Firebird Fledgling [Птенец жар-птицы]

От переводчика: И вот спустя почти 3 месяца я сделал перевод главы. "Маленькая змейка, проснись". Холодный голос Рейвен заставил Синдер проснуться, и девушка выпрямилась на плечах Рейвен, ее нос дернулся, когда в него ударил едкий, ужасный запах дыма. Синдер почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, и посмотрела на то, что когда-то, должно быть, было процветающей рыбацкой деревней. Теперь ее уже нет, стены деревни лежат в руинах и обломках древесины, а многие дома были преданы огню. Синдер видит, что мало что осталось на месте, а затхлый теплый воздух и вонь горящей плоти наполняют окружение сильными миазмами. Рейвен пошатнулась, и Синдер, потеряв равновесие, упала со спины женщины, приземлившись на пятки и пошатываясь, отступила назад, а ее опекунша упала на одно колено в снег и сильно закашлялась. Синдер бросается бежать, как только восстанавливает равновесие, и мчится в сторону Рейвен, пока та тяжело кашляет. Когда она убирает перчатку, Синдер видит, как темная жижа стекает с ее ладони на снег, окрашивая его в темно-красный оттенок с примесью черного. "Рейвен!" Девушка практически кричит, осматривая окрестности, когда Рейвен, наконец, наклоняется, задыхаясь и хрипя от спазмов легких в груди. Она пытается успокоить Синдер, но ее рука так слаба, что выскальзывает из пальто девушки и поспешно используется для опоры, а очередной приступ сотрясает ее тело, как листву. Синдер бросает взгляд куда-то мимо тел, мимо разложения, смерти и умирающих углей. Пока ее взгляд не встретился с домом, который, похоже, избежал самых серьезных разрушений. Девушка бросается к нему, используя все свои тренировки. Она преодолевает расстояние за секунды, которые кажутся минутами, и, используя остатки копья, распахивает дверь. Синдер не волнует, что копье разлетается на куски, не волнует, что она чуть не споткнулась обо что-то в комнате, не волнует, что желчь поднимается в горле при виде тела, наспех прикрытого брезентом. Единственное, что сейчас имеет значение, - это Рейвен, и Синдер должна найти что-нибудь, хоть что-нибудь, что ей поможет! Дом приземистый, квадратный, большая центральная комната, в которой живет один человек, может быть, два, Синдер замечает кухню, расположенную вокруг центрального очага, и кровать, стоящую рядом с камином, застеленную толстыми, теплоизолирующими одеялами. Времени на придирки у нее нет, поэтому она снова вырывается на снег и бежит к месту расположения Рейвен. Рейвен стало еще хуже, силы, кажется, совсем покинули ее, и Синдер смотрит на нее, как она рвет и выплевывает кровь изо рта, а из ее глаз текут пунцовые слезы. " Маленькая, змейка". Ее голос настолько слаб, что практически разрушает сознание Синдер от услышанного, и девушка, не задумываясь, делает движение. Она перекидывает руку Рейвен через плечо и начинает тащить ее к дому. Вес почти непосильный, Синдер отчаянно борется и напрягается, она стала сильнее, чем была, хорошая диета и серьезные физические нагрузки помогли, но Синдер не настолько сильна, чтобы тащить Рейвен в одиночку. И это прекрасно, когда ее тело, уловиво отчаянную потребность, заливает ее адреналином. Синдер скрежещет зубами и напрягается, подтягивая и таща Рейвен вперед, отчаянно пытаясь дотащить ее до дома. Ей удается пройти всего 60 футов, прежде чем ее руки вскрикивают от боли, и она вынуждена бросить Рейвен. Женщина падает на землю в таком тревожном безжизненном состоянии, что Синдер едва не всхлипывает, на глаза наворачиваются слезы. Она не может выжить сама, Рейвен должна выжить, Рейвен должна жить, она должна. Это единственная надежда Синдер выбраться из этого ужасного места. В голове быстро проносится мысль о том, как затащить женщину в постель, в хижину, в тепло и уйти от холода. Синдер снимает с себя толстую шинель, накидывает ее на сильно поврежденную одежду Рейвен и переводит взгляд на ворота деревни: может быть... она не сможет поднять или нести Рейвен, но сможет тащить ее. Глаза Синдер сужаются, и она бежит обратно к Рейвен, девушка наклоняется к массивным, тяжелым ножнам у женщины, кладет на них свои маленькие ручки и начинает отцеплять их от пояса Рейвен. Это говорит о том, что Рэйвен даже не может собрать все силы, чтобы остановить ее, когда она снимает ножны с пояса другой женщины. Еще хуже то, что она рухнула в плащ, задрожала и затряслась, как только Синдер накинула его на нее. У Синдер нет времени на размышления. Наступает холод и ночь. Судя по положению солнца, у Синдер есть менее 10 минут, чтобы затащить Рейвен в дом и себя, иначе они обе погибнут. Девушка поворачивает ножны, убирая с них десятки пыльных лезвий, гримасничает и морщится, но быстро достает из них стальной клинок. Она крепко сжимает руки, ожоги на руках причиняют ужасную боль, но она заворачивает лезвие в одеяло и перчатки, надеясь, что острие лезвия достаточно тупое у рукоятки, чтобы оно не отрезало ей руки, когда она попытается прорубить участок рухнувшей стены. Это деревянная конструкция из прутьев, наложенных друг на друга слоев дерева, пропитанного смолой, и залитого воском для придания ему водонепроницаемости. Синдер внимательно осматривает ее: на внешних слоях видны следы от когтей и зубов, беовульф прорубил себе путь внутрь. К счастью для нее, они отрезали более чем несколько кусков, достаточно больших для ее целей. Синдер поднимает клинок, почти теряя равновесие, когда телескопическое лезвие выдвигается на максимальный радиус действия. На