Вылупки

***POV Ксана*** - Так, построились попарно… Не драться! Не драться, я сказал! Тин, это я к тебе сейчас обращаюсь! - Пап, а сего он? Он меня длазнит! Мальчик округляет свои серые глаза и смотрит честным-пречестным взглядом. Врет, не иначе… - Мне все равно, кто кого дразнит! Сейчас оставлю обоих дома, и все! Ясно? Ребенок кивает и тут же украдкой щипает брата за бок, получает в ответ тычок и начинает кричать «ААА!!!» на одной ноте. Бля… хватаю себя за голову, безуспешно пытаюсь выдрать клок волос. - ШЫКХ! Желтоглазый появляется в проеме шлюза и рявкает так, что аж стены дрожат: - ВСТАЛИ! ТИХО! О, послушались! Ебать, а мы ведь еще даже не вышли… Путешествие до площадки грузового флаера было мучением. Дети толкались, вопили и носились вокруг меня кругами, я щедро отвешивал подзатыльники, но они мало помогали, так как поганцы получились на диво быстрыми и ловкими. Хорошо еще, что так себя вели не все, а только пятеро, вылупившиеся первыми. Не знаю, взаимосвязано ли это, но именно у этих пятерых не проснулась пресловутая «память предков», те же, что вылупились позже, уже на планете, вели себя совершенно иначе. Помнится, я недоумевал, как хвыры справляются с многочисленным потомством. Теперь это стало понятно. Выйдя из яиц, более поздние дети умели говорить, могли себя обслужить, сами ели. Это невероятно, когда малыш, весь покрытый какими-то пленочками и слизью, первым делом воспитанно с тобой здоровается и просит разрешения помыться. А потом сам(!) кушает свой первый завтрак, настороженно косясь на старших, старательно удерживая спину прямо и аккуратно донося ложку до рта. Насколько я понял со слов Шыкха, слабость считается у его расы пороком, поэтому очень важно уже в первые часы жизни доказать взрослым, что ты «нормальный». Конечно, в нашей безумной семейке все пошло кувырком, особенно когда «правильные» хвыры увидели радостно пускающих слюни и ползающих, вместо того, чтобы ходить, братьев. Шыкх очень радовался, что хотя бы часть детей соответствуют стандартам. Я даже обиделся за моих обожаемых «первенцев». - Ну, Ксан! Я согласен – конечно, они тоже милые… Ой, бля, опять не то сказал… ай, не дерись! Да, да. Понял. Милые без всяких «тоже». Ты о другом подумай – если бы все вылупились «милыми», мы бы с тобой сдохли! Ну, чего тут сказать… Шыкх, конечно, прав. С более поздними было проще. Хвыры заточены на подчинение старшим. Хотя первое время малышня подозрительно на меня косилась, что было очень обидно. Большой объяснил: это потому, что хвыров никогда раньше не воспитывали другие расы. Икра всегда зрела «дома». И в яслях тоже ухаживали хвыры. И вообще – все «продукты скрещивания» получались хвырами и нисколько не походили на второго родителя. Потому у парней был шок, когда они, вылупляясь, видели меня. С одной стороны тот, кто присутствует при рождении – отец или воспитатель, и его нужно беспрекословно слушаться. С другой стороны – я не хвыр, это очевидно, и это смущало молодняк. Возникшую проблему решили просто: когда все родились, а процесс этот растянулся на неделю, построили мелочь в шеренгу и Шыкх ввел их в курс дела. - Слушай, а если кто-то… ну, скажем, похитит кладку? – спросил я вечером, все еще находясь под впечатлением ровного ряда сыновей, в абсолютной тишине выслушивающих своего отца. - Да зачем это может быть нужно? – удивился Большой. - Хвыры очень сильны. А это… слушай, это же почти готовая армия! Они же… как солдатики! - Они будут слушаться только родичей. Если команды попытается отдавать кто-то другой – просто убьют. - О. Тогда еще вопрос: а когда и чему вы начинаете их учить? - Несколько дней нужно на адаптацию. Они уже прошли. Так что, можно приступать. Ксан… ты хмуришься. Тебе не нравится, какие они? Ну, не похожи на ваших? – желтые глаза тревожно всматривались в мое лицо, я успокаивающе погладил сильные пальцы. Моя ладонь казалась детской, по сравнению с его. - Это очень странно, только и всего. По размеру – как трехлетки, а ведут себя так серьезно, будто взрослые… - задумчиво произнес я. - Они очень быстро вытянутся. Теперь главное – побольше кормить. Уже через месяц должны стать раза в два больше, а к концу года будут с тебя ростом. - Ох! Бля, а как вы их одеваете? Я переворошил несколько барахолок и, с грехом пополам, нарыл недорогие шмотки для своего детского сада. Но, по