Ladies and gentlemen, will you please stand?

Групповой чат "why am I crying? mf I'm broke"

makki мне вот интересно, а как так вышло, что у ивы был двухнедельный отпуск, а мы с ним за это время виделись полтора раза 13:09 mattsun ты его хотя бы трезвым видел 13:11 makki а ты нет? походу ты больше не его любимчик 13:12 mattsun со мной он общается только пьяный после того, как загонится из-за ойкавы 13:15 mattsun не думал, что когда-нибудь еще скажу это, но иве сейчас не до нас, и это нормально пусть и отвратительно 13:16 makki а я только проработал свой страх одиночества после того, как ива нахуй исчез ото всюду на время диплома в магистратуре 13:17 mattsun ничего ты не проработал, макки, кому ты врешь 13:18 hajiyou от страха одиночества помогает завести еще каких-нибудь знакомых, кроме двоих друзей, которых знаешь с начальной школы, макки 13:20 mattsun или домашнее животное 13:21 makki чтобы мне потом пришлось прорабатывать его смерть? ты мозг иногда включай, маттсун 13:22 hajiyou боже, если ты не умрешь первым из нас всех, тот, кто останется с тобой один на один, наверняка сойдет с ума 13:24 makki спасибо??? за позитивное начало субботы??? 13:25 hajiyou кстати об этом до вечера я свободен 13:25 makki разве ойкава не с тобой? 13:27 hajiyou он ночевал, но часа полтора назад я его проводил до метро 13:27 mattsun фу 13:27 hajiyou предвосхищая ваши вопросы, у нас все нормально просто тоору нужно немного побыть одному 13:28 mattsun насколько мне известно, так обычно говорят, когда не решаются тебя бросить 13:29 makki тоору иу 13:29 hajiyou ты по себе-то людей не суди 13:30 makki мне честно все равно, почему ойкава наконец-то от тебя отстал, потому что я сегодня РАБОТАЮ 13:30 makki всегда хотел быть тем другом, который срывает всем планы из-за работы 13:31 mattsun да работай на здоровье а мы с ивой пойдем в бар 13:31 makki я бы тебя послал, если бы хоть на секундочку тебе поверил 13:32 hajiyou да, маттсун, я с тобой в бар не пойду 13:32 makki ты и так за баром стоишь чуть ли не каждую ночь, тебе не надоедает? 13:33 mattsun я тебе больше скажу я и сегодня за баром стоять буду 13:33 makki кто-нибудь, научите его жить жизнь вне клуба 13:34 mattsun вы мне уже лет десять как надоели, а я все отвечаю на ваши сообщения и отвечаю 13:34 hajiyou вообще-то мы договорились с тоору вечер провести вдвоем но, если он согласится, мы могли бы заглянуть в клуб на пару часов 13:35 makki а вот это уже беспредел не потерплю знакомства с парнем ивы без меня 13:35 mattsun ты не приглашен 13:36 // hajiyou тоору, я знаю, что ты еще, наверное, даже до дома не добрался, но мне нужно кое-что у тебя спросить, так что ответь, как сможешь 13:40 oitooru зай, ты думаешь, я пешком пошел? или время, проведенное без меня, для тебя течет настолько медленно? 13:44 hajiyou насчет моего вопроса 13:45 oitooru :( 13:45 hajiyou помнишь, я тебе рассказывал о ханамаки и матсукаве? 13:45 oitooru те самые, что посоветовали тебе установить тиндер 13:45 oitooru наши купидоны 13:46 hajiyou фу, не называй их так 13:46 oitooru тебе больше нравится вариант "сводники"? может, "амуры"? 13:46 hajiyou так вот 13:46 hajiyou матсукава работает барменом в клубе, а ханамаки просто поздно освобождается с работы а у нас с тобой пока нет планов на вечер вот я и подумал, может, ты захочешь развеяться 13:47 oitooru ты зовешь меня в клуб? 13:47 hajiyou да вместе с моими друзьями 13:48 oitooru ого 13:48 hajiyou что? тебя никогда не звали в клуб? 13:48 oitooru меня уже очень давно не знакомили с друзьями я просто и не думал, что время уже пришло 13:49 hajiyou оно придет, когда ты скажешь, тоору 13:49 hajiyou мы всегда можем остаться дома или поужинать в кафе 13:50 oitooru тут ты прав это мы всегда успеем 13:50 oitooru а посмотреть на пьяного тебя мне далеко не каждый вечер шанс выпадает 13:51 hajiyou вряд ли я буду пить, не хочу возвращаться на такси все еще хочешь пойти? 13:51 oitooru а бармен симпатичный? 