WINGS

      — Меня так назвали, потому что мой дедушка хотел вырастить из маленькой леди изящную, элегантную женщину. Аён — значит прекрасный цветок.       — У твоего дедушки это несомненно получилось.       Чонгук усмехнулся, повернувшись на бок, и подпёр затылок ладонью. Девушка лежала напротив, разглядывая его с загадочной полуулыбкой.        — Это забавно, но в выборе моего имени тоже принимал участие дедушка, — продолжил парень. — Он вообще был жутким идеалистом — моё имя на ханче дословно переводится, как столп нации.       — Кажется, он напророчил? — Аён расхохоталась, прикрыв лицо руками, и Чонгук невольно залюбовался на обнажившуюся из-под одеяла грудь.       В спальне, где они находились, горел лишь один тусклый ночник, и тени, отбрасываемые от него, выгодно подчёркивали все женские изгибы. Девушка действительно была утончённая. Вся целиком — почти идеал красоты, как с картинки. Молочно-белая кожа, длинные волосы, подтянутая фигура.       Хотя зацепило вовсе не это: в его случае всегда решал взгляд.       Чонгук давно боролся с привычкой не пялиться на людей — те, как правило, старались не смотреть в ответ, а со временем и вовсе боялись задерживать внимание более нескольких секунд, особенно, если находились с Чонгуком в одном помещении. Большинство, особенно девушки — смущались в его присутствии, однако парень ещё был готов поспорить, кто из них стеснялся больше.       Аён, хотя тогда он даже не знал её имени, смотрела так пристально, что Чонгуку на мгновение стало страшно. Он подумал — она могла знать его. Как оказалось при знакомстве, девушка действительно была в курсе, кто он такой, и, более того, работала на Хайб вот уже несколько лет. Но, что самое удивительное — она подошла к нему первая.       На закрытой вечеринке подобного рода, конечно, бывали не только знаменитости, но и простые служащие, в основном, отличившиеся из отделов по работе с общественностью. Впрочем, Чонгук даже не думал, что Аён принадлежит к их числу, потому что выглядела она просто потрясающе.       — Шихёк показывал мне твои фотографии, — она не представилась сразу, но едва заметно поклонилась.       — Мои фотографии? — Чонгук удивлённо вскинул брови. Он был не в духе и не предполагал, что с ним кто-то заговорит вот так.       — Не твои. Те, что снимал ты сам, — Аён усмехнулась. — Я тоже занимаюсь фотографией и монтировала ваши видео из Норвегии.       С этого началось их знакомство — банальный диалог об интересах, который, подумать только, привёл к постели…       Чонгук не ожидал, что ему хватит храбрости, но Аён была такой естественной и спокойной, будто они где-то встречались до этого.       — У тебя приятно пахнет, — он потянулся в уютной постели и вдохнул полной грудью, посмотрев вокруг.       — Очиститель воздуха, — парировала Аён, и Чонгук хохотнул.       — Нет, это другое. Как житель общаги, поверь мне, я знаю о неприятных запахах всё.       — Серьёзно? Мне казалось, вы такие чистоплотные ребята, — Аён придвинулась к нему вплотную и провела носом вдоль шеи.       Чонгук вздрогнул — ему стало щекотно, но мурашки, пронёсшиеся от затылка вниз, по позвоночнику напомнили, что негоже что лежать в постели с такой девушкой без дела. Он положил ладонь Аён на поясницу, мягко притягивая к себе.       — Для парня, у которого только что был первый секс, ты удивительно опытен, — та поцеловала его за ухом.       — Зря я в этом признался, — Чонгук рыкнул и силой притянул девушку к себе, вызывав у той приступ сдавленного смеха.       — Эй! — она упёрлась ладонями ему в грудь, видимо, не ожидая оказаться снизу.       — Я быстро учусь, — он уткнулся в её лоб своим.       — Это не может не радовать, — Аён ответила поцелуем, и на какое-то время Чонгук снова забыл, где он и как его зовут.       Секс всегда казался ему чем-то запредельным. Чем-то, что взрослые люди делают по любви и согласию, когда достаточно хорошо узнают друг друга. Он никогда не расспрашивал родителей об их интимной жизни, хотя те были единственным примером перед глазами много лет. Друзей, которые могли знать об интиме в полной мере, у него тоже не было. С тринадцати Чонгук вообще всецело посвятил себя работе, и разговоры о сексе пришлось забыть, волей-неволей справляясь с подростковым возбуждением лишь фантазиями.       Иногда ему хотелось поговорить об этом с кем-то из мемберов, но даже от самих мыслей об этом становилось жутко стыдно. Однажды он услышал чьё-то сдавленное дыхание в их общей спальне ночью, а потом лежал, напуганный, не в силах пошевелиться, словно только что стал свидетелем чего-то криминального.       Разумеется, Чонгук обо всём разузнал в теории, но ему попросту негде было применять эти знания на практике.       Аён не планировала продолжать вечер, а уж тем более приглашать парня к себе в квартиру. Сперва они просто поехали гулять. Это и вправду было весело — она взяла с собой две бутылки вина, заказала такси и заставила Чонгука напялить маску и шапку, чтобы остаться неузнанным. Их привезли в малознакомое ему место на набережной реки Хан, где они выпивали, фотографировали окрестности и друг друга, болтая обо всём и ни о чём.       Спустя некоторое время, неизвестно откуда и к полной неожиданности Чонгука, Аён достала из кармана пластиковую колоду карт.       — Я угадаю карту. Скажи, когда хватит, — она принялась выкладывать их на деревянную поверхность лавочки одну за другой, считая вслух, до тех пор, пока Чонгук не сказал «стоп». — Какая из?       Он указал на случайную, и девушка с уверенностью произнесла «четвёрка треф». Обнаружив под рубашкой нужную карту, парень заинтересованно улыбнулся, встречаясь с Аён взглядом. Та продолжила выкладывать карты, проговаривая последовательность. На двенадцатой по счёту Чонгук снова попросил остановиться, и Аён с уверенностью произнесла «дама бубен».       — Ты умеешь считать карты? — его разъедало любопытство. Люди, показывающие фокусы, привлекали внимание многих, а уж если это делали красивые девушки…       — В детстве только этим и занималась, — Аён отложила оставшуюся колоду и сделала глоток вина прямо из бутылки. — Если бы росла сегодня, мне бы уже поставили диагноз.       Чонгук выпил вслед за ней, поражённо цокнув.       — Я просто люблю числа. Стоит увидеть их раз, и я запоминаю их на всю жизнь.       — Правда?       — Я даже помню домашний номер телефона моей лучшей школьной подруги, — девушка продиктовала последовательность цифр. — Замок на школьном шкафчике, все коды от квартир, где я жила и номера банковских карт…       Ночью было холодно, поэтому вино не сразу ударило им в голову. Чонгук заметил, что Аён шмыгает носом чуть позже. Ему стало стыдно, что он даже не может пригласить девушку в какое-то кафе или мотель. Собственная слава играла с ним злую шутку — им нельзя было показываться вместе нигде, кроме, разве что, этой глуши.       Оказалось, Аён понимала это лучше него.       — Поехали, — она поднялась с лавки, слегка задев Чонгука плечом. — Когда ты долго думаешь, у тебя такое лицо, что мне неловко.       — Кому ещё неловко… — тот нервно посмеялся, даже не представляя, что уже через полчаса с небольшим начнёт её раздевать.       Наверное, это всегда происходит спонтанно? Невозможно вовремя распознать цепочку химических импульсов в мозгу, ведущую к возбуждению. Влечение выражается в спонтанных желаниях, при совпадении которых между людьми и случается секс.       