Vermilion

Безлунная ночь была непривычно шумной для обитателей Дрифтмарка. По всему замку горели факелы, а сонная прислуга шепталась по углам про ужасное происшествия. В большой зале стояло звенящее напряжение, которое казалось можно услышать сквозь какофонию шума.  Дейна прижимала к себе сонных и заплаканных близнецов. Выражение лица девочки было каменным и отрешенным, пока сестры время от времени то и дело всхлипывали. Джейс стоял рядом, касаясь её плеча своим. Около него, зажав кровоточащий, явно сломанный нос, рукой замер Люк.  Она окидывает флегматичным взглядом боевые ранения сестер и невольно кривит губы. От этого движения, ноющей болью напомнила о себе подбитая скула. Дейна коснулась её пальцами, словно пытаясь наощупь разобрать масштаб увечья. Подушечки пальцев казались ледяными и щека горела, от такого контраста стало неприятно. Проведя рукой чуть ниже, она почувствовала жжение на губе. Солоноватый привкус крови, все ещё танцевал на языке, от чего девочка инстинктивно поморщилась.  Взгляд фиалковый глаз невольно уперся в Эймонда. Он кривился и вскрикивал, пока мейстер старательно зашивал его рану. Лицо принца окончательно и бесповоротно обезображено, но от того не потеряло своей надменности. Дейна заметила, как он цеплялся за деревянные перила стула, словно пытаясь удержаться на плаву и не утонуть во всепоглощающем океане боли. Около него сидела королева. Женщина вовсе не переживала за сохранность своего прекрасного платья, цвета изумруда, теперь её большие глаза были прикованы только к сыну, который так старательно избегал взгляда матери. Стыд? Возможно. Дейна не хотела бы у него спрашивать.  Мать которая так переживает. Интересно, как это? Девочка громко потянула носом воздух и тыльной стороной ладони вытерла кровь. Она и сама может о себе позаботиться, без матери. Алисента зарывается рукой в белоснежные волосы сына, поглаживая его по голове и успокаивая, хотя у самой на глазах застыли слёзы. Дейна отворачивается. Это напоминало пытку, а у юной принцессы склонности к мазохизму не наблюдалось. Она лишь прижала к себе близнецов, ведь теперь у них тоже нет матери, которая вот так проведет рукой по волосам и скажет, что все будет хорошо. Потому что хорошо ничего не будет. Пламя в камине танцует свою дикую пляску и Дейна невольно вглядывается в него, пытаясь абстрагироваться от произошедшего.  Все присутствующие были никем иным, как зрителями трагичного спектакля, от того молча созерцали действо, где право говорить имели только актеры. Крики Эймонда. Вздохи Алисенты. Визерис, который бранит стражников и сопровождает свою речь громким стуком трости о пол.  — Как ты мог допустить подобное? — гневно интересуется король, пока стражник понуро опускает голову. — Ты мне за это ответишь.  Мужчина смиренно выдыхает.  — Принцы должны были спать, мой король. — голос его звучит блекло. Он осознает, что наказание неминуемо, но внутренний инстинкт подсказывал, что нужно предпринять попытку защитить себя.  — Кто нёс стражу? — теперь Визерис обращается ко всем.  — На юного принца напали его же кузены. — встал на защиту своего подчиненного лорд-командующий. Его тёмные глаза сверкали в свете пламени, а дорнийский профиль демонстрировал характерную непокорность.  — Вы все клялись защищать мою кровь. — король указывает костлявым пальцем, увешанным перстнями, на присутствующих стражников.  — Гвардейцам ещё не приходилось защищать принцев от принцев, — сир Кристон сделал небольшую паузу и взглянул в сторону Дейны и близняшек. На его лице появилась презрительная ухмылка, а после, он с натиском добавил: — и принцесс.  Дейна встретилась с лордом-командующим взглядом. Фиалковые глаза покрылись коркой льда, демонстрируя всю холодную злобу внутри неё. Коль уловил в том как она смотрела что-то недоброе. Что-то неприятно-знакомое с далекого прошлого. Так смотрел воин, на человека которому вот-вот вспорет брюхо. Так на него смотрел Деймон, перед началом турнира. Кристон увел взгляд в сторону и закашлял в кулак.  — Это все отговорки. — не унимался тем временем Визерис. Он кричал в лицо стражникам, брызгая слюной. — Скажите, его глаз исцелится? — чуть громче нужного спрашивает Алисента у мейстра, тем самым привлекая к себе общее внимание.  — Плоть исцелится, но глаз потерян, моя королева. — пожилой мужчина рассматривал рану принца, стараясь не касаться воспаленных участков.  Королева тяжело вздыхает и опускает руки. Король понуро глядит вниз, ему стыдно. А Дейна чувствует как хладеют конечности, ей страшно за то, что может произойти. Как гнев королевской семьи обрушится на них. Смрад перемен вновь попадает в лёгкие, заставляя сердце колотится чаще и сильнее прижимать к себе близнецов. А в голове стучит мысль только об отце. Девочка ещё никогда в жизни так не желала видеть его как сейчас.  Громкий звук пощёчины вырывает всех из оцепенения. Разъярённа  Алисента, чье лицо искаженное злобой, нависала над старшим сыном, пока тот держался рукой за ушибленную щеку. Немой вопрос и обида застыли в его глазах.  — Где ты черт возьми был, пока Эймонда избивали? — женщина с каждым словом повышала голос на сына.  — За что, матушка? — Эйгон глядел на неё, точно затравленный звереныш, не понимая своей вины.  — Ты должен был защитить его и быть рядом, а ты пьянствовал. — тон резко сменился на холодный, даже ледяной. Королева взяла себя в руки. — Прекрати так на меня смотреть, твоя боль ничто, в сравнении с болью Эймонда. Эйгон отвернулся от матери. Вид его был жалким, от былого величия и гонора, которые он демонстрировал Дейне на ступенях к пляжу, не осталось даже следа.  Во время секундного затишья, в залу спустились сами хозяева. Рейнис и Корлис были испуганы, их выдавали торопливые шаги и мечущийся по комнате взгляд.  — Бейла…Рейна, что…что случилось, — Рейнис остановилась, разглядывая подбежавших к ней хныкающих близнецов. Завидев бабушку, девочки начали рыдать пуще прежнего.  