Темное пламя

      — Наконец! — Дей падает плашмя на более сухой участок уже за краем болота. — Думал, эта топь никогда не закончится.       Мягкий, чуть влажный мох приветливо щекочет обветренную щеку. Мой волк, повернув голову, прихватывает пересохшими губами ягодки прошлогодней клюквы, которая сама просится в рот.       Неблагой молчит, он уселся на корточки и старается дышать ровно. По его лицу, с опущенными вниз уголками длинных губ, не понять, о чем думает. То ли грустит о смерти волшебного существа, пусть и прескверного характером, то ли печалится о расставании со своим болотом, то ли (поскольку в это время начинает отряхивать одежду), жалеет об испорченном платье.       — Ты говорил: нужно будет запереть калитки.       Да, мой Дей. Ты всегда помнишь о важном. Лучше вовремя обрубить концы, чем получить щупальцем в спину.       — А… запирай, не запирай, все одно, теперь это просто болото. Его незачем держать в узде.       — Навсегда? — Дей усаживатся и выливает воду из сапог.       — Это слишком сильное слово.       — Насколько тогда?       — На тысячу лет, — неблагой прикидывает что-то в уме. — Может, чуть дольше. Пока люди, ши, фоморы, да и друиды — все, живущие…       — Что?       — Не нагадят снова.       Дей смеется хрипло. Это болото и правда похоже на нужник. Только вот Бранн слишком серьезен.       — Мыслями, словами, поступками, — продолжает он, теребя красную сережку. — Трясина ловит всё, скручивает, опускает на дно, даёт отстояться… И снова обретает душу. Безумную, хищную, но — душу. Болото не виновато — в нем нет ни добра, ни зла.       — Тогда поторопимся?       Ох, мой Дей! Вы оба мокрые, голодные и раненые. Хоть бы какой ручеек рядом, умыться и напиться. Бранн качает головой:       — У меня царапины, словом я залечу их за пару часов. Как быстро заживут твои ребра? До Хрустального моря путь неблизкий.       — Мои ребра не твоя забота! — фыркает Дей.       — От этого зависит, как скоро мы двинемся в путь. Останавливаться будет нельзя ни до, ни после, — поражается невежеству благого Бранн. — Так сколько?       Дей трогает бок, а потом — руку. Морщится.       — Недолго. Как обернусь, на ходу все срастется еще быстрее. Так поспешим?       — Подожди.       Бранн встает, приглаживает пегие встрепанные волосы, где-то черные, где-то светло-серые. Откидывает голову назад.       — Я еще не расшаркался при входе.       Бранн, что это? Как нехорошо. Как неприятно! В меня словно молния бьет. Волк щерится, чуть ли не шерсть поднимает. Тишина наступает такая, что я слышу падение капель воды. Потом стихают и они.       Держись, мой Дей!       Небо над нами застывает голубым льдом. Все вокруг замирает, мир стекленеет. Прямо передо мной зависает мушка — она не падает, хоть крылья ее не трепещут.       — Де-е-ей… — тяжелый, очень тяжелый выдох, который дробится, отражаясь от неподвижного воздуха. — Ты…       Бранн не может, не имеет права просить, хотя его шатает. Он оступается и едва не падает. Кажется, ему тяжело даже шевелить губами.       Хоть моему Дею тоже очень трудно двигаться — словно с десяток ши повисло на его плечах — но он понимает неблагого. И встает рядом, поддерживая Бранна.       Кто-то словно ударяет в лед над их головами громадным кулаком, раскалывая синее небо…       И теперь над нами — бьющееся о карминовый берег море. Странные волны, похожие на живых существ, хихикают, пересмеиваются, кидаются пеной. Нестерпимо золотится песок.       Все размывается в глазах — и через миг перед нами оказываются трое ши.       Двое светловолосых взрослых очень похожи друг на друга — близнецы, не иначе. Девочка чуть поодаль ненамного младше моей госпожи. Что-то есть неправильное, неверное в ее облике, но я пока не могу понять, что. Не могу уловить эту странность, но она есть. Хотя взрослые странны не меньше. Красивы, очень и неестественно красивы.       — Тебе запрещено появляться здесь, Бранн, третий принц, — говорит один из близнецов. Насмешка в его голосе заметна даже мне.       — Третий принц весь в хлопотах.— подхватывает второй.       — Третий принц весь в своем болоте, — заканчивает первый.       