В балете только геи

У Галлагера довольно большой член. Микки заинтересован в этом только потому, что это делает секс намного лучше. Но когда ему удаётся задержать на нём свой взгляд, Микки почти хочется хлопать в ладоши. Серьёзно, этому парню определенно недостаточно говорят о том, что его член отличный. Они трахаются чуть больше двух недель. Микки понимает, что этого достаточно, чтобы перестать вести себя странно и снова начать держать Галлагера на расстоянии. Тем более, что так он точно убедит его, что это просто секс, без исключений и без дополнений. Микки думает об этом на выходных и в его голову приходит кое-что другое. Это не совсем аплодисменты, но кое-что получше. Сегодня вторник, конец рабочего дня. Микки у своего шкафчика, перебирает ноты, а Йен переодевается. Через несколько дней после их знакомства Галлагер стал вполне комфортно переодеваться и стоять перед Микки частично обнажённым. Микки абсолютно не беспокоится об этом. На самом деле, он не возражал бы, если бы Галлагер когда-нибудь захотел переодеться чуть медленнее. И под музыку. Когда Йен заканчивает переодеваться, они оглядываются, чтобы убедиться, что вокруг чисто. Затем Галлагер пересекает несколько футов, разделяющих их, сексуальной размашистой походкой и с этой блядской улыбкой на лице, словно он знает, что сейчас произойдёт. — Переулок? Они трахались там вчера. Микки почти стыдно, что он не может удержаться от того, чтобы делать это каждый день. Галлагер нагибает его каждый, блять, день. А выходные — это смерть, для справки. Микки качает головой. — Туалетная кабинка. Последняя. Йен улыбается шире. В последний раз они трахались в туалете в прошлую пятницу, и там никого не было. Не то чтобы Микки следит за этим, но, возможно, он издал несколько звуков, которые очень понравились Галлагеру. Примерно на сто процентов больше звуков, чем обычно. И теперь Йен хочет это повторить, но у Микки другая идея. Микки ждёт и смотрит, как Йен идёт к последней кабинке. Он выжидает минуту, чтобы последовать за ним. Так безопаснее. Это просто дополнительные меры предосторожности. Хотя о предосторожности не может быть и речи, когда они трахаются в туалете, так что это скорее для душевного спокойствия. В кабинке тесновато, тем более что Галлагер — не совсем маленький парень в любом смысле этого слова. Как только Микки входит и закрывает за собой дверь, Йен хватает его и толкает к стене. Микки, однако, сопротивляется. — Не настроен сегодня на грубость? — спрашивает Йен. — Просто сними штаны, ладно? — смущается Микки, — Я не оставлю тебя сухим, не волнуйся. Йен сначала снимает водолазку, потому что он всегда так делает. Он бросает её на пластмассовое приспособление для туалетной бумаги, а затем спускает брюки и боксеры. Бля, почти голый Йен Галлагер — это надо видеть, мать вашу. Если секунду назад у Микки были сомнения, то эти крепкие мышцы, и бледная, гладкая кожа в крапинку, стирают их нахуй. Микки толкает Йена к стене, удерживая его за бёдра, а потом опускается на колени. Сексуальная жизнь Микки всегда, с самого её начала, шла по одному курсу. Разве что места иногда менялись, но это всегда были чужие люди, которые вставляли ему. Несколько раз ему делали минет, но пальцев одной руки будет достаточно, чтобы сосчитать количество. Но в общей сложности за всю свою жизнь Микки не брал в рот ни одного члена. Так что да, для него это что-то вроде новинки. Странно, но в хорошем смысле. Наверное. Он ещё не решил. Но, Господи, в реакции Галлагера точно нет никакой нерешительности. Микки едва успевает обхватить ртом член, как Рыжий хватает его за волосы и издаёт стон. Серьёзно, Микки нужно найти способ заткнуть его, когда они трахаются, потому что ситуация выходит из-под контроля. Между прочим, члены кажутся намного больше, когда они находятся во рту, а не в руке. Микки чувствует, что он ещё даже не достиг половины пути, ради всего святого. Он сжимает губы и втягивает