13:52 hajiyou я заеду за тобой в 10 13:52 //       Наверное, не будь у них привилегии знакомых бармена, черта с два они нашли бы свободное место у барной стойки в вечер субботы.       – Чувствуйте себя как дома, – подмигнул им Маттсун, поставив перед ними два бокала бог знает с чем. – За счет заведения.       Иваизуми собирался было уже сказать, чтобы Маттсун намешал им чего-нибудь безалкогольного, но Ойкава проворно притянул к себе один из бокалов, наклонился, понюхал напиток и, встряхнув кубики льда трубочкой, даже сделал глоток.       – Горьковат, – вынес вердикт, мастерски игнорируя выражение полнейшего непонимания на лице Иваизуми. Маттсун хрипло рассмеялся, что-то в духе: "Ну да, мог бы догадаться, что ты любишь что-то понежнее", и оставил их, повернувшись к подошедшей к бару шумной компании.       Проводив его спину взглядом, Иваизуми прокашлялся. Что он терпеть не мог в клубах, так это громкую музыку.       – Тоору, у тебя все нормально?       Тот как будто даже не понял вопроса, только уставился на Иваизуми своими оленьими глазами, которые в этом полумраке даже толком было не рассмотреть.       – Ты ведь не пьешь.       Сошедшиеся на переносице брови Ойкавы заставили крохотное зернышко сомнения поселиться в груди Иваизуми. Неужели он что-то не так понял? Может быть, Ойкава просто решил расслабиться, а Иваизуми, как последний болван, пытается снова загнать его в какие-то рамки? Но разве Ойкава не говорил, что не видит в алкоголе никакой пользы?       Ойкава тяжело вздохнул, отставив бокал в сторону, и Иваизуми машинально положил свою ладонь рядом с его.       – Просто не хотел отказывать, мы ведь только познакомились. Обычно у людей найдется сто причин, чтобы уговорить меня выпить. А мы, к тому же, в ночном клубе!       Взглянув на его профиль, Иваизуми просто не смог устоять. Коснулся руки Ойкавы, погладив большим пальцем его костяшки. Если бы он этого не сделал, то, наверное, пошел бы пятнами от переизбытка в его организме этой пресловутой нежности.       – Ты не обязан этого делать, если тебе этого не хочется. Мои друзья от тебя этого не ждут. Ты и без того им нравишься – даже, наверное, больше меня.       Ойкава прыснул со смеху, наконец сжав его руку в своей.       – Но они ведь твои друзья, зай. Сколько вы уже знакомы? Лет девяносто шесть?       Иваизуми подавился воздухом:       – Какая, по-твоему, у нас тогда разница в возрасте?       Не то чтобы мимоходом брошенное прозвище больше не посылало по телу Иваизуми забавные вибрации, но он изо всех сил старался скрыть это от посторонних глаз. Ойкаву, впрочем, было не провести – щеки его так и трескались от чеширской улыбки, как будто ничего более молчаливо принимающего свою судьбу Иваизуми ему вовсе не было нужно.       – Меня больше волнует, как тебе удалось так хорошо сохраниться. Признайся честно... – он выдержал драматичную паузу, слегка наклонившись вперед, так что следующие его слова Иваизуми почти чувствовал на своей коже, – давно тебе 27?       Он бы дал Ойкаве по носу, но любой бы понял, что раздражение на его лице так же правдиво, как само существование вампиров.       – Не смешно.       – Это не по сценарию! Ты должен был ответить "уже да"!       – Это на тебя так один глоток спиртного влияет?       Ойкава шутливо толкнул его в бок, только сам при этом чуть не свалился со стула, так что Иваизуми пришлось придержать его за талию. Это было похоже на па в каком-то своеобразном танце, пусть со стороны и выглядело наверняка очень неуклюже. Бросив все попытки остаться в своем уме, Иваизуми наклонился к Ойкаве, чтобы запечатлеть на его губах мимолетный поцелуй, и Ойкава без лишней суеты положил свою ладонь ему на затылок, как делал это бесчисленное количество раз прежде. Вот о чем должны слагаться поэмы – об этом самом кратком мгновении, когда двое действуют как одно, когда одного взгляда, жеста становится достаточно, чтобы понять друг друга. Нет ничего слаще, чем видеть отражение собственных желаний на лице того, в чью сторону указывает компас твоего сердца.       