У них похожи даже голоса!       — Уже нет. Это был мой выбор, — с трудом отвечает Бранн. Расправляет плечи и задирает острый подбородок.       Дей кладет ему руку на плечо. С натугой, будто на ней опять виснет вся Трясина.       — Теперь твой выбор изменился? И поэтому ты тащишь в наши земли кого попало? Разве мало нам чужаков? — спрашивает первый близнец.       — Разве мало нам зла от чужаков? — эхом подхватывает второй.       Небо словно давит на Бранна. Он отвечает с трудом:       — Это уже не чужак. Я ручаюсь за благого Дея.       — Как мило! Благой, ты знаешь, кого берешь в поручители? Бранн! Болото тебя не съело…       — …так ты решил отдать жизнь за благого? — дополняет второй первого.       — Мы всё думали, как избавиться от него…       — …да, мы всё думу думали. А надо было прислать к нему благого.       — О чем он говорит? — Дей тревожно дергает Бранна за лоскутную куртку.       — Потом, — сквозь зубы шипит неблагой, но Дей не отстает. — Не тряси, свалюсь. Если что пойдет не так, нас убьют обоих. Доволен, волчонок?       — Ему нужно было кормить Трясину!       — Ему всего лишь нужно было кормить Трясину! Он не справился и с этим, мой брат, да, не справился! Ему нельзя поручить самое простое дело! Он отводит людей, а приводит безголовых разбойников.       — Поедая умных, Трясина тоже умнеет, — неохотно выдает Бранн.       — Что мы слышим! — ужасается первый. — Она умнеет! Трясина умная или Трясина глупая — поспорим, что лучше?       — Мы не сможем поспорить, ах, какая жалость, а все почему, брат? Потому что мы и вовсе лишились нашей милой охранницы! — вторит другой. — Брат, скажи ему, пусть он, недоглядевший за огромной и неподвижной болотиной, изначально мертвой, для которой не нужно было ничего сверхсложного, пусть он ух…       — Нет, — прерывает их девочка, и старшие смолкают.       Она смотрит чуть вбок и словно мимо неблагого. Затем протягивает руку, и я чую тепло на его щеке. Через многие лиги, разделяющие их. Тепло в голосе ощутимо и так.       — Я рада видеть тебя, Бранн. Кто с тобой?       — Благой Дей из дома Волка. Я даю ему право на одну просьбу. Я подтверждаю это… обычным путем.       Красивые лица неблагих искажаются.       — Все равно он не пройдет сквозь пески, — говорит один близнец.       — …прежде его сожрут волны! — отвечает второй.       — Поспорим?       — На желание!       Они пропадают.       Младшая, склонив голову и видя невидимое, шепчет упрямо:       — Он пройдет. Я ждала тебя, Бранн. Я скучала. Почему ты не отзывался? Нет-нет, не отвечай, Бранн. Просто приходи скорее.       Пропадает и она, затем пропадает море, песок сыпется сверху прямо в глаза, и нас отпускает.       Оба ши — благой и неблагой — падают на землю. Туда же валится и мушка. Мир обретает звук и свет, шелестит трава, а небо становится просто небом, голубым полем с бегущими по нему белыми облаками.       — Как давно я не общался с родней, — шепчет Бранн. — Мог бы и еще лет триста не видеться! Зануды.       — Но младшая, — еще тише шепчет Дей. — Она…       — Я не буду говорить о ней, — очень твердо отвечает неблагой. — Ни слова! Это мое право и мой выбор.       — Хорошо-хорошо! — еле поднимает руку Дей. Потом все же обратно падает на землю. — Что же так тяжело-то!       — Они еще и усталость от Окна на нас сбросили. Я им это припомню, — ворчит Бранн, опираясь на локоть, но уже куда более спокойно.       — Зато пропустили?       — Да. Пока да.       — Бранн, они говорили про пески и волны. Что за напасть? И они… даже не представились! — негодует волк.       — Просто Дей, ты разве спросил их? — недоуменно шевелит ушками Бранн. — С чего бы им представляться? А все неприятности — по мере дороги. Дай передохнуть, а то и говорить устану.       — Проще было драться с Трясиной, чем понять все правила неблагих, — вздыхает Дей.       Да, мой Дей, я согласен с тобой.       И… я понял, что не так с младшей принцессой. Мне холодно, а хвост сворачивается в спираль. Этого не может быть, это невозможно и небывало среди ши: неблагих и благих…       Милая младшая сестра Бранна — красивая девочка с пепельными волосами и печальным взглядом ясных глаз — слепая.