Тварь

Ночной лес жил своей спокойной будничной жизнью. Лето только началось, но природа вовсю пела гимн возродившейся надежды. Я стояла у реки и с удовольствием вдыхала свежий влажный воздух. Сегодня был хороший день: мне удалось поймать двух зазевавшихся зайцев, и я с гордостью добытчика возвращалась домой. Поселение, в котором я родилась и прожила пятнадцать лет своей жизни, считалось большим и неоправданно опасным: пятьдесят человек в одном месте можно было легко выследить и уничтожить за несколько минут. Но мы были сильными и хорошо обученными. С детства каждого жителя обучали скрывать своё присутствие, не оставлять следов на земле, бесшумно передвигаться и быть максимально внимательными. Именно внимательность не единожды спасала нас от уничтожения. Всё началось тридцать лет назад с одного странного видео, которое транслировалось одновременно на всех каналах телевидения и интернет. На экране в мерцающем серебристым свете появилось существо, отдалённо напоминающее человека, и заговорило: - Приветствую, низшие. Вам выпала честь стать нашей дичью. Да начнётся охота. Экраны погасли, а люди, покрутив пальцем у виска, и обозвав незлобно шутников тварями, продолжили заниматься своими обычными делами. Но охота уже началась. Отец рассказывал, что это была не охота, а настоящий геноцид, истребление целой расы. За первый год была уничтожена половина населения Земли, инопланетным существам было плевать на возраст или пол человека, они просто охотились - выслеживали свою жертву и хладнокровно её убивали. Они не использовали оружия, они, как хищники, рвали когтями плоть, вгрызались острыми зубами в горло, отрывали конечности. Жестокие, хладнокровные, бездушные. Твари - так их называли и по сей день. Со временем люди научились прятаться, но их осталось до невозможного мало, а вот насколько мало, не знал никто. По крайней мере, я знаю лишь сорок девять человек, и я ни разу не видела ни одной твари вживую. Я бесшумно прокралась к люку, спрятанному от чужого внимания голограммой, и начала спускаться вниз. Когда-то бункер, предназначенный для защиты и проживания высокопоставленных лиц во время возможной ядерной войны, стал нашим домом. О его существовании мало кто знал. Мой отец знал, ведь именно он сделал его чертежи и курировал проект во время строительства. Благодаря отцу мы всё ещё живы и до сих пор можем пользоваться благами человеческого гения. Спустившись на небольшую площадку, я подошла к стене и протянув вперёд руку, положила ладонь в углубление. Стена пошла рябью, и я осторожно скользнула сквозь неё. Длинный тёмный коридор, два спуска вниз, два идентификатора и я дома. - Сашка! - с радостными воплями подбежала ко мне сестрёнка, - почему так долго? Тебя не было целых два дня! - Извини, Китти, я немного загулялась. - Тебе от папы влетит по самое не балуй! Я засмеялась и взяла Кэт на руки. - Ты же знаешь, мне не привыкать. Девочка заулыбалась и крепко обняла меня за шею. Я двинулась по широкой забетонированной площади, осматриваясь. По обе стороны от площади стояли в ряд небольшие прямоугольные домики - двадцать с одной стороны и двадцать с другой, за домиками начинались теплицы с овощами и мастерские. Если пройти дальше за мастерские, то можно было выйти к подземной реке и небольшой гидростанции, снабжавшей поселение электричеством. Всё в этом бункере было продумано идеально, и жить здесь было сплошным удовольствием. - Сашка, привет! Давно не виделись. Я остановилась и посмотрела на подходящего ко мне парня. Это был Стас Борзов, мой ровесник и лучший друг детства. Правда, сейчас мы почти не общаемся: однажды ему стало неинтересно со мной играть, и наши пути разошлись. Но я ни капли об этом не жалела, потому что Стас был трусом, который ни разу за свои пятнадцать лет не высунул нос на поверхность. Я