словам Шыкха, уже через месяц все это станет мало! О, ужас! Это чего, все сначала? - Эм… думаю, ты будешь ржать. Поэтому предупреждаю: это - проверенная многими поколениями форма одежды, традиционная для молодняка… - Так, хорош распинаться! Показывай давай! И Шыкх дал. Из-под кровати появилась коробка, из которой было торжественно извлечено ЭТО. Н-да. Я старался. Честно. Но – бля, это же даже не килт, а самая настоящая юбка! Представил себе Шыкха в этой милой вещичке. Сначала смеялся под укоризненным взглядом хвыра, а потом, когда Большой продемонстрировал наряд на себе, заткнулся и положил ему руку на живот… После энергичных кувырканий, я честно признался Шыкху, что юбка ихняя, конечно, изврат страшный, но определенная прелесть в ней есть. - Ксан, ну, удобно же! – прогундел Большой, потрясая передо мной сим предметом одежды. - Так я ж не спорю! Очень. ОЧЕНЬ удобно, - промурлыкал я, пощипывая бочок хвыра. - Бля… пошляк! Ксан, перестань лыбиться. Как там у вас говорят? А! Съешь лимон! Давай серьезно обсудим. Те комбинезоны, что на них сейчас – ненадолго. Вырастут. А здесь можно изменять ширину при помощи пуговичек! Я знаю, сейчас ты опять заведешь про тянущиеся на любой размер комбезы. Они дорогущие. Пусть сами на них зарабатывают. Я вынужден был согласиться с доводами желтоглазика. Тем более, что через пару недель его прогнозы подтвердились. Кроме того, я подсчитал, сколько у нас такими темпами уйдет на еду, прослезился и признал, что на одёжу тугриков нема. *** Дети росли, мы с Шыкхом обучали их… разному. Хвыр упирал на физическую подготовку. Гонял, как будто действительно армию готовил. - Это важно, - объяснял он мне, – дети должны уметь защитить себя, должны знать об опасностях внешнего мира… - Так я ж не против! Только не умори их своими совершенно невозможными тренировками! Ты понимаешь – это НЕ хвыры. Кожа тоньше. Реакция медленней. Ты сделал поправку на все эти особенности? И, может, тебе со мной потренироваться? Просто чтобы ты понял, насколько слабее обычный человек. Тренировку мы провели. Как я и думал, это было разрушительно для моего самолюбия, самомнения и самоуважения. Зато Большой, кажется, что-то понял. Во всяком случае, он начал с помощью сканера мониторировать самочувствие детей. - Понимаешь, нагрузки должны быть максимальными, и именно пока они еще растут, только так получится то, что нужно. Еще некоторое время попытав Большого, узнал, что такова особенность физиологии хвыров. Необходимы тренировки до полного изнеможения, зато потом ребята будут быстрыми и сильными. Ну, я слезливой жалостливостью никогда не страдал, потому просто занялся воспитанием моих пятерых глупышек, в то время как Шыкх с утра до ночи гонял своих. Впрочем, интенсивная физподготовка не длилась вечно. К концу года Шыкх продемонстрировал мне успехи парней и я с дрожью восторга понял, что хвыр превратил парней в стремительных, безжалостных убийц. Настала моя очередь. Ранее занятые с утра до вечера, мальчики просто не имели сил на что-либо еще, кроме бесконечных упражнений. Теперь Шыкх оставил их на время в покое, а я занялся образованием. Мы проходили историю, обсуждали литературные произведения, я знакомил парней с бытом и обычаями людей, ведь память хвыров ничем не могла им в этом помочь. Меня очень внимательно слушали, дисциплинированно выучивали все, на что я указывал, и мне по-первости казалось, что у меня не дети, а андроиды какие-то. Идентичные, послушные… одинаковые. Однако, через некоторое время я начал замечать, что они те еще хулиганы. Просто шалости хорошо продуманы, словно военные операции. Например, готовит Луиза пироги. Дети утаскивают один, из чистого озорства, ведь все равно через час все пойдет на стол и им же достанется. Но КАК они это делают! Это же прямо песня! Часть отвлекают кухарку, часть стоит на стреме, часть проводит молниеносную «операцию», а потом заметает следы – вина за безвременно почивший в утробе пирог торжественно возложена на несмышленых «первенцев», ибо всем понятно, что ругать их не будут (маленькие). Очень даже грамотно все проделано, одна ошибка – одежда малышей чистая, а если бы они впрямь схомячили пирог – уляпались бы до ушей. Построил пацанов и провел разбор полетов. - Нужно быть внимательными к деталям. Часто именно из-за них, ну и еще случайностей, засыпаются