👑
Когда наследный принц Тиннафоб снова ловит его взгляд, Ган резко отворачивается в другую сторону, неловко сжимая пальцами свои колени. Он осматривает горы коробок с – как он успел выяснить, чуть не свалив одну – посудой, пытаясь собрать мысли воедино, что дается ему не очень хорошо. Его супруг.... Наследный принц был красивым молодым человеком. Милым и, очевидно, настолько же неловким, как он сам. Они молча сидели на маленькой потёртой софе у стены в этой небольшой коморке, заваленной коробками, неловко уставившись на противоположные стены и не решаясь начать разговор, который заглох после того, как принц, неуклюже краснея, предложил ему присесть и не волноваться, когда Ган едва ли не начал кричать в ужасе, едва его накрыло осознание. Ган даже не мог придумать что он мог сказать в таких случаях. Отличная погода сегодня? Как там на юге Шинчи? Что скажешь насчет развода? — Так... — начинает он, едва поворачивая корпусом к принцу, и видит, как тот застывает на секунду, прежде чем повернуться к нему с очередным пристальным взглядом. Ган чувствует, как щеки начинают гореть. — Ты помнишь, как мы познакомились? — принц молча кивает, — Мне было шесть, я не... Очень помню. На самом деле, всегда думал, что я бы уж точно запомнил встречу с королевской особой, но... Ничего. Чистый лист. Наследный принц на его бормотание неловко улыбается и выглядит при этом, к неудовольствию Гана, абсолютно очаровательно. — Это была песочница в Королевском парке, — поясняет принц тихо, и Ган притихает, вслушиваясь в каждое слово и пытаясь вспомнить, — Я играл на площадке один, а ты сбежал от своей... Думаю, она была твоей няней? По крайней мере, свою работу она выполняла не очень хорошо. Мы играли в рыцарей и не могли решить кого должны были спасать от дракона. Тогда я предложил тебе быть принцем, которого я спасу в схватке с чудовищем. Ты согласился, и в конце мы сыграли свадьбу у качелей, а потом твоя няня нашла тебя и забрала. Больше я тебя не видел. — Но как мы могли сыграть свадьбу, при этом и правда вступив в брак? — не понимает Ган. Ему кажется, будто он помнит что-то похожее на то, о чем говорит наследный принц, но он не уверен. Принц же выглядит так, словно ему совершенно не хочется отвечать на этот вопрос. — Возможно, я мог стащить из дворца королевскую печать и несколько официальных бланков, чтобы порисовать на них?.. — Ган шокировано открывает рот и принц спешит объясниться, — Если тебе от этого легче, в то время я действительно не знал, что такой брак вообще законен. И я выкрал королевскую печать, потому что любил в детстве львов, и она казалась мне красивой. Ган думает. Пытается думать. Представить, как это было. Но не может. — И когда ты узнал? — Не так давно, — уклончиво отвечает наследник престола. — Хорошо, — с трудом кивает Ган, — С этим мы разобрались. Я здесь и согласен на всё, чтобы не причинять вреда вашей короне. Но я не понимаю. Королева и Каджорн, они оба сказали, что ты... Против? То есть как бы... Почему ты вообще сопротивляешься разводу? — В этом... — резко повысив голос, принц морщится, — и состоит небольшая проблема. — Небольшая проблема? — Ган вновь поворачивается к принцу Тиннафобу всем телом. Тот напрягается, когда понимает, что внимание Гана приковано к нему. — Послушай, честно, я не думал, что королева вообще найдет тебя и привезёт сюда, но я надеялся, что легитимность этого брака поможет мне избежать кое-каких неприятностей. — Помолвку с другим человеком ты зовёшь неприятностью? — шипит Ган, забывая о вежливости. Принц замирает, а затем тут же идёт на попятную, подскочив с небольшой старой софы. Ган неосознанно встаёт следом. — Ох. Так ты знаешь... — Разумеется, я знаю! Я не просто состою в браке, а состою в браке с королевской особой! И не просто с наследным принцем, а с наследным принцем, который должен обручиться с другим человеком! Как я должен себя чувствовать после этого? — Ган, я... — И знаешь что? Мне соизволили сообщить об этом, когда мы уже приземлялись в другой стране! — Ган! — принц делает резкий шаг вперёд, врываясь в личное пространство Гана, что заставляет того резко замолчать и потупить взгляд. Он чувствует, как внутри всё дрожит, он сам весь дрожит от испуга, и только чужие руки, крепко схватившие его за плечи, приводят в чувство. — Мне очень-очень жаль, — шепчет принц Тинн и смотрит на него своими огромными глазами, в которых плещется искренность или, возможно, Гану только хочется, чтобы это было так, потому что Тинн выглядел добрым человеком. Что-то внутри Гана странным образом перевернулось и сжалось в напряжении с того момента, как он увидел эти глаза в темном коридоре королевского дворца, — Но я действительно надеюсь на твою помощь. Пожалуйста. Ган несколько секунд молчит, смотря в чужие омуты. Казалось, что наследный принц действительно имеет в виду то, о чем говорит. — Помощь? Какая от меня может быть помощь наследному принцу? Принц вздыхает, ослабляя хватку, но не убирает руки с его плеч. Однако он вежливо отстраняется на шаг, замечает Ган, оставляя между ними безопасное расстояние. — Королева настаивает, что как наследник престола, я должен объявить о заключении брака с представителем рода Данучайсунторн из королевства Имерия, которое граничит с Эннати на востоке, до конца этого года. — Браки по расчёту ещё существуют? — удивляется Ган. Наследный принц тяжело вздыхает, наконец убирая ладони с его плеч, и Ган внезапно лишается опоры. Он замечает нерешительность на чужом лице, будто принц не знает как объяснить и с чего начать, а затем наконец выдает то, чего Ган никак не ожидает услышать: — Если наши королевства не заключат этот союз, это развяжет войну между государствами, которые уже двести лет находятся во временном перемирии. Свадьба будет прекрасным поводом заключить новый мир на ещё более длительный срок. И Ган... Ган просто не может поверить. — Тут что ещё и война? Он мешает заключению брака, который спасёт две страны от чертовой войны? Нет. Нет, нет, он всё ещё в Бангкоке, в своей квартирке, в теплой кроватке, спит. Ни при каком раскладе не может быть правдой то, что с ним происходит прямо сейчас. Это всё шутка. Да, точно, это всё шутка, спланированная гениальным мозгом Вина, отвечающим за самые сумасшедшие в истории человечества развлечения, так ведь повелось ещё со времен школы. Вин придумывает