Миссия «Спасение»

Сигарета быстро истлевала в руках, Чиио поспешила вдавить её в пепельницу, пока огонёк не дошёл до фильтра. Легче было начать новую, чем пытаться что-то выжать из этой. От жара щипало кожу и даже фильтр медленно плавился в пальцах. Мысли вяло перетекали в тяжёлой голове. Дым лениво тянулся от очередной сигареты, ловя свет солнца, так же лениво выползающего из-за горизонта. Чиио отстранённо прислушивалась к звукам в коридоре и на улице. Было раннее утро, когда к кабинету Хокаге потянулись первые служащие, не считая патрульных. Секретарь тащил гору бумаг, следом за ним плелись двое сонных чуунинов — один с похожей горой, другой с подносом. Чиио проследила за тем, как они ловко соорудили из всего этого удобоваримую композицию на и без того заваленном столе. Её присутствия они не сочли нужным обнаружить, поэтому распахнули окно, чтоб избавиться от удушливого жара, и пошаркали прочь. Кто такая Чиио, чтобы их осуждать. Не начальник же в конце концов. Да и она прибыла не со светским визитом. Чиио сделала глубокий вдох и выдох через нос. Дым щипал носоглотку, но это было отчасти приятное ощущение. Помогало настроиться на нужное настроение. Конечно, стоило бы сменить марку, производитель начал использовать лишние примеси и больше смол. За дверью послышался старческий голос, и Чиио уставилась на дверь в ожидании. На что это будет похоже? На встречу старых знакомых или на кровавую бойню искренне ненавидящих друг друга людей? Стоило поберечь силы, она была в самом сердце условно вражеской деревни и с каждой минутой её давление ползло вверх. — ... и сообщи Хатаке, чтобы он удосужился явиться вовремя. Эта миссия не потерпит его- причуд, — Хокаге запнулся, находя в кабинете лишнюю деталь, но не подал вида. Это была правдоподобная попытка скрыть заминку подбором нужного слова. Чиио одобрительно хмыкнула. Сарутоби полу-обернулся и напряжённо отдал команду: — И пусть меня не беспокоят ближайший час, предстоит много работы. Шиноби согласно промычал и вознамерился со всей тщательностью избегать этого кабинета. Хирузен с осторожностью закрыл дверь и поспешил занять своё место за столом. Из-за горы бумаг он производил впечатление занятого и серьёзного человека. Даже если оставался сморщенной старой обезьяной на куче макулатуры. — Чем обязан твоему визиту? — сухо осведомился Хирузен, деловито раздвигая стопки бумаг в стороны, освобождая себе рабочий уголок. Он отодвинул поднос с чаем и достал из воздуха трубку. Его глаза в обрамлении тонкой морщинистой кожи глядели на Чиио из тени дурацкой шляпы внимательно и остро для престарелого дурака. — За столько лет не увяла ни на один день, даже завидно. Чиио дёрнула краем рта. Она и сама не смогла бы понять, то был искренний комплимент его безумного высушенного мозга или сухой юмор. Скорее, попытка разрядить обстановку и проигнорировать очевидного слона в комнате. И видимо, Чиио должна была стать той, кто на этого слона укажет. Она стряхнула невидимую пыль с колена и деловито откинулась на диване. — Учиха, — Чиио отделалась краткостью в угоду собственного контроля. Пару слов выдавить было легче, чем связное предложение, лишённое угроз. Сарутоби ответил так же кратко: — Хм. Хирузен не спешил с комментариями, медленно раскуривая трубку. Он и сам понимал, сколько дерьма только что было вывалено на вентилятор. Вместо этого он внимательно наблюдал за реакцией давней... знакомой. Чёрные волосы мягко лежали на её плечах, грудь размеренно поднималась и опускалась по строго высчитанному ритму. Открытый ворот тесной куртки давал вполне себе нескромное представление об этом. Впрочем, даже это в ней едва ли изменилось. Хотя видел он её в последний раз задолго до начала Третьей войны и даже тогда она пренебрегала формой. Тем не менее ни единая морщина не коснулась её лица. И глаза всё так же напоминали не океан, а раскалённый огонь. — Самый настоящий бардак, — Хирузен вздохнул и опустил глаза на стол. Возможно, это было ошибкой. Когда он поднял их, Чиио стояла прямо перед ним, упираясь рукой между двумя стопками отчётов и запросов. Она была недвижима, нависала