отлично спланированные операции. Потом выяснилось, что пока мы с Большим спим, эти юные исследователи разведывают местность вокруг куполов. Ну, мы это с Шыкхом обсудили, и решили – пусть. И разум, и крепость тела у сыновей подобна человеческим подросткам – самое время для приключений. Опасного зверья здесь не водится, от всяких болезней мы привились, защищать себя ребята умеют, да еще маячок на каждом… Дети, с помощью планшетов, начали потихоньку составлять план местности. Потом в глубине участка начали возводить штаб. К вопросу подошли со всей ответственностью, особенно к маскировке. Тут все уперлось в монеты. Чтобы сделать штаб необнаружимым для теплосканеров, нужны либо глушилки, либо особые материалы. И то, и другое стоит денег. Ребята начали думать над способами получения дохода и решили подработать в городе. Тут пришлось вмешаться. Все же выпускать в мир их рано. Я долго разговаривал с Шыкхом, мы обсуждали разные возможности. Вариант тупо запретить не прокатил. Большой был вне себя, отлавливая поганцев на пути в город. - Не понимаю! Хвыр всегда послушен! – удивлялся здоровяк, горестно качая головой – Может, это из-за меня? Я – плохой хвыр и передал это своим детям… За «плохого хвыра» Шыкх получил хорошую оплеуху. Меня вообще уже изрядно достала эта его неуверенность в себе. Я уже понял по многочисленным оговоркам, что Большой своим соплеменникам не нравился. Он был «некондиционным». И запах не тот. И глаза неправильного оттенка. И в детстве был недостаточно послушен. - Я понимаю, ты сердишься… - начал покаянно хвыр, не поднимая глаз, а я подумал, что инорасник истолковал мой порыв неправильно. - Даже не то слово! Ты такой классный, я тебя так люблю, а ты - «плохой»! Дурак ты, а не плохой! Нормальные дети – кто бы послушался? - Думаешь – нормально? – спросил Шыкх, неуверенно скалясь, я вздохнул. Правильно мозголомы говорят: комплекс неполноценности не лечится. Ежели в детстве вбили в бошку, что ты – «плохой хвыр», все… сколько бы я теперь не разубеждал, чуть что – снова здорово! - Они наполовину люди. Да, нормально. Все, хватит сопли жевать! Что делать-то будем? Эти поганцы от своей идеи не отступятся. Деньгу дать не получится. Нет лишних. - Наверное, пора их познакомить с городом. Сводим их в музей. Я узнавал, в городе есть несколько. Погуляем по улицам. Я закатил глаза, представив себе, в какой ужас это все превратится. Особенно с учетом буйных первенцев. Но с идеей Шыкха согласился. Мамсик в обязательном порядке водила меня по музеям. Говорила, что интерактив - это не то: «Нет жизни, нет души!» Я склонен считать, что дело было не столько в отсутствии души, сколько в том, что наш старенький головизор барахлил и превратился в обычный «визор», без всякого «голо». Ничего сложнее двухмерной картинки выдать не мог. Да и то – изображение рябило и периодически вырубалось. В таком режиме заказывать платную экскурсию – только деньги тратить. *** POV Ану (1)*** Я заметил его сразу, как наша семья ввалилась в музей. Невысокий, стройный шатен в строгих очках. Увидев гомонящую толпу, он нервно поправил тонкую серебристую оправу и поспешил к отцам, безошибочно вычленяя среди шевелящейся массы взрослых. - Посещение школьниками в третий и десятый день… - Это не школьники, - мрачно произнес папа-Ксан. - Кадеты? – предположил шатен, задумчиво оглядев начавшие строиться шеренги. - Нет. Просто решил сводить сыновей в музей… - проворчал отец и вдруг, сощурившись, рявкнул - Так! Рей! Ты почему не следишь за братом? Быстро словил его! Мин! Даже и не думай! Здесь нельзя лазать по стенам! Тин, за руку! Шатен, работавший, вероятно, смотрителем, вздрогнул и пробормотал что-то о тишине. Папа нахмурился и ответил, что либо так, либо от лепнины на потолке ничего не останется. - Почему? – удивился смотритель, приподняв ровные дуги бровей. - Собьют, - мрачно предрек отец, тыкая пальцем в начавшего восхождение Дея. Дей заливисто хохотал и шустро полз по отвесной стене, ловко уворачиваясь от пытающегося его поймать Рея. Смотритель подпрыгнул от возмущения, дернул за руку папу-Шыкха (ну, ничего себе, он смелый! Папа-то сегодня без очков и без маски, а человек и внимания на это не обратил), и приказным тоном потребовал: «Снять детей!» Папа улыбнулся, буквально взлетел наверх, бросил мне в руки Дея, а Рей сам спрыгнул вниз, вырвав