И может быть даже грифон

      Мейаран невозмутимо разбирал сумки на своей кровати, стоя к ней спиной; на мгновение Лин стушевалась, едва не выскочив за дверь и не разбив бутылку вина о стену, но устояла и даже сделала шаг вперёд, не сводя с него взгляда. Тот или не услышал, что она вошла, или мастерски сделал вид; про себя девушка надеялась, что мер не проигнорировал её, а действительно попросту не заметил. Прокашлявшись – и заставив этим его вздрогнуть – она глубоко вздохнула и проговорила дрожашим голосом:       -Хочешь… сыграть в игру? – талморец рывком обернулся – на лице его светилось искреннее удивление; от души отлегло – она правда застала его врасплох. -Ту… с монетой. Все равно делать нечего… и вино здесь получше, чем в том трактире, - он все ещё не сказал ни слова, и Лин ощутила, как пол начинает медленно уходить у неё из-под ног. -Или ты…       -Хорошо. Давай, - от его бесстрастного голоса захотелось броситься прочь и исчезнуть.       Стол был маленьким – как и комната; как только они сели напротив друг друга, девушка остро пожалела о том, что они так близко. На что она вообще надеялась, придя к нему? Несколько дней они практически не разговаривали, проехав молча почти до самого Фолкрита; день пути – и они наконец расстанутся. Но как только по дороге стали попадаться старые кладбища, сердце Лин взбунтовалось и заставило ее сделать глупость: какая уже была разница, если им оставалось быть рядом считанные часы? Подбросив монетку, она судорожно выдохнула – с золотой поверхности на нее смотрел издевающийся профиль Тайбера Септима, подмигивающего ей недвижимым глазом. А вот на Мейарана она взглянуть не смогла – лишь поджала губы и понурила голову.       -Твоя очередь. В прошлый раз первой была я, - скрипнул стул – он откинулся на него спиной.       -Улыбнись, - совершенно равнодушно протянул он, все-таки заставив Лин поднять на него глаза. Проигнорировав её непонимание, он просто пожал плечами и добавил: -Это не сложно. Но если не хочешь – пей.       Как бы она не старалась нацепить на лицо улыбку и заставить проклятые уголки губ дернуться, все было тщетно; выругавшись, девушка в конце концов сдалась и откупорила бутылку, наполняя свою чашку практически до самых краёв. От вина чувства чуть притупились, но не отступили совсем. Хотя стало чуть теплее. Монетка коротко звякнула. Лин скрипнула зубами.       Аверс.       -Почему ты оказался в той тюрьме? – злость на себя вспыхнула с новой силой – это был совершенно не тот вопрос, который она в действительности хотела задать меру.       -Я был с дипмиссией в Солитьюде, когда Туллий отдал приказ взять Талмор. Насколько я знаю, персонал посольства и фортов был заранее проинформирован о готовящемся нападении, поэтому практически все успели покинуть провинцию. Но кому-то просто…       -Не повезло? – он коротко кивнул.       Вопрос был исчерпан. Что-то надо было сказать, или сделать, или подбросить монетку… но Лин глупо смотрела на руки талморца, кусая губы и сминая свои пальцы. Неожиданно он потянулся вперёд и просто перевернул монету императором кверху, а затем снова – драконом. Что он задумал? Внутри все похолодело. Что он хотел у неё спросить…? Девушка едва не потянулась к вину прежде, чем он задал вопрос, но в последний момент отдернула себя, нервно обхватив руками чашку.       -Ты хотела мне что-то сказать. Или спросить. Ты ведь ради этого пришла? – она неопределенно обвела взглядом комнату, глядя на все, кроме мера, сидящего напротив.       Слова застряли в горле таким плотным комом, что стало трудно дышать. Прикрыв рот ладонью, Лин зажмурилась и глубоко вздохнула. Она пыталась заговорить уже несколько дней, но все заканчивалось так же – ничем; переступить через себя не получилось ни тогда – в лесу, ни сейчас: у неё не было сил даже посмотреть на него, не то, что уж что-то сказать. А что она вообще могла сказать? Может, она не могла себя заставить просто потому, что ей было действительно нечего сказать? Что её язык не лжёт, а говорит правду?       