👑
— Как продвигаются ваши дела? Ган сглатывает, слишком заинтересованный стенами. Отличный рисунок на обоях, очень... в стиле девятнадцатого века, он бы сказал. — Господин Вонвиттхая? Ган бросает быстрый взгляд на настенные часы, извещающие о приближающемся обеде, а затем наконец опускает глаза на королеву, поднявшую на него свой взгляд из-под толстых стёкол очков. Ну на кой черт его дёрнуло прогуляться на улицу в поисках своих друзей одному? Как некстати он наткнулся на королеву прямо у западного выхода в сады. — Ваше Величество, должен сказать, что достаточно сложно встретить Его Высочество, чтобы, эм, поговорить о сложившейся ситуации, — Ган вспоминает сказанные Тинном в маленькой коморке слова, — Наследный принц избегает общаться со мной... на эту тему, так как он очень занят своими королевскими делами и... Он очень ценит то доверие, которое вы оказываете ему, и всецело предан своим обязанностям, поэтому... он очень занят. Да. — Что ж, это похвально, всегда рада слышать, — королева откидывается в своём кожаном кресле, — Правда, это совсем не то, чего я хотела. Тиннафоб не сможет долго держать оборону, если надавить на жалость... Вы должны показать ему как страдаете от его детских решений. Хм... Думаю, я смогу с этим помочь. Ган широко распахивает глаза. — Как?!👑
— Что ты здесь делаешь? — шокировано шепчет Тинн, за секунды меняясь в лице. На губах расплывается искусственная улыбка и он бездумно кивает в такт речи главы центра, стоя среди собравшихся гостей и стараясь скрыть свои эмоции от появления гостя. Ган нервно сглатывает. — Королева снова разговаривала со мной, — на этих словах Тинн шумно втягивает воздух, и Ган шепчет быстрее, пальцами теребя свой бейджик с надписью «технический персонал», — Она спрашивала как продвигаются мои дела по решению деликатных вопросов с тобой, и я сказал всё как мы договаривались. — ну, почти, — Возможно даже расписал в слишком позитивном ключе тот факт, что ты очень предан своей работе и постоянно занят, избегая меня. И кажется королева решила посодействовать тому, чтобы я надоел тебе окончательно и ты дал мне развод. Тинн морщится, но всё ещё улыбается, и выглядит это, по мнению Гана, достаточно смешно (и немного жалко). Они оба поспешно хлопают вместе с толпой, когда речь главы благотворительного центра умолкает. — И она решила отправить тебя сюда? — Очевидно, Каджорн решил, — морщится Ган, — Королева спросила насколько сильно ты на самом деле загружен, а не придумываешь себе «занятия», чтобы избегать присутствия во дворце, и Каджорн сказал, что следующие несколько дней ты действительно будешь в разъездах по столице. Королева хочет, чтобы вся эта... Ситуация разрешилась до приезда короля Имерии, поэтому она решила, что я должен вразумить тебя... Так что я здесь. Хотя мне настоятельно велено не устраивать сцен. Тинн тяжело вздыхает, прикрывая глаза. — Прости меня. — Не извиняйся, — Ган встречается с уставшим взглядом принца и ободряюще ему улыбается, — Я ведь согласился тебе помочь. — Да, но теперь тебе придется... — Тинн замолкает, потому что со сцены начинается объявление о выступлении наследного принца. Когда глава благотворительного центра просит Его Высочество подняться, чтобы произнести приветственную речь, Тинн кидает на него быстрый взгляд, а затем идёт вперёд сквозь толпу, благодарно улыбается в разные стороны гостям, склоняясь в приветствии. Ган наблюдает, как наследный принц взбегает по небольшой лестнице, обнимает статную женщину в строгом костюме, а затем подходит к стойке микрофона. Каджорн находит его, когда Тинн начинает свою приветственную речь в микрофон, благодаря множество разных людей по именам. — Добрый вечер, господин Ган, — кивает Каджорн, равняясь с Ганом, и тот кивает в приветствии, а затем осматривает виконта, понимая, что они похоже одеты. На нём тоже был костюм, который, правда, любезно одолжила королевская служба, а ещё туфли и чёрный галстук с королевским гербом. Он чувствовал себя крайне неловко во всем этом, словно собрался в офис, но так он действительно походил на технический персонал из королевской службы. — Добрый, Каджорн, — выдыхает Ган тихо, не смея встречаться с виконтом взглядам. Каджорн продолжает всё также тихо: — Я был немного удивлен, когда королева сообщила мне, что вы должны сопровождать Его Высочество в течение нескольких дней, чтобы добиться аудиенции. — Ага, — выдавливает Ган, упрямо смотря вперед, на Тинна. Тот что-то радостно вещал об открытии нового центра совместно с королевским благотворительным фондом. — Удивительно, что Её Величество считает, будто наследный принц избегает вашего общения, не правда ли? Ган сглатывает. — Понятия не имею откуда она это взяла. — Я так и подумал, — кивает Каджорн, и они возвращаются к лицезрению наследного принца на сцене в окружении чиновников. Позже наследный принц проводит фотосессию со всеми важными лицами мероприятия, и Ган поражается, как его щеки не болят от такого количества улыбок. Сам он стоит тихо в уголке, прячась за спинами фотографов и избегая лишнего внимания. Каджорн, словно его верная охрана, ошивается где-то рядом с ним. Когда принц наконец возвращается, он приветствует Каджорна рукопожатием, а затем бросает на Гана быстрый взгляд перед тем, как виконт открывает рот. — У нас запланирована встреча с детьми, — говорит наследный принц. Каджорн кивает. — Да, Ваше Высочество. Вы читаете сказки для сирот до трёх, в четыре двадцать у нас интервью для «Шинчи Бизнес Ньюс», а в шесть нас ждут в студии, необходимо записать ролик на День Независимости. Тинн морщится. — Как всегда. — Завтра после обеда у вас нет расписания, — милостиво сообщает Каджорн. — И Ган всё это время должен меня сопровождать? — подозрительно щурится Тинн. Ган сглатывает, наконец подняв глаза на виконта. Тот невозмутимо кивает. — Приказ Её Величества. — Просто смешно, — фыркает Тинн, оглядываясь по сторонам, а затем кивает на одну из дверей за их спинами, призывая покинуть зал. — День Независимости? — спрашивает Ган, когда Каджорн ведёт их на выход. Он идёт следом за наследным принцем, который резко перестал быть интересен публике, и старается поспевать. — Национальный праздник. В честь освобождения от протектората Великобритании. Королевская семья записывает что-то вроде социальных поздравительных роликов. Ган кивает сам себе и больше ничего не спрашивает. А затем ему приходится лицезреть самое милое, что он когда-либо видел в своей жизни. Наследный принц сидит на маленьком стульчике, созданном явно для детей дошкольного возраста. Сначала принц очевидно мучился, сидя на нём в пиджаке, с книжкой на коленях, по ролям читая сказку о том, как заяц перехитрил волка, а затем, устав, и вовсе избавился от пиджака, закатал рукава рубашки и уселся прямо на пол, скрестив ноги перед собой, отчего заработал осуждающий взгляд Каджорна. Тут же послышался шум от