***
Когда путники вошли в деревню Бобьяучи, Эскель не удержал облегчённого вздоха. Спешился. Продолжая держать одной рукой плед у груди, Мила неуклюже соскользнула со спины Василька. — Молодец, дружище, — Эскель погладил морду коня, прежде чем уверенно направиться к корчме. Мила молча последовала за своим спасителем. Единственная корчма в деревне встретила путников пьяным хохотом и возмущёнными воплями местных завсегдатаев. Корчемница подняла усталый взгляд на новых посетителей. — Добро пожаловать. Чего желаете? — без улыбки произнесла она и сморщила нос. — Еды. Ночлега. И коня покормить, — перечислил ведьмак. Мила за его спиной жадно оглядывала место, в котором оказалась. — Еда есть. С конём Василь разберётся. Комната одна свободная осталась. За всё… — женщина нахмурила лоб и на секунду отвела взгляд вверх, видно, подсчитывая сумму. Внимание Милы привлекли мужчины за одним из столиков, увлечённо кидающие в центр разноцветные карты. Оба были раздражены и по очереди обменивались скверными словами. Когда внимание Милы вновь вернулось к ведьмаку и корчемнице, мужчина уже отсыпал на стол нужное количество монет. — Я сам принести могу. Только корыто какое-нибудь предоставь. — Будет всё, будет, — женщина резво смела монеты себе в ладошку. — Сядьте где-нибудь, подогрею еду и принесу вам. Корчемница ушла на кухню. — Пойдём, — сказал Эскель попутчице, направляясь к одному из дальних столиков. — Тьфу… Мутант ёбаный, — услышала Мила голос и, повернув голову, встретилась глазами с лысым толстяком, сжимающим в руке кружку пива. Толстяк взгляд отводить не торопился и только поднёс кружку ко рту. Мила не стала дожидаться, сколько глотков он сделает, и прибавила шаг. Путники заняли столик в самом углу корчевни. Эскель снял мечи со спины и облокотил их о лавку рядом с собой. — Эй, ты… знаешь этого человека? — Мила взглядом указала Эскелю на толстяка. — С чего ты взяла? — Он тебя обозвал. — Это не редкость, я привык. — Ты что, особенный какой-то? Эскель усмехнулся: — А ты сама не видишь? Мила осмотрела лицо ведьмака, стараясь не рассматривать шрам. — Ну… Отличаешься, но не сказать, чтобы сильно. Ты, конечно, крепкий как медведь, и лицо, э-э-э… примечательное, но в остальном ничего необычного. Мужик как мужик. Эскель поднял брови. Обычно подобные комментарии ему давали только шлюхи в борделях, да и те чаще всего имели в виду конкретные части тела. — Ты никогда раньше не встречала ведьмаков, верно? — уточнил Эскель. — Не знаю. Нет, наверное… — глаза у Милы забегали. Эскель вздохнул, поднял голову к прилавку. «Где там эта женщина? Уже сто раз могла всё подогреть», — подумал Эскель. Пустой желудок издал тихий стон. — А ты… ведьмак? — решила уточнить Мила. Она чувствовала себя слепым беспомощным котёнком и понимала: чем быстрее сможет сориентироваться в происходящем, тем быстрее поймёт, что делать дальше. — Угу. — И… В чём прикол? — Прикол? — Ну, чем ты так сильно отличаешься? Это раса такая? Девушка удивляла Эскеля всё больше. — Скорее, что-то вроде профессии. — Видимо, не самая престижная профессия, — предположила Мила. — Совсем не престижная. Мила поджала губы, подковырнула каплю воска, прилипшую к столу, и отбросила её на пол. — Расскажешь, чем ты занимаешься? — спросила Мила, стараясь, чтобы её голос звучал ненавязчиво и отрешённо. Эскель ещё раз прошёлся взглядом по лицу Милы. Она явно чувствовала себя неуютно и сильно нервничала. — Мне сложно поверить, что ты никогда в жизни не слышала про ведьмаков. Мила в ответ только подняла плечи: — Ну, вот так. Эскель резко выдохнул: — Я убиваю чудовищ. Трупоедов, накеров, виверн… Всяких разных. За это мне платят. — О, — кивнула Мила и подумала: «В жизни не слышала таких названий», — звучит опасно! — Не только звучит, — подтвердил ведьмак. Корчемница вышла из кухни, неся в руках две тарелки с горячим. Неторопливо поставила тарелки на стол перед Эскелем и Милой, затем снова пошла к прилавку и вернулась с кувшином компота, половиной хлебной булки и двумя кружками. — Спасибо! — сказала Мила, пытаясь поймать взгляд женщины. В ответ на это корчемница только хмыкнула и ушла. Мила нахмурилась. — Ешь, — Эскель взял ложку и зачерпнул еду, — потом искупаемся и поговорим.***