над ним с тем же укором, как Сенсей на монументе. Её лицо было лишено эмоций, однако у неё никогда чувства не читались по лицу. Глаза другое дело — в их отражении Хирузен горел. — Бардак, — тихо согласилась Чиио и медленно взяла сигарету изо рта, указывая на него. — И ты во главе. Хирузен встретил её обвиняющий взгляд твёрдо. О, это и правда можно было счесть обвинением. Однако будь Чиио уверена в его причастности, то его голова уже была бы далеко от остывающего тела. У него не было заблуждений — не в этой женщине. Она была показательно расслаблена и нахальна, последнее ей даже можно было простить в связи... с обстоятельствами. — Эта ситуация, — следовало подбирать слова с осторожностью, Хирузен это понимал, — хоть и была следствием некоторых... случайностей, не была спровоцирована намеренно. Он мог бы похлопать себя по плечу и в качестве поощрения выписать пропуск на беззаботную бессрочную пенсию. К сожалению, мантия лидера по-прежнему давила на его плечи, а Огненный Прилив во плоти стояла перед ним, не связанная клятвами, и требовала объяснений. Вместо внятного ответа Чиио окинула его брезгливым взглядом и снова закусила сигарету. Казалось, она не находила слов, чтобы обличить свои мысли. Или просто не знала, какое проклятие изречь на его голову. — Ситуация, — в конце концов повторила она. — Ситуация. Вот как ты это называешь, — в её вкрадчивом тоне Хирузен уловил скорее разочарование, нежели справедливый гнев. Казалось, смерть целого клана, её клана, волновала её в меньшей степени, чем название инцидента. — Ты предпочла бы называть вещи своими именами? — Предпочитаю. Что ж, он вполне мог бы дать ей то, чего она хотела. Хирузен сложил руки на столе и отринул немногие крохи нейтральной вежливости, какие мог бы к ней питать. Чиио не играла по таким правилам, ему следовало бы это вспомнить. Память, увы, с годами начала подводить. — Это была резня. Внезапная и беспощадная. Выживших двое — юный Саске и- — Скажи мне то, чего я не знаю. В глазах Чиио вспыхнул и погас отблеск бешенства. Она глубоко вдохнула сигаретный дым и позволила себе на мгновение закрыть глаза. Вид при этом Чиио имела не скорбящий и даже не болезненный — утомлённый. Она могла бы быть глубоко несчастной женщиной, Хирузен понимал её как муж, как отец — однако он знал её и как шиноби, беспрекословно исполняющего приказы. Что он видел сейчас? И при всём желании не смог бы сказать. Свою смерть, может быть, но Чиио доставало разума и рассудительности, чтобы его миновала эта не самая худшая участь. Умереть от руки миловидной дамы, охваченной праведным гневом? Романтичное настроение, вероятно, было заразным и передавалось ограниченными тиражами запретной литературы. Хирузен поёрзал, устраиваясь поудобнее в кресле и выбрасывая из головы опусы Джирайи. — Полагаю, ты хотела бы взять опеку над мальчиком, м? — это был резонный вопрос и он хотел бы сосредоточиться на этом. И хоть как Хокаге (и отстранённый от дел своего клана) Хирузен почти не был посвящён во внутреннюю политику других кланов, но готов был заявить, что Чиио — это последний человек, который мог бы взять мальчика на себя. Тот факт, что жила она вне Конохи, возможно, что и не в стране Огня вовсе, говорил более чем красноречиво. С другой стороны, у Конохи было бы ещё меньше прав в удержании де-юре последнего лояльного Учиха в своих стенах при живых кровных родственниках, способных позаботиться о его безопасности и готовых идти до последнего. Клановые глотки рвали за собственную кровь, порой даже своим — Хьюга были очевидным примером. В случае Чиио? Опасения не были бы беспочвенными. Не следовало забывать ни того, что за пределами Конохи Чиио такая породистая разгуливала не одна, ни того, кого она называла дедом, дядей и бабушкой. Дурная кровь, дурная слава и последующие подозрения. Эти люди никогда не были самым очевидным выбором — ни во всей своей славе, ни спустя годы. Подозрения преследовали их там, где места подозрениям не было и быть не могло. Они отравляли своим присутствием всё, чего касались. Женщина перед ним не была ни примером для подражания