— Тебе не больно? — спросил Джейс, бережно перебирая пальцами и почти невесомо касаясь густых спутанных светлых прядей.
— Нет, вовсе нет, — еле заметно улыбнулась Хелейна.
Джекейрис точно не помнит, когда это началось. Просто его ровесница-тётя очень любила насекомых и часто лазала за ними по замковому саду, цепляясь платьем и волосами за растения. И однажды густые платиновые волосы Хелейны оказались в таком беспорядке, что Джейс, увидев принцессу, едва не плачущую из-за возможного наказания от матери Алисенты, просто повёл её в их с Люком детскую и принялся расплетать косу, одновременно вытаскивая из волос веточки и листья. Ещё с прошлой жизни у Джейса получалось довольно неплохо делать косы и хвостики. И Хелейне заново заплетённая коса понравилась настолько сильно, что она попросила племянника по возможности помогать ей с волосами.
Если поначалу это действо казалось странным, то теперь оно становилось всё привычнее и правильнее. Джейсу казалось, что это стало их некой традицией: они встречались в Богороще, Хелейна приносила свой гребень и различные ленты, они вдвоем садились на лавку, спрятанную в тени дерева, и он с удовольствием расчёсывал и заплетал её шелковистые волосы. В такие моменты его тётя, не особо любившая телесный контакт с другими родственниками, нежилась от прикосновений и улыбалась, становясь похожей на котёнка, чуть не мурлыкающего от ласк. Сам Джекейрис же словно отключался от роли принца, от обязанностей первенца наследной принцессы, собственноручно взвалившего на самого себя слишком многое. И все чаще Джейс-Андреас вспоминал свою младшую сестру из прошлого, Эбигейл, и время, когда он только учился делать ей причёски в школу, ведь заниматься этим было больше некому. Выходило сначало плохо: было много слёз, криков и выдранных спутанных волос. Позже старший приноровился действовать более аккуратно и менее болезненно, и косы с хвостиками стали получаться намного лучше. Естественно, став старше, Эби предпочла распущенные волосы и обычный хвост замысловатым причёскам, отчасти из-за малоприятных уроков красоты с братом. Проводя время с Хелейной, Джейс вспоминал каждое мгновение их с Эбигейл игр и драк, каждое произнесённое слово поддержки, каждый момент общего веселья. Мальчик перебирал свои воспоминания, как драгоценности в резной шкатулке. Хоть от этого и становилось невыносимо больно, ведь уже не вернуться назад, к оставшейся без старшего брата сестре, но воспоминания, следующие из глубин памяти, обдавали каким-то внутренним теплом. Андреас позволяет себе такие слабости иногда, вечерами, чтобы на следующее утро вновь стать Джекейрисом Веларионом, идеальным наследником.
— У тебя приятные руки, Джекейрис. Спасибо тебе.
— Я же говорил, что ты можешь называть меня просто Джейс. Близкие мне люди так и поступают.
— А я твой близкий человек? — блондинка повернулась лицом к мальчику.
Во взгляде Хелейны проскользнул некий восторг, словно она не ожидала такого. Это заставило мальчика широко улыбнуться, ведь такая реакция не могла не вызывать умиления.
— Разумеется. Иначе стал бы я тебе плести косы? — Джекейрис спросил, смотря на сидящую рядом девочку, отмечая на её лице небольшой румянец.
— Хорошо, тогда просто Джейс.
Таргариен улыбается. Так искренне и широко, что у Велариона перехватывет дыхание. И это внезапно начинает немного напрягать, но он старательно отгоняет неправильные мысли. Они — племянник и тётя, друг и подруга, не более. Так ведь?
— Ну и ну, посмотрите, кто тут у нас!
Когда Джейс слышит этот голос, дыхание непроизвольно учащается, а глаза закатываются от раздражения. Веларион словно в замедленной съёмке разворачивается и видит перед собой Эйгона, своего самого старшего дядю, который всё ещё является ребёнком.
— Мой драгоценный племянник и чудная сестрица! Я всё думал, куда ты так часто начал пропадать после занятий, племянник. А ты, оказывается, общаешься с этой…
— Этой? — возмущенно переспросил мальчик. — Она твоя младшая сестра, Эйгон. Следи за своей речью.
