***
Покои королевы были пропитаны запахом ароматических масел, с которыми так любила принимать ванну женщина. Она остановилась по центру комнаты и шумно выдохнула, отгоняя от себя все беспокойство. Позади неё загремел доспехами сир Коль. От этого стало ещё спокойнее. — Король бредит, он сошёл с ума. — устало произносит женщины в пустоту, — Хочет преподнести Деймону королевство на блюде. Её взгляд мимолетно скользит по рыцарю. Тот делает несколько несмелых шагов к ней, но останавливается, когда Алисента продолжает свой монолог: — Почему мне нужно жертвовать дочерью, чтобы не допустить этого? Почему всегда нужно что-то преподнести в жертву, ради проклятого трона? — спокойный тон срывался на тихие всхлипы. — Моя королева..— Кристон оборвал себя на полуслове и подошёл к Алисенте, заключая её в объятия. Это было лучше любых слов. Королева прижалась щекой к холодной стали доспехов и прикрыла глаза. Пока она находится в его объятиях, весь мир кажется проще. Кристон Коль очаровал её своими глазами цвета ночи ещё в первую встречу. Прекрасный боец, которому удалось сбросить с седла непобедимого Деймона Таргариена. Юная Алисента Хайтауэр ночами грезила об их большой любви со смелым рыцарем в сияющих доспехах. О её невинных мечтах знала лишь Рейнира, которая при каждом упоминание Коля загадочно улыбалась, пряча глаза. Только спустя время, Алисента поняла истинную причину такой реакции. Нож в спину от лучшей подруги, вошел слишком глубоко, кончиком щекоча сердце. Девушка видела их гляделки, видела как сир Кристон смотрит на принцессу взглядом влюбленного щенка. А теперь он смотрит так на неё. Теперь она выиграла. Но почему Алисента не чувствует себя счастливой? Рейнире всегда сходили с рук её выходки. Безнравственность. Наплевательское отношение к долгу. Король прощал ей все, поглаживая дочь по светлой макушке. Алисенту отец одаривал холодным взглядом и требовал от неё послушания. Требовал от неё быть куклой. Рейнира хотела стать королевой. Алисента стала королевой. Рейнира хотела Кристона Коля. Кристон Коль всецело принадлежит Алисенте. Так почему она не испытывает счастья? Почему продолжает чувствовать себя куклой в руках отца, пока Рейнира плодит бастардов в свое удовольствие? — Я не могу так поступить с Хелейной. — женщина сильнее прижалась к телу стражника. — Эйгон сломает её, понимаешь? — Зато она всегда остаётся рядом с Вами, моя королева. Вы сможете ей помочь. — Коль успокаивающе провел пятерней по тёмно-рыжим волосам Алисенты, совершенно не беспокоясь о её прическе.***
Свинью. Они подсунули ему чертову свинью с крыльями. Деревянное лезвие меча ударяет чучело. Эймонд прокручивает в голове картинки как ему дарят мерзкое животное и его удары становятся все более яростными. Вот уже вместо головы тренировочного чучела, он видит лицо брата. — Мой принц, удары слишком хаотичны. Вы пытаетесь убить бездушную куклу? — рука Коля сжимает предплечье мальчика и Эймонд опускает меч. — Простите, сир, я немного увлекся. — он подымает лиловые глаза на лорда-командующего. — На поле боя это будет весьма уместно, если вы будете бить правильно и думать о противнике, а не как сейчас. Что Вас беспокоит? Эймонд смотрит вниз, затравленным волчонком. Рыцарь садится на корточки перед принцем и заглядывает в его лицо. — Вас ещё гложет глупая шутка брата? — Этот идиот ответит мне за все.— злостно шипит мальчик и его пальцы сильнее сжимают рукоять меча. — Он Ваш брат, не стоит так говорить. Будьте выше таких неудачных шуток. — Коль приободряюще улыбнулся и вновь выровнялся в полный рост. Мальчик слабо кивает и убирает прядь светлых волос от лица. Он наблюдает как мужчина отходит в сторону мелких ублюдков Рейниры и лицо сира Кристона теряет былую доброжелательность. Лорд-командующий смотрит на обладателей тёмных курчавых волос с призрением и холодно акцентирует внимание на их ошибках. Это не может не обрадовать Эймонда. Но появление рядом Эйгона, который пальцем подымает кончик носа и начинает отвратительно хрюкать заставляет юного принца вложить всю ярость в новый удар по чучелу.***
