***
Ей было скучно. Компания неизвестных людей толпилась у входа в университет, в котором сейчас проходил коллоквиум о правах человека. Бакалавриат в этом году выдался тяжёлым. Сакура училась на третьем курсе, и как одну из самых талантливых и ответственных студенток её всегда просили организовать различного рода мероприятия. Не сказать, что её привлекало потратить-время-впустую-потому-что-у-неё-есть-дополнительные-четыре-часа-в-сутках, но она крайне старалась быть полезной и получать максимальную выгоду в этих старых, но весьма перспективных стенах. Мама всегда говорила: «Выгрызай зубами всё то, что может пригодиться тебе в будущем. Даже если тебе нужно всего лишь улыбнуться ублюдку в лицо». Она не любила это, но, несмотря на внутренний стержень и характер, старалась быть милой в глазах всех этих протухших университетских сливок. На сегодняшнем мероприятии приглашённый спикер подняла тему феминизма, что крайне озадачило студентов. Споры и конфронтация переросли в какой-то ад, и голова пухла от зашкаливающих на квадратный метр децибелов. «Как же раздражает, чёрт его дери». И тут хер поспоришь. Скудоумие сокурсников вызывало у Сакуры приступы пассивной агрессии и раздражения. То, насколько поверхностны все эти снобы, не описать словами. Иногда ей казалось, что, если закатить глаза по пятьдесят раз на дню, они вкатятся в череп и не выкатятся. Сакуру бесили все эти возгласы о равенстве и знании своего места. Всю свою жизнь она сталкивалась со стереотипным мышлением среди родителей, знакомых семьи, и своих недалёких «друзей». Когда Сакуре исполнилось четырнадцать, отец стал приписывать к домашним хлопотам аргумент: «Будешь так херово убираться в доме — никто замуж не возьмёт». Тогда ей казалось, что это стандартная фраза, не несущая особого смысла. Однако когда подобные слова стали постоянными и зачастую неуместными, Сакура находила в них что-то колкое и обидное. С течением времени давление на Сакуру лишь усилилось, и в шестнадцать лет она первый раз сбежала из дома. Изучая статьи о правах человека в интернете, Сакура узнала, что она не единственная, кто сталкивался с подобным общением. Книги и интернет-пространство помогли ей найти единомышленников, с которыми она могла поделиться переживаниями насчёт устаревших взглядов на жизнь. «Ты же девочка, какая юриспруденция? Найди себе более женскую профессию», — сказала мама, когда для Сакуры пришло время определяться со специальностью. В то время, будучи восемнадцатилетней девушкой, Сакура перестала спорить с родителями, отстаивая своё мнение. Они не понимали её, а она не хотела раздувать конфликт ещё сильней. Нельзя сказать, что Сакура была феминисткой. Ей было непонятно, почему каждый второй человек приписывает её к этому движению, стоит только сказать о том, что каждый имеет право выбора. Феминизм был очень тонким делом, в нём много подводных камней. Когда Сакура изучила более пятидесяти статей на эту тему, поняла, что это не то, к чему она может себя отнести. По мнению Сакуры, в феминизме была своя логика, с которой она могла быть не согласна. Однако почему-то каждый, кто сталкивался с Сакурой в спорах, считал, что она та самая феминистка, у которой сорок кошек дома и мужики для неё, как красная тряпка для быка. Это бесило больше всего. Поступив в университет, Сакура первый раз ощутила чувство свободы. Она не была ущемлена в своих правах, живя с родителями, но и не могла похвастаться полной свободой выбора. В двадцать лет у Сакуры появились первые отношения. Её молодой человек был самым лучшим парнем из всех, кого она когда-либо встречала, ровно до того момента, пока он не сказал: «Тебе нужно быть более покладистой и понимающей. Все мои друзья в шоке с того, как ты выражаешь своё мнение, споришь со мной. Ты не поддерживаешь своего мужчину. Знай своё место, Сакура». Это был их последний разговор. Сакура в очередной раз в жизни столкнулась с тем, что её пытались подогнать под привычный большинству людей жизненный уклад, при этом совершенно не считаясь с её мнением. Именно поэтому сегодня, находясь в главном зале университета, Сакура из последних сил держала себя в руках. Старалась сидеть ровно и не сорваться, начав споры о том, что каждый имеет право выбирать, как ему жить, и неважно, феминистка ты или нет. В такие моменты Сакура не делила людей по половому признаку. Она считала, что каждый человек на этой планете вправе выбирать, и только. «Женщина должна любить и уважать мужчину, и тогда будут уважать её!» Сакура вздохнула носом. «Мужчина всегда сильнее женщины. У вас логика не так развита!» Выдохнув, сжала кулаки. «Ну тогда идите на завод, раз такие умные». Эти мысли не давали ей покоя, а стоявшая рядом Ино только распаляла горящую жопу Сакуры. — САКУРА! — Визгом Ино выдернула Сакуру из размышлений, потянув за плечо и заставив тихо шикнуть от неприятных ощущений от наманикюренных пальцев подруги, вцепившихся в кожу. — Не ори, Свинина! Что на этот раз? Вздохнув, Ино ткнула пальцем в сторону выхода из университета, сказав: — Они выходят, смотри! Чует мой шикарный зад, что сейчас ваша демагогия с этим новеньким наберёт обороты в разы пизже, чем на коллоквиуме. И правда, к выходу двигалась компания молодых людей, громко смеясь и обсуждая тему сегодняшнего вечера. — Гаара, ты это видел? Как у них бомбануло-то, я всё еще на отходняках, отвечаю! Женщины нынче как гиены — не успеешь и рта открыть, так сразу накинутся стаей и загрызут до полусмерти! Наруто, идущий рядом с двумя не особо приятными на вид парнями, кричал настолько громко, что хотелось кинуть в него что-то тяжёлое, и желательно прибивающее к асфальту. Он был одним из тех, кто ржал весь вечер над каждой репликой потасканных жизнью малолеток, только поступивших в университет, которые, насмотревшись в социальных сетях роликов «о защите прав женщин», пытались внести свою лепту и остаться в лидерах. Не сказать, что все вылетающие из их рта слова достойны внимания. Почти каждая девушка в зале абсолютно не понимала сути и значения такого движения, как феминизм. Собственно, на этой почве у Сакуры и подгорело. Настолько, что спустя час глупых споров она вышла на сцену и, выхватив микрофон у спикера, начала двадцатиминутную лекцию, разделив её на два пункта: Первый — вы тупые имбецилы, обратитесь в библиотеку. Второй — сука, феминизм, это... Заткнулись все. Охуели точно. Чего нельзя было сказать об одном экземпляре, медленно шагающем по мощёной дорожке напротив Сакуры. При виде Саске Учихи у Сакуры задёргался глаз. Этот напыщенный индюк довёл её до белого каления и заставил почти что заплевать микрофон в попытках вывезти диалог. День был сложный. Этот человек-инкогнито ещё сложнее. Они никогда не разговаривали, но знали о существовании друг друга, находясь на одном потоке. Сакуру он бесил, и, видимо, это было взаимно. Не потому, что он сын богатых родителей, а потому, что они всегда были наравне, хоть он особо не напрягался, в то время как Сакура пахала двадцать четыре на семь Сегодняшний вечер тому подтверждение. — Ино, ты никогда не задумывалась о том, что если бы вы с Наруто не зависали в одном и том же компьютерном клубе (посещение которого сегодня), то мы бы уже давно свалили домой и МНЕ БЫ НЕ ПРИШЛОСЬ ПЕРЕСЕКАТЬСЯ С УЧИХОЙ? — Не кипишуй, Лобастая. Сегодня просто не твой день. И явно не