испуганный вздох человека. - Следи лучше! – проворчал папа-Ксан Рею и обратился к шатену. – Экскурсию можно заказать? - Эммм… - человек, видимо еще не отошел от шока, его речь была несколько замедленной, – большинство посетителей берут аудио, или интерактив. - На сайте сказано, что в музее можно послушать вживую! - Да, конечно… на сколько персон оформлять? - Тридцать четыре ребенка и двое взрослых. - Возраст детей? - Четыре года. - М? - Ну, эти, мелкие, чуть старше… Инорасники, растут как на дрожжах… а вот эти – больше в меня пошли… Пока папы строили нас, распределяли мелких (папа называет это «воспитание ответственности». То есть Ксан и Шыкх от нас прячутся, а нам, значит, надо за глупышами приглядывать), и переругивались между собой, я не мог оторвать взгляд от человека. Он был такой красивый! Совсем не похож ни на братьев, ни на отцов. Шыкх – огромный, нам еще до него расти и расти. На лице выделяются яркие, будто светящиеся, желтые глаза, с вертикальным зрачком. У многих из нас – такие же. Он почти никогда не кричит, но строг и требователен. Его быстрота изумляет, а бугры мышц обладают нечеловеческой силой. Ксан – гораздо меньше, однако тощим или слабым его никто не осмелился бы назвать. Широкие плечи, мускулистые руки. Конечно, не такие, как у хвыра, но для человека Ксан силен. А этот… человек из музея – стройный, как тростиночка. Вполовину меньше Ксана. Я, по сравнению с ним, высок и мощен. На полголовы длиннее. Но он уже взрослый, это точно, я заметил седые волоски на висках. Наверное, лет тридцать-тридцать пять. Кисть маленькая, пальцы тонюсенькие, запястье, словно у ребенка, шея длинная, кадык нервно ходит вверх-вниз, но светло-серые глаза холодные и строгие. Не знаю, почему, но я, никогда не любивший нудятину, все не мог отвести от него глаз. Слушал его тихий, чуть хрипловатый голос, затаив дыхание. И потом, вечером, братья звали копать ямину под штаб, а я, вместо того, чтобы пойти, лежал в гамаке и вспоминал каждое мельчайшее движение, дрожание ресниц, жест этого человека… Ану(1) - ср. ирланд. anae, «богатство», «процветание». *** Примерно через неделю мне удалось улизнуть в город. Идти до него было далековато, время занимало, пришлось бегом. К моему разочарованию, человек в музее был другой. Спрашивать, куда делся тот, красивый, я не стал. Почему-то не решился. Из рассказов отца знал, что люди любят все систематизировать и записывать, значит, где-то должны быть дела сотрудников с личными данными, которые включают в себя изображение и адрес. Однако, в одиночку лезть поостерегся. Только составил план здания и прилегающей территории, отметил количество и тип датчиков (примитив!) и отправился по «заданию партии». Наниматься охранником в ночной клуб. А что? Внешность и данные соответствовали требованиям, я был уверен, что справлюсь. Наниматель смотрел на меня скептически: - Документы-то хоть есть? Ты, случаем, не каторжник какой? О, это мой шрам на щеке, оставленный одним из мальцов, сыграл злую шутку. - Несовершеннолетний. Надеюсь, это не станет проблемой. По общегалактическим законам дети могут работать с двенадцати лет, мне меньше, зато я уже не ребенок. - Не, ну, все равно же что-то должно быть… - ухмыляется, намекая, что неплохо бы документики все же предъявить. Человек был рыж, конопат и сразу мне понравился. Правда, совсем не в том смысле, как шатен из музея. Но все равно, упускать работу не хотелось. Мы с братьями предусмотрели необходимость предоставления документов, поэтому я захватил свое свидетельство. Конечно, не очень хотелось, чтобы посторонний прикалывался над моим возрастом… карточку протянул с тяжелым вздохом. Работодатель, считав, сразу напрягся и потребовал генматериал для подтверждения. Позволил отдать каплю крови. Аппарат пикнул, подтверждая. - Ну… подделать все же можно… - неуверенно промыслил мужик вслух. - Пф. Если уж делать, то не с таким дурацким возрастом. - То есть, серьезно?.. – светлые брови подлетают вверх. - Четыре? А, стесняюсь спросить, ты до какого размера расти собираешься? - Еще немного. Через год процесс роста прекратится. Наверное. Папа сказал, что хвыры раньше с людьми не скрещивались, так что он не знает точно. Потенциальный работодатель еще некоторое время повздыхал, покряхтел, задал несколько вопросов, предупредил, что требует от своих работников