тяжко вздохнула и сказала: - Привет. - Была на поверхности? - Да. Зайчиков вот поймала. Папа будет рад. - Вряд ли, Саш. Он второй день бешеный ходит. - Что-то случилось? - я обеспокоенно переступила с ноги на ногу и покрепче прижала притихшую сестру к себе. - Так тебя сколько дней не было? Отец уже собрался идти на твои поиски. У вас дома как раз сейчас совет. Я напряглась: только этого мне не хватало. Боюсь, как бы папа не запретил мне вообще покидать поселение. Я сорвалась с места и побежала к дому. Распахнув дверь, я громко крикнула: - Папа, я дома! Пять пар глаз посмотрели на меня и дружно вздохнули. - Александра, чёрт возьми, почему так долго? - папа вскочил со стула и быстрым шагом направился ко мне, - где ты была? - В лесу, - коротко ответила и опустила на пол Кэт, - охотилась. За зайцами. Я прошла к столу, за которым безмолвно сидели четверо старших мужчин, и положила двух зайцев. - По мясу соскучилась, - продолжила я и улыбнулась старшим. Я ждала, что папа сейчас взорвётся, но уповала на то, что ругать при чужих он меня не будет. Но я не угадала - мужчины встали по очереди и двинулись на выход. Только последний, дядя Рэм, остановился перед отцом и сказал: - Не ругай её сильно, брат. Все-таки молодым нужен свежий воздух. Хлопнула дверь, папа тяжело вздохнул и упал на стоящее рядом кресло. - Китти, иди в свою комнату, поиграй, - попросил папа и когда девочка убежала, приказал, - подойди. Мне ничего не оставалось, как покорно доплестись до папы и сесть напротив. - Сашенька, - начал он удивительно нежно, - я не знаю, как объяснить тебе так, чтобы ты поняла. Да и не смогу, наверно. Ты пятнадцать лет прожила, не ведая страха, а я знаю, что это такое. Я видел, как эти твари, эти мерзкие звери убивают. Я видел, как они, отследив передвижение одного человека, выходили на целые поселения. Я видел, с каким удовольствием эти твари убивали всех, не оставляя в живых даже детей. Папа откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. - А теперь представь, что одна такая тварь выследит тебя и придёт за тобой в бункер, и окажется внутри. Просто представь, что ты станешь виновницей смерти сорока девяти человек. Представь и запомни это на всю жизнь. Папа открыл глаза, тяжело встал и, ни разу не взглянув на меня, ушёл в свою комнату. А мне стало обидно. Из глаз хлынули слёзы, и я начала давиться беззвучными всхлипами. Я ведь хотела просто порадовать сестрёнку мясом, ведь оно так редко бывает у нас на столе. Мне было обидно, что папа не доверяет мне, а ведь я всегда была лучшей на уроках выживания, я умела пользоваться огнестрельным оружием, луком и арбалетом, я, в конце концов, идеально прячусь и делаю ловушки, из которых не выбраться живым! Со злостью я вытерла слёзы с лица, резко встала и подошла к кухонному столу. Надо было разделать заячьи тушки и сделать вкуснейшее рагу для любимой сестрёнки. *** Я сидела на ветке старого раскидистого дуба и медленно жевала кусочек вяленого мяса. Солнце приближалось к своей полуденной отметке, а я так и не смогла выследить ни одного кабана. Животные будто чуяли присутствие людей и уходили всё дальше в лес. И я шла за ними. Со временем отец смирился с моим долгим отсутствием дома, и иногда я не возвращалась в бункер неделями. Я просто не хотела туда возвращаться: стены под толщей земли давили на меня, вгоняя в депрессию. После того случая пять лет назад, когда отец объяснил мне, что я могу случайно убить всё поселение, я не выходила наружу полгода. И это заточение закончилось для меня паническими атаками и непрекращающимися истериками. Мне казалось, что стены дома начинали сужаться, ломая мои кости, мне не хватало воздуха, а в ушах постоянно стоял шум. Доктор Раевский после очередного моего приступа сказал, что у меня клаустрофобия, и он не психолог, чтобы