Another Mask Behind You

. Следующим утром Драко проснулся на удивление расслабленным — разомлел даже больше, чем накануне. Поттера он использовал как следует. Под конец тот, весь залитый потом, уже еле дышал, но умолял о продолжении, и Драко трахнул его основательно, со вкусом — варварски на самом деле. Бабушка Вальбурга такого никогда бы не одобрила. Драко потянулся под одеялом, наслаждаясь каждым утренним ощущением в теле. Расслабил руки, ноги, чувствуя себя необычайно гибким: когда они с Поттером вчера закончили, Драко вымотался как никогда, но спал настолько крепко, что ни одного сна вспоминалось. Так замечательно он на своей памяти ни разу не отдыхал, к тому же и к новому клиенту подготавливать себя не требовалось. Весь месяц будет только этот, единственный клиент. С этой мыслью Драко распахнул глаза и осмотрелся. Поттера рядом не оказалось, но пора было вставать: вряд ли заставишь в себя влюбиться, демонстрируя скверное настроение по утрам. Нужна полная готовность к работе. В идеале вообще неплохо было бы Поттера минетом разбудить. Но из постели Драко не вылез, а лишь глубже зарылся в одеяла, вдыхая запах чистого хлопка, пронизанного солнечными лучами. Видимо, Поттер наложил на бельё одно из своих очищающих заклинаний, так здесь было тепло и комфортно. Прошлой ночью Драко потрудился на славу и заслужил передышку. К тому же, в запасе целый месяц, чтобы влюбить в себя Поттера. Да и вся одежда осталась внизу, в гостиной, в саквояже. Салазар. Драко ещё плотнее укутался в одеяла, и как раз в этот момент распахнулась дверь. Драко тут же прикрыл веки — лучше Поттеру не знать, что, проснувшись, Драко не отправился его разыскивать, — и уловил аромат бекона и апельсинов. Пришлось открыть глаза и сесть в кровати. Поттер левитировал поднос палочкой. Он и раньше так делал, в ту ночь, когда Драко впервые его трахнул. Поттер тогда принёс ему завтрак, а Драко сбежал. — Думаю, ты голоден, — сказал Поттер. — После всех этих упражнений ночью. — Ты тоже упражнялся, — по-совиному моргнул Драко. На губах у Поттера обозначилась знакомая складка. — Не знал, чем тебе угодить, так что приготовил разного, — он направил поднос к Драко и осторожно поставил перед ним на кровать. — А ты разве есть со мной не будешь? — нахмурился Драко. — Я уже. Сейчас полдесятого. — Не так уж и поздно. — Не так уж и рано, — Поттер рассмеялся и продемонстрировал саквояж в руке: — Вот принёс. Это все твои вещи? — Я их сжал, — хотелось скрыть от Поттера, что это и правда всё, что есть. — Так я и думал, — не обращая внимания на тон Драко, Поттер поставил саквояж и направился к окну раздвинуть занавески. Комнату залил солнечный свет, Драко нахмурился сильнее и угрюмо осмотрел завтрак; каждый кусочек, если признаться, выглядел восхитительно, но всё равно бесил. Неужели Поттер считает, что ведёт себя правильно? Чего добивается? Это Драко должен был заниматься всем этим — сервировать завтрак, приносить его Поттеру в постель и делать за того всю грязную работу, лишь тогда Поттер его полюбит и Драко признается, кто он на самом деле, и разобьёт ему сердце; и Поттер будет страдать. Жутко, безумно страдать. Особенно аппетитно выглядела каша. В неё добавили изюм. Поттер возился с одеждой: подбирал с пола, складывал — точнее просто клал на стул, — и заклинанием пристраивал в углу туфли. Поношенные джинсы и выцветшая футболка на Поттере просто из себя выводили: непостижимо, как такая уродская одежда могла настолько выгодно подчёркивать фигуру. Не то чтобы эта самая фигура Драко особенно волновала, но всё же. На подносе нашёлся грейпфрут. Разрезанный пополам и посыпанный коричневым сахаром. От него слёзы на глазах выступали. Поттер зашёл в уборную, возможно сейчас как раз настало время что-нибудь поглотить — хотя бы бекон. Драко любил бекон. На завтрак, вообще-то, предпочитал выпечку, но никто ещё не приносил ему завтрак в постель, а Драко сильно проголодался. Прошлой ночью он будто километров десять пробежал. Три раза кончил. С беконом Драко расправился в пять секунд и перешёл к каше. Когда через некоторое время Поттер вернулся из ванной, Драко его не заметил: был слишком занят, высасывая из кожуры остатки грейпфрута. — Мне нужно в Министерство, — сказал Поттер, и Драко поднял на него глаза. С глупой полуулыбкой на лице Поттер привалился к дверному проёму. И, похоже, уже давно так стоял. Пытаясь сохранить остатки достоинства, Драко огляделся в поисках салфетки, чтобы вытереть пальцы. — Акцио палочка! — сказал он, и инструмент влетел в руку. Наложив очищающие, Драко постарался вести себя непринуждённо и спросил: — Как долго тебя не будет? — Большую часть дня. Ничего? — Даже не знаю, как уж мне справиться тут без тебя, — закатил глаза Драко. Поттер только шире улыбнулся, с ним было легко. С ним вообще было легко: похоже, его не пугало