***
Очкастый мальчик возвращался со школы домой. Только выйдя с здания, тот огляделся и неожиданно обнаружил одиноко сидящую фигуру. Капюшон скрывал макушку. Любой прошёл бы мимо, возможно кто-то ждал своих родителей. Но Рафаэлю стало интересно. Почти все вышли со школы, а те кто ждали своих родителей дождались. И одежда почему-то казалась знакомой. Эскивель подошёл к сгорбившейся сидящей на ступеньках фигуре и тихонько поинтересовался: – Are u okay? – он наклонился чтобы взглянуть на чужое лицо. Голова резко поворачивается и мальчик дернулся. Шатен с той же выпрямился в изумлении. – Li? – Чё? – запоздало реагирует та. Он неловко замялся на месте, не зная что сказать. Ли подняла голову. С неподдельным замешательством уставилась на Рафаэля, но свет больно резанул по расширившимся глазам. Она зажмурила взмокшие глаза. – What are you doing here? – спрашивает мальчик ошеломлённо. – Эм... – она осматривается. Так это школа? — You’re sitting here alone…Sad. Ты сидишь здесь одна… Опечаленной — бормочет мальчик. — Shall we go to my home?Может, пойдем ко мне домой? — подросток дружелюбно протягивает ей руку. Девчонка не верит своим ушам. — Что? — растерянно оброняет она. — Shall we go to my home. — с нажимом повторяет малый фразу. Про себя он вопросил: «Она не поняла?» — Эм. Зачем? — нет, видимо поняла. Интересно, какой у неё уровень английского. Школьник пожал плечами. — To brighten up your loneliness. Ничего не поняла. Но задумалась. Коротко поразмыслив — соглашается. А что ей ещё делать? Она уже прожарилась на утреннем солнышке Невады будто курица на гриле. Ей нечего было делать. Она бесцельно бродит по Джасперу как.. как бомж. Да и та проголодалась, а в прошлый раз Рафаэль её на халяву накормил. Может и в этот раз перепадёт добродетель мальчика. Та немного постыло ощутила себя наглым прихлебателем. Рафаэль ей кивает. Он бодро идёт вниз по ступенькам и сворачивает направо. Брюнетка встает и вяло следует за ним.***
Дверь открывается и светлая полоса тянется по коридору. Ребятня заходит, а мальчик закрывает дверь. Всё обращается в мрак, но её это особо не волнует. Он повесив ключи на недоколоченную в стене гвоздь, снимает рюкзак и немного подпрыгивая как кузнечик, снял кеды. Ли тихохонько посмеялась. Раф немного смутился. Ли последовала вглубь дома, а он задумался. Что она делала возле школы? Вряд ли она живёт в Джаспере. Но где тогда Клиффджампер? Эскивель решил не тревожить свою гостью многочисленными расспросами. Тот прошёл вперёд и остановился рядом с застывшей девчонкой. – Sit down, please. – сказал он ей, махнув рукой в сторону гостиной. Она от нежданности дернулась и повернулась к школьнику. Тот уже шустро скрылся на кухню. Ли смиренно пошагала в комнату. Огромный, синий диван с двумя креслами, журнальный столик, гигантский телик расположенный на широкой, дубовой тумбе без дверей. Та свалилась на диван, сразу приняв положение лёжа, по устоявшейся привычке. Ли сверлила потолок взглядом, не моргая. Вскоре глаза беспричинным образом заболели и заслезились. Ладони тесно прижались к ним, кареглазая тихо зашипела. — Li! — окликает её Рафаэль с другого конца комнаты. Протерев глаза, она резко встала и пожалела об этом. Ей пришлось снова зажмуриться, когда перед взором потемнело и слегка вскружилось сознание. Она почувствовала дезориентацию в пространстве. – Li? – обеспокоенно донеслось. – Всё ок, забей. – та опёрлась на подлокотник дивана, приходя в чувство. На кухне царил шумок электрического чайника, шипение масла на сковороде и запах жареного бекона. Раф сморщился и снял свои большеватые очки. Опять грязные. Достав тряпку, тот протирая предмет, повернулся. Он надел их и застал вялого аскетика, возлегающего на стул. – Li- – Со мной всё нормально. – I thinking no. – Мало ли что ты там тзинкинг, – раздражённо огрызается та. Она облокотилась локти и подперла под лицо ладони, закрываясь. Эскивель насупил брови, но промолчал. Зависло молчание. За неумным раздумьем, она спрашивает: — Вере ю пэрентс? — спрашивает любопытно кареглазая, понимая что дома никого нет. По крайне мере, здесь была гробовая