гениальное, опасное для жизни приключение, Саунд следует за ним, потому что у него нет выбора, а Ган следит, чтобы они не попали в полицию (или не умерли, в худшем случае). Точно. Это какой-то квест, как Ган и предполагал в начале, просто очень странный, извращённый, с каким-то невероятно потрясающим бюджетом, потому что вы видели этот вип-зал в аэропорту и целый замок в другой стране? Это не может быть правдой, а вот денег у семьи Вина достаточно, чтобы... Вот только парень, вроде как являющийся наследным принцем королевства, которое находится в состоянии войны уже два века, смотрит на него умоляюще, будто Ган и правда его последняя надежда. — Я не собираюсь идти на поводу у матери! Я уверен, что есть другой способ заключить мир с Имерией. Брак по расчёту в двадцать первом веке – мы похожи на Средневековье, о каком развитии может тогда идти речь? — И ты прикрываешься нашим браком перед королевой, чтобы не заключать политический союз, который спасёт твою страну от войны? — понимает Ган, округлив глаза. Принц Тиннафоб замирает, а затем кивает. Ган словно попал в очередной сериал от Нетфликса, не меньше. — Как вообще получилось, что Эннати и... — Имерия. — Эннати и Имерия уже двести лет воюют? Наследный принц тяжело вздыхает и, осмотревшись, вновь предлагает Гану вернуться на софу, неуверенно улыбаясь, будто проверяя не стихла ли буря. Ган неловко топчется, смотря, как такой высокий и широкоплечий принц умещается на своей стороне маленького диванчика, а затем присаживается рядом, отчего их колени случайно соприкасаются. Темноволосый наследник даже едва горбится, когда начинает рассказ. — Это что-то вроде проклятия... Ну нет, Ган готов принять всё, но магию... — Да нет здесь никакой магии, — бросает принц, скептично приподняв на него бровь, и Ган понимает, что ляпнул это вслух. Он чувствует, как краснеет, когда опускает взгляд на свои ботинки. — Ваше Высочество... — Тинн. — Что? — Это... — наследный принц внезапно смущается, его щеки расцветают в едва заметном румянце, когда он нервно трёт затылок, — Это моё семейное имя. Ко мне нельзя обращаться по официальному имени без титула, и, думаю, будет достаточно неловко, если ты все время будешь обращаться ко мне по титулу, так что... Так что ты можешь называть меня Тинн. Если ты не против. Ган смотрит на наследного принца долгие десять секунд, множество мыслей мелькают в его голове, но затем он будто весь сдувается, сдаваясь, и выдыхает: — Тинн. Тинн на это очаровательно улыбается. — Так что там с этим «проклятием»? — С основания Королевство Эннати занимало весь остров. Один из моих предков, будучи королем, был серьёзно болен, что вообще-то немудрено в восемнадцатом веке со всей этой чумой, которую привозили на судах с запада. Он разделил страну на две части для наиболее эффективного управления ресурсами, посадив во главе своих сыновей. Старший, разумеется, сидел в Шинчи, а младшего сослали в Самак. Это нынешняя столица Имерии. Когда король умер, младший сын не захотел возвращать власть, которую уже имел, а народ сплотился вокруг него, посчитав, что это поможет им возвыситься над столицей и, в случае победы младшего сына, перенести столицу к ним. Из Шинчи в Самак выдвинулись войска, и так началась междоусобная война. Мы уже были в то время британской колонией, а их короне было плевать единое мы государство или нет, главное, что не воюем против них, к тому же младший принц предложил выгодные англичанам поставки, так что Великобритания признала Имерию самостоятельным государством и своей колонией и тогда это стало войной между двумя отдельными королевствами. Ган не очень любил историю, но то, как Тинн рассказывал о прошлом своей страны было невероятно увлекательным. Ган мог видеть перед своими глазами и войны одного народа, расколовшегося под семейной враждой правящих монархов, и захват целого острова британцами, и последующие войны, унесшие множество жизней с собой. — А дальше? — Эннати территориально больше и сильнее, но в те времена сельское хозяйство терпело огромный урон из-за засухи и единственной нашей надеждой был морской порт. Имерия же наоборот, жила за счет построенных мануфактур и фабрик и не имела ничего другого. Когда оба короля умерли от чумы, а война так и не завершилась, наследники пришли к выводу, что обе страны погибнут, если военные действия продолжатся, но у них всё ещё были противоречия уже относительно своей независимости. Они заключили Пакт о перемирии на сто лет, в котором были прописаны взаимовыгодные условия для помощи друг другу. Кроме того, нельзя забывать, что всего несколько лет назад это было единое государство, воины могли быть друг другу братьями и находится на противоположных сторонах. Никто не хотел смертей в семье. В пакте отразили помощь в хозяйстве и экономике, выгодные условия торговли и перемещения между королевствами. В том числе и заключение брака как символ неразрывной связи и взаимопомощи. Наследник короля Эннати взял в жены одну из кузин королевы Имерии, чтобы не быть связанными по крови или вроде того, я не помню. Этим они показали народу, что корона заботится об их будущем и что все они всё равно семья, поэтому война прекратилась. Наивно, но сработало. — Но пакт был на сто лет?.. — Когда сто лет истекли, пакт продлили на тех же условиях, но единственный наследник на тот момент едва вышел из возраста ползунков, поэтому Совету пришлось в срочном порядке готовить закон, на основании которого королевские особы могли заключать брак вне зависимости от их возраста ради блага государства или, как они это называют, «высшей цели». Ради этого в Имерии нашли какую-то дальнюю родственницу короля, которая была всего на пару лет старше принца, чтобы они были примерно одного возраста. А спустя двести лет ветви утратили родство, потому что в Имерии прерывалась прямая линия наследования, но по традиции наследник Эннати взял в жены одну из дочерей короля Имерии. И в конце этого года очередные сто лет истекут. — И ты возьмешь в жены очередную принцессу? — Принца. — Прости? — Имерия достаточно чувствительно относится ко всему, касающемуся их статуса, учитывая, что войну развязал младший брат, который не имел прав на престол, и его линия уже прерывалась, а сейчас на троне дальние родственники не прямой ветви наследования Тираваттханакхун, к которой принадлежим мы, — Тинн