WINGS

      Чонгук открыл глаза, протянул руку и нащупал мобильник над головой, аккурат за подушкой. Сощурившись от яркой подсветки, он отключил будильник, который должен был прозвучать через пятнадцать минут, и медленно, почти с кошачьей ловкостью выполз из кровати, к счастью, никого не разбудив в процессе.       Он специально вставал раньше. Привычки выросли из правил, которые пришлось усвоить на собственном горьком опыте. Если хочешь нормально собраться в школу, а именно: сходить в туалет, почистить зубы и помыть голову так, чтобы никто не заебал в процессе — вставай затемно.       Чонгук любил раннее утро, хоть ему и не нравилось ходить на занятия. До того, как вся орава проснётся, можно было заварить себе чашку мерзкого кофе три в одном, успеть перехватить что-то из холодильника, возможно даже не тронутое и не надкусанное. А потом спокойно поиграть в какую-нибудь игрушку на телефоне без чужих любопытных глаз и тупых вопросов.       Время, когда он сидел один на кухне — было самым драгоценным.       До того момента, как вместе с ним не начал вставать этот новенький — Пак Чимин.       Хотя, надо признать, он оказался на диво сообразительным. Сразу уловил, что делать, чтобы не проёбываться по утрам, да и собирался почти по-солдатски, за несколько минут. Сначала шуршал в ванную, чистил зубы, полоскал рот, потом одевался и появлялся на кухне готовый ко всему. Обычно доброжелательный, улыбчивый и в основном всегда старающийся никому не мешать. Пару раз, правда, поцапался с Тэхёном, но кто с ним ещё не цапался? Даже их секретарь, которая души в каждом не чаяла, умудрилась наорать на дебошира Ви.       — Утро, — в этот раз Чимин выглядел мрачнее обычного.       — Ага…       Чонгуку совершенно не хотелось уточнять, что случилось, как это сделал бы, к примеру, Хоби. Его устраивало как есть — допить остатки кофе, досмотреть видеоролик про любимую стрелялку, заткнуть уши, включив плеер, и свалить в школу.       В общаге Пак вёл себя гораздо тише, чем на репетициях, если не брать в счёт общие собрания на кухне и перед сном, когда он часто дурачился и шутил. Впрочем, первое впечатление шло вразрез с той картиной, которую Чонгук против воли наблюдал сейчас. Слишком тихий, без привычной улыбки, с напряжённым взглядом в никуда. Никто не заставлял смотреть — верх взяло любопытство, которое он, как ни старался, подавить просто не мог.       Это происходило с ним непреднамеренно — в какой-то момент Чонгук застревал взглядом на некоторых людях. Как назло едва проснувшийся мозг вдруг активизировался, принялся дотошно выискивать причину мрачного настроения Пак Чимина, припоминать, что было вчера.       Прикончив кофе, Чонгук внезапно подумал о собрании, произошедшим пару дней назад - там обсуждали их манеру подачи, и кто-то сказал, что Чимину было бы неплохо избавиться от пухлых щёк, чтобы придать имиджу брутальности.       Он запомнил эту фразу вместе с застывшим выражением у Пака на лице. Кто-то бы назвал его нечитаемым, но только не Чонгук, которому эта эмоция была до боли знакома.       Чимина сказанное задело и, вероятнее всего, он слышал это уже не в первый раз.       Чонгук не шарил, какой должна быть внешность "правильных" айдолов, и ненавидел собственное лицо каждый раз, когда смотрел в зеркало. Но ему было искренне непонятно, чем продюсеру не угодили щёки парня напротив?       Щёки, как щёки. Не то, что Чонгуковский нос, похожий на шнобель и занимающий большую часть лица.       — Кофе хочешь? — слова слетели с губ быстрее, чем он задумался об их необходимости.       Чимин поднял на него взгляд, полный искреннего недоумения. Типа «Серьёзно, чувак? Предлагаешь мне пить эту бурду с сахаром?»       — Спасибо, но нет… — вместо грубости, соответствующей мрачному внешнему виду, Пак вздохнул и потёр заспанное лицо ладонями.       — По-моему, у Джина там оставались бананы, — Чонгук подскочил со стула и открыл шкафчик над кухонной тумбой, где старший хён прятал свои фрукты.       — Я не голодный, не напрягайся, пожалуйста! — прозвучало почти виновато.       Чонгук всё равно оторвал два банана от общей связки и протянул один Чимину.       Тот выглядел хуже побитого щенка, так, что стало неловко — Чон совершенно не умел общаться с людьми, которым плохо.       — Я лучше выйду пораньше, пройдусь, — пробормотал Чимин, глядя на часы на заставке мобильника. Видимо, неловко стало им обоим.       Чонгук вдруг сообразил, что знает Пака уже целых два месяца, но между собой они так ни разу и не общались. Всегда крутились где-то в общих кругах, да и роль ведущего в разговорах чаще всего брали на себя Хосок или Намджун-хёны.       — Тебе далеко?       — До автобусной остановки, — Чимин взлохматил волосы и встал из-за стола.       — Банан хотя бы сожри, — проворчал Чонгук, обижаясь на отказ от еды. Он ведь впервые предложил что-то, пусть и не своё…       — Ну, если ты так просишь, — вдруг усмехнулся Пак, и парень взвился.       — Да хоть подавись!       — С меня обед! — Чимин рассмеялся и ушёл обуваться в коридор.       На деле Чонгуку тоже пора было выходить, да и в спальне как назло прозвучал чей-то будильник-ознаменование, что тихому и спокойному времени на кухне пришёл конец. Однако идти за Пак Чимином следом отчаянно не хотелось. Парень сполоснул кружку из-под кофе в раковине, намеренно долго простоял возле открытого крана с водой, делая вид, что ему до ужаса важно, чтобы чашка прямо-таки скрипела под пальцами.       Услышав, как тихонько прикрылась входная дверь, Чонгук прихватил собственный банан, попутно думая, что ему опять достанется от Джина на орехи за то, что спиздил его продукты, и вышел в коридор. С трудом отыскав свои кроссовки в горе ботинок, он переобулся и закинул на плечи рюкзак. Наушники как всегда сплелись комком в кармане — пришлось застрять возле выхода, распутывая их. А потом он поднял голову и неожиданно увидел одинокий силуэт Чимина дальше по улице.       Тот шёл нарочито медленно, будто нехотя, засунув руки в карманы брюк и слегка ссутулившись. Чонгук нахмурился, попутно включая музыку, и решил, что, раз уж им всё равно по пути, он двинет следом, не привлекая к себе внимания.       Ранним утром, если не попадать под прямые лучи солнца, даже не казалось так жарко. Чонгук выучил маршрут, зная, где найти тень, и шёл вперёд изредка поглядывая на Чимина на расстоянии. Тот тоже слушал музыку, и вдруг стало интересно — какую именно? И что же его так расстроило с утра пораньше, раз даже тащился слишком медленно? Может, о чём-то размышлял?       Чимин внезапно остановился, и Чонгук тоже застыл, к счастью спрятавшись за толстым стволом раскидистого клёна. Он выглянул украдкой и хихикнул, заметив, что Пак всё-таки взял этот треклятый банан с собой, и сейчас наслаждался, поедая тот в гордом одиночестве. Он стоял возле круглосуточного продуктового магазина и рассматривал рекламу. Проходя мимо после, Чонгук тоже задержал взгляд на постерах — там были какие-то ребята из модных нынче групп.       Интересно, Чимин хотел стать как они? Или думал, а смогут ли они вообще кем-то стать?       Чонгука частенько посещали эти мысли, особенно в последнее время, когда он в полной мере осознал, насколько это сложно. Раньше выступления казались ему сродни развлечению и способу выплеснуть скопившуюся энергию. Теперь же, когда он познал першение в горле от пения и тянущую боль в мышцах после изнурительных репетиций танцев, вектор сместился. Все говорили, что у него получается, но самому Чонгуку казалось — он выглядит, как посмешище. Слишком худой, с огромным носом и несоразмерными конечностями — как он вообще мог кому-то понравиться?       