затворов камер и редкие вспышки – все хотели запечатлеть наследного принца для народа в окружении детей без соблюдения официального протокола. Это было очаровательно. Тинн невероятно милым голосом имитировал разные забавные интонации, отчего в нужные моменты по большому залу центра сирот прокатывалась волна смешков – от детей до взрослых. После нескольких сказок принц ответил на вопросы малышей: кто-то спрашивал носит ли он корону во дворце, кто-то интересовался правда ли у короля есть меч, чтобы защищать королеву от злодеев, а кто-то смущенно спросил может ли принц есть всё, что он захочет в любое время, потому что он принц, отчего по комнате прокатилась волна умиления. Наследный принц лишь ближе наклонился к шестилетнему малышу, задавшему последний вопрос, и пожаловался, что его мама (сама королева!) запрещает таскать с кухни конфеты. Малыши на это начали смеяться. Фотографов быстро выпроваживают, чтобы не утомлять детей. Ган думает, что на этом они закончили в центре и отправятся дальше по расписанию, но наследный принц удивляет его, когда остается и начинает строить с несколькими малышами железную дорогу из деревянного конструктора. Ган некоторое время наблюдает, как у наследного принца не получается соединить две детали, отчего на его лбу появляется огромная складка недовольства, что просто не оставляет ему выбора и он сдается. — Дай мне! — Ган выхватывает детали из чужих рук и переворачивает одну из них. Услышав победный щелчок, наследный принц смущенно моргает широко раскрытыми глазами, отчего Ган усмехается и присаживается на ковёр рядом с детьми, выбирая нужные детали из огромной кучи. — Это тяжело, — жалуется наследный принц, выпрямляясь, когда его детали в очередной раз не сходятся. Ган вместе с малышкой в зелёном платье уже заканчивают строить круговой съезд для поезда, когда принц недовольно стонет. — Ваше Высочество никогда не строило дороги? — спрашивает Ган формально, заставляя детей рядом хихикать. — Не подозревал, что это такое тяжелое занятие, — улыбается Тинн, смиренно складывая руки на коленях и наблюдая за проворными пальцами Гана, соединяющими отверстия разных деталей. — Всё дело в практике, Ваше Высочество. Вам стоит поучиться, а то как вы собрались править королевством без такого необходимого знания? — осуждающе говорит Ган, со всей серьёзностью протягивая принцу две деревянные детали, что крайне веселит детей вокруг. — А у меня получается! — темноволосая малышка в зелёном платье пальчиком указывает на спуск, который у них с Ганом получился, отчего тот одобрительно кивает. — Отличная работа. Может быть тебе стоит стать учителем наследного принца? Без тебя он просто не сможет править! — малышка смущенно пищит, но ползёт ближе к принцу и смело забирает у него детали. Тинн смущённо фыркает под нос, наклоняясь ближе к ребёнку, однако спустя секунду, он поднимает взгляд на Гана. Тот улыбается ему, и глаза Тинна вновь опускаются к малышке. — Ты хорошо ладишь с детьми, — позже говорит принц, когда они покидают центр и на королевском кортеже едут в сторону бизнес-квартала. Ган пожимает плечами. — Они ведь чудесные. Тинн задумчиво кивает, смотря прямо на него. — Да. Когда маленькие частные дома сменяются мостом через реку, ведущую к высоткам в центр города, Ган, неловко загибая пальцы, поворачивается к принцу. — Как ты сможешь продолжить род наследования, если заключишь брак с принцем? Тинн на этот вопрос оторопело смотрит в ответ. — Извини, если это личный вопрос, — тут же извиняется Ган, чувствуя, как щеки мгновенно обжигает волной смущения. Очень глупо. Этот вопрос крутился в его голове ещё с самого рассказа Тинна, но с чего он вдруг взял, что стоит спрашивать о подобном у наследного принца? — Я... Не думал об этом так далеко... — смущенно говорит Тинн, а затем неуверенно пожимает плечами, — Сам видишь, наши законы уже давно лояльны к современным реалиям, и нет каких-то ограничений о том, как должен появиться королевский ребёнок, так что... — Тинн морщится, будто сама мысль о том, чтобы иметь ребёнка в будущем браке, на который его обязывает статус, ему претит, — К тому же, у короля всегда есть запасной план на любой случай. Главное, ведь, чтобы наследник был моим кровным ребёнком, я думаю?.. — Имеет смысл, — медленно говорит Ган, смотря на исчезающий берег за окном. Зря он спросил. Принц смущённо откашливается. — Коме того, у меня есть двое младших братьев, — говорит Тинн как-то совсем неоптимистично, — Линия уж точно не прервётся. Интервью начинается в спешке, потому что из-за пробок они слегка опаздывают. Ган не понимает большую часть того, о чём говорит принц, потому что совсем ничего не знает о городах, компаниях или людях, которые тот упоминает, однако общую суть про новые реформы в экономике всё-таки улавливает. После их снова везут в другой конец бизнес-квартала, и Ган слоняется по телестудии, где принц с чуть наигранной улыбкой на камеру произносит слишком пафосный текст про независимость и гордость народа, ослепленный ярким светом софитов. Это интересно, но утомляет, потому что Ган совсем не смыслит ничего в истории королевства, и в какой-то момент он думает закрыться в библиотеке на вечер с книгой по истории Эннати, чтобы иметь хотя бы общее представление на будущее... А затем тут же встряхивается. Он здесь всего на пару дней. Ему не нужно знать ничего о стране, к которой он не имеет никакого отношения, и в которую вряд ли снова попадёт. После произошедшего уж точно. Он сильно сомневался в том, что после этого инцидента и его отлёта, королевская семья не добавит его в черный список на пересечение границы в лице лично королевы... Ган с грустью думает о Вине и Саунде, которые наверняка в этот момент отлично проводят время где-то в городе, представленные сами себе. Он хотел присоединится к друзьям, хотя те вряд ли даже вспомнили о нём, наслаждаясь свиданием. Ган тенью слонялся по площадке. Кто-то кажется принял его за одного из работников студии, потому что когда он отошёл от виконта на пару минут, чтобы найти туалет, его поймали и вернули обратно на съемочную площадку. Его спина болела, огромное количество людей вокруг смущали и он чувствовал себя не в своей тарелке, потому что ему нужно было вести себя как можно незаметнее и не доставлять неприятностей, но сделать это, находясь в окружении наследного принца, было чем-то нереальным. Гану хотелось сесть на самолёт до Бангкока и вернуться обратно в свою маленькую квартирку. — Мне так-так жаль. — говорит Тинн, когда они вновь оказываются в автомобиле и наконец направляются обратно во дворец. Розовое небо за окнами уже давно темнело. — Всё хорошо, ничего страшного, — в очередной раз говорит Ган так, что это стало мантрой, но Тинн выглядит виноватым, хотя он определённо устал в десятки раз больше, чем Ган. — Нет, это определённо моя вина, — Тинн качает головой, избавляясь от своего