***
Чонгук возвращается ранним утром субботы. После холодного, сырого Бремена снег в Сеуле кажется чем-то смешным и совсем не зимним. Чонгук паркует машину, забирает сумку из багажника и решает добежать до дома в одном костюме, прихватив пальто в руки. Хочется проветрить голову, взбодриться самому и глубоко вдохнуть отрезвляющий свежий воздух. Двадцать шесть часов без сна дают о себе знать. Командировку можно назвать успешной: компания получила еще одного крупного партнера, а Чонгук закрыл давнее желание сестры выйти на европейский рынок. Впереди - два выходных, в которые альфа планировал отсыпаться. Перекидывая пальто в другую руку, Чонгук уже тянется к подъездной двери, как слышит где-то сбоку возмущенный голос: – Ну и как ты собрался ухаживать за орхидеями, если даже о себе позаботиться толком не можешь?! Чон оборачивается и в недоумении смотрит на того самого омегу, идущего со стороны соседнего подъезда. Длинный пуховик, достающий до пяток, шарф, явно намотанный второпях, и очень, очень недовольный взгляд. – Это вы мне? – наконец оживает Чон. – А ты видишь еще кого-то вокруг? – омега разводит руками, будто демонстрируя, что в шесть утра в субботу во дворе не такой большой выбор людей. – А, ну да... Но к чему вы это сказали? Чонгук искренне не понимает, при чем тут орхидеи, забота о них и, собственно, он. Откуда вообще омега узнал, что у него есть дома уже почившее растение? Что этот парень делает в такое время на улице, словно ждал и знал во сколько он вернется? Назовет ли омега свое имя, номер телефона и свой любимый десерт? Миллион и один вопрос, который Чонгук не может задать. – В смысле "к чему"?! Ты каждый вечер пялишься в мое окно, на эту чертову орхидею, как будто пытаешься изучить вдоль и поперек! И, знаешь ли, это немного напрягает, поэтому вот, – на этих словах омега протягивает нечто, упакованное в крафтовую бумагу, по очертаниям очень напоминающее то самое растение. – Пусть у тебя будет своя. Инструкция по уходу внутри. И больше не устраивай слежку за моим подоконником. Омега подходит ближе, а Чонгук уже готов взвыть. Только не очередной потенциальный труп в горшке, пожалуйста... – А может, не надо? – мученически тихо спрашивает альфа, понимая, что омега вышел в такую рань не номером телефона с ним поделиться. – Ты совсем ненормальный?! Сначала сталкерил меня каждый вечер, теперь... – Я не сталкерил тебя, – перебивает гневную тираду альфа. – Ну да, ты следил за моей орхидеей! – Да не сталкерил я никого! Ни тебя, ни твою орхидею! – Ты каждый вечер пялишься в мое окно, прожигаешь во мне дыру и еще пытаешься отмазаться! - переходит на крик омега. Чонгук тяжело вздыхает, опускает сумку на мокрый асфальт и все-таки надевает пальто. Разговор явно может затянуться. – Послушай, я честно не понимаю, о чем ты говоришь. И понятия не имею, откуда ты знаешь про эту дурацкую орхидею, которую мне подарила сестра... – При чем здесь твоя сестра? – А при чем здесь вообще ты и твоя орхидея?! – не выдерживает Чонгук. Тэхен на секунду замирает и опускает взгляд, пугаясь такой реакции. Разговор ушел не туда, а его возмущения и тем более "подарок" теперь кажутся глупыми и неуместными. Ким уже жалеет, что купил вчера ту самую орхидею, которую до сих пор протягивает соседу. Он жалеет, что, как дурак, сорвался, едва не уронив мольберт, когда знакомая машина заехала во двор. Он жалеет, что стоит сейчас и явно привлекает внимание бабушек с нижних этажей, которые не спят в такую рань и уже сидят на своих "караульных" местах у окон. Он жалеет, что ждал ненавистного соседа. – Извини. Я перегнул палку. Ким ошарашенно смотрит на соседа. Смотрит и не понимает, какого черта тот извиняется, когда просить прощения сейчас должен он. Смотрит и почти не дышит, когда сосед поднимает сумку, закидывает ее на плечо и протягивает руки навстречу все еще протянутому подарку. – Я до сих пор не понимаю, как связаны между собой твои цветы, мой уже сухоцвет на кухне, вечернее сталкерство и мы с тобой, но, пожалуйста, прости мою вспыльчивость, – улыбается Чонгук и забирает протянутый ему цветок. – И спасибо, надеюсь, этот экземпляр мне удастся не загубить. – Да уж, – только и выходит у Тэхена. Ким торопится спрятать руки в карманах пуховика и глубже спрятаться носом в шарфе. Господи, как же стыдно! – Не хочешь зайти погреться? – спрашивает Чон. – Познакомишься с ее предшественником, – и приподнимает горшок с орхидеей. – У меня что, своей квартиры нет?! У себя и погреюсь. Всего хорошего! Тэхен разворачивается на пятках и спешит скрыться в подъезде, не обращая внимания на смех соседа, который что-то кричит ему вслед. – А как хоть тебя зовут? – вопрос остается без ответа, но Чонгук не расстраивается. Ведь теперь у него всегда есть повод заговорить с омегой, который оказался не просто восьмым чудом света в глазах Чона, но и его соседом в окне напротив.***