морщится, — Король – единственный живой старший член линии, и у него два сына, один из которых наследует трон, а потому не покинет королевство. Остаётся только младший сын, напрямую связанный с королевской ветвью кровной связью. Вступив с ним в брак, Эннати подтвердит преемственность и их статус, ко всем кто хотя бы раз задумывался насчет их права занимать престол, поэтому они отказываются представлять другого члена семьи, хотя у королевы есть единственная племянница, но в то же время ей всего восемь лет. Это всё политика. А брак между двумя принцами сейчас уже никого не удивит. — Значит ты... — Это должно быть отражено в Пакте, королева постоянно говорит об этом. Я – наследник престола, — произнося это, Тинн выглядит абсолютно несчастным. — Сомневаюсь, что они бы согласились менять традиции, даже если бы у моего отца была дочь. Ган не может поверить как всего одна честно рассказанная история полностью перевернула всё его понимание ситуации. До этого у него не было четкого представления о том какой хаос творился вокруг него, всё это было чужой абсолютно несмешной шуткой, в какой-то момент он даже подумал, что возможно это какие-то причуды богатых, но теперь. Ган поднял взгляд на принца Тинна, который с очень озабоченным видом смотрел на свои руки, не решаясь поднять взгляд на неожиданного появившегося супруга. Несмотря на их диалог и прошедшее время Тинн всё ещё сидел с идеальной осанкой на краю софы, и при взгляде на него Ган почувствовал фантомную боль в спине. Он был наследным принцем королевства, медленно приходит к Гану осознание, он брал ответственность за целую страну за себя. Он нёс на своих плечах груз ответственности за своих предков, живших триста лет назад и принимавших глупые решения. — Но это ужасно, — говорит Ган, качая головой и стараясь не задумываться, что всё это значило для него, — И ты не знаешь, кто станет твоим супругом? — Я знаю, в этом и проблема! — голос Тинна от возмущения повышается на целую октаву и звучит крайне жалобно, — Я ведь говорю, мы все здесь как семья, Эннати и Имерия тесно сотрудничают, наши университеты обмениваются опытом, наши торговые условия друг для друга равноценны внутренним. Королевские семьи часто гостят друг у друга по национальным праздникам в честь уважения общей истории. Мой младший брат знаком с моим «избранником», понимаешь? Они вместе курировали работу в благотворительном фонде от наших стран и учились в одном университете. Ган молчит, нервно кусая нижнюю губу и не зная о чём думать в первую очередь. Всё это пугало. Но Тинна уже было не остановить. — Мне с детства говорили о том, что именно мне придётся послужить своей стране, и я это ненавидел, понимаешь? Как я могу служить ей, продолжая очередную ложь, заключая очередной временный мир, когда можно просто закончить войну? Мир изменился за триста лет, мы могли бы прекратить эту войну. — И ты решил сделать меня своим щитом против трехсотлетних традиций, — просто говорит Ган, наконец понимая свою роль. Тинн выглядит крайне виноватым, но не отрицает. — Я не хотел, чтобы это прозвучало в таком контексте. Я понятия не имел, что мать отправит за тобой ищеек в другую страну, чтобы попытаться отговорить меня. — Но это так. Каджорн объяснил мне, как это работает по вашим законам. Развод должен быть по согласию обеих сторон. — Которое я не дам. — Которое ты не дашь. В любом другом случае развод только через суд, на который королева не согласна, потому что это повлечет за собой огласку. — Видишь! Мы в безопасности. Мать сама не сможет это сделать и ни за что не заставит кого-то из нас обратиться в суд. Это будет позор, если наш тайный брак всплывёт таким образом перед предполагаемой помолвкой с Данучайсунторн. Позор не только на наш род, но и на Имерию. А это уже международный скандал, и она на такое не пойдёт. — Это очень рисковый план. И очень наивный. — Я понимаю, но... Ган, — неожиданно Тинн хватает его за руку, и Ган замирает, ощущая, как тёплые пальцы сжимают его ладонь, — Я знаю, что могу лишь умолять тебя об этом, но пожалуйста. Пожалуйста. Сделай это ради моей страны. — Сделать ради твоей страны что? Побыть с тобой в браке? Нет, правда. Как он собирается рассказать об этом своей матери? — Да! До тех пор, пока я не решу, как лучше поступить, тебе даже делать ничего не придётся. Мне просто нужно время, нужно убедить короля Имерии, когда они прибудут сюда. Сказать, что ни я, ни принц Парави не хотим этого брака, что можно найти другой способ, и тогда все это может закончиться для стран самым наилучшим образом. Он мудрый король, он выслушает. — Твоя вера в собственную мать просто оскорбительна, — не сдерживается Ган, а затем качает головой, пытаясь не думать об этом плане. Нет, нет, он не будет... Он не может... Его это не касается. — Моя мать слишком боится перемен и предпочитает жить прошлым. Пожалуйста, Ган. Ган смотрит в чужие щенячьи глазки, теплая рука сжимает его ладонь, и он чувствует, как его сердце предательски сжимается от желания помочь. Нет, Ган, нет. — Но что мне делать с королевой? — выдыхает он, пытаясь предпринять последнюю попытку, — Она прямо заявила, что я должен уговорить тебя на развод. Что мне ей сказать? Что я не собираюсь её слушать? Да она меня убьет. Ох, у вас же здесь нет казни? — Во имя королевы, тебе не нужно ничего ей говорить! Пусть думает, что ты пытаешься уговорить меня. Говори, что я постоянно избегаю тебя и разговора или продолжаю отказываться. Обвиняй во всём меня. Ты не должен пострадать, я сам со всем разберусь. И нет у нас казни, прекрати смотреть на меня так! Они оба так и замирают, уставившись друг на друга – один с сомнением, другой с надеждой. В конце концов, Ган тяжело вздыхает, кивая, будто действительно подписывает себе приговор: — Хорошо. — Ган! — Ган охает, когда Тинн резко тянет его за руку на себя и сжимает в крепких объятиях. Несколько секунд Ган пытается понять что произошло, а затем как-то обмякает, чувствуя широкую ладонь, поглаживающую его спину. — Спасибо. Я в неоплатном долгу перед тобой. Ган на секунду прикрывает глаза, всё ещё надеясь, что это сон, но нет. Он только что открыл врата в ад.👑