Дейна словила на себе взгляд Корлиса и слабым кивком головы дала ему понять, что все в относительном порядке. Сама же светловолосая осталась стоять на месте, сцепив руки в замок. Теперь сестры в безопасности, а это главное. Тревога начала отступать, с приходом старших Веларионов.  За спинами толпы открылась дверь, оповещая о новых гостях, испуганная Рейнира, с искрящимися от страха глазами подбежала к сыновьям. Деймон вошел вслед за принцессой, собирая на себе липкие, а порой злые взгляды всех присутствующих. Но один обжигал больше всего. Из-под светлых бровей на него смотрели два фиалковых с зеленой поволокой глаза, в которых пламя сражалось со льдом. Дейна была разочарована. Эту эмоцию дочери он чувствовал сильнее прочих, которые сейчас заполняли помещение.  Порочный принц посмотрел на близнецов, которые плакали в юбки Рейнис, а затем вновь на старшую дочь, осматривая её изувеченное лицо. Во взгляде мелькнул страх, но Дейна лишь отвернулась, не желая больше видеть родителя. Почему он не защитил её? Почему его не было, когда он был так нужен? — Джейс? Люк? — Рейнира падает перед принцами на колени и осматривает кровоточащий нос младшего сына, — Покажи. Кто это сделал? Ответ Люцериса влечет за собой канитель других детских голосов. Каждый хотел быть услышанным и выкрикивал свою правду, создавая отвратительную какофонию. Дейна боролась с желанием закрыть уши, потому что людей в один момент стало слишком много.  На фоне громкой перебранки, как доходяга хрипел Визерис, пытаясь прекратить балаган. Но его никто не слышал. В тот момент, Дейна испытала к нему жалость, ведь ничего другого, король без голоса не заслуживает. Будь на его месте Деймон, то заткнул бы каждого, одним лишь взглядом, ведь глаза Порочного принца, были красноречивей слов.  — Он назвал нас бастардами. — полушепотом отвечает Рейнире Люк. Женщина от этого хмурится и подымается с места, пряча сыновей за спиной.  Дейна стояла близко к принцам Веларионам, но намерено отошла в сторону, не желая быть под протекцией принцессы. Она уже решила, что справится со всеми последствиями сама, не примет помощь.  Король посмотрел на Рейниру с сожалением, будто просил прощения, за эту ситуацию, хотя пострадавшими оказались все. — Эймонд, сын мой, ты расскажешь мне правду, — он подходил к принцу, при этом опираясь на трость. — прямо сейчас.  — Что ещё не ясно? Твой сын искалечен, — рука королевы указывает в сторону Люка и Джейса, — её сын в ответе.  — Это скорбная случайность. — сдержанно отвечает Рейнира, глядя на своего отца.  — Случайность? Принц Люцерис подстерёг  Эймонда с ножом, чтобы убить его! — истерические нотки в голосе Алисенты звучат все громче и громче.  — Это на моих сыновей напали и вынудили их защищать. Это их грязно и подло оскорбили. — парирует принцесса, уже переводя взгляд, не предвещающий ничего хорошего на соперницу.  — Каким образом? — король хмурит брови и водит глазами по виновникам действа.  —  Законнорожденность моих детей была поставлена под сомнение.  — Он назвал нас бастардами! — после слов матери выкрикнул Джейс, указывая дрожащим от злости пальцем в сторону Эймонда.  Алисента смиренно прикрывает глаза. Эта битва проиграна, учитывая то, как Визерис рьяно защищает этих маленьких бастардов,  — Дейна, я бы хотел выслушать твою версию. — король неожиданно поворачивается к своей племяннице.  Девочка часто моргает глазами, будто выходя из длительного транса.  — Принц Эймонд действительно позволил себе такое оскорбление в сторону принцев Веларионов и почившей леди Лейны, — спокойно отвечает Дейна, твёрдо смотря в глаза Визериса.  — Начать драку из-за оскорбления? Из-за шутки? Принцы должны быть наказаны, — не успокаивается Алисента, заламывая руки от безысходности.  — Драку начали не принцы Веларионы, — девочка делает несмелый шаг вперёд, чтобы каждый мог увидеть кто говорит, — её начала я. Слова принца Эймонда вынудили меня это сделать.  Все затихают и только Рейна тихо ахнула, от того, что сестра приняла её вину на себя. Возможно, если бы она смогла себя сдержать, то ничего не произошло бы. Если бы она только сразу побежала к отцу, а не набросилась на гадкого мальчишку.  Муки совести изнутри съедали юную принцессу. Ей не хотелось, чтобы Дейна пострадала из-за неё, но вместе с тем, ей было страшно, что наказание настигнет её саму. Потому, Рейна открыла рот, намереваясь рассказать правду, но так же стремительно его закрыла, не решаясь. Ей страшно. Она сильнее жмётся к бабушке.  Рейнира замечает, как после слов девочки начинает вскипать Алисента. Ярость в её взгляде бьет ключом. Принцесса решает вновь вступить в словесную перепалку:  — Это измена! Мои сыновья унаследуют Железный трон. Принца Эймонда нужно допросить и узнать, где он услышал подобную клевету.  — Мой сын потерял глаз. — повторяет королева словно в бреду, не находя больше аргументов.  — Сын, я требую от тебя честного ответа. Кто сказал тебе это ложь? — Визерис приближается к Эймонду. Мальчик молча смотрит на мать, но не находит в ней поддержки.  В его светлой голове вновь всплывает фрагмент, где Эйгон дарит ему свинью. В ушах стоит шум как старший хрюкает и подразнивает его. Как обзывает Хелейну. Ответ приходит сам собой:  — Это Эйгон. Я услышал это от Эйгона.  — Я? — лицо старшего принца искажает непонимание и растерянность. Он походил на ребёнка в этот момент.  — Эйгон! Где ты услышал эту гнусную ложь? — голос короля срывается на хриплый крик.  Тот будто не слышал отца. Его безжизненный взгляд сверлил дверь, словно он хотел быстрее уйти. Ему тоже было страшно.  — Мы знаем это, отец.. — тихо произносит Эйгон, а затем чуть громче добавляет : — Да все знают. Ты только посмотри на них. — парень смотрит на племянников и морщит нос.  «Идиот. Храбрый, но идиот.», — мысленно заключает Дейна, глядя на принца Эйгона.  — Эти вечные распри пора прекращать! Слышите? Принесите извинения и отныне будьте благожелательны друг к другу. Этого требует ваш король! — Визерис обращался ко всем. Он с укором смотрел на детишек и последние лишь виновато опускали головы.  — Этого мало. Эймонд искалечен навсегда, благожелательность и извинения не послужат ему лекарством. — Алисента подлетает к королю, хватая его за плечи.  — Я знаю Алисента, но не в моих силах вернуть ему глаз.  — Конечно, ведь его отняли. Ты должен уплатить долг. — она встряхивает мужчину за плечи, будто пытаясь привести в чувства.  — Не позволяй своему гневу затмить твой разум. — Визерис убирает руки жены от себя и пытается выдавить улыбку.  — Если король не вершит правосудие, тогда это сделает королева. — женщина делает несколько шагов назад и смотрит на лорда-командующего, — Сир Кристон, принесите мне глаз Люцериса Велариона. Я позволяю ему самому выбрать какого глаза лишиться, хотя мой сын не смог.  — Не смей этого делать. — предостерегает Рейнира и как львица прячет своих детей за спиной.  — Сир Кристон, не с места. — Визерис останавливает рыцаря.  — Вы присягали мне! — Алисента обращается к Колю. За малым не добавляя, «Вы обещали защищать меня и моих детей, лежа в моей постели». — Моя королева, я присягал как защитник, а не как палач. — сир Кристон избегает смотреть на женщину и буравит взглядом стену, хотя голос его звучал твёрдо.  Предательство. Очередное предательство. Алисента сбилась со счету, сколько раз близкие люди отворачивалась от неё, подставляя лишь спину её мольбам. Но и она более не та маленькая девочка, которая плачет от бессилия. Алисента Хайтауэр — королева-регент Семи Королевств и она будет вершить месть по-своему.  Женщина вынимает кинжал мужа из ножен. Выскальзывающая сталь приятно режет слух. Так звучит справедливость. Визерис часто хвастался своим любимым оружием. Настало время испытать валирийскую сталь в деле. Алисента движется в сторону маленького Люцериса, его испуганное лицо горит для неё алой мишенью. Даже крики стражников позади не останавливают. Она заносит кинжал для удара, но взамен желанного глаза принца Велариона, получает отпор от его матери. Рейнира перехватила руку с оружием.  Все в зале словно затаили дыхание. Кроме Кристона Коля. Он хотел было обнажить меч, как в игру вошел Деймон, он одним движением приблизился к мужчине предупредительно качая головой. Порочный принц не сказал ни слова, но в каждом его по-кошачьему хитром движении и стальному взгляду можно было прочесть угрозу. Голова рыцаря слетала бы с плеч быстрее, чем он обнажил меч до конца. В этом Дейна не сомневалась. Отец не обладал состраданием и понятиями боевой этики; он обладал хитростью и непомерной жестокостью. Насколько же они были противоположны со своим братом. Дейна осматривала реакцию Визериса; тот был растерян и пытался достучаться до жены словами. Деймон достучался до Коля лишь взглядом.  — Ты слишком далеко зашла. — скорее устало, нежели злостно произносит Рейнира.  — Я? Я делала лишь то, чего от меня ждали.  — Вечно чтила: королевство, семью, закон. Пока ты позволяла себе насмехаться над этим. Где долг? Где твоя жертвенность? Они растоптаны тобой. Кто дал тебе право лишить моего сына глаза? — её монолог был пропитан болью от стольких несказанных вовремя фраз.  — Утомительно да? — задает вопрос Рейнира и затем продолжает, — Скрываться под плащом своей праведности. Но теперь все увидели твое истинное лицо.  Королева пытается вырваться из цепких рук бывшей подруги, забывая про сжатую в ладони рукоять кинжала.  Кап-кап По белоснежной коже принцессы бежит кровавая нить, пачкая разорванный рукав платья. Взгляд королевы переменился. На секунду, перед ней предстала не принцесса Рейнира, а её лучшая подруга Рейнира, которая мечтала путешествовать и кушать пирожные.  Кинжал поблескивает в свете огня, а кровь с отвратительным звуком продолжает капать на каменный пол. Следом за алыми каплями, вниз летит валирийская сталь, звонко ударяясь о поверхность.  Дейна затерялась среди толпы. Все в один момент обнажили свое истинное нутро. Вывернули себя наизнанку, демонстрируя лица не скрытые под маской. Девочка поняла это не сразу, в отличие от отца. Вот от чего на его губах временами сверкала хитрая улыбка! Эта ситуация подожгла фитиль старой вражды, позволяя пламени бушевать с новой силой. Через свое чадо принцесса и королева решали конфликты былых времён. «Неужели это стоит того?» — думала девочка глядя на окровавленные лица детей. Их вражда проявилась уродливым шрамом на лице Эймонда. Стражники разняли двух женщин, которые точно разъяренные фурии буравили друг-друга взглядом. Рейнира оказался в объятиях детей и под руку с Деймоном. Дейна стала близь отца, яростно сверкая глазами в сторону королевы.  Около Алисенты оказался лишь сир Кристон и Эймонд. Эйгон все ещё был зол на мать, а Хелейна разглядывала пляску пламени в камине.  — Придётся пригласить дракона на танец, чтобы сын был отомщён. — шептала себе под нос принцесса Хелейна Таргариен. Но никто не обратил на неё внимания.  Эймонд сжал руку матери, заставляя её посмотреть на себя. Королева, вновь увидевшая уродливое увечье на лице сына смягчила взгляд.  — Не грусти матушка, это была честная сделка. Я обменял глаз на дракона.  — Разбирательство окончено. — устало завершил король, жестом дополняя свою реплику.  Король окончил этот спектакль. Кровь на руке любимой дочери по всей видимости не давала ему покоя, потому он громогласным голосом отправил всех спать. Рейнира схватила сыновей за руки поторопилась первой покинуть помещение; за ней последовала ее свита. Королева укоризненно глядя на мужа обняла Эймонда, но смиренно промолчала медленно направляясь к выходу в другой стороне.  Дейна почувствовала отвращение ко всем этим людям. Ей не хотелось быть связанной с ними. Она бросила прощальный взгляд на Эймонда, тот одарил ее высокомерием; так смотрит победитель на побежденного. «К горлу не того брата я приставила клинок» — серчала на себя девочка. Она вылетела из залы твердой походкой, уже в коридоре позволяя себе перейти на бег. Сегодняшний день перевернул ее небольшой мирок, сея смуту и хаос на детскую голову. 

