Темное пламя

      Мой Дей, не зевай так неистово. Отдохнуть удалось хоть немного? Удалось. Тебе, волку, и подавно должно хватить. Проспал бы неделю? Кто бы сомневался, а уж если под боком Алие… Тогда бы точно забыл про сон? Молчу-молчу. Нагреваюсь я от волнения, а не от смущения. Меня колотит с вечера. Да что там, меня трясло весь вчерашний день! Ну да, и до этого тоже.       Надо заметить, что Бранн тебя ждет. Конечно, ему собираться и вовсе не надо. А тебе…       Натянуть легкие штаны — пара секунд, еще быстрее — затянуть пряжки широкого кожаного пояса. Из-под ворота черной рубашки с традиционной вышивкой небрежно отбросить гладкие волосы, не глядя застегнуть манжеты. Обуться, накинуть более плотный и тоже черный сюрко, отделанный серебром, пристегнуть оружие, натянуть перчатки — и ты готов. Брошь, я настаиваю!       Можно ли мне на правах твоего спутника высказать еще одно замечание? Благодарю. Так вот, пламя одной из голов змея, не скажу точно, какой именно… да, ты прав это неважно, совершенно неважно!.. опалило тебе волосы. Зная, как трепетно Парящие короли относятся к красоте и симметрии, я бы посоветовал тебе внести некоторые корректи…       Ай-и-и! Ну не так же! Ну кто так делает!.. Окончательно тебя неблагие испортят! Я нагреваюсь! Я нагреваюсь и чихаю! Мало того что ты выровнял пряди ножом, ты еще бросил их на пол! Теперь все-все смогут через них причинить тебе вред! Уф, вот, на угли, да! Ты облегчил мне душу.       Могу и помолчать. Если немного. Совсем немного!       Наша очень неблагая, как выяснилось, Ворона, открывает дверь комнаты, где мы ночевали, и жестом зовет за собой.       Линнэт ушла куда раньше вас. Полночи шушукалась с Бранном, а под утро пропала. Даже твои волчьи уши не уловили ее детских шагов. Не иначе, магия!       Мы выходим из дворца, на мостике у Парящей башни дожидаемся арки входа с охранниками. Они поглядывают на нас без радости, но вопросов не задают. У меня голова кружится то ли от воздуха, на котором стоит Башня королей, то ли от многократного повторения твоей речи. Да, она весьма убедительна.       Ох, эта парящая махина! Она беспокоит все мои чувства. И кто туда в здравом уме полезет?       Мы?.. Где мы, а где здравый ум?       Башня высоко взметнулась над городом. Странное ощущение, тревожное. Внутри все хрупко и жестко одновременно. Если двери и есть, их не видно. Стены и ступеньки абсолютно белые, слепящие, с ярко-голубыми жилками. Словно небо вокруг. На то и расчет: показать всем, насколько парящие короли выше простых обитателей Золотого города. И насколько значительнее.       Мы поднимаемся и поднимаемся по винтовой лестнице, которой нет конца. Иногда пролеты и вовсе отсутствуют, а нас плавно взметывает неведомая сила, которая так же легко может и сбросить!       Наверняка есть путь попроще. Но не для нас.       Наконец почти под небом неблагой из высших, ничем особо не отличающийся — ни змеями на голове, ни ветками на плечах, ни крыльями на спине — прикладывая палец к губам, открывает белые двери.       Странно заходить к королям и не приветствовать их. Бранн, кивая и тоже призывая к молчанию, шепчет: «Нам не помешает вся возможная удача», и мы заходим.       Короли восседают на тронах недвижимо, смотрят на нас и молчат. Словно они просидели здесь все те века, что минули с ухода Бранна. Вблизи они еще более красивы — невозможно красивы: симметричные, до дрожи правильные черты лица, доведенные до совершенства и оттого кажущиеся неживыми. Белая же с голубым одежда, цветов их Дома, довершает идеальный облик Парящих королей, подчеркивая платину локонов и бирюзу глаз.       