Мила держала дверь комнаты, пока Эскель заносил внутрь два наполненных водой ведра. Глядя на воду, она уже морально готовилась не верещать от холода, пока будет смывать грязь. Эскель зашёл в комнату, поставил воду рядом с большим корытом, мысленно чертыхаясь. Он всё-таки рассчитывал на ванну, но хозяйка действительно предоставила корыто, как он и просил. Впрочем, лучше хоть корыто, чем ничего. — Купайся первая, только не долго, — Эскель направился обратно к двери. — Я буду внизу. Надо проверить коня. Мила не успела ничего ответить, прежде чем дверь за мужчиной с протяжным скрипом захлопнулась. Лишь пламя затанцевало на трёх толстых свечах, расставленных в разных углах комнаты. В тусклом свете Мила рассмотрела две койки с комплектом белья на старых покрывалах, громоздкий комод и корыто с двумя вёдрами холодной воды. Ещё несколько секунд она просто смотрела в одну точку. — Н-да, Людмила Алексеевна, мы с тобой попали в какую-то беспросветную жопу… Мила на всякий случай выглянула за дверь: в коридоре было пусто. Она задвинула щеколду и подошла к широкой низкой кровати. Скинула на покрывало старый шерстяной плед, затем сняла невысокие сапоги и чёрные носки. Стянула рубашку, не забыв бережно отстегнуть от неё брошку в виде вишнёвых ягод, и штаны, и осмотрела их: рубашка уже вряд ли когда-то вернёт нежный светло-розовый цвет, а вот у кожаных штанов был шанс на полноценное спасение. Грязные вещи девушка аккуратно положила на край корыта, чтобы хотя бы попытаться отстирать с одежды уже засохшую землю. Холодный воздух комнаты заставил Милу дёрнуться от пробежавших по всему телу мурашек. Она обхватила руками своё полное тело, понимая, что чем дольше она будет стоять, тем сильнее замёрзнет. Прихватив с постели жёсткое, явно старое полотенце, Мила встала в середину корыта, пытаясь сообразить, как искупаться максимально быстро и при этом не пролить воду на дощатый серый пол. Быстрым привычным движением сняла бельё, схватила большую кружку, что стояла вместе с куском мыла на полу у корыта, зачерпнула из ведра воду. «Ну, с Богом!» — холодная вода из кружки полилась на середину бедра. Дыхание моментально сбилось, сердце застучало быстрее. — Ладно, сделаем так… — Мила взяла в руки трусики, мыло, наскоро постирала ширинку и прицельно закинула мокрое белье на стоящий неподалёку древний комод. Повторила те же действия с чёрной парой носков. Она надеялась, что вещи хоть чуть-чуть подсохнут, пока она моется и стирает остальное. Одно ведро воды Мила отвела специально для стирки рубашки и штанов, а второе решила оставить для себя. Всё равно в такой холодной воде с кружкой особо не наплескаешься. К тому же у Милы были сомнения, что корыто сможет вместить весь объём воды, а рисковать не хотелось. Она и так здесь находилась на птичьих правах. С искусственной кожи грязь смылась достаточно легко, после стирки штаны были мокрыми, но в остальном — как новые. Рубашка же была безнадёжно испорчена: тёмный кусок мыла лишь помог размыть серое пятно грязи на рукавах ещё сильнее. Брюки вместе с рубашкой отправились следом за трусами на комод — сохнуть. К этому моменту Мила чувствовала, что кончик носа уже стал по температуре близок к покрасневшим от холодной воды пальцам. Желание искупаться испарялось быстрее, чем Мила успевала напоминать себе: чёрт его знает, когда предоставится возможность помыться в следующий раз. Судя по запаху, исходящему от её спасителя, это может быть очень-очень