***

Драконий Камень 122 год — Дейна давай, вот так его. — выкрикивала маленькая Бейла, подпрыгивая так, что туфельки почти слетали с ее детских ножек.  Дейна бросила на сестру беглый взгляд, и подмигнула. Это секундное замешательство дало Джейсу время атаковать. Девочка умело ушла от клинка, вывернувшись, а затем в подсмотренной у отца манере, выбила тренировочный меч из рук противника, тыча острым концом в его горло.  Белые локоны прилипли ко лбу от пота. Старший принц Веларион был неплохо обучен владению мечом, и Дейна была в восторге от нового тренировочного противника.  — Джекейрис, постарайся держать руки чуть более расслабленным, ты слишком зациклен на мече, а должен быть на противнике. — со стороны звучит спокойный голос Деймона. — Оружие в руках Дейны, потому разумнее всего следить за ней и ее глазами.  — Боюсь, если буду смотреть лишь в ее глаза, то совсем забуду о битве. — ответил мальчик, поглядывая на сводную сестру.  Дейна почувствовала как покраснели кончики ее ушей. Благо этого не было видно за спадающими волосами. Она увела взгляд от Джейса, поглядывая на реакцию отца, который лишь вскинул бровь в своей привычной манере.  Рейна, которая стояла поодаль рядом с сестрой-близнецом и наблюдала, нахмурила брови. Неизведанное до недавнего времени чувство наполняло ее. Она была готова сама взять в руки чертов меч, только чтобы Джекейрис взглянул на нее также.  Всеобщее внимание привлекла принцесса Рейнира. Она потрепала по голове светловласого Эйгона, пока тот крутился рядом, хватаясь за мамины юбки. Живот женщины заметно вырос, давая понять, что в скором времени, их семья пополнится новым чадом. Принцесса улыбалась той самой загадочной улыбкой, которой владела лишь она сама и созерцала детишек с деревянными мечами. Про себя она подмечала различие своих детей, от потомков Таргариенов, коим являлась Дейна и их с Деймоном первенец — Эйгон. Первая жена Порочного принца тоже была темноволосая и не обладала чертами присущей семьям Валирии. Но крепкое семья Таргариенов всегда брало первенство, как в случае Дейны. Девочка была хорошо сложена; стройна и высока. В ней уже пробивались черты Деймона. Ровная осанка. Длинные руки она держала в замке за спиной, а острый подбородок был гордо всикнут, словно бросая вызов кому-то. Джекейрис и Люцерис уступали ей в росте и не отличались характерным фиалковым цветом глаз. Это было заметно даже в столь юном возрасте. Черты лица их не были такими острыми и тонкими как у Дейны, а наоборот более массивными, но от того не менее красивыми. Женщина тяжело вздохнула осознавая сколько препятствий предстояло встретить на своем пути этим детишкам. Её взгляд словил Люк и радостно замахал рукой, сверкая беззубой улыбкой.  — Мама, Дейна опять одолела Джейса. Может им, стоит поменяться местами? Пусть он будет благородной леди, а она принцем-наследником. — засмеялся мальчик, предварительно убегая от гнева старшего брата.  Джекейрис на это лишь нахмурился, и кинулся вдогонку Люцерису, размахивая деревянным мечом. Рейнира покачала головой, и подошла ближе, становясь подле Деймона.  — Ты прекрасно владеешь мечом. Когда у тебя будет дракон, ты будешь даже лучше королевы Весеньи. — похлопала Дейну по плечу Рейнира.  Девочка сдержано кивнула, выказывая свою благодарность за поддержку. Эта женщина никогда не выступала против ее увлечений, и закрывала глаза на неудачи в вышивке или танцах, где Дейна всякий раз рвала платья и наступала партнерам на ноги. Рейнира восхищала ее, и пугала. Это впечатление не менялось с тех пор, как она впервые увидела принцессу. Кажется, те времена были так давно. Давно настолько, что Дейна позабыла о жизни без сводных братьев.  Свадьбе она не была удивлена. Вскоре, после печальной кончины сира Лейнора, Деймон и Рейнира обручились по древнему валирийскому обряду на Драконьем камне.  На эту новость девочка лишь пожала плечами. Дейна поняла что это неизбежно лишь заметив переглядки Рейниры и отца. Она впервые увидела такой взгляд у Порочного принца обращенный к женщине. Но Бейла и Рейна, в отличие от сестры приняли эту новость не так простодушно. Близнецы несколько недель не разговаривали с родителем и избегали встреч с его новой женой. Теперь, по стечению времени, они успокоились, но особой любви к мачехе не изъявляли. Скромная вежливость и послушание было тем максимумом, который они могли предоставить, в силу своих манер.  — Достаточно. — от теплого тона Рейниры не осталось следа. Взамен ему пришла воистину королевская сталь в голосе. — Джекейрис, Люцерис, угомонитесь. Вам следует приступить к занятию с драконами.  А вы ведете себя хуже Эйгона.  Последний широко улыбнулся от упоминания его имени, пусть и контекст гневной тирады матери был ему не понятен.  Принцы Веларионы синхронно опустили головы, и пробубнили себе под нос извинения. Рейнира махнула рукой, давая им понять, что нечего тратить время на разговоры, а лучше заняться чем-то полезным, и мальчики убежали в сторону драконьих пещер, где их уже ожидали. За ними побежала и Бейла. Лишь Рейна и Дейна остались грустно смотреть им вслед. Обе девочки в такие моменты ощущали свою неполноценность с лихвой. Взрослые видели это, но ничего не могли поделать, потому с грустью наблюдали, ожидая что все наладится.  