мгновение ее мозг отвлекся на вопрос, почему Рейвен использует такое громоздкое оружие. "Не время, Синдер!" Затем она опускает меч и крепко держит его, пока острие рассекает внешнюю стену, отсекая кусок бревна размером с саму Синдер. Она осматривает кусок дерева, покрытый смолой и воском, - сойдет и так, ей нужен еще один. Девушка оттащила ножны и мечи вместе с куском бревна к лежащей на земле и дрожащей Рейвен, быстро взглянула на горизонт и поняла, что слишком задержалась. В лучшем случае у них были считанные минуты. Синдер судорожно поворачивается, осматривая окрестности, и тут взгляд девушки падает на обломок копья, и из ее груди вырывается вздох облегчения. Девушка стремительно бросается к копью и, выпутавшись из плаща, судорожно обматывает плащ и рваную ткань от плаща Рейвен вокруг бревна и копья. Оно не выдержит, но это не страшно. Синдер просто нужно, чтобы он продержался достаточно долго, чтобы она смогла добраться до дома. Адреналин захлестывает ее, Синдер перекладывает дрожащую женщину на свои импровизированные сани, а затем, напрягая мышцы, обхватывает холодными пальцами переднюю часть саней и начинает тащить их всеми фибрами своего тела. В течение одного-единственного мгновения Рэйвен и сани не двигаются, а затем Синдер тянет все сильнее и сильнее, и Рэйвен наконец-то скользит по снегу, а Синдер тащит ее к хижине. Сумерки начинают сгущаться, и Синдер чувствует, как у нее замерзает дыхание, она дрожит. На ней только туника, а этого недостаточно для этой тундры, она это знает. Но либо так, либо пусть Рейвен умрет. Она не позволит Рейвен умереть. Поэтому Синдер стискивает зубы и толкает свои напряженные мышцы дальше, еще дальше, и так до тех пор, пока не затаскивает Рейвен на крыльцо хижины, пока ткань не рвется так сильно, что Синдер уже не может использовать сани. Девушка втаскивает свою опекуншу в дом, отчаянно пытаясь уложить ее на кровать. Рейвен дергается от боли, она все еще всхлипывает, ее слезы окрашены в розовый цвет любимых вин мадам. Синдер понимает, что это кровь, и девушка вспоминает свои ограниченные, слабые познания в медицине. Она ярко раскраснелась, ей придется раздеть Рейвен и перевязать раны женщины свежими бинтами. Сначала... огонь. Синдер повернулась к очагу и глубоко, с облегчением вздохнула. Рядом с очагом лежит охапка свежих дров, угли тускло поблескивают на угасающих остатках предыдущего костра. Все силы Синдер уходят на то, чтобы не просто бросить поленья в камин, но... нет. Это срочно. Синдер смотрит на свои руки, потом на хижину. Ей придется снова использовать видение, она должна сделать это. У нее больше нет выбора. Девушка подбрасывает в огонь пару толстых поленьев по центру, а затем поднимает руку и подтягивает к нему одну из костровых рукавиц. Сосредоточившись, Синдер тянет руку к груди и тянет за эту нить силы, она вытаскивает ее, когда эмоции беспокойства и облегчения смешиваются. Пульс, и огонь потрескивает в очаге, когда жар покидает ее. Синдер садится, переводит дыхание и смотрит на Рейвен. Ей хотелось бы гордиться тем, что она не обожглась своим подобием, но худшее еще впереди. Ей придется перевязывать раны Рейвен. Ей понадобится кипяток и зимние фрукты. Синдер заставляет свое измученное тело двигаться, заставляет себя бежать и бросается сначала к Рейвен, чтобы быстро осмотреть ее, затем к двери, но останавливается, глядя на улицу. Над маленькой деревушкой разыгралась настоящая метель, и Синдер понимает, что выходить на улицу было бы полным самоубийством. Температура настолько низкая, что она видит, как в реальном времени образуются сосульки, когда вокруг хижины наступает темнота. Ее глаза напрягаются, отворачиваясь от внешнего мира и обращаясь к Рейвен, которая дрожит под одеялами и пальто. Синдер скрипит зубами, переходит к очагу и плите, роется в шкафах, тщательно и как можно тише ищет кастрюлю. Под плитой она находит то, что искала, и достает огромную кастрюлю. Она тщательно осматривает комнату, оценивая свои возможности. Комната широкая и открытая, в одном углу стоят бочки с чем-то, возможно, с водой - здесь хорошо запаслись на зиму, и это удача, настоящая удача. Однако Синдер не может медлить и заставляет свои ноющие руки и ноги двигаться, ей нужно вылечить Рейвен, нужно перевязать ее и доставить в место, где она сможет вылечиться. Итак... она бросается к бочкам, первая из которых сразу же оказывается неактуальной, она полна какого-то масла, вероятно, используемого для ламп в доме. Не применимо здесь, и Синдер переходит ко второй из трех, в ней мука, густое облако которой попадает ей в нос и легкие, и она на мгновение кашляет. Неужели здесь нет воды? Неужели она должна была искушать судьбу, открывая дверь в метель снаружи? Сколько времени должно пройти, чтобы она растаяла? Сколько времени пройдет, прежде чем она придет в себя и согреется? В животе заурчало, и Синдер отогнала голод, нерешительно приподняв крышку третьей бочки. Облегчение. Кристально чистая, темно-синяя в слабом свете вода смотрит на нее, и Синдер поднимает котелок для бульона и опускает его в бочку. Вода забрызгивает ее тунику, но Синдер не обращает на это внимания, а тащит себя к очагу, тяжело стуча котелком по земле. Печь в хижине дровяная, связана с центральным очагом, и Синдер, к счастью, не нужно разбираться, как она работает - она идентична той, что в ее комнате. Она ставит кастрюлю на плиту и идет к коробкам и прочим вещам, которые лежат в комнате. Медицинские принадлежности несет Рейвен, но Синдер не