***
Давно известная присказка, мол, утро вечера мудренее, не сработала. К утру, когда он явился на работу, дело понятнее не стало. Только крутился рядом Дубин, который реально взялся за поиск холодильников. Такого рвения Гром не ожидал, принципиально доводящий до конца всё, что ему поручают, даже он забил на эту чёртову бытовую технику, скорее всего уже обвешанную магнитами из Сочи и Турции на каких-нибудь небольших уютных кухоньках. Заинтересованно глянув на стажёра, свернувшегося в три погибели над протоколами, Игорь склонил голову сначала к одному плечу, потом к другому, внимательно осматривая Диму и оценивая со всех сторон. Интересно, насколько этот малец безбашенный? Сможет ли поверить в его бредни и сделать то, что от него требуется? Потому что у самого рука не поднимется, да и чистоты эксперимента добиться не получится: вдруг фортуна спасает его именно от чужого злого умысла? Ночью Игорь так и не смог заснуть, тяжело было ещё и потому, что не с кем было обсудить всё произошедшее. Приходилось в одиночку вариться в собственных мыслях, взвешивать все за и против. Дубин, почувствовав виском пытливый взгляд, поднял голову и вопросительно уставился в ответ. — Где я ещё накосячил? — устало поинтересовался он, мысленно перебирая все бумажки, которые заполнил за последние несколько дней. — Дубин, ты когда-нибудь в людей стрелял? — В каком смысле, в людей? — непонимающе переспросил он, заинтересованно откладывая ручку в сторону. — В прямом смысле. Может, из травматического, не знаю, это такой вопрос сложный? — Да нет, не сложный. Странный только. Солью стрелял, в деревню к бабушке ездил когда, но там сначала в меня, а потом уже я, ничего интересного. — Поверь мне, это очень интересно, — Игорь одарил самой своей благодушной улыбкой Диму, удивлённого такой реакцией.Глава третья, в которой происходит интересная встреча в подворотне
15 июля 2023 г. в 00:00
Расцеловав на прощание красную совсем не от вина Пчёлкину, с которой они провели увлекательный вечер, мужчина вышел в летнюю прохладу Петербурга. Он, словно бродячий кот, всё ещё уходил от неё, хотя соблазн остаться с каждым разом становился всё сильнее. Юля же, сообразив, что этого конкретного мужика приручать и прикармливать придётся долго, но потом точно будет хорошо, расстраивалась, но всё равно отпускала.
Игорь же пока не понимал, к чему всё это приведёт, поэтому и держал дистанцию, скрывался за своей выстроенной упорным трудом и долгими годами одиночества стеной, но кирпичики крошились, кое-где выпадали усилиями Юли, её лаской, острым умом и чувством юмора, а также, что крайне неожиданно, усилиями стажёра. Вовремя подсунутой нужной бумажкой, шавермой после тяжёлого трудового дня, талантливым наброском Чумного или точным фотороботом он пробирался сквозь преграды.
Ночной Петербург нравился Игорю даже больше, чем закатный, когда небо окрашивается лиловым, малиновым, но сначала персиковым, являя собой палитру художника, зациклившегося на тёплых оттенках. Но такими закатами любоваться получалось крайне редко, чаще всего Петербург радовал прохладой. Холодный балтийский климат плохо подходил для аллергиков и других болезных, но для Игоря это был дом. Не ко всем приветливый и не для всех уютный, но родной.
Те самые дворики и арки становились в несколько раз опаснее с приходом темноты, когда многие вдруг решают, что ночь поможет им скрыть свои секреты, спрятать преступления и уйти от ответственности. Сам Игорь не боялся, не к лицу ему такое, его оружие всегда с ним — два кулака, бинты в бездонном кармане, уходящем, кажется, в подкладку. И ноги, конечно же, которые в случае особой необходимости могут унести его крайне далеко от превосходящего числом или возможностями противника.
В очередном дворике, через который он собирался пройти, чтобы срезать и без того удлинившийся променадом путь домой, горел путеводной звёздочкой одинокий фонарь. Видно было, как вокруг света вьются многочисленные мошки, москиты и другие раздражающие насекомые, названия которых Игорю были не интересны. Глянув на часы, он отметил, что стрелка уже давно перевалила за полночь, только секундная нервно подёргивалась.
Рядом глухо гавкнул Барбос, которого Игорь частенько подкармливал кусочком шавермы. Пёс приветливо обнюхал его руки, даже ткнулся мокрым носом в карман, проверив, будто бы мужчина мог утаить от него угощение. Где-то за мусорным баком визгливо мяукнула кошка, и Барбос, осознав, что ловить сегодня нечего, лениво потрусил под скат крыши, где обычно ночевал.
Подбивая мелкие камушки, неестественно громко шуршащие по асфальту в длинной, выложенной плиткой арке на входе в свой двор, он анализировал встречу с Разумовским, которая всё не выходила у него из головы. Рыжий был эксцентричным, ярким, злым, будто весь мир ему за что-то должен, и Сергей об этом слишком хорошо осведомлён. Он производил странное впечатление, и что-то Игоря в нём беспокоило, только вот это чувство никак не могло сформироваться во что-то чёткое и точное.
Краем глаза приметив движение справа — руку в ударе, нацеленном в горло — Гром заблокировал его неосознанно, скорее на вымуштрованной годами спаррингов и уличными драками интуиции. Сделав несколько шагов назад, чтобы оценить обстановку и увеличить дистанцию с противником, Игорь смог заприметить лишь чёрную толстовку с капюшоном, каких в городе тысячи, да закрытое тёмным платком лицо.
