***
-Почему ты его отпустила? – Гарон упорно пытался подавить желание скривить губы, прислонившись к каменной стене со скрещенными на груди руками. Под полуразрушенной сторожевой башней, отбрасывающей длинную синюю тень на город, было тихо и зябко: последние лучи уходящего осеннего солнца не давали ни толики тепла. Укутавшись в плащ, Лин кусала ногти и смотрела вдаль, медля с ответом. Куча известковой крошки и щебня, на которой она сидела, то и дело проседала с тихим хрустом, заставляя ноги разъезжаться в разные стороны. Пели птицы. -Потому что так решила, - тихо проговорила девушка, шмыгнув носом. Слышащий раздраженно фыркнул. Солнцу оставалось всего ничего – от горизонта – а точнее от далекой линии гор – его отделяло несколько коротких минут. Мыслей не было. Впрочем, все, о чем могло сейчас заботить Лин – то, где она будет спать вечером, и о том, сколько у неё останется денег после ужина. Маленькая божья коровка, непонятно как оказавшаяся вне укрытия глубокой осенью, ловила последние уходящие лучи света, устроившись на нагретом за день камне. -Воистину, мозги тебе достались от человека, - внутри все перевернулось от злости, вмиг распалив ее до самого настоящего пожарища. Клацнув зубами, девушка рывком повернулась в сторону данмера и выпалила: -Вот поэтому, мать твою! – от удара кулаком по земле поднялась пыль. Взгляд Гарона был все так же суров: аргумент его не впечатлил. -Иди ты… -Ты хоть соображаешь, что делаешь? Закрой свой рот и выслушай меня, - оборвал ее буквально на вдохе Слышащий. -То, что Мать простила тебя, не значит, что твой долг перед Братством уплачен. Я даже не знаю, простила ли она тебя. Может ли она вообще прощать, - начало стремительно холодать, и божья коровка медленно двинулась к краю камня – на поиски места, где её не достанут ни птицы, ни мороз. Лин словила себя на мысли, что куда внимательнее наблюдает за её бегом, чем слушает мера. -Когда я встретил тебя впервые, то подумал, что наконец-то в семье появится кто-то с мозгами, а не очередной психопат. Ты подавала большие надежды, - чувствуя в каждом его слове подвох, она прищурилась. -И если бы ты прикончила этого ублюдка, я бы без колебаний сделал тебя своей правой рукой с учетом всего случившегося, - раздраженное фырканье девушки заставило лицо данмера потемнеть еще сильнее. -Ты не оправдала моего доверия, Лин. Солнце окончательно опустилось за горизонт, оставив после себя густые синие сумерки. Было ли Лин дело до разочарования Слышащего? Ни капли – хотя в глубине души часть её все же и поспорила бы с этим. Возвращаться к Мейарану было уже поздно – а после увиденного им контракта он наверняка не подпустит её к себе ближе, чем на вылет стрелы. Обхватив голову руками, девушка выругалась и зажмурилась. Становилось холодно. Выбора у неё было негусто, да и выбирать она совершенно не хотела. -И что дальше? Выгонишь меня из Братства? Валяй, - краем глаза она заметила, как Гарон медленно покачал головой, глядя куда-то вниз – на город. -Я сейчас не в той ситуации, чтобы разбрасываться… людьми, - последнее слово он выделил особенно явно, заставив Лин скривиться. -Будешь выполнять контракты, пока я не решу, что твой долг уплачен. Короткое хихиканье – скорее истерическое, чем вызванное весельем, разозлило мера и даже на короткое мгновение перекосило его лицо. Встав с земли, девушка отряхнула штаны и взглянула ему в глаза, успевшие вернуть бесстрастное выражение. -Заметано, - теперь Слышащего перебила она – прежде, чем тот успел открыть рот. -Маякни в трактир, когда мне приступать.Наглячка
17 мая 2024 г. в 22:39
-Лин! Какого обливиона!? Где тебя носило!?
Над знакомой поляной, затерявшейся среди густых фолкритских лесов, висел тревожный запах гари, откликающийся на языке противной горчинкой. Сначала Лин подумала, будто ей почудилось – это не было запахом обычного кострища. Пахло так, будто…
Изумрудно-зеленый мох выгорел практически до самой земли, сохранив лишь несколько жалких посеревших от пепла островков. Зачарованная дверь, снятая с петель, покоилась где-то среди обгоревших обломков, хвастаясь огромной трещиной, разрубившей её пополам, а из зияющей пасти пещеры все еще валил слабый дымок. Но самое страшное было не в этом.