Тэхен пулей залетает домой. Привычный распорядок дня нарушен, а желание провалиться сквозь землю актуально как никогда. Чонгук заходит наконец домой, кидает сумку и пальто на пол, разувается и идет на кухню. Нужно что-то решать с новым жителем и его предшественником. Ким понимает, что еще никогда в жизни так не позорился. Чон думает, что, несмотря на суматоху, это утро впервые за долгое время было по-настоящему добрым. Суббота продолжается более спокойно. Чонгук, разобравшись с цветами и поставив телефон на беззвучный режим, решил отсыпаться с дороги весь остаток дня. Командировка отняла слишком много сил как моральных, так и физических. Все вокруг считают, что быть руководителем — это просто подписывать важные бумажки, пожимать руки важным людям и с важным видом сидеть на совещаниях, где перед тобой отчитываются сотрудники. На деле же Чонгуку всегда надо быть в курсе дел каждого подразделения, исправлять ошибки буквально до грамматических даже не в самых важных бумажках, вести переговоры с самыми отвратительными людьми и стараться любое дело повернуть в плюс компании. "И постараться не заплакать", – как говорит Юнги. Но плакать, к сожалению, некогда и некому. Тэхен разгибается, кидая половую тряпку в ведро с водой. Спина ноет, ноги трясутся от нагрузки, зато голова понемногу пустеет. Еще никогда Ким не был так рад грязной квартире и возможности сделать генеральную уборку просто так, а не перед каким-то праздником. Пять часов своеобразной терапии идут на пользу, и уже мнение соседа о нем не приводит к панике. Но едва Тэхен решает больше не вспоминать об орхидее и той провальной встрече, как оказывается перед мольбертом, где все еще стоит холст с изображением окна напротив. Порыв облить черной краской, порвать и выкинуть сменяется на желание спрятать сей шедевр вглубь шкафа и никогда не доставать. И шкаф не открывать тоже. Тэхен садится на пол и всматривается в рисунок словно в настоящее окно, где с минуты на минуту может появиться сосед. Ким не понимает, почему его так волнует, какое впечатление он мог произвести своей выходкой, какое мнение о нем могло сложиться. Да даже о той дурацкой орхидее он тоже переживает, не выкинули ли ее уже с утренним мусором. – Айщ, да не насрать ли?! – шипит парень. Ким Тэхен, который, несмотря на свое дружелюбие и любовь к людям в целом, всегда плевал на чужое мнение и не рвался переубедить каждого, чтобы что-то доказать, сейчас сидит и не может собрать себя в кучу из-за переживаний о давно случившемся. Да бред! Кому скажи – не поверят! Тэхен решительно встает с пола, снимает холст с мольберта, ставит взамен чистый и убирает "окно" в кучу к остальным, уже исписанным. В школе он не часто делал работу над ошибками, но этот урок он усвоит раз и навсегда без каких-либо повторений. Никаких переживаний, никаких додумываний, никаких привязанностей, никаких альф в его жизни. Из глубины квартиры раздается трель телефона, Ким спешит на источник звука и, приняв входящий звонок, без приветствия выдает: – Чимиииииин, я такой дурааааак! – Это всем известный факт, мой друг, – спокойно реагируют на другом конце. – Ты дома? – А где мне еще быть... – Не знаю, вдруг ты от осознания собственного идиотизма решишь спрыгнуть с моста или лечь под поезд. Для этого тебе точно придется выйти из дома и поехать в город. А мне как раз нужно кое-что из COSTCO, и я мог бы тебя попросить... – Но я же собрался прыгать, какой еще магазин, Чимин! – перебивает его Тэхен. – Так ты все-таки собрался прыгать? – Чимин! Пак смеется, Тэхен закатывает глаза. С его другом, который определенно пересмотрел детективных сериалов, где главный герой мастерски при помощи незамысловатого диалога и психологических трюков вытаскивал из свидетелей нужные ему показания, иногда просто невозможно разговаривать. – Твой адвокат плохо на тебя влияет, – трет переносицу Тэхен. – Он юрист. – Одно и то же. – Ошибаешься, разница огромна. Как минимум, Юнги не давал присягу и у него нет корочки. – Я же говорю, плохо влияет. Ты не был таким занудой до знакомства с ним. – Ой, брось. Так ты поедешь со мной в COSTCO, или у тебя по расписанию прыжки с высоты в Ханган? – Поеду конечно. Дай мне полчаса. – Отлично. Встретимся на парковке. Тэхен быстро принимает душ, переодевается во что-то более приличное, чем растянутая футболка и пижамные шорты, заменяет макияж солнцезащитными очками и еще раз оглядывается на составленные в углу холсты. Больше он к этому "окну" не вернется. Время с другом, как и генеральная уборка, сродни терапии. Вот только проходит намного быстрее и незаметнее. Скупив ни больше ни меньше как половину магазина, парни в несколько