Алхимия

- Я принёс тебе завтрак. Лилит демонстративно смотрит в стену. Её упрямство не злит, но расстраивает Берта. Это, само собой, было ей присуще, а он всё так же жил мечтами о её улыбке. Лилит своих улыбок не считала. Паршивый детектив отчего-то был ей удостоен, но ему, Берту, не доставалось ничего. Разве это справедливо? - Снова хочешь объявить голодовку? – Берт поставил поднос на столик и тяжело вздохнул. Ему было невыносимо больно смотреть, как Лилит мучает себя, и всё для чего – лишь бы досадить, заставить нервничать. В прошлый раз она ничего не ела целую неделю и до того ослабла, что даже не могла встать с кровати, и ведь она добилась своего. Берту пришлось принять её условия, он согласился перевести её наверх, хотя сделал это с большой неохотой. Подвал, в котором он держал её с самого начала, был гораздо безопаснее. Оттуда Лилит никто не мог услышать. Пусть даже в комнате не было окон – до такого шага им было ещё далеко – стены дома были не настолько толсты, чтобы случайный гость не стал свидетелем странных звуков. Разумеется, Лилит на это и рассчитывала, но и Берт был не так прост. Думая об этом, он ликовал. Раньше она всегда и во всём обходила его, играла с ним и с его чувствами… но эту партию она выиграть не смогла. - Ты любишь овсянку, - напомнил ей он, надеясь, что она повернёт голову. – И малиновый джем. Лилит продолжала молчать. - Лилит, - Берт осторожно протянул руку к её щеке, но девушка предсказуемо увернулась. Сколько же так будет продолжаться? Она была упряма как мул, и Берт не знал, есть ли у этого упрямства границы. Снова торговаться с ней – о чём? Лилит ничего не хочет, только проклинает его и швыряется предметами. Берт подолгу мог сидеть, как цепной пёс, у её дверей, надеясь, что однажды её ярость утихнет… Но до сих пор этого не произошло. - Роб найдёт меня, - вдруг сказала она, медленно переведя взгляд на его удивлённое лицо. – Рано или поздно, но найдёт. Я знаю, что он уже подозревает тебя. И тогда… «Я убил его две недели назад», - говорит Берт, но пока что про себя. – «Убил и закопал под оградой». Штицхен был слишком настырным и да, он действительно подозревал его. Может, если бы Берт не оказался проворнее, тот смог бы отыскать Лилит, и… а, впрочем, не всё ли равно? Мёртвые не болтают. Мыслями Берт не раз возвращался к моменту убийства – всё произошло так молниеносно, что он, пожалуй, мог бы собой гордиться. Один удар ножом в затылок и его проблема решена. Быстро… и оттого скучно. Для Полоумной Семейки ему бы хотелось придумать что-то поинтереснее. - Пусть так, - улыбается он. Лилит об этом знать незачем. – Тогда уж лучше поздно, чем рано, верно? – на этих словах её глаза вновь вспыхивают яростью. – Скажи, может, ты чего-либо хочешь? Лилит обессиленно припадает к стене. Ей тяжело взаперти, Берт мучается, ему не хочется ограничивать её свободу… Но иного пути нет, во всяком случае, не сейчас. - Хочу больше книг, - неохотно выдавливает она, окидывая взглядом скудную полку с несколькими томами завалявшихся у Берта сборников сказок и стихотворений. – Что-нибудь про историю, или какой-нибудь детектив. И… карты. Карты таро. У тебя они есть? - Для тебя я найду, - Берт рад, он почти счастлив. Они ведь договариваются друг с другом, разве это не чудесно? – Но и ты для меня кое-что сделай. - Я съем это, так уж и быть. - И не только. Берт касается щеки указательным пальцем, внимательно наблюдая за реакцией Лилит. Она кривится, обиженно морща лоб, и всё же, нерешительно придвинувшись, оставляет на его скуле холодный поцелуй. Такая мелочь – а он уже готов сделать для неё всё, что угодно. - Спасибо. Я принесу тебе книги, - пользуясь моментом, Берт сжимает её руку и даже не расстраивается, когда Лилит резко выдёргивает пальцы. Он думает о том, что, пожалуй, через недельку-другую сможет вывести её погулять по саду – но, конечно, только ночью. Три дня спустя со дня похищения Лилит пройдёт месяц. Слишком маленький срок, и всё же за это время успело произойти столько всего… Берт знал, что однажды Лилит полюбит его. К ней придёт смирение, а затем и любовь, и тогда всё произошедшее уже не будет иметь значения. Впереди у них долгий путь, а пока что… Книги и карты. Желание дамы всегда было для него законом.