не скоро. Судя по тому, что она уже узнала об этом месте — до следующей помывки она может просто не дожить. Дыша сквозь зубы, Мила быстро ополоснула тело без мыла, и стоило последней кружке воды скатиться с ног, как она выпрыгнула из корыта. Вытерлась грубым полотенцем и застегнула крючки лифа на спине, вправила груди, натянула частично влажное бельё на тело. Подошла к оставшейся на комоде одежде. Та, конечно же, была ещё совершенно мокрой. Мила вернулась к кровати, схватила плед и завернулась в него. После чего, вооружённая полотенцем, попыталась отжать в него лишнюю воду с вещей. Вода в грубую ткань впитывалась крайне неохотно. Стоило девушке закончить, как в дверь тут же постучали. Мила убедилась, что плед на ней завязан надёжно, и осторожно отпёрла дверь. В коридоре стоял хмурый ведьмак. — Закончила? — произнёс Эскель. — Да, только что, — Мила отошла от двери, стараясь выглядеть уверенно и непринуждённо. Всё-таки не каждый день она представала перед малознакомыми мужчинами в одном белье и шерстяном пледе. Эскель повернул голову в сторону сохнущих (и стараниями Милы уже намного более сухих) вещей на комоде. — Я их постирала и не знала, куда повесить… Думаю, через несколько часов они высохнут, — решила оправдаться девушка. Эскель не ответил, лишь дёрнул головой (кивнул?), молча поднял оба ведра и снова вышел в коридор. Не зная, чем себя занять, Мила села на кровать, поджав ноги. Мысли резво зашевелились в светлой голове. Впервые за вечер Мила осталась один на один со своими мыслями без возможности отвлечься на что-либо. Она всё ещё плохо понимала, куда именно попала и как здесь стоит себя вести. Она, как пазл, пыталась сложить картинку воедино, но знала слишком мало, чтобы полностью понимать всё происходящее с ней. Что уж говорить, сначала Мила вовсе была уверена, что её с помощью чего-то, о чём ещё предстоит поразмыслить, занесло в сельскую местность (что отчасти было правдой). Однако за всё время она не увидела ни одного привычного указателя, ни одного намёка на асфальт или пластиковый мусор… Испуганная девушка несколько часов шла по лесам и полям, согреваясь только адреналином в крови, пока не увидела сгоревшее селение, близ которого шныряло… нечто. Мила так испугалась, что из последних сил выбежала к дороге и тут, к счастью, увидела человека! Человека… на коне. Мила тогда была бы рада, наверное, даже бомжу или алкашу, поэтому странный человек на «транспорте» казался ей божьим посланником. Думая только о том, чтобы спасти свою несчастную тушку, девушка была готова на всё, лишь бы мужчина помог ей выбраться из этого жуткого места. Пока Мила сидела на коне перед своим спасителем, она придумала другую версию. Её отшвырнуло в прошлое! Она понимала, что версия эта невероятна (последний раз она о таком читала в книге), но другого объяснения она не находила. С виду чистая природа, мужчина на коне (который не был похож на участника костюмированного фестиваля), а «нечто» у сгоревшего селения… Так кто его знает, сколько уже интересных животных повымирало! Сколько раз учитель истории ещё в школе им рассказывал обо всяких древних жестокостях! Всё сходилось! Версия с невероятным перемещением во времени разбилась вдребезги, когда в корчме Мила впервые смогла спокойно рассмотреть своего спасителя: кроме двух мечей и жуткого шрама на пол лица, она увидела глаза. Жёлтые, с вертикальным зрачком… И они не выглядели как линзы. Кажется, они были настоящими. Когда же мужчина рассказывал, что он ведьмак и охотится на чудовищ, о которых Мила и не слышала ни разу прежде… Спасибо, сессии в университете, за отработанный навык сохранять спокойствие, когда тебе говорят непонятные слова! Потому что если бы не этот навык, она бы сейчас… «И что теперь делать?!» — в ужасе подумала Мила, зачесав обеими руками выбившиеся у лба пряди