Дежа Раконте

Холодный дождь с силой обрушился на Мондштадт, будто бы пытаясь стереть с земли раскинувшийся среди зелёных полей и густых лесов город. Резкая перемена в погоде случилась столь неожиданно, что люди только и успели схватить свои пожитки и как можно быстрее скрыться в ближайших доме, лавке или таверне. Но хуже было тем, кого буря застала в дороге. Незадачливым торговцам или искателям приключений в тот вечер было необходимо приложить несметное количество усилий, чтобы просто пережить это испытание, видимо, посланное на них богами за неясные грехи. Дорогому экипажу тоже приходилось с трудом прокладывать себе путь к винокурне «Рассвет» — конечной точке путешествия молодого господина, вернувшегося в Мондштадт после продолжительной командировки. Дилюк сидел в карете, укрытый пледом, и просматривал какие-то документы, будто бы происходящее снаружи его никак не беспокоило. Он слышал, как тяжёлые капли барабанили по крыше, как северный ветер пытался унести экипаж прочь и как лошадь с громким ржанием сопротивлялась то ли непогоде, то ли кучеру, который почти каждую минуту бил её хлыстом. Ввиду всего этого карета двигалась медленно, поэтому, хоть и до винокурни оставалось недалеко, было неясно, когда они туда попадут. В какой-то момент у Дилюка всё же промелькнула мысль о том, что, наверное, ему бы стоило остаться в Ли Юэ подольше, тогда бы бурю удалось бы миновать, но решив, что теперь уже ничего с этим не сделаешь, более не возвращался к подобным рассуждениям. Уже не говоря о том, что, помимо этого, его голова была забита совсем другим: каждая частичка его сознания билась над загадкой, изображенной на листах бумаги в его руках. В тоже время неведомая тревога жила в его сердце, будто пытаясь дать знак о грядущих неприятностях. Неожиданно экипаж затормозил, и Дилюк по инерции двинулся вперед, схватившись за мягкую обивку кареты, чтобы не упасть со своего места окончательно. Сквозь шум дождя он услышал стук, а затем хриплый голос кучера, слова которого долетали до него обрывками: — Господин! Впереди кто-то есть… Человек… сидит на дороге! …делать? Что делать?! Дилюк нахмурился. Свободной от документов рукой он раскрыл занавески каретного окошка, чтобы самому убедиться в верности услышанного. И правда, впереди на обочине виднелся какой-то тёмный силует. Из-за пелены дождя экипаж подъехал к нему уже достаточно близко, но, несмотря на это, различить какие-либо детали представляло ту ещё задачу. Кажется, то был человек, сидящий на корточках, но лицо, как и всё его тело, скрывал плащ. Сколько бы Дилюк не смотрел на загадочную фигуру, она не шевелилась, и, если принять, что это и правда был человек, по спине начинал бежать холодок, так как подобное могло означать только одно… Молодой господин приказал кучеру ожидать, а сам, отложив бумаги, откинув плед, взяв зонт и проверив наличия меча на поясе, вышел наружу. Тут дождь звучал ещё громче, чем в карете, отчего даже немного закладывало уши. Из-за порывистого ветра зонт почти не спасал от воды, попадающей в глаза. Наверное, Дилюку стоило бы вернуться обратно и продолжить путешествие, но разворачиваться он не собирался. Если в силуэте скрывался человек, возможно, ему была нужна помощь. Тогда, кто он такой, чтобы равнодушно пройти мимо. С другой стороны, за всем этим могла таиться ловушка — в таком случае ехать дальше рискованно и необдуманно. В любом случае перед ним стояла необходимость проверить самому, в чём дело. Его правая рука лежала на мече, готовая выхватить оружие в необходимый момент, а тревога в душе нарастала по мере приближения. Когда расстояние между ним и фигурой достаточно сократилось, Дилюк окликнул силуэт. Но ответа не последовало. Тогда он сделал ещё несколько шагов и повторил попытку — она снова не увенчалась успехом. Молодой господин подождал некоторое время, наблюдая за ситуацией, но никаких перемен не заметил: дождь по-прежнему лил стеной, а фигура оставалась в оцепенении. Только будто бы температура воздуха вокруг стала ниже, из-за чего изо рта при дыхании стал выходить почти прозрачный дымок. Дилюку ничего не оставалось, как подойти впритык. И он сделал это, без малейшего страха в лице, лишь сильнее сжав рукоять меча. Теперь не оставалось сомнений, что перед ним находился человек. Дилюк подвинул зонт вперед себя, закрывая