Сосед

      Чимин обожает, когда его зовут хеном, а Тэхен ненавидит этого самого хена, его тусовки и отвратительные черты сводника.       Чимин не любит усложнять свою жизнь, но активно делает это с его, чаще всего просто ставя перед фактом об единолично принятых решениях, касающихся каких-либо встреч и мероприятий. Пак – омега без комплексов и заморочек, который может в растянутой пижаме выйти хоть в магазин, хоть в высший свет. Продажник по образованию и профессии, он умеет преподносить себя так, что даже в потрепанных домашних трениках будет выглядеть в глазах других, как минимум, в дорогом костюме, сшитом на заказ. Чимину в этом плане легко, а вот Тэхен от волнения бросает все попытки выглядеть как-то особенно.       Он снова прокручивает в голове прошлую субботу, полную его личного позора. Потом вспоминает радостное лицо альфы и то пожелание доброго утра. Завершает всю эту череду воспоминаний орхидея, которая точно что-то значит. Неясно, что для соседа, но для Тэхена – очень многое. Испытав за последние дни весь спектр эмоций, омега решил, что обязательно поговорит с соседом. Не таким своеобразным способом, как в прошлый раз, а спокойно и по делу, избегая возможных намеков и недоговорок. Жить в хаосе выматывает. А жить в хаосе собственных мыслей выматывает вдвойне. Идея поговорить идеально сочеталась с приглашением на вечеринку. Идеально до трясущихся коленей, вспотевших ладоней и абсолютно пустой головы. Тэхен еще не успел пройти тот выматывающий путь от принятия решения в голове до реализации его в реальной жизни. Не успел продумать диалог, настроить себя, вообразить и спланировать свое поведение: что он будет есть, пить и какие можно найти пути отступления и даже отговорки, чтобы в крайнем случае никуда не идти. Тэхену, как кислород, необходима эта ментальная подушка безопасности, чтобы если и удариться о кривую неидеальную реальность, то обойтись меньшим количеством шишек.       "Я не знаю, что ему скажу", – сообщение, полное отчаяния, улетело Чимину уже спустя полчаса после такого рокового звонка.       "Скажешь, что соскучился за эти дни".       "С ума сошел?! Я не течная омега, чтобы так себя вести!"       "А течка у тебя, кстати, очень скоро. Не тупи и совмести приятное с полезным".       "Пак Чимин!"       "Ким Тэхен. Вот с этого и начнешь диалог".       "С моей течки?!"       "С твоего имени".       – Да блять! – выругался омега и, отбросив телефон на кровать, вернулся к разбору гардероба.       Необходимо произвести впечатление серьезного адекватного человека, коим Тэхен себя позиционировал. Что в работе, что в творчестве – у него всегда и везде был порядок. Обговаривая заранее все задачи и сроки, Ким имел четкий план, как минимум, на неделю вперед. Это давало редкое чувство спокойствия, стабильности и контроля. Бардак и суматоха чаще всего выбивают из колеи, заставляют нервничать и решать что-либо второпях и до конца не продумав, из-за чего по итогу то, что планировалось быть конфеткой, оказывалось полным говном. А это уже не в стиле Ким Тэхена.       Омега останавливает свой выбор на классических синих джинсах и белой рубашке. Стильно, сдержанно, красиво. Нет смысла одеваться во что-то яркое на домашнюю посиделку со старой компанией, а идти в домашнем кимоно – совсем глупо и дико. Тэхен идет туда не удивлять окружающих, а отдохнуть и приятно провести время, если можно так сказать, учитывая его все еще трясущиеся руки.       Взглянув на себя в последний раз, оценивая образ сверху донизу, Ким идет в центральную комнату в поисках давно потерянной расчески и сталкивается с неизбежным еще до входа в квартиру Пака. Альфа в окне напротив аккуратно, и видно, как максимально заботливо поливает цветок. Неудивительно, что орхидея до сих пор жива: Чонгук настолько бережно придерживает нижние листья и каждый раз проверяет пальцем влажность грунта, что Тэхен готов поплыть уже только от этой картины. О нем никто так не заботился, как альфа о простом растении. Омега замирает посреди комнаты и расплывается в улыбке. Одна эта картина успокаивает. Разговор с человеком, который так нежно относится к цветку, почему-то больше не пугает. Но лишь до момента, когда Чонгук поднимает голову и замечает омегу.       Тэхен тушуется и уже хочет метнуться обратно в спальню, завернуться в одеяло и больше никогда не вылезать из кровати, но в последний момент берет себя в руки, глубоко вздыхает и вновь улыбается. Не так влюбленно, как в прошлый раз, но уже хоть что-то. Чонгук улыбается в ответ. Так искренне и по-доброму, выбивая из головы омеги все страхи о возможном сложившемся о нем мнении после всех их столкновений. Альфа не считает его ненормальным и не избегает. Он смотрит на него, улыбается и приподнимает лейку, показывая, что вот, он старается. Тэхен смеется и поднимает руку, держа указательный и большой пальцы максимально близко друг к другу. Чонгук подвисает и хмурится, немного склонив голову вбок. Ким указывает на цветок и снова показывает жестом:       – Чуть-чуть.       И буквально слышит в ответ "А-а-а-а-а-а!", наблюдая, как Чонгук снова улыбается и показывает ему жестом "окей". Ким опускает руку и, кажется, отпускает ситуацию. К Чимину теперь не "обязательно надо сходить, чтобы наконец разобраться", а "хочется идти, чтобы обо всем поговорить".

