От карателя до спасителя

Эдмон вынашивал свой план мести долгие годы. Он получал удовольствие только от того, что был на сотни шагов впереди всех негодяев, для которых готовил возмездие. Никто из его врагов даже не подозревал, чего ожидать и в каком масштабе. Казалось, будто никто и ничто не могло помешать воплощению этого, пусть даже местами жестокого, замысла в реальность. Ничто не заставило бы Эдмона передумать или отступить. Он достаточно страдал и теперь обязан был поделиться этим чувством со своими врагами. Не было ни одного дня, когда бы он не думал о мести. Даже вспоминая слова умнейшего, по его мнению, из людей — аббата Фариа: «неси людям только добро, а зло они сами найдут» — Эдмон не собирался отказываться от своего плана. По крайней мере, так он думал до того момента, пока не встретился с господином де Вильфором в Риме. Об этом можно было слагать стихи, будь у Эдмона желание или время, чтобы это делать. Настолько его впечатлила та встреча. Сказать, что прокурор сумел очаровать его всего за один вечер, означало опустить множество деталей, что пронзили графа в самое сердце. Спустя годы, проведённые в заточении, он вспоминал этого невысокого и честолюбивого негодяя иным, когда воскрешал в сознании их первую и последнюю встречу перед собственным заключением в замок ИФ. Конечно тогда, на допросе, молодой и наивный Эдмон видел в этом лживом блюстителе закона доброго и чуткого человека. Ему казалось, что строгий, но добродушный помощник прокурора хотел помочь, однако в итоге случилось лишь то, что случилось. Разбирая впоследствии причину внезапного заточения со своим наставником и единственным на тот момент другом — аббатом, Эдмон смог увидеть де Вильфора с другой стороны. Стороны, которую возненавидел в тот же миг. С годами его ненависть только росла, поэтому, когда он увидел теперь уже королевского прокурора вживую, после стольких лет, Эдмон едва себя не выдал, сжав при рукопожатии пальцы с такой силой, что на лице уважаемого де Вильфора отразилось наивное непонимание. Точно такое, которое испытывал Эдмон, когда его везли на лодке по направлению к замку ИФ. Представленный как граф Монте-Кристо, он тогда быстро извинился, оправдавшись лёгким переутомлением после длительного путешествия от берегов Испании до Рима. Такое поведение, конечно, оттолкнуло королевского прокурора от общения с новым знакомым, на вид довольно бледным, как мертвец. И вроде бы на этом стоило поставить точку, дабы не усугублять положение, но Эдмон решил, что ему мало. Он воспылал желанием узнать своего врага ближе и не смог сдержать любопытства в тот же вечер. Это было открытое мероприятие для лиц высшего света, поэтому не было ничего подозрительного в том, что загадочный граф Монте-Кристо, уже обладающий некой славой в кругах богатых и знатных людей, имел желание пообщаться с одним из таких. Вот только королевский прокурор не горел желанием оставаться в обществе того, кого счёл, по-видимому, недостойным своего внимания, что малость задело и даже поразило графа. Монте-Кристо уже привык к тому, что вызывал в людях интерес разного толка, но ещё ни разу не было такого, чтобы его вот так сразу отвергли, даже не дав возможности задействовать своё красноречие. — Мне начинать опасаться вас? — спросил господин де Вильфор, когда граф появился перед ним уже в пятый раз за вечер. — Такое ощущение, что вам чужды правила приличия. Если вы не понимаете намёков, то скажу прямо: вы мне не интересны. На лице графа отразилась печальная улыбка. — Вы даже не дали мне шанса, господин де Вильфор, — обиженно протянул он. — Вы спутали меня с графиней, любезный граф? — фыркнул де Вильфор, раздражённо поджимая губы. — В таком случае я с удовольствием дам вам пощёчину, а затем попрошу удалиться с глаз моих долой