Миссия «Спасение»

Мир мог сжаться до крохотного укола сенбона, и даже тогда восприятие не изменилось бы. Она безбожно опаздывала и пыталась обогнать саму себя. Ноги горели от притока чакры, а лёгкие были наполнены дымом кипящего гнева. Прыжок, второй, сотый — Стена неумолимо приближалась. Скорость не позволяла затормозить резко, но ей и не нужно было. Сейчас Чиио могла бы пробить стену и прилегающий барьер лбом — это не изменило бы ни её гнева, ни стремления. Издалека куполообразный барьер едва уловимо мерцал под увядающей луной. И издалека же в его мягкой глади были заметны трещины и прорехи. Со времён досточтимой Мито-химе ни единый Узумаки, признанный и нет, не притрагивался к барьеру. А обученные ремеслу умельцы едва поддерживали его состояние, чтобы не наделать новых дыр. Этого хватало для поддержания хрупкой иллюзии защищённости от враждебного мира. Лишь тем, кто был рождён в этих стенах, был дан пропуск на безлимитный проход. К сожалению, у Чиио этот пропуск имелся. Помимо прочего, кровь Обаа-сама могла провести её в любой уголок, опечатанный рукой Узумаки. Добрая сотня футов вверх, и под взглядом Чиио замерцала ночными огнями спящая деревня. На доли мгновения Чиио была оглушена контрастом мирного стрекота сверчков и грохота собственного сердца. Это было тихое место, живое, но полное крови. Болото, вязкое и беспощадное. Дух смерти вцепился в плечи Чиио, развернул и повёл по едва узнаваемым крышам. Металлический приторный запах впитался в землю и камень, как бы его ни пытались свести. Брусчатка, вылизанная от начала и до конца, тёмные провалы вместо прикрытых сёдзи, наглухо запертые двери и оглушающая тишина — закономерный исход. Эти улицы полнились призраками, отрезанные от живого города. Опустошённая за ночь деревня внутри Конохи. Все следы были смыты растворами и техниками, но кровь впиталась в камень и дерево. Чиио дышала поверхностно, её грудь сдавливало от тревожного ожидания. Она его терпеть не стала: порезала палец о клык и сплела цепочку печатей. С бесшумным появлением Мебуки вильнула гладким серым хвостом и поджала уши. Янтарные глаза прорезали мрак и остановились на призывательнице с неуместной растерянностью. — Чиио? Мягкий голос Мебуки помог отрезветь. Чиио погладила бок нин-неко дрогнувшими пальцами в попытке придать им обеим уверенности. — Учиха мертвы. Мебуки дёрнула усами, молчаливо сообщая, что могла бы догадаться об этом. Пустующий комплекс давал жирную подсказку на этот счёт, отсутствие традиционных огней у калиток и порогов тоже. — Сын Мико-тян, младший. Его расположение и состояние. Со старшим разберусь позже, — голос Чиио был сух и груб, как нагретый щебень, а команда — отрывистой и короткой. Мебуки кивнула и в сизом облаке исчезла исполнять приказ. Её дело не утешать — исполнить то, чего ради она была призвана. Чиио втянула побольше воздуха, стараясь переключиться на ощущение чакры нин-неко. Маленький огонёк, принадлежащий мелкой проныре. Мебуки двигалась быстро, почти оставив осторожность на условно вражеской территории. Она нравилась Чиио едва ли не больше основного партнёра. Чернеющий проём на знакомой энгаве привлёк взгляд, как и пустующий разрисованный горшок из-под растения. Чиио развернулась и двинулась вверх по улице, скользя взглядом по гладкому камню под ногами. Дом Фушики-сана не являлся предметом скоплений её хороших воспоминаний, не следовало задерживаться. Ей нужно проветрить голову, здесь этого сделать не получится. Чиио распорола руку от сгиба локтя до запястья, не беспокоясь о внешнем виде и чистоте. Она всего лишь возвращала кровь туда, откуда её бессовестным образом убрали. Пальцы составляли печати, а падающая на камень кровь сплеталась в фуины. Над мёртвым комплексом на глазах появлялся розоватый купол. Первичная защита, ни один чужак, не принадлежащий к Учиха, не посмеет её преодолеть. Может, Чиио была не лучшим ключом — её кровь разделяло много людей, но едва ли им было дело до мёртвого клана. Да и во всей Конохе наберётся два с половиной калеки помимо неё, кто мог бы войти. Фуджиро и его отец давно уже кормили червей, а у Кушины и Рейко были дела поважнее. Про Легендарную Неудачницу лучше умолчать. Чиио расслабила мышцы лица, стирая кривую ухмылку. Возможно, у них с Принцессой Слизней было больше общего, чем им обеим хотелось бы верить. Руку щипало, Чиио одним движением смахнула собравшуюся над затянувшейся раной сукровицу. Спасибо, Обаа-сама, в кои-то веки твоё наследие не приносило проблем. Говоря о наследии. Чиио и отсюда видела главный монумент Конохи, подсвеченный мягкими ночными огнями. Обезображенные едва узнаваемые лица, высеченные грубой рукой, они смотрели безжизненными глазами даже не на деревню — взгляд их был направлен куда-то вдаль. Недвижимые и безразличные. Смотри, оджи-тян, что стало с твоей деревней. Может, отстранённо думала Чиио, оторвать всей верхушке головы, а под шляпу посадить Кушину? У девочки, помнится, хватало энтузиазма и безумия грезить о заветной должности всех сопляков. Конечно, Чиио её видела всего полтора раза и было это очень давно, но она знала её мать. А