Рейна менее болезненно переживала свое положение. В конце концов, в ее жизни были другие приоритеты и интересы. Уже с юного возраста, она увлекалась наукой и песнями. Манерам ее могли завидовать знатные дамы. Да, Рейна маленькая девочка, но, как ни странно, в маленькой девочке уже проявлялась женщина. Эти проблески бывали у неё заметны чаще, чем у сестер и большинства других детей. Много времени она проводила с мейстром за чтением и письмом; на уроках танцев и пения. То, что волновало ее сестер, казалось девочке не более чем пустой тратой времени. Они делали сильнее лишь свое тело, а не душу. А душе Рейна уделяла куда больше внимания чем остальные. Уже в столь юном возрасте, она пыталась понять сама себя, что выходило из рук вон плохо. Минуты безмятежного довольствия сменялись нервной взвинченностью, или вялой безразличностью. Первая влюблённость и вовсе стала катастрофой. Принц Джекейрис был ее идеалом с древних баллад. Обладал всеми качествами прекрасного юноши. Но его ум пленила принцесса Хелейна, о которой он говорил с теплотой. По стечению времени, старая любовь забылась, что свойственно молодому возрасту, и его восторженный взгляд щенка начала ловить Дейна. Но в конечном итоге, женой ему все равно станет Бейла. Рейне не было места в этом сердце. Она не понимала чувства ревности сполна, но при виде Дейны и Джейса, ей хотелось кричать и злиться. Увы, коготки были у неё ещё совсем детские и не могли сильно ранить. Девочка разрывалась между любовью и ненавистью к старшей сестре. Понимая, что она ничего не может сделать, Рейна притворялась равнодушной. Но очень обидно признавать свое бессилие. Такое самообуздание было в характере девочки, но даже так, оно ее угнетало. Она впадала в апатию, пока властная детская потребность в веселье и движении не заставляла вновь оживать.  Потому недолго погрустив, она отравилась вместе с Рейнирой в замок, дабы утонуть в чтении. Когда Дейна осталась наедине с отцом, то уловила хитрый проблеск в его взгляде, словно он ожидал этого момента.  — Я планировал отправиться на Драконью гору, взять из кладки Сиракс яйцо для будущего принца Визериса. Подумал, ты бы захотела отправиться со мной. — глядя на горизонт произнес Деймон, совершенно уверенным тоном.  Дейна вмиг оживилась, и в её глазах появился такой же блеск, какой ранее пробежал в отцовских.  — Конечно, отец. Мне бы очень хотелось. — девочка пыталась звучать сдержанно, не выдавая своего восторга.  В светлой голове уже зрела картина, как они возьмут ещё яйцо для неё. Надежда разгорелась в ней с новой силой. 

***

На вершине Драконьей горы ветер был сильнее чем где-либо. Дейна прятала лицо в капюшоне от летящей в глаза пыли, пока Деймон совершенно спокойно шагал рядом. Полет на Караксесе прошел легко; Кровавый червь слушался своего наездника беспрекословно. Словно они были одним большим механизмом. Дейне тяжело было представить на драконе кого-то кроме отца. Глядя на них, она и сама мечтала о таком взаимопонимании с ящером.  У входа в пещеру, Деймон поджег факел и дал в руки дочери, а затем и для себя соорудил светило. Они двинулись вперёд, разрезая темноту двумя островками света. Где-то послышалось тяжелое дыхание и глухой стук. Дейна инстинктивно дернулась и сжала рукоять кинжала на поясе. Отец жестом успокоил ее, и решил объяснить ей происхождение звуков:  — На Драконьей горе обитают дикие драконы, но сейчас их быть здесь не должно. Каннибал часто перемещается подальше от людей, так что отбрось идею его оседлать. — отрезал, словно мечом чужие мечты принц. — Ты меня слышала, Дейна? Если даже он будет здесь, не смей подходить к нему.  — А вдруг у меня выйдет. Вдруг я ему понравлюсь. — в сердцах интересуется девочка, не желая сдаваться.  Деймон резко остановился и обернулся к дочери, хмурясь.  — Пообещай мне, что не станешь этого делать.  В этом требовательном тоне Дейна уловила страх. Страх потери. Отец боится ее потерять. Это сломило девочку, и она угрюмо уставилась в стену соглашаясь с родителем. Деймон довольный ответом, двинулся вперёд.  — Но если диких драконов во главе с Каннибалом нет, кто же это тогда? Сиракс ведь на Драконьем Камне. — интересовалась девочка, оглядывая мрачные влажные стены, с которых скапывала вода.  — Дракон моего деда. — кратко ответил мужчина, не называя имени, дабы проверить смекалку дочери.  — Вермитор, или Бронзовый Гнев? — с тихим восторгом произносит сакральное имя девочка.  — Верно. Вермитор улетел из Гавани после смерти Джейхейриса, с тех пор никого не подпускал себя оседлать. — мужчина остановился, и слабый огонь от факела осветил часть чего-то огромного.  Дейна затаила дыхание, замечая в слабом освещение как на них смотрит огромный глаз ящера. Послышался запах гари и ощущение зловещей силы парило в воздухе.  — А вот и он. — принц в отличие от дочери не испытывал такого восторга.  Деймон начал напевать древнюю драконью песню на высоком валирийском, чтобы получить разрешение от Вермитора пройти дальше. Дракон услышав знакомый язык, лишь глянул на незваных и провожал их взглядом все время, пока дочь с отцом двигались по туннелю.  Очарованная девочка поняла, что остановку отец сделал намеренно, дабы понять не против ли дракон их общества. По ее телу все ещё бежала дрожь от столкновения с чем-то древним и устрашающим. Хотелось вернуться и коснуться этой древности, проверить не мираж ли это. Деймон подвесил факел в специальный разъем, дабы освободить руки для поиска кладки Сиракс. Они были на пороге войны, Дейна это понимала. Она была уверена, что зачатие ребёнка это тоже хорошо спланированный ход Деймона, дабы заполучить дракона. И вновь эта несправедливость. У принца, который ещё в материнской утробе будет дракон, а Дейне достанется довольствоваться малым. Такие мысли вызвали новую волну агрессии. Вот, Деймон демонстрирует ей яйцо, и оно одно. Девочка шумно сглатывает и стараясь не выдавать своего раздражения, покорно двигается позади отца, сжимая руки в кулаки.  Вновь запах гари и по коже бежит толпа муравьев. Вермитор выдыхает клубы дыма из огромных ноздрей, чуя как незваные гости покидают его обитель. Это напоминало жест облегчения, будто Дейна и Деймон доставляли ему массу неудобств своим присутствием. Девочка замерла на месте, позволяя себе такое удовольствие как разглядеть Вермитора поближе. Лишь на долю секунды задержала взгляд дольше положенного. Запоминая каждую незначительную черту дракона. Ящеру это видимо не совсем пришлось по нраву, от чего он начал приближать громадную голову к принцессе и медленно раскрывать пасть. Внутренний инстинкт и голос отца подсказывали, что ей нужно убегать. Дейна попятилась назад, все ещё выставляя факел перед собой как оружие. Сквозь свет пламени, юная принцесса увидела эти хищные золотистые глаза с вертикальным чёрным зрачком. В них не было ничего, кроме взрывающихся вулканов. Теперь Дейна бежала, спотыкаясь об одинокие камни на полу, догоняя отца. 