щеки, прижимаясь ртом к Галлагеру так сильно, как только может. Он вытягивает свой язык и плотно прижимает его к нижней стороне члена, затем пытается двигать им. Галлагер сильно дергает Микки за волосы, и Микки думает, что это знак «стоп». Он останавливается на секунду и смотрит вверх, чтобы проверить. Голова Йена откинута назад к стене, поэтому Микки не может разглядеть выражение его лица. Но он очень тяжело дышит, его грудь быстро поднимается и опускается. Микки улыбается такой реакции. И он продолжает. Он пытается двигать губами вверх и вниз по стволу, одновременно двигая языком, и из-за этого рыжий начинает извиваться. Йен стонет дольше и громче, чем следовало бы, и Микки чувствует смутное раздражение, скрытое под возбуждением. Он никогда не видел смысла в том, чтобы делать минет — ему это не приносит удовольствия. Но он очень любит член Галлагера, и то, что он обхватывает его губами, заставляет его очень, очень сильно возбуждаться. — Блять, не останавливайся, — говорит Йен, задыхаясь. Микки двигает головой быстрее и сильнее прижимает язык к его члену. Бёдра Галлагера покачиваются, он подается вперёд, когда Микки этого не ожидает. Это отчасти сексуально, но отчасти и чертовски раздражает. Микки кладёт руки на его бёдра и прижимает их к стене. — Да, о Боже, пожалуйста, блять, да, — бормочет Галлагер, не в силах остановиться. Рот Йена теряет контроль, и Микки это чертовски нравится. У парня один из самых грязных языков, с которыми он когда-либо сталкивался в своей жизни. На секунду Микки кажется, что он слышит шаги, но потом понимает, что это просто Йен ударяется о стену позади него. Но затем Микки снова слышит звук, и он доносится не из этой кабинки. Он отрывает рот от члена и останавливается, чтобы прислушаться. — Что? — спрашивает Галлагер. Микки поднимает глаза и прикладывает палец к губам. Он определенно слышит шаги, и они всё ближе. Блять, это просто пиздец. — Чёрт, чёрт, — бормочет Микки. Он встаёт на ноги и смотрит на свой стояк. Сейчас нихуя не время для этого. Его первый инстинкт — выбежать из кабинки, может быть, спрятаться где-нибудь или просто сбежать в одну из других. Он может притвориться, что сходит в туалет или что-то в этом роде. Это было бы не в первый раз. Но шаги слишком близко. Микки никак не сможет выбраться отсюда, пока территория не будет очищена. Однако ему нравится идея. Один человек в кабинке — это не подозрительно. Он кладёт одну руку на контейнер для туалетной бумаги, а другую — на плечо Галлагера. Затем Микки забирается на унитаз и приседает, чтобы обрести равновесие. Он отпускает Йена, но крепко держится рукой за стену. Галлагер поворачивается и смотрит на него, как на сумасшедшего. Но у Микки нет времени на его замешательство. Свободной рукой он разворачивает рыжего так, чтобы тот смотрел перед собой, и заставляет его встать так, чтобы его ноги стояли, как будто он сидит на унитазе. Его брюки всё ещё спущены, так что всё работает идеально. — Не двигайся, мать твою, — шепчет Микки ему на ухо. Галлагер поворачивает голову и кивает. Слава Богу, кабинки здесь довольно высокие, иначе рыжая голова была бы видна сверху. Парни ходят в туалет не только для того, чтобы поссать. Плечи Йена начинают трястись, и он опускает голову. Господи, этот придурок действительно смеётся. Микки шлёпает его по затылку, а затем шепчет «о, чёрт», когда он теряет опору. Секундой позже раздается всплеск, и икра Микки прижимается к краю борта унитаза. Он чувствует, как вода из туалета просачивается в его ботинок. Его локоть ударился о стену, когда он поскользнулся, и теперь пульсирует. Плечо Галлагера начинает трястись сильнее, и он зажимает рот кулаком, чтобы не рассмеяться вслух. Слава богам, что парень в другой кабинке ничего не говорит. Микки очень хочет вытащить ногу из туалета, но он, блять, не сможет удержаться на ногах в промокшей обуви. Так что, по сути, он вынужден ждать с ногой в унитазе