однажды и навсегда. — Не знаю, чем я заслужил такое обращение, но коль желаете — можете дать мне хоть две пощёчины, — не отступился граф, пронзая собеседника требовательным взглядом. Хотя у него возникла мысль, что для завоевания этой башни требовался иной взгляд; например, покорный. Помнится, тогда, на допросе, Дантес именно так и смотрел: с чистым сердцем отдавая свою свободу в лапы негодяя… Граф отметил про себя, что королевский прокурор, несмотря на свой якобы суровый вид, теперь казался ему не таким уж страшным. Понятное дело, что определение «страшный» к господину де Вильфору применяли в основном те, кому следовало опасаться карающей руки; однако, заглядывая в эти изумрудные глаза, Монте-Кристо нехотя, пусть даже мысленно, впервые применил по отношению к своему врагу слово «красивый». — В таком случае, я дам вам шанс покинуть это мероприятие до того, как вас арестуют по подозрению в покушении, — парировал де Вильфор, излучая уверенность и силу, под которыми прогибались даже самые «неприкасаемые» преступники. Эдмон и бровью не повёл, хотя и ощутил лёгкий укол ненависти от резко всплывших воспоминаний. — В таком случае, мне не избежать ареста, — продолжил он. — Сколько у меня есть времени на то, чтобы посягнуть на вас, раз уж меня в любом случае повяжут? — Теперь вы угрожаете? — с насмешкой переспросил прокурор. На его лице читалось удивление. Конечно, мало кто осмеливался говорить при нём то, что позволял себе высказать граф. — Что вы, — хмыкнул Монте-Кристо, пожимая плечами, а затем, нарушая все правила приличия, резко наклонился вперёд. Де Вильфор от этого даже не моргнул, с гордым видом оставаясь на месте до тех самых пор, пока граф не приблизил губы к прокурорскому уху, чтобы добавить: «Если бы я угрожал вам, то делал бы это не здесь. Подождал бы, пока вы зайдёте за угол, где нет свидетелей, и озадачил бы вас другим». — Чем же? — равнодушно спросил де Вильфор, не предпринимая никаких попыток отодвинуться. Видимо, его ничуть не смущали действия графа, но вот другие гости мероприятия, что находились рядом, решили вмешаться. — Всё хорошо? — спросил мужчина лет сорока, высокий и довольно широкий в плечах. Монте-Кристо обернулся, чтобы с натянутой улыбкой вежливо ответить: — Всё чудесно. — Господин де Вильфор, этот человек беспокоит вас? — прозвучал ещё один вопрос. Монте-Кристо сделал шаг назад, совершенно спокойный. Его улыбка исчезла с лица, а взгляд с немым вопросом вернулся на прокурора. — Нет, — ответил де Вильфор после небольшой заминки. — Всё хорошо, мистер Норб, мы с графом просто беседуем. Монте-Кристо проводил извинившегося и откланявшегося мистера Норба равнодушным взглядом, после чего вновь повернулся к прокурору, оставаясь от собеседника на расстоянии двух шагов. — Либо вы носите под мантией пистолет, месье, либо наивно полагаете, что я шучу, — фыркнул он, будучи приятно удивлённым спокойствием де Вильфора. — И то и другое, любезный граф, — хмыкнул в ответ королевский прокурор, одарив собеседника самодовольной улыбкой. По данному диалогу можно было смело предсказать, что при следующей встрече дальше учтивого рукопожатия им не продвинуться. Но то ли граф Монте-Кристо был настолько харизматичным негодяем, что сумел навязать своё общество даже столь привередливому в выборе собеседников господину де Вильфору, то ли в самом королевском прокуроре всё же разжёгся интерес. Иными словами — счастливое стечение обстоятельств. Вот только для кого счастливое, а для кого печальное… В итоге Эдмон покидал мероприятие с глупой улыбкой на лице, которой сам не находил объяснений. Жерар де Вильфор оказался приятным и умным собеседником, его хотелось слушать, несмотря на то, что ещё утром Эдмон думал о том, как бы не сломать эту честолюбивую шею при первой возможности.