галстука, — Ты ведь даже не пообедал нормально из-за моего расписания! — Что ж, ты тоже, — замечает Ган и неожиданно беспокоится. Неужели принц так часто остаётся без приёмов пищи? — Я привык, когда дни сумасшедшие, — Тинн отмахивается, а затем на секунду замирает, будто его прошибает идеей, и спустя секунду тянется к панели рядом. Разделяющая салон и водителя перегородка опускается вниз, и Ган видит, как водитель и Каджорн на пассажирском сидении одновременно обернулись к ним. — Ваше Высочество? — Мы хотели бы поесть, — говорит Тинн, улыбаясь с надеждой. Каджорн усмехается. — Как обычно? — Ты лучший, Каджорн. Пат, ты тоже! — водитель добродушно улыбается и через секунду перегородка с тихим шумом вновь поднимается. Ган с интересом поглядывает на развалившегося на пассажирском сидении наследного принца, устало прикрывшего глаза. Их привозят в небольшой ресторан с чудесным видом на ночной берег Шинчи. Ган в восхищении оглядывает цветочные композиции и освещение вокруг, позволяет наследному принцу поухаживать за ним, когда тот галантно отодвигает стул у столика на веранде. Он слышит музыку, играющую за закрытыми дверями, тихую скрипку и что-то на французском, и с благоговением думает, что попал в сказку. — Здесь никого нет? — говорит Ган тихо, оглядываясь на пустующие столики вокруг них, хотя сквозь окна на первом этаже он видел посетителей. — Наследный принц желает отужинать наедине, — загадочно улыбается Тинн, раскладывая салфетку на коленях. Ган не знает должен ли он прокомментировать то, как сам он не вписывается в эту компанию. Он не знает где Каджорн, тот потерялся из виду ещё на первом этаже, когда менеджер, увидев наследного принца, широко заулыбалась, безмолвно приглашая пройти к витиеватой лестнице наверх. Их обслуживает официант и вместе с ним для приветствия поднимается шеф-повар, он же владелец ресторана. Ган наблюдает, как тот сердечно приветствует принца, а когда очередь доходит до него, он неловко улыбается под чужим внимательным взглядом. — Кто ваш прелестный путник, Ваше Высочество? — Господин Гантапон, — Тинн усмехается, когда Ган неловко протягивает руку для рукопожатия, но вместо этого его втягивают в объятия, приподнимая над землей. Шокированный он замирает, пока его не отпускают, и обессиленно падает на свое место обратно. — Вообще-то он прилетел из Бангкока, чтобы отведать твои блюда. — Наследный принц – бессовестный лгун? — спрашивает шеф-повар позабавленный, на что Ган испуганно качает головой. — Нет, вы что!.. Я правда прилетел из Бангкока по, эм, личным делам. — Что ж, значит сегодня я должен сделать своё лучшее блюдо для нашего заморского гостя! — То есть ты не стараешься ради своего будущего короля, шеф Йак? Я оскорблён! — картинно обижается Тинн, на что мужчина, поглаживая свой небольшой живот, заливисто смеётся. — Я многое мог бы сказать на это, Ваше Высочество, но не хочу чернить вас в глазах вашего спутника. Запомни мою щедрость, когда получишь корону. Тинн смеется, и Ган улыбается, наблюдая за милой перепалкой, а когда шеф-повар наконец уходит, говорит принцу: — Народ любит тебя. Тинн на это удивлённо застывает с салфеткой в руках. — Правда? — спрашивает он, склонив голову на бок и выглядя явно заинтересованным. Ган кивает. — Конечно. Все эти люди на открытии центра, и дети, и ведущая новостей, а теперь шеф-повар. Все в восторге от тебя. Тинн некоторое время раздумывает над его словами. — А ты? — спрашивает Тинн, заставая Гана врасплох. — Я? — глупо спрашивает он. Тинн кивает, смотря на него с явным озорством. Ган тушуется, не зная, как ответить, он чувствует, как кровь приливает к его щекам, и в попытке занять руки хватает со стола одну из вилок, начиная крутить её меж пальцев, — Думаю, и я. — Хорошо, — он не видит, но слышит, как принц усмехается. Официант приносит им вина. Ган плох с алкоголем, но не смеет отказать наследному принцу королевства, в котором временно находится, поэтому молча смотрит на красную жидкость, заполняющую бокал. Когда официант уходит, он, откашлявшись, спрашивает: — Сегодняшний день прошёл успешно? — Думаю, да! — на этом вопросе Тинн оживает и принимается рассказывать, — Мы с королевой давно планировали открыть этот центр для детей-сирот и вот наконец у нас получилось. Жаль, что она не смогла присутствовать, но мы не могли отложить открытие. Съёмки тоже завершились удачно. На удивление быстро. — А интервью? — Ничего необычного. Знаешь, все эти разговоры о политике и экономике. Может быть довольно скучно. — Что ж, сегодня я принимал активное участие в стратегически важном для Шинчи вопросе – строить ли железнодорожные пути в два яруса или оставить место для городского поселения, — говорит Ган наигранно пафосно, отчего Тинн заходится смехом, отставляя бокал с вином подальше от себя. Ган пожимает плечами, — Не так уж и скучно. — Мне правда жаль, что всё так обернулось. Ты мог бы гулять со своими друзьями по городу, а вместо этого сопровождаешь меня. — Ну... Не то, чтобы это был отпуск или типа того, — пытается пошутить Ган, но понимает, что проваливается в этом, когда на выражение лица Тинна вновь меняется с милого на виноватое. Ган откашливается, — Каджорн... Каджорн не знает о том, что мы договорились?.. — Нет, — Тинн отрицательно качает головой, — Я высоко ценю его помощь и поддержку, и он всегда был рядом со мной, но в то же время он напрямую подчиняется королеве, так что кто знает, вдруг он... Если Каджорн считает, что я поступаю неправильно, он может рассказать обо всём королеве раньше времени, а это испортит все мои планы. — Ты даже не узнавал его мнение? — Знаешь, не хочется нарваться на ещё больше нравоучений, чем те, что я уже получаю от матери, — Тинн хмурится, и Ган понимает, что ему это не нравится. Вновь хочется увидеть чужую улыбку и, возможно, услышать чужой заразительный смех. — Ладно, хорошо, а у тебя вообще есть план? — пытается он ещё раз, переключаясь на другую часть слов принца, на что тот совсем по-детски корчит недовольную мину, что заставляет Гана покачать головой с улыбкой. Когда они доезжают до дворца после ужина, наполненного глупыми разговорами и вкусной едой, Ган смотрит вверх, на звёздное небо. Водитель оставляет их у главного входа, поэтому когда они с наследным принцем в сопровождении виконта входят в ярко освещённый холл, Ган чувствует себя неловко – воспоминания первого дня накатывают на него. Когда принц спрашивает помнит ли Ган путь до своих покоев, Каджорн вызывается проводить его до гостевого крыла. — Оу, ну... Хорошей ночи, — улыбается Тинн на прощание, и Ган машет ему на прощание, наблюдая, как принц преодолевает лестницу, исчезая из виду в противоположном направлении. Замок должен спать, по крайней мере, Ган так думает, когда они с Каджорном в тишине проходят по пустым коридорам, но потом он видит несколько женщин из прислуги за поворотом, которые кланяются