***

Ночь тянулись длинной нитью, переплетаясь с туманными мыслями, в той темной комнате, где молчание плыло по воздуху. Все вокруг казалось погруженным в сон, но сердце Дейны оставалось беспокойным пленником бессонницы. Ее глаза, исподволь, глядели в потолок, и волнующие мысли ускользали друг от друга, словно пляшущие тени в лунном свете. Бессонница, коварная воровка сна, владела ею целиком, не оставляя места для покоя. Она пробовала заманить сон в свои объятия, закрыв глаза и дыша медленно, но чем больше она пыталась его уловить, тем дальше он ускользал. Все вокруг казалось таким нереальным и далеким, словно она находилась на грани сна и реальности, в зыбком мире полумрака. В темноте она слышала призрачные шорохи, негромкий шепот, словно заблудшие души, пытающиеся добраться до ее сознания. Стены комнаты словно сжимались, становясь тесными и душными, подавляя ее дыхание и заставляя сердце колотиться с неистовой силой. Секунды превращались в минуты, минуты — в часы, и она оставалась один на один с собственной бездной мыслей. Все, что ей оставалось, это наблюдать за темной симфонией ночи, в которой звуки и образы теряли свои контуры, сливаясь в одно неразличимое мурлыканье. И все же она не могла убежать от этого мирка сна. Ее мысли, словно беспорядочные строчки поэзии, заполняли пространство, оставляя ее в плену своих собственных фантазий. Она скиталась по залитым лунным светом полям, где время останавливалось, и встречала привидения своих давно ушедших мечтаний. Но сон так и не наступал. Она стала узником своей собственной тюрьме из грез об огромном драконе, который скорее всего мирно дремал внутри глубокого туннеля Драконьей горы.  Мысли о нём не отпускали с того момента, как она заглянула в глаза цвета раскалённого золота. Ей хотелось вновь на него взглянуть. Хотелось обладать этим величественным существом. Подчинить его себе.  Безумная идея превратилась в порыв к действию. Дейна резво спрыгнула с кровати, оставляя после себя мятый след на простынях. Она проскользнула в тренировочную одежду, которую бросила часами ранее на мягкий стул. Свободная рубаха приятной прохладой прилегала к телу, Дейна заправила её в бриджи и накинула поверх кожаный жилет, толку от которого было мало. Девочка потянулась за тёмным плащом со свободным капюшоном, чтобы оставаться неузнаваемой для стражников. Зацепив на поясе излюбленный кинжал, Дейна взглянула на себя в зеркало. Возможно это был последний раз, когда она видит свое отражение.  В тишине ночи, когда все вокруг окутано сном, принцесса покидала мрачные стены своего замка. Ее сердце жаждало недостижимого, опасного и она решила украсть мгновения, принадлежащие только ночи. В полутьме она выскользнула из своих пышных покоев, обернутых в вуаль мистического таинства. Ее острое, воинственное лицо освещал бледный лунный свет, который, словно шелковое одеяние, обволакивал ее каждым шагом. Покидать стены замка юная леди наловчилась уже давно. Она знала как обмануть сонных стражей и выскользнуть за пределы двора, сквозь небольшую брешь в стене из чёрного камня. Сбегать из дома стало для неё своеобразной привычкой, когда множество событий с неистовой силой давили на черепную коробку.  Дейна оказалась за стеной. Казалось, что даже воздух здесь был другой, от чего она вдохнула на полные лёгкие запах свободы. Капюшон более не имел смысла, от того она одним движением сбросила его с макушки, чтобы не закрывать себе обзор. Её ожидала тяжёлая дорого, где лучше видеть куда идешь,  Ее волосы, свободно развеваясь на ночном ветру, словно живые струны, переливались серебряными оттенками. Она запрокинула голову глядя вверх. На неё в ответ хмуро смотрела Драконья гора, которая возвышалась над не менее хмурым замком.  Из жерла все ещё активного вулкана подымался бледно-серый дым. Дейна сглотнула вязкую слюну. Живот неприятно скрутило от липкого страха который подкрадывался со спины. Это была безумная идея. Но боги так и не огласили результат подбрасывания монетки в момент её рождения, потому, кто знает, возможно она безумна.  Принцесса двинулась вверх, к склону, на котором располагались криво вырезанные ступени из камня. С отцом они добрались до вершины не без помощи Караксеса, а сейчас ей нужно сделать это самостоятельно, в полной темноте, которую разрезало лишь болезненно-бледное сияние луны.  Строгим, солдатским шагом, она проникала во владения ночи. Извилистые каменные тропы простирались, цеплялись за одежду и словно не давали принцессе добраться до заветного места. Девочка растворялась в ночи, становилась частью чего-то мрачного и таинственного.  Подъем был тяжелым, даже для закаленной  тренировками Дейны. Руки с тонкими пальцами цеплялись за камни, которые оставляли уродливые, кровоточащие порезы на ладонях. «Не смотри вниз. Не смей», — мысленно одергивала себя принцесса после каждого навязчивого желания взглянуть назад, чтобы узнать, которую часть пути ей удалось преодолеть. Но даже если бы она взглянула, то не увидела бы ничего кроме клубьев дыма и всепоглощающей темноты.  Время вновь превратилось в нечто эфемерное, неощутимое. Дейна думала, что она карабкается несколько минут, а возможно прошло несколько часов. Девочка в какой-то момент перестала задумываться о времени, тело инстинктивно переставляло конечности по скользким камням. Даже тупая боль в мышцах больше не беспокоила так как в начале пути. Иногда, ей удавалось отдохнуть на небольших выступах, обросших зеленым травянистым ковром. Но как только глухие звуки падения камней доносились до её ушей, она вновь продолжала свой путь.  Дейна хватается за край выступа и с титаническим усердием подтягивает свое тело. Вот уже одна нога оказалась на твердой поверхности, затем и вторая. Обессиленная девочка упала оземь перед входом в пещеру, широко раскинув руки. У неё вышло. Она это сделала. Широкая улыбка окрасила её испачканное лицо. Фиалковые с зелёной поволокой глаза всматривались в лунную ночь.  