Неулыбчивая глазастая сестра Бранна — по левую руку. Смотрит так, словно видит в углу что-то интересное. Вернее, не видит, но смотрит, фух, как все неблаго! Ее платье более нарядное, более детское, словно легкое пушистое облачко окутало березку. Кресло поменьше, но, как у братьев, золотое, отделанное резной костью — дивным невесомым кружевом из переплетенных листьев и цветов, меж которыми проглядывают птицы с животными. Так же выглядят и стены, вот только пола вроде бы нет, а вместо потолка — глубокое темно-синее небо, прикрытое от солнца, дождя и ветра воздушной дугой. Кресла парят над полом, на котором разлито густое, переливающееся бело-голубым марево. Смутно проглядывает лестница, по которой мы поднялись.       Четыре вытянутых окна смотрят на четыре стороны света, но в них не небо и не город, там разные места и разные времена года: черный вулкан, извергающий огонь на фоне еще более темных небес, болото, которое мы с трудом миновали, злобное Хрустальное море и четвертое окно, зеркальное. Хотя королей оно словно не видит, в нем отражаетесь только ты и Бранн. Но — ненадолго. Оно мутнеет, а затем, далеко внизу, сквозь мглу облаков проявляются и постепенно приближаются… О мой Дей! черные башни нашего Дома.       Ох, как щерится в небе злая морда! Мост надо рвом поднят — недобрый знак. Хуже только огонь на сигнальной башне…       Дом Волка взял лунный месяц на раздумье.       Сколько палаток и костров вокруг! Судя по трепещущим флагам и цвету плащей воинов, у нас гостей много. Дом Неба и Дом Леса пожаловали. И Дом Степи! Гости ли?..       Все пропадает — четвертое окно снова просто зеркало.       Не знаю, зачем они это сделали, зачем показали смуту в Благом Дворе. Наверное, чтобы показать свою осведомленность о происходящем в нашем мире.       И как дойти до королей?       Кажется, между дверью и троном пропасть, одно большое ничего до самой земли, но вот Бранн, словно получив невидимый сигнал, шагает вперед, и Дей осторожно идет следом, утопая в молочном тумане с сизыми тенями, словно в густом мягком ковре.       Слабо белеют стены, а над тронами близнецов полыхает заветный цветок. От него идут теплые алые волны, блики играют на стенах и лицах. Он похож на тот, что у Бранна.       Святыня неблагих. Смогут ли отдать?       Короли смотрят только на Бранна, останавливая одинаковым плавным жестом все же открывшего рот волка. Наконец заговаривают:       — Мы привыкли не получать от тебя должного уважения, третий принц… — край надменно начинает один.       — …да, брат мой, мы привыкли, — заканчивает другой.       — Но при чем тут наша сестра?       Бранн порывается что-то сказать, но ему не дают.       — За все эти годы нельзя было открыть даже одно Окно? Ты хоть знаешь, остроперый, сколько раз Линнэт звала тебя?!       Думаю, Бранн видел сестру, когда загибался на своем болоте от чувства вины и одиночества. И не отвечал ей. «Линнэт звала». Видно, сами звать не собирались.       — Ты столько раз заслужил смерть, что я даже не знаю, что с тобой делать, — говорит старший и кривит губы в усмешке. — За возвращение из изгнания, государственную измену, за вредительство — изничтожение волшебных существ!       Линнэт первый раз теряет свою ледяную выдержку, вскидывает на старшего взгляд невидящих глаз, и тот смолкает.       — Уважаемые короли, принц Бранн теперь принадлежит не только Неблагому двору, — с поклоном столь легким, что его вполне можно счесть за оскорбление, напоминает волк.       — Нам доложили, — отвечает младший близнец. — Неужели благие думают, что нам не докладывают? Какая глупость, не правда ли, мой брат? Хотя чего еще ожидать от Вороны!       