здорового человека, ни способной к воспитанию травмированного ребёнка матерью— однако обладала неоспоримым преимуществом перед лицом Совета, который уже в ближайшее время захочет наложить руки на предоставившийся актив. Юного Саске возьмут в оборот, если после происшествия будет с чем работать. Но в теле Чиио не было ни единой кости, содержащей корысть. Может, изворотливость, холодный расчёт, но никогда — жажда наживы. Красные пометки в её деле никогда не касались преследования материальной выгоды. Отдать мальчика ближайшей родственнице было бы наиболее правильным с точки зрения человечности решением. Хирузен был Хокаге — в первую очередь, а потом уже всем остальным. Но он в очередной раз подводит к вопросу: — Ты уже думала об этом? Забрать мальчика из деревни. Чиио явно не торопилась с ответом, её взгляд не был блуждающим, ничто не намекало на то, что она обдумывает его слова или возможность воспитания мальчика. Хирузен проявлял терпение, он вполне мог потратить полчаса бумажной работы на напряжённую тишину для минимизации последствий. В конечном итоге Чиио устало моргнула и выпрямилась. — Ты позволишь последнему Учиха покинуть Коноху? — она скупо улыбнулась, да и то криво. Её лицо с большей охотой показывало оскал, нежели понятные человеку улыбки. Сказывалось тесное знакомство с нин-кенами. Хирузен невозмутимо поджал губы вокруг трубки. Чиио хмыкнула. Это не было отрицательным ответом само по себе, однако и согласием тоже. Позволил бы? Скорее, закрыл на это досадное допущение глаза. Как и всегда в последние годы, судя по всему. Сарутоби Хирузен прежде не был глупым человеком, не в её глазах. Он понимал риски, взвешивал свои решения и был осторожен, как и следовало бы человеку, облечённому властью. К сожалению, как Хокаге он закончился задолго до того, как на монументе появилось четвёртое лицо. Чиио не знала Йондайме, не встречалась с ним ни лично, ни косвенно — возможно, к лучшему. Йондайме мог бы невзначай надавить на мозоли, которые ей не хотелось бы тревожить. Она не знала, достойным ли был приемник для дурацкой шляпы. Однако в своё время Чиио была под непосредственным командованием Сандайме, избранным приемником Тобирамы — она знала его лично. И единственным светлым пятном на мантии Хирузена был его наставник, безвременно ушедший на благо своей деревни и учеников. Возможно, это было время, в которое ему не посчастливилось взять шляпу. Возможно, у него не было должной подготовки. Возможно, Хирузен просто не создан был для этой должности. Но всё так, как сложилось — и исправить решение Тобирамы уже было нельзя. Ни решение, ни его последствия. Хирузен допускал ошибки, много ошибок — будь он простым офицером, в её глазах это не имело бы столько значения. Даже будь он командиром отряда специального назначения — даже так это было бы не больше, чем проступок, да и не в его компетенции. Но с этой шляпой на его голове? Сандайме допустил катастрофу. То, что строил её оджии-сама, во что вкладывалась обаа-сама, во что оджи-тян вдохнул свою душу — Сарутоби Хирузен беззаветно втаптывал в грязь и окроплял кровью её предков. Хотел он того или нет. — Я забираю его, — это было не предложением. Хирузен хоть и был старой обезьяной, но догадливость не растерял. Он вполне мог поймать её тон и распознать бескомпромиссность там, где она была. — Через два дня его выпишут из палаты, я забираю его вещи и ухожу. Хирузен медленно кивнул. Он ожидал такого исхода. Это было предложение мирного урегулирования без кровного возмездия причастным. Чиио могла жить под скалой, но даже ей было понятно, что в этом было замешано больше, чем сошедший с ума парень. К лучшему или к худшему, Хирузен пока не знал. Как и степень её посвящения во все подробности. Насколько он знал, Учиха не поддерживали активной связи с внешними источниками. Два дня достаточно для сборов — вещей и информации. Поэтому когда за Чиио закрылась дверь, он призвал АНБУ и послал к порогу Наруто-куна два отряда. Чиио Учиха имела право не только на Саске. И если она возьмёт след, даже Орочимару едва ли будет способен ей что-то противопоставить.