им, опустив голову, и одна из них передает Каджорну срочную просьбу королевы подготовить к утру документы в кабинете, прежде чем уйти. Ган смотрит виконта, когда тот поворачивается к нему с нахмуренным лицом. — Я дойду, я помню как выглядит гостевое крыло — успокаивает Ган, совершенно в этом неуверенный, а затем кивает за свое левое плечо, — Туда, да? Каджорн тяжело вздыхает, когда пальцем показывает себе за спину, в противоположную сторону. — Направо до конца, затем прямо и вновь направо, господин Ган. Вы увидите огромную голубую вазу в конце коридора, значит вам нужно пройти чуть дальше. — Окей, — тянет Ган, — будет сделано! Каджорн провожает его тяжелым взглядом, когда Ган проходит мимо, а затем спешит вернуться в главный холл. Ган вновь гуляет по пустым коридорам дворца один, сосредоточившись на дороге и не позволяя себе отвлекаться на обстановку. Направо, до конца, направо... Никакой вазы и близко не было. Ган хмурится, неуверенно останавливается, оглядываясь по сторонам и решает начать всё заново. Может он что-то пропустил? Он поворачивается и идёт по коридору обратно, поворачивает направо, вновь до конца и снова направо, а потом резко останавливается, а его глаза расширяются. Если он шёл туда направо, значит обратно ему нужно было налево? Вот дьявол, это просто чёртов лабиринт какой-то. Ган снова оборачивается и медленно идёт мимо одинаковых дверей, огромных картин и впервые натыкается на рыцарские доспехи – секундочку, вот это он точно видит впервые – так что спотыкается о собственные ноги от неожиданности, когда слышит отголоски чужого голоса вдали. Он видит приоткрытую дверь в конце коридора, в который попал, но не бежит в противоположную сторону, что-то заставляет его остаться на месте, а затем и вовсе сделать несколько шагов вперёд и прислушаться. — Мама... — Ты что, совсем не беспокоишься о королевстве? — возмущению королевы нет предела. — Кто если не ты?! Ты – наследник престола! — Я только и слышу, что я – наследник престола! — воскликивает Тинн. Ган хмурится, опуская глаза на свои кроссовки, — Всю свою жизнь я только и слышу, что это моё предназначение. Это ли не глупо? Это было явно не гостевое крыло, в которое нужно было Гану. — Тиннафоб, дорогой. Это вековая традиция, которой наши королевства следовали на протяжении трех столетий и прерывать её сейчас, возобновлять войну, когда у нас нет ресурсов на это... — Никто не просит начинать войну, во имя всего святого! — вновь слишком громко кричит Тинн, а затем добавляет чуть тише, — Почему ты не хочешь выслушать меня? Мы могли бы договориться с королем Имерии... — Не сейчас, когда соседнее королевство находится в состоянии вулкана, готового извергнуться и начать очередную междоусобицу прямо на наших границах, которая обернётся очередной войной не только внутри их страны, но и затронуть нашу, — сурово прерывает королева, — Ты сам знаешь положение их короля и его условия. Мы будем соблюдать условия Пакта. Ты должен услышать голос разума, Тиннафоб, дать этому мальчику развод. Поступить, как наследник престола, настоящий будущий правитель, чтобы мы могли тобой гордиться. — Я поступлю, как я считаю нужным, чтобы королевство и мои потомки мною гордились, — поправляет упрямо Тинн. Ган со всей силы прикусывает нижнюю губу. — Думаю, нынешний брак устроил бы их намного больше, чем то, что предлагает ваш Пакт. — Это ненадолго, — мрачно говорит королева. — Мы ещё посмотрим, — уверенно заявляет Тинн. Больше Ган ничего не слышит, да и не хочет – боясь быть застигнутым за подслушиванием, он резко развернувшись со всех сил несётся вперёд по коридору, поворачивает налево, затем снова налево, видит уже знакомую картину с корзинкой фруктов и вертит головой по сторонам, прежде чем выбрать коридор, в котором он уже был, ну или ему так кажется, что уже был. Нетерпеливость почти сгубила его только что. Он обнаруживает то, о чем говорил виконт у стены, до которой не успел дойти – на небольшом буфете из красного дуба стояла витиеватая голубая ваза с цветочным орнаментом. Всё ещё чувствуя панический гомон голосов в голове, он идёт дальше и наконец видит знакомые двери, вот комната Вина и Саунда, а дальше его. С облегчением вздохнув, Ган хватает дверную ручку в свою комнату и тянет её на себя. — Хэй, — голос Вина заставляет вздрогнуть. Ган поворачивается на голос друга и тот приветственно ему машет, зевая в проеме своей комнаты, — вернулся. Как день с Его Высочеством? — Хорошо, — говорит Ган, чувствуя себя странно от этого вопроса. — И всё? Чем вы занимались? — Принц занимался, — поправляет Ган, — Я лишь ходил за ним тенью. Пару раз даже помогал работникам носить стулья. И строил железную дорогу. — Очень... плодотворно, — выдыхает Вин, — А как твой муж? От этих слов Ган чувствует себя ещё хуже. — Наследный принц хорошо поживает. — Замечательно, — кивает Вин, — Даст развод? Ган со всей силы сжимает ручку в ладони. Он так не сказал друзьям о договоренности с наследным принцем. — Сложно сказать, — наконец выдавливает он. Вин награждает его внимательным взглядом, но Ган не беспокоится, потому что из них двоих, Саунд был тем, кто всегда мог сказать, когда он лжёт, а Вин... Вин привык ему доверять. Ган с сожалением оглядывает своего друга – тот выглядел довольно комично в своей пижаме с рисунком медведей – и радуется, когда тот не говорит ни слова на его скомканный ответ, только кивая. — Ладно. Ещё есть время. — Ага. Вин как-то неопределенно машет рукой, прощаясь, и исчезает в своей комнате. Ган слышит, как дверь в чужую комнату щёлкает и устало прислоняется лбом к дверному косяку, так и замирая. А есть ли у него время?👑
Он знал, что это было слишком рискованно, но Тинн ведь его попросил во имя справедливости, верно? Стоя перед королем и королевой, однако, Ган проклинал наследного принца на чем свет стоит. — Ваше Величество, прошу меня простить, но... — Ган сглатывает вязкую слюну, боясь выдать себя, — боюсь, мне не удалось убедить Его Высочество. Он отказывает мне в р-разводе. — Действительно? — королева кажется удивлённой, поворачиваясь к Гану всем телом, — Этот мальчишка уже не думает о чувствах других? Удивительно, откуда в нём это детское упрямство... — О, дорогая, — подает голос король, отрываясь от своей газеты, и бросает насмешливый взгляд на супругу, а затем на Гана. Они в королевском кабинете, куда Гана посреди дня привела прислуга, и он чувствует себя явно лишним, — Он весь в тебя. Разве ты не помнишь? Королева тут же забывает о Гане, поворачиваясь к мужу. — В меня? Я думала о своей стране и что лучше для неё в его возрасте! — Он тоже думает, — спокойно рассудил король, бросая веселый взгляд на Гана, — Просто он делает это с высоты своего опыта и со свойственной его поколению логикой. Мы с тобой – старая гвардия, Ваше Величество. — Тебя совсем не заботит, что наш сын пытается сотворить с нашей страной? Ган