Спаси нас

— Молодой человек, потрудитесь объяснить, что это за представление вчера было? — грозный тон матери не предвещал ничего хорошего. Она без приглашения ворвалась в мою квартиру, всем своим видом сообщая, что меня ждет подростковая взбучка. Я устало потер лицо, все еще пребывая на грани сна и реальности. Ночью едва удалось сомкнуть глаза. Меня грызли сомнения насчет игры, которая явно не стоила свеч. Я говорю о гребаном детском садике, который вообще меня не колышил. Так какого хрена ты согласился, мужик? — Напоминание: запрет на обсуждение личной жизни никто не снимал. — я хмуро уставился на взволнованную женщину. Мама бросила на меня какого-черта-вчера-было-мать-твою-взгляд. Судя по ее неидеальной утренней прическе, которую она позволяла себе в крайних случаях, ночка у нее так же выдалась дерьмовой. Наверняка, она уже нафантазировала себе нашу с Лерой лав-стори и готовила список аргументов, почему мы не подходим друг другу. Пожалуй, стоило ее успокоить, объяснив, что Лера — прошлое, которое ничего для меня не значило, но я не доставлю матери такого удовольствия и не нарушу наши правила, касаемо обсуждений личной жизни. Потому что дать осечку однажды = давать ее постоянно. — Эта девушка снова появилась в нашей семье. Это непозволительно! Она тебе не пара. Нашей семье. Грустный факт №1: мама не прошла этап сепарации и все еще видит во мне маленького мальчика. Грустный факт №2: я не маленький мальчик. Ободряющий факт: Мы с Лерой НЕ пара! — Ты проделала огромный путь с утра пораньше, чтобы сообщить об этом? Очень заботливо с твоей стороны. Я прошел на кухню, достал из холодильника запотевшую от холода бутылку с апельсиновым соком и, не удосужившись налить в стакан, стал пить с горла. От ледяной жидкости сводило зубы, а кожа покрылась крупными пупырышками. За спиной послышался тяжелый вздох. Мама терпеть не могла, когда я пил с горла. Это непозволительно! — Стакан! Можно было взять стакан! — возмущалась она, пока я осушал бутылку с соком. — Только посмотри, что эта девчонка делает с тобой! Я усмехнулся, но снова ничего не сказал в защиту Леры. — Алена вчера сказала, что вы коллеги? Когда ты только успел провернуть ее устройство в нашу фирму мимо своего отца? — женщина уселась на мягкий стул, закинув ногу на ногу. — Лера не работает в моей фирме. Она работает с Платоновым. Мы вместе будем вести один проект. Лицо матери застыло от шока, затем искривилось в болезненной гримасе. Она поджала губы и разочарованно хмыкнула. — Ты поэтому отказал Самойлову? — зашипела женщина, подрываясь с места и бросаясь прямо ко мне за барную стойку. — Из-за нее? Я молчал. Потому что в какой-то степени, в большей степени, мужик, это было именно так. До появления Леры в моем офисе я дал Платону отворот-поворот. Но когда эта сумасшедшая девчонка устроила шоу с вероломным проникновением в офис, когда она разговаривала со мной непривычно грубо, когда я вновь ощутил ее уязвимость, что-то внутри меня снова дало сбой. Я хотел выпроводить ее, заявив безаппеляционное «НЕТ», как это было с лучшим другом, но по какой-то причине не смог этого сделать. — Нет. — Твой отец не для того так много работал, чтобы ты без предупреждения принимал такие судьбоносные решения. Сделка с Самойловым — буквально смысл его жизни. А ты все похерил из-за этой девицы, чтобы что? — Дело не в ней! — я чувствовал, как гнев внутри нарастал. — Платонов — мой друг, и я ему доверяю. Сделка с ним может вывести фирму на новый уровень. Мы сможем получить неплохую рекламу, ведь этот детский сад — безупречное пятно на репутации. После этого Самойлов сам начнет оббивать пороги, чтобы возобновить сотрудничество. Отчасти, я так и думал. Дав отказ Аркаше, я понадеялся было, что это его сначала позлит, потом заинтригует и подзадорит. А когда проект с детским садом выгорит, я приложу к этому максимум усилий. Самойлов заинтересуется мной еще больше. Сейчас, уверен, ему важно лишь увеличить капитал и свои силы. Я не хочу быть пешкой в его игре. Я привык играть на равных. А для этого, наверное, стоило его однажды обломать. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

