1276 год, Аэдирн.
После зимы, проведённой в опустевшей крепости, несколько дней в пути казались наиболее тяжёлыми как для Эскеля, так и для успевшего привыкнуть к праздной жизни Василька. Конь периодически фыркал, высказывая свои возмущения молчаливому наезднику, но продолжал идти. Земли Каэдвена остались позади, и с каждым проведённым в пути днём погода становилась всё теплее, растительность разнообразнее, а ведьмак всё задумчивее. Кажется, никогда прежде Эскель не чувствовал себя настолько паршиво. Эту зиму ему впервые пришлось провести в одиночестве. Каэр Морхен стал ещё более холодным, кладка продолжала разрушаться, и на этот раз никто даже не пытался создать хоть какой-то уют. Несколько недель после прибытия в ведьмачью обитель Эскель ждал последнего живого из своих братьев — Геральта. Однако знаменитый Белый Волк так и не приехал на зимовку. Эскель уже успел отчаяться, когда ему пришла магическая весточка от чародейки Йенифэр: Геральт обустроился в Туссенте и даже приобрёл собственное имение. Радость за друга детства довольно скоро сменилась ощущением небывалого одиночества. День тянулся за днём, он искал дичь на обед, собирал травы и ежедневно посещал могилы Весемира, Ламберта и Лео. Подолгу молчал, глядя на серые камни. По вечерам уныло листал книги из ведьмачьей библиотеки, запивая прочитанное алкоголем. Зима казалась воистину бесконечной. Эскель ещё после битвы с Дикой Охотой зарёкся возвращаться в Каэр Морхен, однако всё же к зиме приезжал сюда. Верно, сыграла роль не вытравленная мутагенами природная сентиментальность… Или же просто дурость. Но жить без зимовок в бывшей Школе Волка оказалось сложнее, чем он предполагал. И, пожалуй, именно эти несколько месяцев стали самым лучшим показателем: всему суждено когда-то заканчиваться. Беззаботному детству, тренировкам на мучильне с товарищами, пьяным вечерам в компании братьев, жизни Весемира и зимовкам в крепости. Всё рано или поздно заканчивается. Стоило только сойти снегу с перевала, Эскель тронулся в путь. Ему ещё не приходилось отправляться на Большак настолько рано. Путь от Каэр Морхена до Каэдвена он ёжился от пронизывающего ветра, и уже подъезжая к Ард Каррайгу, решил отправиться южнее. Чудищ везде хватает — так лучше искать заказы там, где ночи теплее и задница к седлу не примерзает. Вчера вечером Эскель пересёк реку Понтар и теперь шёл куда глаза глядят по землям Аэдирна. Кажется, впервые за долгое время он действительно сожалел, что является ведьмаком. Как бы сложилась его судьба, будь он обычным каэденским пареньком? Был бы сейчас, наверное, седым стариком, окружённым шумными внуками, вспахивал бы землю. Или напивался бы до одури с соседями, пока жена домой не прогонит. А может, сидел бы круглыми днями, привалившись к стене своей лачуги, смотрел на проплывающие облака. Кто его знает, как было бы. А сейчас ничего не попишешь — ищи заказы, чтоб не сдохнуть от голода! Дело-то полезное, людям помогать, но сейчас Эскель, кажется, всё бы отдал за обычную спокойную оседлую жизнь. Впереди показалась небольшая деревушка. Эскель сделал круг плечами в попытке немного взбодриться. Василёк немного ускорил шаг, предвкушая передышку.***
Указатель близ первого покосившегося дома скрывал название поселения: доски совсем прогнили. Да и вся деревня в целом выглядела жалко: деревянные серые домики, многие из которых ушли в землю по самые окна, представляли собой типичную картину бедности и борьбы за выживание. Пока ещё лысые огороды, громко галдящие женщины, чумазые дети, скачущие по лужам. «Н-да, хорошей оплаты я здесь не дождусь…» — подумал Эскель, спешившись. Доска объявлений (на удивление существовавшая в поселении) хранила всего два объявления. На одном некая Весея сообщала, что соседка её дрянь последняя. На другом, написанном углём, было предупреждение от старосты: «Не сувайтесь на пролесок наш, нето сгинете». — Хм-м-м… — ведьмак протянул руку к листочку и потянул на себя. Влажная бумага