и бледной задницей Галлагера перед ним. Конечно, это красивая задница, но вся эта история с ногой в туалете портит вид. Наконец-то, блять, парень в соседней кабинке спускает воду в туалете и выходит. Они слышат, как он моет руки в раковине, затем его шаги стихают. Микки толкает Йена к двери, чтобы у него было место встать. Он вынимает ногу из унитаза и понимает, что вода проникла даже в штанину его джинсов. Микки встряхивает ногу, чтобы дать каплям воды стечь; это ничего не даёт, но делает пол скользким. — Блять, — бормочет он. Галлагер громко смеётся. Он сдерживался несколько минут, и смех, который вышел наружу, был настолько сильным, что он наклонился вперед и уперся руками в колени. — Да, продолжай смеяться, придурок. Он толкает Йена и отпирает дверь. Но когда он выходит, его левая нога скользит вперёд. Галлагер хватает его в последнюю секунду, и Микки не падает на задницу. Но его голова находится в дюйме от унитаза, и ему повезло не разбить её. Микки выпрямляется и ворчит: — Мы больше никогда не будем здесь трахаться. Они выходят. Микки снимает мокрый ботинок, подходит к одному из фенов для рук и подставляет под него свою обувь. Он видит, как Йен начинает что-то говорить, но шум фена заглушает его. Когда фен перестает гудеть, Галлагер повторяет. — Какие еще безумные идеи хранятся у тебя в голове? Потому что эта, очевидно, не самая удачная. Вообще-то у Микки есть идея. Она пришла ему в голову за те десять секунд, пока работал фен (правда, это ничего не решило — его ботинок не высохнет по крайней мере до завтрашнего утра). Но он сомневается. Даже больше, чем просто сомневается, потому что думал, что сможет сохранить рабочее и личное. — Мы можем продолжить трахаться в переулке, если тебе так больше нравится, — уклончиво отвечает Микки. Он снова нажимает на кнопку. Еще десять секунд. Йен смотрит на него со смесью чувственности и непринуждённости, которая удается только этому парню во всем грёбаном мире. — Мы чуть не попались, — говорит он, когда фен останавливается. Микки снова нажимает на кнопку. Да, а разве попасться — не самый худший кошмар? Он проводит большим пальцем по верхней губе и проклинает себя за то, что собирается предложить. — Я имею в виду, что у меня есть квартира. Если тебе захочется, ну, знаешь, приходить и трахаться время от времени. Там нет никого, кто мог бы нас застукать. Глаза Йена расширились. Он этого не ожидал. Микки тоже. — Серьёзно? — переспрашиват он. — Я дважды предлагать не собираюсь, — резко отвечает Микки, — так ты в деле или нет? — Да, — быстро отвечает Йен, — когда и где? Микки почти склонен улыбнуться энтузиазму парня, почти. Но в животе у него возникает странное чувство ужаса, чувство, которое будет его заёбывать и которое пошлет нахуй всё удовольствие. Он должен был знать лучше, он должен был, чёрт возьми, знать лучше. Галлагер — это просто беда. Он нашёл путь в брюки Микки, а теперь нашел путь и в его квартиру. Хуже всего, наверное, то, что Микки добровольно согласился на всё это, став инициатором каждого шага. Дерьмовый жизненный выбор — практически его суперсила. Микки пишет свой адрес на клочке бумаги, который Галлагер засовывает в карман. — Убедись, что за тобой никто не следит. И ты не остаёшься на ночь, — говорит Микки. — Так на какую ночь я не должен оставаться? — спрашивает Йен. Микки пожимает плечами. — Наверное, завтра? Не знаю. Делай, что хочешь. — Завтра будет отлично, — говорит Галлагер. Он привык игнорировать остроумие Микки, чтобы сосредоточиться на том, что он на самом деле имеет в виду. — Ты же не приглашаешь меня только для того, чтобы убить, правда? — Господи Иисусе, — бормочет Микки, — слушай, мужик, приходи или нет. Посмотрим, ебёт меня это или нет. — Ты используешь эту фразу в постели? — спрашивает Галлагер. Ладно, это было хорошо. Микки смеётся, и похоже, что Йен выиграл чертов приз. Микки бьёт его по руке, прежде чем схватить свои вещи и уйти.