Ему было тяжело думать после трёх оргазмов, но в противном случае в голове возникали совсем уж непрошенные мысли.       — Я больной, — подумал он и вздрогнул, сообразив, что произнёс это вслух.       — Ты о чём? — сонно пробормотала Аён.       — Неважно, поспи, — не то попросил, не то взмолился Чонгук, готовый зашить себе рот.       Нечестно. Он всего лишь хотел развеяться и побыть обычным человеком — так почему в голове всё ещё жила эта проклятая работа? Почему его так интересовало, КТО был этот парень рядом с ним? Куда они поехали? Он помирился с Лиамом? Что вообще происходит в его жизни? И какого чёрта Чонгук так боится начать об этом разговор?       Почему он избегает Чимина?       Он ещё раз подумал, что больной, ведь в первый раз мысли о Паке настигли его прямо в процессе секса, когда он вдруг задумался, а как это происходило у него?       Аён, кажется, не заметила смятения или списала всё на неопытность — так или иначе у него получилось продолжить. Но, как и любая другая навязчивая мысль — его собственная, носящая гордое имя Пак Чимин, даже не думала выходить из головы.       Что тот подумал, прочитав в чате шутку Тэхёна о презервативах?       Ведь Тэ единственный заметил их с Аён вместе и даже принялся изо всех сил посылать знаки, шевеля бровями и показывая большие пальцы вверх. Чонгук был уверен, что наутро не сможет уклониться от вопросов, как он провёл эту ночь.       Сказать по правде — ему хотелось похвастаться. По мальчишески гордо выпятить грудь и признаться, что он мужчина. Услышать улюлюканье парней в ответ, хлопки по спине, свист и поздравления.       Но одно лицо из всей их компании стояло перед глазами, не выражая абсолютно никаких эмоций, и Чонгук не хотел, чтобы так было.       Возможно, его слегка грызла совесть в силу воспитания. Парень не предполагал, что первый в его жизни секс случится с незнакомкой, и не видел, чем тут гордиться.       Им было хорошо — в этом не оставалось никаких сомнений, однако продолжать находиться в чужой постели вдруг стало странно. Словно Чонгук не имел на это права, хотя Аён мирно спала рядом и вовсе не собиралась выгонять его.       Некоторое время парень честно пытался уснуть, но вскоре ему захотелось в туалет, а потом срочно понадобилось попить воды. Из-за спонтанного желания пришлось тайком путешествовать по квартире. Здесь оказалось чисто и на удивление просторно — Аён, как и он сам, предпочитала минимализм. Только необходимая мебель, окна в пол с видом на город, парочка картин, которые зацепили взгляд. Чонгук какое-то время созерцал странную абстракцию, пытаясь самому себе объяснить смысл того, что с ним происходило.       — Эй, — Аён, видимо, услышала, как он бродит по гостиной, и вышла к нему навстречу в безразмерной футболке.       Чонгук был ей за это благодарен — почему-то продолжать видеть обнажённое тело больше не хотелось.       — Прости, не могу уснуть.       Он надеялся, что она не продолжит ироничные словесные пикировки, потому что шутки сейчас вызывали лишь отвращение.       — Я покурю? — вдруг поинтересовалась она.       — Ты куришь? — он проследил за тем, как девушка подошла к плите и включила вытяжку.       — Не похоже, что должна? — она усмехнулась, доставая сигареты из кухонного шкафчика, и прикурила от газовой конфорки.       — Может, бросаешь, — предположил он, исходя из странного расположения сигаретной пачки.       — Типа того, — она затянулась и уперлась в столешницу бедром, рассматривая его с нескрываемым любопытством.       