ловит себя на мысли, что соглашается с королевой. Король была необычайно лоялен к наследному принцу. Речь короля только подтверждает его мысли. — Дорогая, это и его страна тоже. Он не хочет связывать себя узами брака с человеком, которого не любит, насильно, и я прекрасно его понимаю. Что бы ты сделала, если твой покойный отец всё-таки заставил бы тебя выйти замуж за лорда Патчиварат тогда? Он был намного более выгодной партией, чем я в те времена. — Обстоятельства были другими... — Так ли это? Королева не находит что возразить, что Ган находит удивительным и не сдерживается от шумного выдоха, случайно напоминая о себе. Королева мельком окидывает его взглядом, а затем раздраженно отмахивается от короля: — Давай не будем обсуждать это при посторонних. — Вообще-то, — король отпивает немного чая из своей чашки и улыбается, явно забавляясь, — Ган – часть семьи. Наш зять, если мне не изменяет память. Королева широко распахивает глаза на слова супруга – кажется, она предпочла бы об этом не вспоминать. — Я бы назвала это по-другому. — Хочешь сказать, ты не уважаешь выбор нашего девятилетнего сына? — журит король, вновь ставя супругу в тупик. Ган находит его потрясающим. — Я не хочу обсуждать это сейчас. Если Тиннафоб хочет, он может упрямиться и дальше, — королева хмурится, а затем наконец обращает внимание на застывшего недалеко Гана, — Мы не можем допустить судебного процесса, это повлечет огласку и небывалый скандал. Господин Вонвиттхая заявит, что брак не был заключен по обоюдному согласию. Я созову Великий Совет и признаю этот брак недействительным завтра же. Ган кивает в согласии, но спустя секунду до него доходит. Что. — Боюсь, даже со всей своей властью ты не сможешь сделать это завтра, — король тоже неожиданно хмурится и поясняет, когда супруга открывает рот, чтобы возразить, — Совет был всего пару недель назад, созвать новый, не получив огласки по всему королевству и не повергнув людей в панику, не получится. К тому же, виконт Норавит сейчас вместе с послом на специальной сессии ООН, ему будет проблематично вернуться. Кто, по-твоему, будет председательствовать вместо него? — Но... — Некоторые члены Совета тоже уже не в стране и у тебя не будет кворума. К тому же нас самих скоро ждёт отъезд, — безапелляционно заявляет король, — Нам придется ждать очередного созыва согласно расписанию. — Прошу прощения... — начинает Ган и чувствует себя крайне неловко и незначительно, когда король и королева разом поворачиваются к нему, — Ваше Величество, а когда будет очередной Совет?.. Его мнения даже не спрашивали, так что Гану нужно лишь принять свою судьбу, так? Ему просто придется задержаться в Эннати. Но как долго Ган должен быть здесь?.. Король одаряет его мягкой улыбкой: — Следующий Совет будет через два месяца. Два месяца. Королева награждает его тяжелым взглядом, и Ган слабо улыбается правителям королевства. Интересно, можно ли считать, что его держат в заложниках? Тинн был ему так должен.👑
— Ещё два месяца?! — устрашающе гремит Вин, когда узнает тем же вечером. Ган с Саундом вздрагивают, Ган бросает на Саунда виноватый взгляд, а затем пытается совладать с Вином. — Я понимаю, это звучит не очень... — Что за дурацкие законы, которые не могут расторгнуть ваш брак? Что за упрямый осел этот наследный принц? Я им тут такой международный скандал устрою, что они его ещё надолго запомнят и разорвут этот брак... — Это не... Он... — Ган весь аж пятнами покрывается, пытаясь придумать, что сказать. Вин от его слов застывает и поворачивается, вопросительно приподняв брови. Саунд смотрит на него сочувствующе, что только подтверждает, как жалко он выглядит в своей лжи – тот его давно раскусил. Зная, что Вин это просто так не оставит, Ган жмурится и на выдохе скороговоркой выдает, — Я-согласился-не-расторгать-брак. Секундная тишина. Саунд устало вздыхает. — Повтори, — просит Вин, уставившись на него, — Мне послышалось или ты сказал, что ты согласился не расторгать брак? — Ну... Не в ближайшее время. — Что. Что это вообще значит? А в какое, Ган? О чем ты вообще думаешь? — О Тинне! То есть... — тут же меняет формулировку Ган, видя приподнятые скептично брови, — Об Эннати и их народе, их будущем. — Объясни, — предлагает Саунд, и Ган, тяжело вздохнув, рассказывает. Он не мог больше скрывать. Правда Вин от его рассказа злится ещё больше. — Что здесь вообще творится? — в пустоту кидает его лучший друг. — И у принца есть план как исправить положение? — спрашивает Саунд задумчиво. — Я уверен, что есть, но меня он в него не посвящает, — говорит Ган с заминкой. Они сидят в тишине, пытаясь переварить краткий экскурс в историю королевства от Гана. Саунд достаточно спокойно принял правду, будто рассчитывал на что-то подобное, а Вин, в конце концов, смиряется. — Окей, — говорит он, усевшись на край кровати и сложив руки на груди, — И что ты попросил взамен? Ган на секунду удивляется, пока до него не доходит смысл вопроса. — Я ничего не просил, — говорит он, закатив глаза. Вин оскорбляется. — Ну и дурак. — Вин. — Ну а что? В случае удачи наследный принц целой монархии окажется твоим должником. На твоём месте я бы хорошо подумал, что бы я мог попросить взамен. — Поэтому ты не на моём месте. — А тебе можно сохранить титул после развода? — Я не хочу сохранять титул. — Да чего ты отказываешься от всего, что тебе даёт нынешнее положение? — Я делаю это, чтобы помочь Тинну, а не ради получения прибыли. Он хороший человек, и его цели... Благородные. Он заслуживает помощи. Вин застывает на целую секунду, пока вновь не расслабляется, бросая: — Только не разочаруйся в конце. Ган не отвечает. — Нам в любом случае нужно будет улететь домой, — говорит Саунд, когда младшие умолкают. Вин на его слова пытается возразить, но его бойфренд безапелляционно продолжает, — Вернуться к работе. Но мы обязательно прилетим к Совету, ты не будешь один, хорошо? Ган кивает, чувствуя невероятную благодарность к старшему другу. Саунд всегда заботился о нём, сколько он себя помнил. — Присмотри за моей квартирой, — просит Ган так, будто умоляет позаботиться о любимом домашнем животном. Саунд на это усмехается, кивая. — Разумеется. Ган встречает наследного принца следующим днём, совершенно случайно, прогуливаясь до библиотеки по той части дворцовых холлов, которые он успел запомнить. Тинн выглядит замечательно в костюме с иголочки, лакированных туфлях и с идеальным пробором. Ган с трудом игнорирует это. Едва он видит, как принц выходит в коридор, прикрывая дверь в одну из сотен комнат в замке, то сразу же несётся в его сторону, быстро оглядываясь, чтобы их никто не увидел. — О, Ган... — улыбается Тинн, замечая гостя, но улыбка быстро сходит с его лица, когда Ган почти сбивает его с ног, — Что?.. — Твоя мать решила подождать до следующего Совета, — шепчет Ган, когда встречается с наследным принцем взглядами, — Она сказала