Ещё один стакан вина ушёл так быстро, что девушка и не ощутила его, но хватка на её горле все же чуть ослабла, позволив вдохнуть. Хотя легче и не стало.       Может, проще сделать, чем сказать? Подогретая выпивкой мысль показалась бы трезвой Лин чудовищной, но сейчас она видела в ней единственный выход. Перевернул монетку реверсом – и послав возникшего перед глазами Септима – она наконец решилась и выдохнула:       -Поцелуй меня.       Тишина. Если бы у неё был с собой кинжал – оба покоились на дне её сумки, чтобы не искусить собою воспользоваться – девушка бы определенно вскрыла себе вены или перерезала глотку. Она сделала просто ужасную глупость, опустившись перед талморцем так… что вообще творилось у него в голове сейчас? Посмеется ли он? А может, разозлится? Скрипнувший стул мгновенно привлек внимание Лин – мер отодвинулся от стола и кивком указал на свои колени. В горле пересохло, хотя она выпила уже две чашки вина.       -Иди сюда.       На негнущихся ногах девушка подошла к нему и остановилась, заставив талморца взглянуть на нее снизу вверх. Если бы в его глазах промелькнула хоть капля того, что было в них тогда – в лесу, она не задумываясь бы бросилась ему на шею. Но сейчас… он смотрел на нее почти как в день их встречи в тюрьме: равнодушно, если вообще не холодно. Но поцеловать её не был против и даже сам поманил ближе. Поджав губы, Лин медленно опустилась на его колени, слыша лишь грохот собственного сердца; однако не так, как того ожидал мер – его с головой выдало удивление и темный румянец на щеках. Упершись в плечи альтмера, она рывком пододвинулась ближе и оказалась прямиком на его бедрах, сжав их своими – так было неудобно, жарко, но очень близко; грудью девушка прижалась куда-то в районе его ключиц. От чужого тепла перехватило дыхание; на секунду она даже испугалась, что Мейаран почувствует её колотящееся сердце, но тот так же растерялся, хотя и ненадолго – за долю мгновения взял себя в руки, нацепив на лицо выражение лёгкого интереса. И тут Лин дернулась, поерзав на месте – и одним движением сорвала эту дурацкую маску: удивление, потемневшие скулы, выдох чуть громче обычного выдали мера с головой. А ещё – тело, предательски быстро откликнувшееся в ответ на движения девушки; замерев, она сжала его плечи и стушевалась бы, если бы не его руки, лёгкие на талию, и губы, внезапно оказавшиеся слишком близко от её собственных.       …и вперёд он подался первым. Не ожидая ничего больше, чем неудачной попытки, Лин растерялась и позволила вести себя, замерев от навалившихся отовсюду ощущений. Губы у Мейарана мягкие, и целовать его ужасно приятно… а ещё сердце колотится так, что грозит вот-вот выскочить из груди. Невольно девушка впилась ногтями в его плечи, чувствуя под ними тепло, а затем до неё дошло, что он… не против. Точно прощупывая границы дозволенного, она огладила ладонями его шею, чуть обросший затылок, покалывающий кожу короткими волосами… Мейаран не остановился, наоборот – стал ещё настойчивее, сам исследуя руками её спину. Лин повело, и она шумно выдохнула ему в губы, касаясь всего, до чего только могла дотянуться, заползая руками под рубашку и безжалостно ерзая на бедрах мера. Тёплый, пахнет странно, но приятно, отвечает ей так же рьяно, как она ластится к нему…       А какая вообще разница, если они все равно стоят по разные берега? Момента, когда талморец наконец-то опомнится, дожидаться не хотелось, и девушка отдалась чувствам, зарывшись пальцами в его волосы и перехватив инициативу. Что он ещё ей позволит? Проведя языком по его зубам, Лин невольно выдохнула, когда он разомкнул их, и принялась настойчиво бороться с его одеждой, утопая в поцелуе с головой. Но внезапно… он попытался отстраниться. По сердцу больно стеганули кнутом, но девушка не остановилась, скорее наоборот – разозилась и не позволила ему это сделать, укусив за нижнюю губу. Судя по всему, Мейарану это не очень понравилось, и он уже куда решительнее отодвинулся назад.       -Лин, да…       -Заткнись, - не теряя времени, она грубо закрыла ему рот поцелуем и до треска сжала его рубашку в руках, дернув за ворот. -Нет! – его очередная попытка заговорить снова оказалась пресечена, но неожиданно альтмер сам укусил её – больно, до крови, заставив зашипеть и отдернуться.       -Мышка, я всего лишь хотел предложить переместиться на кровать, - от его языка, прошедшегося по ране – и тут же возникшего привкуса магии на языке, по хребту пронеслась волна дрожи. Мейаран занырнул руками под ее рубашку и неожиданно потянул вверх, не давая Лин опомниться. -Но если ты хочешь прямо здесь, будь по-твоему.       Между ними стоял Талмор, Тёмное Братство, грязная кровь, высокое происхождение… но Лин тянуло к нему, как мотылька к огню. Была ли вообще какая-то разница, если завтра утром она уйдёт? Избавишись от своей рубашки, она заставила мера сделать то же, тут же прильнув к нему обратно; руки путались, с губ слетел первый полустон – правда, девушка так и не поняла, чей: в тот же момент, когда он оставил на ее шее болезненно-приятный укус, она уцепилась пальцами за его ремень, попутно нарисовав на животе пять красных полос ногтями. Все пошло кувырком – глаз Лин не открывала, расправляясь с одеждой – и своей, и Мейарана; боялась спугнуть, проснуться, увидеть то холодное безразличие в глазах, которым он ее при их первой встрече… замерев от слабой боли с непривычки, она зажмурилась, а затем резко открыла глаза и замерла.       Мейаран смотрел на нее так, будто весь мир вокруг вмиг перестал для него существовать. Губы чуть приоткрыты, дыхание сбитое… Девушка облизнула свои собственные и чуть качнула бедрами. «Он красивый», - словила себя на этой мысли Лин, вглядываясь в лицо талморца; в по-кошачьи зеленых глазах будто что-то плавится, между бровями залегла слабая морщинка… Медленно – до упора, до звёзд перед глазами и болезненного всхлипа; он шепчет что-то глупое, но приятное, скользит ладонями по бедрам, талии… Лин перехватывает его руку и кладёт на свою грудь; найдя опору, двигается как-то отчаянно, то целуя, то кусая мера, то выстанывая ему в губы, чтобы через несколько коротких минут выгнуться напряженной дугой и оставить на его плечах несколько красных полмесяцев. За сменившимися местами полом и потолком следует секундная пустота и мягкий удар о матрас; жарко, душно, мокро – талморец не даёт опомниться и подхватывает её под бедра, тут же заставив охнуть неосторожным резким движением. Однако – устроившись удобнее – спустя несколько глубоких толчков Лин сама подается ему навстречу, утопия в смешанной с удовольствием слабой болью. «Скотина», – выдыхает про себя девушка, когда с губ срывается тихий полустон, и отвечает уже ощутимыми царапинами на груди альтмера. Внезапно тот понимает ее лучше слов, и тянется рукой куда-то за ее голову – туда, куда Лин уже не хватало зрения проследить; поднимает её резким коротким движением – проклятье, как будто она ничего не весила для него вовсе – и подкладывает под ее бедра подушку.       …Лин стонет и сбивается, поочерёдно ускользая и ухватываясь за обрывки реальности: за чёткую линию губ, за пьяные не от вина глаза, за слабую россыпь веснушек на носу. Ещё чуть-чуть – ещё немного, и ей кажется, будто у неё не останется ни сил, ни воздуха в легких. Вдох – дрожь в коленях, лёгкий укус куда-то в плечо, и неожиданно Мейаран выходит из нее; несколько мгновений девушка глухо шипит и сжимает ногами его бедра, ощущая ноющую пустоту, однако вслед за прояснением до неё доходит, и она крепко обнимает хрипло дышащего мера, чувствуя на своём животе липкую влажность. Мир кувырком, голова кругом…       Мейаран сонно гладит её спину, уткнувшись носом куда-то в волосы; все ещё не веря в происходящее, та лежит неподвижно и боится даже вдохнуть, ощущая на себе тяжесть чужой руки и щекочащее шею дыхание. Как… как это вообще вышло? Хоть дешёвое трактирское вино и ударило ей в голову, оказаться в объятиях талморца она никак не ожидала, а тем более… Наконец она осмелела и принялась изучать пальцами бедро мера, очерчивая острую кость, плоский живот и твёрдые ребра; он был красивым ещё и под одеждой, и отчего-то это ужасно раздражало Лин. Но вместе с тем… ещё больше озадачивало.       -Щекотно, - мягко шепчет Мейаран и обнимает ее крепче, лишив Лин возможности двигаться. Сердце пропускает удар, а в нос ударяет сладковатый запах его кожи, и внутри все переворачивается еще, и еще с каждым новым вздохом. На пару мгновений девушка поддаётся и тонет в его тепле, уткнувшись куда-то в шею, но быстро берет себя в руки после секундной слабости и делает попытку отстраниться. Тщетно. -Лин. Поехали со мной в Имперский город.       Талморец отпускает ее, чтобы заглянуть в глаза, но Лин все еще лежит неподвижно, не веря своим ушам и надеясь до последнего, что она ослышалась. Что она… спит, и все это – проклятый сон, а не происходящее наяву. Кажется, все ее мысли вмиг отпечатались на лице, выдав с потрохами, но мер был или слишком сонным, или… зелёные глаза с длинными пушистыми ресницами смотрели на неё словно сквозь пелену, а сам Мейаран все чаще моргал, отчаянно проигрывая сну. У неё ведь есть ещё немного времени, верно…?       -Давай поговорим завтра, - девушка тянется вперёд, но талморец опережает и сам целует её – медленно, почти лениво, прижимая к себе. Будь он трезв – и бодр – наверняка бы заметил и её напряженную спину, и нахмуренные брови; «почему так хочется верить, что это взаправду?», - подумала про себя Лин и усилием воли обмякла и поддалась. Спать с ним будет тепло, а утром они наверняка повторят все снова уже на трезвую голову, доедут до границы – до нее осталось всего ничего, остановятся в Бруме и возьмут путь на Имперский город…       Лин открыла глаза. Альтмер спал – об этом говорило ровное дыхание и чуть подрагивающие ресницы; взгляд невольно задержался на его лице дольше, чем следовало, и девушка усилием воли отвернулась, осторожно выбираясь из его объятий. Попытка увенчалась успехом – нахмурившись во сне, Мейаран перевернулся на другой бок, кутаясь в одеяло, и за это короткое мгновение она оказалась на ногах. Холодный пол больно укусил босые ступни, а за ним последовал такой же сквозняк, облизавший обнаженное тело. Поежившись, Лин присела над кучей сброшенных впопыхах вещей и принялась искать свою одежду. Кожу на животе противно стянуло, но времени на умывание не было – каждая секунда промедления все больше и больше шатала её уверенность в правильности принятого решения. А что, если ей правда поехать с талморцем в Имперский город…? Девушла замерла на секунду, уставившись на его мятую рубашку, а затем громко фыркнула своим мыслям и встала. И чем же она тогда окажется для него? Игрушкой? Дармовой служанкой? Шлюхой? Такие, как он не женятся ни на полукровках, ни на крестьянских девках. Да и вообще… хотела ли Лин добровольно защелкнуть на шее оковы брака, пусть и с позолоченной цепью? Оглянувшись на Мейарана, она поджала губы. Да никогда в жизни.       Последним пропавшим предметом оказался правый сапог, валявшийся где-то под столом. Вещи собирать было не нужно – девушка заранее не распаковывала их, оставив лежать в своей комнате. Из сумки она достала лишь две вещи: сложенный втрое контракт и оторванный от мундира шеврон. Теперь они покоились на том самом столе, где осталась лежать и монетка, глядящая в потолок золотыми глазом императора, и два стакана с вином. После недолгих раздумий в руках у Лин оказался обгоревший уголек из очага. Обратная сторона документа была чистой, и на ней можно было писать. В последний раз взглянув на мирно спящего альтмера, она выдохнула и вывела на пергаменте короткую фразу:       «Для друг друга нас больше не существует. Не ищи меня, талморец, и я сделаю все, чтобы ты остался в живых. Привет сестре. -Л».       Орёл, вышитый на черном шевроне, вспыхнул в свете очага золотом.