Спаси нас

Мы уже несколько часов работали над проекцией модулей. Спина отваливалась, голова гудела, а желудок активно напоминал, что голоден. Но мы сплоченной командой продолжали бороться со сном, голодом и напряжением, витающим в воздухе. После разговора с Платоновым Лера затихла. И это не то спокойное молчание, какое обычно бывает после трудного решенного дела. Это напряженное тягучее молчание, разрушающее все в радиусе метра. Она хмурилась, зависала, нервно теребила рукава своей кофточки и напрочь меня игнорировала. В ней что-то явно переменилось. И я хотел прояснить, что не так. Я отчаянно жаждал знать, что, мать его, произошло в моей спальне, отчего она так закрылась в себе. Случай представился, когда на ее телефон позвонили, и она скрылась в другой комнате, заранее извиняясь. Хмыкнув, я уставился тяжелым взглядом на друга, желая получить свои ответы. — Почему ты так странно на меня смотришь? — нахмурился Кирилл, отбросив карандаш в сторону. — Что ты ей сказал? — Кому? — он искренне был удивлен и сбит с толку вопросом, а когда я кивнул в сторону, понял, о ком шла речь. — Боже, ничего я не говорил ей. Скорее говорила она… — он вздохнул, и было в этом вздохе столько жалости и сожаления, что по спине отчего-то прошелся мороз. Он знает о чем-то, о чем не знаю я? — Что она сказала? — я подошел ближе, Кирилл странно скосил глаза и выгнул бровь. — Это ее личная трагедия, мужик, и я не буду трепаться. — отбрыкнулся он, но в секунду изменился в лице. — Стоп. А почему тебя так волнует это? — Платонов на мгновение застыл, изучая меня своим пытливым взглядом, после чего его лицо вытянулось. — Между вами что-то есть? Или было? Или… — глаза округлились и он сел, открыв рот, словно рыбка. — Боже, ну конечно! Как я сразу не сложил два и два… Это она, да? Та самая недодевушка? — он скривил лицо и покачал головой. — Боже, ну конечно! А я-то все гадал, как она уломала тебя согласиться на все это? Кирилл обвел руками стол, на котором располагалось несколько больших листов для чертежей, карандаши и транспортиры для разлиновки. — Что она тебе сказала? — Почему это тебя интересует? — неожиданно резко ответил друг. — Я чувствую себя ответственным за нее… — сказал честно, потому что чувствовал именно это — ответственность. — Лера замкнулась после разговора с тобой, и я подумал, что ты опять ее оскорбил. — Она все еще мне не нравится. — огрызнулся Кирилл. — Но ее история слишком личная, чтобы я мог посвятить в нее тебя. Поверь, мужик, ты бы точно не хотел вникать во все это дерьмо. Не хотел? Но я хочу! Когда вернулась Лера, мы продолжили работу. Чертили, высчитывали, измеряли, переделывали, снова чертили. И так всю ночь. В половину четвертого сдались и оформили доставку. На голодный желудок голова плохо соображала. Доставщик привез большую связку пицц, я расплатился и вернулся к ребятам. Аромат еды заполнил комнату. Платонов простонал и накинулся на одну из коробок, засовывая треугольник теста себе в рот, едва распаковал коробку. Лера, посмеиваясь над другом, начала открывать каждую из коробок, по-хозяйски расставляя их на кухонном столе. — Фу, зачем ты заказал пиццу с ананасами? Она же ужасная! — Кирилл сморщил лицо так, будто речь шла не о пицце с ананасами, а о кошачьей блевотине. — Не оскорбляй чувства тех, кто находит ее аппетитной. — подмигнул я другу, укладывая кусок на тарелку и протягивая ее Лере. Я помнил, что она любила эту пиццу. Мы заказывали ее каждый раз, когда оформляли доставку или вместе ходили в пиццерию. Лера была одной из немногих, кто разделял мою любовь к экзотической начинке, поэтому ее сморщенный носик на протянутый треугольник меня сбил с толку. — Если ты сейчас скажешь, что не голодна, мне придется насильно запихать в тебя этот кусок и последующие тоже. Впереди еще очень много работы. — Шутишь? Я готова съесть слона. — и с этими словами девушка потянулась через стол, выуживая из коробки кусок мясной пиццы. — Желательно, без ананасов. — она откусила большой кусок, закатив глаза от наслаждения так сексуально, что, если бы не мое оцепенение, мой член обязательно бы отреагировал на подобную картину. — Мне казалось, ты любишь ананасы. — Только не в пицце. — она пожала плечами, а потом, видимо, кое-что вспомнила и смущенно опустила глаза. — Прости, но она никогда мне не нравилась. — я нахмурился, а девушка