незнакомца от дождя, но тот будто бы не заметил этого. Его лицо так же, как и раньше скрывал глубокий капюшон, отчего можно было предположить, что он совсем не видит, что к нему кто-то подошёл. Если он вообще ещё был способен это делать. Аналогично рассуждал и Дилюк, поэтому он присел на колени перед человеком, отпустил меч и кончиками пальцев аккуратно прикоснулся к мокрому плащу. Его рука слегла толкнула человека. Тишина. Но затем, к облегчению Дилюка, из-под капюшона показался пар, и незнакомец издал тихий стон, даже скорее усталый вздох, который обычно издаёт человек, пробудившийся после глубокого и неприятного сна. — Вы ранены? Вам нужна помощь? — отчетливо произнёс Дилюк, чтобы его голос не слился с шумом дождя и ветра. Ничего. Казалось, словно его собеседник вновь впал в забытье. — Разрешите мне помочь вам, — продолжал Дилюк, не теряя надежду услышать ответ. Листва соседних деревьев не прекращала шуметь, и то был единственный ответ, который заслужил мужчина. Он был готов уже приподняться, как вдруг услышал: — Я не помню. Я не помню… ничего, — повторял раз за разом слабый тонкий голос, раздававшийся из глубины плаща. Такой голос мог принадлежать либо юной девушке, либо… ребёнку! Разум Дилюка просветлел, а в глазах блеснул огонь решительности. Он быстро сдернул капюшон с незнакомца и, хоть уже был мысленно готов к тому, что там увидит, всё равно пораженно ахнул. На него смотрели круглые голубые глаза, казавшиеся слишком большими для маленького детского личика, на котором располагались. Дитё в растерянности всматривалось в своего спасителя, со страхом прижимая колени к груди, будто не понимая, где оно находится. Среди этой бури ребёнок выглядел словно потерявшейся птенец, которого вот-вот была должна поглотить стихия. Сначала опешив, но собравшись с духом, Дилюк огляделся по сторонам, однако увидев, что поблизости никого нет, не раздумывая, одной рукой поднял ребёнка и понёс его к своей карете. Последний не сопротивлялся, а, напротив, послушно доверился незнакомцу. Хотя, возможно, у ребёнка уже просто не было сил сопротивляться, осознавая, что это его последняя надежда на спасение. Хлыст кучера свистнул средь дождя, подобно грому, и экипаж по приказу хозяина рванул через лес к винокурне на всех парах. А тем временем внутри кареты молодой господин пытался всеми средствами помочь ребёнку, который всё никак не мог согреться в промокшей до нитке одежде. Плащ с него был снят, но неудивительно, что и под ним всё было мокрое. И хоть Дилюк сразу же завернул ребёнка в плед и отдал своё пальто, это не помогало. Дитё продолжало трястись, стуча зубами. Поэтому единственное, на что надеялся мужчина, было то, что Анемо Архонт смилуется над ними и им удастся добраться до поместья побыстрее. Другого человека подобное чувство беспомощности давно бы выбило из колеи, но Дилюк давно умел быстро приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам и сохранять трезвость ума. Но сейчас будто бы собственное тело мужчины нарочно не слушалось его. Он мотал головой из стороны в сторону, растеряно смотря то в окно, то на ребенка, и совсем не мог собраться. Он не побоялся в тёмном лесу, возможно, выступить против очевидной ловушки в одиночку, но сейчас его сковал страх. И самым обидным для него было то, что он понимал почему. Это понимание злило его, как и злило то, что он ничего не мог с этим поделать. Событие, невольным участником которого он являлся в настоящий момент, обнажило самые далёкие и теперь болезненные его воспоминания о дне, который был очень схож с сегодняшним. Но если тогда он лишь наблюдал за всем со стороны, то сейчас не по своей воле взял на себя одну из ведущих ролей. А в подобранном на обочине ребёнке узнал черты некогда близкого для себя человека. Дождь стал затихать, когда запыхавшаяся кобыла с ржанием остановилась на подъездной аллеи поместья семьи Рагнвиндр. В ту же секунду из двери кареты вылетел хозяин здешних угодий и с ребёнком на руках вбежал по мокрым ступеням внутрь дома. В главном холле его уже ждали несколько слуг с тёплыми полотенцами в руках, среди которых была и главная горничная Аделинда. Но никто не ожидал увидеть своего господина в подобном виде, отчего при его появление они громко ахнули. Некоторые даже случайно уронили то, что держали. И только для Аделинды