заходов подняли продукты домой к Паку и теперь сидели на кухне Тэхена, решая максимально важный для вечера субботы вопрос – напиться или нет. Чимин как завсегдатай всех самых популярных клубов предлагал поехать на Хондэ, заглянуть на работу к парочке его знакомых барменов, нажраться в дрова и непременно захватить танцпол. И конечно же, Пак не расписывал в таких же подробностях, как и в каком состоянии они вернутся домой. И было ли это вообще в планах. Тэхен в свою очередь, находясь на грани депрессивного состояния, желал остаться дома, сварить рамена и посмотреть какое-нибудь шоу на Ютубе. Одна мысль о сборах, шумной толпе, долбящей по ушам музыке и отвратительном запахе перегара заставляла сильнее прилипнуть к стулу и никуда не двигаться. – С каких пор с тобой стало так скучно? – вздыхает Пак, утаскивая очередной пончик из коробки. – Почему для тебя провести вечер дома – скучно? Не каждый же день мотаться по клубам. – И не каждый день сидеть дома, Тэхен! По будням у тебя работа, по выходным какие-то домашние дела. Тебя невозможно вытащить из твоей конуры! Скажи честно, ты мне наврал и это ты следишь за соседом напротив, а не он за тобой? – Чимин! Тэхен отодвигает от себя любимую огромную кружку, кладет руки на стол и вымученно опускает на них голову. Он не мог не рассказать другу об утреннем инциденте, но сейчас уже искренне жалеет, понимая, что Чимин его с этой темой, мягко говоря, заебет. – Никто ни за кем не следит, как оказалось, – едва слышно говорит Ким. – У него на лице было написано, что он видит меня впервые в жизни и не вдупляет, о чем я ему затираю. – А вдруг он хороший актер и обвел тебя вокруг пальца? – воодушевляется Чимин. – Вдруг у него есть причины за тобой следить? А может, его вообще нанял твой бывший, чтобы следить за тобой? А вдруг ему задали миссию тебя охмурить, трахнуть и разбить сердце?! – О боги, я пожалуюсь Юнги на твои сериалы. Пусть установит родительский режим и следит, что за ерунду ты смотришь. – Это ты ерунду смотришь о своем искусстве, а у меня каждая теория логически обоснована! Хочешь, поделюсь, зачем это все нужно твоему Хосоку? – Ни слова не хочу слышать о своем бывшем. Хватит, Чимин. Тэхен встает и направляется к плите. Этот вечер спасет только горячий рамен. Желательно острый. Прошлые отношения закончились почти 3 года назад, но продолжали отзываться тупой головной болью. Неприятно знать, что все твои старания были напрасны. Неприятно от осознания своей ненужности. Неприятно от понимания, что тебя особо-то и не любили. Тэхен не любит вспоминать Хосока, хоть и не говорит в его сторону чего-то оскорбительного. Он любил этого человека, поэтому какой смысл оскорблять собственный выбор. Чимин недовольно закатывает глаза, цепляет еще один пончик и перемещается в гостиную, откуда вскоре доносится: – О, а вот и твой нынешний! Тэхен едва не роняет кастрюлю с водой и поворачивается в сторону друга. – Что, прости? – Ну твой сталкер. Видно, только проснулся. А знаешь, он ничего такой, когда раздетый. Тэхен не находит, что ответить, и просто молча следует в гостиную. И правда, в окне напротив горит приглушенный свет и маячит полуголый альфа, на что Чимин расплывается в ехидной улыбке и заговорщически смотрит на друга. Тэхен замирает рядом, забывая и про рамен, и про утренний позор, и про Пака, который явно уже что-то задумал. – Знаешь, я, наверное, пойду. Не буду вам мешать следить друг за другом, – улыбается Чимин и ретируется, кажется, со скоростью света, оставляя Тэхена одного напротив окна.***
– Да, нуна, все отлично, мы начнем работать уже через неделю, – зевает Чонгук. – И да, я проспал весь день. Заслужил, знаешь ли. Чон встал с кровати пять минут назад и сразу же перезвонил сестре, которая оставила не больше и не меньше чем двадцать пропущенных звонков и еще больше сообщений во всех мессенджерах. Отдохнуть с дороги в семье Чонов явно считалось непозволительной роскошью. – Я пришлю тебе сканы на почту, раз тебе так интересно, – Чонгук по привычке оказывается у окна. Никогда не придавая особого значения видам из квартиры, он и сейчас облокачивается плечом на оконный откос и смотрит куда-то перед собой, полностью погружаясь в разговор. –Когда ты уже успокоишься и просто посвятишь всю себя мужу и ребенку, сестра?! Чонгук слышит детские крики на заднем плане, смеется и после "Зачитай мне сейчас же все суммы, на которых вы условились!" отталкивается от своей опоры и спешит на кухню, где утром оставил сумку с документами вместе с утренним подарком в виде орхидеи. Выходит из комнаты и не видит, как в окне напротив Тэхен расстроено опускает плечи. – Надо сказать Чимину, что этот тоже бывший, – криво усмехается Ким, решая по действиям соседа, что тот теперь всячески будет его избегать.