Это кажется чем-то сюрреалистичным. Ган не верит, что это не его очередной сон. Кажется, что принц Тиннафоб, Тинн, как приспособился называть его Ган, отказываясь думать обо всей этой королевской западне, испытывал терпение королевы. По крайней мере, именно эта мысль крутилась в его голове, когда его известили о том, что он и его друзья теперь обязаны присутствовать на каждой трапезе королевской семьи по распоряжению наследного принца. Ведь он теперь и пока всё ещё тоже. Член королевской семьи. Это был ночной кошмар наяву. Наследный принц открыто и упрямо выступал против своей матери, а Ган добровольно встал меж двух огней. В прочем, Вин только назвал принца праведным мудаком, а Саунд сказал, что он слишком преувеличивает, вот только ни один из них не был в курсе его договоренностей с королевской особой. Ган знакомится с оставшимися членами королевской семьи на приветственном обеде следующего дня. К его удивлению, король с ним крайне радушен, его улыбка теплая и добрая, что полностью противоречит обеспокоенному и даже несколько мрачному выражению на лице королевы. Король вообще, по внутренним ощущениям Гана, был очень доброжелательным мужчиной, который обожал свою жену и сыновей, интересовался в разговоре как у них дела и нужна ли им помощь, не стесняясь чужаков за столом, а также вовлекал их самих в разговор, задавая тысячу и один вопрос после того, как Вин рассказывает, что они с Ганом и Саундом закончили музыкальный факультет в одном из престижных университетов Бангкока и некоторое время работали в компании его отца по продаже музыкальных инструментов и аппаратуры. Принц Нынгдио тоже понравился Гану с первого взгляда. Он больше походил на близнеца наследного принца, чем на младшего брата, так сильно они были похожи и оба с принцем Тиннафобом очень напоминали короля. Принц вначале настороженно рассматривает гостей, затем сверлит своего старшего брата вопросительным взглядом, а после, в ходе разговора, кажется улавливает что-то совсем непонятное Гану – возможно это то, как принц Тинн под нечитаемым взглядом матери усаживает Гана рядом с собой, крепко сжимая чужую руку, но при этом мягко поглаживая подушечкой большого пальца теплую кожу на запястье, будто бы молчаливо извиняясь за напряженную ситуацию? Возможно это то, как расслабились плечи наследного принца, когда их отец попытался сменить тему разговора, заставляя всех отвлечься? – поэтому вскоре он также начинает участвовать в разговоре, начинает подшучивать над гостями и не всегда тактично, быстро находя общий язык с Саундом. Наследный принц действительно настаивает на том, чтобы Ган сидел по руку от него, так что Ган краснеет как рак на протяжении всей трапезы, пока его окружают королевские особы: наследный принц справа, принц Тиусон слева, а принц Нынгдио напротив, рядом с Вином. Несмотря на старания короля диалог всё равно несколько раз умирает так и не успев развиться, все слишком напряжены не зная как вести себя в присутствии не особо счастливой королевы. Только когда королева уходит, ссылаясь на отсутствие аппетита, а король виновато улыбается, изъявляя надежду, что гостям понравится в их дворце, и спешит за своей супругой, неловкость и напряжение покидают их ряды. Едва за правящими особами закрывается дверь, принцы Нынгдио и Тиусон взрываются смехом, а Тинн шумно выдыхает, сутулясь, будто до этого и не дышал вовсе. — Наследный принц – бунтарь! — восхищённо заявляет Нынгдио, наклоняясь над столом, чтобы получше рассмотреть сморщенное лицо старшего брата. — «Мой супруг будет сидеть рядом. Надеюсь Его Высочество брат не против», — гнусавя цитирует Тиусон и хихикает, прикрывая рот ладонью. — И этому человеку мы доверяем будущее нашего королевства, — не останавливается Нынгдио, наигранно осуждающе качая головой и накладывая себе в тарелку побольше листьев салата. — Не волнуйся, — мягко говорит Тиусон, замечая растерянность Гана, отчего все взгляды в комнате тут же обращаются к нему, — Мать злится не на тебя, а на Тиннафоба. — Я знаю, — говорит Ган, поворачивая голову и встречаясь с извиняющимся взглядом Тинна, — Всё в порядке, правда. В конце концов, всё это действительно лишь глупая случайность. — Я хочу подробности вашей свадьбы! — вновь воскликивает Нынгдио, прервав свой короткий диалог с Саундом, — На ней был Мистер Плюша? Это любимый плюшевый лев наследного принца. А что насчет миссис Кнопочки? — Нынгдио, — шипит Тинн раздражённо, прищурившись, но младший брат его полностью игнорирует. Ган не сдерживает смешка, наблюдая за старшим принцем и его покрасневшим лицом, и поддерживающе улыбается, когда Тинн бросает на него смущённый взгляд. После обеда их сопровождают в гостевое крыло. Саунд поддерживающе хлопает его по плечу, когда Вин обещает заявиться рано утром, потому что успел выпросить у принца Нынгдио гида по Шинчи, и Ган, абсолютно не обрадованный этой перспективой, спешит скрыться в своей комнате. Он проводит весь вечер в исследованиях, мысленно ругая себя за то, что не решился зайти в интернет с самого начала, едва закрыл дверь своей квартиры за Каджорном. Перебирая бесчисленное множество сайтов о королевской семье Эннати, Ган открывает для себя целый мир преданных фанатов, следящих за правящей четой и их наследниками, словно за какой-то суперзнаменитой на весь мир музыкальной группой, не меньше. Официальные страницы королевской семьи и каждого наследника в социальных сетях, бесчисленное множество аккаунтов, сопровождающих членов королевских семей по всему миру и посвященных фотографиям принцев с разных мероприятий. Ган натыкается на форумы, обсуждающие кто из принцев умнее, кто красивее, а кто талантливее, как они взаимодействуют друг с другом, кто их лучшие друзья, а с кем они предпочитают не контактировать, склады информации об их предках и истории Эннати, полная биография принцев с первого дня их рождения и даже выписки из личного университетского дела принцев вплоть до скан-копии полного табеля оценок и баллов. У Гана начинает болеть голова. Тинна, нет, принца Тиннафоба все обожали. Он был ходячим воплощением идеального человека, способного на всё, к чему решал приложить руку с подачи своих родителей, воспитывающих будущего наследника престола. Принц Тиннафоб был лучшим студентом на уроках скрипки и фортепиано, с первого раза идеально оседлал лошадь ещё в младшей школе и был любителем английского футбола и поло, распространившихся в их стране со времен колонизации, говорил как минимум на пяти языках, был первым по баллам на протяжении всего своего обучения, пять лет