Сосед

      Вечеринка у Пака не проходит бесследно.       Юнги впервые остается ночевать у Чимина и утром неожиданно знакомится с матушкой омеги.       Кибом находит друзей по музыкальным вкусам и с тусовки сразу уезжает с ними в поисках продолжения веселья.       Сокджин и Чунмен обнаруживают, что у них, помимо фамилии, очень много общего. Они весь вечер обсуждают литературу, которую Чунмен так любил еще со школы, государственную службу, потому что родители Сокджина – яркие представители офисного планктона, а также много говорят о принятии и позиционировании себя в обществе. "Нашли друг друга – два заморочистых и непо́нятых миром", – махнул рукой тем вечером Юнги.       Тэхена же проводили до дома, пообещали еще раз накормить вкусной домашней едой и обняли на прощание.       Чонгук в целом неплохо провел время: впервые за долгое время правда расслабился и заполучил адрес и номер телефона понравившегося омеги. "Доброе утро. Не забудь выпить лекарства, чтобы не мучиться весь день". "Увидел, что в COEX будет новая выставка, посвященная Болдини. Может, сходим? Ты же тоже рисуешь пейзажи и бытовые картины". "Я надеюсь, ты не специально каждый раз встаешь так рано, чтобы помахать мне. Пожалуйста, спи больше". "Ким Тэхен, не забудь поесть. Я помню, что среда у тебя самый загруженный день". "Я забронировал нам столик на ужин. Пришлю за тобой такси в 20:00". "Кошмарно соскучился по тебе". "Во сколько ты планировал выйти за продуктами? Постараюсь освободиться раньше и приехать помочь". "Я ни черта не соображаю в твоей работе, но если нужна помощь – я весь твой. Разберусь по ходу дела". "У тебя безумно красивая улыбка. Присылай больше селфи!" "Не поверишь, во время презентации у меня вторым окном открылась документалка про абстрактных экспрессионистов. И все это вышло на большой экран. Думал, все, сделке конец. Ан нет! Партнеры оценили: решили, что я настолько ответственен в работе, что изучаю не только бизнес, но и искусство. Короче, мы подписали договор аж на шесть лет! И все благодаря тебе!" "Господи, Юнги такой зануда..."       Они переписывались сутками. Тэхен делал скриншот буквально каждого сообщения альфы, которое вызывало улыбку, а Чонгук открывал новые заботливые грани самого себя.       За прошедшую неделю у них получилось один раз сходить на более-менее официальное свидание, в конце которого Чон снова решил не переходить личные границы омеги раньше времени и лишь крепко обнял того на прощание. Атмосфера того вечера располагала к романтике и интиму, но альфа боялся. Боялся спугнуть, боялся расстроить, боялся сделать что-то не то и не так и за один вечер скатиться до уровня бывшего, который, по рассказам Чимина, не придавал особого значения желаниям омеги. Чонгук не хотел повторять чужих ошибок. В его представлениях за любым омегой нужно ухаживать долго и красиво, в принципе, не переставая делать этого и после первой близости, после свадьбы, после двадцати-тридцати лет брака и до самой смерти. Поддерживать романтику в отношениях на грани первой юношеской влюбленности, когда ты едва ли не задыхаешься от любого сообщения и не можешь заснуть без пожелания сладких снов. Чонгук не смог испытать всего этого раньше, но искренне хотел наверстать упущенное.       К тому же с Тэхеном нельзя иначе. Омегу хочется защищать, подавать руку, целовать костяшки пальцев, открывать двери, дуть на горячий чай, чтобы не обжегся, нарезать на куски стейк, отдавать свое пальто, просить не переутомляться, решать все его проблемы от бытовых до межгалактических, а еще постоянно обнимать и целовать в макушку. Чонгук преисполнен нежностью. Чонгук впервые по-настоящему влюблен.       