волос. Тело её покачивалось как уставший маятник часов. Она одна. Чёрт его знает где. В другом мире. Без гроша. Даже без нормальной одежды. Совершенно не приспособленная к жизни вне квартиры. А единственное её спасение — рандомный мужчина, у которого всё ещё по нелепой случайности она не спросила имени. И сейчас она — в комнате с единственной кроватью, полуголая и совершенно не способная себя защитить, ждёт, когда он вернётся. «Я умру», — сделала вывод Мила. И замерла, как лиса перед фарами, с широко открытыми глазами. Искрой надежды была мысль о том, что на самом деле она не в другом мире, а в психушке, а ведьмак — санитар. Сейчас вернётся с каким-нибудь «Успокоином», и она просто уснёт. Уснёт и всё это закончится так же внезапно, как и началось. Впрочем, вряд ли психические больные осознают, что они могут быть больны. Да и она не буйная, чтобы на неё «Успокоины» тратить… А ещё Мила слышала, что если в такое заведение попал, то можно сразу место на кладбище присматривать, потому что психи никому не нужны, обращаются с ними плохо. «Я умру в любом случае», — решила Мила. Когда Эскель вошёл в комнату, его попутчица немигающим взглядом смотрела в пустую стену и даже на скрип двери не моргнула. Ведьмак поставил у корыта два ведра с чистой водой, затем подошёл к кровати и скинул на пол вонючую куртку, намереваясь отмыть её от следов битвы с накерами и дорожной пыли. Краем глаза следил за застывшей Милой. Девушка вдруг дёрнулась, словно выйдя из транса, когда ведьмак принялся стягивать штаны, и со смущённым ойканьем отвернулась к стене, так что ведьмаку оставалось наблюдать только её напряжённую спину в пледе. Глаза Милы бегали от обитой деревом стены к рукоятям мечей, прислонённых к изголовью кровати. Ещё пару минут Мила прислушивалась к шороху одежды и дыханию ведьмака, после чего услышала плеск воды. — Охотники на колдуний совсем оборзели. Вышел коня проверить, так эти… к седельным сумкам руки тянут. — О, — ответила Мила. — Понятно. «Как в средневековье!» — ужаснулась мысленно девушка. Про то, как истребляли всех странных личностей под предлогом дьявольщины, она читала в учебниках и романах ещё лет в девятнадцать. Через какое-то время Мила снова услышала плеск, а затем тишину разрезал голос мужчины: — Ну, рассказывай. Откуда ты и куда направлялась, прежде чем заблудилась? — спросил ведьмак. Мила вздрогнула. И решила выбрать самый безопасный вариант: не врать, но недоговаривать. Чем меньше информации, тем проще будет, в случае чего, вывернуться. Она понимала, что сейчас выглядит, наверное, как стопроцентная ведьма, а значит, действовать стоило осторожно, думая над каждым сказанным словом. — Я не знаю, как оказалась в том месте. Меня выкинуло из такой шумной… дыры посреди поля. И я просто шла наугад. Не знаю, сколько, но долго. Дошла до деревни, но она оказалась заброшена, и там были какие-то чудища. Вроде на двух ногах, но это точно не люди. «Трупоеды, наверное», — подумал Эскель, намыливая тело. Мила продолжала свой рассказ: — Я так испугалась! Рванула к дороге, а тут ты, — Мила смущённо замолчала. Пожевала губу и решилась. — Мне неудобно, но… Я не спросила сразу, а потом как-то неловко было… Как тебя зовут? — Эскель. «Что за дурацкое имя», — подумала Мила. — Видимо, «шумная дыра» — самый обычный портал. Так откуда ты? — Я… Э-э-э… Издалека, — ответила девушка. Она понимала, что это звучит слишком уж подозрительно и неправдоподобно, поэтому добавила, — никогда не бывала в этих краях. Я где вообще? — Аэдирн, в пол дня пути от границы с Темерией. — О, — Мила покивала головой, поджав губы. Эти названия ей, конечно, ни о чём не говорили. — Вот что меня удивляет. Как ты нашла портал? Поссорилась с какой-нибудь чародейкой? — задал вопрос Эскель. Всё ещё не понимая, насколько преступно здесь быть вовсе связанными с чародеями, Мила