тишина и только они на кухне, а в доме многодетной семьи не должно быть так. Шатен смеётся с убогого акцента и отвечает: — Working. — произносит он всего одно слово, надеясь что собеседница его поймёт. «Это очевидно, но братья и сестры твои где? Блять, сколько у тебя там родственников…» — My brothers and sisters also busy. — Эскивель не знал насколько хорошо его собеседница знает английский и пытался донести всё лаконично, с простотой. Ли поняла. Не только чужую речь. — У тебя несколько сестер и братьев? Тогда почему ты один? — моргает она, сверля взглядом мальчишку. Эскивель промолчал и отвернулся от неё. Это грубо, но он не хотел говорить об этом. — Get out my laptop. — просит Раф, нарезая ножом что-то. Девочка фыркает и встает со стула. Вернулась с ноутбуком тогда, когда Рафаэль уже приготовил перекус. Плитка была накрыта бутербродами, а шатен поедал свой тост с джемом. Ли ставит ноутбук на свободный участок стола и Раф сразу утягивает его себе. Сама девчонка садится обратно на своё место и принюхивается. Впервые она видит тост и чувствует как он пахнет. Как люди (и не люди) поедают тосты она могла узреть только в американских мультиках. Печёный запах застыл на кухне. Ли начала находить странный уют в этой атмосфере. Были только они двое, солнечный день на кухне и бутерброды на столе. Никто их не беспокоил и не тревожил. Взглянула на Рафаэля, а тот просто копался в телефоне. Он включил программу перевода на ноутбуке. Та изрядно проголодалась и жадным взглядом уставилась в тарелку. Взяв бутербродик с нутеллой, схватилась за кружку с чаем что так любезно налил ей Раф и подула на него. Горячий. Цвет чая был чарующе красного цвета и отражал её лицо. Она не торопилась его пить. Как-то боязно пить чай из Америки. У них же другие вкусы, нравы и тому подобное. Ли не утверждала что пищевая продукция американцев это отходы, звучит ксенофобно. Но это как будучи голодным найти консервную банку, открыть и увидеть неизвестный наполнитель. Состав на банке не написан и гадай чем это является. Блять. Ебучий параноик. Она не доверяет этому миру. Даже если Земля здесь похожа, это всего лишь извращенный доппельгангер. Она ходит по Юникрону. Блять. Она ходит по воплощению разрушения, пока это древнее зло пребывает в спячке и осталось всего несколько дней или месяцев, прежде чем оно проснется и устроит всемирную катастрофу, которое унесёт жизни тысячи ничего не подозревающим людям. С неё сошла капля пота. «Блять.» От аппетита не осталось и потрохов. – А, чем занимаются Мико и Джек? Ахах, вы общаетесь? – неловкий истерический смех вырвался безвольно. Эскивель вопросительно уставился. – Ну, да. Мне Мико вечно суёт домашку с математикой и я всё за неё делаю. Джек однажды попросил сделать презентацию на тему Древней Греции. – воспроизведенная речь шла роботизированным голосом. Резало уши, но хоть перевод нормальный. – И это было интересно? – Не то чтобы. «Блять, я скоро с ума сойду, нахуй я сюда вообще пришла. Господи, я хочу домой, я хочу домой» Жрать всухомятку себе дороже, так что она вкусила один глоток. Жидкость опалила язык. Брюнетка чуть не выплюнула чай, будто рвоту. Она схватила одной рукой рот. – Осторожнее! – Блять... – зашипела она и встала из-за стола. – Возьми воды. – шатен взял стакан и протянул ей. – Обойдусь. – Ли. – Я сказала, блять, обойдусь. – губы сжались в тонкую линию, язык страдал агонией. «Блять, чай всё ещё был горячим, какого хуя. Сколько раз я сказала блять? Блять, не важно, уже неважно» — Зачем ты вообще меня пригласил сюда? — агрессия просочилась в тоне. Рафаэль поднял на неё изумленный взгляд. Он моргнул. — Ты выглядела одиноко. — И что же? — спросила она. — Что? — Уж не знаю как ты, но я обычно никого не приглашаю в свой дом. — её лицо было безэмоциональным. Только глаз дёрнулся, а Рафу стало не по себе от жеста. Немного смял губы, но ответил: — Для меня это веская причина. Чужой глаз напротив дёрнулся сильнее, а Эскивель только сейчас заметил насколько у неё длинные ресницы. Ему стало нервно с её взгляда. – Слушай, можно одолжить ноутбук? Ненадолго. – внезапно выдала она. Эскивель согласился.***