Старший король, не особо ожидая ответа от Бранна и не отвечая младшему, переводит взгляд на волка. Рассматривает его пристально, потом говорит вежливо и очень снисходительно:       — Король Дей, поскольку вы из всего неблагого народа перво-наперво общались с третьим принцем, у вас вполне могло сложиться превратное впечатление о нашем мире.       Бранн выпрямляется, откидывает голову и замирает, равнодушно-упреждающий все, что могут сказать о нем. Просто снежный столб, а не Ворона!       Мой Дей, охолони. Ты можешь ответить «со всем уважением», но они вроде бы нужны нам немного?       — Досточтимые короли Неблагого двора, Джок Первый и Джок Второй! Принц Бранн много раз спасал меня, он обладает чутким сердцем и верной рукой. Смею надеяться, что стал другом для него. А во дворце нас три раза чуть не убили. Да, у меня могло сложиться превратное впечатление о вас, простите меня за это.       Младшая принцесса фыркает от смеха, Бранн стоит, замерев теперь от удивления. Потом быстро моргает дважды, и феи в его глазах отплясывают самый веселый из всех возможных танцев.       — Я бы хотела увидеть твоего друга, — говорит Линнэт так, словно только знакомится с тобой.       Короли кривят безупречно-красивые лица.       — Ты прибыл к нам издалека, король Дей… — начинает один.       — …и напрасно, мой брат, совершенно напрасно, — заканчивает другой.       — Я лишь хочу, — вдохнув поглубже, начинает волк, но его перебивают:       — Нам известно, чего ты хочешь!       — Да, мой брат, известно. И мы поражены беспримерной дерзостью благого.       — Я могу… — пытается добавить волк, но его опять прерывают.       — Нам известно, что ты можешь, — лениво начинает один.       — Нам известно и то, что ты сделал, — не менее лениво продолжает второй.       — Договор, дружба, мир? Оружие старых богов? — тянет слова первый.       Дей кивает, после поводит головой, словно ему тесен его наряд. Делает шаг вперед и говорит громче:       — Я готов…       — Все это — в будущем!       — Все это…       — Не твои дары! — заканчивают близнецы вместе.       Продолжает старший — хоть немного, но его можно отличить от младшего.       — Ты! Осмелился прийти к нам под прикрытием этого… — Бранн вскидывает голову, и говорящий поправляется, — третьего принца! Ты просишь отдать то, что бесценно!       — И кому, кому мы должны это отдать?! — причитает второй.       Король неблагих вскакивает, со звоном выхватывает меч и приставляет к груди моего Дея. Принцесса ахает, Бранн не двигается с места, но ощутимо напрягается. Мой волк недвижим.       — Во всех бедах, что обрушились на наш мир, виновен твой Дом! Твой отец! — безупречное лицо искажается, в гневе проскальзывает страдание. — Ваша Тень упала на нас Искажением, а больше всех пострадала наша семья! Ты — такой же, как Мидир! Волки только берут! Ты виноват в забвении принцессы Солнца!       Меч неблагого короля режет сюрко, рубашку, кожу — отступи на полдюйма!       — Ты хоть знаешь, почему неблагие ушли из своих земель? Знаешь, сколько сил мы тратим, чтобы в Город не проникло внешнее зло?!       Нет, волки совершенно безумны: Дей двигается вперед. Немного — но острый изогнутый клинок сразу впивается в живое тело. Волк разводит руки, показывая безоружные ладони. Щурится, но произносит спокойно:       — Если жизнь моя нужна в уплату долга — она в ваших руках, неблагие короли.       Старший поворачивает голову вбок. Как делает Бранн, когда прислушивается к чему-то. Вот только король так же поворачивает лезвие! По черной с серебром одежде, пошитой добрыми феями, течет кровь. Волк ждет молча, напряженно, не отводя взгляд. Лишь сжимает зубы.       