Но мужчина следовал за ним как приклеенный, шаг в шаг загоняя Игоря обратно в арку и оттесняя к стене. Сделав несколько отвлекающих выпадов, тот попытался прихватить Грома свободной рукой, но Игорь вывернулся, сумев оценить и прямой хват, и устойчивую правильную позицию. Прикрывая локтями живот, рёбра и важные органы, он мощно ударил по ногам прямо в колени, заставляя противника пошатнуться, всё-таки отступить на шаг, но в итоге сделал только хуже. Получив заминку, мужчина быстрым, но точным движением достал из-за пазухи пистолет и выстрелил. Видимо, церемониться ему надоело.
Думай, Игорь, думай.
Звука выстрела не последовало, только тяжело осело его тело, из-под головы стала растекаться чёрная в плохо освещённой арке кровь.
На входе в эту самую арку он остановился как вкопанный. Что это, сука, только что было? Дежавю, или как там такое чувство называется, провидение, и так далее, никогда ещё не было столь сильным и чётким. Его буквально только что убили в нескольких метрах от собственного подъезда, сначала, видимо, желая обставить всё как обычную поножовщину ради ограбления.
Взглянув на часы, он снова отметил подёргивающуюся стрелку. Барбос будто ни в чем не бывало ткнулся его в руку носом, обнюхав карманы, отчего Игорь нешуточно вздрогнул, испугав пса и быстрее отогнав под навес. В этот момент где-то в темноте заорала кошка, и вот здесь ему стало не до смеха.
Его интуиция, до этого работавшая приблизительно таким способом в стрессовых ситуациях, просто не могла учесть таких мелочей. Не мог он продумать реакцию окружающей фауны. Если всё повторилось, это значит, что за аркой его поджидает какой-то чёрт с ножом и пистолетом.
Значит, все стратегии до этого были не продуманными стратегиями, а смертями, которые по желанию судьбы так и не случились. Или всё-таки случились…?
Усилием воли он заставил себя не идти в арку, хотя ужасно хотелось проверить, стоит ли там всё же кто-то, но умирать не хотелось, поэтому Игорь развернулся на 180 градусов и зашагал в противоположном направлении.
Произошедшее в голове не укладывалось. Что такого случилось, что он не лежит на выходе из арки, уставившись пустым взглядом в грязную плитку и истекая кровью? Оценив все риски, он понимал, что даже зная о поджидающем его убийце, против подобного вооружения и чёткой цели противника ему, с пустыми руками, обмотанными лишь несколькими слоями бинтов, выступать не имело смысла.
В задумчивости поскорее вывернув на Английскую набережную, где даже в самую тёмную ночь было полно прогуливающихся туристов, восторженно разглядывающих барельефы дворца князя Михаила Александровича и Университетскую набережную напротив. Произошедшее нужно было серьёзно обдумать.
Если отбросить неинтересные варианты, что только запутывали, то получался полнейший бред. Его убивают, а он, как персонаж игры, возвращается в момент последнего сохранения, уже зная, что поджидает его за ближайшим поворотом. Поверить в это не представлялось возможным, но в голову лезли все случаи, которые хоть немного походили на сегодняшнюю ситуацию.
Не далее, как несколько недель назад, он лежал в гробу после неудачной погони, которая в итоге закончилась тем, что грабители были осуждены и получили своё наказание. Тогда ему казалось, что это просто секундный полёт мысли, точный расчёт и теория вероятностей, как было в любимых им шахматах. Но вспоминая ощущение боли что от сегодняшней пули, что от выстрела при погоне и падении, не мог Игорь списать это просто на расшалившееся сознание, которое слишком точно смогло воспроизвести дальнейшее развитие событий.
А ведь один раз так он не доехал до больницы на скорой после перестрелки, затем истёк кровью на крыше несущегося в сторону границы поезда, его забили ногами на каком-то складе, куда он сунулся по незнанию. И ещё много и много случаев, когда он как бы просчитал вероятности, понял, что делать нужно, а за какой угол даже не заглядывать, и потом выходил из всех передряг победителем, поражая своей смекалкой и удачей как коллег, так и преступников, которым не повезло с ним встретиться.
Задумавшись, он уселся прямо на каменное ограждение набережной, наблюдая за нескончаемым потоком людей, наслаждающихся этой жизнью. Наверное, Юля была бы рада, если бы он пригласил её прогуляться, может, угостил бы кофе или купил бы маленький букетик ромашек, которые на перекрёстках продавали бабушки. Мозг не хотел анализировать сложную ситуацию, перескакивая то на Юлю, то на Дубина, который наконец-то научился отвечать на колкости Цветкова, то на Прокопенко, который читал тогда душещипательную речь на его похоронах…
Да что ж ты будешь делать.
А если на самом деле это его способность? Особенность, которой одарила судьба. Поверить в такое было сложно, но это казалось самым подходящим объяснением, куда укладывались все странности. Стоило проверить на практике, только вот играть в клуб самоубийц для подтверждения очень уж фантастической теории не хотелось.
Домой возможности вернуться не было, вход во двор был лишь один, раньше, понятное дело, был и другой, но было это несколько десятков лет назад, когда он был ещё мелкий и мог пролезть сквозь дыру в одной из фальш-стен. Сейчас же оставалось только держаться людных улиц, круглосуточных кафешек и магазинов с камерами наблюдения, чтобы в случае чего быть уверенным в собственной безопасности.
В кармане сиротливо похрустывали последние купюры, которых хватило бы от силы на средненькую шаверму и небольшой стаканчик чёрного чая. Окольными путями решено было двинуть в сторону Васьки, где обосновался Шпунько, гостеприимно предоставивший диван на несколько часов сна перед работой.