Раф пожалел, что согласился. Девочка уже вышла в коридор. Рука схватилась за край накидки. Ли ударила по ней и попятилась. – Что с тобой? – Ничего, отъебись. – она отвернулась. Ей стало немного стыдно. Но стыд быстро потух. Какая разница? Он всего лишь второстепенный персонаж мультика, плевать что с ним будет. Она взяла связку и стала возиться с замком. – Это мои ключи. – Я тебе их верну. – Что с тобой происходит? – беспокойно спрашивает Эскивель. Сейчас он честно был обескуражен. – А тебя это ебать не должно. – ахуенез умножился вдвое. – Тебе плохо? Может Клиффджампер тебе что-то сделал? – Причём тут Клиффджампер? Этот уёбок только бесит. – Значит в нём дело. – Долбаёб, не в нём. – А в чём? Что на тебя нашло? – Бесы нашли меня, блять. – в гневе воскликнула она и отворила дверь. Ли кинула Рафу ключи обратно, паникующая бросилась наутёк беспокойно, будто за ней гналась собака, и действительно — вшивая адская гиена гложущих её тревожных мыслей и нестерпимо больных воспоминаний с тупиковыми размышлениями рвала её на кусочки. Мальчонок опрокинул связку, словно он являлся мусором и ринулся следом за ней. – Ли, стой, от чего ты убегаешь? – Эскивель искренне встревожился. Почему ей стало плохо в его доме? Раф не мог игнорировать это. Пробежав наверное пол улицы, мальчик всё равно догнал её. Эскивель крепко схватил за рукав. – Какого хуя ты меня преследуешь. – Ли пыталась вырваться – Думаешь твоя реакция нормальная? – А ты думаешь что всё, это, НОРМАЛЬНО? – снова повышает голос она. – Что всё? – То что я блять здесь не должна быть. Нихуя не должна. Я должна быть дома, с мамой, папой, но вместо этого, я шатаюсь по улицам и блять. – Ли- – Я заебалась. – она вырывает руку и толкает мальчика. Шатен рухнул на каменный тротуар, шипение от столкновения с холодным камнем вырвалось из него. – Пошло оно всё нахуй. Она уже выдохлась и просто пошла прямо, куда путь приведёт. Что станет с отношением Рафа? Что подумает Фоулер, после того как она сбежала? Что Клиффджампер? А её уже не волнует. Вдалеке её зовет Раф. Теперь уже не догоняет. Ли вздыхает. Где-то справа раздаётся гудок. Побитая мыслями голова поворачивается и видит красную машину. Она по инерции садится в неё. Машина отъезжает.***
Прошло пару часов. Уже повечерело, спустились сумерки, ушло солнце. Сколько проехал – автобот не знал. Тот держал её в салоне. Ли внезапно отрубилась. Из панели, он взглянул на неё. Клиффджампер никогда не думал что понимает людей. Человечество переживало кастовую систему, да даже сейчас вроде существует у некоторых такая иерархия. Была дискриминация, угнетение, революции, восстания – всё как на Кибертроне. Были войны, кровопролитные крестовые походы на врагов. Но это вовсе не делает их ближе. Он впервые за три года на этой планете полноценно разговаривает с людьми. А ещё, он сотни ворн не говорил с обычными гражданскими, с их простыми, житейскими проблемами. На войне дела обстояли всегда хуже, самым паршивым образом. Голод, мор, геноцид, отчаяние. За всем этим, Клиффджамперу кажется что он остыл к чужим проблемам и чувствовал себя постыло. Что важно на войне? Иметь чувства или избавиться от мешающего фактора в принятии оптимального решения? Разведчик будто утрачивал искру, та принимала жидкое состояние, вытекая сквозь пальцы. И он становился просто холодной машиной. А кибертронцы никогда не были "просто машинами". Это часть, но не полноценная картина природы. Оптимус знает что автоботы не особо понимают "людские дела". Многоуважаемый лидер хочет, чтобы все привыкли к Земле. Свыкаться, если быть точнее. Смиряться и смиряться, как делали всю войну, с потерями, с угнетающими мыслями. Плевать, без разницы. Они всё равно тут надолго. Последний телепорт взорвали. Кибертрон отрезан. Да и зачем туда? Он давно разорен. Разрушен, истощен, обескровлен. Клиффджампер сомневается, что там ещё кто-то остался. Живой. Тело зашевелилось. Машина остановилась. Как кстати его отвлекло от раздумий. Человек открыл глаза. Они молчали. Оба сидели на месте неподвижно. Да и прерывать тишину после странного скандала было неловко что