В тронной зале царит полумрак. Это место для Эймонда самое загадочное в замке. Оно хранит в себе величие былых времён. А осознания того, что на этом корявом троне из тысячи мечей, ранее сидел Эйгон Завоеватель — вызывает мурашки. Мальчик комкает подолы камзола от нервозности и смотрит на мать. Женщина напоминала печальную статую, из глаз которой вот-вот побегут слёзы. Эйгон был безразличен к действу и лишь со скукой вертел головой осматривая зал. Хелейна шептала себе что-то под нос, странно улыбаясь. Эймонд единственный ощущал на языке приторный вкус грядущих событий. Он тяжело сглотнул ком в горле и посмотрел на своего отца. Король сидел на Железном троне и ерзал от неудобства. Визерис не был для него создан. Это замечал каждый присутствующий. Рейнира, на правах наследницы и принцессы Драконьего Камня сидела рядом. Её Эймонд мог представить на троне. Она гармонично выглядела среди груды слепленных драконьим пламенем мечей. — Я собрал вас, чтобы объявить о помолвке. — вещает король сидя на троне и косит взгляд на свою дочь. Обитатели замка подогретые новостью начали перешептываться между собой, заполняя помещение отвратительным галдежом. Эймонд морщит нос, но вовремя вспоминает, что находится под прицелом чужих взглядов. Ему нельзя демонстрировать эмоций, это против правил. Это опозорит семью. Потому он складывает руки в замок и выравнивает спину, словно по команде. Новость о чьей-то предстоящей свадьбе его не удивила. У Эймонда в целом мало что вызывало искреннее удивление. Если ему подыскали невесту, то он с гордостью исполнит свой долг. — Мой старший сын, Эйгон будет помолвлен со своей сестрой Хелейной. Перешептывания стихли, но всего на несколько мгновений, а затем недовольно загудели вновь. — Это против воли богов. — выкрикнул кто-то смелый из толпы. — Это традиция валирийцев, их вероисповедание отличается от нашего. — сухо отвечает десница, так, чтобы его услышал каждый. Только для Эймонда все звуки стихли. Как это возможно, чтобы его Хелейну отдали идиоту брату? Они не могут этого сделать. Они не имеют права забирать у него Хелейну. Сколько себя помнил, он никогда не умел ладить с окружающим. Няньки говорили, что принц слишком угрюмый, гости не имели привычки тискать его. Чем старше он становился, тем острее ощущал общую неприязнь. Она проявлялась по-разному у детей и у взрослых, но в какой-то момент окружила его плотной стеной одиночества. И только Хелейна смогла проломить эту стену и забраться в его крохотных темный мирок. Она зажгла для Эймонда свет. Стала единственным другом. Единственной сестрой. Единственной любовью. Детской, невинной и чистой любовью. Принц обожал свою сестру и не раз вступал в перепалки со страшим братом, после того как тот позволял себе оскорблять Хелейну. А теперь они хотят выдать сестру замуж, за того, от которого так рьяно защищал её Эймонд? Отдать в лапы зверю? Принц Эйгон тоже был не в восторге. Его лицо искривилось и он брезгливо посмотрел на свою сестру. Жена чудачка с нездоровой тягой к насекомым ни разу не предел мечтаний Эйгона. Только Хелейна была не удивлена. Ей все так же было все равно. — А мой второй сын, Эймонд, по достижению семнадцати лет вступит в брак с дочерью Деймона Таргариена и Реи Ройс — принцессой Дейной Таргариен. — завершил король, под косые взгляды придворных. Мужчина привык к тому, что его решения не поддерживали, потому общее негодование более не вызывало прежней злости. Для принца Эймонда это стало вторым неприятным ударом под дых. Тем не менее он вынес это стойко, не подавая виду. Его невестой станет неизвестная никому девка, которую Деймон даже не удосужился привести ко двору. Пусть Эймонд не был религиозным, но с сегодняшнего дня твёрдо решил, что будет молиться о скорой кончине ранее упомянутой Дейны. Даже имя у неё было неприятное.***
