Спаси нас

— В качестве безопасности нужно надеть это, — серьезный тон Кирилла Александровича позабавил меня, ведь буквально минуту назад он умирал со смеху от шуток своей ассистентки, а сейчас с суровым выражением лица раздавал каски бригаде, как продавщица булочек в школьной столовой. Я приняла белую каску и водрузила ее на голову, та сразу же свободно заболталась, закрывая обзор. Расстроенно вздохнув, я попыталась поправить ее так, чтобы она не мешала смотреть под ноги, но ничего не изменилось. — Она вообще-то регулируется. — проворчал занудный голос, и с моей головы сорвали каску. Я обернулась, натыкаясь на Киоссе, регулирующего объем ремешка, который, оказывается, был на этой штуковине. Мужчина ловко щелкнул застежкой и, посмотрев на меня всего несколько секунд, осторожно вернул «шлем» на место. Идеально села. — Я вообще-то и без тебя знаю… — хотела уже вспылить я, но мужчина снисходительно улыбнулся, похлопав меня по плечу, словно я была ребенком или глупым напарником. — Всегда рад помочь. — в глазах плескалось веселье, будто между нами не образовалась еще большая пропасть после его внезапного визита и отречения от собственного ребенка. Мы враждовали. Я не могла выносить этого человека дольше секунды, в то время как он избегал встречи со мной, и в особенности с Евой. Проблема с садиком решилась, и лишь пару раз за месяц мне приходилось забирать малышку раньше положенного времени, потому что она проходила период адаптации и часто устраивала истерики. Знаю, что идти на поводу у ребенка не самый взрослый поступок, но ничего не могла поделать. Я не готова мириться с ее слезами. И когда я забирала ее из сада, то привозила на работу, где она уже чувствовала себя, как дома. Там с ней играли взрослые няньки вроде Кирилла, его ассистентки Лизы, нашего бухгалтер Инессы, а еще моего соседа по «парте» Димы. Они все с заботой и лаской относились к ребенку, в то время как родной отец раздраженно закатывал глаза всякий раз, когда случайно пересекался с Евой в офисе. Но, справедливости ради, хочу сказать, что иногда маска придурка спадала с его лица, и я даже могла разглядеть в его глазах интерес к ребенку. Он не называл ее по имени, словно оно было отравлено, и произнеси он эти три буквы вслух, навсегда уснет вечным сном. Он не брал ее на ручки. Дважды он потрепал ее за волосы: первый раз, когда она ревела из-за того, что я не разрешила ходить босиком по офису, второй, когда она прилипла к его ноге, залипая в экран планшета, по которому смотрела свой любимый мультик. В остальном он был отвратительным! — Наберись терпения, скоро он поймет, от чего отказывается. — утешал меня Кирилл, но я даже не надеялась на это «скоро», потому что, к сожалению, очень хорошо знала Никиту. — Будьте осторожны, третий этаж еще не укреплен… — кричал Платонов, когда мы бригадой шли на проверку объекта. Все согласно кивнули и распределились по группам. Мы же вчетвером: я, Кирилл, Лиза и Никита, остались возле входа в строящееся здание. Киоссе стоял позади, я ощущала его взгляд на себе и не могла с этим справиться. Ненависть к нему стискивала в своих объятиях. Я многое хотела ему высказать, но гордость не позволяла переступать через себя. Обернувшись, я глухо хмыкнула. На самом деле он все это время рассматривал другую девушку. Мои щеки заалели от растерянности и злости. Узнаю старого Киоссе, который свое точно не упустит. — Пойду прогуляюсь по этажам, еще раз все осмотрю… — мой голос слегка надломился. — Только осторожней. — напомнил Кирилл. Я кивнула и оставила их втроем. Пусть пообщаются. Мои шаги эхом отскакивали от бетонных стен, под ногами хрустел песок и мелкие камни, а где-то поблизости раздавались голоса коллег. Кто-то громко засмеялся, и стены завибрировали от этого раскатистого звука. Пнув камешек, я свернула за угол, врезаясь лицом в широкую твердую грудь. Теплые руки обхватили мои предплечья, не позволяя упасть. Ойкнув, я подняла взгляд на спасителя, и губы мои растянулись в благодарной улыбке. — Спасибо. — Осторожнее. — на меня смотрела пара красивых серых глаз, в которых не было и намека на издевку или чего-то