ли. Клиффджампер не стал расспрашивать обо всём. Уже понял что уламывать её на ответы бесполезно. Неожиданно для него, Ли сама начала. Голос после сна прохрипел: – Я тебе говорила об отце? Что? Прозвенело в голове у красного. – Я не помню, – будто на автомате отвечает тот. Пытается за ворохом дней вспомнить. Они вроде и немного болтали, но автоботу трудно вспомнить темы разговоров, кроме недавних. – Забудь. – просипела девочка. Снова тишина. Он всё понял. – Нет отца у меня. – бросила она. Всё прекрасно понял. Клифф молчал. В немом ахуе. Что он мог сказать? Соболезную? Тот решил не забегать вперёд и сначала выслушать. Ли продолжала лежать. Она снова подала голос, от которого Клиффу стало не по себе. – Знаешь что? Я думаю и думаю только над этим. Мне больше некому это сказать. Типо, я всем врала, что у меня есть отец, только это не так. Чем я вообще занимаюсь? Плыву по течению. Авось, само рассосётся. Когда я пытаюсь что-то делать, это ни к чему не приводит. – сухо и безэмоционально, потому что на экспрессию нет сил. – У меня херовое настроение уже нескок дней. – Что тебя подбило? – спросил Клиффджампер. Он спрашивал о том, что окончательно подвело её к упадку. Ли прикрыла глаза.***
Рослый, темнокожий мужчина спешно шёл по коридорам. Серые стены и белый, тусклый свет. Коридор знатно пустовал и лишь несколько человек проходило мимо. Совсем не как в фильмах, где в военных инфраструктурах обычно толпы людей снуются по коридорам. За Фоулером хвостиком бежала девочка. Все мы её знаем. К чему эта беготня? Документы. Бюрократия. Группы крови, аллергия, сахар. Но честно. Она очень сильно боялась. Уколов. Проникающих остро и больно под кожу, что хочется кричать и просто сбежать. Да и эти врачебные процедуры... Брюнетка помотала головой отгоняя от себя ужасные мысли. Они добрались до нужного кабинета. Он ничем не отличался от коридора. Бирюзового оттенка стены и нереально ослепляющий свет лампочки. Мужчина в белом халате обратил на них внимание. Он на английском подозвал Уильяма к себе и те скрывшись за перегородкой, стали трындеть. Ли и слова не могла понять. Взгляд лишь опустился на пол и стал буравить белый кафель. Только безмолвие и медленно нагнетающая тоска. Её оставили в тихом одиночестве. А в одиночестве – её всегда посещают ужасные мысли. Она мотала головой, била себя, по рукам тоже. Дыхание участилось. Подросток не мог избавиться от мыслей насколько дискомфортными будут эти медицинские процессы. Уколы. Как же она боялась уколов. Ей казалось что всаживание этого холодного, мелкого и острого лезвия в вену длится вечно. Она помнит, как они с мамой пошли куда-то. Кабинет. Женщины врачи. Внезапно мать говорит снять рукав и будут делать укол. Она изумилась и ни черта не понимала. Её не предупреждали об этом. Что они здесь делают? Зачем это? Зачем укол? Эй, почему ты меня сюда отвела?! Я не хочу, я не хочу. В итоге всё равно вкололи. Это было больно, страшно и слезливо. И ещё был случай из первых классов. Её вместе с другими детьми отводят на прививку. Было тоже самое. Больно, страшно, слезливо. Она просыпается ночью от нестерпимо щемящего зуда. Чешет и чешет, а зуд всё не может успокоиться. На утро она увидела свою правую руку розовой и опухшей. Она неистово болела и чесалась, и она плакала и не понимала что происходит. Мать ахренела и они пошли разбираться. Оказывается нельзя перед прививкой купаться или есть сладкого. Ли была маленькой и не знала этого. А также не помнила что за день до прививки мать её искупала. В итоге рука ещё болела. И вроде всё потом прошло. С тех пор они посылали куда подальше школьные прививки. Мама Тело сотряслось. Слезы покатили по щекам. Она поняла что НЕ хочет здесь находиться. Сука, она ненавидела прививки, ненавидела когда в детстве её родители таскали по ним. А помимо крови есть ещё другие анализы. Врачиха в голубом халате с ужасным, русским акцентом что-то сказала про урину. Ничего не поняла, но женщина тонко намекнула на обнаженку. Она прекрасно понимает что медицине чхать на наготу, чужое смущение и некомфортно. Только беспристрастные процедуры. Но это всё равно