день тех, кто решил с тобой поспорить. Если бы люди только знали о твоей феминистской натуре — никогда бы не открыли рот. А Саске... ну, это просто Саске. Один хер, я бы с ним в споры не ввязывалась — он меня сожрёт, и тебя, кстати тоже. — Как благородно с твоей стороны, сказать мне правду в лицо! И может, Сакура сказала бы ещё что-то из разряда «Могла бы поддержать подругу, а не ржать как лошадь на пару со своим другом-придурком», но не успела. — Йо, Ино! Ты сегодня в клуб? — с улыбкой во все тридцать два поинтересовался только что подошедший Наруто. — Ага, поедем вместе. Сегодня играем за эльфов — у меня есть код на вычитку модов в игре, — раскидаем их подчистую! — Так ты его нашла?! — Видимо, никому, кроме этих двоих, никогда не понять этой всепоглощающей любви к компьютерным играм. Они, как два чайника, кипят каждую ходку и ошпаривают всех вокруг, и по херу мороз. — Поработала над командным центром, и вуаля! — Поправив копну светлых волос, Ино приподняла подбородок, обратив внимание на Сакуру. — Кстати, ты знаком с Сакурой? Она тоже шарит за линейку (компьютерная игра), думаю, её можно будет взять в следующие выходные на ходку. — После сегодняшнего не думаю, что остались те, кто не знает Харуно Сакуру в лицо, — посмеявшись, произнёс Наруто. — Ты тоже играешь? — Иногда, я не фанат. — А… Перебив Наруто на полуслове, в диалог вступил Саске: — Не ожидал, что наша железная леди играет в RPG. Это тоже входит в систему феминизма? У Сакуры затряслись руки. Так и хотелось зарядить по смазливой рожице своей ни хуя не лёгкой рукой. — Лучше тебе со мной не развивать тему женской эмансипации, — сквозь зубы процедила Сакура. — Почему же? — слегка наклонив голову, спросил Саске. — Мы явно не сойдёмся во мнении. Резко повернувшись к Сакуре, Ино обратила на неё удивлённый взгляд. — Я думала, что ты сейчас скажешь: потому что я тебя разъебу! Кинув косой взор на подругу, Сакура решила не лишать себя удовольствия произнести: — Оу, да? Я думала, что такое произносить не стоит — ведь это очевидный факт. Скосив язвительный взгляд на Саске, она ожидала увидеть на его лице хоть какую-то эмоцию. Но в ответ получила лишь самодовольную ухмылку и: — Хм… Какие планы на сегодняшний вечер? Стараясь не показать, насколько её выбил из колеи вопрос, Сакура ответила: — Ты хочешь скрасить мои планы? — Хочу пригласить тебя на свидание. Толком не успев проанализировать слова Саске, и быстро подумав о том, что в итоге это может плохо закончиться Сакура ответила: — Ну так приглашай. — Сегодня в девять? — Сегодня в девять. — Я за тобой заеду. — Заезжай. — Отлично, тогда пришлёшь мне свой адрес, — разворачиваясь в сторону зоны парковки, сказал Саске. — Пришлю, но ты напишешь. — Напишу.***
Носясь по комнате в поисках отпаривателя, Сакура прижимала к уху мобильник и слушала выкрики Ино. Та недоумевала, каким образом обстоятельства сложились так, что Сакура согласилась пойти на свидание с Саске Учихой, когда последний чуть ли не закопал её в словесных баталиях сегодня. — Ино, успокойся, ничего страшного не произойдёт, если я схожу с ним на свидание! — Выдохнув, Сакура прошла вдоль комнаты, ещё раз просматривая все углы, точно помня, что отпариватель был где-то здесь. — Тем более ты всегда ноешь мне насчёт отсутствия отношений в моей жизни. — Ты всегда говоришь мне, что тебе это не интересно, — как бы между прочим заметила Ино. — И для меня всё ещё странно, что Саске так резко пригласил тебя. Вытянув из-за угла комода потерявшийся отпариватель, Сакура, проверив наличие воды в капсуле, поставила его нагреваться. Сев на кровать, она перехватила телефон поудобнее, сказав: — Всё верно, мне не интересны отношения с мужчинами, потому что это трата моего времени. Но я подумала, вдруг один вечер позволит мне понять, был ли его порыв одноразовой акцией или он не такой, как все. — То есть ты у нас всё так же падка на эксклюзив. — Я не изменяю своим принципам, Свинка! Ловя фидбэк в виде очередных возгласов Ино в трубку телефона, Сакура откинулась на мягкую кровать и повернула голову в сторону настенных часов. Было восемь, а в девять за ней обещал заехать Саске. — Ино, мне пора собираться. Через час приедет Саске. — Ну или он по угару тебя позвал и теперь ждёт момента, когда сможет подъебать тебя. Закатив глаза — в который раз за день, — Сакура попрощалась с Ино и скинула звонок. Встав с кровати, она услышала тихий писк отпаривателя. Белый кроп-топ с длинными рукавами сидел на Сакуре как влитой. Форма её груди позволяла надевать обтягивающие вещи, не прибегая к помощи бюстгальтера. Теннисная юбка белого цвета была короткой, настолько, что наклонись Сакура хоть чуть-чуть — и она поднимется до пупка, открывая всё, что спрятано под ней. Однако, несмотря на открытость наряда, Сакуре было плевать. У каждого человека тот стиль одежды, в котором уверенность в себе повышается вдвое. Будучи одетой в короткую юбку и обтягивающий топ, Сакура чувствовала себя уверенно и комфортно. Надев носки, Сакура встала с кровати и, подойдя ближе к зеркалу, изучила в нём своё отражение. Образ смотрелся просто, но женственно. Самое то для свидания. Кивнув отражению, будто соглашаясь с выбором, Сакура плюхнулась в бежевое кресло на тонких колесах и, поворачиваясь во все триста шестьдесят градусов, подъехала к небольшому трюмо. На нём стояла косметика, различные уходовые средства и всё то, что могло понадобиться Сакуре для того, чтобы привести себя в надлежащий вид. Взяв в руки расчёску, Сакура прошлась ею по локонам, распределяя волосы по плечам. Она любила оставлять их распущенными — так волосы казались воздушными, мягкими и шелковистыми. Следя за движением расчёски через зеркало, Сакура задумалась о Саске. Мысли бродили вокруг одного и того же, а желание узнать Саске лучше не покидало её. Было до невозможности интересно понять его мотивы и узнать, по какой причине он позвал её на свидание. Сакура никогда не рассматривала Саске как мужчину. Их общение сводилось к спискам на доске почёта, среди которых они были на одном уровне с отметкой «отлично». А сейчас, в вечер, когда Сакура, сидя напротив зеркала с расчёской в руках, думала о предстоящей встрече; ловя себя на мысли, что Саске заинтересовал её после дебатов на сегодняшнем мероприятии, Сакура чувствовала тремор рук, заставляя себя собрать всю смелость в кучу, запихивая глубоко в задницу чувство притяжения к его таинственной персоне. Отложив расчёску на край стола и откинув длинные локоны за спину, Сакура взяла в руки косметичку. Замазывая консилером синяки под глазами от бессонницы и подкрашивая длинные ресницы чёрной тушью, она радовалась результату в отражении зеркала. Особо косметикой Сакура не пользовалась. Ей было достаточно спрятать следы отсутствия сна, и всё. Наличие косметики на лице никогда не волновало Сакуру настолько, чтобы чувствовать себя дискомфортно при её отсутствии. Из приоткрытого окна задувал тёплый ветер, колыхая розовые пряди волос. Завершая лёгкий макияж, Сакура обратила внимание на уведомление на загоревшемся дисплее телефона. Встав с кресла и подойдя к кровати, Сакура потянулась за телефоном, уже зная, кто это мог быть. Открывая мессенджер, Сакура удивилась наличию этого номера в списке контактов, вспоминая, что у каждого члена студсовета есть номера всех руководителей. 21:00 Учиха Саске: Я приехал. Облизнув нижнюю губу, Сакура почувствовала солоноватый приятный вкус кокосового блеска и чуть улыбнулась размышлениям. «Учиха Саске. Ты очень… пунктуальный, блядь».***