120 год — Я буду как Дейна когда вырасту, тоже буду биться на мечах. — произнесла маленькая девочка, сидя на мягком коврике. Её сестра близнец лишь фыркнула на это, приглаживая волосы своей кукле. — Бейла, настоящие леди не дерутся на мечах. — строгим, почти материнским тоном отбрила Рейна. — А что же делают настоящие леди? Девочка задумалась, приложив указательный палец к нижней губе. — Они хорошо танцуют и поют. Умеют вышивать дивные узоры на ткани. Рожают детей. — перечислила Рейна, кивая головой на каждое свое утверждение. — Это ведь скучно. — Бейла морщит нос. — Значит я не буду леди, стану рыцарем. Рядом захихикали няни, которые следили за девочками пока их мать вышла понаблюдать за тренировкой падчерицы. Бейла нахмурилась от того, что никто её не понимал. Только Дейна всегда поддерживала и обещала научить всему, что умеет сама, как только придёт время. Сама же Дейна в это время умело лавировала между отцовскими ударами, подыскивая момент, чтобы самой атаковать. Деймон занес руку для удара сверху, а шустрая девочка нашла это самым подходящим временем чтобы ткнуть мечом в незащищенную область между доспехами на руках и туловище. Но оказалась пойма в ловушку уготовленную отцом. Принц слишком быстро среагировал, и одним ударом, который на поле боя оказался бы для неё смертельным, обезоружил дочь. — Ты нашла хороший момент, но опять слишком долго смотрела на место, которое планируешь атаковать. Дейна вздохнула, потирая ушибленное тренировочным мечом плечо. Права рука все ещё не слушалась, после недавнего падения с лошади, а теперь ещё и плечо. — Я пытаюсь прицелиться. — возражает девочка, подымаясь на обе ноги. — Это не стрельба, Дейна. В ближнем бою медлительность будет стоить тебе жизни. — привычно холодным тоном поучает отец, пока сзади не подходит Лейна, и не кладёт руку ему на плечо, сжимая. Таким образом останавливая мужа. — Я постараюсь больше не совершать эту ошибку. — понуро соглашается та, и поправляет кожаную перчатку на руке. Лейна устало качает головой, глядя на картину которую наблюдала почти каждый день. Она по привычке положила руки на живот, ощутив движения ребёнка. Ей вспомнилось предсказание падчерицы насчёт пола первенцев. Лейна улыбнулась. — Дейна, а на этот раз мальчик? — вкрадчиво спрашивает женщина, все ещё поглаживая живот. — Леди Лейна, по правде говоря, я не знаю. Надеюсь, что мальчик. Отец будет счастлив. — Дейна посмотрела на принца, который был словно не здесь, буравя ботинки взглядом, но после её слов приподнял уголки губ в полуулыбке. — Ты заменяешь любого мальчика. — отвечает Деймон, трепая волосы дочери. — Но я не мальчик. Не наследник. — омрачневшая Дейна отворачивается спиной от родителей, рассматривая вид. — Наследник Ступеней или Шелковой улицы? — с присущей язвительностью интересуется мужчина, вскидывая светлые брови вверх. — Порочному принцу нечего оставить после себя, кроме былой славы и количества трахнутых шлюх. — Деймон, она же леди. — дёргает мужа за рукав Лейна, пытаясь присечь поток бранных слов. — Леди? — с насмешкой спрашивает мужчина в пустоту. — Именно. Потому как истинная леди пойду сменю одежду и направлюсь к сестрам. — девочка присела в нелепом реверансе, и удалилась. Упоминания пола всегда были чем-то болезненным. С того момента, как Дейна научилась что-то понимать, то она осознала тягости своего положения. Высокородная леди, которая обязана выйти замуж за того, кто будет более выгодной партией, и нарожать этой партии множество детей. Большинство из которых будут умирать на её руках. Ей нужно было быть кроткой, уметь вести себя на приемах и хорошо танцевать. Обольщать и ублажать своего мужа. Но Дейна хотела не этого. Ей нужны были эмоции, которые дарили лишь полеты на драконе или битва на мечах. В своих снах, она была воином, свирепым и ужасным, с которым другие боялись оказаться на одном поле битвы. И она была мужчиной.***