***

Телефон надрывно прогудел, едва я ступил за порог дома. На дисплее загорелась фотография Алены, сделанная на теплоходе, когда она устроила нам романтическое свидание. Свидание, после которого пришлось свести наше общение к минимуму, потому что я не нуждался в серьезных отношениях. Но эта девушка всячески пыталась убедить меня в обратном, продолжая по-лисьи влезать в мое личное пространство. Безо всякого желания я ответил на звонок. — Твое вчерашнее представление вне всяких похвал. Если ты хотел, чтобы я сходила с ума от ревности, молодец, у тебя получилось. Я не спала всю ночь. И жутко на тебя злюсь, кстати говоря. — не смотря на всю вываленную на меня триаду, голос девушки был ровным и расслабленным, что говорило о том, что звонит она не с целью поругаться, скорее прояснить ситуацию. — Алена, мы не встречаемся. — напомнил я. — Мы оба имеем право проводить время так, как нам захочется. — И ты предпочел ее? — она насмешливо фыркнула. — Пользоваться вторсырьем, когда на свете так много нового и неопознанного? На тебя это совсем не похоже. — я слышал сквозь разговор, как она улыбалась. — Слышать подобное из твоих уст, тоже, знаешь ли, что-то новенькое… — я открыл дверь подъезда и осмотрелся во дворе, стараясь вспомнить, куда припарковал машину. Вчера, когда я вернулся, все места были заняты. Пришлось нарезать три круга по двору, прежде чем парковочное место отыскалось. В соседнем дворе. Но это пустяки… Нет. — Не злись. Я просто ревную. — она грустно хмыкнула, после чего повисла абсолютная тишина, и я уже подумал, что она отключилась, пока Алена вновь не заговорила. — На самом деле я жутко по тебе соскучилась. Может, я могла бы сегодня к тебе приехать? — промурлыкала Самойлова. Я глубоко вздохнул. Наверное, нужно было сразу удалить ее номер, а лучше — забросить в черный список, но я не истеричная девочка-подросток, чтобы опускаться до такого, поэтому ничего не предпринял и продолжаю отвечать на ее звонки. В какой-то степени я испытываю вину перед девушкой. Наши ночевки друг у друга обнадежили ее, и я не должен был их допустить. Алена виновата лишь в том, что слишком сильно влюблена в меня, а я не могу ответить взаимностью, при всем желании наших родителей и самой девушки. — Алена, все кончено. Давай не будем об этом… Сбросив вызов, я уселся в машину, мазнув взглядом по наручным часам. Без пятнадцати два. В половину четвертого Платонов со своей делегацией ожидают меня на стройке, что б ее, чтобы ввести в курс дела и объяснить детали, а потом у нас встреча с юристами и вечерние переговоры. Я не любил всю эту официальную часть сделок, потому что она отнимала слишком много времени и сил, так как требовала излишней концентрации. А в случае с Платоновым нужно быть собранным на миллион процентов. Как я уже упоминал ранее, я доверял Кириллу, как себе, но правило «Не иметь с друзьями общего дела, чтобы не потерять друга» заставляло меня быть собранным и непоколебимым на максимуме. Я чувствовал большую ответственность за свои будущие решения, нежели если бы партнером был совершенно посторонний человек. Мы с Кирюхой зависели друг от