уверена, сколько из них уцелело после нападения на них обоих. Придется пока довольствоваться тем, что есть. Она задумывается, пытаясь вспомнить, что ей известно о том, как лечить раны, и одновременно обыскивает хижину. Коробки опрокинуты, ткани и одежда разбросаны по полу, Синдер все перебирает. Она не может думать ни о вздрагивающем, невнятном дыхании Рейвен, ни о том, что женщина плачет кровью, она в ужасе, но... должна продолжать. Еще больше коробок падает вниз, и вот, наконец, Синдер замечает тускло-голубой тканевый контейнер, на котором красуется кадуцей Атлас Медикал. Вздохнув от облегчения, она подтаскивает его к огню и свету и расстегивает молнию. Бинты, ткань, баночки с неизвестной жидкостью, сиреты и шприцы. Вполне достаточно для ее целей. Сначала Синдер берет бинты и только потом понимает, что ее руки в крови и грязи. Хотя кипячение воды поможет решить эту проблему, она не может сейчас лечить Рейвен руками. Поэтому она снова ищет в аптечке необходимые средства, и эта аптечка не подводит. Дезинфицирующие и очищающие салфетки разрываются и используются, и Синдер скрежещет зубами и закрывает глаза, полные слез, когда антисептик попадает на открытые ожоги. Затем ее руки так быстро, как только могут, обматывают предплечья и кисти бинтами. Сгорает каждая минута, каждая секунда, Синдер старается, но не успевает, пока ее взгляд не падает на маленький пакетик в аптечке. Антивеном. Пакет пуст, но Синдер замечает, что сама аптечка очень новая, слишком много запечатанных препаратов... Может, это от Эмбер? Она везла вещи для торговли? Если так... антитоксин должен быть где-то здесь. Мозг работает не переставая, даже когда она заканчивает перевязывать руки и переходит к Рейвен. И все же, где этот антитоксин? Куда его положили? Рука тянется за ножом, она переворачивает Рейвен на спину и приступает к работе. Отрезая полоски ткани от туловища Рэйвен, она морщится и подавляет шипение, видя, в каком тяжелом состоянии находится Рэйвен. Верхняя часть ее груди покрыта синяками и легкими рваными ранами, настолько, что естественный светлый цвет лица Рэйвен потемнел до пурпурного. Синдер с ужасом отмечает, как при каждом вздохе одно из ее ребер заметно смещается в одну сторону. Ей приходится сжимать горло, чувствуя, как желчь поднимается вверх при виде ужасающих костей женщины. Левая рука Рэйвен явно сломана и безвольно болтается, и Синдер не может это исправить, она может перевязать раны женщины и привязать руку где-нибудь в надежде, что ей не станет хуже. Но ребра не в ее силах вылечить, не в ее силах исправить. Она вытирает лицо Рейвен чистой тканью, и удивляется, когда женщина испускает рваный вздох. Она продолжает отрезать ткань, пока Рейвен не оказывается полностью обнаженной и дрожащей. Синдер достает из кучи тканей толстое, пушистое, сухое полотенце, оно не такое длинное, как Рейвен, но Синдер начинает обтирать раны женщины, как можно нежнее, даже когда Рейвен издает ужасный, животный стон, когда пальцы девушки легонько проводят по месту раздробленного ребра. Она должна продолжать, должна не останавливаться. Она толкает и толкает, и Рейвен вскрикивает, когда ее сломанная рука на мгновение оказывается зажатой под ней, ее глаза открываются и расфокусированно смотрят на Синдер. " Сам-Саммер?" Рэйвен смотрит на Синдер, которая торопливо работает, ее голос настолько слабый и тихий, что молодая девушка на мгновение не понимает, что она только что услышала, пока... это не доходит до нее, и вдруг Синдер смотрит на Рэйвен, а старшая женщина гладит ее по щеке и рыдает. "Я... я... мне очень жаль..." Ее извинения сыплются на голову Синдер, и девушка испытывает удивительное утешение от того, что рука Рейвен прижимается к ее щеке, но тут она кашляет, и Синдер вспоминает, что у нее есть работа. Она достает нож и начинает срезать ткань, которая отходит от спины Рейвен, испачканной кровью и темным ихором. Синдер начинает перевязывать раны на спине, с трудом подавляя очередной вздох ужаса, когда снимает повязку с глубокой колотой раны. Тириан пробил левый бок Рейвен насквозь, и хотя очевидно, что ее аура сделала большую часть тяжелой работы, Синдер все еще шатается и идет к разбитому ведру в одном из углов. На мгновение она подумала, что Мадам никогда не приходилось делать ничего подобного, а вот Клов и Айрис, возможно, придется, но только в дикой местности. Но ее воля сильна. Если она не сдвинется с места, Рейвен погибнет. У нее есть задача, и поэтому, чувствуя тошноту и пошатываясь, она возвращается к раненой женщине и начинает заматывать и обрабатывать глубокие рваные раны от коры деревьев на спине женщины. Не раз Синдер приходилось вытаскивать из ран Рейвен куски коры, липкие от сока, а затем протирать бинты спиртом, прежде чем прижать их к ранам. Это занимает несколько часов. Но у нее все получается. Синдер не уверена, сколько времени прошло, когда она закончила. Она вообще мало в чем уверена, кроме того, что Рейвен выглядит как мумия на Хэллоуин, все конечности обмотаны белыми бинтами, и только когда Синдер подходит к ящику со льдом и открывает его, она искренне рыдает от чистого облегчения. Даже когда она лечила Рейвен, какая-то часть Синдер знала, что если она не введет женщине антивеном, та умрет. Яд бушевал в ее теле, и Синдер уже начала смиряться с тем, что она умрет здесь. Пока она не открыла ящик со льдом, в котором хранились еда и мясо, и не обнаружила там три небольших упаковки, набитых шприцами. Все три были противоядиями, все три