***

Позднее прошло ещё одно мероприятие, где им довелось встретиться. Де Вильфор не стал отталкивать навязчивого графа, что привело к столь же приятной и познавательной для обеих сторон беседе. Не более. Королевский прокурор придерживался своей репутации строгого и местами резкого в своих высказываниях слуги закона, поэтому держал чрезмерно любопытного графа на расстоянии. Эдмон же был поражён тем, как легко этому человеку удавалось уклоняться от любых словесных атак, коими королевского прокурора стремились задеть все, кому жизнь на свободе была не мила. Всех тех глупцов господин де Вильфор ставил на место за считанные минуты, тогда как Эдмон не стеснялся открыто выражать восхищение по этому поводу, что в одночасье даже смутило чрезмерно серьёзного прокурора. Было забавно наблюдать смятение на вечно строгом лице, но продлилось оно недолго. Господин де Вильфор являлся одним из тех людей, кто, оказавшись в неловком положении, начинает злиться. — Вы излишне навязчивы, граф, пожалуй, на сегодня с меня хватит вашего общества, — после этих слов прокурор покинул компанию Монте-Кристо. Эдмон был разочарован, но не мог понять, из-за чего. Лживый блюститель закона — не тот человек, из-за которого стоит грустить. Особенно если намерен совершить жестокую месть...

***

— Снова вы, — наигранно возмутился де Вильфор, когда Монте-Кристо навязался прогуляться с ним по шумным улицам Парижа во время праздничного карнавала. — Снова я, — почтительно кивнул граф, одарив мужчину неширокой, но искренней улыбкой. — Можно подумать, вы преследуете меня, — хмыкнул прокурор, не поворачивая головы в сторону собеседника. Его внимание было приковано к шествию разодетых в чрезмерно яркие тона шумных участников карнавала в центре улицы. — К чему этот комментарий, если вы уже об этом подумали? — съязвил граф. — Понадеялся на более животрепещущий ответ, — пожал плечами де Вильфор. Под ногами мельтешили дети, что порой могли попытаться украсть кошельки или драгоценности гуляющих по переполненным улицам вельмож. Одного такого граф ловко поймал за хрупкое запястье, отчего маленький неухоженный мальчишка испуганно взвизгнул. Монте-Кристо одарил его устрашающе-строгим взглядом, после чего наклонился, чтобы что-то тихо сказать испуганному до дрожи ребёнку, а затем отпустил его и вложил в маленькую ладонь пару монет. — Дайте угадаю, — заговорил господин де Вильфор, проследив за мальчишкой взглядом, пока тот не скрылся в толпе, — вы предложили ему денег, чтобы он посоветовал своим дружкам не трогать нас? — Догадаться не сложно, — фыркнул граф. — Но, опережая ваше предостережение, могу сказать, что вам нечего бояться. Если он осмелится угрожать своей маленькой бандой (что маловероятно) — я вполне могу дать отпор детям. Я не позволю им обижать вас, — на его бледных губах мелькнула довольная улыбка. Этой речью он заставил де Вильфора бросить на него взгляд, пусть даже и угрюмый. — Как любезно с вашей стороны, — сухо прокомментировал прокурор. — В случае восстания детей я буду знать, кому писать письмо. — Поверьте, вы под моей защитой, — излишне серьёзным тоном добавил граф. — Порой вашим шуткам не хватает шуточного тона, — со вздохом ответил де Вильфор. — Я предпочитаю индивидуальность во всём, — парировал граф. — Именно поэтому вы отклонили приглашения тех двух молодых девиц и выбрали мою компанию. — Я уверен, что они сделали это по приказу своего отца — барона Фразинетти. Он надеется найти дочерям выгодную партию, по большей части для поднятия финансового статуса семьи. Хотя я восхищён острыми умами достопочтенных девушек, но их сердца уже давно заняты другими кавалерами. Предпочитаю не мешать счастью молодых. Что, впрочем, делает барон