Поляна была полна обгоревших трупов.
Если б Лин не сидела в седле, у неё бы опредеденно подкосились ноги, и она бы улеглась штабелем среди них. Горло сдавило болезненным спазмом. Нет, этого просто не может быть… не может! Гарон, стоящий над неглубокой ямой, бросил лопату и оскалился. Хлопочущая над телами Бабетта даже не взглянула на девушку, стирая со щеки сажу не менее грязными руками.
-Что… что здесь произошло!? – только и смогла выдавить из себя Лин, прикрыв рот ладонью – как некстати её накрыла удушающая волна тошноты. На мгновение девочка-вампир замерла, нависнув над останками, напоминающими аргонианина. Хвост с выглядывающими из-за обгоревших ошметков позвонками при этом покоился отдельно от тела.
-На убежище напали, - сердце тяжело ухнуло. -Выжили только я, Назир и Бабетта, - «и Цицерон» – буркнула та, соединяя голову трупа с тем, что когда-то было шеей. -И Цицерон.
С лошади девушка скорее спозла, чем спрыгнула; ноги её действительно едва не подвели. Слова Слышащего звинели в голове эхом, но рассудок никак не хотел принимать их всерьёз. Только она хотела было спросить, что стало с Астрид, как из почершневшего тоннеля показался Назир с бесформенным свертком на руках, отдалённо напоминающим человеческие останки. Ограничившись лишь сухим кивком в качестве приветствия, он бесцеремонно бросил его на землю – рядом с остальными трупами. Ткань развернулась, и Лин едва не вырвало: на неё совершенно стеклянными глазами смотрела мёртвая Астрид. Из груди у неё торчал нож.
-Милостивая Мать… - девушка прижала руку ко рту и пошатнулась, невольно отступив назад. -Аст…
-Не произноси даже её имя. Эта сука продала меня Пенитус Окулатус, - вонзив лопату в землю, Гарон с грязным ругательством отбросил отрезанный кусок в выросшую у себя за спиной горку и сплюнул. -А они взяли и кинули её, решив заодно подчистить и убежище. Вот же мстительные с'виты.
-Думаю, капитан Марон очень расстроился из-за своего сыночка, - надула губы Бабетта, оправляя испачканное всем, чем только можно, платье. Слышащий показательно скривился. -Бедняжка.
Мир плыл у Лин перед глазами: от тошноты, от запаха, от слез. Она ещё стояла на ногах только чудом, хотя и опиралась на заметно занервничавшую лошадь. Несмотря на слова Гарона… Астрид вела себя с ней теплее, чем родная мать. Следом за этой мыслью пришла другая – ещё более жуткая: если бы не задержавший – и спасший – её Мейаран, то она вполне могла бы пополнить аккуратный ряд обгорелых трупов на поляне.
-В нашем деле очень легко наживать врагов, - пожавшему плечами Назиру было скорее скучно от всего происходящего. -Если не вырезать их прежде, чем они задумают тебя убить, - Гарон фыркнул, стаскивая первый труп в общую могилу.
-На Лин вон обозлилось все желтозадое посольство за убийство одного только ублюдка, так что иногда избавиться от всех невозможно, - звук собственного имени вернул Лин в реальность. Словив на себе изучающий взгляд Слышащего, она остро ощутила, как в горле застрял противный ком. -Как там успехи с тем талморцем? Ты нашла его в тюрьме?
Нашла, спасла, отдалась… Лин проморгалась и сжала зубы, отмахиваясь от воспоминаний. Что она могла сказать? Если соврет, то Мать ночи все равно откроет всем правду, а если ответит, что не смогла его убить, то по душу Мейарана вышлют других ассасинов, которые уже не будут колебаться. Отрицать очевидное не было никакого смысла: она хотела, чтобы талморец остался жив, чего бы ей это не стоило. Был он искренен с ней или нет – это не имело никакого значения, потому что Лин добровольно повелась на это как последняя дура. То, что все смотрят на нее в ожидании ответа, а она молчит уже с несколько минут, заставило ее понурить голову и выругаться.