такое лечить. Именно тогда отец и махнул рукой. И именно тогда я, наконец, почувствовала себя свободной. Я выбежала из бункера в ясный солнечный день, глубоко вдохнула влажный свежий воздух и побежала. И бегу, наверно, до сих пор. С каждым годом я углублялась всё дальше и дальше в лес. Он казался бескрайним, диким, необузданным. Я знала каждый сантиметр этого леса на сотню километров в радиусе и старалась исследовать всё больше. А сейчас на меня напала какая-то апатия. Скорее всего это усталость. Такое иногда случалось, и это означало, что я хочу домой. Да, пожалуй, пора возвращаться. Я спокойно доела мясо, надела на плечи небольшой рюкзак, в котором хранила запасы еды, пристроила поудобней арбалет на спине и начала спускаться с дерева, когда меня привлёк непонятный шорох внизу, и я затаилась в листве. Судя по звуку шуршащей травы, это был крупный зверь, но осторожный - если бы не штиль, я бы точно не услышала его передвижений. Медленно наклонившись вниз, я начала наблюдать и обомлела. Это был человек! Настоящий человек. Первый человек, которого я встретила в лесу за столько лет его изучения. Я было дёрнулась навстречу, но что-то заставило меня остановиться. И это был непонятно откуда взявшийся страх. И отвращение. Я пригляделась к фигуре и чуть не закричала - никакой это не человек, это тварь. Тварь, которая что-то вынюхивает так близко к моему дому. Мне стало по-настоящему страшно. Что будет, если эта тварь найдёт поселение? Там же мои родные, мой отец, моя сестра! Я лихорадочно соображала, что делать, и неотрывно наблюдала за каждым движением твари. Тварь была одета в коричневую майку без рукавов и темно-зелёные обтягивающие штаны. Она почти бесшумно ступала босыми ногами по земле и медленно оглядывалась по сторонам, изучая местность и к чему-то принюхиваясь. Вот тварь остановилась и что-то прошипела себе под нос. Резко повернулась назад и, выпутав из ветвей прядь длинных чёрных волос, начала заплетать их в толстую косу. Закончив, тварь таким же резким движением перебросила её за спину и продолжила двигаться в сторону, где в сотне километров находился мой дом. Тварь меня не заметила, скрывшись за грядой леса, а я приняла единственно возможное решение - увести тварь как можно дальше от бункера. Просидев неподвижно около получаса, я удостоверилась, что тварь была одна и осторожно спустилась вниз. Я помнила рассказ отца о том, что твари, если выслеживают жертву, долго за ней просто наблюдают, в надежде, что та приведёт их к человеческому поселению. На это я и рассчитывала: сначала привлеку её внимание, а потом уведу подальше на восток. А если получится, то прикончу. Или умру сама. Я истерично хихикнула, понимая, что второй вариант выглядит правдоподобнее. Но страх за семью был куда сильнее страха за свою жизнь. Весь день до заката я неотступно следовала за тварью, подмечая её следы: примятую траву, сломанные веточки, отпечаток стопы на мягкой почве, и когда на лес опустилась ночь, решилась разжечь небольшой костёр. В другое время я бы не позволила себе такой неосмотрительности, но мне нужно было, чтобы тварь увидела меня. Полночи я просидела около костра, прислушиваясь к каждому шороху, которым лес полнился в это время суток, но так ничего и не услышала, и не заметила, как сон сморил меня. Я проснулась от животного ужаса, пробившего моё тело дрожью, так, наверно, чувствует себя зверь, загнанный крупным хищником в угол. Осторожно села и огляделась: над лесом начиналось тёплое летнее утро, наполненное влажностью и плотным туманом. Костёр уже давно потух, и я по привычке зарыла пепел в мягкую податливую почву. Открыв рюкзак, достала кусок вяленого мяса и начала жевать, не чувствуя вкуса. Зато я прекрасно чувствовала на себе взгляд: тварь рядом, и она наблюдает. Я перевела сбившееся дыхание, глубоко, но