Фразинетти в погоне за богатством. — Как благородно, — в голосе де Вильфора прозвучали чёткие нотки сарказма. — Уверен, что такой богатый и холостой джентльмен, как вы, должен получать письма от женского пола по несколько раз на дню. — Так и есть, — кивнул граф, едва заметно улыбнувшись. В его глазах засверкали искорки тщеславия. — Но вы принижаете мою популярность ровно наполовину. Де Вильфор глянул на него неопределённым взглядом. — Надеюсь, вы не из тех вельмож, что предпочитают общество других мужчин вместо женщин, — с укором произнёс он. — Не все женщины понимают мой юмор, — пожал плечами Монте-Кристо. На его лицо упала тень разочарования. — Я бы даже сказал, что особо никто… кроме вас. — Вы снова шутите или пытаетесь оскорбить меня? — с самым серьёзным видом спросил де Вильфор, впрочем, не выглядя оскорблённым. — Постойте, дайте угадаю: и то и другое. — Но вам это нравится. — Напомните, почему я не арестовал вас при первой встрече? — угрюмо переспросил де Вильфор. «Вы сделали это» — с грустью мысленно ответил Монте-Кристо, но внешне остался непоколебимым. — Потому что вы справедливый служитель закона? — с иронией в голосе произнёс он. Де Вильфор уловил его интонацию, отчего задал встречный вопрос: — А вы считаете, это не так? — Я считаю, что всё зависит от вашей совести, господин королевский прокурор, — спокойно ответил граф, устремив хмурый взгляд вперёд. — Моя совесть чиста, — ответил де Вильфор, разглядывая инструменты музыкантов: эти молодые парни проезжали по центральной дороге на открытой повозке, запряжённой волами. В голосе прокурора появились сердитые нотки, оповещающие собеседника, что подобная тема неприемлема. — Рад это слышать, — Монте-Кристо понял намёк, кивая в знак согласия. Они сменили тему разговора на обсуждение карнавала, и продолжили не спеша прогуливаться по улицам ещё около часа. В один момент граф полез за пазуху, чтобы оплатить маленький сувенир, который приглянулся ему на одном из многочисленных прилавков, но вдруг обнаружил, что его карманы пусты. — Я заплачу, — сказал де Вильфор, заметив, что у его компаньона по прогулке возникла небольшая проблема. — Похоже, ваш план по усмирению детей не сработал, — с кривой улыбкой добавил он. — Вы только что дали мне повод увидеть вас снова, — хмыкнул граф, не отказываясь от любезности прокурора. — Ерунда, — отмахнулся тот, изобразив на лице недовольство от данной перспективы. — Возьмите эти деньги в уплату за мой покой, и дайте отдохнуть от вашей компании хотя бы пару месяцев. — Вы даже не стараетесь, — хмыкнул граф, в его зрачках засияла надежда. — О чём это вы? — переспросил де Вильфор, отведя взгляд в сторону, где танцевали молодые красотки в восточных нарядах. Монте-Кристо умел читать людей по жестам и положению тела. Однако господин де Вильфор тоже умел это делать, а значит знал, как контролировать свои повадки, что могли выдать ложь или смятение. Но всё равно сложил руки за спиной — это был незначительный жест, который и дал графу ту самую надежду. Эдмон был почти уверен в том, что Жерар де Вильфор, несмотря на свои резкие слова и грубый тон, наслаждался компанией и был не против скорейшей встречи в будущем. — Вы либо пытаетесь обмануть самого себя, либо проверяете меня, — озвучил свои догадки Монте-Кристо. — Похоже, вам стоило надеть головной убор, граф, ведь ваши слова начинают терять здравый смысл, — с усилившимся раздражением в голосе произнёс де Вильфор, что выдало его нежелание развивать данную тему. Он нарочно ускорил шаг, чтобы сделать вид, что заинтересован чем-то или кем-то дальше по улице. Граф разочарованно вздохнул, шагая следом. Ещё минут двадцать они прогуливались от одной лавки с безделушками к другой, рассматривая