Опьянение схлынуло, словно стащив за собой пелену очарования прошедшей ночи. На улице светало, Чонгук рассматривал Аён и отмечал то, чего не видел ранее. Едва заметные круги под глазами, слегка потрескавшиеся от поцелуев губы, шрам над верхней. Маленькая линия, как это произошло?       — Дай мне тоже? — вдруг попросил он.       — Плохой мальчик, — Аён не удержалась от комментария.       — Ты ведь не расскажешь об этом прессе? — Чонгук взял у неё сигарету.       — Конечно, я же не хочу потерять работу, — она улыбнулась, выпустив изо рта тоненькую струйку дыма.       Чонгук затянулся, ощущая, как смола в буквальном смысле царапает лёгкие. Это было неприятно физически, но каким-то образом целительно для души.       — Да, мы связаны по рукам и ногам, — произнёс он, выдыхая дым.       — Ты даже не спросил, сколько мне лет, — Аён покачала головой.       — Ну… ты хорошо выглядишь, — Чонгук пожал плечами, задумавшись.       — Мне двадцать восемь, — девушка повернулась к нему вполоборота. — Неплохо сохранилась?       — Не говори так, — он снова затянулся. — Ты правда хорошая.       — Ты тоже, но мы ведь оба понимаем, что это на один раз.       Она не спрашивала, а будто с ноткой горечи утверждала это, как некий обыденный факт. Чонгук не стал интересоваться, бывало ли с ней такое до, и единственный ли он «счастливчик»?       — Мы хорошо провели время, — он посмотрел прямо перед собой.       — Позволь задать один вопрос? — Аён внимательно проследила за его взглядом. — О ком ты всё время думаешь?       Чонгук вздрогнул, едва не выронив сигарету. Всё тело ломило от усталости, но мысли неслись нескончаемым потоком, не давая организму необходимого отдыха.       — Я это заметила, — она выпустила под потолок несколько ровных колечек дыма, а затем продолжила. — Мне было слишком хорошо, чтобы акцентировать внимание, что ты выпадаешь из реальности. Это простое любопытство, извини. Хотя ты справился, как профессионал.       — Сложно объяснить, — честно ответил Чонгук. — Сейчас — тем более.       — Хорошо, — Аён подняла перед собой ладони. — Твоё право. Как говорится, у каждого свои демоны.       Они помолчали какое-то время, и Чонгук затушил сигарету под водой в кухонной раковине. Спать расхотелось окончательно — вместо этого со всей силы потянуло домой, в общежитие, в свою родную, уютную кровать.       — Я буду не против, если ты поедешь отсюда, — Аён будто читала его мысли.       В её взгляде угадывалось понимание, хотя Чонгуку стало от себя тошно. Он ненавидел сожалеть о содеянном, это означало признать ошибку, но случившееся не было ошибкой, ведь они оба так хотели. Он боялся делать людям больно, однако девушке, по всей видимости, было больно вовсе не из-за него.       Может, она не просто так упомянула о «собственных демонах»? Вдруг с ней тоже происходило странное, равно, как и с ним? Будто червь где-то внутри, пожирающий по кусочкам и не дающий в полной мере наслаждаться жизнью.       Чонгук иногда напоминал себе того самого «ослика».       Когда-то крестьяне, уставшие от упрямства своих помощников, именно таким образом мотивировали животных проходить достаточно длинные расстояния и нести тяжелую поклажу. Крестьянин держал в руках или закреплял длинную палку с привязанной морковкой над головой осла. Ослик хотел эту морковку заполучить и делал всё новые и новые шаги вперёд. В конце пройденного пути могли ему эту морковку дать, а могли и не дать, награждая новым заданием и так до бесконечности.       Порой Чонгуку казалось, что он свою награду никогда так и не увидит. Наверное, поэтому его так быстро постигало разочарование во всём, что бы он не начинал. Из-за продолжения поисков он выматывался не только физически, но и морально.       