***

Микки смутно жалеет, что не уточнил время. Ведь сейчас он сидит на диване, курит сигарету и делает вид, что не ждёт и не боится, когда же наконец появится Галлагер. Уже почти девять часов. Может, он и не придёт. Но, Господи, Микки готов не спать всю ночь, и возможно, у парня есть дела, и Йен не придёт до самого позднего времени. Эта идея была дерьмовой по двенадцати причинам, и Микки злится на себя за то, что заговорил об этом. Но мысль о том, что Йен трахнет его наедине, слишком хороша, чтобы от неё отказаться. Микки подумал о том, что он полностью обнажён, мечется по кровати, исследуя каждый сантиметр тела Йена. Это определенно приятная мысль, и еще приятнее будет использовать её для дрочки. Когда Микки докуривает сигарету, звонит домофон. Микки выбрасывает окурок и идёт открывать дверь. Система старая и пиздец ржавая, но каким-то образом она всё ещё работает. Микки рад этой небольшой дополнительной безопасности, даже если она и невелика. По крайней мере, он знает, кто приходит и уходит. Галлагер появляется у двери примерно через две минуты, стучит пару раз, как вежливый ребёнок. Микки открывает дверь. Он не уверен, чего он ожидал, но он удивлён тому, что Галлагер выглядит и правда как ребёнок. На нём поношенная толстовка, а на лице выражение, словно он не уверен, что находится в нужном месте, и что он может уйти, если понадобится. Микки чувствует в желудке что-то похожее на жажду, поэтому он направляется к холодильнику, чтобы достать два пива. Он ожидает, что Галлагер последует за ним. Через две секунды он так и делает, закрывая за собой дверь. Микки открывает зубами пиво для рыжего и для себя — этому трюку его научили братья, когда ему было десять лет. — Ты пытаешься напоить меня? — спрашивает Йен, прежде чем сделать глоток. Нет, Микки пытается напоить себя. Но он не говорит этого, потому что это не должно его беспокоить. Как будто это не было самым безумным событием в жизни — видеть Галлагера в своей квартире. Честно говоря, кажется, что это просто два парня — два друга — стоят и пьют на маленькой кухне Микки. За исключением того момента, когда Микки готов снять с Галлагера одежду, как только получит разрешение. — Чтобы напоить твою задницу, потребуется что-то покрепче, чем пиво, — говорит Микки вместо всего остального. — Тем не менее, попробовать не помешает, — говорит Йен. Они пьют, и Микки не может смотреть ему в глаза. Он пытается посмотреть на его лоб, потом на грудь, но в конце концов отводит взгляд куда-то в район своей неудачно расположенной микроволновки. Он почти разочарован тем, что пиво не продержалось дольше, когда снова наклоняет бутылку и получает лишь несколько жалких капель. Микки вытирает рот тыльной стороной ладони и смотрит на Галлагера. — Идёшь? Йен улыбается и как будто меняет своё обличие. Он отставляет пиво в сторону и идёт вперёд, пока не прижимает Микки к стойке, положив руки по обе стороны. У него снова появляется сексуальная ухмылка «я собираюсь тебя трахнуть». И она убивает Микки каждый раз. — Я имел в виду в спальню, гений, — говорит Микки. Он пытается скрыть, что вздрагивает, когда Галлагер так близко к нему. Йен отступает. Затем он начинает раздеваться, направляясь в комнату Микки. Микки следует за ним, но знает, что ему не хватит координации, чтобы идти и раздеваться одновременно. Он стоит в дверях и снимает с себя всю одежду, кроме боксеров. Галлагер уже полностью обнажён, но Микки чувствует себя странно при мысли о том, чтобы раздеться полностью в данный момент. Он не знает, почему. На самом деле, вся концепция «трахаться в постели» просто странная. Непривычная, если честно. Галлагер, кажется, понимает. Он стоит перед Микки и кладет руки на его бёдра, не столько сжимая, сколько просто оставляя их там. Он улыбается чувственно и осознанно, и Микки хочется вырубить его за это. — Ты хочешь, чтобы я взял инициативу на