даже скверное поутру настроение Драко. Вероятно, оно его очаровывало, что было просто нелепо. Неужели его заводили люди, ведущие себя как избалованные гадёныши? Наверно так и есть. Плевать. Драко мог воплотить любую, даже самую извращённую фантазию, какую Поттер только пожелает. Захочет, чтобы Драко ходил в платье, весь день закручивал волосы и ел леденцы — Драко и это сможет осуществить. — Сделать для тебя что-нибудь, пока тебя не будет? Желаешь чего-то? — вкрадчиво почти промурлыкал Драко. Улыбка с лица Поттера тут же слетела. — Делай всё, что захочешь, Тристан. — Хочу осчастливить тебя, — продолжил мурлыкать Драко, но сразу понял свою ошибку, когда по лицу Поттера проскользнула едва заметная тень. — Просто устройся поудобнее, — сказал Поттер. Оттолкнувшись от дверного косяка, направился было к Драко, но, похоже, передумал и развернулся к выходу. — Сегодня вернусь поздно. Займи себя чем-нибудь, — бросил он и удалился. Салазар. С Поттером всегда уйма мороки. * В первую неделю совместной жизни установился особый распорядок дня. Поттер обычно просыпался раньше и приносил завтрак в постель. Драко попытался вставать первым — это ведь он должен был угощать Поттера завтраком и всячески баловать, чтобы понял, что Драко ему никто не заменит, оценил бы Драко лучшей своей инвестицией и в конце концов уже жизни бы без него, прекраснейшего в мире любовника, не мог себе представить; и, расставаясь, чувствовал бы себя одиноким и покинутым. Проблема в том, что ставить будильник Драко не мог: это будило бы и Поттера, а Поттер, видимо по привычке, просыпался охрененно рано. К тому же всегда плотно закрывал шторы, дабы солнечный свет не падал на кровать и спалось безмятежнее. А сон у измученного сексом Драко был на редкость крепким, просто каким-то блаженным. Драко не представлял, как, ну как проснуться, когда настолько хорошо, и чувствуешь себя восхитительно умиротворённым, — и Поттер приносил ему завтрак в постель. Первые три-четыре дня готовил кашу с тыквой, бобы и множество разных — нет, вовсе не запредельно аппетитных! — пикантных закусок, но к концу недели перешёл на фрукты, французский омлет и лёгкую выпечку. Пусть и не самую любимую выпечку Драко, всё равно подобный способ проснуться оказался восхитительным. Может, у Поттера просто закончились бобы и… и что он там использовал, чтобы готовить тыквенную кашу. Поначалу ни кофе, ни «Пророка» Поттер не подавал, но через неделю и те начали появляться на подносе. Должно быть, в доме чай закончился и Поттеру надоели газеты, что очень даже неплохо, но, возможно, Поттер лишь старался соблюсти приличия с проституткой на содержании. Это позволяло ему спокойнее спать по ночам. Часто, пока Драко завтракал, Поттер, подкреплявшийся обычно раньше, отвлекался на посыльного или каминный вызов. Или к нему сова прилетала. Однажды прислали громовещатель, а в другой раз — патронус (выдру). Что бы ни случалось, Поттер, по-видимому, считал это чрезвычайно важным, поэтому, получив послание, сразу объявлял, что обязан срочно появиться в Министерстве (в среду), или у друзей (в четверг), или в Хогвартсе (в пятницу), или в Косом переулке (в субботу), или в корпорации «Нимбус» (в воскресенье), или где-то там с аврорами (в понедельник), или где-то ещё с кем-то (в следующий вторник, после чего Драко уже прекратил отслеживать). Не важно. Фактически Поттер нигде не работал, о чём писали в каждой газете. Драко в любой момент мог прочесть об этом хоть в том же «Пророке», и часто так и делал за чашкой кофе с бисквитом, — как раз когда Поттер заявлял, что ему срочно нужно обсудить какие-то дела с какими-то бизнесменами или рассмотреть важные вопросы с важными политиками. И при этом всегда добавлял, что очень хотел бы остаться, но не задерживался, а тут же сваливал. Скорее всего, боялся, что придётся как-то взаимодействовать, а в действительности болтать целый день, пусть и всего лишь с эскортом. Впрочем, Драко отсутствие Поттера устраивало. Не хотелось излишне много общаться с мерзавцем, а без Поттера нашлось время заскочить в свою квартиру и пополнить запасы Маскарадного пунша. Переезжая к Поттеру, Драко сварил с дюжину фиалов этого зелья, а в первую неделю, когда Поттер целыми днями где-то пропадал, удалось закончить ещё почти дюжину, начав новую партию. Этого наверняка хватит на месяц, а то и больше. Возня с зельями заняла час или около того. Потом Драко вернулся в Боярышников переулок и занялся домашними делами — убрался, отправил бельё в стирку, избавился от всего лишнего, навёл порядок на кухне и наготовил много всего вкусного. Поттер просто обязан был удостовериться, что Драко самый идеальный спутник для жизни, испытал благодарность и восхищение, постепенно переходящие в чувство любви. Днём было относительно легко. Драко играючи управлялся с довольно скромным