осторожно вдохнув, и так же осторожно выдохнула. Тварь не должна догадаться, что я знаю о ней. Я уже решила, куда пойду. Селение находится на северо-западе, а я поведу тварь на юго-восток. Дожевав, я надела рюкзак, встала с травы и медленно двинулась вглубь леса. Идти придётся долго, но это мой путь, и мне придётся его пройти. *** Я сидела на дереве и караулила дичь. А тварь караулила меня, она была так близко, что мне казалось, я чувствую её зловонный запах, меня постоянно тошнило и трясло от страха. Папа был прав, когда говорил, что я не знаю, что такое страх. Но теперь всё изменилось, и каждый день, каждую минуту я чувствую его сильные тиски, сдавливающие горло и не дающие нормально дышать. Я выдохнула и, заметив на краю зрения движение, пустила стрелу арбалета вперёд. Тушка птицы рухнула на землю в паре десятков метров. Я спустилась с дерева и подобрала утку. Особо не таясь, вышла на каменистый берег неширокой реки и развела костёр. Распотрошив добычу, я нанизала мясо на оструганные ветки, закрепила их на рогатины и уселась у костра. Я шла уже две недели, а это значит, что увела тварь от селения больше, чем на четыреста километров. Интересно, как долго она ещё будет идти за мной, и когда ей это надоест. Я всегда была готова к нападению, держа под рукой арбалет и небольшой перочинный нож, подарок папы. Мясо стало подрумяниваться, и я перевернула его другой стороной. На границе леса метрах в пятнадцати от меня лежали огромные валуны, образующие под собой небольшую нишу. Я подошла и оглядела её, пожалуй, тут и проведу ночь. Пока жарилось мясо, я накидала веток и травы на землю под нишей, сгребла камни, чтобы ветер сильно не продувал пространство и, сделав шаг в сторону костра, резко остановилась. Напротив костра сидела тварь. Она неотрывно смотрела на меня и жевала моё мясо. Сказать, что я испугалась - значит, ничего не сказать. На протяжении стольких дней и ночей я готовилась к этой встрече, постоянно была начеку, нормально не спала и прорабатывала в уме возможные варианты нападения твари. Но не в одном моём варианте не было твари, спокойно сидящей у моего костра и жрущей моё мясо. Мне казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, стало не хватать воздуха, в ушах появился шум, но неимоверными усилиями я собралась и осторожно вытащила из кармана шорт нож. Глубоко вдохнув, я сделала шаг вперёд. На самом деле, это всё, на что меня хватило, потому что из-за животного ужаса, который накрыл меня при виде твари, я банально свалилась в обморок. Да, как бы смешно это не звучало, но я потеряла сознание, и вся моя хвалёная подготовка накрылась медным тазом. *** Я открыла глаза. Стоял солнечный ясный день. Каким-то совершенно неведомым мне образом я оказалась лежащей в нише, в которой собиралась провести ночь. Пошевелив руками-ногами, я поняла, что жива. Окинув взглядом каменистый берег и не увидев ничего кроме потухшего костра, я встала и медленно двинулась в сторону реки. Голова слегка кружилась, подташнивало и ломило всё тело - похоже, я неудачно упала, когда потеряла сознание. Во рту была пустыня, поэтому я подошла к кромке воды, бухнулась на колени и жадно начала пить. Прошла целая вечность прежде, чем я смогла оторваться от такой вкусной и сладкой воды. Я посмотрела на слегка подрагивающую от медленного потока гладь реки и ощутила жгучее желание окунуться в неё с головой, чтобы смыть жуткий страх вчерашнего дня, а то, что я провалялась без сознания целые сутки, не оставляло сомнения. Стянув с себя всю одежду, я зашла в тёплую прозрачную воду. Я помыла волосы, отскребла докрасна кожу горстью мелких камушков и легла на мелководье. Было так хорошо чувствовать, как тело ласкают несильные потоки воды, как расслабляются затёкшие мышцы и начинает работать разум. Тварь меня не