Когда телефон в кармане Иваизуми завибрировал, стало понятно, что "мимолетный" поцелуй немного затянулся. Ойкава нехотя дал ему отстраниться, и Иваизуми, даже призвав на помощь всю силу воли, не смог не бросить беглый взгляд на то, как Ойкава лукаво облизал свои губы, изогнутые в довольной усмешке.       – Макки написал, что уже в клубе.       – И как он нас тут найдет?       Иваизуми взъерошил слипшиеся от пота волосы. Ему было душно, жарко и к тому же хотелось пить.       – Сначала он найдет Маттсуна, а тот уже поможет ему найти нас. У этих двоих что-то вроде радара, который настроен на одну волну, – пояснил он, вглядываясь в толпу позади них. На самом деле, правильнее было бы сказать, что это радар Макки настроен на волну Маттсуна, но к чему сейчас забивать голову Ойкавы лишними подробностями, верно?       – Давай закажем тебе воды со льдом, м? – Ойкава ласково погладил его по спине, но Иваизуми этим нисколько не обманулся. – А то от тебя скоро пар пойдет, – то, что вполне могло прозвучать как заботливое замечание, в устах Ойкавы приняло вид не вполне невинного флирта, совсем как если бы это было их первое свидание, и по каким-то причинам они решили провести его в ночном клубе.       – И кто тут что говорил мне про совесть?       Ойкава закусил губу, и, может быть, он правда сделал это не нарочно, но легче Иваизуми от этого не стало. Он с чувством цокнул языком и отвел взгляд в сторону, откуда поверх музыки и чужих разговоров слышались знакомые недовольные интонации. Опять Ханамаки жалуется Маттсуну на что-то. Ну, хотя бы не одному Иваизуми тут совсем не весело.       – Просим прощения за задержку, у Маттсуна были очень настойчивые клиентки, – Ханамаки сделал глоток из своего стакана, не сводя взгляда со спины Маттсуна, который как раз потянулся за чистым бокалом. Уже одно это выдавало до предела сжавшуюся между ними пружину напряжения. И помыслить страшно, что будет, когда она наконец будет вынуждена разжаться.       – Налью-ка я тебе воды, Ива, а то у тебя, по-моему, давление подскочило. Ойкава-кун, пожелания будут?       Ойкава перевел взгляд с Макки на Маттсуна, потом на Иваизуми, как будто пытался сориентироваться в новой реальности.       – Нет, мне и так нормально. Спасибо.       – Значит, вот он, человек с членом больше, чем у Маттсуна, – внезапно выдал Макки, и, если честно, Иваизуми должен был это предвидеть. – Такахиро Ханамаки, можно просто Макки, – не дав Ойкаве даже опомниться, он протянул руку, и тот не без легкого замешательства на лице ее пожал. – Как там говорится, с большим членом приходит большая ответственность?       – Там не так говорится, – перебил его Иваизуми, чувствуя, как раздражение снова начинает распалять успокоившийся было ураган внутри него. – Ты сегодня паршиво шутишь, Макки, завязывай.       – Да, Макки, – присоединился к нему Маттсун, ставя на барную стойку бокал с холодной водой. – Ойкава-кун подумает, что ты всегда такой, – он дополнил ансамбль льда и воды пластиковой трубочкой и пододвинул к Иваизуми. Тот, впрочем, передал бокал Ойкаве, безмолвно предлагая избавиться от привкуса алкоголя во рту, но тот лишь лукаво приподнял брови.       – Простите, можно пройти? – спросил кто-то, и Ханамаки попятился, наверное, только теперь осознавая, что загородил единственное свободное место у бара. Девушка, стоявшая за его спиной, однако, не поспешила его занять. Она лишь перевесилась через барную стойку, окликнув отвлекшегося Маттсуна по имени, и протянула ему не то салфетку, не то листок бумаги.       – Напиши, как появится свободная минутка.       Дождавшись, пока Маттсун положит салфетку с ее контактами себе в карман, девушка крутанулась на пятках и была такова.       