В то время как альфа следит не только за руками, но и за словами, Тэхен теряет самообладание и здравый рассудок. Он не может спокойно реагировать на подобную заботу и аккуратность в отношении него. Ему это странно и чертовски приятно. Он задыхается практически от каждого сообщения Чонгука, от его робких прикосновений и тихих комплиментов. У Тэхена нет слов, но очень много различного рода идей и желаний. И одно из них он воплощает в жизнь: под предлогом огромной закупки продуктов на неделю он вынуждает Чонгука закончить работу раньше обычного и приехать помогать с тяжелыми пакетами. Они бродят по торговому центру почти два часа, покупают продукты и бытовую химию аж на два дома, обсуждают незаконченный ремонт в квартире Чона, почему-то решают положить в ванной плитку в восточном стиле, который так нравится омеге, а в конце открывают коробку клубники прямо в машине альфы. Чонгук ненавидит мусор и крошки в своей честно заработанной «Ауди», а Тэхен уже миллион лет как мечтает иметь личный транспорт и хранить там все самое необходимое, делая из него второй дом. И Чон почему-то снова готов уступить Тэхену, ни слова не говоря, когда омега кидает на заднее сидение купленный плед с новогодним орнаментом.       – Плед всегда пригодится, – улыбается Тэхен, а Чонгук только и может, что кивать болванчиком и засматриваться на довольного омегу.       Они застревают в пробках на обратном пути домой и съедают не только клубнику, но и пару бутербродов, пачку чипсов и какие-то странные шоколадные печенья.       – Только не говори, что ты всегда так питаешься, – хмурится Чонгук, смиренно открывая рот, когда Тэхен протягивает ему очередную сладость.       – Не всегда. Рамен никто не отменял, – пожимает плечами омега.       – Надо чаще вытаскивать тебя из дома и вкусно кормить.       – Только не говори, что в ресторанах.       – И в них в том числе.       Тэхен смущается и старается спрятать улыбку, а довольный собой Чонгук открывает рот, требуя печенье из рук омеги, хотя на самом деле никогда не увлекался сладким.       – В ресторанах не всегда вкусно, а рамен можно поесть и дома. Например, у тебя.       Вот не ел сладкое и не надо было начинать. Печенье попадает не в то горло, Чонгук заходится кашлем, а Тэхен в панике бросается искать бутылку воды.       – Прости, я не хотел тебя смущать, – омега растерян и напуган.       Чонгук сворачивает с дороги, паркуясь возле автобусной остановки, и берет бутылку. Не так он планировал провести вечер: уж точно не смущаясь и паникуя от намеков на секс.       – Все нормально, – еще раз прокашливается альфа, убедившись, что печенье прошло куда надо. Осталось, чтобы остатки серого вещества в голове тоже встали в нужное место. – Я просто немного не ожидал. Извини, если напугал.       – Брось, пожалуйста, – отмахивается Тэхен и не замечает, как на автомате начинает аккуратно гладить альфу по спине. – Это я тут должен долго и громко извиняться.       В машине повисает тишина. Омега понимает, что озвучил очередной бред человека, у которого не было секса больше двух лет, а Чонгук забывает как дышать, думать и говорить одновременно.       Они настолько разные в этот момент, что, казалось бы, исправить ситуацию уже невозможно. Двое людей, которые месяц наблюдали друг за другом, урывая внимание другого, не понимая истинных действий и мотивов. Двое, что никак не сообразили просто по-человечески познакомиться и прояснить ситуацию. Двое сумасшедших, решивших ни в коем случае не теряться после первой встречи. Двое, что по факту хотят одного и того же – просто любить и быть кому-то нужными. Двое, что почему-то выбрали для этого друг друга.       – Я теперь полный дурак в твоих глазах? – хлопает ресницами омега.       – Дурак здесь определенно только я.       Чонгук отходит от шока и решает послать всю свою аккуратность к чертям. Такого Тэхена хочется не только оберегать, защищать и кормить дурацкими печеньями, но и целовать. Что Чонгук и делает.       