порядок действий был ясен и прост, ведь она уже сталкивалась с подобным раньше. — Господин Дилюк, — вышла она вперёд навстречу мужчине, застывшем в коридоре, — не волнуйтесь, мы обо всём позаботимся. То был не вопрос, а утверждение, с которым нельзя было спорить. Да Дилюк бы и не посмел перечить женщине, которая его вырастила. Он передал ребёнка в её заботливые руки, а сам был сопровождён другими служанками в свои покои. Там он лишь переоделся и следом, не медля не минуты, направился в свой кабинет. Из-под его пера вышли два письма, которые он поручил слуге доставить в город как можно быстрее. Первое было адресовано личному врачу Дилюка и содержало в себе обстоятельства нахождения ребёнка и просьбу приехать, как только позволит погода, чтобы осмотреть его. Второе же было короче и состояло лишь из следующего: «Приезжай на винокурню. Это срочно. Д.» — и отправлялось в штаб Ордо Фавониус. Наверное, если бы погода была другой, Дилюк бы смог прибегнуть к помощи своего янтарнохвостого сокола для доставки письма. Тогда бы и сообщение могло получиться длиннее, так как мужчина не боялся бы, что конверт может угодить не в те руки. Но не в этот раз. Как бы то ни было, почему-то он был уверен, что тот, для кого было написано второе письмо, откликнется на его зов в любом случае, даже несмотря на то, что дождь хоть и стих, но не закончился полностью. И только когда гонец скрылся за дверью кабинета, Дилюк смог выдохнуть. Хоть жар камина ласкал его тело и успокаивал душу, но разум всё равно прибывал в смятении. Почему ребёнок был брошен под проливным дождём? Откуда он взялся? Где его родители? И есть ли они вообще? А главное — что ему, Дилюку, теперь делать? Он считал себя совершенно некомпетентным в вопросах взаимодействия с детьми. Ах, если бы только его отец был с ним рядом! Неизвестно сколько кругов в своём кабинете намотал разрываемый этими думами мужчина, прежде чем дверь скрипнула во второй раз. — Господин? — но назло всем ожиданиями Дилюка на пороге стояла главная горничная. — Аделинда… Что-то стряслось? — Нет, господин, — попыталась ответить служанка столь успокаивающе, насколько могла, видя нарастающее беспокойство Дилюка, которое он тщательно пытался скрыть под своим лицом-маской, — я просто пришла уведомить, что с девочкой всё хорошо. — Девочкой? — удивлённо переспросил молодой господин. Лишь сейчас он понял, что в действительности даже не обратил внимания, какого пола был ребёнок. Хотя где-то подсознательно ему показалось, что то был мальчик. Аделинда кивнула, и в свете камина на её лице мелькнула снисходительная улыбка: — Именно так. Мы умыли и переодели её. Она была столь измотана, что тот час заснула. Если захотите девочку навестить, вы сможете отыскать её в гостевой комнате в левом крыле поместья. Дилюк внимательно выслушал слова горничной и уже было инстинктивно подался вперёд, собираясь в ту же минуту встретиться с маленькой гостьей, но в последний момент остановил себя. Сейчас было не время. Тем более ребенку и правда следовало отдохнуть. Не стоило её лишний раз пугать. Тогда он, нервно потирая всё еще не до конца согревшиеся ладони, в который раз подошёл к окну, всматриваясь в тьму ночи. Но там нельзя было ничего разглядеть, кроме его собственного тревожного лица в оконном стекле. — Аделинда, если кто-то приедет… — Я знаю, — спокойно перебила его женщина, — доктора я немедля сопровожу к гостье, а сэра Кэйю — в ваш кабинет. В нахмуренных бровях и тяжёлом вздохе легко читалось недовольство Дилюка тем, что его можно было так легко разгадать. Хотя это, кажется, было посильно только двум людям. И второй человек, будто вторя его мыслям, появился за спиной главной горничной. — Ты заставил меня выйти на улицу в такую непогоду, господин Дилюк! Теперь ты обязан доказать, что причина того стоила. Иначе я запомню это надолго. Капитан кавалерии в своей язвительной манере обращался к молодому господину, уже с порога бросая ему вызов. Несмотря на то, что, судя по его словам, сам сэр Кэйа был не рад здесь находится, его сияющая улыбка говорила об обратном. И даже намокшие плащ и волосы его не смущали. — Госп… Сэр Кэйа, — в ту же минуту переключилась на него Аделинда, — вы весь промокли! Разрешите принести вам сухую одежду. Вы же так простудитесь! — Всё в порядке, Аделинда, вы и так всегда