мне, что через два месяца я предстану перед Советом и попрошу признать брак недействительным. Наследный принц заметно бледнеет от этих слов и так и замирает, сжимая дверную ручку. — Я не думал, что ей хватит терпения ждать до Совета, это... Ты ведь не сказал ей ничего о наших договорённостях? — Разумеется, нет. — Ган похож на идиота? — Правильно, — кивает серьёзно Тинн, а затем растерянно оглядывается назад на дверь и наконец отпускает резную ручку, — Путь она считает тебя жертвой. То есть ты и есть жертва, нет, я хотел сказать не жертва, а заложник... Обстоятельств? В общем, ты понял! Она должна винить во всём меня. Если она узнает, что всё это время ты её саботировал, то не обрадуется. Но... Тебе ведь придётся остаться в Эннати на это время. Ты не против? — А ты уверен, что за эти два месяца ты сможешь убедить короля Имерии не заключать этот брак? — Да, — кивает Тинн, звуча убежденно. — И как ты планируешь это сделать? — Я ещё... Не до конца продумал этот момент... — о, ну конечно же, а почему Ган думал, что у наследного принца есть план? — План есть, да, ты сказал это вслух. Просто я не совсем уверен в некоторых деталях, потому что... Обстоятельства складываются неопределенно. И у меня нет некоторых необходимых мне документов. Хотел заняться этим, когда король Имерии прибудет, потому что был очень занят всё это время, но... Я обязательно доведу всё до конца. — И расскажешь свой план мне, — настойчиво просит Ган. Тинн морщится, но кивает. — Хорошо. — Да, я не против. — Спасибо, — шепчет Тинн благодарно, но Ган не отвечает, продолжая рассматривать чужие глаза, словно омуты, тянувшие его всё глубже и глубже в плен. — Ваше Высочество? — они оба вздрагивают, когда слышат голос Каджорна где-то из глубины коридоров. Ган напрягается и делает шаг назад, желая побыстрее исчезнуть за одним из поворотов. — Я пойду. — Ещё увидимся, — говорит Тинн на прощание, и он кивает. Конечно, они увидятся. Он застрял в чужой стране на два месяца.👑
Ган провожает Вина и Саунда. Плетется за своими друзьями вниз по ступеням дворцовой лестницы и чуть не врезается в спину Саунда, когда тот останавливается перед автомобилем, припарковавшимся у входа во дворец. Кто-то из прислуги грузит их чемоданы в багажник, пока они втроем стоят в стороне. Вин словно курица-наседка наставляет его ежедневно докладывать ему о своём положении, звонить, если случится что-то ещё более непредвиденное, чем брак с заморским принцем, и быть осторожным с этим самым наследником престола. Саунд просто обнимает крепко обнимает его, и Гану этого достаточно. К Гану не относятся как к заключенному, и он крайне этому рад. Балансируя между двух огней (он старался думать о наследном принце и королеве только в этом ключе), он занимал выгодную позицию. Он согласился помогать наследному принцу Тинну, и принц был крайне благодарен ему, чувствуя себя виноватым за то, что втянул простого человека в паутину дворцовых интриг. Ган даже в книжках про такое никогда не читал. С другой стороны, королева понятия об этом не имела, поэтому относилась к нему достаточно благожелательно, как к очередному гостю столицы с – неожиданно – высоким статусом и всё ради того, чтобы Ган сделал всё, как она хочет: тихо просидел во дворце, не вызывая скандалов вокруг королевской семьи, и так же покорно развёлся с наследным принцем. Когда Ган делится этой мыслью с Тинном – они в библиотеке, играют в скрабл, или, скорее, Тинн обставляет Гана, пока тот раз за разом теряется в составлении слов из имеющихся у него букв – наследный принц смеётся: — Не отрицаю, что отчасти её расположение и примерное поведение обусловлено тем, что в твоих руках находится наше будущее, и она безмерно счастлива, что ты не закатываешь истерик, «слушаешь» ей и пытаешься меня вразумить, а теперь ещё и согласился остаться на два месяца... — говорит Тинн, в очередной раз составив слово и заработав себе двойные очки, — Но ты ей нравишься. Или, по крайней мере, она знает, что понравился бы, будь обстоятельства другими. Её привлекают такие люди, как ты. — Какие «такие»? — спрашивает Ган, облокачиваясь о спинку кресла, и поднимает руки в воздух, сдаваясь. Тинн некоторое время смотрит на него, а затем мягко улыбается, переводя взгляд на доску с составленными словами. — Добрые, — говорит наследный принц тихо и задумчиво, не поднимая на него глаз. Ган притихает, — Сострадательные. — Но ты не знаешь, что я такой. — Нет, — говорит Тинн, и они встречаются взглядами, — Я знаю. С тех пор... Происходит что-то, чего Ган не может объяснить. Он проводит несколько дней в королевской библиотеке, сначала пытается читать книги, но это ужасно скучно, а затем Каджорн по его просьбе находит полуживой ноутбук и подключает его к местной сети, так что он бороздит просторы интернета в поисках информации про историю Эннати и всю эту военную ситуацию с Имерией, что получается намного быстрее и эффективнее, чем искать среди стеллажей книг на иностранных языках. Затем, в один из дней Каджорн случайно становится свидетелем того, как Ган смотрит видео с игрой на гитаре, а на следующий день виконт провожает его в одну из комнат для музицирования королевской семьи, где Ган в восторге замечает новую гитару с маленьким красным бантиком на грифе, аккуратно пристроенную рядом с большим черным роялем. Он благодарит Каджорна за подарок, но тот отмахивается, заявляя, что Его Высочество распорядился доставить ему лучший экземпляр акустической гитары из самого известного магазина столицы. Ган от этих слов ощутимо краснеет. С тех пор Ган старается наведываться в музыкальную комнату как можно чаще, и так, тихо и незаметно, он проводит несколько дней за постоянной игрой. Иногда его посещает младший принц Нынгдио, особенно часто с тех пор, как случайно слышит Гана за игрой. — Тиусон ненавидит инструменты с детства, а у Тинна слишком мало свободного времени, чтобы приходить сюда играть, — делится младший из принцев, усаживаясь за рояль. Ган, сидящий рядом на полу, с гитарой на коленях, поднимает голову, неловко кивает молчаливому телохранителю младшего принца, замершего в углу комнаты, а затем смотрит на принца, — А раньше мы устраивали семейные концерты. — Концерты? Нынгдио улыбается. — Я играл на рояле, а Тиусону и Тинну приходилось брать в руки скрипку. Мы исполняли инструментальную версию гимна как дань уважения короне, а затем шли по самым популярным поп-хитам страны. Отец играл с нами на гитаре. — Король умеет играть? — оживляется Ган от новой информации. — Конечно. Кто как ты думаешь научил нас? — когда тяжелый вздох раздается за их спинами, Ган с недоумением наблюдает, как Нынгдио закатывает глаза, прежде чем обернуться на молодого человека, скрестившего руки у входа в комнату, и наградить его пристальным взглядом. Ган склоняется ближе к принцу и шепчет так, чтобы королевский стражник его не услышал. — Я ему не