редкости ручной работы из дерева, различные сувениры, привезённые из-за границы, безделушки и драгоценности. Разговор больше не шёл так легко, как прежде, ограничиваясь короткими репликами касаемо карнавала и того, что там происходило. В какой-то момент они свернули за угол, где людей было не так много, как на центральной улице. Раза в три меньше. Тогда же их настигла неприятность похлеще простой кражи. К горлу графа был приставлен нож, а прокурора попросту оттолкнули в сторону. — Не суйся, если хочешь жить, — пригрозил один из бандитов. Эти отчаянные ребята решили выкрасть вельможу прямо в разгар карнавала, чтобы выпытать у графа, где тот прячет свои богатства. Случилось это по наводке одного из слуг Монте-Кристо, который решил предать своего господина и поиметь на пару золотых монет больше, нежели получал на службе. Так уж сложилось, что бандиты не узнали королевского прокурора или попросту даже не имели понятия, как тот выглядит, поэтому не обратили на него должного внимания, пока волокли сердитого графа по безлюдному переулку к повозке с лошадьми. — Постойте! — воскликнул де Вильфор. Вначале он замешкался, потому что попросту испугался, но затем решил вмешаться, проигнорировав угрозу в свой адрес. Монте-Кристо замер вместе с бандитами. Все обернулись, чтобы посмотреть на смельчака. В расширенных от удивления глазах графа промелькнул страх, которого он не испытывал до сих пор, потому что попросту не боялся бандитов. В его голове уже зрел план по собственному освобождению, точнее по тому, как лучше провернуть это в карете. Он думал, что господин де Вильфор поступит разумно, то бишь не станет вмешиваться, а попросту уйдёт, пока существует такая возможность. Но теперь, когда он обратил на себя внимание, Монте-Кристо пришлось в ускоренном режиме думать над спасением уже двух человек, особенно после следующих слов прокурора: — Вам лучше отпустить его и забрать меня. За королевского прокурора можно заработать больше. Монте-Кристо был поражён. Де Вильфор тоже выглядел шокированным собственным поступком. Бандиты же замешкались, не веря своему то ли везению, то ли несчастью. Первым среагировал граф. Он ловко вывернулся из хватки бандита, что стоял за спиной, выбил у того из рук нож и толкнул здоровяка на стоящего чуть впереди компаньона. Вторым включился де Вильфор, достав из своей мантии пистолет. Монте-Кристо давно подозревал, что прокурор всё же носит с собой оружие. Правильно это или нет — без разницы. Ведь пистолет пригодился и граф радовался его наличию, хотя до конца не был уверен, что господин де Вильфор станет стрелять. Но тот всё же выстрелил. Карнавал был достаточно шумным, чтобы заглушить звуки выстрела. Две пули пронзили бедро одного из бандитов, отчего тот заорал и схватился за ногу, опустившись на колени. Ещё один попытался выбить оружие из рук стрелка, но господин де Вильфор сумел разбить и без того кривой нос одним удачным ударом рукоятью пистолета. Затем рядом оказался граф, чтобы задействовать свои навыки самозащиты на двух последних бандитах. Удача сегодня была благосклонна к тем, кто защищался. — Где вы этому научились? — спросил де Вильфор, пытаясь отдышаться. Он был напуган и поражён тем, что только что произошло, но, как бы не старался это скрыть, сжимая свободный кулак до побелевших костяшек, граф видел его насквозь. — Долгая история, — фыркнул Монте-Кристо, не имея желания выдумывать подходящую байку. В отличие от прокурора, он выглядел спокойным, разве что тоже тяжело дышал — по большей части из-за резких движений и сильных ударов по нападавшим. Для обсуждения случившегося место оставалось небезопасным, поэтому они поспешили убраться подальше. Де Вильфор спрятал пистолет обратно