быть трезвыми и предложил приступить к работе с этого вечера. - Жду. Не опаздывай. Что ж. Это было легко. *** Братья лезть за данными отказались. Иррэ покрутил пальцем у виска и предложил «простой и законопослушный метод»: приходить каждый день в музей. В конце концов приглянувшийся мне человек появится. Потом проследить до дома. Предложили помощь. В общем, дня через четыре мы шатена нашли… Слежу за человеком уже почти месяц. Составили с братьями его расписание, понемногу начал узнавать, чем он живет. Братья спрашивают: зачем так сложно? Почему нельзя просто подойти, познакомиться, пригласить в кафешку, как это принято у людей? - Хвыры делают иначе, - возразил я, братья заволновались. - Так ты… считаешь себя скорее хвыром, чем человеком? - Да не знаю я! Никак не считаю… просто чувствую потребность сначала разведать, узнать о нем побольше, потом принести дар. Ну, вот нужно именно так, и все! Папам было как-то все равно, а мы с братьями часто обсуждали, кто мы: люди? Хвыры? В конце концов сошлись на том, что каждый должен решить для себя. Потому-то моим заявлением так заинтересовались. - А вообще… я долго думал: наверное, правильнее всего будет признать себя смеском, и на этом успокоиться. Все же что-то мы переняли у Ксана, что-то - у Шыкха. Вот. Свежую идею обсуждали целую неделю. Потом не выдержали и поделились с папой Ксаном, потому что с Шыкхом как-то боязно было такое обсуждать. Ехидный отец только поржал и обозвал олухами: - Ну, конечно, смески! Долгонько же вы над этой фигней голову ломали! Просто удивительно, как это вдруг логика на самом интересном месте отказала! Шыкх же говорил: вы по всем параметрам отличаетесь от хвыров. И на людей тоже не похожи. Значит, смески! Это же просто! Кстати, раз уж сами подошли, Ану, задержись, мне с тобой надо поговорить. Я вздохнул и проводил тоскливым взглядом живенько убежавших из купола братьев. Почему я? Надо сказать, что к тому времени почти все втихаря устроились на приработки. Кто-то на час-два, а кто-то и на всю ночь. Наверняка папа уже об этом знает. Но заговорил отец не о работе: - Ану, я понимаю, природа зовет, правая рука надоела и хочется найти партнера… но ты помнишь, что Шыкх рассказывал про хвыров? - М? – я не ожидал этого вопроса, и потому растерялся. - Вас слишком много и специально мы с папой не проверяли, но, если ты хочешь начать половую жизнь, надо узнать какой тип размножения ты унаследовал и, на всякий случай, подумать о контрацепции. Краска бросилась мне в лицо и только рука отца удержала от позорного бегства. Я мог бы вырваться, но при этом, вероятно, причинил бы боль своему человекопапе, потому остался стоять, только дернулся. - Ану! – голос отца звучал укоризненно, – Давай поговорим, как взрослые люди. Я знаю, что ты следишь за человеком и мы оба понимаем, что это значит. - Но… ведь еще неизвестно, что он мне ответит… - пробормотал я, отводя глаза. Говорить на такую тему с отцом было неловко. - Так, я ни на секунду не поверю, что если парень скажет «да», ты станешь тянуть хоть секунду, прежде чем выпрыгнешь из штанов. Да ладно, не красней, это же совершенно нормально, порывистость молодости и все такое… слушай, был бы ты человеком, я не стал бы лезть. Влепил втихаря инъекцию от вензаболеваний, и все. Я не хочу сказать, что против внуков… Долго уговаривать меня не пришлось. Понятное дело – содержание кладки мне не потянуть. На следующий день мы всей семьей отправились в город. Почти полным составом. Малых только на Шыкха оставили, они бы сильно мешались. Первенцы такие шебутные и неуемные! С ними сложно. При мысли, что и мои дети могут быть именно такими, передергивало от ужаса. Как справляться, особенно если появится больше десяти? Помощники нужны! Папы решили, что раз меня припекло, может и с остальными такая же оказия случиться и надо быть готовыми заранее. Обследование – вещь не дешевая, мы с братьями посоветовались и решили: будет честно заплатить за него самим, тем более с учетом того, что тугрики мы уже зарабатываем. С утра Иррэ вручил Ксану карту оплаты. Папа поморщился, но, бросив обещание поговорить о материальном чуть позже, взял. В центре папа сначала долго объяснял задачу медикам, мы стояли тихо, не осмеливаясь нарушать голосами торжественность белого вестибюля. Потом нас провели по узким коридорам и выстроили в