такого. Дима улыбнулся, и я почувствовала, как что-то теплое разливается в моей груди. Этот мужчина был похож на медведя, только совсем безобидного, скорее ласкового и доброго. Рядом снова кто-то рассмеялся, и Дима тут же опомнился, выпуская меня из рук. Место, где только что были его большие теплые ладони, покрылись мурашками. — Как ты? — спросил мужчина, и я вновь ощутила это тепло, разливающееся в груди. Его вопрос был искренним, давая понять, что он действительно беспокоился о моем состоянии. Я ничего не рассказывала Диме про Никиту, про наши натянутые отношения и уж тем более про Еву, но он явно не относился к категории тех глупцов, которые не замечают очевидного. Весь офис уже отметил и обсудил сходство моей дочери с Киоссе, так что наш с ним роман в прошлом уже не был большим секретом. Это еще одна из причин, почему он избегал меня. Ну, во всяком случае, мне так казалось. — Хорошо. — я кивнула Диме. — А как твоя машина? — Заплатил штраф и забрал со штрафстоянки. — повторил он мой жест. — Так что теперь могу подвезти тебя, если нужно. — его красивые губы изогнулись в легкой полуулыбке, и я хихикнула. — Не нужно, мой «Жучок» еще жужжит. — отмахнулась я, все так же хихикая. Глупая, он с тобой флиртует, а ты обрубаешь ему все концы! — Что ж… — он неуверенно почесал затылок. — Пора возвращаться. Я кивнула, и мы вместе направились к выходу. Ребята еще не вернулись, потому что на входе нас встречали те, кого я оставила, когда уходила проветриться. Кирилл Александрович разговаривал по телефону, в то время как его ненаглядный друг и красивая ассистентка мило щебетали о чем-то своем, посмеиваясь. Глаза девушки искрились интересом. Она явно питала в отношении Киоссе совсем не дружеские чувства. Ее рука кокетливо поправляла волосы, в другой она держала каску. Еще бы, уродовать такую красоту этой штуковиной. Губы растягивались в широкой улыбке, как будто Никита безустанно травил анекдоты, а корпус слегка наклонен в сторону собеседника, что в очередной раз подтверждало ее интерес к этому мужчине. Лиза была красавицей, тут не поспоришь. Точеная фигура, большая грудь и упругая попа. К тому же она была далеко не глупой и умела поддержать разговор. Ну и главное, в ней не было стервозности. Милашка Лиззи. Положительная со всех сторон. Я перевела взгляд на мужчину, и мое сердце болезненно съежилось. Он улыбался ей самой лучезарной улыбкой, какая только была в его арсенале обольстителя, что означало: эта девушка под его чутким прицелом. Очередная жертва для интрижки или кандидатка на что-то большее. Не знаю, время покажет. Вот только мне не хотелось на это смотреть. Ни капельки. Услышав наши шаги, парочка обернулась, отвлекаясь от своего бурного обсуждения. Лиза бросила беглый взгляд на часы и смахнула волосы назад, оставаясь все в том же настроении, а вот Никита хмуро сдвинул брови, заостряя внимание на Диме. В этот момент мужчина прошел вперед и подал мне руку, чтобы я смогла беспрепятственно пройти через огромные валуны, брошенные возле ступенек. Я вложила свою маленькую ручку в его мясистую и теплую ладонь и ласково улыбнулась, задержав свой взгляд на мужчине чуть дольше положенного. А когда пришло время спускаться, его большие руки обхватили мою талию, спуская меня на землю. Я благодарно кивнула. Когда мы подошли к остальным, повисла неловкая тишина, которую нарушал шум стройки и разговор Платонова на фоне. Я почувствовала, как кто-то подошел со спины и коснулся своими губами моего уха, обжигая его горячим дыханием. Колючие мурашки тут же покрыли кожу. — Ты решила, что одного ребенка тебе мало, — Никита, — и взяла опеку над этим буйволом? — А? — я обернулась, встречаясь с его насмешливым взглядом и перекошенным ухмылкой ртом. — Малыш заблудился, и мамочка пошла его искать? — Именно так. А вечером она покормит его грудью и уложит спать. — прошипела я в тон этому нахалу так тихо, чтобы слышал это только он. Глаза Никиты потемнели. Он не ожидал ответного выпада, он в очередной раз хотел просто посмеяться надо мной. Но не выйдет, Никита Киоссе, я не дам себя в обиду и больше не поведусь на твое обаяние!