слишком добры ко мне, — со всей теплотой, на которую способно его сердце, обратился к ней Кэйа, — тем более, думаю, ваш господин слишком нетерпелив для этого. Он украдкой взглянул на Дилюка, который стоял в другом конце комнаты, скрестив руки на груди и закатив глаза. — Ничего и слышать не хочу! — запричитала горничная. — Чай я подам вам в любом случае. Даже не отпирайтесь. Дверь закрылась за женщиной, забравшей с собой мокрую верхнюю одежду прибывшего и оставив молодых людей наедине. Дилюк продолжал по-прежнему стоять, пока Кэйа по-хозяйски подошёл к камину, напротив которого стояло два кресла, и развалился в одном из них, вытянув ноги к огню. — Ты долго, — только и сказал молодой господин, через некоторое время последовав примеру гостя и сев во второе кресло. — Ох уж извини, — ответил ему капитан, — с лошадьми в Мондштадте нынче трудно. Скажи спасибо, что вообще приехал, а мог заставить ждать тебя до утра. В комнате царил полумрак, но даже так Кэйа заметил, как его собеседник вновь закатил глаза. — Ладно, — продолжил гость, и следом за этим его лицо переменилось, будто бы показывая свою истинную сущность, более серьёзную и мрачную, — причина, по которой ты вызвал меня, в твоей недавней поездке? Тебе удалось отыскать то, что ты искал? — Не совсем, но это может подождать, — отрезал Дилюк, чем вогнал Кэйю в подобие замешательства. Неподдельный интерес мелькнул во взгляде капитана — он выпрямился, поджав длинные ноги, и с любопытством уставился на Дилюка: — Неужто стряслось что-то настоль чрезвычайное, что тебе потребовалась моя помощь, братец? Но прежде, чем Дилюк успел ответить, дверь его кабинета вновь открылась, и в него зашла Аделинда с обещанным подносом в руках. Это было на руку её господину, так как тот совсем не знал, с чего начать. Когда чай был оставлен на кофейном столике, а горничная снова удалилась, Дилюк решил рассказать, с чем он сегодня столкнулся — как есть, стараясь не пропустить ни одну деталь. Но стоило ему закончить свой рассказ, как в ответ на него Кэйа только звонко рассмеялся. Игнорируя его смех, Дилюк подытожил: — Я хочу попросить тебя навести кое-какие справки. Только чтобы никто не прознал про ребёнка. Даже Джинн. Я могу в этот раз тебе довериться? Кэйа кивнул: — Хорошо, но только зачем ты решил попросить именно меня, раз так не доверяешь? Думаю, у тебя и без того достаточно информаторов. — Дело в том, — Дилюк замялся и впервые за время их разговора отвёл взгляд, — я просто подумал, что ситуация этой девочки могла быть похожа на твою… Предыдущие эмоции Кэйи сменились ледяным равнодушием, стоило Дилюку упомянуть о его прошлом. Один его глаз был скрыт пиратской повязкой, но второй сузился, смариваясь в печной огонь. Вместе с этим капитан, полностью отбросив прошлые шутки, сказал: — Чтобы это понять, для этого мне нужно на неё сначала взглянуть. После этого я подумаю, помогать тебе или нет. — Приходи завтра. Аделинда сказала, что сейчас девочка уже уснула. Повисла тишина. Полена трещали в камине, капли звенели при ударах об стекла. Редко слышались более глубокие, чем обычно, вздохи. Каждый из молодых людей был погружён в свои мысли. Но расходиться они почему-то не собирались. Однако рано или поздно, это должно было случиться. Кэйа резко встал с кресла и молча направился к выходу. — Кэйа, — окликнул его Дилюк, не оборачиваясь, и тихо, будто через силу добавил, — если хочешь, можешь переночевать здесь ввиду погоды. Я скажу Аделинде, чтобы она приготовила твою комнату. — Нет, не надо. У меня всё равно завтра дежурство. Тем более надо проветрить мысли. Не буду пользоваться вашем гостеприимством, господин Дилюк. До завтра! Стук сапог по паркету удалялся от кресел и всё сильнее приближался к двери. Где-то в глубине души Дилюк, может, и хотел сказать ещё что-то, но слова застревали во рту, не давая мыслям покинуть его голову. Обивка кресел сжималась под силой его пальцев, впивающихся в подлокотники, но это всё, что он мог сейчас сделать. Однако вместо ожидаемого скрипа двери раздался тихий смешок и горький голос Кэйи: — Знаешь, как забавно получается… Когда-то давным-давно твой отец так же подобрал и меня в подобную бурю. А теперь ты, следуя по его стопам, нашёл ребёнка. Судьба всё-таки удивительная штука. Никогда не знаешь, что от неё ожидать. Я словно испытываю… дежавю.