себя? — тихо спрашивает он. — Я, блять, могу с этим справиться, — говорит Микки, но при этом смотрит в пол. Галлагер понимает намёк. — Кровать, четвереньки, — инструктирует он. Ну, теперь Микки решил, что пришло время снять боксеры. Он слегка сдвигается в сторону, чтобы освободить себе место, но в итоге упирается в стену, когда поднимает левую ногу. Он никогда не был грациозным. Не зря он аккомпанирует, а не танцует. Он делает то, что говорит ему рыжий — встает на четвереньки — и теперь это начинает казаться знакомым. Кровать была просто пугающим компонентом, который нужно было включить в привычную историю. Так всё выглядит более официально, более организованно. Как будто они занимались чем-то большим, чем просто трах, но Микки напоминает себе, что это просто секс. Кровать не несёт в себе ничего более серьёзного. Он чувствует, как проседает кровать и скрипят пружины, когда Йен тянется к нему. Затем бёдра прижимаются к ногам Микки, а его член — к заднице. Он касается губами плеча Микки, посасывая и покусывая, точно оставляя засос. На самом деле это довольно приятно, и Микки закрывает глаза, чтобы позволить себе насладиться этим. Но он не совсем терпелив в постели, в то время как Галлагер, похоже, испытывает неистощимую любовь к прелюдии. — Поторопись, мать твою, — говорит Микки в итоге. Галлагер шлёпает его по заднице, что удивляет Микки. Он ударил бы Йена в ответ, если бы не был шокирован тем, что ему это понравилось. Но пока что он не готов изучать это ощущение. — Я не буду торопиться, — говорит Галлагер. — Будешь, пока находишься в моей постели, — огрызается Микки, — возьми смазку и трахни меня, блять. Кровать снова скрипит, и Йен спускается на пол, чтобы взять презерватив и смазку из джинсов. Чем громче странный сексуальный звук, который издаёт Галлагер, когда трогает себя, смазывая, тем больше у Микки возникает искушение наклониться, чтобы самому немного подрочить. Хотя бы для того, чтобы снять напряжение. Но в этом нет необходимости. Через секунду Йен прижимается к нему. Его руки лежат на ягодицах Микки, сначала ощупывая их, а затем слегка раздвигая, чтобы он мог войти. И Микки стонет, действительно, блять, стонет, когда Галлагер толкается в него, потому что, чёрт возьми, от этого ощущения он никогда не устанет. Эта часть — рутина, которую Микки хорошо знает, в ней нет ничего чуждого. В то же время это не рутина. Галлагер грубый, сильный и быстрый, а Микки наклоняется вперед и просто принимает его. В постели он эгоистичный мудак, он не станет этого отрицать. С другой стороны, Галлагер готов выкладываться за двоих каждый раз, когда они трахаются, так что Микки не видит необходимости стараться. Активы знают, на что соглашаются. Это очень и очень ахуенный оргазм, и голова Микки всё ещё плывет, когда Йен выходит из него. Микки падает на спину и смотрит на свой плохо покрашенный потолок. Воздух тёплый. Пахнет сексом. Это не совсем то, что Микки когда-либо нравилось, но он думает, что в конце концов ему это может понравиться. Он закрывает глаза на секунду, наслаждаясь этим. Он уверен, что его никогда не трахали полностью голым и он никогда не успевал насладиться оргазмом. Это удивительно приятно. Но это пугает, потому что приятные вещи не свойственны Микки. Он слышит, как скрипят пружины кровати и как Галлагер оглядывается в поисках своей одежды. Микки чувствует, что должен встать и надеть свои боксеры, может быть, проводить парня до двери. Сказать неловкое «пока» и какую-то ерунду с обещанием когда-нибудь сделать это снова, словно они влюблённые дети после первого свидания. Но к тому времени, когда Микки переводит дух и голова перестаёт кружиться, Йена уже нет. Как и его одежды. Микки надевает боксеры и идёт в гостиную, чтобы убедиться, что да, и правда ушёл. Честно говоря, ему так больше нравится. Он рад, что не пришлось объяснять мальчику, как всё это будет происходить.