носил титул старосты класса и ещё два президента школы и это не учитывая его участие в разного рода благотворительности. Он был талантливым и вежливым молодым человеком, за которого мечтала выйти замуж каждая девочка в их королевстве, а возможно даже и множество девочек за его пределами. Однако, каким-то причудливыым образом, принц Тиннафоб состоит в браке с Ганом. Ган действительно недоумевал как один человек может действительно сочетать в себе столько разносторонних активностей. Наследный принц что, вообще не спит по ночам или он действительно рожден под удачной звездой и потому идеален во всём, к чему прикоснётся? Ган лежит на кровати, раскинув руки в стороны и задумчиво рассматривает резной потолок в розоватых оттенках заката, пробивающегося сквозь окно. Принц Тиннафоб из журнальных вырезок на форумах действительно существовал, Ган видел его там, в маленькой коморке королевского дворца. И хотя ситуация не располагала к тому, чтобы наследный принц продемонстрировал все свои таланты и ум, но Ган почему-то ни на секунду не сомневался, что всё сказанное в интернете правда, опираясь только на то, как принц Тинн говорил и вёл себя, как вежливо, но искренне просил Гана, абсолютно незнакомого ему человека, помочь в том, чтобы его страна жила в благополучии, без войн и без договорных браков. Принц действительно заботился о своём народе и даже его речь о необходимом браке... Он не говорил о себе и не думал о своём будущем, все его слова были только о том, как одно его решение сейчас повлияет на будущее двух королевств и на чужие жизни, которые могут быть разрушены, если ничего не предпринять. Наверное это и подкупило Гана на то чтобы согласиться помочь в тот момент. Честность в таком казалось простом разговоре на неожиданно сложную тему. Принц не обязан был посвящать его ни в какие подробности, на самом деле он мог бы просто с самого начала обещать заплатить Гану за помощь, ведь деньги всегда были тем, чем можно было подкупить. Но наследный принц, он... Казался идейным, что было несколько наивно с его стороны, но Ган нашел это очаровывающим. Поэтому он не мог сказать ему нет, поэтому согласился помочь с планом, который звучал максимально нереалистично. Вин и Саунд могли считать Гана идиотом, но что-то в речи принца тронуло его достаточно, чтобы поверить в него. Крайне глупо. Ган морщится, понимая, что слишком много думает над этим, хотя уже успел согласиться, и переворачивается на живот, пряча лицо в подушке. Ему просто нужно выжить. Утром на пороге его комнаты возникает Каджорн, сменивший свой скучный чопорный костюм на неприметную повседневную одежду, и наигранно счастливо оповещает, что он будет их гидом. Ган завтракает с Вином и Саундом втроём, всё за тем же столом, что и ранее, но теперь без единого члена королевской семьи – Каджорн сообщает, что те заняты работой с самого утра, хотя произносит это крайне насмешливо, будто не имеет ввиду действительно всех. После завтрака им предоставляют автомобиль, и Каджорн везёт их в тур по столице Эннати. Город огромный, причудливо сочетающий в себе бизнес-квартал с высотками, сияющими под палящим солнцем, и спальные районы со старыми зданиями, маленькими магазинчиками и цветочными клумбами. Каджорн словно обученный гид чеканит историю Эннати, связанную с тем или иным памятником культуры или архитектуры, который они проезжают, и вообще кажется знает всё о Шинчи. Может он изучал историю в университете, шепчет Гану на ухо Вин, когда Каджорн погружается в очередной вдохновленный рассказ о памятнике основателям. Не мог человек его возраста по собственной воле рассказывать об исторических событиях с такой страстью, словно он там побывал. Ган, однако, в этом сомневался. Вин заставляет их остановиться у фургончика с мороженым, но у них нет местной валюты, поэтому в ответ на невинные улыбки Каджорн достаёт из кармана бумажник, расставаясь со своими кровно заработанными. Ган делает мысленную пометку выпросить у наследного принца для виконта щедрую благодарность за то, что вообще с ними связался. Они отдыхают в парке после обеда. Саунд фотографирует местные виды где-то недалеко, Вин, обвешанный какими-то странными украшениями от детей с соседней игровой площадки, делает сэлфи на другом конце скамейки, пока Ган молчаливо оглядывается по сторонам, рассматривая чистое безоблачное небо, верхушки домов, выглядывающих из-за деревьев, и мирно прогуливающихся горожан. В замок они возвращаются ближе к вечеру, когда затянутое облаками небо приобретает нежный розоватый оттенок. — Ох, простите, — останавливается Каджорн, когда они проезжают центральный вход. — Надеюсь, вы не против, если мы зайдём со служебного входа? Мне необходимо припарковать автомобиль. Прошу прощения, господин Ган, я не подумал... — Ничего страшного, — прерывает Ган и улыбается, пожимая плечами, — Я ведь не королевская особа или типа того. — Вы – супруг принца, — мягко настаивает Каджорн, хотя его губы растягиваются в благодарной улыбке. Ган пожимает плечами. — Ты ведь знаешь, что это временно, так что всё в порядке. Каджорн на это не отвечает. — Вы можете подождать меня, и я проведу вас до гостевого крыла или желаете подняться сами?.. — говорит виконт, открыв окошко, когда Ган вместе с парочкой выбираются из остановившейся машины и оглядываются – недалеко от них был спуск вниз, к королевским садам и оранжереям. — Мы подождём, — подаёт голос Саунд, на что Ган с Вином кивают. Им не хотелось заблудиться в этом замке. — Я буду через пару минут. Вы можете спустится к оранжереям, насладиться вечерним видом, я найду вас через пару минут. Так они и поступают. Спускаются вниз по дорожке меж зеленых изгородей в красивый сад, выполненный в виде лабиринта. Саунд тащит Вина к ближайшим цветочным композициям в виде огромных сфер и работающему фонтану, шепчет тому что-то на ухо, отчего Вин закатывает глаза и довольно улыбается, переплетая с ним пальцы. Не желая мешать парочке, Ган продолжает свой путь и идёт вдоль кустов выше его роста дальше. В какой-то момент он слышит ржание лошади откуда-то с запада и это заставляет его застыть в удивлении. Он оглядывается, но вокруг только зелень, отдающая тень на землю, а где-то вдалеке слышится тихий смех Вина. Тихий смех? У Вина? Неужели, он так далеко зашёл? Стоило догадаться, что заходить в лабиринт одному было крайне глупо. Ган