очередь перед дверью, где стоял непонятный прибор. Он жужжал и выдавал ряды цифр. Молодой врач в белом халате сосредоточенно хмурился и тихо переговаривался с находящимся рядом Ксаном: - Знаете, у нас обследование детей до пятнадцати лет только в присутствии и с согласия родителей… А… хм… циркуляра по поводу инорасников нам не спускали. Без надобности. - Ну, не страшно. Я могу и постоять! Вы мне только потом напишите заключение, что они половозрелые, хочу им взрослые карты оформить. - Не перепутать бы результаты… - Сразу на руки выдавайте. С пояснениями. *** Мы еще дня три обсуждали результаты. Выяснилось, что у нескольких из нас яйцекладов нет вовсе, у десяти есть рудиментарные остатки. - Откладывать икру нельзя, но ебаться можно! – жизнерадостно прокомментировал папа Ксан, заставляя нас всех поголовно залиться краской. Тема размножения и собственной физиологии нас смущала, папа Шыкх тоже ощутимо розовел и начинал учащенно моргать, Ксан был в этом плане гораздо более раскован. Он спокойно поговорил с нами о результатах, особо подчеркнув, что ожидает от нас ответственности и здравомыслия. - Ребята, я хочу, чтобы вы четко понимали: любое ваше действие может негативно отразиться на семье. Если вы свяжетесь не с тем человеком, проблемы ждут всех. Да, сердцу не прикажешь. Все бывает. И женатики, и всякие… не дружащие с законом личности, и нарики, и просто упырки - встречаются в жизни и иногда, хрен знает почему, ты вдруг понимаешь, что это феерическое чмо и есть тот, с кем ты хочешь быть. Считаю, что препятствовать такой любови бесполезно, но хотелось бы минимизировать вред. Так что, если вы узнаете в своем избраннике долбоящера, то не прячьте голову в песок. Само это не исправится. И никуда не денется. Идете к нам с Шыкхом. Так хотя бы можно подготовиться к пиздецу… в общем, договорились? Я за каждым пристально следить не буду. Надеюсь на ваши мозги. Выслушав эту прочувствованную речь, я тихонько порадовался, что мой предполагаемый партнер – тихий музейный работник. Еще у нескольких половая система была, как у хвыров, но недоразвитая. Врач сказал, что для воспроизведения потомства придется пройти гормонотерапию. Ну, или вступить в связь с женщиной, что предпочтительнее, так как хвыры науке неизвестны и вероятность навредить организму слишком велика. Из всех смесков только пятеро унаследовали возможность полноценного размножения. Папа Ксан сказал, что это к лучшему. Сам я немного расстроился, когда узнал, что икры у меня никогда не будет. Однако, поразмыслив, согласился с человекопапой. Так проще. Не нужно будет предохраняться. Ведь с женщинами я связываться не собирался - уже понял, что человеческие самки не вызывают во мне ничего, кроме легкого любопытства. Ну и еще эти роды – они… пугают. По-моему, надо быть очень смелым существом, чтобы решиться на такое мученье ради одного-единственного отпрыска. Брр! Даже представить себе страшно! Наверное, внуков от меня не будет… *** POV Ксана *** - Пятеро? А остальные? Стерильны? – в глазах Шыкха плескалась тоска, пополам с ужасом. Руки чесались отвесить ему хорошего пендаля. Или пендали ногами раздают? А руками – плюхи? Неважно, главное, что Большой снова думает об ущербности нашего приплода. Я досадливо цыкнул и покачал головой. Ну, вот что с этим дурачком делать? - Почему стерильны? Женщины. У людей рожают именно они. Это раз. Во-вторых, ты только задумайся: если каждый отложит по тридцать икринок, мы-то с тобой что со всей этой оравой делать будем? - Ты же сказал: воспитывают родители? – неуверенно хлопнул глазами Большой. - Но мы-то… эхм… дедушка и… дедушка! Они завсегда с внуками помогают! Вот была бы мамсик жива, прилетела бы к нам, и… ну, не знаю, как у нее получилось бы помочь. Она была… несколько странной. Назовем это так. Но попыталась бы точно! - А! То есть, пять – это хорошо? – предположил Шыкх и получил поцелуй в нос за догадливость. - Это отлично. Слушай, а куда вся заварка делась? - Эм… ну, вы же ушли… а эти – шустрые. - Ага! Не уследил, значит? И чего теперь? Пиво вместо чая будем пить? - Оно дороже, - грустно констатировал Шыкх, вздыхая. - Ладно. Прорвемся. Мы будем пить пиво для успокоения нервов, а эти пусть воду хлебают, а в конце недели купим. *** Парня зовут Бернард. И все не так просто, как я надеялся. В музее он на полставки, остальное