всего в один этаж домом — кухня, прилегающая к ней небольшая столовая с обеденным столом, спальня Поттера, салон и комната для гостей. Во дворе стоило бы приложить палочку, но, не желая раздражать Поттера, Драко не рвался там что-то сильно менять, и поэтому днём всегда чувствовал себя вольготно. Но вечерами приходилось непросто — они оказались непредсказуемыми. В первую неделю Драко и Поттер провели два вечера вне дома — сначала на благотворительном балу, потом на банкете — на оба мероприятия Поттер нанял Тристана ещё через фирму. Те вечера прошли как обычно, Тристан очаровывал публику, а Поттер, таясь в укромном углу, смотрел лишь на Тристана. Было даже приятно — Драко уже с нетерпением ждал встреч с некоторыми знакомыми, и не только чтобы поразить их собственным остроумием. С некоторыми из гостей было крайне интересно беседовать — во всяком случае гораздо увлекательнее, чем с Поттером, который даже в лучших своих проявлениях оставался молчаливым тупицей. С Ландвиквистом, например, занимательно оказалось обсуждать волшебную индустрию, хоть и одевался он просто ужасающе. Скучный, крайне упёртый и твердолобый аврор Эспи, одержимый своей работой, тоже был не прочь побеседовать, чем Драко с удовольствием пользовался. Неуклюжий увалень Морис Мэлинджер имел любопытные, хоть и весьма своеобразные взгляды на сквибов, с ним Драко забывал, что до сквибов ему вообще дела нет. Единственное не подлежит сомнению, что рождённые волшебниками сквибы, конечно же, должны оставаться в своих магических семьях. Бояться сквибов просто смехотворно, в этом нет никакой необходимости, как и причислять их к магглам. Всё в руках самих сквибов; было бы Министерство нормальным, законы давно бы уже изменили. Много чего можно делать без магии — или применяя магические артефакты. Предоставить сквибам рабочие места довольно просто, и то, что этим никто не занимался, возмущало. Как только об этом заходила речь, сразу вспоминался Указ о перестройке… Драко это не слишком волновало, но в любом случае Мэлинджер был славным малым, и его дети имели право получить достойное магическое образование. Даже Грейнджер, узнав её поближе, можно было терпеть. Оставаясь всё той же невыносимой всезнайкой, она тем не менее всегда с готовностью делилась массой увлекательных идей относительно магических теорий. Вероятно, ей удалось бы помочь Драко усовершенствовать рецепты некоторых его зелий — не забыть бы передать их ей при следующей встрече. Так что министерские приёмы оказались весьма полезными. Министерство по-прежнему оставалось изуверской пародией на самого себя, но вечеринки устраивало отменные. Поттер всё так же смотрел на Драко как на какую-то зловещую горгулью, но это больше не беспокоило: тот всегда так смотрел, когда желал, чтобы Драко его трахнул. Когда хотел, чтобы Драко ему все мозги выебал — что Драко, собственно, и делал. Забирал Поттера домой, толкал на кровать, связывал — не смотря на всю его, Поттера, мощь, и на то, как сильно все его вожделели, — но Драко стал единственным, кто по-настоящему им владел. Поттер отдавался ему со всей своей отчаянной страстностью; то, как он произносил его имя — имя Тристана, не суть, — доказывало, что Поттер принадлежал Драко без остатка. Подчас в разгар вечеринки Драко смотрел на Поттера и размышлял об этом. Только представить себе. Вот только представить — забираешь Поттера домой и вытрахиваешь из него все его светоносные силы. Иногда Драко просто грезил наяву, как делает это прямо в танцевальном зале. Взять его прямо здесь, на танцполе, на глазах у всех. Чтобы каждый знал: в руках Поттера вся власть мира, но это не имеет никакого значения, потому что сам Поттер принадлежит Драко. Драко им владеет. Эти две ночи были на самом деле потрясающими. Остальные же... остальные сбивали с толку. В первую, проведённую с Поттером ночь Драко ужинал при свечах, ожидая, когда Поттер вернётся с той работы, которую взвалил на себя, ровным счётом ничего за это не получая. Ужин Драко заказал фантастический, в лучшем ресторане, какой только знал. И получал теперь колоссальное наслаждение. Для этого он проделал целую серию сложнейших аппараций аж в треклятую Францию — и ещё сложнее оказалось вернуться назад, да так, чтобы ни одно блюдо не успело остыть. Поттер, разумеется, благодарил. Поттеру понравилось. Но явно не настолько, чтобы возбудиться. На вечеринках он смотрел на Драко со значительно большим пылом. И после того, как Драко его отымел, даже не стал таким же ласковым и нежным, как обычно. Не то чтобы для Драко нежный Поттер являлся таким уж вожделенным удовольствием или что-то такое. Просто у Поттера... при этом раньше глаза теплели. И складка у рта резче проявлялась, и прикасался он чаще. Поттер любил прикасаться. Любил, но прикасался не так часто, как ожидал от него Драко. Похоже, Поттер