виновато улыбнулась. — Зато тебе больше достанется. Хотелось ли мне объяснений? Да, черт возьми! Получил бы я их, озвучив все свои вопросы? Едва ли! Мы поели и снова принялись за работу. Спина, глаза и руки уже не выдерживали. Усталость давала о себе знать. Я то и дело ошибался в подсчетах, Лерка зевала, упорно борясь со сном, а Кирилл отчаянно скреб грифелем бумагу. — И кто тебя вообще за язык дернул насчет этих модулей? — возмущался друг, разминая пальцы. Я оторвал голову от бумаг, бросив на него испепеляющий взгляд, чувствуя, как внутри все вскипает от гнева. Кажется, я был терпеливым слишком долго. — Не надо благодарностей за то, что я спасал ваши задницы. — Спасибо, конечно, но ты мог соврать про что-то менее трудоемкое? — В следующий раз, когда вы снова забьете хер на свою работу, обязательно так сделаю. — Забьете хер? Вообще-то… — Если у вас есть силы ругаться, то направьте их на что-то действительно полезное! — встала между нами Казанцева. — Этот свин только и ждет, когда мы облажаемся. Лера была чертовски права. Вновь. Ее слова слегка охладили пыл, и мы принялись за работу в полной тишине, но когда она стала убаюкивать, Кирилл подрубил колонку и поставил на фон рок-радио. Еще через час мы уже втроем кропели над модулем, вырисовывая и отчерчивая линии. Проекция не была идеальной, и мы все понимали, что Беседин будет рвать и метать, когда увидит эту пародию на полноценные модули здания. — Все. Перерыв. — хлопнул Кирилл по столу, и от удара все принадлежности на нем подпрыгнули. — Нет, у нас еще очень много работы. — нахмурился я. — Серьезно? А какой в этом толк, если мозг и тело уже не соображают? — возмутился Платонов, и Лера встала на его сторону. — Кирилл Александрович прав. Нам действительно нужно прерваться и взбодриться. Я сделаю кофе. Ее миниатюрная фигурка промчалась мимо и скрылась за стеклянной стеной-ширмой, отделяющей кухню от гостиной. Я наблюдал за передвижениями девушки, ощущая потребность в разговоре. В голове крутилось так много вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы, но я не решался подходить, так как не считал правильным вторгаться в ее личное пространство. Не после того, как разбил ей сердце. — Я курить. — нервно бросил друг, откидывая телефон на диван. Он вновь вернулся к старым привычкам, и я не смел осуждать его за это. Быть может, если бы и в моей жизни случилась настоящая любовь, я бы пустился по пути своих слабостей, но этому никогда не суждено было случиться. Мое сердце не способно на такие подвиги. Оно маленькое и ледяное. И это меня устраивало. Когда Платонов скрылся за дверью, я вернулся к разглядыванию Леры. Она возилась с кофемашиной, остервенело жамкая на все кнопки. Аппарат запищал, не выдерживая натиска разъяренной женщины, тогда я подскочил и оказался рядом за считанные секунды, отодвигая брюнетку в сторону. — Воу-воу, полегче. — я зажал кнопку отмены, после чего выключил машинку. — Она не заслужила быть казненной. — Прости, я… — девушка нервно затеребила рукава своей кофточки. — С ней все хорошо? Работает? Пожав плечами, я закинул капсулу и нажал старт. Машинка загудела, запыхтела, а потом брызнула в прозрачную чашу горячим напитком. Лера расслабленно выдохнула и уперлась поясницей в столешницу. — Эй, у тебя все в порядке? — я внимательно пригляделся к ее лицу, замечая синеву под глазами и залегающие мешки. Ощущение, будто эта девушка вообще не знала, что такое сон. Ее темная головка утвердительно закивала, а глаза тем временем заполнялись влагой. Я видел, как она удерживала себя от срыва, пытаясь убедить всех вокруг, что все под контролем, и я также видел, как тяжело ей это удавалось. Она часто задышала и прикрыла веки, поджимая губы. Я не знаю, что мной двигало, но от такого зрелища руки сами распахнулись для объятий, и я молча притянул Казанцеву к себе, прижимая ее к груди. Усталое тело напряглось от моих прикосновений, но тут же обмякло и затряслось. — Тш-ш-ш… — ласково поглаживая ее по голове, успокаивал я. — Наверное, тебе лучше поехать домой и как следует отдохнуть. — девушка лишь отрицательно замотала головой. — Это не обсуждается. — Я не оставлю работу в подвешенном состоянии, ты же знаешь. Вдвоем вы вряд ли успеете все доделать. — усталый, но твердый голос раздался снизу, Лера так и не подняла головы, утыкаясь лбом в мою грудь. — Да и втроем мы