имели разные символы, и Синдер вспомнила бой с Тирианом: никаких клыков, - она отбросила пузырек со змеей. Никаких паукообразных признаков, - паук через минуту отправился обратно в ящик со льдом. Хвост был хвостом скорпиона. Дрожащими пальцами она вскрыла упаковку и, шатаясь, подошла к неподвижной фигуре Рейвен. Нажатием большого пальца она ввела инъектор. Жидкость бледно-желтого цвета исчезает в теле Рейвен. Теперь... Синдер остается только ждать. Спустя несколько часов после того, как в костер было подброшено очередное полено, она размышляет о том, что самое страшное - это ожидание, - хмурится Синдер. Она смотрит на огонь, и усталость проникает в ее кости. Невозможно отдохнуть до рассвета, когда буря стихнет и им больше не будет грозить опасность замерзнуть до смерти. Почему... почему она так уверена, что Рейвен выживет? Женщина в плохом состоянии, и, хотя вытирать кровь, текущую из ее глаз, рта и носа, было по меньшей мере необходимо. Кровь перестала течь еще 30 минут назад. Хороший ли это знак? Или у нее просто не осталось достаточно крови для кровопускания? Это показалось Синдер ужасным, и девушка поднялась на ноги и через мгновение двинулась проверить состояние Рейвен. Женщина дышит глубоко, теперь гораздо глубже, и ее аура быстро включается и выключается, когда Синдер приближается к ней; маленькие пикающие и потрескивающие звуки перескакивают с ее лежащей фигуры на пальцы Синдер, когда она прикасается к ней. По ощущениям Синдер эти искры почти как у Рейвен. Она бурная, собранная и сосредоточенная, но... теплая. Дыхание женщины восстановилось, оно неглубокое, но Синдер испытывает облегчение, когда женщина поворачивается на бок и облегченно выдыхает. Рейвен крепко спит, и этого достаточно для Синдер на данный момент, хватит и на остаток ночи. Девушка возвращается к костру, успевая подбросить в него еще несколько поленьев, и смотрит на красивое оранжевое пламя. Рейвен выжила. Она выжила. Они преодолели все трудности. Она будет продолжать это делать до тех пор, пока сможет, и ничто не помешает ей в этом. Рейвен должна была выжить. Все просто, и Синдер заставит ее выжить. Она заставит женщину продолжать, пока та сможет, а если не сможет? Тогда Синдер придется просто нести ее. Девушка не сомкнула глаз, она продолжала бдеть, пока ранние лучи рассвета не достигли ее, последняя проверка показала, что Рейвен все еще мирно спит, и Синдер свернулась калачиком на полу перед камином, она нашла больше одеял за многие часы бодрствования, и теперь накрылась ими и завернулась в них полностью. В этом теплом коконе Синдер вырубилась и увидела сон о лучшем мире. Она парила на цветочной клумбе, лепестки ласкали ее пальцы, мягкие прикосновения к подошвам ног и коже. Она опустилась на землю, глядя через поле на отвернувшуюся от нее Рейвен. Здесь Рейвен исцелена, здесь она целая и невредимая, и вот она поворачивается к Синдер и раскрывает объятия, и Синдер бежит, прыгает, приземляется в ее объятия, и ей тепло и безопасно, и мир снова правилен. Синдер просыпается ближе к вечеру, судя по положению солнца, быстрый и настороженный осмотр хижины выявил присутствие Рейвен: женщина ненадолго перевернулась, затем что-то пробормотала, после чего снова заснула. Синдер чувствует, как ее губы подрагивают, и подобие улыбки искренне расплывается на ее лице в ухмылке. Первое, что она делает, когда встает с кровати, - проверяет бинты: кожа, особенно на руках, была сильно обожжена ее подобием. Надо будет их поменять, желательно промыть чистой водой. К счастью, в котелке, оставшемся со вчерашнего вечера, еще много воды, поэтому, когда бодрый воздух размял мышцы Синдер и заставил ее двигаться, она направила все свои усилия на то, чтобы сначала набрать кипятка, а затем осмотреть кучу одежды, которую она бессистемно разбросала по полу, прежде чем потерять сознание. Вода закипает, пока Синдер, лениво напевая, расправляет ткани на нескольких парах зимних пальто и длинного нижнего белья. Они пахнут потом, Рейвен, ею самой и... множеством крови, но их можно носить и они сухие. Пока что они должны сгодиться. Девушка подождала, пока вода закипит, затем замочила в кипятке свежий рулон бинта из аптечки, пока не убедилась, что все неприятное выкипело. Затем она отклеивает бинт и морщит нос от гнойного запаха. Наспех наложенные бинты были не очень хороши, и теперь она расплачивается за свою гордыню. Синдер смотрит на аптечку, больными пальцами достает из кармана маленький пузырек с надписью "антисептик" и вздрагивает, понимая, как сильно он сейчас ужалит, но осознавая, что у нее нет выбора. Быстро зажав рот, она выдавливает небольшую струю антисептика на правую руку и тяжело дышит, пока жидкость жжет и болезненно очищает раны от инфекций, которые уже приготовились разгуляться. Одна рука перевязана. Осталась еще одна. Она вскидывает руку с антисептиком и повторяет процедуру, снова стискивая зубы и терпя боль, пронизывающую ее насквозь. Затем она обматывает ожоги бинтами, а затем слоем марли, чтобы удержать бинты на месте, если она будет двигаться. Синдер старается завязать их так, как показала ей Рейвен при восхождении. Она знает и другие узлы, но если этот может выдержать нагрузку всего ее тела, то и здесь он должен быть в полном порядке. Вскоре ее гипотеза подтвердилась: она потянулась и почувствовала, как напряглась каждая мышца руки, грозя заблокировать ее. Вчера она потянула мышцы и поранилась, пытаясь затащить Рейвен в хижину. Синдер вздрагивает и начинает разминать