сдерживался, словно прикосновения затрагивали его слишком сильно или раньше ему приходилось касаться кого-то, кто подобного не приветствовал. Поттер не прикасался случайно. Он точно знал, что делает, кладя руку на бедро Драко или дотрагиваясь губами до шеи; проделывал всё это целенаправленно, специально. Другие этого, вероятно, не понимали, но Драко умел читать людей, он точно знал. Понимал, что Поттер прикасается лишь к тем, кому доверяет, кто ему нравится; и прикасается особенно часто, если чувствует себя счастливым, довольным и возбуждённым. Ужин при свечах не сделал его счастливым и уж точно не возбудил. Поттер лишь стал более вежливым. Драко ненавидел вежливость. Ненавидел вежливость Поттера. Та в первую очередь свидетельствовала о недовольстве клиента — выходит, цели своей Драко не достиг. Следующим вечером он предложил аппарировать в ресторан — не настолько прекрасный, как тот, во Франции, но тоже дорогой и малодоступный; Драко снял им отдельную комнату. Поттер улыбнулся и поблагодарил. Так же он реагировал и на уборку, и на стирку, и на перестановку — улыбкой и благодарностью. — Тебе не нужно этого делать, — сказал Поттер. — Но я хочу, — сладко улыбнулся ему Драко. — Неужели, — Поттер одарил его тем самым, плоским выражением лица, которое невозможно было прочесть. — Я... Я думал, тебе понравится, — произнёс Драко, рассчитывая проявленной неуверенностью немного смягчить Поттера. Не вышло. — Делай, что хочешь, — явно закрывая эту тему, сказал Поттер. На четвёртый вечер (после бала, перед банкетом) Драко устроил пикник с вином на отдалённом пляже. Поттеру, похоже, понравилось. Действительно понравилось — но не так сильно, как ему понравился Драко этим утром, ещё до того, как успел почистить зубы. Драко попытался дарить подарки, но с первого же раза понял, что ошибся. Поттер и без того всё время получал подарки. Он же рассказывал — ещё впервые наняв Тристана, — и это ежедневно подтверждалось. Бесплатные образцы разных товаров и одежды, даже мётлы, доставляли на дом каждый день — подарков было настолько много, что Драко реально удивлялся, как они преодолевают Фиделиус Поттера — пока не уяснил, что всё это дарят Поттеру лишь друзья. Те самые бизнесмены, с которыми Поттер работал, авроры или служащие компаний вроде Корпорации «Нимбус». Глупо даже представить себе, что бы случилось, если б каждый мог что-то прислать Поттеру на дом, лучше и не пытаться. Должно же существовать что-то, что понравится Поттеру, чем он захочет заниматься по вечерам и что заставит Поттера полюбить Драко. Конечно должно, но Драко едва голову себе не сломал, гадая, что бы это могло быть. — А почему мы не летаем? — спросил как-то Поттер. — Не летаем? — у Драко в голове не осталось ни единой мысли. Шла их шестая ночь, и он только что предложил аппарировать на остров Уайт. Таинственный и окутанный магией, тот был пропитан романтизмом. — Хотя бы не долго, — сказал Поттер. Драко уставился на него. — А потом аппарируем обратно, — настаивал Поттер. — У меня нет метлы. — У меня их полно. — Нет, — сказал Драко. Пустота внутри не отпускала. — Не умеешь летать, да? — взгляд у Поттера смягчился. — Разумеется, умею! Само как-то вырвалось; Драко ужасно злило, когда он срывался на Поттера, а того это постоянно забавляло. — Тогда — летим, — улыбнулся Поттер. — Прекрасно, — сказал Драко, — давай полетаем. Развернувшись на каблуках, он отправился искать одежду потеплее, а Поттер занялся мётлами. Набросив на себя Дезиллюминационные, чтобы избежать встреч с магглами, они аппарировали за пределы Лондона. Воздух бодрил, но не настолько, чтобы мёрзнуть. Драко до побелевших костяшек вцепился пальцами в древко, бёдра уже ныли, но он упорно вглядывался в пространство перед собой. Где-то минут через десять Поттер подтянулся поближе к Драко и с помощью беспалочковой соорудил над ними защищающий от ветра пузырь. Тут же потеплело и Драко наконец расслышал, что Поттер ему говорит. — Давно не летал? — спросил Поттер. — Да умею я летать, — выдохнул Драко. — Вижу. У тебя хорошая посадка. А не пошёл бы ты! — мысленно огрызнулся Драко. — Со времён Хогвартса такой посадки не встречал, — заявил Поттер. — Меня учил летать мой отец, — сказал Драко. Так оно, в сущности, и было. — Я о том, Тристан, что большинство летает как попало, — Поттер фланировал прямо перед ним, и Драко пришлось маневрировать, чтобы не задеть его. Боковой крен получился легко, хоть и не идеально, но Поттер ответил Фландрским кувырком. Поттер и раньше предпочитал подобные штуки, сволочь такая. Драко парировал тройным разворотом. — Видишь? — заметил Поттер. — А ты неплох. Драко фыркнул, делая ложный крен влево, и тут же свернул направо. Чтобы не отстать, Поттеру пришлось поднырнуть под него. — Вперёд, — сказал Поттер, подлетая ближе. Их маленький пузырь исчез. Драко наклонил