нравлюсь? — Не в этом дело, — хмыкает принц, поворачиваясь обратно к клавишам, — Он просто привык стоять ближе ко мне, но мы решили, что тебе будет некомфортно. — Оу... Нет, — Ган моргает, чувствуя себя неловко от ощущения чужого взгляда на себе, и сжимает гитару в руках, — Он ну... Просто... Как много он знает о том кто я? — У меня нет секретов от него. И поверь... — Нынгдио поворачивается голову к Гану и смотрит на него сверху вниз точно также, как его старший брат и отец смотрели на Гана: с каким-то ожиданием и надеждой, он бы даже сказал верой. Будто все они ожидают от Гана чего-то, — Мы все поддерживаем моего брата в его выборе. И Тиусон тоже. Тиннафоб заслужил связать себя узами брака с тем кого он действительно любит, а не ради того, чтобы поддержать старые устои, которые всем мешают. Я даже не могу описать какое важное и большое дело вы делаете вместе. И, разумеется, мы в долгу перед тобой за помощь. Все мы. Слова младшего принца кажутся искренними, идущими от самого сердца, будто для него это тоже невероятно важно, и это заставляет Гана чувствовать еще больший груз ответственности на своих плечах. Что если он подведёт их? Что если люди вокруг обо всём узнают? Неожиданно свалившаяся ответственность оставила его абсолютно безоружным. На слова принца Ган только кивает и в задумчивом молчании они возвращаются к своим инструментам. Помимо своей спальни и музыкальной комнаты днями Ган гуляет по королевскому саду. Он не думает, что ему можно в город одному, хотя очень хотелось продолжить изучение чужой страны после мини-тура с друзьями, только вот теперь Каджорн постоянно сопровождает наследного принца, вернувшись к своим прямым обязанностям «няньки», а навязываться кому-то ещё со своим крайне... Сомнительным положением он не хотел. Что думают слуги во дворце, кем его считают? Неужели все они в курсе про то, кем он на самом деле являлся? В прочем, даже если кто-то не знал об этом, то несложно было догадаться. Особенно, когда сам наследный принц уделяет тебе внимание. А если он появится в компании кого-то из королевской семьи как быстро их преданные фанаты найдут информацию о нём и докопаются до правды? Гану нельзя было выходить из дворца и светиться с кем-то из королевского круга, если рядом не было Каджорна. В один из дней, когда Ган в очередной раз удачно избегает трапезы за королевским столом, чувствуя себя слишком неловко, будто мышь, которую пытаются загнать в клетку кусочком сыра, он слышит стук в дверь. Ган отрывается от своего телефона, слезает с кровати и спешит открыть. Он не ожидает увидеть наследного принца на пороге. — Тинн? — выдыхает он удивлённо, получая в ответ милую улыбку, но тут же спохватывается, заглядывая за его спину, — Что ты здесь делаешь? — Я... Да, я хотел спросить, ты... Не пришел на ужин, и я волновался. И остальные тоже, — Тинн выглядит настолько обеспокоенным, что Ган неожиданно чувствует вину. — Я не был голоден, — лжёт он, но по складке между бровей Тинна он мог сказать, что наследный принц догадался что на самом деле скрывается за этими словами. Принц кивает, принимая его ложь, а затем, сцепив руки в замок за спиной, спрашивает: — А сейчас? — Сейчас? — Ты голоден сейчас? — спрашивает Тинн, приподняв брови. Ган открывает рот, чтобы поблагодарить и отказаться, он не должен беспокоить наследного принца, у которого и так слишком много забот, не должен проводить с ним время наедине, тем более не так поздно ночью, но здесь и сейчас Тинн стоял прямо перед дверью в его гостевую спальню – на принце была растянутая водолазка с длинными рукавами и свободные спортивные штаны, из-под которых выглядывали носки тапочек с рисунком бабочек. Наследный принц готовился отойти ко сну, но решил навестить Гана, пропустившего ужин. Ган поджимает губы в улыбке и кивает. Тинн выглядит невероятно довольным. Они тихо шаркают тапочками по коврам, когда наследный принц ведёт его по коридорам в сторону королевской кухни. Ей оказывается комната преступно гигантских размеров, расположенная между бесчисленным количеством дверей по пути в столовую. Тинн придерживает дверь для Гана, когда тот, словно воришка, пробирается внутрь. Бесшумно прикрыв дверь, Тинн включает несколько ламп на стене и семенит в сторону стены с несколькими холодильниками, останавливается прямо перед ними, а затем словно ребенок тычет указательным пальцем в каждый по очереди, шепча что-то себе под нос, пока его палец не останавливается на крайнем справа холодильнике. Ган в недоумении наблюдает, как Тинн открывает дверцу и с довольной улыбкой демонстрирует гостю содержимое – Ган мельком видит несколько видов сыра, свежие овощи на полке и контейнеры с готовой едой. Поняв, что принц действительно выбрал холодильник по считалочке, Ган открывает рот, чтобы сказать что-нибудь, но ни звука не выходит из его рта, а в голове пусто. Тинн был... Тинном. Как много людей знали, что наследный принц целого королевства был таким ребёнком? Как много людей видели его таким домашним? Ган был уверен, что ни один из тех фанатов на форуме. Ган подходит ближе к холодильнику, когда Тинн подзывает его ладонью, критически рассматривая полки на содержимое. — Я заметил, что тебе не нравится чеддер? Что насчет голландского сыра? С джемом будет замечательно, — Ган неопределенно мычит, и Тинн тут же достает кусок сыра с полки, нагружая свои руки и продолжая бормотать себе под нос, — И овощи. Кажется тебе нравятся овощи? Я заметил, что ты любишь свинину с овощами, поэтому попросил главного повара готовить их почаще, но сегодня ты не спустился к ужину. Я уверен, что где-то здесь ещё осталось.... О, листья салата! Тинн продолжает нагружать свои руки, достает несколько контейнеров с едой, сложив их один на другой и крепко уперевшись в самый верхний подбородком. Ган пытается уследить за речью принца, предлагает ему взять несколько посудин, но Тинн лишь отмахивается, пихает ему в руки целый пучок листьев салата и закрывает холодильник ногой, направляясь с огромными запасами еды к ближайшей горизонтальной поверхности. Ган смиренно следует за принцем, прижав к груди салат. Принц включает свет над разделочным столом, куда положил продукты, и спешит куда-то в темноту, только минуту спустя Ган видит, как он приносит барный стул и ставит перед ним, предлагая сесть. Безмолвно наблюдая за наследным принцем, Ган послушно усаживается, болтая ногами в воздухе. — Значит, Его Высочество умеет ещё и готовить, — говорит Ган, смотря как легко Тинн загружает порцию риса в рисоварку где-то в темноте кухни, а затем возвращается к свету и умело расправляется ножом с овощами. Тинн горделиво улыбается, заканчивая резать помидоры: — О таком не напишут в интернете, верно? — Ган цокает, скрещивая руки на груди и вертится на барном стуле из стороны в сторону: — Значит ли это, что я первый, кому наследный принц готовит? Тинн некоторое время молчит, и