Сегодня она так яростно доказывала свою точку зрения на коллоквиуме, пойдя против толпы, что Саске невольно провёл между ними незримую параллель. А затем, стоило встретить её в коридоре и переброситься парой колких фраз, внутри него что-то щёлкнуло, и он не смог идентифицировать это чувство, прежде чем раскрыть рот. Вот так с лёгкой руки Саске пригласил на свидание Харуно Сакуру. Просто… Просто так захотелось. Саске понятия не имел, чем настолько сильно его зацепила эта розововолосая бестия. Он почувствовал в ней что-то, будто не разгаданную анаграмму с кучей букв и отсутствием смысла. Когда Саске увидел её, запрыгнувшую на сцену прямо перед лицом лектора, он ничего не понял. Саске видел лишь девушку, казавшуюся очень хрупкой в своей безразмерной толстовке и широких штанах. Маленькая, но высокая, отдалённо напоминавшая героиню диснеевского мультика, она стояла посреди сцены, уверенно хлестая недалёких студентов заумными фразами о женской эмансипации и совершенно не боясь того факта, что лектор был готов запихнуть ей микрофон глубоко в зад. Девушка по имени Сакура Харуно. Студентка, которая всегда идёт наравне с ним. Каждый раз слыша её фамилию среди лучших студентов-активистов, Саске задумывался о том, что она явно относится к тем, для кого понятие «въёбывать» синоним к слову «жизнь». Вступая с ней в диалог на лекции, Саске и подумать не мог, что полемика вдруг затянет его настолько, что на выходе из университета ему взбредёт в голову позвать её на свидание. Саске примерно накидывал возможные мысли, которые могли крутиться в голове Сакуры после его внепланового инвайта*. У него самого в мозгах была каша. Сейчас же, нервно постукивая по кожаному рулю машины, Саске откровенно бесился. В его голове крутился водоворот мыслей, а Сакура спустя десять минут после отправленного им сообщения всё не появлялась на горизонте. Саске не любил, когда оговорённые временные рамки не соблюдались. Брат научил его пунктуальности ещё в детстве. По сей день Саске соблюдал правило «Не опаздывай на встречи, и тогда ты сможешь контролировать ситуацию». Вгоняя себя в привычное ему раздражение, Саске пытался отпустить мысли об опоздании Сакуры куда-то во вселенную и подогнать их под клише «Девушки не опаздывают, а задерживаются». Выдохнув, Саске обратил внимание на горящий спидометр, мысленно прикидывая, с какой скоростью ему предстоит ехать, и подсчитывая минуты, предполагая, через какой промежуток времени они с Сакурой будут в выбранном им месте. На периферии зрения мелькнула тень, отчего Саске вскинул взгляд на лобовое стекло машины. Дыхание сперло, и накопившиеся эмоции негодования и нервозности сменились приятными неожиданными чувствами. Саске описал бы их как лёгкое возбуждение с примесью чего-то, ранее ему неведомого. Увидев, как Сакура плавно двигается в сторону автомобиля, Саске, не сводя с неё взгляда, буквально залип и, оценивая её образ, сравнил его с тем, что ему удавалось видеть ранее. Вместо привычных бесформенных джинсов, в которых он зачастую видел Сакуру щеголяющей по университету, на ней была юбка, оголяющая добрую часть ног. И чем ближе Сакура подходила к машине, тем сильнее менялся угол наклона головы Саске — так он выражал удивление. А удивляться было чему. Саске относил себя к тому типу мужчин, которым нравятся красивые женские ноги. И чёрт бы побрал Харуно Сакуру и её идеально стройные и, оказывается, загорелые ноги. Размышляя о том, зачем же скрывать такие ноги под слоем бесформенной одежды, Саске продолжал сопровождать Сакуру взглядом. Он медленно прикрыл глаза, касаясь пальцами переносицы, и открыл их вновь, когда пассажирская дверь открылась. В салон автомобиля юрко ступила стройная ножка, а следом на сиденье опустилась Сакура. В тусклом освещении уличного фонаря, пробивающемся сквозь стекло автомобиля, её ноги поблескивали, будто их намазали чем-то блестящим и — Саске чётко уловил запах — вкусно пахнущим. Она поудобнее устроилась в кресле, посмотрев Саске в глаза, и ему пришлось моргнуть, избавляя себя от наваждения, что неожиданно нахлынуло на сознание. От него и вида тех самых ног, которые теперь долго будут преследовать его во снах и наяву. — Привет. — Пройдясь быстрым взглядом по телу Сакуры ещё раз, Саске добавил: — Я бы открыл тебе дверь, но ты и сама прекрасно справилась. — Судя по взгляду, тебе явно нравится выбранный мною наряд, — слегка вскинув брови и словно бросая вызов, сказала Сакура. — Однако что-то комплиментов я не слышу. В ее словах сквозила правда. Саске был уверен, на его лице не дрогнул ни один мускул — слишком хорошо натренирован, чтобы позволить Сакуре увидеть своё замешательство, вызванное её открытым подначиванием. Уступать не в его стиле, поэтому буквально через секунду ответ вырвался наружу: — Если тебе так сильно хочется, я готов задрать эту до пизды короткую юбку, и тогда ты мой комплимент почувствуешь. — Всё правильно, Учиха, так держать! — И кстати, ты опоздала. Увидев, как Сакура, закатив глаза, откинулась на спинку кресла и, закинув ногу на ногу, выдохнула, будто говоря «Не начинай, со мной не работает», Саске решил не останавливаться в потоке саркастичного юмора на этот вечер. — Может, ты мне сразу список набросаешь? — Ловя вопросительный взгляд Сакуры, он решил объяснить: — Что можно и нельзя делать с феминистками? — А ты накидывай, не стесняйся. А я по ходу дела буду давать добро, — сказала Сакура, скрестив руки на груди, отчего та слегка приподнялась, привлекательно выглядывая из-под выреза топа. — Сакура, я никогда не стесняюсь — просто пытаюсь быть вежливым. — Повернувшись к ней корпусом, Саске наклонился ближе, сохраняя комфортное для них обоих расстояние. Уловив её взгляд, Саске посмотрел в сторону задних сидений, удовлетворённый тем, что то же самое сделала и Сакура. Заинтересовалась. Мило. — Я бы мог прямо сейчас разложить тебя на этом сиденье, но я вежливый, Сакура. — Смотря на вспыхнувшие щёки, Саске продолжил: — Поэтому спрошу ещё раз. Что можно и нельзя делать с феминистками? Саске видел её замешательство. — Очень мило с твоей стороны, Саске. — Спасибо, мама научила. Иначе… — Он снова перевёл взгляд на пассажирские сиденья автомобиля и усмехнулся, когда Сакура от этого действия вжалась в спинку кресла. — Пристегнись, я люблю побыстрее. — Что, прости? — Я говорю, пристегнись, Сакура. Нас ждёт поездка с ветерком. Пока она пыталась справиться с ремнём безопасности, Саске завёл машину. Чёртов ремень всё никак не поддавался Сакуре, что начинало раздражать уже самого Саске. — Дай сюда. — Пара лёгких движений, и заветный щелчок замка послышался в салоне автомобиля. Проводя руками вдоль лент ремня безопасности, Саске отрегулировал его. — Не давит? — Спасибо. В самый раз. — Сзади всё же было бы удобнее. — Что? — Ты на переднем сиденье, Сакура. Сзади можно не пристёгиваться, — лукаво улыбнувшись и слегка приподняв бровь, сказал Саске. — Или у вас, феминисток, как-то по-другому? — Да. — Она медленно кивнула, а её щёки были всё такими же очаровательно красными. — То есть нет — я за безопасность. — Я тоже. — Отлично. — Отлично, — кладя руку на руль, повторил Саске. В воздухе