идёт на очередное ржание, которое, однако, не становится громче, преодолевает два прохода, прежде чем выходит из зелёных стен, оказываясь перед полем, которое отделяло зеленый лабиринт от огромного здания, которое видимо использовалось как ферма, стоявшая поодаль королевской резиденции. Ган вновь оглядывается назад, на темнеющий проход сквозь листву, а затем отворачивается и храбро преодолевает поле, слыша уже не одну, а сразу несколько лошадей. Он проходит небольшой деревянный забор, шаркает по протоптанной дорожке и подходит ближе к приоткрытым воротам, заглядывая внутрь. Он медленно проходит ограждённые стойла, замечая красивых белых кобылиц, несколько жеребят и наконец огромного, просто гигантского... — Ган? Ган испуганно вздрагивает, поворачиваясь, и облегченно выдыхает, когда замечает удивлённое лица наследного принца. — Прости! — неловко лепечет он, виновато поднимая ладони, — Я не хотел помешать! Просто заблудился в лабиринте и услышал лошадей, поэтому пошёл на звук и... — Ничего страшного, — Тинн очаровательно улыбается, отряхивая ладони от невидимой пыли. Ган окидывает его непривычный наряд – белые бриджи, сапоги и жилет. — Занимаешься верховой ездой? — спрашивает он неуверенно. — О, не совсем, — Тинн пожимает плечами и улыбается, отчего на щеке появляется едва заметная ямочка, — Вообще-то, это больше нравится Тиусону, но как наследнику престола мне приходится открывать каждый сезон игр вместо королевы. Сам я лишь иногда играю в поло с принцем Гарри или Константином, когда они попросят, но не то, чтобы я в этом хорош. Глаза Гана округляются, но он быстро справляется с собой и лишь молча кивает, поджав губы, отчего Тинн фыркает, улыбаясь. Выглядело как будто он специально пытался добиться от Гана какой-нибудь реакции. Хорошо. Это ведь ничего не значит, верно? Должен ли он сказать что-то? Поинтересоваться чем-нибудь? Как вообще поддерживать светскую беседу с наследником престола?! — Так значит газеты всё врут, — говорит Ган первое, что приходит ему в голову и морщится в ту же секунду понимая, что облажался. Тинн заинтересовано склоняет голову на бок, и Ган уже не может отступить, — Я имею в виду, по поводу твоей великой любви к спорту. — О, — Тинн удивляется на какие-то доли секунды, а затем качает головой, — Они действительно любят всё приукрашать. — Значит по поводу, хм, фехтования, рисования и музыки тоже? — спрашивает Ган наугад, на что в ответ получает внимательный взгляд. — Ты искал обо мне информацию в интернете? Ган застывает с открытым ртом. — Нет. Звучало крайне неправдоподобно. Тинн думает о том же, потому что спустя секунду дарит ему маленькую улыбочку, лишь уголки его губ слегка приподнялись вверх, отчего-то напоминая Гану квадратную скобочку, и он вновь поджимает губы, пытаясь преодолеть невольную улыбку в ответ. Чего-то это он тут вообще вздумал улыбаться ему?! Ган откашливается, глаза бегают из угла в угол в попытке придумать что-нибудь ещё, потом что этот разговор кажется только был погребен им самим. — В любом случае выглядишь мило, — в итоге выдавливает он достаточно смущенный ситуацией, чтобы не заметить, как Тинн от этих слов неожиданно замирает и, тушуясь, мельком оглядывает себя. — Оу? Спасибо. Эм... — принц вздыхает и наконец берет разговор в свои руки, — Как тебе город? — Город? — не понимает Ган, — А! Город. Замечательно! Очень красивый. Здесь так много всего интересного, что одного дня для всего совсем мало. Саунд успел сделать кучу фотографий, а Вин собрал все местные секонд-хенды и ах, да, теперь мы должны Каджорну. Не успели приобрести местную валюту. — Не переживай, — улыбается Тинн, — Я позабочусь об этом. — Спасибо, — искренне благодарит Ган и не успевает сказать что-либо ещё, прерываемый ржанием. Он отшатывается в противоположную от огромного коня сторону, испуганно оборачиваясь, и от его широко раскрытых испуганных глаз Тинн смеётся. — Ты боишься? — Нет, он просто... Нет, я не боюсь. — Он не страшный. — Он? — животное угрожающе смотрит на него, — Он очень страшный. — Да нет же! Гастон очаровательный малый, — Тинн подходит к коню и тот тянется мордой ближе к наследному принцу. Ган в ужасе наблюдает, как лошадь тычется в чужую руку. — Иди сюда. Ган не хочет этого делать, определенно. Но Тинн в прочем-то и не спрашивает, а скорее приказывает. Безмолвно подзывает его рукой поближе и, когда, Ган всё-таки делает один нерешительный шаг вперёд, хватает его за запястье и аккуратно притягивает к себе. Ган замирает, позволяя принцу положить свою руку на шею животного. — Они не любят, когда незнакомцы трогают лицо, — говорит принц, — Попробуй, погладь. — Неа. — Ган. Ган сглатывает, но подчиняется, медленно ведет рукой по шее, ощущая под пальцами движение, когда лошадь где-то там впереди фыркает. Тинн не может сдержать смешка, и внезапно Ган забывается, потому что его голос такой высокий и забавный. — Гастон? Как в мультфильме? — Да. Я любил его в детстве, — наследный принц на это очаровательно краснеет, но не стесняется признать. Ган не может сдержать улыбки, но затем дергается всем телом, пытаясь освободить свою руку, когда конь под ним вновь фырчит. — Думаю, на сегодня с тебя хватит, — сжаливается над ним принц и поджимает губы, сдерживая очередной приступ смеха, когда Ган облегченно отпрыгивает от лошади и испуганно на неё косится, прижимая ладонь к груди, будто обжегшись. Они медленно идут на выход из конюшни, сопровождаемые фырканьем и ржанием лошадей вокруг, но тишина между ними уже не кажется неловкой. — Знаешь, ты можешь выбраться и завтра, — говорит Тинн и на непонимающий взгляд поясняет, — Ты сказал, что одного дня для Шинчи мало. Вы можете взять Каджорна на несколько дней. Он отлично знает окрестности. — Спасибо, — медленно выдыхает Ган, стараясь не думать о нескольких днях. Как долго он собирается пробыть в этой стране? — Что насчёт... — начинает он, но так и не может закончить, — ты придумал как уговорить короля Имерии отказаться от свадьбы? Наследный принц морщится, будто Ган затронул очень чувствительную тему, и, скорее всего так и было, но он не особо умел быть тактичным. — Скоро состоится торжественный обед. Ничего важного, просто дипломатический визит, но король Имерии будет на нём. Я думаю поймать его, когда моей матери не будет рядом, и поговорить. — Звучит разумно, наверное. Незачем