ответила отрицательно. — Ты, верно, из Венгерберга? — спросил Эскель, выливая на себя остатки воды прямо из ведра. — Да, — согласилась Мила, надеясь, что ответила не слишком резво. Эскель был в замешательстве. Попутчица явно врала и казалась всё более чудной: странная одежда, странные волосы, явно образованная, но аристократки так не горбятся, да и не было в ней брезгливости к окружающей обстановке. На магичку не похожа и точно совершенно не соображает, где оказалась, раз так уверенно согласилась быть жительницей столицы Аэдирна. «Явно что-то скрывает. Или скрывается. Но почему не оделась по погоде, почему не просит помочь с конкретной проблемой?» — размышлял ведьмак, обмотавшись грубой тканью полотенца. — Что ж… Мила. Сегодня мы спим тут. Завтра после обеда я отправляюсь дальше. — А я? — А ты — нет. Мила обернулась. Эскель, сидя на корточках, очищал свою потрёпанную куртку старой тряпкой. — Мне некуда идти. — Не моя беда. Я и так потратил больше, чем планировал, чтобы накормить тебя. Попроси утром корчмариху дать тебе работу. Или найди кого-нибудь, кто тебя доставит… «домой» в Венгерберг. Мила в ужасе встала с кровати, сжимая перед грудью плед. — Нет, я с тобой поеду! Эскель устало вздохнул, оторвавшись от куртки, и пронзительно посмотрел на девушку. — Моему коню трудно нести двух тяжёлых всадников, да и с тобой дорога займёт раза в два больше времени. Экскурсиями я не занимаюсь. Толку от тебя никакого: денег ты не предлагаешь, ещё и нагло врёшь! — Я не вру! — Как знаешь. Эскель вернулся к очистке куртки. — У меня действительно нет денег, но я… я что-нибудь придумаю. Буду полезной. Могу… Могу вот стирать за тебя! — Стирать я и сам могу. — Ну, ещё что-нибудь! Готовить могу! Шить! Да что угодно, только возьми меня с собой! — воскликнула Мила и тут же мысленно отругала себя. Она на самом деле не была уверена, что готова прямо-таки «что угодно» делать. Ведьмак нахмурился. Встал, встряхнул куртку и развесил её на каретке кровати. Он уже жалел, что позволил себе дать слабину и не оставил Милу там, где встретил. Вот же талант находить себе приключения на задницу! — Ну, допустим, ты действительно сможешь быть мне полезна, — произнёс ведьмак, — хоть я очень в этом сомневаюсь, — добавил он. — Василёк с трудом добрался досюда, я просто не могу взять тебя с собой дальше. — А если купить лошадь? — спросила Мила. — Ты вообще знаешь, сколько стоит хорошая лошадь? Даже если бы я хотел, — а я не хочу! — потратить на тебя все свои деньги, у меня и трети этой суммы нет. Да и в этой деревне ты вряд ли найдёшь хорошего скакуна. — То есть главная проблема — лошадь? — уточнила девушка. — Как минимум лошадь, — согласился Эскель. Мила вернулась на кровать, поджала под себя ноги. Ведьмак остался стоять. Нагота, прикрытая полотенцем, его явно не смущала. — Значит, если я найду лошадь, ты возьмёшь меня с собой? Эскель коротко рассмеялся, скрестив руки на груди. — Если найдёшь — возьму, — усмехнулся он. И добавил. — Но ты не найдёшь. — Я всегда нахожу то, что хочу, — серьёзно сказала Мила. Понимала, как глупо это звучит, ведь в действительности не знала, как ей найти лошадь в этом захолустье, да и будет здесь хоть одна задрипанная кобыла вообще. — Ну-ну, — ведьмак расстелил постель, затушил оплывшие свечи. Упорство девушки его даже немного развеселило. «Ну-ну», — про себя передразнила Мила Эскеля. Заползла под холодное одеяло, только потом вытащила из-под себя плед. Мысли панически проносились в голове одна за другой, предлагая самые абсурдные варианты по добыче хотя бы старого осла. Недоверие ведьмака настолько её разозлило, что она забыла о смущении от нахождения в одной кровати. Девушка только отползла на противоположный от ведьмака край кровати, повернулась к нему спиной. С полной тревоги головой Мила и уснула, стоило только закрыть глаза.