руки, часть за частью, - процедура, на примере которой Рэйвен наблюдала за ней, а затем научила ее делать, - расслабляющая, но Синдер не получает немедленного облегчения. Ее молчаливые движения внезапно прерывает слабый, хрипловатый голос. "Это не совсем лучший способ". Она поворачивается и видит Рейвен, которая сидит в кровати и смотрит на нее с чем-то похожим на недоуменную полуулыбку. "РЕЙВЕН!" Все тревоги Синдер, все сомнения отступают, Рейвен жива! Она проснулась! Она говорит! Девушка налетает на старшую женщину, как ракета, и вот она уже всхлипывает, а Рейвен осторожно берет ее за подбородок и заставляет поднять глаза на прекрасную деву, в этих пунцовых глазах действительно грустное выражение, когда тот же слабый голос снова говорит. "Я дала обещание доставить тебя в безопасное место, я не могу тебя оставить". Синдер слишком занята тем, что плачет в одеяла, которыми укрыта Рейвен, чтобы делать что-то еще, кроме как кивать и пускать слезы, ее речь почти непонятна. "Мне очень жаль, я не знала, что делать, и мне пришлось раздеть тебя, разрезать твою одежду и обработать твои раны. Мне очень жаль, мне очень жаль, пожалуйста, не злись, они выглядели дорого!" Этот лепет прерывается только тогда, когда Рейвен осторожно поднимает голову девочки и заставляет ее посмотреть на нее еще раз. "Маленькая змейка... одежду можно заменить. Мне нужно отдохнуть, у нас есть еда?" Синдер кивает, указывая на небольшие кухонные ящики и шкафы, и желудок Рейвен громко урчит, когда женщина смотрит на Синдер. "Наши рюкзаки?" Девушка вздрагивает, ее глаза смотрят куда угодно, только не на Рейвен. Проходит некоторое время, но пристальный взгляд Рейвен в конце концов заставляет ее ответить. "Снаружи... нужно было затащить тебя в тепло". Рейвен кивает. Затем говорит еще раз. "Пора идти за ними, у них есть еда, которая мне понадобится для восстановления. Ты не думала порыться в других домах?" Синдер качает головой, вместо этого она поджимает губы и делает шаг назад. "Я... собиралась похоронить тела". Рэйвен поднимает голову, внимательно изучая Синдер, женщина видит ее в новом свете, в этом взгляде есть что-то жесткое и серьезное. "Ты серьезно". Синдер переминается с ноги на ногу, у нее возникает смутное ощущение, что у Рейвен никогда не было ни причин, ни желания заниматься подобными вещами. "Почему?" Вопрос жесткий, острый, как одно из лезвий меча Рейвен. "Я... Они умерли, чтобы мы могли жить. Дым из деревни скрыл наш огонь... и припасы, которые они могли бы использовать, теперь наши... это... неправильно оставлять их там, когда благодаря им ты все еще здесь". Синдер указывает на аптечку, лежащую на столе позади нее в раскрытом виде, и показывает на печать на ней. Рейвен на мгновение задумывается и размышляет. Эти люди ничего не значили для нее, но... они что-то значили для Синдер. С некоторыми поблажками она бы согласилась. "Хорошо, ты можешь сделать это, если, и только если, ты будешь очень осторожна. Замаскируй следы, избавься от тел, а затем покрой места упокоения снегом". "В форме павших?" Рейвен кивает. Синдер видела, каким должен быть план, и она подчинилась. Пожилая женщина перевернулась на спину и постаралась не обращать внимания на сводящие, колющие боли в мышцах. Ей вкололи противоядие, и оно уже вовсю действовало, очищая организм от остатков яда и позволяя ауре работать на восстановление. Больно было неимоверно, но она выживет. И все благодаря девушке, которую она спасла. Часть Рейвен улыбается этому: Синдер взяла себя в руки, использовала то, чему ее научила Рейвен, и у нее это сработало. Она обеспечила выживание Рейвен. В ней усмехнулась давно похороненная часть женщины. Она была в долгу перед кем-то, она была в долгу перед кем-то, который никогда не сможет вернуть. В голове промелькнула вечная усмешка Саммер: неужели все это было частью ее плана? Неужели она хотела, чтобы Рэйвен в конце концов стала такой же очаровательной оборванкой, как ее собственная Янг и Руби Саммер? Она хотела заставить ее узнать то, что она упустила? Женщина поднимает взгляд, когда дверь маленькой хижины открывается и захлопывается. Синдер ушла, и теперь... больше, чем за последнюю неделю, Рэйвен осталась одна. Она поворачивается на бок, проводит рукой по груди, ощущая прикосновение холодного серебра к коже. Бусины из стерлингов красивы и постоянно напоминают ей о существовании Саммер. Она помнит, как женщина выбирала металл, а потом проводила время в кузнице, чтобы сделать комплект для них обеих. Во многом они были дороги друг другу, дороги и Тайяну. Он никогда не желал ей ничего плохого, и даже когда она объясняла, почему оставила Ян, почему решила представиться тетей девочки, а не ее матерью... Ее сердце разбилось вдребезги. Это не тонкий звук, это уродливый, разрывающийся, бьющийся, трещащий звук в груди Рейвен, и в ее сознании проносится Саммер, с этой вечной улыбкой на лице, оттеняемой тоскливой грустью, когда она обрушивала склад на себя и Тириана... Рейвен вздрагивает, когда по ее щекам начинают стекать капельки тепла, и только через мгновение понимает, что плачет, что удивляется, почему это началось, и тут же понимает, что Саммер мертва, и кто-то должен сказать об этом Кроу, кто-то должен сказать об этом Тайяну, Янг и всем остальным... И она единственная, кто может это сделать. Рэйвен срывается, из ее глаз катятся слезы, она всхлипывает, и от рыданий у нее сводит мышцы, а из носа течет кровь. Она рада, что Синдер здесь нет, она не знает, что сделает с