тянуть, — Ган останавливается у приоткрытых дверей, пряча руки в задних карманах джинс, чтобы не начать нервно заламывать пальцы. Тинн останавливается напротив. — Знаешь... — говорит наследный принц, — я понимаю, что мы не очень хорошо начали своё знакомство, но я хочу, чтобы ты знал, как я благодарен тебе за то, что ты согласился на всё это. И я также хочу извиниться за то, как повёл себя во время ужина. Тебе наверняка было неловко. Я был импульсивен, хотел доказать матери, что даже твое присутствие по её желанию не изменит моего решения, но это не оправдывает того, что это могло причинить дискомфорт тебе. Поэтому я действительно благодарен тебе за то, что ты согласился побыть... — Тинн морщится, — Козлом отпущения в этом спектакле. Ган удивлённо приподнимает брови на такую пламенную речь. Это было неожиданно, он вовсе не ждал извинений, да и не то, чтобы он был обижен. Да, ситуация за ужином была не самой располагающей к приятному времяпрепровождению, но ничего криминального. Тинн, однако, видит своей целью загладить свою вину. — Не каждый бы так сделал. Ведь тебя совершенно не касаются проблемы чужой страны, но ты помогаешь мне. Я благодарен. — Ну, мне нравится помогать людям, — храбро говорит Ган и пожимает плечами, мол, небольшое дело. Но оно было большим. Они оба это знали. — Ты можешь попросить у меня всё, что захочешь, — говорит принц серьезно. — Я сделаю всё, чтобы отплатить тебе за это. — Ох, это правда ничего не... — Я серьёзно, — перебивает Тинн, заставив Гана умолкнуть. Он смотрит на наследного принца, а затем благодарно кивает. — Вот вы где, — слышится голос, заставляющий их обернуться. Саунд стоит чуть дальше дверей, освещаемый включившимся фонарём над выходом, и смотрит на них со странной самодовольной улыбкой, — Мы потеряли тебя. В нескольких шагах от Саунда останавливаются Каджорн и Вин. Каджорн с почтительностью кланяется наследному принцу, и тот кивает в ответ. — Да, я тут... Встретил Его Высочество, — оправдывается он, на что Саунд кивает, будто так и думал. — Каджорн готов проводить нас до комнат. — Что ж, значит тебе пора, — хлопает в ладоши Тинн и вновь смотрит на Гана, забыв о Саунде, — Увидимся на ужине? Ган смотрит прямо в тёмные омуты и кивает. — Увидимся на ужине.👑
Ган приходит к мысли, что ему нравится Шинчи. Каджорн показывает им местные достопримечательности, водит на пляж, в местные музеи и галереи, когда Саунд настаивает на спокойном отдыхе, показывает интересные кафе с национальной кухней. Кажется, наследный принц выплатил виконту достаточное жалование, чтобы водить трёх гостей по столице и оплачивать все их траты. На вопрос Гана об этом, Каджорн только молчаливо улыбается, пока их не прерывает Вин, едва ли не переходя на крик в попытке заставить их прокатиться на флайборде недалеко от береговой линии. Три дня подряд они возвращаются в королевский замок слишком поздно, чтобы успевать на общий ужин, но сопровождающий их виконт просит не беспокоиться на этот счет – король с королевой в разъездах по торжественным открытиям нескольких государственных больниц, а принцы заняты своими делами и также не успевают трапезничать вместе из-за разных расписаний. Ган понимает это, когда на четвертый день пребывания в Эннати, в одном из окон, откуда открывается вид на поля и лес за замком, он видит маленькую фигуру на лошади, преодолевающую полосу препятствий с противоположной стороны от конюшни. Он мельком слышал, что принц Нынгдио тоже отъехал по своим королевским обязанностям из столицы, значит это был либо наследный принц, либо принц Тиусон. Он так и стоит, прислонившись к окну, наблюдая, когда над его плечом раздается чужой голос. — У него скоро забег. Ган вздрагивает, поворачиваясь, и натыкается на милую улыбку наследного принца. Ган улыбается в ответ, а затем переводит взгляд на принца Тиусона вдалеке. — Какие-то соревнования? — Благотворительные скачки, — поправляет Тинн и подходит ближе к окну, останавливаясь плечом к плечу с Ганом, — Королевский благотворительный фонд Эннати участвует в сборе средств на оснащение новой больницы для людей с особенностями развития на границе королевства. На него также приедет правящая семья Имерии. — Оу... И ты поговоришь с королём? — Надеюсь, — отвечает Тинн. Ган молча кивает, продолжая наблюдать за средним принцем. — Ты чем-то занят? — Я? — удивляется Ган, — Нет. Мы только вернулись из города и поужинали. Я планировал, если Его Высочество не против, посмотреть на королевский библиотечный фонд. Каджорн сказал, что покажет мне его, я шёл за ним, но немного потерялся. — О, — Тинн удивляется, — Наша библиотека? Любишь читать? — В некотором роде, — не мог ведь Ган сказать, что готов на стену лезть от того, что чувствует себя не в своей тарелке в этом дворце, поэтому ему хотелось выбраться из четырех стен своей спальни. В любом случае, он бы предпочел посидеть где-нибудь с гитарой, но вряд ли он мог найти музыкальные инструменты королевской резиденции, — Пока я просто хочу посмотреть на то, что у вас есть. Надеюсь, не все книги на... Вашем языке. В устной речи они похожи, но на бумаге я совсем не узнаю некоторые буквы. Прости. Тинн смеётся, качая головой. — Мы используем его как дань традиции на официальных документах. Пойдем, я провожу тебя. — Разве у тебя нет дел? — удивляется Ган, хотя сразу же идёт следом, когда Тинн направляется мимо него дальше по коридору. — Есть, но на сегодня они закончены. Я устал. — И чем же целыми днями занимается Его Высочество, наследный принц? И Тинн рассказывает. Ган удивляется, ведь он совсем не представлял как много обязанностей у члена королевской семьи, тем более у наследника престола. Тинн изучал каждую сферу жизни государства. Как будущий король он должен был идеально знать курс развития страны, всё о политике, внешних отношениях и экономике королевства, все насущные проблемы, с которыми сталкивается население и которые нужно обязательно решить, независимо от того, что в стране также существовал и парламент... Тинн должен был знать всё, чем занималась королева. Они говорят об этом несколько часов. Тинн провожает его в библиотеку, и Ган рассматривает большие заполненные книгами стеллажи. Вопрос за вопросом и вот с умным видом Тинн показывает ему какие книги он уже изучил, рассказывает, как тот или иной экземпляр редкого литературного шедевра был подарен