— А появление ребёнка на свет это больно? — спрашивает Рейна, при этом заплетая косы на волосах старшей сестры. — Полагаю, что очень больно. Я слышала как кричала ваша мать, когда вы родились. — ответила Дейна, рассматривая деревянную фигурку дракона. — Значит у меня не будет детей. — Бейла морщит свой носик, заплетая косу с другой стороны. Волосы Дейны спадали до самой поясницы легкими волнами, а близнецы пытались придумать новую прическу для неё. — Будут, ты должна. Мы обязаны продолжать род. — возразила Рейна, укоризненно качая головой. Дейна невольно нахмурилась. Хотелось обернуться и сказать, что никто ничего не должен, но устами младшей глаголила истина. Каждую женщину ожидала такая учесть, если она конечно не бесплодна. На что каждую ночь молилась Дейна. — В пекло, специально не буду рожать. — вскрикнула Бейла, и случайно дернула волосы старшей сестры. Её сестра близнец строго посмотрела на нее из-под светлых ресниц. Дейне этот взгляд напомнил бабушку этих двоих — Рейнис. Строгий, как у всезнающего человека, который видит тебя насквозь, вместе с каждым грехом и молча за это осуждает. Девочка почувствовала дрожь от такой схожести. Рейнис Веларион всегда вызывала у Дейны не самые приятные ощущения. Женщина смотрела на неё как на бастарда, явно давая понять, что не рада её присутствию в своем доме, как собственно и Деймону. За дверью послышались торопливые шаги. После них раздался глухой крик. Дейна поняла, что у мачехи возникли трудности в родах скорее всего, ведь в ином случае, все закончилось бы примерно часом ранее. Неведомая доселе тревога стервятником клевала ей мозг. Предвкушение чего-то ужасного отдавало горечью на языке. Она громко сглотнула, и оглядела девочек. Близняшки ещё не понимали ситуацию полностью, для них это было не более чем словами о появлении брата или сестры. Тем не менее Деймон попросил Дейну следить за ними в детской, и без особой надобности не выпускать, пока Лейна не подарит им нового ребёнка. Отец мыслей в слух не озвучивал, но между строк явно скользило «Не выпускай девочек, на случай, если все закончится печально». Каждые роды имели под собой большой риск смерти плода или матери. Деймон просто хотел обезопасить детей. После ещё одного более громкого крика, Дейна решила уложить сестер спать, дабы их не пугали звуки из покоев, где рожала их мать. Девочки неохотно согласились уснуть, но только после сказки от старшей. Дейна рассказала им придуманную историю, о злом драконе Каннибале, который раньше был человеком. Такой дракон и вправду существовал, но все остальное светловолосая выдумала, с целью испугать младших. Умиротворенность скрасила лица близняшек. Они безмятежно спали, пока их мать истошно кричала от боли. Дейна поправила одеяло каждой и оставила на их лбах лёгкие поцелуи, следуя привычке, которую переняла от Лейны. После того обещания, девочки стали неотъемлемой частью её жизни. Светловолосая медленно открыла дверь, страшась, что скрип может разбудить сестер, но вопли были куда громче. Дейна ступила в коридор, замечая копошение. Люди суетились: одни служанки бежали по ступенькам, расплескивая теплую воду из посудины, а другие — выносили перепачканные кровью простыни, унося из подальше. Сердце девочки пропустило несколько ударов. Нужно пойти к Лейне, но ноги словно приросли к месту