Мой Дей, это же внук Лорканна, а ты сейчас в его власти! Своими неразумными словами ты даешь ему право убить. Убить тебя, гостя, короля Волчьего Дома — по всем правилам неблагих и безо всякой благой мести!       Лицо старшего расслабляется. Все же он тут главный. Король вновь спокоен и равнодушен, он отступает. Опускает меч, стряхивая красные капли.       — И что я получу взамен? На одного самонадеянного волка станет меньше. Это никого не спасет и ничего не улучшит.       Возвращаясь к трону, бросает сквозь зубы:       — Я бы так и сделал! Не хочу расстраивать сестру. Не знаю чем, но ты ей нравишься.       — Послушайте… — опять начинает Дей.       — Не собираюсь! — взрывается старший король, уже сидя на троне. — Ни слушать! Ни видеть! Тебя! Более!       — Ему нечего предложить нам, мой брат, равного цвету жизни, этому глупому волку из глупого елового леса. Просто нечего, — сокрушается младший, изнеженно поводя плечом и поправив золотую корону.       У старшего она другая, составленная из трех ободков. И четыре сапфировые вставки украшают верхний.       Младший признает очевидное, кривясь:       — Хоть он и совершенно красив, этот дикий-дикий волк.       Да, у высших неблагих «красиво» означает «правильно», как бы дико это ни звучало.       — Мои короли, — негромко говорит Бранн. — Я его поручитель и я прошу за короля Дея. Он прошел через два мира и переплыл Хрустальное море, он смог сделать то, что никому не удавалось, он пересек даже Пески!       — Джок и Джок, — негромко говорит Линнэт, вежливо склоняя голову. — Я присоединяюсь к просьбе поручителя.       — Не сейчас, Линнэт, — голос старшего смягчается, но ненамного. — Ты не имеешь взрослого голоса, когда речь идет о постороннем.       — И о не постороннем — тоже. Я не в первый раз сожалею о своем решении, — еще более тихо отвечает Линнэт.       — Благой прошел Хрусталь не без помощи неблагого! — уточняет младший король. — Нашего неблагого остроухого братца, к нашей всеобщей печали.       — Другие не смогли и этого, — чересчур спокойно отвечает Бранн.       — И что нам делать, мой брат? Змей мертв! — печалится младший. — Наш остроухий умудрился извести и эту красоту! Кто будет защищать город? Вместо того чтобы держать границы, этот безумец их открывает! Я ужасаюсь при мысли, сколько теперь нам придется отписываться Отражениям. Они очень, очень недовольны гибелью Белого змея! Нота протеста уже упала на камень подле Парящей башни!       — Золотой город защищают маги, а не змеи, — роняет Бранн.       Джок-младший морщится, а старший застывает, словно от непроизнесенного оскорбления. Воздух словно звенит вокруг. Феи в глазах Вороны не феи, а грозные воины в доспехах и латах. Он указывает на горящий цветок и продолжает внешне равнодушно:       — Цвет жизни давно уже лишён магической силы. Почему бы вам для разнообразия не сделать доброе дело? Джок и Джок. Вы хотели мой титул? Я готов отдать вам его.       — Бранн! Ты нашел себе новый Дом, — говорит старший. — Ты должен его защищать, но это не поможет ни тебе, ни твоему… к-королю получить наше сокровище.       — Я не отказываюсь от своей семьи, — отвечает Бранн, бросив взгляд на Линнэт. — Но и от друга отворачиваться не собираюсь. Я прошу вас как поручитель. И как брат!       — Брат? Брат?! Не смей!.. Не смей произносить это слово! Ты давно позабыл, что оно значит! Ты не сильно думал о братьях, когда чуть не снес нашу башню! И ради чего? Ради пустой прихоти! — рявкает старший, а младший кривит губы. — Не думал, когда извел Трясину и Семиглавого!.. Полгорода лежит в руинах! Прием окончен. Покиньте нас немедленно!       