Парни на постере на стене магазина светили своими идеальными кубиками пресса, которые, кстати были и у Чимина тоже. А ещё у него на рёбрах оказалась татуировка с английским словом nevermind, и у Чонгука язык чесался спросить, что это значит. Конечно он подглядел в словаре, но «неважно» не удовлетворило любопытства. Потому что Чимину на деле было важно абсолютно всё, что происходит. Он внимательно слушал ребят, выкладывался на тренировках на полную и ни разу не ныл. Что было особенно удивительно, потому что через полгода, как Чонгук попал в bigHit ныли практически все с завидной регулярностью.       Так что же могло быть для него неважно?       Пак Чимин снова остановился возле очередного магазина: кажется, там продавались кроссовки. Он что-то долго разглядывал, затем сфотографировал на телефон и пошёл дальше. Чонгук весь извёлся от любопытства. Что за обувь могла понравиться до такой степени? К тому же они давно прошли автобусную остановку и подошли к следующей.       Оказавшись напротив витрины парень с удивлением обнаружил обыкновенные белые кеды за тридцать тысяч вон и окончательно растерялся. Почему именно такие? В них же не было ничего особенного! Чонгуку нравились мощные кроссовки, на брутальной подошве, лучше всего чёрного цвета, но белая подошва тоже сойдёт, а это… какая-то ерунда.       Он тряхнул чёлкой, обернувшись, и расстроился, сообразив, что Чимин, наверное, уже сел в автобус. Остановка была пуста.       Впрочем, какая разница, если ему всё равно в противоположную сторону…       «Мелкий, я тебя урою!» — он прочёл гневное сообщение от Сокджина и решил отложить неизбежную казнь за съеденные бананы до вечера.       В школе ему не особенно нравилось. Все предметы казались скучными, особенно точные науки, которые давались непросто, потому что он никак не мог сосредоточиться. Виной тому была детская травма: преподаватель в младшей школе, ещё когда он жил в Пусане, высмеял Чонгука за неправильно решённую задачу. Зато физкультура шла легче всего, спасибо тренировкам. Ещё интересовало искусство, потому что Чонгук хорошо разбирался в живописи и сам любил рисовать. А английский язык нравился из-за повальной моды на всё западное, к тому же Намджун-хён часто подражал американским рэпперам.       RM вообще был для Чонгука почти что кумиром, и он старался ему соответствовать, даже изредка пытался подпевать.       Оставалась всего лишь неделя до летних каникул, и хотя бы ради этого стоило потерпеть. На прошлом собрании в их общаге Бан Шихёк объявил, что Чонгука готовы отправить на обучение в США. До сих пор не верилось, что это на самом деле, и парень ждал поездку, буквально вычёркивая дни в календаре. Его, разумеется, тревожила мысль, что Шихёк видел в нём визуал всей будущей группы, но спорить никто не решался. Целый месяц в Америке сейчас казался раем, и парень предвкушал только самое лучшее, что сможет увидеть или узнать. Остальные, разумеется, завидовали, но, по словам Намджуна, бюджета компании не хватило бы на большее количество участников, и поэтому решили отправить только Чонгука.       Чон ненавидел ответственность, однако их учили принимать её, стиснув зубы и превозмогая боль. Когда что-то выходило, как надо, парни светились от счастья, и ради этих моментов хотелось продолжать.       Во время обеденного перерыва Чонгук первым делом как следует подкрепился, а затем уселся в пустом классе на широкий подоконник и вытащил телефон.       «Спасибо за банан!» — прочёл он смс от номера, которого не было в списке контактов.       Впрочем, догадаться, кто это, было несложно.       «Не за что», — напечатал парень в ответ, внутренне съеживаясь от мысли, что Чимин сейчас напишет, как заметил его, прячущимся за деревом.       Но Пак больше ничего не прислал. Их окошко чата в ка-токе выглядело пустым и безжизненным, по сравнению с остальными. Чонгук много переписывался, считая, это более удобным способом общения, нежели звонки. Он любил отправлять Хоби или Тэхёну всякие смешные видео и обсуждать игры с Сокджином. С того момента, как старший хён переехал в общагу, их было за уши не оторвать от общего компьютера в мини-студии.       В целом Чонгуку тяжело давалось сходиться с людьми: он подолгу присматривался, пытался найти общие темы и ненавидел выглядеть дураком, завидуя тем, у кого выходит дружить с первого раза.       Но Пак Чимин был как раз таким: их ещё называли экстравертами, то есть общительными, открытыми к миру и людям. Он сразу всем понравился, постоянно находился в центре внимания со всякими шутками и шумными обсуждениями — не плохими, по мнению Чонгука, но в целом Чимин вел себя уж очень «напоказ». По какой-то странной, непонятной причине парень видел за этим другое… как сегодня утром. Интуиция подводила редко, но как разузнать о ситуации получше, Чонгук не имел ни малейшего понятия. Пожалуй, из всей их компании прямее всего о проблемах мог спросить только Мин Юнги, но Чонгук его немного побаивался. Хоби всегда отвечал откровенностью на откровенность, однако по части открытости они с Чимином оказались, как два сапога пара и поэтому разузнать про Пака, казалось, не у кого.       Чонгук раздражённо свернул окно чата и вздрогнул, когда перед глазами выскочило уведомление.       «Чего грустил всё утро?»       Он поражённо захлопал глазами — сперва показалось, что этот вопрос задал он сам. Но отправителем совершенно точно был Чимин.       «А сам-то? Кислая рожа», — быстро напечатал Чонгук дрожащими пальцами.       «Бывают дни, когда хочется зарыться головой в песок, как страус», — ответил Чимин спустя минуту.       Парень помедлил с ответом, делая пометку в голове, что оказался прав. Проблема действительно заключалась в недавнем собрании.       «У всех бывают», — Чонгук перехватил телефон поудобнее и вытер вспотевшую ладонь об штаны.       Он нутром чуял, что Чимин хочет поговорить, но не знает, как. Впрочем, парень и сам растерялся. Когда это с ним приключались подобные откровенные разговоры? Да ни разу в жизни!       «Держи хвост пистолетом!» — Чимин прислал улыбающийся стикер и вышел из чата.       Чонгук услышал оглушительную трель звонка и едва не свалился с широкого подоконника от неожиданности.       С тех пор они почти не общались онлайн, используя чат разве что для уточнения времени и места тренировок. А через неделю Чонгук уже должен был улетать в США. Перед этим он навестил родителей и брата в Пусане, поэтому не общался ни с кем из общаги уже несколько дней. Впрочем в самолёте он вдруг вспомнил о Чимине и заглянул в их переписку, размышляя, как лучше начать разговор. На прощание Пак лишь попросил присылать побольше фоток, но ведь это можно было делать и в общем чате, чтобы видели остальные?       Чонгука одолели сомнения: он снял красивый вид взлётно-посадочной полосы из иллюминатора. Сидеть в неудобной позе предстояло почти двенадцать часов, не считая пересадки.       Задумавшись, пока пассажиры медленно заполняли самолёт, он гипнотизировал аватарку Чимина взглядом.       — Включи авиарежим, — посоветовал тренер-учитель, летевший вместе с ним в качестве сопровождения.       — Да, сейчас, — спохватился Чонгук, отмечая, что осталось несколько минут до предполагаемого времени вылета.       Иногда с ним случалось что-то спонтанное, и он решал всё в последний момент. Будто ловил бессознательную мысль за хвост, ничего самому себе не объясняя. Поэтому он вдруг выбрал самую хорошую фотографию из иллюминатора и отправил её Чимину лично.       «Хорошего полёта, Чонгук-и», — мгновенно отозвался тот, словно ждал, что Чонгук напишет.       Это неожиданно польстило.       «Желаю тебе удачи. Научись там всему, потом нам расскажешь», — продолжал писать Пак, пока парень жадно вглядывался в каждую строчку.       «Хорошо», — быстро ответил он, услышав, как стюардесса объявила о завершении посадки пассажиров и начала рассказывать про аварийные выходы.       Самолёт загудел, заработали двигатели, и Чонгуку вдруг сделалось страшно. Это был бессознательный и необоснованный испуг — просто он летел так далеко впервые.       «Вылетаем скоро», — напечатал он Чимину.       «Не боишься?» — ответил тот.       «Не-а!» — соврал Чонгук и закусил губу, бросив быстрый взгляд в иллюминатор. Самолёт пришёл в движение и медленно покатился на взлётно-посадочную полосу.       «Ты очень смелый», — Чимин прикрепил к сообщению его смешную фотографию.       «Йа! Ты когда успел меня сфоткать?!» — Чонгук удивился и вздрогнул, когда самолёт заревел, видимо, запустив все двигатели разом.       — Чонгук-и, выключай телефон, — строго сказал тренер.       — Да-да, сейчас! — тот едва не отмахнулся.       «На репетиции. Ты тут такой брутальный», — Чимин прислал несколько ржущих смайликов.       «Следишь за мной?»       «Конечно!» — мгновенно прилетело в ответ       «Сталкер!» — у Чонгука запекло уши.       «Ты всё равно миленький», — Пак снова прислал фотографию, где Чонгук лежал на полу в тренировочном зале и пялился в телефон.       Он не нашёлся с ответом, а тренер вдруг ловко выхватил телефон у него из рук.       — Простите! — парень стушевался под его раздражённым взглядом.       — Нам уже сделали замечание, — сказал мужчина, и Чонгук с ужасом поймал себя на мысли, что даже не слышал этого.       — Не хулигань, пожалуйста, — тренер вернул ему телефон, и парень, наконец, перевёл тот в авиарежим.       Музыка спасла его уши в момент взлёта — их заложило не так сильно, как он ожидал. Вскоре самолёт пронзил облака насквозь, набрав нужную высоту, и Сеул окончательно скрылся из виду. Чонгук со скуки принялся листать галерею в телефоне и обнаружил, что у него нет ни одной фотографии Чимина. Только общее селфи, где Пак улыбался в камеру вместе с остальными.       И чего продюсеры доебались до его щёк? На них даже были заметны ямочки, которые наверняка понравились бы многим. Чонгук мечтал научиться делать сальто, как Чимин, и надеялся, что в школе танцев в Лос Анджелесе смогут этому научить. Тогда он бы всех удивил.       Ему было интересно, что скажет Чимин, и как забавно вытянется его лицо, когда он увидит, на что Чонгук способен.       Что он вообще слышал про Пака? На два года старше, тоже из Пусана, но из района, в котором Чонгук ни разу не был, учился в школе искусств, умеет танцевать что-то… контемпорари? Чонгук ни разу этого не видел — вместе с ребятами Чимин танцевал только необходимую хореографию. Хотя в движениях, которые особенно хвалил тренер, действительно было что-то… завораживающее.       Чонгук прикрыл глаза, надеясь, что перелёт до первой пересадки пройдёт спокойно. Вдруг вспомнилось, как он увидел Чимина ранним утром — тот шёл куда-то в спортивной одежде, но с сумкой для школы. Хосок как-то сказал, что Пак усердно тренируется… Может, он посещал зал для практик?       Перед каждой тренировкой их заставляли делать растяжку, и у Чимина это выходило лучше остальных, хотя он каждый раз будто стыдился. Может, он посещал зал ранним утром, чтобы потанцевать это самое контемпорари?       Чонгук даже пожалел, что его не будет в общаге целый месяц и вопрос так и останется без ответа.       С этими мыслями парень забылся зыбким сном.