метлу вниз, и Поттер последовал за ним. За добрые полтора метра до земли Драко вышел из пике — не слишком опасная имитация Финта Вронского. Поттер вряд ли рухнул на землю, но мог бы: поставь Драко перед собой такую задачу, запросто бы с ней справился. — Давай ещё, — снова подлетая вплотную, сказал Поттер. — Давать что? — Летать ты умеешь, — констатировал Поттер. — Я же говорил, что умею. — Ты убеждал Уорлока Пури, что не знаешь, как сделать тройной разворот. — Всего лишь старался быть вежливым, — нахмурился Драко. — Давай сыграем, — предложил Поттер. Драко ещё раз сделал боковой крен вниз, но Поттер вошёл в аккуратный штопор и снова оказался рядом. — Сыграем во что? — спросил наконец Драко. — В квиддич. — Квиддич для школьников, — опять фыркнул Драко. — И для меня. — Ну хорошо. Всегда говорил, ты хуже дитя малого. — Говорил? Кому? Тому. — Да любому, кто хочет слушать. — Ты обо мне, что ли? — у Поттера возникла складка у губ, правда слегка издевательская. — Ты уж конечно хочешь. — Давай, Тристан. Струсил? — Поттер ринулся наперерез, Драко даже не знал, каким трюком на это среагировать. — Ещё чего, — он увернулся и, не сдержавшись, оскалился. — Да струсил, как пить дать! — крикнул вдруг Поттер, словно вновь превращаясь в лицемерного бесящего ребёнка. — У нас снитча нет, болван. — Вот он, — Поттер выхватил из кармана снитч. — Да ты всё спланировал, — сузил глаза Драко. — Всего лишь надеялся поиграть, если ты хоть что-то умеешь, — пожал плечами Поттер. Драко посмотрел на сверкавший золотом в ночном воздухе снитч, опять перевёл взгляд на Поттера — на его маленькие поросячьи глазки, тупо очерченную челюсть, невозможные сексуально растрёпанные патлы… И рванул за снитчем. Тот моментально ускользнул, а Поттер лёг Драко на хвост. Через три четверти часа Поттер поймал снитч. Драко чувствовал себя настолько измотанным, что сразу направил метлу к земле, спрыгнув с неё в последний момент. — Такой игры у меня ещё не было, — приземлившись неподалёку, сказал Поттер. В одной руке он держал метлу, в другой — снитч. Таким надменным и напыщенным Драко Поттера не помнил. — Обычно и малейших сил прикладывать не приходится, — пояснил Поттер. — Да пошёл ты. — Что? — Дай мне это, — приблизившись, сказал Драко. — Тристан... Драко выхватил у Поттера снитч и сунул его в карман. Забрал у Поттера метлу и, отбросив её, толкнул Поттера прямо в грудь. — Отвали от меня. — Тристан... — Отвали, я сказал. Поттер отступил на шаг, и Драко последовал за ним, толкая его снова, но на это требовалось слишком много времени. Стояли они в поле, и перелесок начинался метрах в пяти от них. Драко достал палочку и зашептал заклинания. Поттер отлетел назад, стукнувшись спиной о ствол ближайшего дерева, но Драко не отставал. Подойдя ближе, снова направил палочку и сменил заклятие. Поваленное дерево опутало Поттера ветвями, привязав к стволу. — Хочешь уйти? — приблизившись вплотную, спросил Драко. Поттер смотрел шокировано. — Ты знаешь стоп-слово, — сказал Драко. — Хочешь уйти? Кажется, дошло — и Поттер успокоился. — Нет, — сказал он. — Возьмёшь меня? Думаешь, справишься? — беспечная томность в голосе, расслабленная поза уже сами по себе были вызовом. Драко его взял. Выебал привязанного к дереву Поттера как можно беспощаднее — так жёстко, как Поттер, очевидно, и хотел, и как, несомненно, требовалось самому Драко. Мерлин и Моргана, каким же Поттер был... каким же он был настырным! Он хотел этого, так явно хотел — в секунду ведь мог бы освободиться; да он дерево со всеми корнями мог из земли вырвать. Но вместо этого лишь издавал какие-то прямо порнографические звуки, лишь крепче сжимал свою влажную задницу и ногами подталкивал Драко входить глубже — и всё же в глазах светилось эдакое... неподдельное упрямство, даже дерзость. Наглец. — Мерлин, — толкаясь в безжалостном ритме, выдохнул Драко. — Мерлин, на части… тебя… разорву. — Давай, — выдавил Поттер. — Давай, бля, попытайся. Драко зажал ему рот рукой, выговаривая: — Я смогу, смогу победить, свергну, не заставишь… меня… проиграть... Поттер укусил Драко за руку. — Я выиграю, справлюсь с тобой, я тебя… просто… поимею… Поттер укусил сильнее, до крови; Драко не мог видеть — в глазах стояла белая пелена, — и, Салазар, он ведь трахал Гарри Поттера, привязанного к дереву, он выиграл. Ноги так сильно напряглись, Драко боялся, что мышцы разорвёт, боялся, что и дерево сломает, и Поттера заодно, но Поттер стоял как скала и просто принимал, принимал и принимал, и кровь Драко стекала по его подбородку. Туман оргазма всё ещё заставлял Драко толкаться из последних сил, ноги дрожали, а Поттер взял окровавленную ладонь Драко и приложил к своему члену — должно быть, уже разрушил заклятие пут, плевать, — и грубо, быстро, не сдерживаясь, принялся дрочить. — Тристан, — простонал Поттер и кончил. Драко