***

На выходных мы с Евой выбрались в город, чтобы сходить в океанариум и прогуляться в парке, рассматривая ее любимых лебедей. Дочка в предвкушении следила за дорогой и рассказывала последние горячие новости из детского сада. У нее появилась подружка Мия, которую она почему-то звала Мика, и друг Сема. Втроем они играли в какую-то «байку» и хорошо себя вели. Все записано со слов автора. — Пуговка, куда сначала поедем: в парк или к рыбкам? — спросила я ребенка, когда мы въехали в город. — Па-а-ак! — взвизгнула она и захлопала в ладоши. — Утьки с во-о-о-оть такими сеями. — она забавно развела руками, и ее красивые глазки загорелись в предвкушении встречи с утками с во-о-о-от такими шеями. Оставив «Жука» на парковке, мы вприпрыжку направились по тротуарной дорожке в парк. Погода была чудейснейшей. Август радовал приемлемой температурой, позволяя чувствовать себя комфортно на улице. Никто не бахался в обмороки, никто не мерз и никого не сносило ветром. Стабильная комфортная погода, что надо для прогулок с ребенком в парке. — Безым! — протянула Ева и вырвалась вперед, хохоча при этом на всю улицу. Я сделала вид, что не могу угнаться за маленькой проказницей, и каждый раз корчила мордочки, жалуясь, какие медленные у меня ножки и как Ева быстро умеет бегать. Это придавало столько уверенности малышке, что мое сердце буквально захлебывалось в счастье от этого момента. Я нагнала ее, когда заметила, как раскраснелись ее щечки. Подхватила на ручки, задавая амплитуду для легкого подбрасывания, затем прижала к себе, целуя пухлые теплые щечки. Ева продолжала смеяться, требуя повтора. — Есё! — скомандовала она, и я повторила подброс вверх. — Есё, мамитька! — кричала она радостным голосом. — Все, котенок, мама устала. — я поставила ее на землю, и мы побрели прямиком к пруду, к любимым уткам с длинными шеями. Сворачивая на песчаную дорожку, я взяла малышку за руку и подставила лицо легкому теплому ветерочку, приятно остужающему разгоряченное от бега и прочих упражнений лицо. Он приятно касался кожи, словно в невесомом поцелуе. Губы растянулись в блаженной улыбке. — Дя-дя! — крикнула Ева, вырывая ручку из моей и устремляясь вперед с диким воплем. Я проследила взглядом к ее мишени, и ноги подкосились. На скамейке возле фонтана сидел Никита. Он читал книгу, совершенно сосредоточенный на сюжете. Его не привлек девчачий визг, он не оторвал своих глаз от произведения, пока Ева не шлепнула его по коленке. Мужчина вздрогнул и опустил книгу. Его глаза медленно расширились, будто Ева была не милым пупсиком, а ночным кошмаром, преследующим на каждом шагу. Возможно, именно так он и думал про собственную дочь. Вдруг его темная голова закрутилась по сторонам в поисках… меня. Ну еще бы, малышка была еще не в том возрасте, чтобы гулять без присмотра взрослых. Когда Никита меня заметил, его плечи нервно вздрогнули, будто я вызывала у него напряжение. А в прочем, хорошо бы, чтобы вызывала. Пусть этот мудак помучается. — Дя-дя. — повторила Ева и неуклюже забралась на скамейку, забавно похлопывая Никиту по ноге, как бы обозначая, что это ее хороший знакомый. Этот жест меня повеселил. — Как вы тут?.. Что вы тут?.. — захлопал ресницами мужчина. — Приехали… -… смотлеть на уток с в-о-о-ть тякими сеями. — закончила за меня дочь, вызывая еще большее недоумение на лице