вряд ли управимся в срок. Зря я это затеял. — Ты спасал друга. Кто знал, что этот Беседин непробиваемый осел? — она, наконец, подняла на меня свои глаза. Взгляд усталый, тоскливый, с враждебными искрами, которые притягивали к себе внимание. Девушка выглядела такой беззащитной и в то же время воинственной, что мне отчего-то хотелось прижаться еще ближе. Мы смотрели друг на друга, затаив дыхание. Я не решался озвучить свои вопросы, она не решалась комментировать ситуацию. Мы просто обнимались посреди моей кухне так, словно не было трех лет тишины между нами. Я ощутил уязвимость, когда руки зазудели от желания коснуться ее. В голове неоновой надписью светилось очевидное: «НЕЛЬЗЯ». Во-первых, она мне не принадлежала, во-вторых, ворошить прошлое — плохая идея, в-третьих, она была в отношениях с мудаком, подкатывающим свои яйца к моей сестре. Последняя мысль поразила сознание. Возможно, она осталась с нами из-за того, что ее личная жизнь снова рушилась благодаря мне, точнее, моей фамилии. Моя сестра отбивала ее парня, а он, в свою очередь, морочил обоим головы, совершенно не заслуживая того, что имел. — Мне очень жаль… — бесконтрольная мысль сорвалась с языка, как только я подумал о Егоре. Лера напряженно свела лопатки, ее глаза забегали из стороны в сторону, как будто я угадал о причине ее грусти. — Он не заслуживает тебя. — заправив прядь волос за ухо, я переместил руку на скулу, ощущая нежную кожу. — Никто не заслуживает тебя. — шепотом произнес я, почувствовав горечь на языке. Ты в первую очередь, мудак! — Не надо… — Лера поежилась от моих прикосновений и отвела взгляд, натыкаясь на что-то, что заставило ее замереть на месте. Я повернул голову и встретился глазами с другом. Он ошарашенно глядел на нас, перекатывая в руке зажигалку. Что ж… — Давно ты тут стоишь? — раздраженно бросил я, отступая от Казанцевой на безопасное расстояние. — Достаточно. — проронил Кирилл, прищурив глаза.

***

Мы втроем ехали на встречу с Бесединым, прекрасно осознавая, чем закончится этот вечер. Кирилл был мрачнее тучи и вряд ли располагал желанием презентовать Игорю наш проект, состряпанный на коленке. Его брови напряженно подрагивали, а пальцы отстукивали ритм на торпеде авто. Мы добирались на такси. Никто не решил рисковать после бессонной трудовой ночи садиться за руль. Лера и я сидели сзади по разным сторонам. Девушка отстраненным взглядом рассматривала сменяющиеся картинки за окном. На лице ни намека на решимость. Боевой дух, каким она в студенческие годы могла похвастаться, покинул ее хрупкое, но бойкое тело. Я ощущал вину за разрушающиеся отношения ее и этого хореографишки, но продолжал держать язык за зубами насчет его измены. Не думаю, что имею права вмешиваться. Но чувствую, что должен предпринять хоть что-то. Мой телефон ожил в кармане. Алиса. Вздохнув, я ответил на звонок. Из динамика раздался радостный девчачий визг, и я сразу убавил сестру, чтобы никто из присутствующих не мог слышать ее возгласов. — Поздравь меня, братишка! — кричала она таким счастливым голосом, что я не мог не улыбнуться. — Егор пригласил меня на свидание! Кулак автоматически сжался. Волна гнева и раздражения поднялась вверх, затопляя все на своем пути. Мысленно я уже душил этого танцоришку, выкручивая его ступни, руки, пальцы, поочередно отрывая ноги и вставляя в его трусливый мудачий зад. — Даже не вздумай туда идти! — прорычал я. — Что? Почему? — Я сказал: нет! — я не мог назвать причину, потому что здесь была Лера, и мне не хотелось, чтобы она узнала об измене своего парня от меня. Этот кусок дерьма должен сам во всем сознаться, и как можно скорее! — Ты сказал! — зашипела Алиса. — Ты сказал! Мне плевать! Ясно? Егор — мой парень, а ты — мой брат, и я думала, что найдешь в своем черством гадком сердце хотя бы малюсенькое местечко для радости за сестру. — ее тон был резким, но это не мешало голосу дрожать от подступающих слез. — Спасибо за поддержку, придурок! — выплюнула она на последок и сбросила трубку. — Алиса! — не успел договорить я, как звонок прервался. — Черт! Этим разговором я привлек к себе внимание сразу трех человек: таксиста, Кирилла и Леры. Последняя остервенело смотрела на меня, будто осуждала за что-то. — Что? — выпалил я раздраженно, хотя явно не имел права срываться на девушку. — Ничего. — она грустно пожала плечами и отвернулась.