Будь он здесь один, Иваизуми бы просто притворился, что ничего странного в том, что только что произошло, нет, а потом бы ненадолго оставил Ханамаки и Матсукаву наедине, и они бы решили свои проблемы сами, как двое взрослых мужчин. Привычная последовательность действий, выученная им за последние несколько лет, что эти двое водят свои странные хороводы. Только вот сегодня – как на зло – с ним был еще Ойкава, его милый Ойкава, который ни малейшего понятия не имел о том, какая буря последует за тишиной, ушедшей вслед за незнакомкой.       – Вот это мастер-класс по уверенности в себе, – без задней мысли он ткнул Иваизуми в бок, присвистнув, как будто слова не могли выразить всей степени его восхищения. Только заметив, как напряженно смотрит на него Иваизуми, он и сам слегка подобрался. – Зай, с тобой все..?       – Кхм, – он не стал дожидаться конца этой фразы, потому что Ойкава и без того сказал достаточно. Встав со своего места, Иваизуми протянул Ойкаве руку. – Мне кажется, нам пора на танцпол, – заметив тень сомнения во взгляде Ойкавы, Иваизуми сделал вид, что сверяется с наручными часами. – Предложение эксклюзивное и действует еще 3, 2...       – Надеюсь, ты не оттопчешь мне все ноги.       Когда они отошли, руки Ойкава с поразительной проворностью заняли свое место на плечах Иваизуми, как будто для них рутиной было хождение по клубам и танцы до рассвета. Иваизуми обернулся еще раз на оставшихся позади друзей, полностью полагаясь на то, что Ойкава не даст ему врезаться в случайного незнакомца. Маттсуна ему уже видно не была, а вот Макки уже начал заливать себе в глотку их с Ойкавой нетронутые коктейли. Может, зря он все-таки оставил его одного? Глупо было надеяться, что Маттсун не использует работу как повод игнорировать повисшие между ним и Макки кричащие знаки вопроса.       – Я что-то не так сделал? Хаджиме?       Только когда ладонь Ойкавы мягко легла ему на скулу, возвращая взгляд к мужчине напротив, Иваизуми осознал, что как минимум задолжал ему объяснение.       – Не стоило называть тебя так при них? Я только хотел вернуть тебя с небес...       – Это никак с тобой не связано, Тоору, – поспешил оборвать его Иваизуми, прежде чем Ойкава успел бы в своих догадках еще дальше уйти от реальности. Он коснулся холодной ладони, зная наверняка, что танцевать ни у одного из них настроения нет. – Это все Маттсун. И Макки. И эта девушка.       – Ты ее знаешь?       – Нет, просто... – и снова пятерня взметнулась в волосы, а в груди родился вздох беспомощного раздражения, которое даже некуда было направить. – Это все так сложно, что я даже не знаю, с чего начать. Я просто хотел, чтобы ты познакомился с моими друзьями, а они устраивают не пойми что при первой же возможности. Макки явно не в своей тарелке, а Маттсун делает вид, что ничего не замечает, и так уже несколько лет. Мне кажется, Макки еще в старшей школе продался Маттсуну за его кудри, а тот как будто и не понимает, что их чувства из разных вселенных.       Музыка сменилась, и от басов у них под ногами зашевелился пол. Иваизуми словил ребрами чей-то острый локоть и поморщился. С чего он вообще решил, что прийти сегодня в клуб было хорошей идеей?       – Подожди, так они в отношениях? Или нет, но лучше бы да?       Вообще-то сплетничать за спинами своих друзей Иваизуми было по меньшей мере непривычно, но, справедливости ради, он держал рот на замке все эти годы. У любого рано или поздно зачешется язык.       – Если бы они хоть сами понимали, что между ними, было бы намного проще. Но грань дружбы они перешагнули давно, а новое название себе дать не могут. Макки, думаю, хотел бы Маттсуна себе, а Маттсун... не знает, что такое моногамность.       В темноте тут и там мигали неоновые браслеты, и цвета смешивались друг с другом, потом смешивались со звуками и в конце концов создавали один сплошной хаос, от одного взгляда внутрь которого Иваизуми чуть не потерял почву под ногами. Ойкава вроде бы ему что-то ответил, но ди-джей со своим плейлистом явно вел сегодня со счетом 0-1. Иваизуми, силясь расслышать собственный голос, сказал:       – Тоору, ты помнишь, в какой стороне тут туалет? Мне дурно.       