* * *

      У Чимина шумно и многолюдно, как никогда.       Еще с порога Тэхен видит недовольного Юнги, который салютует ему бутылкой пива, перемещаясь между кухней и гостиной; в центре всего этого хаоса обнаруживается хозяин квартиры, рядом с которым уже зависает Кибом, выпрашивая поставить именно его плейлист, а не "тупой хаус"; в углу комнаты оккупировал свое любимое кресло вечный автор-одиночка Сокджин, готовый рассказать каждому о своих муках творчества на пути к идеальному роману; даже Ким Чунмен, которого невозможно оторвать от подготовки к постоянным экзаменам для повышения на государственной службе, был замечен не с учебником, а с очень привлекательным незнакомым омегой. И еще множество знакомых и незнакомых Тэхену людей вот так легко, буквально по одному звонку, собралось сегодня в скромной тусовочной квартире Пака.       Оставив пуховик в гардеробе, Тэхен проходит в глубь квартиры, здоровается со всеми, кто попадается по пути, и оказывается, наконец, в объятиях лучшего друга.       – Я знал, что ты не трус! – пьяно восклицает Чимин. – Ты самый отважный омега! После меня, конечно.       – О да, особенно после пары стаканов виски, – улыбается Ким, принимая выпивку из рук Кибома. – Как поживаешь, Ки?       – Было бы еще лучше, если бы по ушам не долбил этот мусор, – кривится в ответ Ким. – Сменил работу, сменил омегу, планирую поменять еще и машину.       – Нормально! – присвистывает присоединившийся к компании Юнги. – Поражаюсь я таким людям, которые с легкостью меняют буквально все в жизни.       – Именно поэтому ты уже столько лет в одной фирме, с одним омегой и на одной машине? – смеется Кибом.       – Так! Нет ничего плохого, чтобы долгое время встречаться с одним! – моментально встревает с разговор Чимин, вызывая всеобщий смех. – Да что вы ржете?! Это называется многогамия!       – Это моногамия, Чим, – смеется Тэхен. – Меньше пей, а то мозги уже плывут.       Пак на замечание лишь фыркает и демонстративно берет со стола открытую бутылку пива, выпивая за раз не меньше половины.       – Милый, ты бы так лучше не к бутылке присасывался, – усмехается Юнги и под общий гогот утаскивает омегу на кухню.       Друзья расходятся кто куда, вовлекаясь во всеобщий движ, подхватывая настроение и знакомясь с новыми людьми. Откуда Пак знает такое количество абсолютно разных интересных по-своему людей, и как у него получается собирать их всех одновременно в одном месте – загадка. И пытаться ее решить бесполезно.       Тэхен допивает первый стакан виски, берет второй, чтобы просто занять руки и медленно продвигается к старому другу. Ким Сокджин – омега на год старше Тэхена, окончивший тот же университет, по той же специальности. Единственный выпускник, кто до сих пор пытается оправдать полученное образование и пробиться в сферу литературы не просто редактором в местную газету, а опубликовать свой собственный приключенческий роман. Днем он ведет колонки сразу в нескольких журналах, получая за это неплохие деньги, а ночью не спит до тех пор, пока его блокнот не пополнится хотя бы парой страниц рукописного текста. Да, Сокджин из тех старомодных писак, кто предпочитает бумагу современным технологиям.       – Сонбэ, – привычно окликает омегу Тэхен, опускаясь на подлокотник и притягивая друга за шею. – Как твоя Дора? Уже нашла своего Кая на необитаемом острове?       – Мне льстит, что ты помнишь имена главных героев, но не души меня, пожалуйста, – хрипит Сокджин. – Не ожидал тебя здесь увидеть.       – Почему? – искренне удивляется Ким. Он частый гость в квартире Чимина, и это известно всем, кто хоть как-то входит в их дружеский круг.       – Чимин сказал, что ты в депрессии, апатии, опустошении, грусти, печали и тоске по какому-то мудаку.       