вытер сперму о дерево. Он терпеть не мог, когда Поттер называл его этим именем. — Дай посмотреть, — после долгой паузы сказал Поттер. Это он про руку. — Всё в порядке, — натягивая брюки, ответил Драко. Поттер оттолкнулся от дерева, выпрямился и повёл шеей, разминая затёкшие мышцы. — На дереве меня никогда ещё не трахали, — беззаботно сказал он, застёгивая джинсы. Драко почувствовал себя необъяснимо виноватым. — Слушай... — ссутулившись, начал он. — Нам бы чаще в квиддич играть, — сказал Поттер. — Я... — Драко замолчал, нахмурился. Выражение лица у Поттера, как всегда, понять было трудно, но расстроенным он точно не выглядел. Хорошо оттраханным, но не расстроенным. Он выглядел... — Держу пари, обставлю тебя без вариантов, — сказал Поттер. ...довольным. Поттер выглядел довольным. — Давно не играл, — расправив плечи, сказал Драко. — Немного практики — и я тебя сделаю. Просто на части разорву. — Жду с нетерпением. — Только потому, что ты — Гарри Поттер… — Нет, — резко осадил Поттер. — Думаешь, ты такой прям необыкновенный. Поттер уставился на него. И наконец сказал: — Меня не волнует квиддич, Тристан. Ты контроль потерял. — Потерял контроль? — усмехнулся Драко. — Не терял я контроля. — С другими ты такого не делаешь, — сказал Поттер. — Попробуй, привяжи их к дереву. Усмешка испарилась, и Драко почувствовал себя не в своей тарелке. — Разумеется, делаю, — солгал он. — Постоянно. Делаю и кое-что похуже. Скручиваю их и... — Ты себя не контролируешь, — сказал Поттер. — И не первый раз. Так же терял голову, когда прежде меня связывал. Ты даже не понимаешь, что творишь. В этот момент Поттер так сильно напоминал Панси, что Драко захотелось его прибить; буквально. — Я точно знаю, что делаю, — вместо этого ледяным тоном сказал Драко. Поттер сжал губы. — Уверен? — спросил он. — Разумеется, уверен, — снова усмехнулся Драко. — Не путай то, как я тебя трахаю, ни с чем другим. Я эксперт. Уж поверь, у меня всегда всё под контролем. — Поверить тебе, значит, — лицо у Поттера оставалось непроницаемым. — Думаешь, правда меня знаешь? — спросил Драко. — А я тебя знаю, знаю всё про тебя; знаю, как ты распаляешься, когда думаешь о... — Драко запнулся, не представляя, что ещё сказать, как закончить. — Когда думаю, что чувства настоящие? — Ты не знаешь меня. — Ты прав, — сказал Поттер, отворачиваясь. И побрёл по полю, туда, где в траве валялась его метла. Драко тяжело вздохнул, потом ещё раз. Кажется, он покраснел: стало жарко на холодном ночном воздухе. Панси посмеялась бы над ним. Смеялась бы, смеялась и смеялась ещё долго. Она всегда утверждала, что он никогда ничего не планирует, а это, конечно же, неправда. Он всё, всё продумывал, каждый свой шаг; однако подчас открывал рот и выдавал что-то совсем не то… А Драко ведь собирался влюбить в себя Поттера. Так что теперь было необходимо немедленно всё исправить. Обдумывать времени не осталось. — Прости, — сказал Поттер, когда Драко догнал его. — Я не знаю тебя. Мне не стоило переходить черту. В глаза Поттер не смотрел, и это позволило Драко рассмотреть его профиль — резкие черты лица, непримиримые губы. — Ты меня знаешь, — сказал Драко. — На самом деле нет. — Я... защищался. Испугался и... — Как мне узнать тебя? — прямо посмотрел на него Поттер. — Если бы ты действительно узнал меня, я бы тебе не понравился. — Испытай меня, — предложил Поттер. — Я мелочный, — покачал головой Драко. — Эгоистичный. Жестокий. — Не верю. — Совершенно не выношу чьей-то власти надо мной, — ложь давалась легко — Драко сам не представлял, откуда слова берутся. Те просто приходили в голову, простые и ясные, чудесным образом звучащие так, словно Драко уже давно об этом размышлял, только вслух пока не произносил. — Просто не могу чувствовать себя подчинённым, потому что... знаю в глубине души, кто я. — Ты не подчинённый, — Поттер шагнул к нему. — Я так долго был зависим... Я изгнанник. Общество не принимает меня. Все думают, я... — Потому что ты эскорт, да? — Однажды ты спросил, почему я им стал, — Драко обрадовался, что Поттер сам пришёл к правильному выводу. — Я... попал не в ту компанию, что ставило меня в очень невыгодное положение. Мне нужны были деньги. Я никогда не собирался... — Ты не обязан объяснять, — сказал Поттер. Драко поднял голову. — Ты мог делать что угодно, — продолжил Поттер. — И быть кем захочешь. — Всё не настолько просто. — Но так и есть. Ты мог стать кем угодно, если бы... — Прошу, хватит, — отворачиваясь, сказал Драко. — Не понимаю. — Нет, — Драко, поёживаясь, скрестил на груди руки, — Не думаю, что ты смог бы понять. Поттер подошёл и положил тяжёлую ладонь ему на плечо, говоря: — Ты не хуже других. — Ну спасибо, — рассмеялся Драко. — Ты сопротивляешься. Другие этого не делают. — Ты это о чём? — слегка наклонив голову, спросил Драко. — Люди обычно... — Поттер