повисло короткое молчание, и, разбавляя тишину, он в шутку — а может, и нет — спросил: — Может, всё-таки назад? — Езжай, блядь, уже! Слабо ухмыляясь и забавляясь скрытой нервозностью Сакуры, Саске расслабился в сиденье, сказав: — Понял. Выкручивая руль, уверенно маневрируя между припаркованных машин, Саске быстро выехал с территории жилого комплекса на автомагистраль. В девять вечера, как в каждый будний день, был огромный поток машин, что означало лишь одно: до места назначения они доберутся в лучшем случае минут через сорок вместо запланированных двадцати. «Дерьмо...» — подумал Саске. О чём он только думал, когда решил ехать на другой конец города в вечер пятницы, Саске не знал. Мозг любезно предоставил ему ответ на этот вопрос. Саске тут же взглянул на Сакуру. Красиво. Ветер из приоткрытого окна развевал её длинные волосы, спутывая их. Глядя, как розовые нити кружат в потоке ветра, Саске заметил, как одна непослушная прядь прилипла к её пухлым и влажным от блеска губам. Саске вдруг захотелось потянуться к ним, чтобы убрать надоедливую прядь волос, но Сакура его опередила. Отлепляя тонкие волоски, она недовольно причмокнула накрашенными губами, так естественно и одновременно так пошло, что Саске сглотнул в момент ставшую густой слюну. Сакура будто почувствовала на себе его взгляд — и, повернув голову в его сторону, уставилась прямым взглядом на Саске. — Так и куда мы едем? Сакура смотрела внимательно, не отводя взгляда, и единственное, что выдавало её волнение, — пальцы, нервно перебиравшие края коротенькой юбки. Обратив внимание на то, как волосы стали мешать её обзору — она поправляла их, хоть это и было бесполезно, — Саске закрыл окно. — За город, — крутанув руль и перестраиваясь в другую полосу, сказал Саске. — Хочу тебе кое-что показать. — Да ты интриган, Саске. — Она улыбнулась, слегка прикусывая нижнюю губу, будто сдерживая широкую улыбку. — Не расскажешь мне, пока не приедем? Усмехнувшись, Саске посмотрел на неё так, что во взгляде читалось: «Неужели такая нетерпеливая?» В ответ Сакура лишь скривила незатейливую гримасу обиды и развернулась лицом к окну. Довольствуясь своей невозмутимостью, Саске, уже собравшись вновь вернуть всё внимание дороге, вдруг зацепился взглядом за чёртов ремень безопасности. Кажется, он всё-таки немного перестарался. Ткань топа под ремнём натянулась настолько, что казалась второй кожей. Внезапно Саске подумал, что его предположения могут быть правдивы. Нужно подтвердить свою теорию. Потянувшись к панели управления правой рукой, Саске отключил климат-контроль. Его действия остались без реакции — Сакура даже не обратила на это внимания. Она продолжала молча смотреть в окно, сверля проезжающие мимо машины взглядом. Саске понимал, что, заметь она его действия, пришлось бы придумывать им аргументы. Стоило отвлечь её, чтобы Сакура не сразу почувствовала перепад температуры в салоне автомобиля. — Кхм. — Саске прочистил горло, привлекая внимание Сакуры. — Можешь накидывать варианты, а я… — Ты издеваешься? — перебив его, Сакура насупилась, тихо пробурчав: — Я не очень-то люблю сюрпризы. — Почему же? — Саске тянул время как мог. — Предпочитаю быть ко всему готовой. — Она снова потянулась к краям юбки. — Неожиданные сюрпризы — это не совсем моё. — Ты многое теряешь. — Саске краем глаза проследил за движением её рук и медленно перевёл взгляд выше, так и не дойдя до уровня её лица. — Во-первых, неожиданные сюрпризы, знаешь ли, могут быть очень приятными. — «Когда ты уже замёрзнешь, Сакура?» — А, во-вторых… — «Блядь», — считай, я плачу тебе сюрпризом за сюрприз. — Что ты имеешь в виду? — Она непонимающе уставилась на него. — Не припомню, чтобы готовила тебе какие-либо сюрпризы. — Тебе не холодно, Сакура? — Немного, — слегка сузив глаза, словно не веря, что он действительно интересуется этим, ответила Сакура. — А что? — Ничего. — Саске кинул красноречивый взгляд на её грудь, где из-под топа отчётливо выделялись небольшие и аккуратные соски. — Просто вижу. — Видишь что? — Сакура проследила за его взглядом, и её глаза мгновенно расширились то ли от удивления, то ли от ужаса. Сейчас оба пялились на её грудь, и у каждого были свои причины не отрывать взор. Как бы Саске ни соглашался с тем фактом, что глазеть так открыто неприлично, — он не мог спорить, что открывшаяся картина ему нравилась. Грудь у Сакуры была небольшой, но, судя по форме, очень красивой и аккуратной. С этими мыслями Саске повернул на полупустую трассу и услышал тихий выдох. Сакура явно была смущена сложившимися обстоятельствами, и, будучи джентльменом, Саске вновь включил климат-контроль. Уличные фонари можно было по пальцам сосчитать. Саске ездил плавно, без высоких скоростей, объезжая всевозможные кочки и неровности на дороге. Аккуратно ведя автомобиль, Саске наблюдал за сменяющимся видом из окна. Автомагистраль сменилась лесополосой, проезжающие мимо машины свелись к минимуму. Кинув взгляд на Сакуру, Саске вновь задумался об отсутствии бюстгальтера на ней. Не имея сил промолчать, Саске спросил: — Это какая-то дань феминизму — ходить без лифчика? Тихое шипение Сакуры дало ему понять, что у неё начинает подгорать от глупых предположений. Саске прекрасно понимал, что к феминизму отсутствие бюстгальтера никак не относится. Ему просто было интересно прощупать границы Сакуры. — Если ты не в курсе, то я готова просветить тебя: отсутствие лифчика на теле женщины не относит её к разряду феминисток. Однако если мы говорим о личном комфорте, то можешь определить отсутствие белья на мне как бодипозитив. — Так на тебе нет белья? Совсем? — со всей серьёзностью спросил Саске. — А говорила, что сюрпризы — это не твоё. — УЧИХА!***
Припарковав машину напротив небольшого склона, ведущего к маленькому пруду, Саске отстегнул ремень безопасности и, провернув ключ, вышел из салона автомобиля. Огибая капот, он широким шагом прошёл к пассажирской двери, не дав Сакуре опомниться и открыть дверь самостоятельно. — Всё-таки ты открыл мне дверь, — принимая его руку, ответила Сакура. — Мои джентльменские качества ещё не вымерли полностью. — Тогда я подумаю насчёт плюсика в твою карму. — Мне нужно сказать спасибо? — закрывая за ней дверь, спросил Саске. Сакура повернулась к нему, вскидывая голову, и, смотря ему в глаза, ответила: — Пожалуй, спасибо должна сказать я — ведь ты открыл мне дверь. Саске ухмыльнулся, оценив шутку. Открыв багажник, он достал оттуда два пледа и средних размеров термосумку. Перехватив все вещи, Саске потянулся к поднятому багажнику и захлопнул его. Обходя машину, Саске обратил внимание на стоявшую у спуска к пруду Сакуру. Она переминалась с ноги на ногу, обхватив себя руками, и вглядываясь в полумрак звёздного неба. Края юбки развевал лёгкий ветер, а дрожь колен показывала, что ей холодно. «Пора бы привыкнуть к тому, что девушки не знают о существовании прогноза погоды». Наклонившись ближе к ещё не пожелтевшей траве, Саске поставил термосумку на землю. Раскрывая мягкий плед, он медленно подошёл к Сакуре со спины и, накрыв им её плечи, встал рядом. — Спасибо. Здесь очень красиво. Она тихо выдохнула, кутаясь в плед плотнее. Саске взглянул на неё, всматриваясь в профиль и мысленно сравнивая его с теми, что часто видел на картинах мамы — она любила живопись. — Согласен, — кивнул Саске, вспоминая, как так