одному из его предков несколько веков назад, а что из этого было привезено из-за границы его родителями. Ган действительно видит книги на разных языках, и даже языках оригиналов произведений, а Тинн показывает на закрытый стеллаж с летописью их государства на древнем языке, который со временем был модифицирован в тот, что официально существует сейчас. У огромного окна высотой в два обычных этажа стоял большой глобус, наполненный маленькими наклейками и стикерами, и они с каким-то детским восторгом крутят его, останавливаясь на разных прилепленных бумажках. — Мы с братьями вешали кнопки и стикеры каждый раз, когда посещали какой-то город, — поясняет Тинн, пальцем проводя по красному стикеру, наклеенному над Рио-де-Жанейро. — О, я тоже был здесь с родителями! — неожиданно радуется Ган, когда видит цветную кнопку над Осакой. — Мы смотрели Уимблдон вместе с королевой. Думаю, она заснула где-то к середине. — Отец сказал, что ничего страшного, если верблюд съел мою панаму, но мне так не показалось. Мы были посреди пустыни и было очень жарко. — Я тогда гостил в Дании у друга. Бабушка Николая заверила нас, что доехать до Амалиенборга на велосипедах будет быстрее, но нас заметили почти у самых ворот. Когда мы стояли на перекрестке, гид из туристического автобуса махнула рукой в сторону его бабушки и будничным тоном объявила: «А по правую сторону вы можете увидеть нашу королеву». — Очередь к Эйфелевой башне была гигантской, мы простояли час и так на неё и не забрались, понимаешь? — Олимпийские игры в Токио! У меня есть сэлфи с церемонии открытия. — Прошу прощения. Тинн и Ган прерываются и удивлённо смотрят на возникшего из ниоткуда Каджорна. — Каджорн? Что-то случилось? — Тинн оглядывается, и Ган следует его примеру, замечая, что за окном уже совсем темно. Наследный принц предлагает перекусить на небольшом балкончике, который скрывался в глубине огромного библиотечного фонда правящей семьи, и Ган с удивлением наблюдает, как несколько служанок после одного телефонного звонка принца, приносят им небольшой перекус. Они долго обсуждают свои путешествия, не замечая, как проходит время, поэтому когда перед ними появляется молодой виконт, это заставляет их очнуться. — Ничего, Ваше Высочество, я просто проходил мимо и заметил свет. Не хочу показаться грубым, но уже далеко за полночь, — Каджорн намекающе приподнимает брови. — Действительно, — Тинн смотрит на часы, а затем поднимает глаза на Гана, — Мы что-то заговорились. — Моя вина, — тут же пытается оправдаться Ган, — Я притащил тебя сюда. — Нет-нет, я замечательно провёл вечер, — Тинн искренне улыбается, отчего Ган чувствует невероятное облегчение, ведь он действительно не хотел надоедать, а принц был слишком, до ужаса милым человеком и кажется совсем не умел отказывать людям. Ган уже успел в этом убедиться. — Можем встретиться как-нибудь в следующий раз. Ган так и замирает, неловко привстав. — О да, конечно, я с удовольствием, — поспешно соглашается он, поднимаясь и задвигая стул за собой. Он поворачивается, замечая тактично отвернувшегося в сторону Каджорна, увлеченно рассматривающего книжные полки. Катастрофа. — Каджорн, ты можешь быть свободен, я провожу Гана сам, — Тинн кладет ладонь на плечо виконта и заботливо склоняет голову, смотря на того снизу вверх, — Тебе не говорили, что ты перерабатываешь? Каджорн награждает Тинна снисходительным взглядом: — Слышал что-то подобное. Доброй ночи, Ваше Высочество. Доброй ночи, господин Ган. — До завтра, — тихо прощается Ган, когда виконт с кивком откланивается, бросая на них последний взгляд. Тинн улыбается. — Пойдём? — Каджорн давно работает во дворце? — спрашивает Ган тихо, когда Тин провожает его в сторону гостевого крыла. — Сколько я себя помню, — Тинн услужливо открывает перед Ганом одну из дверей и тот быстро проскакивает в очередной коридор. В тишине спящего дворца глухо раздается хлопок, — Его отец один из уважаемых людей в Эннати, член Совета. Вообще-то, много лет назад он был командиром самого короля, когда они оба служили в армии. — Ничего себе! — удивляется Ган. То есть последние пару дней их гидом по Шинчи был сын одного из влиятельнейших людей во всем королевстве? Он должен рассказать об этом Вину. — А чем занимается сам Каджорн? — Вообще Каджорн числится в личном штате короля и королевы, мы зовём его... Помощником. — Он имеет титул, он приближен к короне... — перечисляет Ган, загибая пальцы, — но при этом он буквально нянчится с нами уже несколько дней. Тинн тихо смеётся, и Ган довольно улыбается своей шутке. — Что ж, понятие личных поручений очень растяжимое, верно? На самом деле Каджорн был со мной рядом всю жизнь, так что он вроде как моя нянька, даже независимо от того, что я старше. Ган делает вид, что задумывается на некоторое время. — Не уверен, что следить за наследным принцем было также тяжело, как за Вином, когда он видит цель и не видит препятствий. — Вообще-то, я был тем ещё сорванцом. Ган оглядывает принца сканирующим взглядом, а затем качает головой: — Не могу поверить. Кажется, что всё, что наследный принц мог делать в своей жизни – это быть идеальным ребенком, о котором родители могли только мечтать, — наследный принц на это улыбается и, склонившись, тихо отвечает. — Мы тогда жили в резиденции недалеко от Королевского парка и я с братьями пакостничал в действительно королевских масштабах. Ган замирает на секунду, оторопело смотря на принца, а затем фыркает и смеётся, прикрывая рот ладонью. — Звучит совершенно ужасно. — Хэй, ты ранишь моё королевское самолюбие! — Но это правда. Должно быть шестилетний я действительно был тобой очарован, раз согласился на брак. Лицо Тинна неумолимо меняется от этих слов. В конце концов, Ган видит, как его скулы приобретают нежный розоватый оттенок, когда он наигранно небрежно пожимает плечами: — Так и есть. Я был очаровательным девятилетним ребёнком. — Можешь не переживать, всё это в тебе сохранилось, — не сдерживается Ган, когда Тинн останавливается рядом с его дверью. Слегка смутившись, он отводит взгляд в сторону и быстро обходит принца, слишком крепко стиснув ручку двери в свою спальню в ладони. — Моё очарование? — спрашивает Тинн в ответ с маленькой улыбкой. Ган оборачивается на него с лукавым взглядом. — И плохое чувство юмора. Тёплый смех принца эхом звучит в его голове ещё достаточно долго.👑