убила, хотя я совершенно точно видела её у костра. А, главное, я не чувствую её присутствие сейчас. Возможно ли, что тварь решила, что я и без её помощи подохну, и потеряла ко мне всякий охотничий интерес? В душе загорелся огонёк надежды, и я улыбнулась. Счастливая от такой мысли, я вскочила на ноги и повернулась к берегу. У костра стояла тварь. В лапе с длинными острыми когтями она держала за шею зайца и смотрела на меня. И снова меня парализовал животный страх, но мой разум сейчас работал в своём обычном режиме, он подсказал мне, что я полностью беззащитна и надо бы бежать, я дёрнулась было к воде, но тварь на чистом русском произнесла: - Не вздумай бежать, низшая. Догоню и выпотрошу. Я остановилась, сердце заколотилось как сумасшедшее, и меня начало тошнить. Тварь ухмыльнулась, подошла к кострищу и села на корточки. - Я не убью тебя сейчас, - певуче произнесла она, одним движением оторвав зайцу голову, - мне было интересно выслеживать тебя. Поэтому ты сейчас оденешься, поешь и пойдёшь туда, куда всё это время шла. Я дам тебе день форы, а потом продолжу охоту. Я смотрела, как острыми когтями тварь делает надрезы на задних лапах зайца, как отрывает хвост, как стягивает с тушки шкуру, как разрезает брюхо и достаёт оттуда внутренности. Я смотрела на зайца, но видела на его месте себя. Неприятный спазм скрутил моё тело, я согнулась пополам и меня вырвало. И ещё раз. И ещё. Мне стало так страшно и так стыдно за себя, за свою слабость и за свою беспомощность. Я рухнула на камни и уставилась в яркое синее небо. Не хочу умирать, хочу жить, хочу изучать лес дальше, хочу встретиться с выжившими людьми, увидеть их жизнь и быт, хочу, наконец, вернуться домой и крепко сжать в объятьях сестрёнку и папу. Нет! Нельзя так легко сдаваться! День форы - это много, это целых двенадцать часов на изучение местности, двенадцать часов на подготовку ловушек, двенадцать часов надежды на жизнь. Я так просто не сдамся. Глубоко вдохнув, я встала, оделась и подошла к кострищу. Накидала сухих веток и развела огонь. Усевшись напротив, я стала открыто разглядывать тварь: длинные волосы до сих пор были собраны в толстую косу, на высоком лбу ни единой морщинки, тонкие брови вразлёт придавали лицу высокомерия и внушали чувство превосходства. Большие глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц, очень светлая кожа и алый рот сбивали с толку своей кукольностью, но стоило этому рту растянуться в клыкастой улыбке, как лицо тут же искажалось и превращалось в отвратительную гримасу. Я опустила глаза вниз, скользнула взглядом по груди твари, её животу и бёдрам. Тварь определённо была мужского пола. Я тяжко вздохнула, поборов очередной приступ тошноты, и подняла глаза. Тварь смотрела на меня и ухмылялась своим большим ртом с острыми зубами. - Чего уставилась, низшая?- спросила тварь, - нравлюсь? - Да меня блевать от одного твоего вида тянет, тварь! - вызверилась я и вскочила на ноги, собираясь уйти. - Сядь! - приказала тварь, и я безоговорочно подчинилась, от удивления открыв рот, ведь даже отец не смог добиться от меня послушания, а эта тварь одним словом посадила меня назад, да так, что я пошевелиться боюсь. Меня снова затошнило, и рот тут же наполнился вязкой слюной. - Выпей воды, - сказала тварь, усмехнувшись, - может, тебя перестанет так ломать. Она поднялась и пошла к реке, а я потянулась за бутылкой и начала жадно пить сладкую воду, остановившись только когда выпила всё до дна. Отец рассказывал, что твари быстро поняли, какое воздействие их присутствие оказывает на людей, некоторые особи даже использовали изощрённую пытку: они садились кружком вокруг пойманного человека и делали ставки, когда бедный пленник начнёт выташнивать свои кишки. И всё это время наблюдали, как человек умирает в муках. Мерзкие! Мерзкие выродки! Я