— Будто бы я просил о такой сестре… — сморщил лицо беловолосый. — По правде говоря, я до сих пор не понимаю, что ты в ней нашёл? Она же настоящая чудачка. Вечно говорит непонятную чушь и трогает всякую дрянь.
Джекейрис решил, что пора прекратить это. Его бесило то, с каким высокомерием говорил Эйгон. Было неприятно осознавать, что такой человек являлся его дядей. А ещё неприятнее — что он имел такие же права на престол, что и Рейнира.
— Я же сказал тебе, — раздражённо начал Веларион, вставая с места, — не смей так говорить о Хелейне!
— Вот это да, мелочь злится… — Эйгон нисколько не испугался, а только ехидно ухмыльнулся, скрестив руки на груди. — А иначе что?
— Лучше не доводи меня, — сквозь зубы угрожал Джейс.
— Трясусь от страха, — насмехался Эйгон. — Ты меня на тренировках победить не можешь, а ещё голос подаёшь!
Джейс не отрицал — у них с Эйгоном всегда были напряженные отношения. И из-за разницы в физическом развитии по причине возраста, и из-за разницы в опыте Джекейрис отставал от Эйгона в физических навыках. Однако в этом случае у Велариона появилось огромное желание стереть с лица дяди наглую ухмылку. Он крепко сжал кулаки.
— Джейс, — наконец подала голос Хелейна, — не стоит. Лучше пойдём отсюда.
— Да, Джейс, не стоит, — Эйгон вновь расплылся в оскале. — Даже сестрица признает тот факт, что она не в своём уме.
Веларион разозлился вконец, его глаза потемнели от гнева. Шатен, недолго думая, резко схватил старшего за ворот, встряхивая.
— Ах ты, сопляк! — зашипел Таргариен, крепко сжимая его плечо, — Да как ты смеешь трогать того, кто старше?!
— Хватит вести себя как кусок дерьма и немедленно извинись перед ней! — выплюнул ему в лицо Джейс.
— Неужели такой правильный мальчик знает такие слова? — засмеялся старший из принцев, отпихивая мальца подальше от себя. — Твоя мамочка будет очень разочарована, если узнает, что её драгоценный сыночек говорит такие вещи.
— Следи лучше за собой, Эйгон, — процедил Джейс, отпуская воротник. — И я всё ещё не слышал твои извинения для Хелейны.
Пурпурные глаза злобно блеснули.
— И не услышишь, я не собираюсь извиняться перед этой идиотк…
Эйгон, не успев договорить, тут же получает удар в челюсть. Он пытается замахнуться, однако Джейс пинает блондина в пах, и тот, взвыв от боли, падает на землю.
— Прекратите! — закричала Хелейна, вскакивая со скамейки и подбегая к мальчикам.
Эйгон, пытаясь игнорировать боль, спустя несколько секунд поднимается и налетает на Джекейриса. От сильного толчка тот отлетает и ударяется затылком о крону яблони. Он прекрасно осознаёт, что Эйгон сильнее и опытнее, но это сейчас не было важным. Засранец должен был получить по заслугам! Темноволосый отталкивается от дерева, снова хватает старшего за воротник и снова впечатывает кулак в лицо.
На крики детей сбегаются слуги, которые в ужасе смотрят на данную сцену.
— Ваше Величество!
***
Тяжёлая тёмная дубовая дверь распахнулась, и в комнату ворвались трое членов королевской семьи. Женщины быстро оказались возле дубового стола, где продолжили спорить:
— Это просто неслыханная наглость, Визерис! — недовольно воскликнула Алисента, находясь по левую сторону от своего короля-супруга.
— Мой сын ни в чем не виноват! — Рейнира остановилась возле резного кресла, но не села.
— Я уверен, что это просто недоразумение, — сказал спокойным голосом Лейнор, который подошёл к своей жене, вставая рядом с ней.
— Недоразумение? Твой
сын напал на моего! — прошипела Алисента, её лицо исказилось от злости, когда она взглянула на слегка побитого Эйгона.
— Замолчите! Вы обе, прекратите! Я сейчас сам все выясню! — все замолчали, когда Визерис поднялся на ноги, тяжело опираясь одной рукой на трость, вставая посреди комнаты между двумя женщинами, — Джекейрис, Эйгон, подойдите ко мне.