махнул рукой. — Большинство сразу уступает мне. Либо трепещут передо мной, либо боятся меня. Не спорят, не нападают. А кто нападает... — Тебя бьют? — Преступники. Пожиратели. Тёмные маги, кто на войне поддерживал Волдеморта. Ах, эти. Развернув Драко к себе лицом, Поттер обнял ладонями лицо Тристана. — Не встречал того, кто так же, как и ты, брал бы от жизни что хочет, и при этом был бы… злым, — Поттер коснулся большим пальцем губ Драко. — Может, я злой, — сказал Драко. — Нет, — Поттер убрал руку. — Ты — нет. — Правда? — Драко невольно чуть-чуть качнулся ему навстречу, внезапно осознав, что они тут одни под огромным тёмным небом. И над ними распростёрся Млечный путь, а сбоку — тонкий серп Луны, напоминающей ломтик незрелого плода. — Так значит я хороший? — тихо спросил Драко, намеренно касаясь дыханием подбородка Поттера. — Да, Тристан, — Поттер облизал губы. Драко расправил плечи и отвернулся. Метла, которую одолжил ему Поттер, валялась где-то в траве. Когда Поттер победил его в квиддиче, Драко просто взбесился и даже не помнил, куда её отбросил. — Пора возвращаться, — сказал он. За спиной вздохнул Поттер. Они призвали мётлы и взлетели в ночь. * Драко понял это в четыре утра, когда лежал, широко распахнув глаза в темноту. «Другие этого не делают». Другие всегда пытались дать Поттеру всё, что тот хотел; постоянно старались услужить. Они кланялись, присылали плащи, мётлы и Мерлин знает что ещё; словно рой диких пчёл вокруг мёда они порхали вокруг него на всех балах и банкетах. Всегда пытались попасться на глаза, снискать его расположение, хотели понравиться Поттеру — и Поттер знал, что все они притворяются. Ему не давали ничего настоящего. И не показывали ничего подлинного: не раскрывались перед ним, вели себя неестественно, стараясь казаться такими, какими, по их мнению, он хотел их видеть. Перед Поттером заискивала публика, заискивали знакомые и незнакомцы, друзья и те ему угождали, а Поттер не мог этого выносить. Ему хотелось чего-то настоящего, и для Поттера настоящее — означало брать, потому что никто никогда у него не брал. — Гарри, — позвал Драко, толкая Поттера. Тот повёл плечом, издав тихий звук. — Гарри, — Драко толкнул его снова. — Мм? — Поттер обернулся, сонно моргая. — Хочу, чтоб ты отсосал мне. — Мм, — Поттер устроил руку на бедре Драко и закрыл глаза. Драко потряс его за плечо. — Отсоси мне прямо сейчас. Тот снова заморгал. — ...что, уже время? — после неразборчивого мычания произнёс Поттер. — Время для твоего рта на моём члене. Поттер засмеялся — такой тихий смешок, плечо Драко обдало теплом. — Что смешного? — Драко едва зубами не заскрипел. Поттер хмыкнул и снова положил руку на бедро Драко. Пролетали минуты, но больше ничего не происходило — Поттер лишь продолжал лениво поглаживать Драко тёплой весомой рукой. Драко уговаривал себя не огрызаться — Поттер лишь снова посмеётся над ним, — но в конце концов сказал: — Ну, собираешься это делать или нет? Поттер посмотрел — вот ведь недоумок, кому только такой может нравиться?! — впрочем, любой был бы сейчас в восторге: тяжёлые веки, могучая обнажённая грудь, стройный стан, обёрнутый белой простынёй; лунный свет словно пронизывал Поттера, отчего кожа, казалось, слегка светилась; а рот выглядел так, будто специально сотворён для секса. — Могу укусить, — предложил Поттер. — Прекрасно, — Драко начал откатываться подальше. Поттер удержал, сжав бедро крепче, чем можно было от него, сонного, ожидать. — У тебя даже не стоит, — заметил он. — Прекрасно, — повторил Драко. — Если не хочешь... — Хочу, — Поттер сжал ещё сильнее. — И хочу посмотреть, как быстро ты возбудишься. — И когда я?.. — Я тебе отсосу. Сложно представить, что это будет. Поттеру необходимо, чтобы от него что-то требовали, Драко это понял, поэтому и скомандовал, но… Но не сработало. Поттер не хотел простых просьб. Он желал исполнять чьи-то подлинные, страстные желания, не имевшие ничего общего с его собственными. Драко сунул руку под простыню и принялся себя поглаживать. Поттер стянул простынь и стал наблюдать. Ничего такого, что Драко не делал бы для десятков, даже сотен клиентов. Многие любили смотреть, как он возбуждается, считая себя причиной его стояка, Драко давно с этим свыкся: непривычным оказалось лишь… Лишь, что именно Поттер наблюдает за ним в этот момент. Продолжалось это недолго. Две-три минуты спустя Поттер отвёл руку Драко и сам примостился рядом. — Хочешь, чтобы я отсосал тебе, — сказал он, подобострастно глядя на Драко. Салазар, как же он раздражал этим своим взглядом — член качался между ними, разумеется Драко хотел… — Так? — спросил Поттер, лизнув член. — Или, может, так, — он прижал губы к головке, с полминуты сильно посасывая, так, что Драко ощутил дрожь по всему телу. Поттер немного отстранился. — Этого тебе хотелось? Чёрт! Поттер