девушкой, если она увидит ее в таком ужасном состоянии. Да и вообще... какое это имеет значение? Саммер мертва. Или исчезла, погребенная под тоннами обломков в Атласе. Она исчезла, а ее убийца сбежал. Тело Рейвен не желает двигаться, мозг отказывается принять известную ей истину: Саммер умерла. Она была убита в бою, и теперь она одна, одна в этом мире, без Тайяна, без Кроу, без кого бы то ни было, на кого можно было бы положиться, кроме девочки, которой едва исполнилось 11 лет. Она нужна Синдер, Рейвен знает это, на каком-то уровне знает. Девочка умрет без ее вмешательства, чтобы обеспечить ей безопасное возвращение в Мистраль или Вейл. Да и вообще, куда Рейвен пытается отвезти девочку? В Вейл? К Таю, Яну и Руби? Может ли она это сделать? Бросить девушку на мужчину, в то время как у него было двое своих? Нет. Что-то внутри нее отвергает даже мысль о том, чтобы отказаться от Синдер. Эта девушка была прирожденным бойцом и выживальщицей. Даже с ожогами второй степени на руках она перевязывала себя и переходила к своим задачам на день. Она была сильной, сильной, как и Саммер, но Синдер пока не скрывала этого. Со временем она это сделает. Ее застенчивость постепенно переходила в уверенность, которая однажды сравнится с уверенностью Саммер. Рейвен вздрогнула, ее разум медленно осознал происходящее. Она сказала, что у нее никого нет, но это не совсем так: и Янг, и Руби, и сам Тайян, и Кроу знают. Они бы поддержали ее, но... У Синдер, ее маленькой змейки, действительно не было никого на свете. Она не происходила из рода Мадам, при всех различиях между ними, она была чем-то уникальным. Как могла Рейвен отказать своей маленькой змейке? Как она могла даже подумать, что просто бросит ее? После того, как она была в таком долгу перед ней? Ее разум боролся сам с собой. Факт. Она была Весенней Девой. Те силы, которые послали за ней Тириана, пошлют еще. Факт. У Синдер не было никого и ничего, и, будучи грозной выживальщицей, девушка погибнет в пустыне. Факт. Янг была ее дочерью по крови. Руби - ее дочь по крови. А Синдер - ее дочь по поступкам. Факт. Саммер была мертва или пропала. Рейвен не знала, что хуже. Факт. Время, проведенное Эмбер под началом Озпина, постепенно выхолостило ее сущность. Факт. Она не могла пойти к Озпину, как и Тайян. Что оставалось делать? Отступить в племя? Она обдумала это. Это вполне реальная возможность. Племя примет ее, особенно с новой кровью в лице Синдер. Возможно, сначала ей придется утвердиться в роли лидера, но она вполне может это сделать. Это... кажется, может быть, и даже будет к лучшему, верно? Что-то не давало ей покоя, и Рейвен беспокоилась об этом, но по какой-то причине она не могла понять, почему именно мысль о возвращении в племя кажется ей неподходящей. Что-то в этом было... неправильное, чего Рейвен не могла определить. Там ее воспитывали, там, по мнению некоторых, она принадлежала к племени, так что... почему она не чувствовала себя комфортно в племени? Но ее мысли, ее задумчивость и оплакивание Саммер были прерваны, когда в маленькую хижину вошла Синдер. От девушки на мгновение повалил дым, и она, прежде чем войти, очистила себя от снега. За собой она затащила рюкзак Рейвен, затем свой собственный, после чего принялась деловито орудовать на маленькой кухне хижины. "Тела были сожжены или растащены по местам. Я еще не обшарила другие дома, но не думаю, что мы умрем с голоду". Синдер на мгновение отлучилась, а затем, пока Рейвен наблюдала за ней, девушка втащила в поле зрения труп довольно крупного оленя. Из его шеи торчала пущенная стрела, и Рейвен видел ее радость, написанную на ее лице еще до того, как она заговорила. "Я попала с первого выстрела! Взяла лук со стен! Но он просто шарахнулся в сторону ворот! Одна стрела!" Ее восторг перетекает в восторг самой Рейвен, и женщина снисходительно улыбается своей маленькой змейке. Девочка прыгает, и улыбка Рейвен, хотя и мимолетная, вызывает в ней явную радость. Слабое, странное чувство вспыхивает в груди Рейвен: независимость, решительность и сила, проявляемые девочкой, потрясают Рейвен. На мгновение женщине кажется, что она смотрит на Саммер, смотрит на девушку с разбитой губой, смотрит на нее сверху после того, как она ударила Рейвен по плечу и сломала ей запястье, смотрит на эту вечно самодовольную ухмылку, когда девушка протягивает Рейвен руку вверх. Затем все проходит, и говорит Синдер. "- Думаю, я смогу приготовить рагу, возможно, не такое вкусное, как у тебя, но оно нас накормит! Ты... ты знаешь, как чистить оленя?" Рэйвен слегка улыбается, ее жизнерадостность и искренность на мгновение заменяют травму. "Ну, тебе понадобится нож, у меня в рюкзаке должен быть достаточно большой, только убедись, что он не покрыт пылью, думаю, мы обе в последнее время слишком часто с этим сталкиваемся". Синдер кивает, переходя к заснеженному рюкзаку Рейвен. " Тебе придется делать это на улице, на снегу. Осторожнее двигайся с лезвием..." Синдер послушно слушает, она видела следы слез на лице Рейвен, слегка обесцвеченная кожа выдавала, что женщина плакала. Синдер знает, что она оплакивает Саммер... и хотя ей самой грустно... она не может представить, что чувствует Рейвен в этот момент. Поэтому... Синдер решает, что если она не может помочь другой женщине справиться с горем, то... она может быть полезной и обеспечить выживание для них обеих. К тому времени, когда Рейвен закончила объяснять, а Синдер - разделывать и потрошить оленя, солнце уже начало опускаться за горизонт, и