же любовался этим местом, когда его впервые привёл сюда Итачи. — Есть чай и вино, что бы ты хотела? Зашуршав обёрнутым вокруг тела пледом, Сакура повернулась к нему лицом, удивлённо смотря в глаза. — А ты умеешь удивлять. — Улыбнувшись, она продолжила: — Давай вино. Чай согреет лишь на время. Я знаю, что согреет ещё лучше. Подумав о том, что лучше промолчать, Саске подошёл к оставленной на земле термосумке и, открыв её, достал два бокала и бутылку красного вина. Поставив бокалы на капот машины, Саске откупорил бутылку вина. Почувствовался терпкий винный букет, приятно щекотавший ноздри. Со спины послышался шорох — Сакура приблизилась, встав слева от Саске. Он заметил, что она смотрела за тем, как тёмно-бордовая, почти чёрная в ночи жидкость наполняет бокалы. — Пожалуйста, — протягивая бокал в руки Сакуры, сказал Саске. — Мерси. Она притянула бокал к губам, прокручивая его меж пальцев. Уткнувшись носом в середину бокала, Сакура, глубоко вдохнув, прикрыла глаза. Глядя на то, как она присматривается к вину, Саске сказал: — А ты, я смотрю, профи. — И, поднеся бокал ближе к лицу, сделал так же. Она вскинула на него взгляд, и Саске, всматриваясь в её лицо, вновь поймал себя на том, что не может отвести от неё глаз. Сакура улыбнулась, и на её щеках появились неглубокие ямочки. — Мой отец любитель дегустаций — я многое знаю. Рассказать? Кивнув, Саске обратился в слух, наблюдая за тем, как Сакура повернулась спиной к капоту и, облокотившись на него, начала говорить: — Вино в принципе необычный напиток. Я читала о появлении первых вин и, честно сказать, поразилась тому, насколько интересной оказалась история. — Глубоко вдохнув ещё раз, Сакура продолжила: — Чтобы почувствовать настоящий вкус вина, нужно правильно его пить. Смотри. Сакура приставила к губам край бокала и, отпив немного, повернулась к Саске. Кивнув в его сторону, она осталась неподвижна. Её щёки были надуты, и Саске понял, что вино она так и не проглотила. Осознав, что Сакура ждёт его действий, он повторил за ней. Набрав в рот вина, Саске остановился, ожидая её немых указаний. Было забавно наблюдать за тем, что она показывала. Когда-то он слышал о подобной технике раскрытия вкуса вина, но никогда её не практиковал. Покрутив указательным пальцем возле щёк, Сакура начала аэрировать вино во рту быстрыми и частыми движениями. Будь Саске менее сдержанным — вино из его рта выплеснулось бы прямо на Сакуру от смеха. Стараясь не задумываться о комичности ситуации, Саске повторил за Сакурой, мысленно надеясь, что подобные манипуляции действительно приведут их к должному результату. Резко вскинув ладонь, Сакура показала жестом «стоп» и остановилась. Вытянув губы трубочкой, она начала вдыхать через них воздух, всё ещё не проглатывая вино. Саске сделал то же самое. Вдыхая сквозь губы прохладный воздух, они стояли друг напротив друга, стараясь не засмеяться. Саске видел, как поблёскивали её глаза, будто Сакуру и впрямь это забавляло. Снова остановившись, Сакура резко проглотила вино, ладонью проводя по горлу, призывая Саске повторить. Проглатывая вино, Саске поймал себя на ощущениях нового привкуса. К слову, терпкое послевкусие было приятным, и вино действительно раскрылось по-другому. Наклонив голову вбок, Саске взглянул на Сакуру и увидел неподдельный интерес в её глазах. — Ну как? Саске помедлил с ответом. Вкус действительно был насыщенным и необычным. Он не ожидал, что Сакура знает подобные тонкости, но приятно удивился граням её личности. Ухмыльнувшись, Саске ответил: — Необычно. — И это лишь малая часть того спектра вкусов, которые можно ощутить, проделывая подобные манипуляции с разными винами. — Хм...***
Облокотившись о капот машины, они устремили взгляды в ночное небо. В начале осени, когда в воздухе ещё сохранялось летнее тепло, Сакура не раз любовалась звёздами. Это успокаивало Сакуру так же, как других — алкоголь или чтение книг. Стоя рядом с Саске и покручивая в руке ножку бокала с вином, Сакура поймала себя на мысли, что комфорт — это то, что она сейчас чувствует каждой клеткой тела. Ей не нужно было снова скалиться и бросать колкую фразу, ограждаясь от оппонента. Саске хоть и шутил, упаковывая юмор в сарказм и ехидство, но ни разу не сказал ей, что она неправа или глупа в своих суждениях, и не соглашался с ней открыто. «Почему ты такой сложный, Саске?» Спокойный, нейтральный — будто его не волнует окружающий мир. Саске такой, какой есть, и не пытается придумать себе образ. Наверное, именно по этой причине Сакуре комфортно в этой тишине. — Почему сегодня тебя так зацепили слова первокурсниц? Ты ведь понимала, что они несли полную чушь. Зачем топила до последнего? — Откупорив бутылку вина, Саске подлил ещё себе и ей. Сакура задумалась. Ей не сразу пришла мысль о том, что переубеждать таких, как те малолетние цацы, бессмысленно, да и не особо нужно. Дела ей до них не было, а время потратила. В любом случае Сакура выпустила пар, выдохнув. Она хотела сказать. Хотела устроить разнос, даже если на её мнение всем было абсолютно до пизды. Ей стало легче — это главное. — По неизвестным мне причинам я всегда завожусь, когда затрагивают эту тему. Может, это какая-то травма или неудачный опыт — не знаю, но я стараюсь избегать таких вспышек. — Сделав глоток вина и посмотрев на Саске, она продолжила: — Глупые, раскрашенные во все триста шестьдесят девицы никогда особо не блистали высоким интеллектом. — Используешь обилие косметики как аргумент низкого IQ? — Дефекты мозга тоналкой не замажешь. Неожиданно Саске рассмеялся. Тихо и приглушённо, отпив из бокала красное вино. — А что с парнями? На их комментарии ты реагировала острее. Задумавшись, Сакура пыталась подобрать слова. Её опыт был мал, и каждый раз её общение с противоположным полом заканчивалось быстро — разные взгляды на жизнь, приоритеты и жизненные устои не укрепляли её терпения вывозить общение с ними. — Мне жаль, что в двадцать первом веке большинство мужчин мыслит узко, навязывая свои правила женщинам. Не знаю, с чего они решили, что женщины слабое звено. Я сталкивалась лишь с тем, что мне говорили: «Ты должна», «Тебе нужно» или — моё любимое — «Ты не имеешь права». С чего они вообще взяли, что могут ограничивать? Я злюсь каждый раз и, честно сказать, не особо хочу развивать тему моих взаимоотношений с мужчинами, потому что все они были неудачным опытом. А говорить о том, что и кому кто должен, я могу долго. Это будет нудно.***