Тэхен смеется и едва не соскальзывает с подлокотника. Это так в стиле Пак Чимина. Если что-то не получается с первого раза – это бесполезная ерунда, если кто-то не падает в ноги с первого взгляда – он определенно мудак.       – Он нормальный, – улыбается Тэхен, отпивая из стакана. – Просто мы неправильно поняли друг друга.       – Неправильно поняли? – Сокджин поворачивается к нему всем корпусом и испытующе смотрит. – Расскажешь эту занимательную историю?       – Чтобы ты списал с нас своих новых персонажей? Ага, бегу и падаю!       – Больно много чести писать героев с простолюдинов!       Друзья смеются, чокаются стаканами и еще какое-то время разговаривают о работе, последних новостях и, конечно же, об альфах. Сокджин уже больше пяти лет не может оправиться от своей последней влюбленности, когда альфа буквально пропал со всех радаров, оставив лишь записку с коротким "Так будет лучше". Сокджин до сих пор не знает, куда пропал его возлюбленный, а Чимин искренне надеется, что тот попросту утопился, иначе его утопит уже сам Пак.       Чувствуя, что понемногу начинает хмелеть, Тэхен хлопает старшего по плечу, обещая еще обсудить сегодня новую литературную выставку в Seoul COEX, и направляется на кухню. Лучший способ не опьянеть – выпить крепкого кофе. Немного, но без сахара и молока.       Учитывая, что Чимин тот еще любитель молочных коктейлей, сладкого чая и газированных напитков, найти даже быстрорастворимый кофе оказывается проблемой. Тэхену приходится взобраться на табурет, чтобы достать до самой верхней полки, где хранилось все самое ненужное. И, конечно же, кофе был именно там.       – Жулик, не воруй.       Тэхен вздрагивает, до характерного скрипа ногтей вцепляется в полку и поворачивает голову на звук.       – Прости, я не хотел напугать. Оно само вырвалось, – в примирительном жесте вытягивает перед собой руки Чонгук и спешит подстраховать омегу.       – Как ты... Что ж тебя на кухню-то занесло, – выдыхает Тэхен и без задней мысли принимает помощь, подает руку в протянутую ладонь Чона и наконец спрыгивает с табурета.       – Сам не знаю, – улыбается альфа. – Зашел, увидел толпу и свернул подальше в первую попавшуюся дверь.       Тэхен смеется и смотрит на собеседника. Чонгук так же, как и он, в синих джинсах и белой футболке. "Чимин точно скажет, что парочка", – мелькает в голове.       Альфа тоже не теряет времени и разглядывает соседа впервые за долгое время не через двойной стеклопакет. "Красивый, слишком красивый", – думает Чон, но берет себя в руки и возвращается в реальность.       – А ты чего здесь? Ребята вон, в лото собрались играть.       – В лото?! - переспрашивает Ким. - Там что, Чунмена выбрали ответственным за игры?!       – Еще бы знать, кто такой Чунмен, – Чонгук отходит к барной стойке и облокачивается. – Так что, кофе?       – Ах да, кофе, – возвращается к своему делу омега. – Два стакана виски на голодный желудок дали о себе знать, голова тяжелеет. Вот я и решил привести себя в чувство. Правда, этой бурдой, – он демонстративно поднимает пачку дешевого быстрорастворимого кофе, – я если только жестко отравлюсь и больше никогда не приду в себя.       Чонгук смеется и ставит заметку в голове, что этот омега любит только свежемолотый кофе.       – Кстати, орхидею я поливаю строго по инструкции, – говорит Чон. – Но спасибо, что сегодня снова напомнил.       Тэхен счастлив от того, что стоит к альфе спиной и бесцельно смотрит, как закипает электрический чайник. Щеки начинают гореть уже не от выпитого алкоголя, а от неловкости ситуации, которую дополняют такие искренние благодарности.       – И вообще спасибо за инструкцию. Так намного понятнее, чем читать эти статьи в интернете, в которых я, честно говоря, ничего не понимаю.       – В цветах и не надо много понимать, – чайник предательски быстро вскипает, и Тэхену приходится вернуться к собеседнику. – Их просто нужно любить.       – Этот принцип относится не только к цветам, если так подумать.       – Согласен. Не только к ним.       Они смотрят друг на друга, и каждый думает только об одном.       "Ну и зачем я себя вел как безмозглая истеричка. Такой цирк развел, Ким Тэхен, ну честное слово!"       "Блять, Чон Чонгук, научись уже решать не только рабочие проблемы. Понравился омега – взял и нашел номер его квартиры любыми способами. Нет же, надо было целую драму разыграть".       – Ты ел? – нарушает тишину альфа.       – Нет. Утром доел остатки пибимпапа, но лучше бы я этого не делал, – смеется Тэхен и дует на чашку.       – Подожди, я что-нибудь найду. Неудивительно – быстро опьянеть на голодный желудок.       – Хэй, я не такой уж и пьяный!       Чонгук открывает чужой холодильник, находит там хлеб и упаковку яиц и поворачивается к омеге.       – Аллергия есть?       – Нет, я всеядный.       Чонгук кивает и приступает к готовке своего фирменного яичного сэндвича. Годы холостяцкой жизни и ограниченного на готовку времени обязали иметь под рукой пару незамысловатых, но сытных рецептов, чтобы хоть как-то питаться. Разбив пару яиц в миску, альфа быстро перемешивает массу, выливает на сковороду, кидает сверху два ломтика хлеба и ждет, пока нижняя сторона поджарится, регулируя огонь. Ему хватает буквально десяти минут, чтобы горячий сэндвич дымился на тарелке перед омегой.       – Вау, – единственное, что смог выдать Тэхен. – А ты?       – А я предусмотрительно поел, – подмигивает Чон. – Может, выйдем на балкон или откроем здесь окно?       – Давай здесь, – поддерживает Ким и несет тарелку с чашкой на подоконник. – Я сам, тут очень странная конструкция. Тетушка как-то очень резко дернула ручку, и теперь, чтобы открыть, нужно сначала повертеть в разные стороны под определенным углом. Словно сейф вскрываешь, – смеется и правда крутит ручку сначала в одну сторону, потом в другую, снова обратно и только потом, чуть толкнув вверх, проворачивает, распахивая окно. – О, как хорошо.       Морозный вечерний воздух быстро наполняет комнату. Тэхен вздыхает полной грудью, чувствуя, как свежесть пробирается в голову и немного отрезвляет, а Чонгук начинает тревожиться, что тот замерзнет.       – Может, мне принести куртку? – спрашивает альфа.       – Нет-нет, буквально минуту, и я прикрою до минимума. Просто так хорошо.       Чонгук смотрит, как омега расплывается в довольной улыбке, прикрывает глаза и глубоко дышит. Он еще не видел такого соседа, но был уверен, что он именно такой: спокойный, уютный, добрый, смешной, интересный и, конечно же, чертовски красивый. Тэхен наслаждается свежестью, забывая про кофе и еду. Алкоголь, конечно, расслабляет, но именно сегодня Ким должен держать себя в руках. Он и так умудрился всего за несколько встреч и наговорить, и сделать много лишнего.       – Чонгук.       Альфа вздрагивает, выходя из транса в виде идеального по его меркам партнера, и переводит более осознанный взгляд на омегу.       – Да, Тэхен.       – О, ты знаешь мое имя, – усмехается тот.       – Как и ты мое.       – Кажется, нам определенно надо поговорить, – Тэхен садится на подоконник, берет в руки сэндвич и быстро откусывает. – И говорить мы будем о твоих кулинарных способностях. Ты где этому научился? – омега быстро жует, откусывает еще и изумленно смотрит на собеседника, напрочь забыв про нормы приличия.       Чонгук смеется. Нет, он определенно не видел ничего милее в своей жизни. Даже Минсу не приводил еще его в такой восторг, как этот омега.       – Все так плохо?       – Я вкуснее ничего не ел, хотя тут всего лишь яйца и хлеб! – Тэхену стоит огромных усилий не говорить с набитым ртом.       – Холостяцкая жизнь обязывает выкручиваться из любой голодной ситуации, – намеки, подкаты и соблазнения никогда не были сильной чертой Чонгука. Скорее самой слабой.       – Тебе и омега не нужен с такими шедеврами!       Тэхен в пару кусков доедает сэндвич, почти залпом выпивает кофе и довольно прикрывает глаза. Холодный пибимпап из местного ресторанчика проигрывает по всем фронтам горячему вкуснейшему кулинарному шедевру альфы. Омега обтирает руки о джинсы, словно он дома в привычных пижамных штанах, хлопает себя по коленям и возвращается к единственной важной сейчас теме.       – Итак, ты за мной не следил.       – Нет, Тэхен, не следил. Прости, что поставил тебя в неловкое положение, – Чонгук не решается сесть рядом и просто стоит немного поодаль, скрестив руки на груди. – Есть у меня привычка смотреть в никуда. Знаешь, когда у тебя в день по пять крайне бессмысленных совещаний с крайне глупыми людьми, это очень даже полезный навык. Но он иногда переходит и в обычную жизнь.       – И ты смотришь ко мне в окно, когда говоришь с кем-то крайне глупым?       – Нет-нет, – смеется Чон. – Даже разговаривая с родственниками или друзьями, я могу, так скажем, выпасть из этой реальности. Расфокусироваться.       – Ну с родственниками понятное дело, – хмыкает Тэхен.       Омега спрыгивает с подоконника, берет посуду и относит в раковину. Алкоголь почти выветрился, а желудок больше не завывал голодным зверем.       – Извини, что сорвался на тебя тем утром. Просто тогда казалось...       – Понимаю, – Чонгук машет руками в примирительном жесте. – Можешь не объяснять. Я бы сам напрягся от такой картины. Хотя, думаю, определенно приятнее, когда за тобой наблюдает омега.       Идиотские подкаты – два, адекватность Чонгука – ноль.       Тэхен смеется. Нет, с момента расставания с Хосоком у него не было ни отношений, ни свиданий, но различить неловкий флирт он еще способен даже на слегка хмельную голову.       – А знаешь, поговорим позже, – Тэхен разворачивается лицом к альфе, опираясь на раковину позади себя. – Нам обоим эта ситуация уже не кажется такой критичной. Так ведь?       Чонгук, как заведенный болванчик, продолжительно кивает и соглашается:       – Да, я полностью с тобой согласен.       – Ну вот. А там, – омега кивает головой в сторону гостиной, – нас явно уже потеряли. Если не допились до розовых слонов.       Они смеются и возвращаются к остальным. Вечеринка в самом разгаре, вокруг мелькает множество незнакомых лиц, а "тупой хаус" наконец меняется на современный поп. Чимин с Юнги вдвоем заняли целый диван, поставив рядом ящик с пивом, и собирают вокруг себя всех желающих сыграть в "правду или действие". Чунмен, которого окупировала группа пьяных омег, пытается максимально тактично отвязаться от них и перебраться в угол к Сокджину, который наблюдает за ним все это время и искренне смеется в голос с неловкости картины. Чонгук, услышав знакомую песню Super Junior, тянет Тэхена в пытающуюся танцевать толпу, отчего омега заливисто смеется, крепче сжимая ладонь альфы. Чонгук влюбляется и пропадает, дубль четыре.       Они танцуют, пьют, снова танцуют, перекрикиваются с Чимином, показывают средний палец Юнги на его "спальня занята, трахайтесь в ванной", снова пьют, знакомятся со всеми вокруг и очень много разговаривают. Через несколько часов Тэхен кивает в сторону кухни и пьяной, максимально летящей походкой, скрывается в том направлении. Он кое-как справляется с ручкой окна, едва ли не залезая от старания на подоконник, и наконец распахивает окно. Скоро утро. Небо уже светлеет, но воздух еще холодный, бодрящий и пробирающий до костей с непривычки. Тэхен обхватывает себя руками, запрокидывает слегка голову и вздрагивает, когда на его плечи опускается его же пуховик. Омега оборачивается и сталкивается с довольной улыбкой Чонгука, который тоже накинул свое пальто.       – Не лето же, – хмыкает альфа, и Тэхен согласно кивает, кутаясь в пуховик и облокачиваясь на стоящего позади Чона.       – Не лето. Но и без него тепло.