-А впрочем, это может подождать, пока у нас дел по горло, - отмахнулся Гарон, чувствуя ее терзания. Но краем глаза девушка все равно заметила на его лице подозрение. Ему-то точно придётся все рассказать, да вот только… что он на это ответит? -Надо нанести визит в штаб-квартиру Пенитус Окулатус. Прикончить Марона, а потом – и всех его крыс, раз они замахнулись на Братство. У нас почти не осталось людей, поэтому придётся действовать скрытно.
-Яд в колодец? – Бабетта с несвойственной для маленькой девочки силой подняла и скинула труп в общую яму. -Твоя тема, дылда,- ощутив на себе взгляд вампирши, Лин судорожно сглотнула и сделала шаг назад. -Раз не могешь в убийцы, будешь хоть отравителем. Ты, кстати… - она внезапно подалась вперед и принюхалась, заставив девушку замереть. -Пахнешь… - улыбка на лице девочки – точно кровавая рана, -…странно. От тебя несёт эльфом ещё пуще прежнего. Спала с ним? М-м? И перерезала глотку, как только он уснул?
Пятно стянутой кожи на животе – Лин так и не успела ни помыться, ни сменить одежду, проскакав до самого Фолкрита без остановки – ощутилось ещё сильнее; кажется, с головой её выдали ещё и щеки, так предательски окрасившиеся в пунцовый. Но кривые улыбки обоих мужчин тут же стёрли с её лица стыд, сменив его на оскал.
-Я прирезала его во сне, - Гарон смотрел на нее холодно – кажется, он мгновенно распознал ложь, едва только девушка открыла рот.
-После того, как вдоволь на… - но, несмотря на это, он ткнул развеселившегося Назима в бок, не дав ему досказать. Она поклялась себе больше не думать о талморце, однако все равно невольно вернулась мыслями к нему, как только ей напомнили о контракте: интересно, искал ли он ее, несмотря на записку? Или наконец послушал здравый смысл и рванул из провинции к переходу на Бруму?
«Поехали со мной в Имперский город».
Сердце резко кольнула острая боль, а затем его будто сжала невидимая рука; в представлении Лин на ней была чёрная перчатка. А он ведь говорил серьёзно…
«Нет», - отрезала про себя девушка и тряхнула головой. Она едва смогла найти себе место в Скайриме, что уже говорить про Имперский город, кишащий бесчисленными беженцами и переселенцами. К тому же… никто и нигде не любил полукровок.
Но хотела ли она становиться настоящей убийцей? Поднимется ли у неё рука отравить целый форт, отправив на тот свет больше трех сотен человек? Перед глазами заплясали цветные пятна. А что ей ещё остаётся? Лин невольно взглянула на Гарона и тут же потупила глаза в землю, встретившись с ним взглядом. Возможно, на кону стояла не только жизнь талморца, но и ещё и её собственная; вряд ли Мать Ночи – и её Слышащий – простят ей то, что она сделала. А точнее то, чего она не сделала.
Вонзив лопату в землю, Гарон без слов поманил её за собой – прямо в зияющую пасть дышащей дымом пещеры, которая ещё недавно служила домом для нескольких десятков убийц. У девушки перехватило дыхание – не от запаха закопченой плоти и горелой травы – а от того, как на нее смотрел данмер; ничего хорошего это не сулило. Работу Бабетте он тоже определил одним лишь жестом, указав на готовую яму для братской могилы; на мгновение Лин показалось, что она тоже все поняла, однако девочка-вампир тут же отвернулась и принялась за дело.
-Я всех вынес, - Назир с громким хрустом размял грязные пальцы. -Ничего ценного там не осталось, а в сар…
-Мы с Лин подготовим Мать к отъезду.
Лин тошнило. Несмотря на то, что в пещере не осталось трупов – и по всему ее периметру были проделаны продухи – запах гари и мяса никуда не делся: пахло так, будто на вертеле перекоптили и уронили в угли свинью. Однако мутило её скорее от другого: ожидание и молчание Слышащего наверняка могли свести её с ума, пробыв с ним рядом она больше, чем жалкие пол часа. На подступах к главному залу колени начали активно дрожать; в голове промелькнула шальная мысль – а что если развернуться и убежать? Тряхнув головой, девушка усилием воли заставила ноги идти дальше, а страх – умолкнуть. Хотя и получилось у неё вон из рук плохо.