легко оторвалась от гвоздика, которым была прикреплена к доске. Оглянулся. Кошачьи глаза заметили полного мужчину, который, прислонившись к своей хате, с прищуром наблюдал за ведьмаком. В губах мужчина меланхолично пожёвывал соломинку. Эскель переступил с ноги на ногу, затем направился прямиком к нему. — Добрый день, уважаемый! Я ищу старосту. — Ведьмак что ле? — Ведьмак, — подтвердил Эскель. — Так где найти старосту? — Я староста, — хмыкнул мужчина. — Я увидел предостережение на вашей доске, — Эскель кивнул головой на доску с объявлением. — Хочу предложить свою помощь. Что за чудище у вас тут завелось? — Ах, это… — староста закатил глаза. — Ничего серьёзного. Эскель недоуменно нахмурился: — Когда «ничего серьёзного» — предостережений не пишут. — Есть у нас тут бабка одна, Мартой звать. Уж больно мнительная. Все мозги мне проела, чтоб я эту ерундистику на доску объявлений повесил. Я ей говорю: «Успокойся, нету никого в пролеске!». А она мне как давай горланить, что уже двоих чудище сожрало, и если не повешу предостережение, то пожалею. Я и повесил. — Эта Марта что-то видела? — уточнил Эскель. — Да нихера она не видела! Она ж слепая! Но с этой старухой лучше не шутить. Уж не знаю, какому демону она свои зенки отдала, однако ж часто как скажет чего, так сбывается. Я поэтому бумажку и повесил. Пущай, думаю, висит лучше. — Получается, нет у вас никакого чудища? — Может, есть, а может, и нет, — староста перекатил соломинку в губах и отвёл взгляд. — Ты у нас ведьмак, вот и разбирайся. — Я разберусь. Но не даром, — Эскель скрестил руки на широкой груди. — Пропали недавно у нас Гастон с сыном, ну так они давно из этой дыры уехать собирались. А у старухи, верно, воображалка разыгралась, вот она и решила, что их чудище утащило. Я платить не буду. С Мартой договаривайся. Эскель вздохнул. Было стойкое ощущение, что он впустую тратит время. Однако денег осталось разве что на пару дней и хоть немного заработать было бы очень кстати. Стоило попытать удачу. — Хорошо. Где эта ваша Марта?***
Дом Марты был крайним на соседней улице и ничем не выделялся на фоне остальных покосившихся домишек. Разве что во дворе на привязи стояла беременная коза и противно блеяла в сторону проходящего мимо ведьмака, будто сторожевой пёс. Не успел ведьмак постучать в дверь, как она открылась. Марта оказалась худой высокой старухой с короткими курчавыми седыми волосами. Она направила на Эскеля свои незрячие белёсые глаза: — Неужто ведьмак? — Ведьмак. Меня зовут Эскель. — Я уж заждалась тебя, — Марта отступила обратно в хату, махнув рукой, приглашая Эскеля войти. Мужчина настороженно вошёл вслед за старухой — всё-таки далеко не каждый день он слышит, что его кто-то ждал. Обстановка внутри дома была скромной: полки с разными горшочками на стене, голые окна, старый пыльный сундук на полу, стол да стулья. Марта дошла до стола и повернулась к Эскелю морщинистым лицом. — Слыхал уже про чудище? — Слыхал. Староста сказал мне, что вы можете рассказать подробнее… — Не верит он мне, дурак. А я знаю, что есть чудище! Племянник соседки моей, Гастон, и сынишка его пропали… Уж пару недель назад. Ушли по пролеску, да и сгинули страшной смертью! — Больше никто не пропадал? — Я уговорила старосту всех предупредить, потому остальные целы пока что, — гордо заявила Марта. Эскель подумал, что староста оказался прав, — старуха от скучной жизни сама придумала себе историю и сама же в неё поверила. Длинно выдохнул. — Так что, ведьмак, — Марта подбоченилась, — уничтожишь чудище? — Поговорим об оплате. Бесплатно я не работаю. — Оно понятно, дело-то опасное… — старуха сделала два шага до настенных полок, в одном из многочисленных горшочков нащупала звенькнувший мешочек. — У меня сбережений не много, но я тебе всё отдам, что есть, лишь бы больше не сгинул никто, — Марта отсыпала в ладонь половину монет из мешочка и протянула ведьмаку. — Остальное получишь, когда чудище поборешь. Эскель взглядом пересчитал монеты. Не густо, но он и не был уверен, что чудище вовсе существовало. Да и лучше иметь небольшую оплату, чем не иметь никакой. — А если не найду чудища? — спросил Эскель, принимая предоплату. — Найдёшь, ведьмак. И Гастона с сынишкой найдёшь. Вернёшься, когда солнце только горизонта коснётся. А как вернёшься, кроме монет я ещё кое-чем тебя награжу. Эскель спрятал полученные монеты и развернулся к выходу. Он не знал, чем его может наградить слепая старуха, но надеялся на кусочек козьего сыра или что другое съестное: последний кусок сала, съеденный ранним утром, уже наверняка переварился.***
