С добрым утром

Закулисье всегда манит неосторожного зрителя своим мраком и близостью любимого артиста: странных историй в жизни Глеба было навалом. Люди на многое готовы лишь бы увидеть, потрогать, ощутить запах кумира. Если даже это неэтично или аморально — плевать. Лишь бы одним глазком увидеть недоступное с экрана. Каждые раз солист рисковал нарваться на неприятности, но никак не мог себе отказать в удовольствии удовлетворить очередного фаната и отчасти — потешить собственного эго. То же случилось и тогда. Раздался шорох где-то над головой и тихие матюки. Видимо, очередной фанат нарвался на кучу лежалой запылившейся аппаратуры в поисках выхода. Ну или хотя бы какого-нибудь входа. Городок, где проводился очередной концерт, не отличался высокой плотностью населения или наличием хоть сколько-нибудь адекватной сцены. Голос, к слову, совершенно точно был женский. — Потерялась? Собственный голос показался Глебу чужим. Столько хитрости в одном-единственном слове. Оставалось надеяться, что это эхо сделало свое дело, значительно приумножив именно ту ноту, что формировала заискивающий тон его голоса. Он, словно кот, мягко ступал по металлическим перекладинам, прислушиваясь и стараясь создавать как можно меньше шума. Шумы затихли. Слышно было только тяжелое дыхание, которое человек так усердно силился подавить. Вдруг где-то справа раздался оглушительный грохот, заставив артиста в некотором страхе обернуться. Лишь бы она не ушиблась и не убилась там. — Да так, просто прогуливалась, — голос незнакомки был до боли знакомый, такой мягкий и обволакивающий. Это была девушка: она уселась на высокой панели буквально в двух метрах от Глеба. Глаза юноши находились прямо на уровне округлой груди, соблазнительно выглядывавшей из квадратного декольте, поверх которого находилась только прозрачная блуза в черную сетку. К слову, вид она не портила совершенно: в постороннем свете, падающем со стороны сцены блеснули горошины сосков. — Знаешь, мои глаза немного выше, — с теплой улыбкой гостья наклонилась чуть вперёд. Так, что кончик ее носа практически касался артиста. — Ну в целом вид и с того ракурса был неплохой.., — фраза слетела с губ чисто на автомате: чтобы не создавать неловкого молчания. Первостепенно Глеб изучал таинственную незнакомку. Она была странной. Не то чтобы она отличалась неземной красотой, нет. Но ее поведение, мягкая улыбка на лице, глаза, от которых в стороны словно разлетались разноцветные искры… они обезоруживали. В ее глазах протяжно пели киты и шумно плескались белесые волны. Радужка к самому центру темнела, из-за чего создавалось ощущение, что смотришь в непроглядную бездну, от которой практически невозможно оторвать взгляд. Глеб запомнил, что были две короткие косички, которые топорщились в разные стороны. Знаете, такие неаккуратные, с торчащими прядями. Будто собранные наспех, без какого-либо зеркала. — А ты вблизи еще красивее, чем на фото, — на щеках девушки появились две глубокие ямочки. — Да? Хохотнув, она наморщила нос и быстро-быстро закивала. Говорить не хотелось совершенно: было в этой встрече что-то важное, судьбоносное. Словно вот-вот должно было произойти что-то на планетарном масштабе. Словно если он отведет глаза от этой таинственной гостьи и нарушит связь между ними неумелым словом, то схлопнется планета и живая материя исчезнет. Девушка была очень странная. Мимика на ее лице, казалось, жила отдельной от нее жизнью. То и дело по лицу расплывалась улыбка, а на лбу то и дело формировались глубокие складки. Но она ни разу не отвела взгляд. Смотрела прямо в глаза, практически не моргая. А глаза эти заводили в самые глубины мирового океана с их страшными нераскрытыми тайнами. — Что., — в горле странно пересохло. — Что ты тут делаешь? Глупее фразы и сказать нельзя было. — Уже ничего, — мелькнули белые зубы, ослепляющие в свете ультрафиолета. — Все что нужно я уже нашла. В этот момент Глеб ощутил ее тепло на своих пересохших губах. Отчетливо чувствовался приторный запах клубничного блеска для губ. Губы девушки были мягкими как зефир, из-за чего хотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. Но еще больше хотелось унести ее в гримерку и овладеть не только ее телом, но и душой. Как трофеем. В этот момент по мозгам ударила оглушающая трель будильника. С добрым утром.