невыносимо. Как это вообще будет выглядеть? Зачем ей это делать? В последний раз та сдавала эту хрень ещё совсем маленькой. Сейчас она взрослая и в полной мере осознает что это пиздец. И как это будет происходить? А когда и в каких случаях это проверяют? – Ли! – окликнул её Уильям Фоулер. Она посмотрела на него. Перегородка отодвинута в сторону, а на свет предстает койка. Врач стоял рядом. Смотрел. Сердце забилось тахикардией. И она ринулась прочь из кабинета. Ли не боялась уколов настолько, чтоб аж сбегать из кабинета. Она просто поняла, что сил стерпеть всё это у неё не будет. Она, всегда, ВСЕГДА ходила в больницу с мамой, с папой или с бабушкой. Не в одиночку. Не в одиночку терпела мучения в кабинетах. Не в одиночку терпела эти блядские осмотры. Мучительную боль. Может она просто сильно драматизирует. Но можно ли послать маленького ребенка одного на прививку без родителей. Он на осмотре сидит в одиночестве, врач его проверяет, даже самые нагие места, а действия врача вызывают дискомфорт, а в одиночестве кабинет все сильнее давит, а он хочет уйти, не хочет быть здесь один... Веки слегка приоткрылись. – Знаешь ЧТО? – давит она на высокий тон. – Я беспомощна. – слышится как окончательный, неукоснительный вердикт. – Я зависима от Оптимуса и решения агентов. Я закована в болоте обстоятельств, на которые никак не могу повлиять. Я скучаю по тем старым временам, когда родители были "живы". Я не знаю как справиться с бессилием. – это не слезливые рыдания, а спокойно размеренный монолог. Но на эмоции Клиффджампера пробивало сильнее, чем любая бронебойная пуля. Тот не знал что сказать, с чего начать, как выговорить. Черт возьми, почему она неожиданно свалила на него эту информацию, именно тогда, когда он не был готов к подобному хуку. Тот решил брякнуть: – Что ты делала у Рафа? – не скрывал тревожность в голосе. На его удивление, она не спустя долгую паузу ответила: – Он меня зачем-то пригласил домой. Я жалею что пошла, лучше бы осталась на улице. – Нет. – чётко произнёс Клифф. – Что ты там делала? – отчеканил, вопросительный тон в реплике жирно акцентировал. – Я попросила у него ноутбук. – с паузами говорила она. Опять. Клифф знатно устал от прерывной тишины в их разговорах. – Я написала запрос. Он меня окончательно добил. – Что за запрос. – Я думаю что всё происходящее со мной – это бредовый сон, либо я попала в аварию, а лежу в больнице на аппарате жизнеобеспечения, не на грани смерти, конечно... Всяких трансформеров не существует, я не попала в Америку, а просто лежу и сплю. – Хорошо. – согласился он. – Лучше думай так. – автобот хотел поддержать и подбодрить спутницу в этом направлении. Честно, он бы хотел чтобы его так однажды убеждали, но все были сторонниками реальности, а не глупых мечт. – Нет, это не так. Я чувствую боль, я чувствую голод, я чувствую все потребности, как в реальной жизни. У меня никогда не было такого во сне. У меня в целом не было сновидений. Таких. Это не сон. Это правда. Ты даже не начал партию, а уже разгромлен, разведчик. Клифф немного растерялся и решил выступить против убеждения. – Сон – это не до конца изученная вещь. Ты не можешь чётко утверждать что может быть во сне, а что нет. Разве во сне действуют законы физики? Разве сны подвластны хоть какой-то логике, законам и мере? – резонно спрашивает тот. – Мне пришла симуляция, где автоботы внезапно стали десептиконами, а десы – автоботами. Меня вёл по коридорам Оптимус, с окраской конструктикона, только жуткой и показывал какую-то жесть. Это был самый сумасбродный бред, что ощущался реальностью. Больше такого у меня никогда не возникало. В любом случае, думай что всё – сон. – Это хреновое утешение. – Однажды ты проснёшься и будешь окружена благополучием. – Не ври мне. – Это лучше, чем реальность, не так ли? Всё придет в стабильность, всему есть конец и твоим стенаниям тоже. – так противоречиво... – Херово и странно слышать от того, у кого напарник на грани жизни и смерти и кто чуть не запорол миссию. – это было подмечено грубо и резко, но манеры в уме у апатичной замуровались где-то под землю. – Я знаю. Но меня