Поиски оказались недолгими, выслеживание чудища прошло как по учебнику. Сначала Эскель шёл по следу, нашёл останки мальчика, затем шёл по запаху и обнаружил мужчину. Вскоре обнаружил чудище, коим оказался леший. Да не простой, а боровик! Удивляло то, что этот подвид, как правило, обитал в лесах, отдалённых от человеческих селений, и здесь, так близко к деревушке, ему вовсе было не место! Завязался бой. И бой этот тоже ведьмака удивил. Лешие обычно мирные, пока их не тронешь. А как тронешь, так они в ярости гоняют противника корнями, призывают на помощь волчьи стаи… Обычно. Всегда. Но не в этот раз.***
Василёк безмятежно щипал траву, когда ведьмак вернулся в деревню. Беременная коза Марты вновь издала недовольное блеяние, как только Эскель зашёл во двор. Мужчина посмотрел на горизонт: на багровом небе солнце едва коснулось верхушки деревьев. «Вот же…» — Эскель, постояв несколько секунд, подошёл ко входной двери. На этот раз дверь он открыл сам. Марта стояла напротив входа, морщинистое лицо было обращено к Эскелю, словно она всё это время ожидала его возвращения. — Нашёл чудище, ведьмак? — Нашёл. Это был боровик. Странно, что он был так близко к деревне… «Повезло, что он был ослабевшим», — подумал Эскель, вспоминая недавний бой. Обычно обороняющийся древесными корнями реликт выпустил в сторону ведьмака всего пару корней. Бой закончился неожиданно быстро, и Эскель отделался всего парой синяков. Словно боровик только и ждал, когда его кто-нибудь прикончит. Совсем нетипичное поведение для подобной бестии. — А я говорила, что найдёшь. Верно, и Гастона нашёл? — Только то, что от них с сыном осталось. — Я редко ошибаюсь, ведьмак, — гордо заявила Марта и протянула Эскелю мешок с оставшимися монетами. — На, возьми. Эскель уверенным шагом подошёл к старухе, но стоило ему протянуть руку к оплате, как Марта ловким движением перехватила его за запястье. — Я обещала тебе ещё кое-что, так получи же пророчество! Спина у Эскеля моментально взмокла. — Не надо мне пророчеств, просто отдай остаток за заказ, и я отправлюсь дальше. — Эх, ведьмак, если б имело значение, будешь ли ты слушать меня… Судьба твоя уже предопределена. Эскель разозлился: — Послушай, бабуль, я этим дерьмом сыт по горло. Я не намерен ничего слушать, просто отдай… — Коль встретишь деву в беде, не откажи в помощи ради своего блага. Ждёт вас двоих дорога длинная, а когда… Эскель вырвал свою руку из на удивление крепкой хватки старухи, второй рукой дёрнул за мешочек с деньгами и, уже выходя из жилища заказчицы, услышал уверенное: — Ты ещё будешь жалеть, что не дослушал, ведьмак. Но тихие слова старухи его не остановили. Под аккомпанемент недовольного блеяния беременной козы дверь хлопнула за его спиной. Эскель решительно взял Василька под уздцы и направился к выезду из деревни. Задерживаться здесь он был не намерен, и ещё был шанс успеть добраться до следующего селения, чтобы найти ночлег.***