ухмылялся. Наслаждался этим, ублюдок коварный, а Драко всего-навсего попросил отсосать себе, чтобы доказать свою точку зрения, а сейчас возбудился донельзя, и губы Поттера были совсем близко… — Хочу делать лишь то, что ты пожелаешь, — сказал Поттер, но он лишь поддразнивал. Просто издевался. — Гарри, — произнёс Драко, устраиваясь поудобнее. — Мм, — Поттер ещё раз лизнул отверстие и пососал головку, заглатывая уже глубже — и снова отвёл губы. — А как насчёт этого? — спросил он, когда Драко непроизвольно дёрнул бёдрами. Драко нахмурился — хотелось уже проклясть негодника, — но внезапно заметил складку на губах. Лунный свет подчеркнул её особенно ясно — Поттеру не просто нравилось. Он был счастлив. Поттер был в восторге оттого, что делал, пусть это казалось и не слишком сексуальным, но ему нравилось. Так что Драко просто сказал «да» и шире раздвинул ноги. Поттер стал серьёзнее. — Хочешь, чтобы я отсосал? — уже не дразнясь, снова спросил он. — Да, — повторил Драко и раздвинул ноги ещё шире. — Хочу, чтобы ты отсосал; хочу, чтобы твой рот принял меня. — Ага, — с силой продохнул Поттер. — Хочу, чтобы ты полностью его всосал, — продолжил Драко, запуская пальцы в шевелюру Поттера. Поттер шире разинул рот и опустился им на член. — Хочу, чтобы ты открывал рот по первому моему требованию, — сказал Драко, проверяя; но Поттер отреагировал нормально. Теперь он сосал хорошо — ровно, и дышал через нос. — Хочу вкладывать его между твоими губами, как только захочется. Просто возьми его. Поттер издал тихий звук — что-то такое гортанное. Слегка отстранился, но лишь для того, чтобы набрать воздуха, сглотнуть, перехватить ладонью основание члена Драко и насадиться ртом ещё глубже. — Хочу, чтобы он доставал до самой твоей глотки, — сказал Драко, выгибаясь и дальше засовывая член. — Хочу этого постоянно; хочу этого... хочу, отсасывай мне… Драко уже почти не понимал, что говорит, но Поттер всё сосал, и невозможно было удержаться, не раздвигать ноги шире и ещё шире. Подчас он действительно вёл себя прямо как шлюха... — Хочу объебать тебе всё лицо, — продолжал Драко. — И чтобы ты всегда позволял мне, хочу спускать тебе в глотку, хочу кончать на лицо, в любое время, как только приспичит, хочу… Поттер снова оторвался от члена, сжав его основание в кулаке, чтобы Драко не смог немедленно кончить, и спросил: — Хочешь кончить мне в глотку или на лицо? Драко опять выгнулся, изнемогая от жажды снова войти в этот рот, от жажды прикосновений, жажды чего-то — да всё равно чего, только бы… Поттер обхватил губами головку, но снова отстранился: — Хочешь кончить? — Да, прошу, Гарри… — Как именно? — спросил Гарри и снова коротко пососал. — Горло или лицо? — Всё равно, просто... — Как ты хочешь? — Не знаю, — ныл Драко, корчась в объятиях Гарри. Если б тот лишь немного разжал кулак и чуть-чуть пососал; Драко уже едва сознание не терял. — Я просто... — Выбери, — Гарри лизнул головку и сжал в кулаке основание. — Тристан. Драко ненавидел это имя. Такое неимоверно банальное… — Тристан, — ещё раз повторил Поттер, а затем принялся сосать. — Лицо! — Драко едва не задохнулся, в этот момент он просто ненавидел Поттера. Всей душой ненавидел, желал унизить его… — Лицо: хочу кончить на твоё… Драко уже себя не помнил, не понимал, что несёт. И мог говорить бесконечно, ведь Поттер отпустил его член, нежно взял за яйца и коснулся места позади них — как раз там, где Драко особенно нравилось. Затем Поттер лизнул член и смотрел, как Драко кончает, кончает прямо на… На рот Поттера, на его нос, на глаза — и на волосы, как с ужасом заметил Драко: у Гарри Поттера волосы стали такого же цвета, как волосы у самого Драко. И это было прекрасно. Это оказалось неимоверно здорово, просто идеально. Поттер выглядел, как шлюха. Грязным, развратным. Покорённым. Теперь он принадлежал Драко, поскольку был отмечен его спермой. — Мм, — произнёс Поттер, когда всё было кончено и Драко, подрагивая, валялся в постели. — Этого тебе хотелось? Беспомощный, Драко не нашёл в себе сил реагировать. — Тогда поцелуй нас, — сказал Поттер, продвигаясь вверх по телу Драко. — Не в губы, — отворачиваясь, выдавил Драко, и это всё, на что его хватило. — Нет, конечно не в губы, — Поттер наклонился, пару раз поцеловал Драко в шею и провёл перед лицом ладонью, очистив себя беспалочковым заклинанием. Поттер коснулся губами плеча Драко. Веснушки на плече Поттер в темноте вряд ли смог бы там рассмотреть, и Драко расслабленно раскинулся на кровати. Приятно. Всё это было настолько приятно. Поттер действительно, действительно сделает всё, чего бы Драко не попросил. Через несколько минут веки заметно потяжелели. Понимая, что ведёт себя крайне непрофессионально, и желая взглянуть на Поттера, Драко немного приподнялся. — А ты разве не хотел?.. — начал было он, но осёкся. Поттер уже спал. *