время проводит дома, почти не выходя из него. Ни семьи, ни друзей не заметил. Непонятно, чем он занимается в четырех стенах. Я бы уже от скуки помер. Нельзя же все время торчать перед головизором? Может, он игроман? Или… ну, не знаю… коллекционер чего-нибудь? Наркоман? Ксан много рассказывал про людей. Мы живем на отшибе. До города далеко, никто нас не беспокоит, и наша семья, получается, все время «варится в собственном соку». Все знания, что у нас есть – не результат опыта, или наблюдений, а почерпнутая из рассказов отца информация. В этом есть некоторая ущербность, ведущая к уязвимости. Общаясь только между собой, мы совершенно не знаем людей. Не понимаем, чего от них ожидать. Ксан говорит, что человеческие подростки несколько наивны и импульсивны, это нормально. И еще: нам пора потихоньку узнавать окружающий мир. Я решил, что надо разведать про занятия человека чуть больше. Папа Шыкх многому нас научил, мне не сложно проникнуть в дом, где живет человек. Оглядываюсь. Три комнаты и кухня. Тонкая дверь, хлипкий засов. Изнутри доисторическая цепочка. Не знал, что такие еще производят! Впрочем, нечему удивляться. Ксан не раз подчеркивал, что планета окраинная, да и сам город – не из крупных. Жизнь здесь похожа на ту, что вели люди веков пять назад. Технологии стоят больших денег, этой же планете нечего предложить на обмен. Так тут и живут: на стене вполне современный головизор, но ткани, тарелки, столовые приборы, мебель – будто из прошлого. Ксан рассказывал, как живут центральные планеты, он много где побывал, так что мы имеем представление. Квартира мне понравилась. Чисто. Аккуратно разложенные вещи. В шкафу – идеальный порядок. В холодильнике несколько контейнеров, на каждом стикер с датой изготовления. Я думаю, что изготовления, что еще это может быть? Зеленый чай. Графин с холодной водой. Дрянной растворимый кофе. На окнах светлые занавески – не жалюзи и не модные нынче плотные полотнища, именно занавески, с бахромой, пришитой по низу. Мебель старая, на потертости наброшены вязаные салфетки. Я взял одну в руки и рассмотрел внимательно. Наверное, сделано с помощью этой штуки… крючок называется. У нас Олан(2) любит этим заниматься. Он и крючком, и спицами, и еще какими-то палочками умеет, да и просто так сплести может. - Это бабушка вязала. Голос человека холоден и спокоен, я осторожно кладу салфеточку на место и поворачиваюсь к Бернарду. Он стоит неподвижно, я изучаю его застывшее лицо, расслабленно опущенные руки. Жилка на шее бьется в ровном ритме. Человек не может оставаться настолько безмятежен. Где злость и страх? Этому может быть множество объяснений, посмотрим, что он скажет дальше. - Зачем следишь? – интересуется мужчина. Вопрос звучит настолько безразлично, будто ему, на самом-то деле, это совершенно неважно. - Обычай. Надо. - Обычай? – в глубине глаз зажглась искра интереса. – Не ограбить? Не завербовать? Может, работу хочешь подкинуть? - Нет. Изучаю. Это обычай. - Ну-ну. А зачем? - Люди ухаживают. Мы – изучаем. Потом я должен подарить тебе нечто ценное, как доказательство своего чувства. Могу поклясться, что он очень удивился. Брови подлетели вверх, глаза заблестели, человек более не напоминал ледышку. - Мальчик, ты вообще понимаешь, что делаешь? Ты же из тех инорасников, что недавно приходили? Мужчина сказал, вам по четыре года, но что-то я сомневаюсь… - Да. Четыре. Но я уже половозрелый. Муниципалитет выдал карту, подтверждающую, что я сознательный взрослый гражданин. - Шел бы ты отсюда, взрослый гражданин! – глаза под стеклами очков зло блеснули и я решил не выводить человека из себя. - Ладно. Пока. Окно раскрыто и мне было гораздо проще выйти через него, нежели проходить мимо Бернарда. Почему-то мне казалось неправильным подходить к нему слишком близко. Конечно, очень ХОТЕЛОСЬ пройти рядом, может быть, почувствовать запах его шампуня, оказаться поблизости от стройного тела. Но человек сердился, я вошел в его дом без спроса, не стоит нервировать его еще сильнее. Для хвыра нет никакой проблемы в том, чтобы спрыгнуть с большой высоты. Покинув квартиру, я поспешил в сторону своей работы, судя по времени, мне уже пора. Олан(2) - кельтск. Согласие, гармония. *** Я продолжил слежку. Человек меня замечает, как бы я ни хоронился. Это заметно по прямой линии спины, напряженно блестящим