разозлилась и перевела полный ненависти взгляд на тварь, промывавшую в речной воде тушку зайца. Отложив несчастную тушку на камни, она наклонилась к воде, тщательно вымыла свои лапы от крови, умыла морду и удовлетворённо фыркнула. Грациозно поднявшись на ноги, тварь медленно подошла к костру, села напротив меня, разорвала зайца на куски и, нанизав на оструганные ветки, поместила мясо над костром. - Когда ты почувствовала моё присутствие, низшая? - спросила тварь, внимательно наблюдая за моей реакцией. Я отвела глаза и, помолчав некоторое время, всё-таки ответила: - Я увидела тебя с дерева. Ты прошёл мимо меня и не заметил. - Ты - умная низшая. Знаешь, как мы охотимся. Кто-то из людей рассказал тебе об этом? - Да, - нехотя ответила я, - мне сказали, что вы долго наблюдаете за жертвой и выжидаете, когда она выведет вас к человеческому поселению. - И ты специально развела тогда костёр, чтобы я заметил тебя. - Да. Но не думай, что в той местности сможешь отыскать людей. Я уже достаточно долго иду одна. - Что-то ищешь? - Нет, - разозлившись на саму себя за не пойми откуда взявшуюся говорливость, выкрикнула я, - просто гуляю. Тварь хмыкнула и отвела взгляд. Мне тут же стало легче дышать. Чёртова тварь явно воздействовала на меня, когда смотрела в глаза. Меня снова затошнило. Даже голодный желудок и запах жареного мяса не мог совладать с этой неприятной тошнотой, я закрыла глаза и глубоко задышала. - Тебя постоянно тошнит. Не удивляйся, это обычная реакция твоего тела на моё присутствие, - спокойно сказала тварь и перевернула мясо над костром, - мы биологически разные виды, и природа даёт нам понять, что лучше держаться друг от друга подальше. Так что смирись, низшая. - Что ещё за низшая? - не удержалась я и вспылила, - не называй меня так! Это отвратительно! - А как мне ещё тебя называть? - улыбнулась тварь и посмотрела на меня. - Саша! Зови меня Саша! Это моё имя, а не низшая! - Са-Ша, - проговорила по слогам тварь, пробуя на вкус моё имя, - в моём языке есть похожее слово. Оно означает "спасение". - Ха, в твоём языке есть такое слово? А я думала, у вас кроме "убить, расчленить и разделать" больше никакие слова не встречаются. Язык мой - враг мой. Я так разозлилась, что забыла, с кем разговариваю, забыла, что этот монстр, особо себя не утруждая, может простым взмахом руки оторвать мне голову. Я осторожно взглянула на тварь, приготовившись к самому страшному, но ничего не случилось. - Ты права, Са-Ша, - спокойно ответила тварь, - в нашем языке нет места таким человечным словам. Всё-таки мы от природы охотники и не нуждаемся в спасении. Поэтому это слово почти забылось. - Я почему-то не удивлена, тварь, - прошептала себе под нос и чуть не задохнулась: тварь одним движением схватила меня за горло и повалила на землю. - Я проявил уважение к своей жертве, Са-Ша, согласившись звать тебя по имени. Прояви уважение и ты к своему охотнику. Тварь низко наклонилась к моему лицу, усевшись мне на живот, и медленно сжимала своими лапами моё горло. Ещё немного, и мне нечем будет дышать. Я испугалась и машинально ухватилась за её лапы, пытаясь сбросить с себя её тело. Но это было бесполезно: хоть по комплекции тварь и казалась такой же, как я, сильнее она была в разы, я даже на миллиметр сдвинуться не смогла и, сдавшись, обмякла в его лапах. И когда хватка ослабла, хриплым голосом спросила: - Как мне называть тебя, охотник? Тварь довольно улыбнулась и ответила: - Ниари. Ты можешь звать меня Ниари. Тварь отпустила мою шею и встала. Захватив с собой пустую бутылку из-под воды, она двинулась в сторону леса и, не обернувшись, кинула: - Следи за мясом. Меня опять вырвало. Горькой противной желчью, ведь желудок второй день был пустым. Я кое-как встала на ноги и поплелась к реке. Кожа, где прикасалась тварь, невыносимо