Ган собирается было извиниться за шутку, когда наследный принц украдкой бросает на него взгляд и, присмотревшись, Ган видит легкий румянец на скулах. — Если не считать членов моей семьи, то да. Хотя вообще-то... — Тинн на секунду замирает, бросая на Гана лукавый взгляд, — Ты – мой супруг, так что тоже являешься частью семьи, не так ли? Ган кивает, пытаясь скрыть улыбку. — Это у тебя тоже получилось с первого раза? Тинн фыркает. Ему приходится остановиться и положить нож, чтобы свободно рассмеяться. Покачав головой, он признается. — Моя первая яичница сгорела с одной стороны и растеклась с другой. И ещё я пересолил её, — Ган выпучивает глаза и позволяет себе рассмеяться вслед за принцем: — Первый кулинарный шедевр принца угодил в помойку? Информация для таблоидов. — Вообще-то нет, — фыркает принц, улыбаясь, и возвращается к ножу. Ган приподнимает брови, заинтригованный. — Кто же пал смертью храбрых? — Разумеется, Нынгдио. Тиусон был слишком умён, чтобы на это согласиться, а Нынг слишком в меня верил. Он мужественно съел несколько кусочков, пока не сдался. После этого у него болел желудок, и он два дня пролежал в постели. Подозревали отравление. Но!.. — Тинн тут же начинает защищать себя, прерывая чужое хихиканье, — Мне было всего четырнадцать. С тех пор я улучшился. — Честно говоря, мне уже страшно за себя, — бормочет Ган себе под нос и ухмыляется, когда Тинн награждает его наигранно обиженным взглядом. За разговорами и перепалками Тинн заканчивает резать зелень, поджаривает маринованное мясо, найденное в холодильнике, опускает овощи в кипящий бульон и даже умудряется в перерыве представить Гану выбор между соком и газировкой. Ган старается отогнать от себя мысль о том, что за ним ухаживает (как за гостем) наследный принц целого королевства, но не может не отмечать про себя с какой грацией Тинн справляется с готовкой, рассказывая, что это было тайным пристрастием его отца, которое передалось и ему, с каким воодушевлением он повествует о разных рецептах, которыми с ним делится шеф Йак и как он любит ночами пробираться на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь вкусное, когда пропускает ужин из-за загруженного расписания. Тинн разливает суп по тарелкам, раскладывает рис и мясо, красиво сервирует гарниры и расставляет всё прямо перед Ганом с самым довольным и гордым видом, протягивая ему вилку и ложку. Прикусив нижнюю губу, Ган принимает приборы, чувствуя тепло чужой руки рядом со своей, и ждёт, когда Тинн принесёт из темноты ещё один стул и присоединится к нему. Он видит, как наследный принц замер на своём стуле с невероятно прямой спиной, гипнотизируя ложку Гана, опущенную в тарелку, и кажется не собирается даже дышать, пока не услышит от своего дегустатора вердикт. Забавляясь, Ган намеренно медленно поднимает ложку над тарелкой, наблюдая за загипнотизированным принцем, который, ощутив на себе чужой взгляд, смотрит на Гана, а затем неловко отводит глаза в сторону, смутившись. Ган дует на бульон, а затем пробует суп на вкус, тут же довольно расплываясь в улыбке. — Кажется, ничего вкуснее в жизни не пробовал, — говорит он в пустоту и косит насмешливый взгляд на принца, поджавшего губы и опустившего голову ниже. Тинн хватает свою ложку, размешивая суп в тарелке, и кивает сам себе. — Разумеется. Только лучшее от наследного принца. Ган чувствует, как приятное тепло поселяется в его груди от этих слов. Наследный принц был уставшим, Ган видел это в сонных глазах и зевках, которые тот старался подавить, пряча в руке, он наверняка весь день провел также, как и в тот день, когда Ган следовал за ним по пятам – в разъездах и встречах, важных переговорах и обучении, но он всё равно приготовил для Гана ночной перекус, проявив внимание, хотя Ган сам был виноват в том, что не поужинал со всеми, когда о еде позаботились слуги. Он приготовил Гану суп и составил компанию, рассказывая смешные истории и интересуясь у Гана о его жизни. Наследный принц Тиннафоб был тем.... Тем, кто действительно был идеален во всем, к чему прикасался. В какой-то момент Ган понимает, что иногда Тинн случайно делился с ним слишком многим, что можно было бы считать личным. Что кто-либо другой, кто не был Ганом, мог бы продать в модные журналы за большие деньги. Разумеется он не понимал этого, но увидел достаточно сумасшедших в интернете, готовых заплатить лишь за один лишь рассказ о том, как чудесный наследный принц Королевства Эннати, выглядя чуть сонным и растрепанным, варил суп в ночи, скрываясь от чужих глаз. Ган почувствовал проблему, когда понял, что хотел оставить это себе, защитив от чужих глаз. Он всё ещё пытается понять что это за странное ощущение внутри, внезапно нашедшее на него, когда Тинн поднимает на него взгляд своих больших темных глаз, отрываясь от еды. — Твоя мать ведь тоже владеет кафе. Поэтому ты привередлив к еде? Ган смотрит на маленькое зерно риса, прилипшее к уголку губ Тинна. Кажется, что наследный принц его совсем не замечает, продолжая говорить, но Ган, Ган находит это невероятно отвлекающим. Как такое маленькое зерно могло совершенно случайно остаться пухлых розоватых губах идеального во всём наследного принца, разве это было правильным, разве это... — Ган? — спрашивает Тинн, чуть склонив голову, и свет с лампы падает на его губы. Ган моргает несколько раз, прежде чем выпрямиться и наклониться, протянув руку прямо к лицу наследного принца. Тинн застывает, смотря на него, словно олень в свете фар, его рот всё ещё приоткрыт, когда Ган аккуратно проводит большим пальцем по его нижней губе один раз, второй и ещё, прежде чем остановиться, подняв глаза с чужих губ и встретившись взглядом с Тинном, внимательно наблюдавшим за ним в абсолютной тишине. — Рис, — говорит Ган хрипло, будто это всё объясняло, пока его пальцы продолжают дотрагиваться до теплой кожи подбородка. Он не говорит, что убрал отвлекающее его зёрнышко с первого раза, оставляя это себе. Тинн осоловело моргает, продолжая всматриваться в чужие глаза, и едва заметно кивает, так, что Ган почти это упускает. — Спасибо, — говорит наследный принц почти неслышно, и Ган наконец приходит в себя, отстраняясь. Он опускает взгляд на свою полупустую тарелку, чувствуя смущение от слишком быстрого сердцебиения, которое, как ему кажется, невозможно не услышать в установившейся тишине. Однако Тинн ничего не говорит об этом, и Ган слишком боится смотреть на него, чтобы столкнуться с этим лицом к лицу. Когда он вновь решается поднять голову, справившись с растерянностью, Тинн нежно улыбается ему, предлагая добавки. Ган действительно не знает почему чувствует себя так странно, почему что-то в его груди дрожит в предвкушении, заходится в сладком волнении, нечто, готовое взорваться в любой момент, словно бомба замедленного действия. Позже Ган будет вспоминать это как момент, когда он впервые почувствовал любовь.👑