во внутренний карман мантии и хотел задать очередной вопрос, но граф опередил его, встревоженно заметив: — У вас кровь! — Ерунда, — ответил прокурор, отмахиваясь рукой, на которой чуть выше локтя сквозь слои одежды начали появляться красные пятна. — Однако на этом я бы закончил нашу прогулку, — в голосе прозвучала усталость. — Позвольте взглянуть, — Монте-Кристо коснулся пальцами чужого рукава, намереваясь осмотреть рану даже при отказе. На побледневшем лице господина де Вильфора мелькнула тень сомнения, но, несмотря на это, он не стал отпираться. Как выяснилось позже, ничего серьёзного не случилось — просто неглубокий порез — и всё же граф заставил недовольного прокурора снять мантию, чтобы перевязать рану платком. На первое время этого было достаточно. Монте-Кристо встал слишком близко. Он понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Ему понравилось расстояние и то, как господин де Вильфор нервно поджимал губы, стараясь не смотреть на него. Конечно, граф тянул время, не спеша завязывая узелок на прокурорском плече, затем второй… В один момент он надавил чуть сильнее, отчего де Вильфор скривился и повернул голову так, чтобы вперить гневный взгляд в графа. В ответ Монте-Кристо мило улыбнулся, заметив, насколько близко находилось лицо прокурора от его собственного. Похоже, де Вильфор тоже это заметил, но не отступил назад. Всё потому, что Монте-Кристо неосознанно сильно сжал пальцы на чужом локте, не давая мужчине отстраниться. Быть может, Эдмон опомнился бы сразу, как понял, насколько неприемлемо подобное расстояние между ними, но взгляд де Вильфора то ли случайно, то ли нарочно прошёлся по его губам. Для Монте-Кристо это послужило толчком к совершению необдуманного действия. Он наклонился вперёд и сократил то небольшое расстояние, что разделяло их губы. Для него это оказалось проще, чем пригласить кого-либо на танец, будто он всегда хотел это сделать, хотя даже не думал о таком раньше. Это же враг, человек, для которого он готовил ужасную судьбу в отместку за испорченную жизнь. Но даже промелькнувшие перед глазами ужасные воспоминания не заставили его остановиться. Зато остановился де Вильфор. Прокурор отпрянул словно ошпаренный, с округлившимися глазами, в которых читались неприкрытые ярость и негодование. Повисло неловкое молчание. Оба заметно напряглись. — С этого момента для вас будет лучше не подходить ко мне вовсе, — с угрозой в голосе проговорил де Вильфор, начиная в спешке натягивать мантию обратно на плечи. — Лучше для вас, но не для меня, — ответил граф, придав лицу серьёзный вид, чтобы скрыть разочарование, которое начало медленно и чрезмерно неприятно разъедать сердце изнутри. Он не думал, что слова этого человека могут ранить его подобным образом. — Просто замолчите и не делайте себе хуже, — с разочарованием проговорил де Вильфор. На его лице читался неприкрытый гнев, но Монте-Кристо хотел взглянуть в глаза, что всегда считались зеркалом души человека. — Вы даже не смотрите на меня, — сказал граф, не предпринимая попыток двинуться с места. Он видел, что прокурор понял смысл озвученных им слов. — Считайте это предупреждением, — сурово проговорил де Вильфор. Его слова камнем легли на плечи Монте-Кристо, словно приговор. Прокурор развернулся на каблуках туфель и стремительным шагом двинулся в сторону центральной улицы. Граф остался стоять на месте серой тучей, что не собиралась извергаться молниями, но вполне себе могла разразиться печальным ливнем. Он видел, как мантия де Вильфора развевается за его спиной, всё дальше отдаляясь от злополучного места, где произошёл раскол их взаимоотношений, которые понемногу крепли и могли привести к чему-то большему. Если бы Эдмон не поспешил…