уж характер Кадзумы не уступал приснопамятной Мито-химе. Нет, лишив деревню головы, Чиио подаст Коноху на золочёном блюде всем, кому это блюдо придётся по душе. А уж кого Чиио не любила больше Конохи, так это Иву и Кумо. А может, гори оно синим пламенем... Мягкое касание кошачьих лапок принесло трезвость. Чиио рассеянно погладила Мебуки от ушей до хвоста. — Северо-восток, Чиио, — сообщила Мебуки, — западное крыло, пятый этаж, единственная палата с включеным светом. Состояние стабильное, он цел... О его эмоциональном состоянии говорить нечего. Мальчик не спит. Отчёт Мебуки был немногословен и поверхностен. Чиио хватило и этого. Она поймала кончик хвоста нин-неко и коротко кивнула. Мебуки поймала взгляд Чиио, боднула её в щёку и молча исчезла. Она выполнила поставленную задачу и не нуждалась в словесной отмашке. Или в благодарности. Чиио поглубже вдохнула и цыкнула, оглядывая кровавый купол. Чужак ступит на эти земли только через её труп. Зуд под кожей скорее раздражал, чем доставлял дискомфорт. Чиио размяла занемевшее плечо и скользнула в шуншин. Проскакивая незнакомые кварталы, она не пыталась выдавить ностальгию — и при всём желании не получилось бы. Да и изменения были закономерны — города менялись часто и быстро. Госпиталь дремал. Свет в общем приёмном покое был приглушён, в редких палатах жгли свет. Персонала почти не было, охраны тоже. Патрули были сосредоточены в других местах. Избежав регистратуры и кишок однообразных коридоров, Чиио взобралась на подоконник на пятом этаже указанного Мебуки крыла. И правда, единственное подсвеченное окно. Она замешкалась перед колыхающейся тюлью, провонявшей дезинфекцией. Препятствием был не резкий больничный запах и даже не остаточный шлейф крови — родной крови, своей. Чиио сглотнула и с неуловимой шаткостью спустилась в палату. Лёгкий глухой стук сапог не привлёк внимания, фигура Чиио, к удивлению тоже. Он был таким... крошечным. Маленький и хрупкий, утопающий в больничных простынях. Бледная куколка, аккуратно усаженная на постели. Чиио знала его имя, узнавала лицо, но имя его на языке казалось чужеродным звуком. — Саске-тян? Мальчик не отреагировал. Взгляд его был направлен даже не на стену, а в себя. Он был не здесь, а где-то глубоко, в ловушке своего сознания. Чиио сглотнула. Что же, кто говорил, что будет легко. — Саске-тян, — она с опаской приблизилась к его постели и осмелилась фамильярно присесть рядом. Матрас прогнулся, волосы на голове мальчика механически колыхнулись. — Ты можешь взглянуть на меня, Саске? Чиио мягко коснулась его лица самыми кончиками пальцев. Она игнорировала лёгкую дрожь, всё её внимание было сосредоточено лишь на мальчике. — Посмотри на меня, — Чиио направила лицо мальчика на себя, поставила себя перед его взглядом, постаралась занять весь фокус без чрезмерного давления. Мальчик моргнул, раз-другой. Осмысленности не стало больше, но появилась сосредоточенность. Это явно стоило больших усилий, поэтому Чиио как могла ждала, дав волю остаткам материнского инстинкта. — Кто вы? Чиио могло послышаться — так тихо говорил мальчик. Он оставался расслабленным, вероятно, подавленный успокоительными и ещё чёрт знает какими препаратами. И всё же взгляд его больших заплаканных глаз был подобен шипам. Не намеренный, но колючий. — Чиио. Учиха Чиио. Я прибыла, как только узнала. Тебе говорили обо мне? Мальчик снова заморгал и растерянно нахмурился. Он протянул руки и почти с первого раза положил их на лицо Чиио. Она позволила это. Если мальчик пытался закрепить её образ в голове, не опираясь на иллюзии и ожидания, что вот-вот очнётся от кошмара, то пускай. Он не узнавал её, откуда бы. Мико-тян вообще рассказывала своим детям о ней? Или кто-то другой из клана? Она и сама знала о них только то, что они были рождены. И то, о чём в бреду нашёптывал её сын. — У Узумаки по три, — его жёсткие от мозолей пальчики проследили отметки на щеках Чиио. Узумаки?.. С отметинами? Кушина родила? Потом, всё потом. — У меня по две, — согласилась Чиио и аккуратно взяла ладошки мальчика. Она не знала, что можно сказать. Ободрения не ложились на язык, «всё будет хорошо» даже в голове звучало бредово. — Я могу обнять тебя? Мальчик вскинул глаза. Испуганные глаза, в отражении которых Чиио была не больше, чем размытым силуэтом. Не дожидаясь ответа, она мягко подтянула мальчика к себе и прижала к груди. Её рука рассеянно гладила мальчика по спине круг за кругом, пока его пальцы не заскрипели по кожаной куртке в имитации лихорадочных объятий. Чиио крепче обхватила его и перетащила к себе на колени, не беспокоясь о мокром, текущем за воротник. — Я здесь, Саске, я здесь. Ты можешь поплакать, я здесь. Мальчик икал и царапал её куртку, цеплялся за Чиио будто от этого зависела его жизнь. — Этот человек, оба-сан, этот- этот человек, он- этот человек- Чиио прервала его сбивчивый горячий лепет короткими поцелуями в макушку. — Все виновные будут наказаны. Это я могу обещать. Мальчик весь сжался. И Чиио не находила достаточно сил, чтобы его успокоить. Пусть плачет, слёзы куда более адекватны, чем кататонический ступор.