Собравшись за считанные минуты, парень достал телефон, который пискнул уведомлением, что такси ждёт его возле подъезда.       — Я тебя больше не увижу? — спросил он уже в дверях.       — Если ты думаешь, что я после такого уволюсь, то нет, — Аён хохотнула, протянув руку, и поправила его куртку. — Но да, мы работаем в разных зданиях, и на эту вечеринку я попала по чистой случайности.       — Я не верю в случайности, — Чонгук задержался на пороге, раздумывая, стоит ли просить прощения за всю эту… спонтанность.       — Ну, значит, в нашей встрече был какой-то смысл, о котором ещё предстоит понять, — Аён улыбнулась, едва ощутимо толкая его к выходу. — Беги.       Он скривил губы в ответ, с трудом выдерживая её взгляд, и испытал иррациональное чувство облегчения, когда оказался в лифте. Было ли это сожалением?       Чонгук прислонился к стенке и зевнул, созерцая свою взлохмаченную голову в зеркало.       И да, и нет. Он устал от этих бесконечных размышлений о том, что должен и не должен делать. В конце концов, Чимин отчётливо дал понять — Чонгук ему не указ, и это правило работало в обе стороны.       Наверное, в этом и скрывался смысл?       Никто никому не должен — каждый живёт свою жизнь, как бы горько им не было. Чонгук широко зевнул и вышел из лифта, минуя стеклянные двери подъезда, на долгожданный свежий воздух.       Такси доставило его до общаги за полчаса — плюсы пустого Сеула ранним утром заключались ещё и в обворожительном рассвете, пару снимков которого остались у Чонгука на телефоне.       Подходя к зданию, он вдруг испугался, что ненароком встретит возвращающегося откуда-нибудь Чимина, но кругом было мертвенно-тихо.       В прихожей горел свет — Чонгук снял кроссовки, рефлекторно проверяя, чья же ещё обувь стоит на полу возле двери, и увидел там ботинки Чимина, в которых тот был сегодня.       Облегчение накатило волной, расслабляя и окончательно вгоняя в сон. Парень прошёлся до ванной, плеснул на лицо прохладной водой, не в силах почистить зубы, а уж тем более — принять душ.       Сил хватило только на то, чтобы снять одежду, не разбудив при этом шумно храпящего Намджуна. Судя по «выхлопу» в помещении, тот прекрасно провёл время. Чонгук заставил себя напоследок приоткрыть окно, впуская в помещение свежий воздух, прежде чем погрузиться в крепкий сон без сновидений.       Его разбудил привычный взрыв смеха, донёсшийся не то из кухни, не то из гостиной. Судя по характерной интонации — ржал именно Сокджин. Чонгук потёр глаза, ощущая мерзкий привкус табака и вина во рту, а затем перевернулся на бок, щурясь и рассматривая их с Намджуном комнату.       Лидера не было видно, но тот аккуратно застелил постель и даже прибрался. Удивительно, что Чонгука не разбудил шум.       Он на пробу привстал на локте, оценивая собственно состояние. Слегка гудела голова и болел желудок — ожидаемо, но не смертельно. Выходить из комнаты не хотелось вовсе, но ему нужно было привести себя в порядок, а кроме этого — узнать о дальнейших планах, ведь никто не доложит об этом персонально.       К счастью, путь в ванную комнату пролегал чуть дальше кухни, и ему удалось избежать лишнего внимания к своей персоне. Чонгук успел прийти в чувство под бодрящим прохладным душем — он как следует намылил и тело, и голову, отмечая, что изо всех сил пытается избавиться от чужого запаха. Он словно пропитался им насквозь. Это не было противно, то есть, он не вонял, но всё равно был как сам не свой. На возвращение в реальность потребовалось некоторое время. Почистив зубы и наскоро высушив волосы феном, он подивился, что его никто так и не побеспокоил — значит, услышали, что проснулся, и дожидались в засаде.       