Саске задумчиво посмотрел на Сакуру, пытаясь собрать догадки в единую картину. То, что она так яро отстаивала своё мнение, наталкивало его на мысли, что именно опыт провоцировал такие реакции. Вряд ли она пошла на поводу у мейнстрима — ей это несвойственно. В её взгляде прослеживался огонёк разочарования. И Саске не мог не спросить: — Только ли это было причиной? Вскинув голову, Сакура посмотрела на Саске. — Я ни разу не девушка мечты, Саске, — переведя взгляд на звёзды, сказала Сакура. — Я хороша в качестве друга. — Поэтому у тебя нет парня? — Нет, — хмыкнув, ответила Сакура. — Потому что я самовлюблённая эгоистичная сука с комплексом бога, и ебала я тратить своё время на кого-то ещё, кроме себя. Её голос, максимально пропитанный сарказмом и грустью, лишь подтвердил теорию Саске: ей говорили об этом другие, а не она сама. — Хорошее самомнение. — Саске решил разрядить обстановку тупой шуткой в ответ. Хотя, по его мнению, это и на шутку-то не похоже. В Сакуре не было чего-то сверхъестественного. Для Саске она выглядела как обычная девушка, имеющая принципы и приоритеты. Судя по рассказам, большинство окружающих её людей подвержены стереотипному мышлению, отчего Сакуре пришлось стать такой, какая она есть. Колючая, как ёжик, резкая и прямолинейная — такая, какой её воспитали обстоятельства, общество и её внутренняя сила. Тишина, окружившая их, заполнила пространство. Слышался лишь шум дороги где-то в паре километров от них и шелест листьев, затрагиваемых ветром. Сакура зашуршала щебнем под ногами и спросила: — Жалеешь об этом вечере? Кинув на неё взгляд, Саске удивился, пытаясь понять причины её внезапного вопроса. Однако ответ так и повис в воздухе — Саске заметил, как плечи Сакуры задрожали сильнее. — Давай сядем в машину — ты замёрзла. Открывая перед ней дверь, Саске дал Сакуре возможность закинуть плед на заднее сиденье, а после сесть в машину. Обойдя капот, он сел в салон автомобиля, мысленно радуясь, что до этого климат-контроль был включён на максимум. В мыслях Саске крутился ответ на её вопрос. Выдохнув, он уверенно сказал: — С момента, как ты села в эту машину, я ещё ни разу не пожалел об этом свидании. — Оказывается, говорить прямо в лоб не только моя прерогатива. — Считаешь наличие прямолинейности своей фишкой? Закинув ногу на ногу, оголяя верхнюю часть бедра, Сакура опёрлась о подлокотник и, скептически посмотрев на Саске, сказала: — Я всегда говорю то, что думаю. Это напрягает окружающих и зачастую выходит мне боком. Саске, сидевший неподвижно, в упор смотрел на ноги Сакуры, не имея ни возможности, ни желания оторваться. Ему вдруг захотелось коснуться этой мягкой кожи. Её прямолинейность цепляла, вызывала заинтересованность. Саске такое положение дел устраивало. Он подумал о том, что знает о причинах непонимания со стороны других людей. — Скорее всего, ты просто не вовремя включаешь свою прямолинейность. — А вовремя — это когда? Откинувшись на сиденье, Саске расслабился и, смотря Сакуре прямо в глаза, сказал: — Например, сейчас. Нахмурившись, Сакура недоумённо взглянула на Саске. — Что ты имеешь в виду? Прищурив глаза, Саске молча уставился на Сакуру. Эта девушка неосознанно вызывала в нём спектр чувств, заставляющих его быть предельно честным и открытым. — Пиздец хочу тебя, Харуно.***
Находясь рядом с ним в полумраке салона машины, Сакура чувствовала, как всё её тело покрывалось мурашками. Сидящий напротив неё Саске смотрел из-под полуприкрытых век, будто ожидая дальнейших действий. Сглотнув тугую слюну, Сакура рассматривала его, тянула время, пытаясь унять трясущиеся от переизбытка эмоций пальцы. Она опустила взгляд, и в глаза бросилась внушительных размеров выпуклость между его ног. Не прекращая смотреть на стояк Саске, она приподняла бровь и сказала: — Ну раз сейчас тот самый момент, то чего мы сидим без дела? — Улыбнувшись, слегка прикусывая нижнюю губу, Сакура подняла взгляд к лицу Саске. Неуверенность сменилась диким желанием и предвкушением дальнейших событий. — Сними трусики. Жар в груди распространился с бешеной скоростью, побуждая Сакуру беспрекословно выполнить его приказ. Сохраняя зрительный контакт, Сакура, опираясь на ступни, приподняла бёдра над пассажирским сиденьем и, опустив руки к тазовым косточкам, медленно потянула резинку стрингов к коленям. Сняв розовые кружевные трусики, Сакура смяла их в кулаке и, медленно выдыхая, ожидала дальнейших указаний. В это время Саске протянул к ней раскрытую ладонь, и Сакуре этого хватило, чтобы понять, чего он хочет. Немного удивлённо, но без сопротивления она всё-таки вложила в ладонь Саске свои трусики. Прерывая их зрительный контакт, он перевёл взгляд на бельё в своих руках и, покручивая кистью, неспешно стал рассматривать его. Следя за его действиями и пытаясь сквозь пелену возбуждения понять мотивы Саске, Сакура спросила: — У тебя что, фетиш какой-то? — Нет, просто хочу кое-что проверить. Его пальцы дотронулись до внутреннего шва, что до этого плотно прилегал к промежности Сакуры. Он был полностью мокрым, и она это понимала. От осознания этого факта возбуждение ещё сильнее накрыло её, а мурашки, пробежавшие по телу Сакуры, лишь усилили эффект. Усмехнувшись, Саске сказал: — Неужели тебя так завели разговоры о прямолинейности, Сакура? — Повернувшись к ней всем корпусом, он откинул трусики на заднее сиденье. Закатив глаза, Сакура выдохнула. — Какая, к чёрту, разница, Саске, когда я сижу тут без трусов? Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова, всего несколько секунд. — И вправду, — наклоняясь чуть вперёд, сказал Саске. — Тогда почему бы тебе не потрогать себя там, Са-ку-ра? Яркий румянец залил щёки Сакуры: то ли от смущения, то ли от возбуждения, нахлынувшего на неё от осознания того, насколько близко к ней был Саске, — Сакура не знала. Вид выпирающего из-под ткани джинсов члена отбросил мысли о горящем лице куда-то во вселенную, и Сакура коснулась ладонью своей промежности. Распределяя пальцами обильно выделяющуюся смазку по половым губам и клитору, она откинулась на спинку сиденья, вдыхая полной грудью. Поддаваясь усиливающимся ощущениям, Сакура сильнее надавила на клитор подушечками пальцев, ускоряясь. Сквозь затуманенный взгляд она видела, как Саске наблюдает за ней, отчего распалялась ещё сильнее. Дыхание участилось, ноги задрожали, и Сакура, раздвинув их шире, прикрыла глаза. Слева послышался звук расстёгивающейся ширинки. Сакура приоткрыла глаза, посмотрев в сторону Саске, и, прикусив губу, выдохнула. Смотря на неё, Саске сказал: — Если ты чего-то хочешь, Сакура, — просто скажи. — Пробежавшись по ней взглядом, он продолжил: — Куда же потерялась твоя прямолинейность? Проглотив всплеск негодования, Сакура решила, что играть во флирт ей очень даже нравится. А если прибавить к этому её острый язык — интерес возрастал вдвое. — У меня не было секса почти год, Учиха, — кинув красноречивый взгляд на его стояк, ответила Сакура. — И, судя по твоей реакции, мы сейчас хотим одного и того же. Сощурив глаза, Саске резко сократил между ними расстояние, наклонившись к Сакуре почти вплотную.***
От таких неожиданных действий Сакура выдохнула, вжавшись в сиденье, продолжая беспрерывно смотреть в его глаза. Саске уловил немой посыл в затуманенном взгляде: она ждала его действий. Усмехнувшись уголком губ, Саске молча потянулся рукой к бардачку. С губ Сакуры слетел недовольный вдох, и, нахмурившись, она проследила за его действиями. Он видел, как её глаза слегка заблестели, когда в полумраке сверкнула глянцевая упаковка. — Оу… Чуть повернув голову и наклоняясь ближе к её уху, Саске сказал: — Иди сюда. Опираясь о его плечи, Сакура перекинула ногу и, усевшись на колени Саске, заёрзала. Такие манипуляции усилили давление в штанах, заставив его шикнуть и сказать: — Я тоже за безопасность — это раз. — Схватив Сакуру за локоть, он потянул её на себя так, что их лица оказались в сантиметре друг от друга. — И, как я уже и говорил, — он прошёлся кончиком языка по её нижней губе, ощутив, как Сакура от таких действий полностью размякла в его хватке, — я люблю побыстрее — это два. Саске оценил, насколько она поддаётся всем его манипуляциям. Она была словно масло, к которому поднесли