В глубокой темноте, когда ночь обволакивала землю своим волшебным покровом, принцесса Дейна Таргариен поднялась на Драконью Гору. Ее сердце горело пламенем решимости, а взгляд отражал безграничную силу и уверенность в задуманном.  Девочка подобрала факел, который ещё днём отец оставил близь входа в пещеру. После длительных усердий и помощью пары небольших камней, она вновь зажгла пламя на пропитанной смолой пакле.  Дейна Таргариен ступила в пещеру на Драконьей Горе, искушенная желанием иметь дракона и предвкушая встречу с  Вермитором. Вокруг нее плыли тени, исполненные тайн и древних загадок, а воздух пропитывался ароматом драконьего дыхания и серы.  Стены пещеры были из чёрного камня и  покрыты сажей, это наполняло место мрачным величием. Ступая осторожно по каменистому полу, принцесса чувствовала, как неведомая энергия проникает в ее кожу, пробуждая внутренний огонь и вместе с тем страх от предстоящего впереди. Чем дальше она продвигалась, тем глубже в пещеру она проникала, открывая перед собой множество развилок и входов в туннели. Дейны интуитивно двигалась по пути, который отложился в её памяти после сегодняшней вылазки с отцом. Капли влажности стекали по стенам, создавая мелодию скрытых драконьих песен. Ее дыхание сливалось с этими звуками, словно гармония небес и земли. И наконец, она увидела нужное ей место. Пьедестал на котором ещё днём ей посчастливилось увидеть дракона сейчас полностью был погружен во мрак. Ноги от страха подкосились. Дейна спешно отогнала от себя мрачные мысли, вспоминая как хорошо драконы чувствуют страх. Трусы недостойны стать всадниками, а она более чем заслуживает почувствовать себя полноценным членом семьи. К дракону вели огромные ступени и уже на подходе к ним, девочка начала тихо напевать песню, которую услышала от отца. Её несмелый голос звучал тихо, но отбиваясь эхом от каменных стен становился все громкие и с каждым шагом смелее. Она подходила ближе и ближе, а затем присела оставляя факел гореть на полу. Тогда даже сквозь звук собственного пения Дейна услышала копошение и огромный столб обжигающего пламени ударил в потолок, который казалось поплавил камни. Жар бил в лицо, а зрачки от страха заполонили собой всю радужку. Принцесса не позволяла голосу дрожать, пока Вермитор аккомпанировал ей глухим рычанием. Его пасть приблизилась к ней обнажая ряд смертоносных и острых клыков. Ему ничего не стоило искупать девочку в пламени, а затем проглотить целиком. Дейна смело продолжала смотреть в его глаза, хотя уверенность в задумке таяла с каждой минутой. Вермитор продолжал рычать, но не более того, словно проверяя храбрившуюся на прочность.  Когда песня закончилась, Дейна аккуратно протянула руку к драконьей пасти и коснулась влажной горячей чешуи.  — Lykirī. (Будь спокоен) — ладонь с трепетным страхом отлаживала чешуйчатый покров дракона, под которым кипел жар.  Вермитор прекратил угрожающе рычать и, как показалось Дейне, с интересом смотрел на неё золотистыми глазами. После этого, девочка уже смелее начала поглаживать его, нашептывая известные ящеру команды на древнем языке. Он больше не видел в ней угрозу.  Принцесса переняла от дракона, вместе с касанием, незнанную уверенность. Все ещё поглаживая его аккуратными движениями, она нарочно медленно двигалась к его спине, чтобы он мог видеть все её жесты. Дейна ничего не скрывала от него. Темнота не помогала разнообразить куда нужно идти, потому она полностью доверилась внутреннему чутью. Когда под рукой оказалась часть веревки, Дейна начала выше двигать ладонь и ухватилась за её основание. Полушепотом девочка разговорила с драконом, пока карабкалась по удобным для этого выступам на его теле в седло, которое заметно износилось и было в почти разрушенном состоянии из-за долгого отсутствия наездника. Её руки дрожали, когда она ухватилась за поводья. Взгляд мазнул по тлеющему факелу, который остался внизу. Дракон под ней вновь начал протестовать из-за секундной заминки Дейны, словно выйдя из транса, старик пытался сбросить её со своей спины. Девочка лишь крепче хваталась и выкрикивала фразы:  — Lykirī, Lykirī. — надрывая голос кричала она, одновременно с тем пытаясь удержаться в седле, на котором больше не осталось защитных креплений. Дейна понимала, что долго он стоять на месте не будет, нужно было действовать, чтобы окончательно оседлать его. — Sōvēs, Vermithor. (Взлетай, Вермитор)  Старый дракон покрутил головой, явно не в восторге от этой идеи, но все же начал медленно подыматься. Дейну вновь сковал страх, она держать за поводья до посиневших костяшек. С каждым шагом Вермитора, ужас подкрадывался к горлу. Когда старик перешел на бег, она вскрикнула и прижалась всем телом к мощному туловищу дракона. Вермитор все ещё противясь этой затее выдыхал дым и грозно рычал. Дейна мысленно проклинала свою затею, а вслух кричала нечто нечленораздельное. Лишь когда рассвет ударил в глаза, она осознала сколько времени, провела внутри.  Дракон поднялся на задние лапы, размахивая своими огромными крыльями. Ощущение, словно земля исчезала у нее под ногами, вызывало у принцессы мешающий страх, но искра в ее глазах искала приключения и свободу. Их полет начался, и принцесса ощутила мощь каждого крыла, которое взмахивало с такой силой, что воздух трещал от его порывов. Дракон медленно уносил их ввысь, в мир, который был запретной зоной для людей. Покрытая темным плащом, она взмыла высоко над городом, словно живой огонь, освещая ночное небо. Соколиные глаза пронизывали тьму, раскрывая перед ней картину ночного мира, где замерзшее время дышало своей тайной жизнью. Ветер, словно верный спутник, волочил ее волосы за собой, словно нежное крыло дракона. В ее груди оживало старое родственное племя, а в каждом ее движении звучала древняя сила, унаследованная от ее предков. Драконья Гора встретила ее своими зубчатыми скалами и пламенными потоками лавы. Отсюда, сверху, это место выглядело устрашающим.  