Король смотрел на стоящих у окна мальчишек, на которых сейчас спорящие не обратили внимания. Стоя перед детьми, Визерис молча их осмотрел. Джейс не отводил взгляда от дедушки. Тот смотрел на него в ответ без паники. Эйгон же слегка притопывал правой ногой. В помещении, которое заливал солнечный свет, ненадолго повисла тишина.
— Он первый начал нападать на меня, отец! Я просто защищался, — Эйгон первым произнёс слова в свою защиту. Выглядел он сейчас не как принц: волосы были в беспорядке, одежда помята, а на правой скуле и под нижней губой были небольшие синяки. Несмотря на разницу в возрасте и пропорциях, племянник неплохо его потрепал. Маленький, но сильный сопляк, вынужден был признать старший. Раньше он Джейса недооценивал.
— Это правда, Джекейрис? — разочарованно спросил Визерис, устремив свой взор на старшего внука.
— Да, дедушка, — кивнул Веларион, который выглядел ни чуть не лучше Эйгона. — Но разве Вы не хотите узнать причину моего поступка?
— О какой причине идёт речь?! Ты только что подтвердил, что напал на Эйгона! На первого сына короля и своего дядю! Это немыслимо! — Алисента в её любимом тёмно-зелёном платье была словно гадюка в человеческом обличье: она буквально плевалась ядом, выглядела очень недовольно и кидала обвинительные взгляды в сторону Рейниры. В отличии от неё Рейнира старалась сохранить маску спокойствия, но внутри неё кипел драконий гнев, который она сдерживала лишь из-за уважения к отцу и присутствие детей. А черно-красное платье словно показывало истинную натуру Таргариенов.
— Не смей разговаривать с моим сыном в таком тоне! — громко сказала принцесса, вставая перед сыном, чтобы отгородить его от бывшей подруги.
— Ну и что с того? — не выдержал Джейс, — а я первый внук короля. Это разве дает право вести себя по-свински по отношению к младшим?!
— Да как ты смеешь?! Мой мальчик…
— Ваш обожаемый сын оскорблял и обижал Хел…– договорить ему не дал старший Таргариен, который не выдержал очередного конфликта между своей семьёй:
— Я же приказал вам молчать! — раздался громко, на всю гостиную, голос короля, вместе со стуком кулака о деревянную столешницу.
Визерис выглядел устало и зло одновременно. Ему было до ужаса неприятно осознавать, что даже между детьми были посеяны семена раздора.
— О чем говоришь, Джейс? Расскажи более подробно.
— Мы с Хелейной спокойно сидели в саду, пока к нам не заявился Эйгон, — начал свой рассказ Веларион, бросая презрительный взгляд в сторону недотёпы, которого называют его дядей. — Он начал обзывать Хелейну странной и чудачкой. Я просил его прекратить, но он всё продолжал и начал оскорблять меня, вот я и не выдержал…
С каждым словом племянника лицо Эйгона становилось всё бледнее и бледнее. Он-то поначалу думал, что добренький Джейс является книжным червём, и что ничего сильнее обзывательств в адрес самого старшего принца шатен себе не позволит, поэтому Эйгон позволял себе над ним периодически измываться. Ну да, подрались они с племянничком, но ведь между детьми и так бывают драки. Но не ожидал он, что Веларион будет так подробно рассказывать о причинах, ведь ранее подобного не было. А теперь выходит, что и отец, и мать, и сестрица Рейнира с муженьком Лейнором знают, что Эйгона побили-то за серьезное для ребёнка дело! Это позор на весь замок! Это снова материнские нравоучения! Мало ему было сравнений с Джекейрисом по причине учёбы?!
— Это правда, Хелейна? — шокированно спросил Визерис, наконец-то обратив внимание на свою младшую дочь, которая до этого времени тихо стояла в стороне в углу покоев. Даже собственная мать позабыла о её нахождении здесь.
Принцесса выглядела слегка напуганной, но была невредимой. Волосы, вновь заплетённые Джейсом, лишь слегка растрепались, и бледно-розовое платье, немного грязное у подола, было помято в том месте, где Хелейна сжимала ткань в кулаке.