Следующие несколько дней слова старухи не выходили у Эскеля из головы. На что бы он ни отвлекался, мысли всё равно возвращались к недослушанному пророчеству, высекая в памяти: «Коль встретишь деву в беде, не откажи в помощи ради своего блага…». Эскель плевался, матерился, обругал Марту всеми известными словами, но строчки вновь и вновь всплывали в сознании. — Мало, что ли, я ради простых людей жизнью рискую?! — возмутился ведьмак вслух. Василёк издал согласное «Тпру», покачивая головой в такт шагам. Было в жизни Эскеля два таких «подарка судьбы». Один стойко носил его по всему Большаку много лет, а другой остался горьким осадком в душе и шрамом на половину лица. И проверять, будет ли напророченное Мартой хорошим «подарком» или плохим, Эскель не хотел от слова совсем. И конь, и ведьмак чувствовали себя уставшими и мечтали только о ночёвке в корчме, а не в поле и в хлеву, как последние три ночи. Эскель начинал чувствовать, как от него воняет потом и кровью утопцев, зарубленных позавчера, и это порядком раздражало. Уж если он чувствует запах собственного тела на открытом воздухе, значит, несло от него за версту. Ведьмак понимал: даже не самые чистоплотные кметы разговаривать будут ещё неохотнее, чем обычно, раз от него так разит. Кругом были сплошные поля да болота. Справа от дороги виднелись чёрные палки сгоревшего несколько лет назад поселения. «Коль встретишь деву в беде, не откажи в помощи ради своего блага…» — вновь прозвучал в голове голос Марты. Эскель задрал лицо к небу, начав бубнить себе под нос заученные много лет назад строки о драконидах из бестиария, лишь бы заглушить собственные мысли. — Стой! Стой, говорю! Эскель встрепенулся, резко вернув взгляд к дороге. В пяти метрах от него, широко расставив руки и ноги, стояла девица с растрёпанными волосами. — Стой! Василёк заржал и резко остановился. — Ты ещё кто такая? — Эскель окинул невысокую девицу взглядом. Кожаные коричневые штаны обтягивали упитанные бёдра, некогда светлая рубаха навыпуск натянулась на полной груди. Растрёпанные длинные волосы, собранные в хвост, ниже плеч были розовыми. — Меня зовут Мила. Умоляю, помогите мне! Эскель не торопился спешиваться. Девушка не была похожа ни на кметку, ни на чародейку, ни на аристократку. Да и откуда взяться молодой девушке вдали от какого-либо селения без лошади и сопровождения! «Туманник», — подумал Эскель. Потянулся за мечом. Мила проследила движение ведьмака и рухнула на колени, размазав влажную землю. — Я безоружна! У меня нет ничего! — громко сказала незнакомка, подняв руки. — Я тут совсем одна. И я не знаю, где я. Пожалуйста, мне просто нужна помощь, а вы единственный человек, кого я видела за много часов здесь! Эскель достал меч и слез с коня. Глаза Милы округлились от ужаса, и она попыталась резво встать, но левое колено проскользнуло, и девушка, взвизгнув, лишь завалилась вперёд, испачкав в грязи руку, на которую опёрлась при падении. Ведьмак подошёл ближе, отточенным годами движением занёс меч. Церемониться со взявшимся ниоткуда туманником он был не намерен, слишком был уставшим и злым. «Туманник» забегал испуганными глазами, резко пригнулся к земле, свободной рукой закрывая шею. Эскель уже начал опускать оружие, когда в голове мелькнула мысль, что туманники так себя не ведут. Когда понимают, что иллюзия не удалась, они обычно уже являют свой истинный облик, обороняясь. Да и вокруг, хоть и были болота, тумана не наблюдалось. День был тёплый, и цепочка на шее под рукой девушки блеснула на солнце. Медальон на его собственной шее молчал. Эскель усилием остановил меч прямо над шеей Милы. Та, спустя пару минут, дрожа, медленно подняла взгляд от земли, уставившись на Эскеля. Зрачки на слезящихся глазах были расширены от ужаса. Эскель сплюнул: «И впрямь обычная безоружная девка». — Не убивайте, я вам ещё пригожусь… — губы девушку еле слушались. Ведьмак присмотрелся к ней внимательнее: кончик носа и круглые щёки были красными от холода, как и руки. Она поджимала полные губы, сдерживая накатывающую истерику. — Кто ты и откуда тут взялась? — М-меня зовут Мила. Я здесь… — Мила вздохнула. — Я… Я… Лицо её исказилось, и девушка заплакала. В голове Эскеля снова прозвучало: «Коль встретишь деву в беде, не откажи в помощи ради своего блага…» Эскель глубоко вдохнул, медленно выдохнул. «Надеюсь, это просто грёбаное совпадение», — подумал мужчина, глядя, как Милу сотрясают рыдания.