Ночь стала свидетелем первого полёта Дейны Таргариен на собственном драконе.  — Naejot. (Вперёд) — дрожащим и хриплым голосом скомандовала девочка, пытаясь выровнять траекторию полета.  Но вдруг что-то пошло не так. Дракон начал нервно покачиваться из стороны в сторону, словно пытаясь сбросить принцессу. Она ухватилась за его чешуйчатую шкуру, ощущая каждое движение его могучего тела. В глазах дракона сверкали непокорные огни, словно он боролся с чужеродной силой, проникшей в его разум. Принцесса понимала, что должна укротить дракона, успокоить его дикий разум. Она заговорила с ним тихим, успокаивающим голосом, передавая свою силу и доверие. Ее голос растворился в реве ветра и скрежете крыльев, но дракон начал прислушиваться. Медленно, но решительно, она прикладывала все усилия, чтобы стать единым с драконом. Она чувствовала его дыхание, его биение сердца, и они становились одним целым. Взмахи крыльев стали ровными, полет стал плавным и безопасным. Вместе они проникали сквозь облака, играя с первыми лучами солнца, которые проникали сквозь пелену пушистых белых туч. Принцесса ощущала бескрайнюю свободу, которую даровал ей этот полет.   Он ее слушает. Это неописуемое чувство власти над чем-то столь опасным захлестнуло ее полностью. Дракон разрезал облака вокруг горы крыльями, а Дейна любовалась этим видом и своим положением. Ветер задувал ей в лицо, заставляя жмуриться. В ушах стоял шум, через который пробивался лишь звук тяжелых взмахов крыльев. Дейна полностью доверилась ему, разрешила Вермитору самому выбирать куда лететь. Но он следуя ее прошлой команде летел прямо. Чувство невесомости и радости, быстро сменялось страхом, когда дракон начинал делать маневры, из-за которых Дейна почти выпадала из седла.  Старый дракон доверился и подчинился ей окончательно, больше не предпринимая попыток сбросить её, чтобы проверить, достойна ли Дейна быть его всадницей.     

***

С наступлением рассвета, Рейнира поняла, что место рядом с ней остыло и только мятые простыни выдавали тот факт, что Деймон все же провёл с ней ночь. Она выдохнула с долей спокойствия. Даже спустя два года совместной жизни, ей казалось, что Деймон был миражом или длительным сном, но если так, то просыпаться ей не хотелось.  Ещё ребёнком, она рассказывала септе, что выйдет замуж за своего дядю. Это вызывало у окружающих смех, но никто не догадывался, что эту идею принцесса пронесет с собой сквозь года.  Деймон был единственным кто полностью понимал её и принимал всю без остатка, со всеми пороками и темными закромами души. Только ему она всегда могла открыться и не бояться осуждения. Он плоть от плоти дракона и только такой человек, дарил ей уверенность и чувство защиты от невзгод.  Порочный принц стоял к ней спиной на балконе, балюстраду которого украшали устрашающие, рычащие миниатюрные драконы. Рейнира в одной ночной рубашке вышла к нему. Холод окутал голые участки тела, от чего женщины поежилась. Деймон всматривался в небо, будто выжидая что-то известное лишь ему самому. — Чему ты обязан столь раннему подъему? — вкрадчиво интересуется Рейнира, все ещё сонным голосом.  Деймон поворачивает к ней голову, слегка улыбаясь.  — Бессонница. — взгляд от жены вновь обращается к рассветному небу.  — Попытайся придумать более правдоподобную ложь.  Рейнира видела нервозность на его лице. Это читалось в плотно сжатых челюстях и бегающим по небосводу глазам. Он был обеспокоен и она должна узнать чем.  Отвечать принцу не пришлось, ведь вместо этого громкое рычание оглушило всех, кто уже успел проснуться. До ушей начали долетать звуки взмахов крыльев. Все нутро Рейниры сжалось, они не ждали гостей, тем более тех, которые владели драконами. Но на лице её мужа наоборот расцвело спокойствие. Он ждал именно этого, глядя на небо.  Принцесса вглядывается в ящера и осознание настигает её яростной волной. Картинка в голове складывается благодаря простому сопоставлению фактов.  Бронзовый ужас пронёсся над замком, хвостом задевая Башню Морского Дракона. Верхом на нём, вцепившись в поводья сидела тонкая, явно детская фигура, чьи длинные волосы неистово трепал ветер. Это была Дейна. Рейнира не могла ошибаться.  Деймон намеренно повёл дочь на гору и продемонстрировал дракона. Он знал, что та не сможет просто так оставить идею заполучить ящера.  — Боги. Ты сделал это специально. — глядя на парящего в небе дракона осознает принцесса.   — Боюсь, я не понимаю о чем ты говоришь. — с поддельным удивлением отвечает принц, но уголки его губ вздрагивают в легкой улыбке.  — Не прикидывайся идиотом, — женщина поворачивается к нему корпусом и хватает мужа под локоть, привлекая его внимание к себе, — она могла погибнуть, Деймон. Как ты мог?  Порочный принц косится на руку жены, а затем подымает взгляд на её обеспокоенное лицо. В глазах больше нет и тени веселья.  — Ты ведь знаешь, что те кто пытался получить Вермитора, умерли от его же пламени, — продолжала Рейнира. Она поддалась вперёд и остаток фразы прошипела ему в лицо: — так как ты мог, рисковать жизнью дочери, чтобы заполучить этого чертового дракона?  — Но она смогла, она получила его. Получила второго по размеру дракона во всём Вестеросе. Разве это плохо? — Деймон вырвал свою руку из оков и повернулся к жене спиной. — Она моя дочь, и я знал, что у неё получится.  — А если бы не получилось? Если бы она погибла? Ты хоть на секунду думал об этом, когда отправлял её на такой риск? — град вопросов посыпался на мужчину. — Жажда власти окончательно ослепила тебя.  На лице Деймона заходили желваки. Злость на самого себе и Рейниру, за то, что она черт возьми была права, захлестывала его с головой и топила в омуте. Но не успел он что-то возразить, как жена оставила его в полном одиночестве, сполна отведать чувства вины. Вкус у неё был горький, настолько, что сводило зубы.