этому научила ты. – Война тебя научила этому, а не я. Не пытайся бодрить. – та прикрыла глаза. – Эх. А что мне ещё делать? Как усмирять припадок сочувствия? – Просто заткнись и всё. – шаблонный ответ. Клифф смолк. Шлак. Хуже засады. Хуже тупика в западне. Та просто спокойно лежала, в то время пока он метался. Ему наверное стоило оставить её в покое, она уже выговорилась. Выговорилась, но Клиффджампер не чувствовал у неё облегчения и это не отпускало автобота, чтобы заткнуться. Тот не мог вытянуть с этой капризы ответы. Молчание, молчание. Клифф думал что скоро оглохнет от него. Разведчик подумывал, что это какое-то зеркальное отражение их недавней ситуации. Так, стоп, хватит размышлений о прошлом. Что делать сейчас? ... Он решил поступить так, как поступал с другой. Он знал что это честно говоря совершенно неуместно, но Клифф всегда болтал о всяком в неуместное место, в неуместное время. Это его талант и гадкий паразит. – Хочешь историю расскажу? – немного нервно изрёк тот. Молчала. Ей было всё равно. Но как раз, заснёт под бубнеж. Клиффджампер хорошая говорилка. – Когда ты увидела тот кошель, ты наверное предполагала что я кого-то ограбил. Но это просто Фоулер забыл, — легко ответил тот. Ли слушала вполуха. Клиффджампер с радостью начал: — Я однажды подвозил его и он забыл свой кошелёк в моем бардачке. Видела бы ты его лицо, когда он не смог оплатить завтрак в кафе. Это произошло после отвоза в "пункт б". Секретно, кондефициально, знаешь ли. – с иронией произнёс тот. Слышится усталый вздох. Так что, его подозрения легли на то, что он забыл кошелёк там и пришлось ехать обратно, а потом он подумал что кошель забыл в кафе и мы поехали туда опять. В воздухе тихо пронёсся смешок. Клиффджампер. А что Клиффджампер? Обомлел до шока. — Почему он не посмотрел в твоём бардаке? – слегка заинтересованно шепнула слушательница. Она прочистила горло, но не мильно помогло. Рассказчик остепенился. — Он туда посмотрел, но его там не оказалось. — Он ничего не забывал. — не впечатленно скривила губу она. Клифф заметил у неё странный и вялый мутизм, но просто ответил: — Не, так не смешно получается. — Шут. — Я комик-стендапер. — ни сколько обиделся автобот. — Почему. – "Его не оказалось?" Немо застыло в пространстве. — Спрятал. Я же могу двигать частями своего корпуса. Кошелёк провалился в меня, а Фоулер в панике. — Дальше? — равнодушно спросила она, не ожидая интересного конца. — Ну, он достал свои модные, клёвые часы и оплатил ими заказ. — Чё?? — такого твиста слушатель не ожидал. — Из злата. Он из принципа не мог не оплатить заказ в том кафе. Балаболил что эта кафешка его любимая и какие там вкусные блинчики с ягодками и сиропом. И то, как ему стыдно перед всем персоналом за неуплату. — И они приняли его часы?.. — Да, их потом повар ихний носил. — разведчик прыснул, вспоминая физиономию агента. — Я так понимаю те блины и были заказом. И слово ихний не существует. — усмехнулась Ли. — Да? А я думал русский язык гибкий. Всмысле, там же столько слов сочиняют! Вы же одно слово из двух можете составить. — У русского языка строгие правила, Клиффджампер. Клифф сыскал седьмое небо счастья. Она назвала его по имени! Тот решил продолжить историю: — Дальше ничего. Шеф-повар носит эти часы, позорно напоминая ему о неуплаченном счету, Фоулер теперь большую часть денег хранит электронно, хоть и боится что взломают или банк внезапно вычислит процент. — В этом кошельке все его сбережения что ли. – сухая усмешка. — Конечно нет, я думаю у него дома восьмикодовый сейф с массивным замком на привязи. Вот там всё ценное и дорогое. — Даже первая полученная пуля в армии. — Ну нет, звучит бредово. На усталом лице выползла слабая ухмылка. – Ты придурок. – Я знаю. – Полный придурок. Автоботу не было обидно, ему как-то до этого вообще не было дела. – Я не ожидал, что ты ответишь. – Я знаю. Я пожалела тебя. – уголок губ натянулся вверх сильнее. – Сегодня я со всеми груба была и это херово. А с тобой... В общем. Прости. – Ли протяжно и горько вздохнула. – Я немного отошла. Всё ещё разрывает изнутри, но знаешь... Я привыкла. Мне кажется