друга, а потому права на ошибку не было ни у меня, ни у него. Я прибыл на стройку на десять минут раньше назначенного времени. У ворот уже встречал прораб и женщина в строгом брючном костюме и причудливых очках в ярко-оранжевой оправе, делающих ее и без того круглое лицо крупнее и круглее. — Рад приветствовать вас, Никита Вячеславович. Кирилл Александрович будет с минуты на минуту. Мы пожали с мужчиной руки в знак приветствия, когда рядом остановился черный внедорожник друга. Кирилл не спеша вышел из машины, обогнул ее, открыв пассажирскую дверь, выпуская наружу свою ненаглядную супругу. Он протянул ей руку, но она проигнорировала этот жест, чем вызвала усмешку на моем лице. Одна из причин, почему я не желал отношений и уж тем более брака. Эти женщины настоящие кровопийцы. — Мы чуть-чуть задержались. — Кирилл протянул руку, я последовал его примеру. — Не могли определиться, на чьей машине поедем. — Последнее он сказал тихо, чтобы было слышно только мне, и я хмыкнул, ободряюще хлопнув друга в плечо. — Судя по тому, что я вижу, в этом раунде ведет команда парней. — Она бы вела всегда, не будь кто-то таким упертым. — Она бы никогда не вела, потому что кто-то слишком козел. — легкой невозмутимой походкой Платонова подошла к нам, бросив на мужа убийственный взгляд. Честно говоря, я уже не помнил, что за вражду они устроили, но, кажется, их это безумно заводило. Хотя и видно было, как Кириллу тяжело держать удар, ведь его жена — настоящий тиран. Я удивлялся, как вместе могут ужиться абсолютный сексист и феминистка до мозга костей, но они уживались. Пока что без вреда для здоровья окружающих. — А где же новоиспеченная сотрудница? — я усмехнулся, желая сместить фокус разговора, не заметив среди прибывших сотрудников Казанцевой. — Задерживается? Кирилл нахмурил брови и взглянул на часы, обратив внимание на свою команду, среди которой не было и намека на шуструю брюнетку. Вена на лбу вздулась от напряжения, и он хотел уже было возмутиться, как его очаровательная супруга сообщила, что Лера ожидает нас внутри уже добрых сорок минут. Платонов раздражительно фыркнул. Я лишь кивнул, узнавая в Казанцевой ту самую пай-девочку с курса младше. Пунктуальная. Трудоспособная. Идейная. Такой она была. На самом деле, Платонову чертовски повезло заиметь в своей команде такого специалиста. И какую бы чушь он не нес про ее хреновое резюме, каким бы сексистом ни был и как бы предвзято к ней не относился, пройдет время, и он оценит Леру по достоинству. Мы вошли на территорию, огражденную металлическим трехметровым забором, чтобы не привлекать внимание к процессу стройки и не создавать неудобств в виде летящей пыли и грязи. Возле воздвигнутого фундамента суетились рабочие во главе с еще одним прорабом. Шумела бетономешалка, приглушая их разговоры. На заднем плане виднелась синяя будка, в которой располагались архитекторы и прорабы, а рядом еще несколько таких будочек, где жили рабочие. Платонова окрикнул второй прораб, и он, извиняясь, направился в жерло стройки. Маша направилась следом, желая не отставать и не отдавать мужу все бразды правления, одним своим присутствием напоминая, что бизнес — их общая история. Я хмыкнул и направился прямиком к синему домику. Отчего-то знал, что Лера была именно там. И не ошибся. Она сидела за большим чертежным столом в заляпанном краской топике, который оголял ее кожу на талии, таким он коротким был, и в огромном джинсовом камбенезоне, в котором она запросто могла бы слиться с одним из рабочих стройки. Девушка увлеченно изучала чертежи и схемы, что-то выписывала в небольшой блокнот. Она была настолько увлечена