глазам, по тому, как он украдкой взглядывает в мою сторону. Обидно. Неужели я настолько плох? Как всегда, в непонятной ситуации пошел к отцу. Ксан внимательно выслушал и предположил, что Бернард обладает способностями, о которых я не знаю. - Приглядись внимательнее, - посоветовал он. Еще через несколько дней я понял, в чем дело и снова пришел к отцу. - Ну, чего уж теперь… изучи всю доступную инфу, я со своей стороны тоже поделюсь знаниями. Ты уверен, что это именно он? Тот, кто тебе нужен? Я вздохнул и кивнул. Эх… ну, вляпался я. На всякий случай попросил Энна приглядеть за Бернардом, пока я на работе. Вызов застал меня на середине унылой перепалки с убитым в ноль блондином: - А я говорю, не пущу. «Манну небесную» нужно дома глушить. Накатит на тебя «гнев Господень» и чего тогда? Не. Там внутри слишком много людей, дуй отседа. - Нууу… чува-а-ак! – покачиваясь и рассматривая меня совершенно невменяемыми глазами тянул блондин. – Пу-у-у-усти… Конечно, я не собирался пропускать потенциальную машину смерти в клуб. «Манна» тем и плоха, что провоцирует состояние аффекта, при котором человек становится нечувствительным к боли берсерком, единственное желание которого – разрушать. Называется такой припадок «гнев Господень», и это действительно страшно. Вырубить обожравшегося «Манной» клиента сложно. Мне, в принципе, в этом плане беспокоиться не о чем: человек почти не способен серьезно повредить хвыру, но я-то стою снаружи, на фейс-контроле. А внутри – обычные студентики. Подрабатывают по ночам. Если блонди накроет, им не поздоровится. Я уже, наверное, минут двадцать терпеливо пытался прогнать настырного нарика, когда на спикер пришел вызов. - Объект пришел в движение. Продолжаю наблюдение. Как думаешь, позвать Иррэ на всякий случай? - Я могу отпроситься… - Неразумно. - Тогда зови. Лишняя предосторожность – никогда не лишняя. В итоге я разволновался и попросту вырубил занудного блонди, определив вялую тушку на диван в подсобке. Ничего с ним не случится. Обморок перейдет в сон, а утром выпну придурка домой. Оставшаяся ночь прошла спокойно. Энн отзванивался каждый час. Подробный отчет обещался предоставить дома. Меня уже аж разрывало от любопытства. Под утро ко мне подошел рыжий-бесстыжий. Начальник. Почему бесстыжий? Да потому, что он все время пытается полапать мне зад. И не только мне. Я знаю, что Димитрий с ним спит. Иногда. Я уже говорил Унике(3), что не надо до меня дотрагиваться, но он только смеялся в ответ. Сегодня я был на взводе и еле остановился. В последний момент затормозил и не ударил человека о землю спиной, а замедлил движение, потом привел в вертикальное положение и поставил на ноги. Рыжий, кажется, и не понял, что только что избежал серьезных травм, он взорвался негодующими воплями, однако, я не был намерен выслушивать претензии. - Береги язык! – произнес я, и легко подкинул визжащего человека под самый потолок. Н-да, хорошие здесь потолки. Высокие. Как раз подходят для успокоения орущих людей. Меня этому способу папа Шыкх научил. Сказал – всегда срабатывает. - У тебя хорошие легкие, - сообщил я хватающему воздух ртом рыжему, аккуратно опуская его на пол. - А у тебя плохие мозги! Я тебя уволю! – прошипел рассерженный Уника. - Не думаю, - я скептически покачал головой и нагло улыбнулся, демонстрируя опешившему человеку ряды острых клыков. - Э… и почему ты так считаешь? - Охранника с моей квалификацией тебе не потянуть. Во всяком случае, не на эту зарплату. И я обещаю, что не буду пытаться тебя убить, или кинуть, если ты прекратишь тянуть руки к тому, что тебе не принадлежит. Уника пробурчал себе под нос что-то про здоровых нахальных ублюдков и уже повернулся, чтобы уйти, но вернулся с полдороги: - Кстати, что это за моль дрыхнет в подсобке? Неужели владетель выдающихся частей твоего тела? - Космос! Нет, конечно! – я даже вздрогнул от этой мысли. – Любитель «Манны». Пущай спит. Через пару часов его отпустит и пошлепает домой. Уника наклонил голову, безмолвно подтверждая, что услышал, я цокнул языком, подозревая, что неуемный рыжий сделает попытку оприходовать бесхозное тело. Ну, надеюсь, со спящим он ничего такого делать не будет. Как-то это подленько, а Уника, вроде, нормальный, не гнилой. Но приставать к проснувшемуся гуляке ему не запретишь. И ладно. Мне-то что. Уника (3) – египет. сияющий.