Королева поджала губы, глядя на единственную дочь. И почему она уродилась такой… такой странной! Девочки в её возрасте изучают музыку, танцы и вышивание, а она… она любила насекомых и часто говорила какие-то странные и несвязные вещи. Как же она была не похожа ни на отца, ни на саму Алисенту! И вздумалось же Эйгону лезть к младшим!
— Да, отец, это правда, — Хелейна вышла из тени и скромно склонила голову. Она правда любила его, пусть и в своей никому не понятной манере, но не могла позволить
Джекейрису, Джейсу пострадать. Милому мальчику, племяннику, что был так добр к ней.
— И как часто тебя оскорбляет старший брат, дитя моё? — Визерис подозвал девочку к себе и посадил на одно колено. — Расскажи и ничего не бойся.
Хелейна взглянула сначала на мать, а затем на брата. Алисента находилась в своих мыслях, в то время как Эйгон зло смотрел на сестру, поджав губы и слегка закивал головой в разные стороны, мол молчи, мелочь! И так получу по полной!
— Не так часто. Только когда видит меня в саду на траве. — Тихо произнесла она, опустив глаза.
Это было полуправдой: Эйгон действительно обзывал сестру, видя её в саду, но на самом деле это происходило едва ли не каждый день. Вот с младшими братьями это могло происходить где угодно, ведь старший любил смотреть на их попытки победить его. Хелейна же ни физически, ни, как и братья, морально ответить принцу не могла. И хоть она и хотела, чтобы Эйгон получил своё наказание, но она боялась, что оно озлобит его ещё больше. Поэтому о младших принцесса решила промолчать, чтобы не втягивать ещё и их.
— Думаю, что теперь наконец-то понятно, кто виноват, а кто нет. — сказала Рейнира. Её глаза светились торжеством; жеещина ласково улыбнулась девочке, которая никогда не вызывала в ней негативных чувств. Для неё она странное, но безобидное и прелестное дитя. –Джекейрис лишь защищал мою милую младшую сестру Хелейну и не более.
После слов Хелейны на Визериса накатило непонятное чувство облегчения. Он искренне верил в то, что Джекейрис, его славный внук — ребёнок, в котором он все чаще и чаще видел их с Эйммой сына, которого Боги так и не дали, что просто так, без причины, не мог начать драку, поэтому Эйгон заслуженно понесёт своё наказание. Но и оставлять старшего внука безнаказанным он не мог, и причиной тому была Алисента. Слишком яростно она смотрела на него сейчас, поджав губы; слишком долго она могла бы пилить его и жужжать над ухом, как назойливая муха, о том, как он был несправедлив. Глубоко вздохнув, Визерис попросил свою вторую дочь встать с его колена и, распрямившись в полный рост, опираясь за спинку стула, он объявил:
— Эйгон, ты меня разочаровал. Ты как старший брат должен защищать своих младших, а не причинять им боль. Твоя вина доказана, так что в качестве наказания ты за неделю перепишешь книгу об истории нашего королевства слово в слово и если я ещё раз узнаю о том, что ты задеваешь младших, то таким лёгким наказанием не отделаешься, – грозно посмотрел отец на своего сына, – Я прикажу выпороть тебя! – на этих словах Рейнира, его драгоценная девочка, торжествующе заулыбалась, Лейнор подмигнул Джейсу, а Алисента сжала кулаки, часто задышав, и её ноздри начали сильно раздуваться. — Но вы все сами прекрасно знаете, что драки недопустимы вне учебных занятий, поэтому Джейс, как первый начавший драку, тоже будет наказан. Неделя строгого нахождения в своей комнате вне учебного времени и лишение сладостей.
Джейс не удивился тому, что его тоже наказывают; он ожидал этого, и был готов принять своё наказание, если Эйгон получит своё. Но стоило услышать, как именно он будет наказан, Джекейрис улыбнулся, но тут же сделал лицо спокойным, благо что все присутствовавшие в эти мгновения смотрели на своего короля и ловили каждое его слово. Он прекрасно знал, как легко можно устать от постоянного письма, тем более это была не просто книга, а толстый фолиант, написанный от руки, и порой нужно было вчитываться, чтобы понять то или иное слово, поэтому своё наказание по сравнению с этим принц посчитал ерундой. Но он не заметил взгляд Хелейны, направленный на него; девочка сразу поняла, что её племянник посчитал наказание ерундой, но вот супружеская чета Веларионов так не считала. Её старшая сестра Рейнира и Лейнор посматривали на своего сына и о чём-то шёпотом переговаривались. Лицо её же матери чуть расслабилось, хотя она явно была очень недовольна, что Джейс получил более мягкое наказание, но сам факт, что любимчик короля и «бастард», как его называли и сама Алисент, и Эйгон, тоже был наказан, заставил чуть поутихнуть её гнев.