ночь стремительно наступала. Девушка уходит в дом, перетаскивая куски мяса в ящики для заморозки по периметру хижины, а затем заносит в дом достаточно мяса для тушения. Рейвен бодрствует, наблюдает за происходящим и медленно и осторожно разминает ноги, когда в комнату входит Синдер. Ее раны быстро заживают, дни отдыха быстро сменяются днями, а аура работает в лихорадочном темпе, восстанавливая повреждения. Пока ее маленькая змейка летит на кухню, Рейвен думает о будущем - в последнее время она мало чем занималась. Слишком много выживания любой ценой. Рейвен невольно подумала о том, что дым от разрушенной деревни, скорее всего, скроет их следы лишь на неделю, не больше. А пока? Она ничего не скажет Синдер, ее маленькая змейка заслужила одну ночь чистого, невинного отдыха. И то, что мысли Рейвен переключились на то, что она собирается делать с девочкой, о чем-то говорит. Синдер оказалась в значительной степени самодостаточной, по крайней мере, в том, что касается еды и тому подобного. Она не верит, что бросать ее на Тайяна правильно, не говоря уже о том, что от одной мысли о том, что придется снова его увидеть, у нее кривятся губы. Нет. Но ведь Янг там? Янг там. Ее дочь. Ее кровь и плоть. Она верит, что тетя Рейвен и Саммер скоро вернутся домой. Невозможный выбор простирается перед ней, простирается перед Рейвен. Она может вернуться, может попытаться сделать это. Попытаться сказать правду, как она обещала Саммер все эти дни назад. Она была в долгу перед ней. Но сможет ли она вырастить там Синдер? Тайян будет уничтожен известием о смерти Саммер. Она знала это слишком хорошо, она видела, как это произошло, когда они учились на втором курсе в Биконе. Когда девушка, с которой он встречался, не вернулась с задания. Когда она вернулась домой в качестве своего оружия, после того как альфа-беовульф выманил команду из оборонительного лагеря, а затем перебил их одного за другим. Она видела последствия этого: подавленную депрессию и ярость, которой не было конца. Она видела, как в результате активировалось подобие Тайяна, и он одним ударом разнес четверть щитов тренировочного зала. Она видела, как он страдал несколько месяцев, почти год, пока Саммер и она не застали его одного и не исправили ситуацию. Дорога была долгой, а горе не прошло бесследно. Вайолет нравилась ей лишь мимоходом, но ее команда стала бы для нее настоящими друзьями, которых она бы сохранила. Теперь они лежали, все, кроме двух членов, мертвые на спорной территории, разорванные на куски, за исключением сломанного, хрупкого осколка человеческого существа. Она слышала, что мужчина в конце концов стал преступником, и в глубине души задавалась вопросом, добился ли он успеха в этом деле. Вскоре после этого женщина исчезла, по-видимому, увязнув в жестокости грязной подворотни Вейла. Рейвен задалась вопросом, остепенилась ли Кармел когда-нибудь по-настоящему, или же она просто позволила своей разбитости распространиться, пока та не поглотила ее. Возможно, это мысль на другой день, - она скривила губы в отвращении. Кармел была сильной, но потеря команды сломила ее окончательно. Эта женщина была жалким подобием человека, которого Рейвен когда-то уважала. Она сорвалась, заявив, что ничто не имеет значения, кроме ее целей. Во что бы они ни вылились. Насколько Рейвен знала, она отправилась в какую-то дурную подготовительную академию. Как бы то ни было, но Бранвен невольно фыркнула, повернув голову к сидящей напротив нее Синдер. Девушка была на кухне, и выражение ее лица говорило о глубоком вопросе. Она не была уверена, что Рейвен ответит на него положительно. Она все еще была напугана. Все еще напугана. Рейвен ненавидела это, она знала, что пугает, и это было то, что ей нравилось в Саммер - эта несносная брюнетка никогда не боялась ее. Сейчас, как никогда, ей хотелось, чтобы она была здесь. Ведь тогда она могла бы понять нежелание девушки говорить прямо, даже когда Рейвен так ясно доказала, что не собирается причинять ей вреда. Какое странное чувство. Незнакомое стеснение в груди возникло, когда Синдер наконец задала свой вопрос. "Когда... когда я смогу получить другое оружие?" Рейвен встала, или, по крайней мере, попыталась встать, прежде чем ее маленькая змейка бросилась к ней и положила руки, которые были намного, намного тверже, чем следовало бы - неужели прошло столько времени? "Пожалуйста... полежи, отдохни. Ты ранена, и если ты умрешь, я буду следующей!" Синдер обращается к ней, напрямую, так быстро, что Рейвен не может пошевелиться, или, хорошо, это не невозможно. Но она не хочет толкать свою маленькую Змейку вперед или смещать ее, и девушка делает шаг назад. "Я раздобыла в деревне лук... но мое копье пропало, а... оружие деревенских жителей не сравнится с тем, что используешь ты". Рэйвен разразилась смехом, от которого весь живот заныл от боли. Конечно, копье деревенского жителя уступает Омену. Его выковала Саммер, проклятая Роза. Лучшая мастерица по изготовлению оружия в мире. Синдер отшатнулась, и Рейвен обнаружила, что яма в ее животе широко разверзлась, когда глаза девушки начали блестеть. "Нет... Я не это имела в виду. Просто... эти копья - тупое оружие без наконечника. С чего бы им сравниваться с "Оменом"?" Глаза Синдер расширились. "Омен...?" Рейвен достает оружие, показывая девушке красивую, хотя и потемневшую рукоять. "Омен" - это мой клинок, его выковала Саммер Роуз, лучшая оружейница, когда-либо выходившая из прославленных залов и хранилищ Бикона. Она сделала