не позволяя ей двигаться. Решение пришло в голову само собой. Девочка развернулась на носочках, и направилась к винтовым ступенькам, которые вели на крышу, где она тренировалась с отцом. Каждый шаг становился истеричней предыдущего, и уже спустя десяток ступеней, Дейна бежала со всех ног, гонимая неведомым преследователем. Лишь набрав полные легкие морского воздуха, девочка ощутила спокойствие. Она медленно подошла к краю башни, и заглянула вниз. На неё одним глазом посмотрела старая драконица Вхагар, которая спала недалеко от замка, хотя обычно предпочитала более уединенные места. «Чувствует, что Лейне плохо», — глядя прямо на старушку подумала Дейна. Когда Вхагар утратила свой интерес к ней и вновь уснула, девочка продолжала на неё смотреть. Королева драконов восхищала её своими размерами и видом. Дейне всегда хотелось подойти к ней ближе и коснуться её. Заглянуть в глаза и прочесть старую историю, тех времён, когда всадником драконицы была ещё Висенья. Но Вхагар имела не самый дружелюбный нрав, потому подпускала к себе людей лишь в сопровождении Лейны. Дейна увела взгляд на море. Ей всегда нравилось оно. Пусть отец и говорил, что их стихия — огонь, но она тянулась к бескрайним просторам океана. Наблюдать за волнами было любимым занятием девочки, ещё со времён жизни на Рунном Камне. Воспоминания о первом доме всегда отзывались глухой тоской на периферии сознания. Все события тех времён окрашены в серое, лишь с примесью ярких моментов тренировок с сиром Элом и его забавных шуток. После смерти матери жизнь начала принимать новые оттенки в свою палитру. Дейна увидела множество городов за Узким морем и обрела семью. Лейна любила её. Это была настоящая материнская любовь. Лейна заменила ей мать и позволила чувствовать себя любимой. Она ценила каждое мгновение, когда женщина проводила с ней время и восхищалась её успехами. А теперь Лейне плохо, а Дейна не может ей ничем помочь, от чего возникает огромное желание сломать что-то. От собственного бессилия ставало мерзко. Дейна ведь должна помочь, а не может, ибо бесполезна. Она стукнула кулачком о каменную стену рядом. На костяшках выступили капли кровь и по руке прошла неприятная боль, но благо она вытеснила лишние мысли из головы. Дейна поднесла свою руку к лунному диску, поглядывая сквозь пальцы на небесное светило; затем на чёрную морскую поверхность; на огромную Вхагар; на силуэт в белых одеждах, что, спотыкаясь, приближался к драконице. Девочка нахмурилась и убрала руку, чтобы та не мешала обзору. Наклонившись чуть ниже, она поняла, что силуэт принадлежал Лейне. Мачеха еле волоча ноги подошла к Вхагар, держась за всё ещё округлый живот. Она что-то говорит, тем самым пробуждая драконицу ото сна. Дейна порывается сбежать вниз к мачехе, но та внезапно падает на колени. Девочка слышит лишь стук собственного сердца, которое вот-вот разобьет прутья ребер. Осознание происходящего подкрадывается наглым преступником и больно тычет кинжалом. — Нет, нет, нетнетнет. — повторяет словно в бреду Дейна, видя как женщина раскидывает руки перед драконом. — Лейна, нет. — девочка кричит, но звук из башни не достигает цели. «Дракарис, Вхагар» Два простых слова заставили драконицу извергнуть пламя на свою всадницу. Два простых слова уничтожили часть Дейны. Она почувствовала как глаза застилает пелена и одна слеза покатилась по щеке, оставляя после себя соленый след. Девочка замерла на месте без возможности двигаться. Она лишь смотрит на участок песка, где ранее стояла Лейна и пытается поверить, что это взаправду. Раньше Дейна думала, что детство закончилось когда она осознала свою бесполезность, ведь ребёнок не придёт к такому выводу. Но теперь она поняла — детство закончилось только что. Оно умерло вместе с Лейной и спокойной жизнью.