своего папочки. Я усмехнулась, поймав что-это-такое-взгляд. — На лебедей. — пояснила я. — Дя, на уток. — согласно кивнула малышка, но продолжила гнуть свою линию с таким непосредственным видом деловой колбасы, что я уже не сдерживала свой смех. Уголки губ мужчины тоже заметно дрогнули. — А ты как тут вообще? Какими бы натянутыми не были наши отношения с Киоссе, я не хотела, чтобы Ева видела нашу враждебность. Ради ее благополучия я была готова быть милой с этим говнюком. К тому же меня не покидала надежда, что когда-нибудь этот детоненавистник все же сможет признать дочь, и чтобы не разрушать ее детские впечатления, касаемо этого дя-ди, я готова на время забыть все его промахи. — Здесь неподалеку есть салон красоты, привез сестру, жду ее в парке. — пожал плечами он и захлопнул книжку, давая понять, что расположен к общению. — Смотли, сто у меня. — к разговору неожиданно подключилась Ева, вытягивая свою ножку и закидывая сверху на Никиту. Тот с легкой усмешкой от такого неловкого выпада со стороны ребенка взглянул на меня из-под темных ресниц, дернув пару раз бровями. Что за намеки? — Можно ли теперь сказать, что она полная ТВОЯ копия? — вовсю веселился он, жирно намекая, как я закидывала на него свои ноги во время сна или во время… кхм, часто. Я густо покраснела и прикусила щеку, подавляя страстное желание пнуть этого самовлюбленного говнюка. — Смотли-и-и-и… — настойчиво повторила Ева, тыча пальчиком в переводную татуировку на ноге. — А нет, все же ТВОЯ. — ухмыльнулась я и присела рядом с дочкой. На ее ноге была переводилка из детского набора с химозными сладостями, которую ей вчера купил дедушка, когда они заезжала на заправку после садика. Когда изображение летучих мышей осталось на нежной коже, детскому восторгу не было предела. А я хлопнула себя по лбу, вдруг осознав, что первая татушка в почти три года — не предел. — Она что, фанатка Бетмэна? — нахмурил брови Никита, продолжая игнорировать прямого контакта с ребенком. — Это калоны. — заявила дочка таким тоном, будто ее папочка вообще ни в чем не разбирался. Я видела, как тень сомнения пролегла на его лице и как он придвинулся ближе, рассматривая слегка подстертое изображение, чтобы лучше разглядеть рисунок, и мои губы растянулись в яркой улыбке от уха до уха. Это было слишком мило. — Это мыши. — Калоны. — Это летучие мыши. Дочка зарычала и скинула свою ногу, очевидно, давая понять, что этот тупица совсем не разбирается в живописи. От собственных мыслей я рассмеялась. — Знакомый характер. — хохотнул Киоссе. — Вся в мать. — эту фразу он сказал со смешливыми нотками, не вкладывая в это злобного смысла, и я подхватила настроение. Повисла неловкая тишина. Ева начала ковырять песок под ногами, собирая маленькие камешки в ладошку. Еще одно ее увлечение. Когда ладонь переполнилась, она подошла к Никите и протянула ее к нему. Он непонимающе вскинул брови, принимая находки. — Купи себе сто-нибудь. Мужчина взглянул на камни, потом на Еву, которая вернулась к своим раскопкам, затем снова на камни и, наконец, на меня. Его как-это-расшифровывается-взгляд меня позабавил. — Дети. — я лишь пожала плечами, снова улыбаясь. Мы посидели так еще минут десять, пока малышка не вспомнила об изначальной цели нашего визита. Она включила капризу и стала тянуть за подол юбки, повторяя одну лишь фразу: «Утки». Ее лицо то хмурилось, то кривилось, то собиралось заплакать, но я не велась на эту старую уловку, у меня уже выработался иммунитет к таким ее закидонам. Поэтому, подождав, пока она успокоится, я встала и протянула ей руку. — Мы пойдем к пруду, можешь составить нам компанию, если хочешь. — обратилась я к Никите. Хотела ли я, чтобы он согласился? Скорее да, чем нет, иначе бы зачем тогда стала предлагать? Но глаза мужчины забегали из стороны в сторону. Я видела, как слова оправданий вертятся на его языке, а он не может выбрать одно емкое и дельное, чтобы не показаться еще большим говнюком, чем был на самом деле, чтобы отказать. — Ого-го, кого я вижу! — раздалось за моей спиной, и я обернулась, сталкиваясь с серо-голубыми глазами в лисьем разрезе. — Разлучница. — губы девушки растянулись в ехидной ухмылке, которая так напоминала ухмылку ее брата. Алиса. — Здравствуй. — сдержано ответила я, все еще помня наш разговор по поводу Егора, когда мы встретились случайно в торговом центре, и я стала объяснять, как все было на самом деле, но девушка пожелала всего хорошего и попросила больше никогда не попадаться ей на глаза. Насколько мне известно, она до сих пор морочит голову Егору и строит из себя обиженку, хотя с виду милая приятная девочка. Эта семейка вся такая? Милая снаружи, гадкая внутри. — Вижу, Егора тебе было мало, решила приударить за моим братом? — Алиса! — встрепенулся Никита, вставая между нами. — Мамитька… — Ева взволнованно затеребила подол моего сарафана, привлекая к себе не только мое внимание, но и своих сумасшедших родственников. — Мами… — Алиса запнулась на полуслове, внимательно разглядывая малышку. Я буквально видела, как над ее головой проводились все эти математическо-геометрические расчеты. Она прыгала глазами от Евы к Никите и обратно, отмечая феноменальное сходство отца с дочерью. — Это… — ее рот раскрылся, когда она, наконец, все поняла. — Я потом все объясню. — буркнул Никита. — Она, — он кивнул на малышку, пугливым взглядом рассматривающую блондинку, — ничего не знает еще. Алиса кивнула, присаживаясь на одном уровне с Евой, и дружелюбно протянула ей руку. Пуговка неуверенно шагнула назад и задрала голову на меня, как бы спрашивая, можно ли доверять этой громкой высокой женщине. Я кивнула и улыбнулась, подталкивая ребенка к родной тете. — Ева. — представила я дочь, и Алиса благодарно улыбнулась, метнув на меня извиняющийся взгляд. — Привет, Ева, а я твоя тетя. — широкая улыбка растянулась на загорелом девчачьем лице. — Алиса. — Кх-х-х, как лиса? — с уст дочери раздалось не то кряхтение, не то смешок, и она вытянула руку в ответ. — Ну что ж, — я неловко замялась на месте, — нам пора. — Уже? — лицо девушки исказила гримаса разочарования. — Мы только познакомились. — Мы идем к пруду… — начала было я, но Ева тут же подхватила: — Там утки во-о-о-от с тякими сеями! — Алиса вопросительно нахмурилась, но решила не уточнять. Она, хлопнув себя по коленкам, поднялась и широко улыбнулась. — Отлично, мы идем с вами. Никита чертыхнулся и бросил на сестру уничижительный взгляд, но в ответ Алиса лишь пожала плечами и ангельски улыбнулась, хватая племянницу за руку. — Не отставайте. — весело крикнула она, оставляя нас позади. — Дя, не отстявайте. — в том же духе повторила за ней Ева, и я поняла, что веселье только начинается.