я немного стрессоустойчивее, чем кажется. Клифф тихо посмеялся. – С меня станется. Со всех. – улыбка испарилась вмиг. – Блять. – она перевернулась на бок. – Я так не хочу разбираться. – Я могу разрулить. – Не надо. – Ли, в первую очередь несу ответственность я. Я к тебе приставлен. Могу объясниться, что к тебе никто лезть не будет. Ли смолкла. В груди веяло странное чувство. Это не благодарность, оно иначе ощущается. – Я не пытаюсь тебе навязаться, но... Лучше проводи время со мной, чем в одиночестве. Ты же сама говорила не ошиваться по одиночке. – Мне похуй на свои слова. – Это лицемерие, Ли. – изумленно выдал разведчик. – Мне похуй. – ухмыльнулась уголком губ врунья, сквернословка и малодушная похуистка. – Господи, разве должны быть дети такими? – А дети во всеобщем представлении это не только иллюзорные беззащитные, непорочные ангелочки. Мелкие ребятки ещё да, а подростки – нет. Бля, зачем я это говорю тебе? Ты мало что поймёшь. – она шумно вздыхает носом – Я понимаю. Ли пожала плечами. Просто забила. – Я сегодня была с тобой груба, может сам выскажешь что. Типа душеизлияние. Автобот растерялся и призадумался... – А что мне сказать? Один шлак кругом. Мысли только о шлаке. – Что ты думаешь сейчас? Не знаю. О Земле там. – она устало вздохнула. Что касается нынешнего положения? Он видит перспективу будущего Земли ужасной, если Старскрим вдруг не решится просто устроить марш-бросок и расстрелять мирное население. Благо у них скорее всего истощены запасы энергона, так что такая трата ресурсов будет лишней. Клифф видел их бедственное положение, как открытую точку для атаки и набегов для автоботов. Но у них всё ещё шлаковее. Их небольшая горстка устремилась в мизер. Не то чтобы такие положения для разведчика ново, но это не перестает быть удручающим. – Би и Арси на койках. Рэтчет надрывается с чем-то. Я видел что он возится с какими-то колбами и микроскопом. «Синт-энергон?!» – её лицо изумленно вытянулось и она увлеклась беседой. – Только мы ходим за энергоном, но добыча мала. Когда нас было пятеро, эффективность обстояла получше. – Пиздец... – ляпнула она. – Ага. Но знаешь, это вообще не самое худшее что мы переживали на войне. Даже мелочь на самом деле. Я бы моо рассказать тебе, как у нас дела обстояли на настоящей войне, но не буду. – Избито, но война ужасная вещь. – Скажи это одному тирану... – Клифф помрачнел. – С Арси и Би всё ок? Тебе наверное херово приходится. – прозвучало беспокойство. – Да всем "херово". Нам бы какое-нибудь преимущество. Крупица хорошей надежды... Знаешь? Я тоже с тобой в одной лодке. Мне остаётся только ждать, а моё влияние на судьбу никак не влияет. – Наверное плохо было в войне страдать от бессилия... – Да. Но лучше тебе не знать. – автобот смолк и задумался. – Спи. – Придурок? Я только недавно встала. – Ты вздыхала каждую минуту. Ли хотела забиться в отрицании, но осознала правоту другого. Она устала так, будто таскала десять мешков картошки. Но, даже это будет вынести легче, чем существование в другой вселенной, оторванным от привычного обихода жизни. В таких случаях поддержка помогала оправляться, но конечно. Опять, повторно, снова. Здесь никого нет. Пускай все мои проблемы сгинут… Плыла в сознании мысль. Она что-то неразборчиво шепнула Клиффу. Веки будто тяжелой, плотной шторкой закрылись, не смея пропускать через себя хоть частичку света. Смутное представление о том, что происходит. Абсолютная неуверенность. Тлен. Непроглядная тьма. Просыпаться не хотелось. Но вот, в глаза ударил свет и она зашипела, как змея. – Какого блять… – сипло произнесла девчонка, привычные языку маты сами непроизвольно вырвались изо рта, как рефлекс. Глаза заслезились и она накрывает их руками, вытирая влагу. – Доча-а, вставай. – доносится до безумия знакомый женский голос издалека. Он был будто близко, но и не рядом. – Блять! – бурно произнесла брюнетка, подрываясь с места. Она спала? Это был сон во сне? Что чёрт возьми произошло?! Голова закружилась, потому что она рывком вскочила. Та схватилась руками за виски, мыча. – Клиффджампер? – Я здесь. – отозвался напарник. – Я ответил