Шаг, ещё один… короткая лестница, выдолбленная прямо в породе, стала скользкой от сажи. С каждой пройденной ступенькой Лин чувствовала, что ещё вот-вот – и она упадёт в обморок. Огонь не пощадил абсолютно ничего вокруг – в большом – для пещеры – помещении цел оказался лишь один закопченный саркофаг, очищенный от мусора и обломков; каменный лик, выхваченный из темноты пятном фонарного света, вспыхнул точно подсвеченный: нагар с него был стерт. Ощутив волну колючего страха, от которого онемело тело, а затем и самую настоящую панику, девушка упала на пол прямо там, где стояла. Но не отключилась: встала на колени и приказала себе сдержать дрожь, глядя на каменные плиты перед собой.
Гарон идёт вперёд. Здесь его уже практически нет – его шаги ходульные, точно у марионетки; горячее масло из наклоненного светильника стекало по его пальцам словно обычная вода. У Лин начали стучать зубы.
-Бедное… глупое дитя, - протяжно выдыхает данмер, и девушка зажмуривается, все активнее убеждая себя, что это все – безумный сон длиной в четыре с половиной года. -Тебя обманули. Так наивно. Так… - мужчина запнулся и поставил лампу на пол, сжав обожженную ладонь. -Ты украла у Отца Пустоты его душу.
-Я и преподнесла её ему, - найдя в себе силы, скорее от страха перебила Лин. Гарон – не Мать – шикает и смотрит на нее так злобно, что ещё чуть-чуть – и превратит её в горстку пепла одним лишь взглядом. -Я… я отзываю контракт!
И ему бы это удалось, если бы Мать не зашлась громким, заливистым смехом. Хоть в зале было и жутко душно, у девушки заледенела кровь в жилах. Сейчас она не знала, за чью жизнь боялась больше: за жизнь талморца или за свою собственную. Если тот сдержит слово, то Нарилиусу обеспечено хорошее будущее, с Люцианной её не связывало ничего, кроме кровавого родства и купчей на дом, а она сама… Лин просто не было дела до того, что станется с ней. Лишь бы её смерть была быстрой и безболезненной.
«Жив… пусть бы только он был жив!»
В колени больно впивались твёрдые камни и осколки.
-Какая наглячка, - хмыкнув, данмер на мгновение приходит в себя и скалится, показывая ей кулаки. -Тише, Слышащий. Она знает, с кем говорит. Боится, но… - взгляд его снова стал таким же, как у цирковой марионетки. -Посмела вернуться сюда. Спуститься. Возразить, - Мать смаковала каждое слово так, будто раздумывала, как убить провинившуюся Лин: быстро, медленно или вовсе лишить ее смерти, приговорив к вечным страданиям в Пустоте. -Хочешь, чтобы этот никчемный мер остался жив? Готова ради этого нарушить Догмат? Разозлить Ситиса?
Девушка медленно кивнула – точно её голову кто-то механически поднял и опустил. Делать теперь было нечего: она выбрала этот путь ещё тогда, когда решила вытащить талморца из тюрьмы, а не добить. Поднимать глаза на Слышащего она не смела, да и совсем не хотела наблюдать за тем, что с ним творилось: когда Мать разговаривала через него, а не с ним, зрелище было откровенно жутким.
-Да, - пожала плечами Лин, упорно изучая закопченный пол под ногами. Истерический смешок Гарона был слышен точно через толщу воды.
На какое-то время в зале воцарилось молчание. Апатия, внезапно навалившаяся на девушку, подмяла под себя все страхи и чувства, сделав ту безразличной к любому исходу событий: даже то, что она вряд ли выйдет живой и на своих ногах отсюда, вызывало у неё скорее лёгкую грусть, нежели животный страх, заставляющий зубами и ногтями цепляться за ускользающую жизнь. Короткий шорох невдалеке, повторившийся несколько раз, привлек внимание Лин, ещё ниже опустив её голову к полу – ещё чуть-чуть – и она будет лежать перед данмером ниц. «Боль будет короткой», - успокаивала себя она, вспомнив, как смотрела на шею Мейарана и думала о том, как быстро тот умрет от удара кинжалом. Девушка выругалась про себя и зажмурилась.
Даже перед смертью она думает об этом…
-Тогда иди, - в голосе Матери звучала скорее скука, чем злость. Проморгавшись, на мгновение Лин просто тупо смотрела на ботинки Гарона, не в силах осознать услышанное. На чёрной коже вперемежку с сажей и грязью белели осколки каменной крошки. -Вали отсюда, - уже своим голосом произнес Слышащий, и в эту же секунду девушка подорвалась с пола и что есть мочи рванула за дверь.