Альфа убирает бутылку в боковой карман на двери машины и тянется через коробку передач, подхватывая изумленного омегу за подбородок, притягивая того ближе и вовлекая в быстрый, но такой сладкий поцелуй. И нет, дело не в сахарной крошке. Дело в Тэхене, в его запахе, в его характере, в его внешности, в его поведении и странных забавных привычках. Дело в нем самом – в чертовски сладком омеге для Чонгука.       Они целуются долго и аккуратно, узнавая друг друга. Никто не старается взять инициативу в свои руки, и это негласно нравится обоим. В Тэхене просыпается давно забытая игривость, и он слегка кусает альфу за нижнюю губу, сразу же зализывая после. Чонгук от таких действий едва ли не рычит и уверенно проталкивает язык, при этом запуская ладонь в волосы омеги и притягивая того еще ближе. В машине становится жарко, а окна предательски начинают запотевать.       Чонгук отстраняется первым.       – Мы странно выглядим, остановив машину среди людей.       – Предлагаю отъехать в менее людное место, - улыбается Тэхен.       Они смеются, настраивают климат-контроль в машине и доедают печенье, снова выезжая на дорогу. Только в этот раз Чонгук держит руль одной рукой – в правой у него рука омеги. * * *       – Неужели твоя девственность сдвинулась с мертвой точки? – не перестает подначивать Юнги, на самом деле искренне радуясь за друга.       – Оставь свои попытки смешно пошутить и помоги наконец.       На часах уже почти полночь.       Полтора часа назад Юнги практически вышел из офиса и уехал домой проводить пятницу перед телевизором с банкой пива в руках, но заметил Чонгука на выходе, что-то бурно обсуждающего с охранником. И вроде ничего странного: Чон часто общался с каждым в своей фирме, начиная от заместителей руководящих лиц до уборщиц. Но когда охранник передал ему незнакомую связку ключей, Мин решил узнать, что задумал его прямой начальник в такое время.       – Только не говори, что ты не едешь домой в такой час, – Юнги быстро кивнул охраннику и поспешил за другом, что уверенно направлялся в сторону парковки.       – Нет, не домой.       – А как же Тэхен? Неужели ты не перевез его к себе и не запер, как принцессу в башне? А, злой огнедышащий дракон? Хотя из огня у тебя только вечно полыхающий зад.       – Тебя юмору Чимин учит? – тяжело вздохнул Чонгук.       – Вот не надо тут! Если бы не он, ты бы не сосался со своим омегой у подъезда каждый вечер.       Чонгук наконец повернулся в сторону друга и нахмурил брови.       – Чонгук, они живут в соседних домах, а я часто заезжаю к Чимину. Что ты удивляешься, словно я рассказываю тебе, что у меня умер дед-миллиардер и я увольняюсь.       – У тебя есть дед-миллиардер?       – Если бы.       Они вместе дошли до машины Чонгука. Самая дальняя на парковке, самая последняя в конце рабочего дня, не считая машины Юнги.       – Так куда ты собрался? – спросил Мин, облокачиваясь бедром на капот.       – На склад, – буднично ответил Чонгук, снимая машину с сигнализации и открывая водительскую дверь. Да, на склад на другом конце города почти в двенадцать ночи. Всего лишь-то.       – Куда, блять?! – не дожидаясь ответа, Юнги открыл пассажирскую дверь, сел рядом и демонстративно громко хлопнул. – Я с тобой.       – Зачем?       – Это я тебя должен спрашивать, что такого случилось на складе, что ты срываешься туда в конце рабочего дня, зимой, практически ночью?! Ты вообще в курсе про технику безопасности на дорогах в такое время года?       – У Тэхена закончились холсты, – виновато улыбнулся Чонгук, вспоминая их с омегой переписку.       