Уильяму что ты у меня. Девчонка ещё потупила взглядом в окно и отвернулась. В шоке застыла, пытаясь понять услышанное. – Может завтра пойду… – прошептала сиплым голосом, прикрыв веки и обратно ложась. – Куда? – Туда, обратно, – с вмиг вспыхнувшим раздражением отвечает брюнетка. – Почему ты ушла? – этот вопрос мучил его весь день. – Потому что мне было дискомфортно. Я была там одна. Не буквально. – снова перешла на шёпот, только на жалобный и содрогающийся. – Потом расскажу. Не щас. Застыла тишина, а в её голове – недавние воспоминания. Та шумно вобрала воздух носом и выдохнула, дрожа как осиновый лист. Трясучка была от стресса. Боже, её в жизни никогда не трясло, если это не холод. Она переживала всякий пиздец, но не дрожала, даже мелко. – Я пожалуй поеду. Если мы не объявимся через 10 секунд, Уиль пустит на кебаб. Красный автомобиль тронулся с места. У неё во рту образовалась Сахара. – Хочешь в магазин? Купить что-нибудь. Та кивнула, мучаясь внезапно странно возникшим ознобом.***
Прошло 3 дня. Сегодня было 3 число. Улица веяла стужей, ветер пробивал холодом её тело, даже сквозь толстую куртку, что заставляло дрожать и судорожно стучать зубами. Она уже хотела обратно войти в салон, но постеснялась. Водитель черного минивена сумрачно молчал. Тот взвел руку с телефоном и принял звонок. Ли чуяла что скоро. Прайм был занят, остальные тоже. Доставил её на встречу подосланный от военных. Девчонка содрогнулась от воспоминаний прошедших дней. Поддержка напарника немного помогла ей, но лишь немного. Ли была вся на нервах и в потливой трясучке. Не зря. Ей отлетел жёсткий наказ от Уильяма, что в прямом смысле ахренел от её неожиданного улепётывания с прививки. Он легонько стукнул её по потрепанной, черной башке, что ахренела уже она, однако качественно отборный обсценизм в сторону наказывающего проглотила. Всё-таки, ему досталось из-за неё. Он проникся её ситуации, в конце концов та всего лишь ребенок, но нервотрепка с Праймом выжала из него все силы. Было страшно и ей хотелось снова броситься в бегство. Но сколько это будет продолжаться? Тянуть резину стоило прекратить. Игла пронзала вену долго и плотно завязанный бинт на предплечье не помогал сбавить боль. Она плакала и ревела, но врачи успокаивали её. Хнычущая, та вышла из палаты, справив сопли в отданную тряпку. День прошел в суматохе, но не за зря. Ей сделали все документы и она чуть не разрыдалась. Ебать, наконец-то! Мученица считала что пытки уже никогда не закончатся. Убедившись что всё действительно всё, та сверкая пятками вылетела из здания и запрыгнула в салон автомобиля. Ли хотела перевести дух и желательно отдохнуть блядский месяц, настолько была изнуряющей осада на её нервные клетки. Самая обычная процедура, но сука, как же больно. Больно без мамы, а недавний сон... Клифф стравил шутку, но получив ноль реакции, смолк. Он решил не нарушать тишину, всё-таки прерывать молчание дорого стоит… Ветер подул сильнее, заставляло ещё сильнее судорожно трястись. Наконец, к ним подъехал такой же чёрный минивен, за одним исключением… Машина остановилась и открыв дверку, оттуда вышел Фоулер. Тот успел заметить её одиноко стоящую фигуру ещё за затонированным стеклом. Строгими, мерными шагами тот подошёл к ней, протянув руку. Лицо было всей серьёзностью. — Откажусь. — сипло ответила она на предложение. Вдруг током шандарахнет. Уильям ни слова произнес. Он отошёл в сторону и за ней возникла фигура. Девчонка изумилась. — Знакомься, это Алеса Павловна. — представил ее Фоулер. Ли была в полном ауте. Перед ней стояла светло-русая женщина с косой в строгом деловом костюме. Очки почти не блестели из-за темноты. — Я теперь твой опекун. — заявила она. — Твое место жительство отныне будет в Санкт-Петербурге. Алеса будет присматривать за тобой. — Фоулер положил ладонь на плечо коллеги, но та пренебрежительно смахнула его. Он неловко попятился назад. Уголок её губ дернулся в горькой усмешке. Она уже не принимает изменения как что-то положительное. Лишь предчувствует что-то неблагоприятное. Мнительность давала о себе знать. Но Ли оставалось только бессильно смириться.