Наказание вступило в силу уже с этого момента, так что детей и их матерей сразу же развели в разные части дворца. Джейс знал, что рано или поздно Эйгон захочет отомстить. А совсем скоро начнутся их первые занятия с сиром Кристом Колем, который питал явную неприязнь к его семье. Иногда он ловил яростные и презрительные взгляды, которые рыцарь кидал в сторону Рейниры и Лейнора. И он готов был дать руку на отсечение, что если бы Эйгон поколотил из-за обиды племянника чуть посильнее, чем необходимо на спаррингах, тот бы и ухом не повёл. А принц не хотел становиться причиной новых скандалов между вечными соперницами — мамой и женой деда.
В покоях их уже ожидал лекарь, которой сразу принялся обрабатывать раны принца. Лейнор был уверен, что ничего страшного не произошло, это ведь обычная детская драка, но ради приличия все-таки посидел с сыном несколько минут. После беглого осмотра целителя, услышав о том, что никаких серьёзных травм ребёнок не получил, отец сразу же ретировался, оставляя сына под материнской опекой.
Джейс, по правде говоря, и не думал строить из себя обиженного и печального, но он просто устал. Сначала занятия, потом разборки с высокомерным засранцем и его мамашей, а под конец мрачное молчание между ним и мамой. Он видел, что она будто порывалась сказать что-то, но отчего-то не решалась, поэтому вскоре покинула его вместе с целителем, оставляя его одного.
***
Когда дверь в комнату открывается с грохотом, запуская маленький, темноволосый вихрь, то Веларион даже не вздрагивает. По правде говоря его больше удивляет, то что Люк смог досидеть до конца своих занятий, ведь наверняка он уже слышал о последних событиях.
— Джейс!
Джекерис инстинктивно развел руки в стороны для объятий младшего брата. Люцерис был очень тактильным и ласковым ребенком, который нередко кочевал из рук в руки. Он часто просил объятья матери или же старшего брата.
— Это правда? Говорят, ты подрался с Эйгоном, и дедушка вас обоих наказал.
Руки Люка обвиваются вокруг него, и Джейс даже не пытается спрятать широкую ухмылку. Он позволяет брату утащить себя на кровать, и младший хихикает, прислонившись к боку Джейса, будто изголодавшись по прикосновениям.
— Да.
— Почему? Он тебя обижал? Тебе было больно? — Люк закидывает его вопросами и смотрит на него с обеспокоенным выражением лица. Если когда-либо и был антитезис для жителей Красного замка, то это был бы его младший брат, который думает о мире как о довольно большой игровой площадке, где было достаточно места для всех.
Статус, богатство и власть — какое это имеет значение? Это одна из причин, по которой бывший гонщик так быстро проникся к мальчику, почему он так легко его полюбил.
— Все в порядке, Люк. Я просто защищал Хелейну и ни о чем не жалею. — Джейс не может удержаться от улыбки и ложится вдоль кровати на спину. — Давай лучше ты лучше расскажешь, как прошёл твой день? — он откидывает одеяло и похлопывает по пустому месту, которое освободил. Люцерис пытается принять приглашение, отойдя от кровати на несколько шагов и на полной скорости запрыгивая к нему. Веларион театрально охает, когда получает удар локтём в живот, и они играют-борются, пока беспокойство, которое живёт в глазах младшего брата, наконец не пропадает.
Надувшийся Люцерис рассказал, с каким трудом ему даётся правописание, и спустя несколько минут задремал, пригревшись под боком брата. Младший выглядел так умиротворенно и мило, что и захихикавший Джейс резко захотел спать после такого насыщенного эмоциями дня. Уже в полудрёме он прижимает брата к себе, нежась теплом. Посетившую их ночью мать Джекейрис уже не застал, но сквозь сон смог различить тихий шёпот Харвина Стронга:
— Спи спокойно, наш храбрый принц.