Они переписывались до утра, изредка выглядывая в окно, одаривая друг друга улыбками. Чонгук рассказывал про работу, про становление фирмы, про сестру и племянника. Тэхен поведал о своей жизни до Хосока, об апатии после университета, поиске работы и хобби, которое вернуло его обратно к жизни. Ким ходил в художественную школу до пятнадцати лет. Изучил базу, сдал экзамены и продолжил брать частные уроки один на один с преподавателем, так как стеснялся своих навыков, наслушавшись осуждения от других учеников и не только. Он хотел делать по-своему, развивать свой стиль, который только-только зарождался. Но вскоре его педагогу пришлось переехать. С того дня все краски и холсты были спрятаны глубоко в шкаф.       Несколько лет назад он познакомился с Хосоком, и альфа, едва узнав о забытом хобби возлюбленного, на следующий же день вручил ему огромную коробку со всевозможными красками, карандашами и холстами размера рамки под фото. "Начни с малого", – сказал тогда он. И Тэхен начал. Он больше не брал частные уроки и даже не смотрел ролики на Ютуб. Он просто доверился себе и рисовал как чувствовал. А чувствовал он очень многое: пейзажи спасли его от апатии, абстракция спасла от одиночества, а портреты помогли натренировать концентрацию. Тэхен прожил многое, оставаясь один на один с холстами.       Поэтому, узнав всю историю омеги, Чонгук не смог остаться в стороне после сообщения "Черт, кажется, у меня закончились чистые холсты". Изучив еще раз всю переписку, альфа легко смог вычислить марку холстов, которую чаще всего покупал Тэхен. И какого было его удивление от того, что именно с этой компанией они недавно заключили сделку, а на днях получили первую поставку. Знал бы Чонгук раньше, не ехал бы сейчас глубокой ночью буквально на край города. Но Чона это не расстраивало. Желание порадовать омегу, увидеть его счастливую улыбку и получить в благодарность очередной сладкий поцелуй – и альфа уже заводит машину.       – И за ними нужно ехать именно сегодня?       – Юнги, просто поезжай домой.       – Ага, конечно! Мой друг едет обворовывать собственный склад, а я останусь дома коротать время с банкой пива. Не дождешься! Мы едем вместе!       Так они и оказались вдвоем на огромном складе, совмещенным с производством. Сотрудники давно покинули свои рабочие места, и только охранник, дежуривший в эту ночь, был нагло разбужен самим директором.       – Да, приятель, жизнь – крайне веселая штука, и надо уметь веселиться! – похлопал тогда охранника по плечу Юнги, едва поспевая за широким шагом Чонгука.       Они провели на складе около двух часов, выбирая лучшие холсты, делая пометки о браке, и, только собрав все возможные размеры и материалы, промучались еще с полчаса, пытаясь загрузить все в машину.       – Твоему омеге этого на полгода точно хватит, – оценивая свои труды, присвистывает Мин.       – Я готов хоть каждый день ему их поставлять, – отвечает Чонгук, пропуская мимо ушей характеристику омеги. Его омега. Кажется, это уже не обсуждается. * * *       Тэхен засиживается допоздна, стараясь дописать рабочую программу, и напрочь забывает о том, что сегодня пятница, конец рабочей недели, и они с Чонгуком решили впервые встретиться дома у одного из них. Они планировали приготовить свиную грудинку, купить красного вина и побыть друг для друга кем-то вроде психотерапевтов. У обоих была отвратительная загруженная рабочая неделя: такая, когда ты просто забываешь обо всех потребностях и стараешься не отключиться от реальности в самый неподходящий момент. Предпраздничная суета и отчетные периоды создавали хаос, а выживать в нем всегда крайне сложно.       Они не говорили про возможную близость, но Тэхен, который несколько дней буквально не мог выйти в магазин из-за рабочей нагрузки, предусмотрительно скинул Чимину денег на карту с максимально краткой подписью "На презервативы", после чего получил ответное и вполне логичное "Тебе или мне?". В тот день Ким много ругался, а Пак никак не хотел заканчивать свои расспросы про грядущий секс его лучшего друга.       – А ты с ним активно флиртуешь? Не показываешь в открытую свою заинтересованность? А создаешь вокруг себя ауру гуру секса? Сохраняешь интригу в переписках, чтобы он гадал, что его ждет?       – Боже, Чимин, зачем мне все это?!       – Ну как же?! В омеге должна быть тайна, загадка, особый шарм!       – Загадка, Чимин, а не сборник алгебраических задач!       Пак на это лишь расстроенно махнул рукой, но презервативы все же купил. И на том, как говорится, спасибо.       И вот она пятница, второй час ночи, а, получается, фактически уже суббота.       Тэхен поднимает глаза от ноутбука и смотрит в окно. Темнота на улице и в квартире напротив именно сегодня удручают. Да, Ким сам заработался и выпал из реальности, но отсутствие пропущенных звонков и неотвеченных сообщений тоже о чем-то да говорят. Но Тэхен не сборник алгебраических задач и не сторонник разводить скандал на пустом месте, поэтому он просто заходит в переписку с альфой и быстро печатает: "Я только сейчас увидел, сколько времени. Ты все еще на работе?"       Ответ не заставил себя ждать: "Я возле твоего дома. Только не спускайся, на улице ужасно холодно. Я скоро поднимусь".       Но любопытство родилось вперед Ким Тэхена, поэтому уже через секунду омега припадает к окну, выходящему во двор, и ахает. Чонгук с помощью Юнги выгружает из машины с десяток холстов, некоторые из которых высотой буквально с омегу. А главное – Тэхен не может не узнать марку. Красный уголок этикетки его любимых Meyco он узнает из тысячи.       Юнги помогает отнести к подъезду коробку с более мелкими холстами, прощается с Чонгуком и быстрым шагом направляется в сторону соседних домов. Ясное дело, что к Чимину. Чонгук же ставит машину на сигнализацию и уже через секунду звонит в домофон. Минуты, пока лифт медленно спустился на первый этаж и также медленно поднялся на нужный этаж, дались Тэхену сложно. Очень сложно. Критично сложно. Омегу буквально разрывало на части от переполняющих эмоций, которые невозможно было сиюсекундно выплеснуть на кого-нибудь. Искренний восторг вперемешку с ожиданием на грани истерики – все это Тэхен пережил за минуты, пока двери лифта наконец не открылись.       – Ну зачем ты вышел, в подъезде же тоже...       Но закончить Чонгуку не дают. Омега влетает в кабину лифта и бросается альфе на шею, на ходу впечатываясь в его губы кривым поцелуем. Мажет куда-то в уголок, после чего находит и сминает заветные еще холодные губы. Чонгук застывает, словно не об этом он мечтал с момента их первой встречи, и не сразу отвечает. В голове все еще был образ грустного омеги, который только вчера пожаловался на свое хобби, а в руках были те самые холсты, чтобы сделать его чуть счастливее. Но, кажется, для этого нужны были не эти творческие принадлежности.       Альфа выпускает из рук все подарки и обнимает Тэхена за талию, крепче прижимая к себе.       – Я холодный, – шепчет в поцелуй Чонгук.       – Согрею, – так же шепотом отвечает ему Тэхен.       Двери лифта закрываются, оставляя парочку в закрытом пространстве, заполненном холстами и смешавшимися ароматами сладкого печенья и горького шоколада. Время уже настолько позднее, что вряд ли кто-то еще решит подняться на свой этаж или выйти глубокой ночью на улицу. Чонгук успевает подумать о всех возможный вариантах, прежде чем расслабиться и отдаться поцелую. Тэхен же не думает ни о чем.       Они целуются долго, все теснее прижимаясь друг к другу. И если возбуждение омеги смущает альфу, то сам Тэхен явно не планирует останавливаться. Поэтому Чон снова берет ситуацию в свои руки. Хотя Ким явно бы хотел, чтобы взяли его.       – Мы сегодня ночуем в лифте? – смеется Чонгук, слегка отстраняясь и заглядывая омеге в глаза.       – А ты против?       – Да, Тэ. Уже поздно, ты работал весь день и отдыхать должен в своей мягкой постели, а не в холодном лифте без удобств.       – Зато тут есть ты.       – Я могу быть и в твоей постели тоже.       Идиотские подкаты - три, адекватность Чонгука – ноль.       Вот только глаза омеги горят таким счастливым огнем, словно он встретил того единственного сказочного принца и понимает, насколько прекрасная жизнь его ждет. А может, так оно и есть на самом деле.       – Тогда нам стоит перебраться в мою квартиру, – улыбается Тэхен и нажимает кнопку открытия дверей.       Чонгук смеется в ответ и отпускает омегу, подхватывая с пола холсты. Тэхен помогает ему выгрузить все на лестничную площадку и торопится открыть дверь. Облокотившись на нее, омега пропускает Чонгука в квартиру, получая в благодарность быстрый чмок в губы. Подобная нежность и внимательность альфы льстит и согревает. Мимолетные, едва заметные поступки говорят о чувствах больше, чем громкие слова, щедрые подарки и необдуманные глупые поступки.       – У тебя миленько, – улыбается Чонгук, снимая обувь и вешая пальто.       – В тесноте да не в обиде. Сам с собой, – смеется омега и рукой указывает на дальнюю комнату. – Неси туда, не захламляй мой и без того крошечный коридор.       Несмотря на творческую натуру, которая, по всем шаблонам, должна окружить себя миллион и одной необходимой вдохновляющей вещью, Тэхен такой привычки не имел. Все в его квартире было минималистично: один диван, одна декоративная тумба, одно кресло, один журнальный столик, один ковер по центру комнаты. Словно омега изначально жил один все это время. Никаких украшений, статуэток, рамок с фотографиями, свечей и прочего декора. Даже собственные картины хранились глубоко в спальне, скрытые от глаз возможных гостей.       – А теперь рассказывай, зачем ты обокрал художественный магазин?       Чонгук смеется, падая от усталости в то самое единственное кресло.       – Если я и обокрал, то собственный склад, а не какой-то там магазин.       – В смысле?       – Тэхен, ты хоть помнишь, чем занимается моя компания?       Ким честно напрягает извилины в попытках вспомнить.       Чонгук любит шоколадный чизкейк. Чонгук любит крепкий кофе с одной ложкой сахара и никакого молока. Чонгук не любит убираться, поэтому вызывает клининг. Чонгук любит петь. У Чонгука много приятелей, но близкий друг один, и это самый душный адвокат в мире. Чонгук любит черный цвет. Чонгук любит классику в литературе. Чонгук умеет следовать инструкциям и до сих пор не загубил орхидею. У Чонгука есть сестра. У Чонгука своя фирма, доставшаяся от отца. И эта фирма занимается... Блять.       – Не помнишь? – альфа склоняет голову, наблюдая за тщетными попытками омеги вспомнить. – Традиционное искусство рисования, Тэхен. Правда, теперь не только традиционное. Необходимо идти в ногу со временем.       – И вы...       – И мы заключили сделку с Meyco. В тот день, когда ты, так скажем, подарил мне орхидею, я как раз вернулся из командировки с подписанным контрактом.       Чонгук улыбается, вспоминая того злого, немного неловкого, но такого обаятельного омегу. Его длинный пуховик, хаотично намотанный вокруг шеи шарф, быструю походку и замерзшие кончики пальцев. Омегу в тот день хотелось буквально похитить, утащить к себе домой и отогревать горячим чаем со всеми сладостями мира. Но Тэхену об этом знать не обязательно.       Ким прикрывает рот рукой и не мигая смотрит на альфу. Такой простой, уставший и до безумия внимательный и заботливый альфа. И эти его ночные подарки в огромном количестве тому подтверждение. Тэхен уверен, что, если бы не удачно сложившаяся сделка, Чонгук все равно нашел бы способ подарить ему холсты именно этой фирмы, чутко отреагировав на сообщение омеги.       – Ты невероятен, – шепчет Тэхен, на что получает еще более широкую улыбку Чона.       – Брось. Это мелочь.       Чонгук встает со своего места и сгребает омегу в объятия. Зарывается носом в его волосы и вдыхает любимый аромат сладкого печенья, который, как ни странно, немного усилился.       – Я чувствую, ты доволен?       – Безумно, Чонгук. Безумно.       Омега поднимает глаза и тянется за поцелуем.       С той вечеринки у Пака прошла неделя, а по ощущениям Тэхена – целая жизнь, которую он провел с Чонгуком. Словно они были вместе с самого начала. Словно Чон был ему той самой опорой, что помогла выбраться из затянувшейся апатии. Словно Ким всегда поддерживал альфу и не давал опустить руки, когда тому приходилось осваиваться в компании и брать бразды правления в свои руки. Словно они всегда были друг у друга.       – Уже поздно, – говорит Тэхен, оторвавшись от любимых губ и теснее прижимаясь к альфе. – Ты устал и явно голоден.       – Как и ты, – отвечает Чонгук, любовно заглядываясь на омегу сверху вниз.       – Может быть, тогда рамен?       – Ты сейчас про еду?       – Нет, про твое обещание быть в моей постели.       Ким отстраняется, снова заглядывает Чону в глаза и, увидев ответную улыбку, тянет его в глубь квартиры.       Едва переступив порог спальни, Чонгук берет инициативу в свои руки и прижимает омегу спиной к стене, приподнимает края безразмерной домашней футболки и блуждает ладонями по талии, слегка сжимая бока. Тэхена ведет. Ведет уже настолько давно и настолько сильно, что он больно кусает Чона за губу, сразу же зализывая.       – Ты решил меня съесть или покалечить? – ухмыляется Чонгук, отрываясь от таких сладких для него губ.       – Еще не определился, – отвечает омега и шумно выдыхает, когда чувствует быстрые поцелуи на своей шее. Он обеими руками держится за плечи альфы и больше наклоняет голову, открывая тому доступ.       Чонгук слегка прикусывает кожу и довольно рычит, ощущая на языке привкус сладкого печенья. Тэхен в его руках дрожит и задыхается.       Они быстро избавляют друг друга от одежды, неловко смеясь, путаются в ней и не перестают целоваться. Если Тэхен не в первый раз видит альфу в одном нижнем белье, то Чонгук откровенно наслаждается зрелищем, завидуя самому себе. Омега по его меркам идеален. Его запах, стройность, аккуратность движений, мягкость кожи и такой чувственный, слегка хриплый от нетерпения голос.       – Я все еще не отблагодарил тебя, – доносится до помутненного рассудка альфы. Чонгук не успевает открыть глаза и вернуться в реальность, как Тэхен меняет их местами, и прижатым к стене оказывается уже альфа.       – Тэхен, ты... Бляяяяяять, – только и успевает выдохнуть Чон, почувствовав, как омега проводит языком по члену сквозь боксеры. Вот только в его планы это не входило.       Едва Тэхен тянет руки, чтобы снять наконец ненужный кусок ткани, как Чонгук перехватывает его запястья и тянет наверх.       – Позволь мне быть сегодня джентльменом до конца, – шепчет альфа в губы, быстро целует и подталкивает омегу к кровати.       Тэхен хочет возразить, хочет возмутиться и закончить начатое, но все слова теряются, как только Чонгук оказывается сверху и вновь целует. Долго, мягко, глубоко. Потираясь своим возбуждением о его, Чон всем своим весом вжимает Тэхена в кровать, не оставляя между ними ни одного свободного миллиметра.       Чонгук припадает губами к груди, плавно спускается к животу, слегка покусывая нежную кожу. Альфа никогда не наблюдал за собой такого желания пометить партнера, и сейчас ему откровенно сносило от этого крышу. Хотелось оставить следы на каждом сантиметре этого тела, насладиться вкусом сполна, показать всему миру, как этот омега залюблен. Залюблен им.       