горела, и, плюхнувшись на колени, я неистово начала растирать шею и лицо прохладной спасительной водой. Из глаз хлынули горячие слёзы, я рыдала, как девчонка, и не могла остановиться. Всё моё нутро бунтовало против нахождения рядом с этой мерзкой тварью, и тварь это знала, но специально находилась рядом, будто желая сломить мой дух, загнать в угол, а потом удовлетворённо разорвать меня на куски. Я судорожно всхлипнула и опустила горящее лицо в воду. Хотелось всё бросить и утопиться. Да, пожалуй, так я и сделаю. Ведь тогда все мои проблемы решатся. Я уже была готова вдохнуть в лёгкие прохладной речной воды, но перед глазами появилось личико улыбающейся сестры, и я резко передумала. Нет, нельзя оставлять тварь в живых, она не поверила мне, когда я сказала, что в той местности нет человеческих поселений. Значит, мне нужно хорошенько постараться, чтобы уничтожить тварь. Я медленно поднялась на ноги и вернулась к костру. Мясо всё-таки подгорело, но меня это уже не заботило. Я автоматически поворачивала его на вертеле, продумывая свои последующие действия, когда тварь вернулась с полной бутылкой родниковой воды. Усевшись напротив, она кинула бутылку в мою сторону и посмотрела на мясо. - Оно сгорело, - протянула тварь. - Обрежешь, - ответила я. Тварь пристально посмотрела на меня и звонко рассмеялась. А я лишь горько вздохнула: с возвращением твари вернулись страх и тошнота. - Издевательство какое-то, - сокрушённо прошептала я себе под нос и достала из рюкзака соль. Сняв с ветки кусок хорошо прожаренного мяса, я слегка присолила его и протянула твари. - Ешь, Ниари, тебе понадобятся силы, чтобы поймать меня. Тварь хмыкнула и взяла мясо, случайно задев пальцами мою ладонь. Моё тело тут же отреагировало сонмом противных мурашек и очередным приступом тошноты, а кожа загорелась. Я вздохнула, посмотрела на горящую ладонь, ожидая увидеть там какие-нибудь страшные волдыри от ожога или сыпь, но ничего не нашла, и потянулась за мясом. Запах был изумительный, и желудок заурчал в предвкушении вкусной еды. Я не заставила его долго ждать, с упоением откусив кусочек жареного мяса. - Господи, как же вкусно, - не удержалась я от комментария. А тварь посмотрела на меня с некоторым удивлением и произнесла: - Я пять лет охочусь на этой планете и никак не могу понять. Вы едите мясо и так открыто им наслаждаетесь. Значит, вы такие же хищники, как и мы. Тогда почему вы настолько слабы? Я перестала жевать и внимательно посмотрела на тварь. В её глазах отражался неподдельный интерес и ожидание ответа. Я покрутила в руке веточку с нанизанным на неё мясом, не зная, что ответить, но всё же начала: - Люди не хищники и никогда ими не были. Не знаю, какой климат на твоей родной планете, но на Земле именно он диктует условия выживания. Человеку пришлось научиться есть всё, чтобы выжить - от мяса до травы. Так что не сравнивай людей и себя, мы совершенно разные. Тварь совсем по-человечески хмыкнула, взяла веточку с заячьим бедром и встала: - Сегодня можешь набираться сил перед охотой. Завтра с утра начнётся отсчёт твоей форы, а послезавтра я начну охоту. Прощай, Са-Ша. Мне было интересно с тобой говорить. Не дождавшись ответа, тварь скрылась в лесу, а я облегчённо выдохнула. Дышать стало намного легче, а еда показалась ещё вкуснее. Насытившись, я завернула остатки зайчатины в листья лопуха, положила мясо и воду в рюкзак, обулась и двинулась вверх по реке. Я не собиралась отсиживаться, к тому же тело просило движения. И я не заставила себя ждать. Река уходила на северо-восток, и я решила сменить направление. Поворошив память о местной географии, я вспомнила, что где-то севернее должен был начаться высокий горный хребет. Туда-то я и двинулась, глубоко в сердце лелея надежду, что в горах возможностей прикончить тварь будет больше.