Может быть, тогда, у бара, ему стало так жарко не от близости Ойкавы, а от духоты и плотности воздуха? Как будто само пространство вокруг было намного меньше, чем казалось на первый взгляд, и даже вдох сделать давалось с трудом. А ведь на коже Ойкавы все эти огоньки играли так очаровательно, как будто он был создан для того, чтобы все софиты этого мира устремлялись за ним, куда бы он ни шел. Наверное, в студентчестве ему часто такое говорили. Тогда он, наверное, видел в этих словах сладкую ложь, но, скажи ему Иваизуми сейчас, поверил бы?       Пока они пробирались сквозь липкость толпы, Иваизуми только и мог, что диву даваться, насколько Ойкава бескомпрописно выстраивал их путь. Черт знает, как он ориентировался в этом месте, но Иваизуми глядел ему в спину, потом на их сцепленные пальцы – и парадоксально не хотел, чтобы толпа заканчивалась.       В мужском туалете единственная кабинка была занята, но Иваизуми был рад уже просто умыться, сбросив с себя морок последних десяти минут. Ойкава прислонился плечом к стене подле него, скрестив руки на груди и, кажется, даже не моргая, как будто за одну долю секунды Иваизуми мог трижды упасть в обморок. Они обменялись взглядами в зеркале, и только тогда строгая морщинка между его бровями слегка разгладилась.       – Мне сходить за водой?       – Не нужно, я...       Он только собирался сказать, что в порядке и что последнее, чего ему хочется, это оставаться одному, как недвусмысленный звук, донесшийся из-за двери кабинки, заставил его замолчать. Они оба бросили беглый взгляд на закрытую дверь: и вправду, за ней было видно две пары обуви, а остальное фантазия дорисовывала самостоятельно. Переглянувшись с ним, Ойкава поиграл бровями, и Иваизуми полушутливо закатил глаза.       – Тоору, я тут подумал, – решил он сменить тему, пока чертовы стоны не вывели его мозг в аварийный режим. – Тебе надо домой купить светомузыку.       Если Ойкава и ожидал, что Иваизуми что-то скажет, то ждал он явно не этого.       – Зачем?       – Не смотри на меня так, я в своем уме. Просто от тебя на танцполе было глаз не оторвать.       Ему совсем ничего не стоило это сказать, а глаза у Ойкавы заблестели так, как будто он предложил слетать в Аргентину на концерт Тейлор Свифт. Казалось, никогда прежде Иваизуми не хотелось его поцеловать сильнее, чем теперь. Ойкава, словно прочитав это по его глазам, сам протянул ему руку, приглашая в свои объятия. Ойкаве нравилось класть свой подбородок ему на плечо, и хоть он и был у него костлявый и острый, Иваизуми ни за что бы не отказался от этой приятной тяжести.       – Можешь подарить мне ее на Новый год, – сказал он полушепотом, совсем как обещание. Иваизуми пальцем выводил узоры на его спине, и от щекотки слова прозвучали на грани задушенного смеха. Иваизуми поцеловал его куда-то в районе затылка, у самого мурашками покрылась поясница от крепкой хватки Ойкавы вокруг нее. – Хочешь выйти на улицу? По-моему, мы тут кому-то мешаем.       Ах да. Лучше и не скажешь. Они как раз расцепили объятие, когда туалетная комната вновь наполнилась сперва стонами – низкими, почти гортанными, а затем – поспешным шипением, сопровождающимся ругательствами.       – Макки, блять, еще раз так сделаешь...       Знакомый голос затих, сменившись чмокающими звуками, которые будут сниться Иваизуми в кошмарных снах. Оказывается, застать своих друзей за сексом в туалете клуба это почти то же самое, что застать за этим родителей. По крайней мере, степень пережитого предательства вполне сопоставима.       Впрочем, на лице Ойкавы не отразилось то же отвращение, что чувствовал Иваизуми. С другой стороны, Макки с Маттсуном, по большей мере, все еще оставались для него незнакомцами, так что он лишь усмехнулся, несильно стукнув Иваизуми по плечу.       – Вот видишь? Может, ты и зря так за них переживаешь.       Иваизуми тогда, конечно, дал Ойкаве увести себя на улицу, но, будь тот знаком с его друзьями дольше, чем полтора часа, он бы наверняка и сам догадался: зря за них можно только не переживать.