Чонгук вспыхивает, когда ощущает в волосах чужие пальцы, когда слышит сверху тихий стон, когда чувствует, как дрожат чужие ноги, когда он снимает с Кима нижнее белье и первый раз проводит языком вдоль его возбужденного члена, уделяя чуть больше времени твердой головке. Тэхен становится громче, а Чонгук смелее. Он ласкает умело, аккуратно и именно так, как нравится омеге.       – Чонгук, стой, стой...       Тэхен уже на грани, но Чонгук только начал. Слегка сжав член омеги у основания, альфа снова поднимается быстрыми поцелуями по телу и оказывается сверху.       – Прости, но я не могу отказать себе в еще одном удовольствии, – хитро улыбается Чон, глубоко целует и в один момент быстро переворачивает омегу на живот.       Альфа вновь сползает чуть ниже, массирует поясницу, после чего накрывает ладонями попу омеги. Мнет, словно массирует, и зачарованно наблюдает за розоватыми следами, что остаются после его пальцев. Любуется, ведь Ким Тэхен оказывается таким идеальным в его глазах.       Омега запрокидывает голову и едва не подпрыгивает на постели, когда Чонгук раздвигает его ягодицы и щедро проходится между ними языком. Слизывает выделяющуюся смазку, целует и снова лижет, на пробу пару раз толкаясь языком, едва проникая внутрь.       – Чоооон, – стонет омега, а Чонгук сразу же оказывается рядом, поворачивает его на себя за подбородок и глубоко целует. Тэхен чувствует собственный вкус на языке и еще сильнее вдыхает аромат горького шоколада, жалея, что не успел распробовать его полностью. Еще успеет. Определенно успеет.       Чонгук тяжело дышит, отрываясь от губ омеги, и вновь опускается ниже. Поцелуями-бабочками пробегает по спине, ягодицам и скользит языком между, вскоре добавляя к нему сразу два пальца. Тэхен стонет и шипит одновременно.       – Не затягивай, – сипит омега, утыкаясь лицом в подушку, не зная куда деть себя от наслаждения.       – Как скажешь, – улыбается альфа, слегка сгибая пальцы внутри омеги, вырывая из того очередной стон. – Хотя, я смотрю, тебе и так неплохо.       – Чонгук, – чуть ли не с угрозой хрипит Тэхен, поднимая на того взгляд, но снова громко стонет и тонет в подушке, когда чувствует в себе третий палец. – Я хочу тебя.       Альфа готов рассмеяться от этого зрелища: красивый, разнеженный и возбужденный омега так тихо и скромно произнес последнюю фразу, словно сам несколько минут назад не опускался перед ним на колени. Но этих слов хватило, чтобы беспрекословно подчиниться: Чонгук переворачивает Тэхена обратно на спину, сгибает его ноги в коленях и наконец медленно заполняет собой.       Они оба замирают на какое-то время. Тяжело дышат, не могут сфокусировать взгляд и просто наслаждаются ощущениями. Этот мир остановился на несколько мгновений и остался только для них двоих. Тэхен готов отдать всего себя этому альфе, Чонгук же готов отдать этому омеге свою жизнь.       Медленные толчки быстро сменились на более страстные, несдержанные, и Тэхен, откинувшись на подушки, окончательно потерялся в процессе. У него не было секса больше двух лет с момента расставания с Хосоком, а такого секса у него не было вообще ни разу в жизни. Омега никогда не чувствовал себя таким заласканным, таким любимым и таким... счастливым. Ценным. Он каждой клеточкой ощущал заботу альфы, смешанную с едва сдерживаемой страстью.       Тэхен отдает всего себя без остатка, Чонгук же посвящает всего себя этому омеге. Они кончают одновременно. Тэхен с непривычки тихо хнычет от ощущений, слегка подрагивая после оргазма. Чонгук тяжело падает рядом, выдыхает и сгребает омегу в объятия, ласково целуя в лоб.       – Чон Чонгук.       – Мм?       – А ты приготовишь утром тот свой бутерброд с яйцом?       Чон громко смеется и сильнее прижимает к себе омегу.       – Я буду готовить его тебе каждое утро.       – Тогда я буду ухаживать за твоей орхидеей.       – Договорились.