Надев удобный спортивный костюм Чонгук вышел в коридор и принюхался. Кажется, Сокджин готовил — пахло потрясающе. Парень воодушевился, следуя по привычному маршруту, но всё же предательски замер на пороге, застигнутый многочисленными любопытными взглядами. Хитро улыбался даже Шуга, который в целом всегда сохранял нейтральное, если не пофигистичное выражение лица.       — Я больше не могу, — Сокджин прыснул со смеху. К нему присоединились и остальные — Чонгук быстро скользнул взглядом по высоким стульям рядом с кухонной тумбой и обнаружил Чимина.       Что ж, всё было не так страшно, как он предполагал. Пак выглядел не в пример лучше остальных, помятых и сонных. Он не смотрел на Чонгука, но едва заметно улыбался, уставившись на плиту, где что-то кипело.       — Наш птенчик, наконец-таки, вырос! — Тэхён подошёл к нему первым, приобняв за плечо, и подтолкнул в центр кухни. — Хёны могут тобой гордиться!       — Тебе нужен совет? — Хоби заинтересованно потирал ладони.       — Или, может, утешение? — хмыкнул Намджун, — ты вернулся раньше, чем мы поставили.       — Вы спорили, когда я вернусь? — Чонгук смахнул с себя ладони Тэ и подошёл к кофемашине.       — А то! Я поставил, что ты приедешь к обеду, но, кажется, что-то пошло не так?       — Всё так, отвалите, — усмехнулся Чонгук под очередной дружный взрыв хохота.       — Когда свадьба? — снова встрял Тэхён. — Можно я буду другом жениха?       Чонгук не мог на них злиться. В конце концов, парни его не осуждали, и атмосфера царила больше расслабленная, нежели тревожная. Ему доверяли, и он это ценил, понимая, что поступил правильно, не оставшись у Аён дольше.       Его наверняка начала бы мучить совесть. Даже несмотря на то, что девушка всё понимала — это было неизбежно, потому что между ними проскочила искра. Что именно заставило пламя потухнуть Чонгук не знал, да и не хотел вдаваться в подробности.       Вскоре все переключились на обсуждение насущных дел, и парень решил под шумок выйти проветриться на крышу. Он давно тут не был, погода стояла прохладная, но солнечная и почти безветренная.       Иногда ему вспоминалась их первая общага: не в пример теснее этой, хотя в нахождении в подобных условиях тоже была своя романтика. Ещё там была крутая крыша, на которой они повесили гирлянду из лампочек, но почему-то забыли сделать также здесь…       Чонгук проверил уведомления на телефоне — он вдруг сообразил, что не обменялся с Аён даже контактами в ка-токе, чтобы иметь возможность написать. Видимо, и правда к лучшему?       Кофе уже остыло, но он пил его медленными глотками, стоя рядом с парапетом, на котором можно было устроить локти и любоваться окрестностями.       — Ты куртку не взял, — окликнул его знакомый голос.       — Так не холодно же, — спокойно ответил Чонгук, в груди которого, при этом всё подлетело в воздух.       — Накинь, — на его плечи опустилась мягкая ткань пуховика. Чимин поставил чашку рядом с его собственной. — Прохладно всё-таки…       Парень покосился на него краем глаза, надеясь, что не выглядит таким очевидно взволнованным. Чимин впрочем, казался абсолютно умиротворённым, и это передавалось Чонгуку буквально по воздуху.       — Ли Тэмин из SHINee. Мы с тобой как-то смотрели их хореографию, — начал Пак тихо. — Я вчера встречался с его друзьями в кафе.       — Ого, — хрипло заметил Чонгук и спешно прочистил горло.       — Мама одного из этих друзей держит небольшой ресторан на окраине. Там очень красиво. Её сын даже не в индустрии, но они всё равно дружат, потому что он чей-то одноклассник. Я не запомнил всех подробностей, так как меня едва представили. Но Тэмин показался мне очень добрым и открытым человеком. — Чимин прервался, чтобы отпить кофе. — Мне понравилась их компания. Было лестно, что Тэмин пригласил меня туда… они все похвалили Lie, и моё выступление…       — У тебя правда крутое выступление, — согласился Чонгук.       — Спасибо, — Пак вздохнул. — Тэмин предложил мне выступить вместе… Придумать танец, за оставшийся месяц с небольшим. Он рассчитывает на фестиваль KBS Gayo.       Чимин замолчал, так, словно ожидал реакции на свои слова. Или, может, рассчитывал на поддержку. Чонгуку искренне хотелось сказать что-то правильное, но слова будто застряли в горле.       — Это… круто, — выдавил он. — То есть… Правда круто.       У него задрожали руки. Глазам резко стало горячо, но это, кажется, случилось из-за поднявшегося вдруг порыва ветра.       — У тебя всё хорошо? — с лёгким нажимом спросил Чимин.       — Да! — Чонгук сделал вид, что усиленно трёт лицо руками и поправляет волосы. — Не проснулся как следует…       — Если всё хорошо, то я рад, — спокойно пояснил Пак.       — Это вышло случайно, — ляпнул Чонгук.       — Иногда так бывает, — Чимин усмехнулся, но без злобы.       — Блядь, я не планировал, что это станет всеобщей темой разговора с утра, — он рассмеялся вслед за ним.       — Ну… парни за тебя переживают, правда.       Очень хотелось спросить, переживает ли за него сам Чимин? Его мнение было куда более важным, нежели слова и шутки остальных. Впрочем Чонгук радовался хотя бы тому, что они разговаривали почти как раньше. Словно ледяной стены, выросшей между ними за эти пару недель, вовсе не стало.       — Мы договорились с руководством, — Чимин сменил тему. — Тэмин предлагает свой тренировочный зал в SM.       — Я слышал, у них там круто…       — Поедешь со мной? — предложил Пак, и Чонгук удивлённо повернул к нему голову.       — Что? Я был бы рад твоей компании, — Чимин смешно захлопал глазами. — К тому же я люблю твои советы. У нас схожий взгляд на танцы, да и плюс ко всему…       — Признайся, тебе просто стрёмно ехать в такое крупное агентство одному, — Чонгук осторожно толкнул его плечом, и Чимин рассмеялся, отвечая тем же.       — Поэтому я натравлю на них тебя! Ты же боксируешь!       Они принялись ставить друг другу подножки, и Чимин увлёкся, чуть не завалившись на спину от стараний. Чонгук поймал его за талию, как в дешевой мыльной опере, и прыснул со смеху.       — Ладно, я поеду. Скажи когда, — он осторожно вернул Пака в вертикальное положение, и тот, широко улыбаясь, поправил на себе куртку. Возможно, они избегали разговоров о серьёзном. Или просто не были готовы делиться личным…       «У каждого свои демоны», — пронеслось в мозгу, пока Чонгук смотрел на Пака, воодушевлённо болтающего о том, как у SM всё устроено изнутри. Ощущение спокойствия рядом с ним словно закрыло собой все другие чувства, наконец, расслабив и успокоив нервы. Чимин говорил много, но Чонгук впервые с трудом улавливал смысл, растворяясь в переливах чужого голоса, вперемешку с заразительным смехом.       «У каждого свои демоны, но как же хорошо, что этот сейчас рядом», — он усмехнулся, наблюдая за тем, как Чимин пародирует чьи-то движения.       Пак нервничал, и это было заметно. Интересно только… из-за чего? Причина в них? В том, что Чонгук нарушил границы дозволенного, пытаясь донести до Чимина правду? Выходит, он теперь струсил?       — Йа, ты меня вообще слушаешь? — Пак снова толкнул его.       — Да-да! — спохватился Чонгук, перехватывая его руку. Их пальцы переплелись на долю секунды, и он удивился, какой крепкой была чужая хватка.       Хватило двух ударов сердца, чтобы он вдруг сообразил, насколько сильный человек стоял рядом с ним. И как же сильно ему хотелось, чтобы у этого человека всё было хорошо.