раскаленный нож, — с каждой секундой таяла всё сильнее. Саске впервые в жизни пожалел, что надел джинсы. Ему хотелось ощущать кожей тот жар и влагу, которую Сакура источала между ног. Мысль о том, какой мокрой и готовой она сейчас была для него, уносила всю его сдержанность вкупе с джентльменством к чертям. Хотелось войти в неё грубо и резко, без сраного презерватива, чтобы каждой клеточкой тела прочувствовать узость и влагу. «У меня не было секса почти год…» Это единственное, что останавливало Саске. Он знал о тонкостях женского организма и понимал, что сейчас им некуда спешить. Сейчас Сакура с ним и для него. Обратив внимание на то, как она смотрит на выпирающий в трусах член, немного неуверенно и с робостью — как будто, стоило ей стать к нему ближе, вся её спесь сошла, — Саске сказал: — То есть поласкать себя тебе стыдно не было, а взять мой член в руки — это тебя смущает. — Он провёл ладонью по её волосам, заправив прядь за ухо. — Очень мило, Харуно Сакура. Он надеялся, что эта издёвка придаст Сакуре мотивации, и, чёрт возьми, как же Саске был прав, потому что в следующую секунду она сжала его член через трусы. — Ш-ш-ш… — тихо зашипел Саске. Немного ослабив хватку, Сакура прошлась по твёрдому члену ладонью, отчего тот дёрнулся в ответ. Вконец осмелев, она приспустила резинку боксеров и, охнув — что вызвало довольную ухмылку со стороны Саске, — коснулась его. Это был тот самый контакт, кожа к коже, о котором минутами ранее думал Саске. Обхватив член у основания, Сакура медленно провела ладонью вверх и вниз. Поступательными движениями она ещё несколько раз повторила свои манипуляции и, оттопырив указательный палец — что выглядело непривычно в глазах Саске, — очертила головку, размазывая выступивший предэякулят по её периметру. Разум Саске затуманился, а дыхание постепенно сбивалось — настолько ему нравились действия Сакуры. Однако он осознавал, что ему и этого мало. Поднеся ко рту уголок от упаковки презерватива, Саске сорвал край обёртки. Достав презерватив, он протянул его Сакуре, давая понять, что надеть ей придётся самостоятельно. Сакура послушно приняла полупрозрачное латексное колечко и аккуратно распределила по стволу. Схватив её за бёдра — как и хотел до этого, — Саске надломленным от перевозбуждения голосом прохрипел: — Привстань. — Сжимая мягкие бёдра сильнее, он чуть придвинул её ближе. — Аккуратнее с… — Не успел он договорить, как Сакура ударилась головой о крышу машины, — головой. Приставляя член к влагалищу, Саске провёл головкой по влажным складкам и даже сквозь латекс ощутил жар, исходящий от Сакуры. — Саске, пожалуйста, будь… — Я помню. Постепенно входя в Сакуру, он всё так же держал её за задницу, помогая ей опуститься ниже. В глазах резко потемнело, когда он из-за обильно выделяющейся смазки вдруг резко вошёл до самого основания. Из лёгких выбился кислород, а пляшущие в глазах точки мелькали слишком быстро. Единственное, что успел уловить Саске, — это то, как Сакура впилась пальцами в его плечи и, немного запрокинув голову, приоткрыла рот, хапнув воздуха от обрушившихся ощущений. — Сколько, говоришь? Год не было? — выдыхая, спросил Саске. — Примерно… Ах! — Не дав ей договорить, Саске медленно качнулся вперёд. — Боже… Стенки влагалища плотно обхватывали его член — будто латексная перчатка. Продолжая всё так же размеренно двигаться в ней, Саске чувствовал, как Сакура, привыкнув к нему, начала ускоряться и, плавно двигая бёдрами, уже самостоятельно насаживалась на него сильнее. Рассматривая Сакуру, насколько это возможно, Саске неосознанно сравнил её с наездницей. Наруто как-то потащил его на ипподром, но Саске это не особо вкатило, поэтому спустя пятнадцать минут занятий он отчалил со словами, что скачки ― это бесполезная трата времени. Сейчас он был готов взять свои слова назад. Где-то в мыслях Саске мелькнуло: «Интересно, а она подобные занятия посещала?» Саске заметил, как капелька пота медленно стекала по шее Сакуры и двигалась прямо в разрез топа, скрываясь в ложбинке меж её грудей. Саске понял, что забыл о самом главном. Резким движением он схватил края топа, приподнимая его. Её грудь была именно такой, какой он и представлял, — небольшая и аккуратная. Положив ладонь между её лопаток, Саске притянул Сакуру ближе, обхватив губами бледно-розовый сосок. Втягивая его в рот, Саске почувствовал солоноватый привкус на языке, и ему это нравилось. Напряжение усиливалось с каждым толчком, а скачущая на Саске Сакура буквально дрожала от приближающейся разрядки — он чувствовал усиливающуюся пульсацию стенок вокруг члена. Сакура прильнула к нему вплотную, тем самым поменяв угол проникновения. — А-а-ах, Саске… Двигаясь навстречу её бёдрам, Саске ускорил движения, насколько мог, крепко окольцевав Сакуру. Она была настолько худенькой, что, держа её за талию обеими руками, Саске удивился, когда его пальцы соприкоснулись. Её всю мелко затрясло, и она прогнулась в спине. Короткий сигнал клаксона оглушил их в момент, когда Сакура, откинувшись назад, ударилась спиной о руль, ловя ртом воздух. Её тяжёлое сбившиеся дыхание опалило шею Саске, когда он придвинул её к себе. Продолжая неподвижно сидеть, Саске ждал, когда Сакура придёт в себя. Ощущения в районе паха побуждали Саске наплевать на все принципы и уважение к Сакуре — настолько он хотел её всю. Разрядка вот-вот должна была настигнуть его, и Саске не мог больше ждать. Приподняв голову, коснувшись лбом его, Сакура посмотрела в глаза Саске сквозь полуприкрытые веки. Она облизнула верхнюю губу. В тусклом свете луны Саске заметил, как блеснул её язык, и ему вдруг очень сильно захотелось ощутить, как он скользит по его члену. Рука слегка сжалась на её влажной от пота шее, привлекая ближе, и Саске, склонившись к уху Сакуры, сказал: — Закончишь ротиком? Сакура медленно отстранилась. Её зрачки расширились, когда он, сидя под ней, медленно вышел и стянул презерватив, кинув его куда-то между сидений. Переместившись на пассажирское сиденье, Сакура упёрлась в него коленями. Смотря прямо на Саске, она медленно опустилась к его бёдрам, где ранее скакала так, словно всю жизнь занималась конным спортом и выигрывала гран-при. Когда её нежная ладошка сжалась вокруг основания, большим пальцем Сакура надавила на упругую головку, размазывая смазку, отчего Саске попытался сдержать гортанный рык. И получилось весьма плохо, судя по реакции Сакуры. Она хмыкнула, обдав его пах тёплым дыханием, заставляя напрячь ягодицы. Открыв рот, Сакура высунула язык. Саске даже не пытался скрыть удивление — на влажном и мягко скользящем от основания до самой головки его члена языке блеснула серебряная штанга. Лёгкий холодок металлического шарика вкупе с её обжигающим языком вызывали необычные, но приятные ощущения. Саске прикрыл глаза, не разрывая зрительного контакта с Сакурой, которая медленно прошлась языком вокруг головки его члена. Закрыв глаза, вобрав почти со свистом спёртый воздух в лёгкие, когда она взяла в рот достаточно глубоко, — Саске замер, полностью отдаваясь ощущениям. Резко отстранившись, Сакура продолжила водить языком по члену. Открыв глаза, Саске увидел пошлую и очень призывную улыбку на лице Сакуры. Он понял — она его дразнила. Сузив глаза, он положил руку на затылок Сакуры, слегка надавливая. От такого напора она резко разомкнула губы и едва успела