его так, что он превосходит все, кроме Рассветной Розы, перчаток Тайяна и даже Предвестника, хотя мой брат-идиот никогда не подпускал ее к своей косе". Рейвен улыбнулась воспоминаниям. Затем она повернулась к Синдер. "Если ты хочешь получить клинок, соответствующий Омену, нам придется разыскать моего брата-идиота, и тогда мы сделаем для тебя оружие, достойное столь высокого идеала. А пока... позволь мне это исправить". Рейвен открыла сознание и протянула руки. На этот раз она почувствовала себя по-другому, когда пламя зажглось в ее глазах. Это не было больно, как когда она использовала силу Весны в бою, не было похоже на то, как бушует хор невнятных голосов. Рейвен сосредоточилась на конкретном воспоминании: лицо Саммер Роуз, искры, отражающиеся от ее глаз, когда кузнечный молот поднимался и опускался, легкие подпалины на бровях, свидетельствующие о ее прежних неудачах, так же как и груда отброшенных рукоятей и клинков. Она помнит, как Тайян вливал свое подобие в сплав для укрепления рукояти, помнит, как жидкий металл пульсировал, когда чистая кинетическая энергия заставляла сплав становиться более прочным, гибким и искусным, чем обычная сталь. Она помнит огонь кузницы, отражающийся в его голубых глазах, легкую ухмылку на его лице, когда он смотрит на нее с открытым, обнаженным теплом и неприкрытой любовью, от которой она, великая Рейвен, мать ее, Бранвен, краснеет, как проклятая школьница. Она должна была убить его там, где он стоял. Теперь он смеется над ее перекошенным лицом, и Саммер присоединяется к нему, тяжелые рабочие перчатки закрывают ее руки и защищают от искр, но не лицо, никогда не лицо. Рейвен знает, почему она отказывается, даже если не понимает этого. "У оружия есть душа, Рэй, и мне нужно придать ей форму, мне нужно, чтобы она добровольно приняла мою руку, иначе она не будет готова к своей форме~!" Она наклонила голову к груде сломанных рукоятей и клинков. Рэйвен знала, что они выбились из сил: уже четвертый день Саммер, Тай и она были в кузнице, и они работали до полуночи, задолго до того, как остальные жители Бикона легли спать, и даже Кроу струсил помогать, снова гоняясь за Викторией Голд в выпускном классе. Рэйвен подумала, не сломает ли она ему на этот раз только руку. Или он вернется с едва скрываемыми засосами на шее, как два раза назад. Она фыркнула от смеха, а Тай улыбнулся своей душераздирающе яркой улыбкой, его губы причудливо изогнулись. Он был не в порядке, она видела это по его глазам. Но Саммер и... ее собственная близость к нему помогли ему прийти в себя. Воспоминание не исчезает из памяти, как в другие разы, когда она использовала свои силы, и она открывает глаза, услышав резкий вдох Синдер. На этот раз клинок - меч, похожий на Омен, но короче, больше подходящий для ребенка. Черно-синие линии ее силы проходят по голубому, пронзенному лезвию, и оно ледяное на ощупь. Рейвен протягивает руку, предлагая оружие Синдер, та берет его и удивляется. Для Синдер передача оружия, которое по всем параметрам выглядело как что-то из сказки, не была чем-то из ряда вон выходящим, и все же... когда она держала оружие в руке, она чувствовала бушующие потоки... чего-то внутри клинка. Она держит его в руках всего мгновение, и все же чувствует, как часть ее голода переходит сначала в страх, а затем в ужас. Это сила, и она опасна настолько, что ей кажется, будто это оружие способно убить ее на месте, если она неправильно с ним обратится. Опасения сразу же подтвердились, когда по клинку пробежали нити молний, сотрясая воздух вокруг, словно разящие гадюки. И все же... какая-то часть ее чувствует себя... почти правой, держа его в руках. Дело не в силе, это она точно знает, но клинок... не неправильный. Изогнутое оружие - это шаг в правильном направлении, но Синдер не уверена, какую форму должно принять ее оружие... пока. "Я буду вызывать по одному в начале каждого дня. Они действуют недолго, возможно, 8 или около того часов. Но они станут достойной заменой посредственному копью". Синдер передала клинок Рейвен без спроса, в ее глазах горел страх, когда Рейвен посмотрела на нее, и старшая женщина крепко взяла ее за руку. "Не вливай свое подобие в этот клинок. Это дестабилизирует заложенные в нем силы". Синдер кивает, глядя на то, как сила Рэйвен рассеивает оружие в бледно-голубую пыль. "Этого хватит до тех пор, пока мы не достигнем Аргуса, а потом... я позабочусь о том, чтобы ты прошла обучение и получила сертификат на настоящее оружие. Хорошо?" Синдер кивнула, ее щеки покрылись слабым розовым румянцем, когда Рейвен потянулась и взъерошила ее волосы. Закаленная воительница, закаленная охотница на чудовищ и защитница в этот миг сбросила маску. Ее голос, слабый и едва слышный, шепчет Синдер прямо в уши. "Ты... так похожа на нее. Прости меня, Синдер. Мне жаль, что я не смогла защитить Саммер. Мне жаль, что я заставила тебя пройти через то, через что я заставила тебя пройти". Рейвен притягивает Синдер ближе и кладет одну руку на грудь девушки, а другую - на лоб. Синдер чувствует, что ее что-то щекочет, но очень ненадолго. "Ты... нет. Пока нет". Затем руки уходят, и Рейвен грустно улыбается. "Когда ты сможешь нанести мне удар на тренировке... Я открою твою ауру". Синдер недоверчиво смотрит на женщину. Рейвен только кивает, и Синдер чувствует, как в ее груди разгорается огонь. Рейвен хотела, чтобы она доказала свою правоту? Тогда она станет самой лучшей охотницей на свете. Она превзойдет даже Рейвен, если ей так нужно будет!