Ворона с силой сжимает веки, видно, боится, что феи вырвутся на волю и придушат родню. Принцесса вздыхает прерывисто, словно желая что-то сказать, и закусывает губу.       Я не знаю, что предложить, право, не знаю. Сила тут не поможет, как и ум Бранна.       Контуры братьев начинают расплываться в воздухе.       — Подождите!       Джоки возвращаются обратно, глядят заинтересованно.       Волк вытаскивает кинжал, ловит свет лезвием. Открывает медальон с прядью волос и рисунком Алиенны. Ласкает его взглядом и закрывает со щелчком. Убирает кинжал в ножны.       Улыбается неблагим королям, но как же безрадостна его улыбка!       — Принцесса Четвертой Стихии, можете ли вы подойти ко мне?       Линнэт встает с кресла, подходит, не глядя, но и не сбиваясь с пути. Дей опускается перед ней на колено.       — Я редко прошу. Почти никогда. Я услышал твои слова, услышь и ты мои. Прими мой дар, принцесса. Прими от чистого сердца.       Близнецы переглядываются, они неожиданно довольны. Я догадываюсь тоже, и мне страшно как никогда.       Мой Дей, отчаянный, бесшабашный волчонок, о чем ты думаешь?!       — Госпожа Линнэт, — негромко говорит волк и целует подол платья принцессы Неблагого Двора, — не в моих силах изменить мир… Но поверь мне, он прекрасен.       Линнэт проводит детскими пальчиками по его лицу, слабо улыбается в непонимании.       — Я готов подарить тебе его, — очень тихо договаривает Дей.       Бранн ошеломлен не меньше моего. Как и я, он не видит удивления на лицах братьев, только радость.       — Вы знали?! Знали, что это возможно, и не сказали мне?       — У нас в семье хватает уродов, — хрюкает младший. — А один великий маг не догадался до самого простого решения.       — Не переживай, остроухий. Она бы не согласилась лишить тебя зрения, — поясняет старший. — К тому же столь простое и неразумное решение могло прийти в голову только в благую голову!       — Да Линнэт и смотреть не хотела на нашего остроухого. Это волчий король ее заинтересовал! Да, мой брат? Что за глупая благость! — утомленно добавляет младший.       — Нет! Не надо, — шепчет принцесса в ужасе, прижимает ладони к щекам. — Я не хочу, чтобы из-за меня он…       — Ты выразила желание, — еще более довольно отвечают близнецы — опять вместе. Продолжают по-отдельности:       — А он согласился…       — …да, мой брат, он согласился.       — Этого достаточно. Позовите нашего…       — Я сам! — прерывает братьев Бранн. И те, переглянувшись, замолкают.       Навредишь моему волку, я закусаю тебя, Ворона!       — Давай! — не просит, требует Дей.       Бранн прикрывает глаза, сводит ладони перед собой, с силой раскрывает их, оттуда вырывается сноп золотых искр… И останавливается, опускает руки, глубоко вздыхая, смотрит на волка.       Искры кружат золотым туманом. Тревожные феи хороводят в изумрудных глазах.       — Дей, ты понимаешь, на что идешь? Ответь мне, какова твоя воля. Твое слово.       Волк, сглатывая, кивает.       — Да. Такова моя воля.       Ой, мой Дей, что ты творишь! Ты даришь Линнэт мир, отнимая его у себя. У меня сейчас сердце выпрыгнет из груди. Или у тебя оно так отчаянно бьется?       — Тогда держись, друг мой.       Бранн опять сводит ладони и снова останавливается.       — Дей, я должен, я обязан предупредить тебя! Ты рискуешь жи…       — Да-вай! — рычит волк.       Бранн в третий раз сводит ладони и с ощутимым напряжением раскрывает их. Шепчет слова, они распадаются на множество золотистых точек, кружащихся в воздухе. Их много, и каждая — воспоминание: полузабытая нежность матери, одобрительный взгляд отца, улыбка Гвенн, хмурость еловых лесов, быстрая синева рек, золото Алиенны, мягкость снега, зелень глаз Бранна, вся долгая память ши и торопливость людской жизни… быстрей, быстрей! Они собираются на веках, сливаются воедино!.. И больше нет мира, нет света — нет ничего. Ничего, кроме темноты и боли.       