спрятать зубы, прежде чем Саске вошёл почти на всю длину, вышел и выдохнул: — Не дразни меня, Сакура. Она смотрела на него распахнутыми глазами с тёмными расширенными от возбуждения зрачками, а по нижней губе на подбородок стекала слюна, капая на его лобок. Саске едва подавил порыв кончить только от одного вида. Какая же она, блядь, красивая. Пальцем очертив полукруг на её скуле и улыбнувшись, Саске мягко надавил на затылок Сакуры и зарылся пальцами в её розовые волосы. В свою очередь, Сакура продолжила сосать, послушно втягивая щёки. Хорошая девочка. С каждым новым движением Саске входил глубже, ощущая мягкость её щёк, дёсен и глотки. Он дышал всё чаще, ритмично приподнимая бёдра и неосознанно напрягая мышцы ног и ягодиц. Тишину в салоне машины разбавляли мокрые горловые причмокивания Сакуры и пошлые рыки Саске — их общий быстрый ритм. Саске попытался отстраниться, чтобы не кончить ей в рот, но Сакура не позволила. Она положила руку ему на грудь, заставляя полностью откинуться на спинку сиденья. Чувство онемения прошлось по ногам Саске, когда он почувствовал приближающуюся разрядку. Из груди вырвался приглушённый стон, когда он, с силой сжав её волосы на затылке, толкнулся до самого основания. Когда головка члена уткнулась в горло, Саске мелко затрясло. Долгожданная разрядка пришла мгновенно, разливаясь жидким потоком спермы в её рот. Сквозь приподнятые веки он видел как Сакура отстранилась и, смотря прямо в глаза, сглотнула. Саске, шумно выдыхая, прикрыл глаза.***
Вопреки всем ожиданиям дорога до дома Сакуры показалась короткой. Вместо сорока минут пути, что они потратили на выезд из города в начале встречи, сейчас путь занял всего двадцать. После такого бурного свидания — первого такого свидания в её жизни — Сакуре прощаться с Саске вовсе не хотелось. Во время их беседы на капоте машины под звёздами Сакура чувствовала, что каждое её слово встречено с вниманием. У неё не было ощущения, что Саске интересуется аспектами её жизни лишь для того, чтобы использовать против неё самой. Сегодня Сакура увидела в Саске нечто другое, а не просто имя из списка активистов напротив неё. Из всех индивидуумов, появлявшихся в её жизни когда-то, мужчиной она могла назвать только Саске. Он привлекал её, и она этого не отрицала. Его внешность, волевой характер и манера доминировать — абсолютно всё нравилось Сакуре. Такому мужчине хотелось поддаваться и отдавать себя полностью и без остатка. Прикажи он ей ещё раз снять трусы, даже будучи в общественном месте, — Сакура непременно сделала бы это вновь. От этих мыслей ей было и страшно, и приятно одновременно. Такой эмоциональный коллапс был ей непривычен, отчего ладони постоянно потели, а дыхание сбивалось, вызывая лёгкое головокружение. Думая о случившемся сегодня, Сакура ловила себя на мысли, что не позволит этой встрече быть первой и последней. Ей понравилось даже больше, чем она могла предположить. Хотя, честно сказать, Сакура и не думала о таком исходе — горячем, громком и разбившем вдребезги все её правила. За размышлениями Сакура не заметила, как они доехали до её квартала. Опомнилась лишь в тот момент, когда Саске припарковал машину, а двигатель затих, пропуская тишину в салон автомобиля. Ощутив на себе взгляд Саске, Сакура моргнула, и, казалось, в этот момент он решил, что нужно быть первым, кто нарушит интимную тишину. — Мы приехали. — Я вижу. — Сакура хотела по привычке начать собираться, но вдруг вспомнила, что совсем не брала с собой никаких вещей. В очередной раз расправив складки на уже довольно помятой после недавнего родео юбки, она протараторила: — Спасибо за вечер. Мне, э-э-э… — Слова о том, насколько ей понравилось свидание, так и просились наружу, но выдавить их Сакура так и не смогла. Саске, казалось, уловил ход её мыслей. — Мне тоже. — Краешек его губ приподнялся. — И знаешь… — Он потянулся рукой к её волосам, заправляя выбившуюся прядь за ухо. — Мы так и не поцеловались ни разу. — Хмыкнув, Саске склонил голову вбок и добавил: — Не находишь это странным? — Очень. — Сакуре захотелось рассмеяться, будто в истерическом припадке. — Учитывая, чем мы тут занимались ранее. — Не люблю стереотипы. Саске придвинулся ближе. Рука, до этого покоившаяся на кожаном руле, легла на голую коленку Сакуры и стала медленно поглаживать её. Сакура почувствовала, как от его прикосновения — который раз за этот вечер — кровь разгоняется по всему организму в бешеном темпе. Она покрылась мурашками, и дело далеко не в холодной сентябрьской ночи за окном автомобиля. — И людей, подверженных стереотипам. — Эти слова прозвучали прямо в девичьи губы. Рука, которой Саске недавно заправлял ей прядь за ухо, с силой сжала волосы на затылке Сакуры. Она успела лишь пикнуть от слабого укола боли в момент, когда Саске резко потянул её на себя, впечатываясь в Сакуру губами. Целовался он так же охуенно, как и трахался. Влажные губы скользили медленно и нежно. Язык плавно прошёлся по нижней губе, будто цепляя до этого неизвестные Сакуре нервные окончания. Приятная тяжесть вновь давила на низ живота, заставляя Сакуру свести ноги сильнее. Давление Саске усилилось, и невинный поцелуй быстро перетёк в горячий и страстный. Мокрый, отчасти грубый и настойчивый, он был таким, каким Сакура представляла его. Её опыт был никчёмным. Именно это слово прекрасно описывало предыдущие не особо удачные попытки поцеловаться с кем-либо. Ещё ни разу её тело не реагировало так. Складывалось впечатление, что Сакура и вовсе себе уже не принадлежит. Так уверенно и настойчиво Саске хозяйничал языком у неё во рту, что Сакура полностью растворилась в нём, в его горячем дыхании и в его руках на своём теле. Страстный поцелуй со временем — кто знает, сколько времени они сидели в машине и целовались, как подростки, впервые познавшие прелесть поцелуя, — перетёк в лёгкие причмокивания и мажущие прикосновения губами. Вопреки ожиданиям Сакуры Саске отстранился первым, за что тут же был вознаграждён кислой миной на её лице. Послышался смешок с его стороны, и Сакура медленно приоткрыла глаза. — Ты занималась конным спортом? — Он повёл бровью и с вызовом посмотрел на Сакуру. Большой палец мучительно медленно очертил контуры подбородка. Сакура не знала, чему удивляться больше: вопросу или порыву нежности с его стороны. — Да. — Она постаралась ответить так, чтобы в голосе не слышалось явного удивления. — Откуда ты знаешь? — Догадался. — На лице Саске заиграла пошлая улыбка, а в глазах заплясали черти. В блёклом свете уличных фонарей Саске был особенно сексуальным. Сакура почувствовала, как снова начинает возбуждаться. Ещё чуть-чуть, и она набросится на него. Мысль о том, что Сакура способна изнасиловать Саске, её рассмешила, отчего звонкий смех разнёсся по всему салону автомобиля. — Что? — Саске явно удивился такому внезапному веселью. — Ничего. — Сакура еле успокоилась, смахнув выступающую от смеха слезу. — Всё же ты получаешь свой плюсик в карму. Спокойной ночи, Саске. Хмыкнув в ответ на её фразу, Саске ответил: — Спокойной ночи, Сакура. В последний раз посмотрев на него, Сакура, невинно улыбнувшись, открыла дверь. Выйдя из машины, но ещё не захлопнув её, она услышала голос Саске. — Сакура? — Саске? — До завтра? — До завтра. — Если хочешь… — Хочу. — Ты всё-таки ненасытная. — Саске… — Сакура? — Езжай уже, блядь!***