У любви твои ресницы...

Москва, январь 2003 года.       Филипп сидел за своим столом в темноте. Глядя в пространство, он медленно, но методично, прикусил мягкую плоть внутри своей щеки. Это был уже конец сделки. Бумаги были подписаны, и сон закончился. Или кошмар — определение менялось в зависимости от его настроения. Во всяком случае, это всегда чертовски больно. Она была слишком избалованной и слишком привыкла всё делать по-своему, и это будет для неё отличным уроком. И он будет тем, кто преподаст его.       Он был зол. А ещё у него было разбито сердце. Мужчина изо всех сил старался не обращать внимания на боль, которую чувствовал, и его железная дисциплина научила, как показать миру идеальное покерное лицо. Внешне ничего не было заметно. Он выглядел хорошо. Внутри это была совершенно другая история — история, о которой он не любил говорить. Чёрт, ему даже не хотелось об этом думать.       Внутри не было ничего, кроме вечной суматохи, арктического холода и кипящего горячего течения, сталкивающихся друг с другом по гладкой неподвижной поверхностью. Он либо замерз, либо сгорел. Иногда и то, и другое одновременно. В любом случае это никогда не было приятным. Но он был уверен, что перестанет тосковать по своей жене и пойдёт дальше. Чёрт, он перестанет любить её и найдёт другую. Ту, кто идеально подойдёт ему.       Экран его мобильного телефона был тёмным. Алла больше не звонила. Он почувствовал облегчение и раздражение одновременно. Она уже отказалась от него? Сегодня он всего дважды скинул её звонки. Один в обед, а другой — вечером. Вероятно, она уже спала. Или, может быть, у них была одна и та же бессонница. Всегда не в силах заснуть, когда он был в стрессе, он задавался вопросом, как вообще возможно, что даже во время их ссор, — а их было много до распада брака, — он будет спать как бревно в перерывах между матчами, до того, как утром они вновь обменяются взаимными обвинения.       Теперь он тоже устал, и, всё же, сон не принесёт ему облегчения. Он потер усталые и покрасневшие глаза, встал со стула, глядя в окно. Вокруг их квартиры было, на удивление, тихо. Завтра он должен вернуться на съёмочную площадку. Филипп покачал головой и на секунду закрыл глаза. Тоска и боль нахлынули на него прежде, чем он смог защитить себя.       Он скучал по своей жене. Он скучал по её глазам, её голосу, её тёплому телу рядом с ним в постели. Он скучал по их долгим разговорам, когда они могли говорить о чём угодно, скучал по занятиям с ней любовью, скучал по совместным завтракам, скучал за всем, что с ней связано. Честно говоря, иногда он не был полностью уверен, что развод с Аллой — это то, чего он, действительно, хотел. Что он знал, так это то, что он не хотел, чтобы она перестала быть его женщиной. Но то, что он хотел, и то, что нужно было сделать, не всегда совпадает. Ему просто нужно было еще немного времени, чтобы привести себя в новый статус разведённого. Вздохнув, он взял со стола свой мобильный и открыл его. Он собирался позвонить ей. Её отсутствие на секунду стало невыносимым, и он захотел услышать её голос. Он хотел знать, была ли она честна, когда дала ему понять, что теперь все кончено.       Киркоров прикусил губу. — Блять! — крикнул он, швырнув телефон обратно на стол.       Он вышел из кабинета и пошёл спать, надеясь, что сон, когда-нибудь, придёт.       На следующее утро, когда он проснулся около полудня, на его автоответчике было сообщение. Алла звонила около девяти утра. Он вообще не слышал телефона, и был приятно удивлен, что смог так крепко уснуть.       Филипп смутно помнил, как часами ворочался в простынях, изо всех сил пытаясь уснуть. Он был на взводе, его разум кружился, миллионы образов воспроизводились за его закрытыми веками. В конце концов, он уснул на рассвете.       Мужчина заметил мигание лампочки на автоответчике, когда потягивал чай на кухне. Его глаза сузились, и он обдумывал идею просто стереть сообщение, даже не прослушав его. Он чуть не позвонил ей прошлой ночью. Моменты полного безумия, подобные этому, недопустимы. Не сейчас. Ему нужно было оставаться сосредоточенным — в его руках было много всего, а Алла больше не была частью этого. Пока он обдумывал этот вопрос, его рука двинулась сама по себе, и он нажал на кнопку «Play». — Кхм… Извини, что беспокою тебя. Я думаю…       Пауза. Очень длинная пауза. Он почти мог видеть выражение её лица.       Филипп представил её: она выглядела разбитой, неуверенной. Он знал её лучше, чем она думала, но, возможно, эта способность покидает его. Он крепче сжал кружку с чаем. — Я думаю, что мы должны встретиться и обговорить… Особенности нашего развода, пока не стало слишком поздно. Мы можем продолжать говорить через нашего адвоката, но я хотела, чтобы мы с тобой обсудили детали нашего брачного контракта. Я знаю, что ты не горишь желанием вообще говорить на этот счёт, но я так же знаю, что ты дорожишь моим взглядом, мнением, желанием. Поэтому, я прошу встретиться.       Она говорила холодно, равнодушно. Рыжая бестия казалась собранной, очень спокойной. — Если ты, Филипп, согласен, дай мне знать. Не нужно перезванивать мне, я вряд ли смогу взять трубку. Достаточно сообщения. Если я не получу от тебя вестей в течение этой недели или около того… Тогда будем решать через адвокатов. Хорошего дня, Филипп.       Тишина.       Встав из-за стола, Киркоров прислонился к кухонной стойке и поставил чашку в раковину. Хорошо, это было странно. Зачем ей сейчас говорить об их брачном договоре? Что она хотела от него? Она хотела денег? Нет, Алла была не таким человеком. Это было совсем не в ней. Она могла быть склонна к вспышкам гнева, когда её провоцировали, у неё была вспыльчивость, раздражительность, она могла быть неразумной и раздражающей, но жадной? Нет. Её никогда не интересовали деньги. Ей нужен дом? Хорошо, он ей его отдаст. Ей нужна машина? Он ей оставит. Он сделает всё, что она скажет, не глядя на свою обиду и злость. Она — любимая его женщина. И если ей будет хорошо от того, что он ей отдаст всё, что у него есть, хорошо.       Однако ещё более важным был другой вопрос. Хотел ли он её видеть? Нет… Конечно, да!       Мужчина решил подождать пару дней, прежде чем сообщить ей, что он готов встретиться.