процессом, что даже не услышала, как подо мной скрипнули половицы. Все такая же дотошная, как и три года назад. Я подошел почти вплотную и навис над девушкой, желая взглянуть на то, что ее так поглотило. Лера дернулась и резко обернулась, рефлекторно приложив ладонь к груди. — Господи… — прошептала она, глубоко вдохнув. Я усмехнулся. — Почти угадала. — подмигнув, я сгреб в охапку все листочки, которые только лежали на столе, но не для того, чтобы ознакомиться с содержимым, а, скорее, чтобы позлить Леру. — Очень остроумно. — оскалилась девушка и схватила свой блокнот, чтобы защитить от моего любопытного взора. — И не очень пунктуально. — она бросила взгляд на мои наручные часы. — Вообще-то мы ждали только тебя. — соврал я, желая позлить эту зазнайку. — Не совсем кстати начинать свою карьеру с доставления неудобств своему начальству. Лера покраснела, но ничего не ответила. Схватив рюкзак, она бросилась на улицу. Я ухмыльнулся и вышел следом. Кирилл все еще беседовал с одним из прорабов. Они ругались. И мне это чертовски не нравилось. Круглый, как мячик, мужчина не стеснялся в выражениях и выглядел чересчур агрессивно. Мы с Казанцевой направились прямиком в эпицентр скандала, когда случился взрыв позади меня. Один из вагончиков подлетел на месте и воспламенился, а вылетевшее окно впечаталось в металлический забор. Девушки взвизгнули. Я бросился вперед, накрывая собой Казанцеву. Кирилл схватил Машу, закрывая собой. В ушах свистело. В воздухе пахло гарью и чем-то еще, напоминающим жженый пластмасс. Лера издала странный звук и зашипела, словно змея, вздрогнув подо мной. — Ты в порядке? — я облокотился на предплечья, чтобы не задавить Казанцеву собой, и почувствовал что-то теплое на нижней губе. Видимо, кровь. — Нет. — прохрипела она, все еще лежа на животе. — Ты чуть не пробил мне голову своим подбородком. — Лера зашевелилась, выползая из-под меня. Когда мы сели на песке, я заметил грязную ссадину на ее правой скуле и прикушенную губу, из которой сочилась маленькой струйкой кровь. Девушка поморщилась, дотрагиваясь до затылка. — Что это, мать вашу, такое было? — взревел Кирилл, налетая на толстопузого прораба. Мужик стал оправдываться, сменив гневный тон на заискивающий и извиняющийся. Я нахмурился. — Что-то болит? Сильно ударилась? Тебя не задело? — я сам не ожидал такого шквала вопросов, но они сорвались с моих губ, когда Лера, морщась, вставала на ноги. — Вообще-то один придурок налетел на меня и нанес все эти увечья. — пренебрежение, которым был до краев наполнен ее тон, позабавило меня. — Этот придурок — твой начальник. Не забывай об этом, gatita, и будь паинькой хотя бы на работе. — Я тебе не gatita, ясно? — Лера выставила указательный палец вперед, словно шпагу, и подошла так близко, что ее острый ноготок впился в мою грудь. — Ты потерял право так меня называть! Вместо ответа я провел большим пальцем по ее нижней губе, смахнув несколько песчинок. Ее агрессивность приводила меня в детский восторг. Едва ли я мог понять, почему, но мне чертовски нравилось задевать Леру и нарушать ее правила. Мне нравилась ее воинственность, коей никогда не было в ней. Мне нравился огонь в ее глазах. Он завораживал. — Вы в порядке? — Платонов коснулся моего плеча. Взволнованность его голоса слегка отрезвила меня. Мы кивнули, разрывая зрительный контакт и отворачиваясь друг от друга. Кирилл с ужасом взглянул на Леру, предложив вызвать скорую помощь, но девушка отмахнулась. В буквальном смысле. И тогда я заметил ее ободранные предплечья, а затем и порванную джинсу на левой коленке. — Пустяки. Перекись и зеленка, и буду, как новенькая.