Звуки пробиваются очень-очень нескоро.       Нет, мы не умерли, Башня не рухнула и мы не свалились на землю неблагих.       Да, ты не кричал. А что упал на колено — не зазорно. Совсем нет.       Тонкая ткань, которой оборачивают твою голову, сразу намокает — там, где вместо глаз теперь две кровавые раны. Руки Вороны касаются висков, он шепчет что-то, становится немного легче.       — Тебе не больно, Линнэт? — кажется, старший, после долгой-долгой паузы. Первый раз в его голосе слышится беспокойство.       — Все так странно! Я представляла иначе… Нет, уже нет. Только жжет немного.       — Чем вы теперь недовольны, мои короли? — вопрос Вороны.       — Ты не лишил его зрения, — привычно начинает один и недоговаривает.       — …а вырвал глаза, — заканчивает второй.       — Да! Третий принц опять все сделал по-своему! И теперь, глядя на нашу сестру, мы будем видеть глаза волка!       — Мы будем вынуждены видеть глаза волка! — ужасается второй.       — Бранн, ты красивый, — слышен слабый голос Линнэт, и короли смолкают. — Братья мои. Дайте королю Дею то, за чем он пришел.       — Это вовсе не обязательно, принцесса Четвертой стихии…       — …дорогая сестра, это вовсе не обязательно! Он предложил этот дар, а теперь — пусть уходит! Он ничего не просил взамен!       — Он и не должен! — в голос отвечают королям Линнэт и Бранн.       Молчание одно на четверых — яростное, на зависть волкам. Там просто искры летят. Но я ничего не вижу.       Наконец после оглушительной тишины нам в ладони вкладывают что-то теплое, живое. Ласковое.       — Линнэт, у меня тоже есть подарок для тебя, — говорит Ворона. — Он гораздо проще, не бойся. Только мой друг смог враз разрешить то, над чем я бился чуть ли не столетие.       Опять тишина — пугающая, настороженная. Лишь воздух словно взбесился: он то идет волнами, отражаясь от стен, то словно застывает.       — Я, Бранн, третий принц Дома Четвертой стихии, — отчетливо слышен скрипучий голос Вороны, — жалую свой наследный титул единственной сестре Линнэт. Через год ты сможешь стать королевой — главной или одной из троих. Твоя воля. Надеюсь, ветры магии наконец подуют на защиту города, а не на чистку дорог и поддержание красоты лиц!       Негодующее ахание королей слышится отчетливо, а воздух перестает отплясывать свой безумный танец.       — Зачем ты сделал это, Бранн? — шепчет Линнэт прерывисто. — Мне… нехорошо. Голова так кружится…       — Уведите принцессу! — говорят близнецы в голос.       — Бранн, не оставляй своего друга одного! Бранн, не оставляй! Скажи… скажи ему… спасибо!       Кажется, остались только мы и трое братьев. Нет, я все еще ничего не вижу. Видимо, слишком сроднился с тобой за время нашего путешествия.       Да, мой Дей, ты крепко держишь цветок.       — Что бы ты ни задумал, Ворона, у тебя ничего не выйдет! — брызжет ядом кто-то из близнецов.В полной тьме слова особенно слышны.       — Сейчас я задумал проводить его, — опять спокойный голос Бранна.       — Проводить?! Ты привел его, ты отдал ему цвет жизни и ты же решил его проводить?       — Пусть проводит, мой брат, пусть проводит. А если надумает вернуться, его будет ждать смерть, — добавляет младший.       — Не надейтесь, что мы погибнем в пути. Я проведу короля Дея короткой дорогой. Моя воля. Последняя.       — Ты обрываешь все нити, — произносит старший.       — Так тому и быть, — сухо отвечает Ворона.