***
Непросто и неприятно было вернуться с лёгкого и свободного вечернего безмолвия в тронный зал, где наравне с шумным весельем царили суета и духота, где запахи смешивались в один тяжёлый дух, а от десятка масок, мелькавших то здесь, то там, всё плыло перед глазами, но от Хао не укрылся болезненно-страдающий взгляд, который Рен метнул в него, когда близнецы рука об руку вернулись в праздник вместе, равно как и покинули его тоже в компании друг друга. Наследный принц извинился перед братом и проследовал к гостю. — Рен… Ты желаешь мне что-то сказать?.. — спросил Хао у рыцаря, но тот лишь отрицательно покачал головой, сохраняя угрюмое молчание. — Смею просить Вас лишь об одном: уделите мне крупицу своего драгоценного внимания в кабинете, Ваше Высочество?.. — погодя, спросил доблестный гость. — Сэр Рен, будьте благоразумны! Мы посреди бала в честь моего брата! Не роняйте свою честь! — прошипел Хао в ответ. — Ваше Высочество, прошу, оставьте. Вы не хуже меня знаете, что после того случая в одном из походов, в который я отправился только потому, что Вы попросили, у меня нет больше чести… — простонал со злостью и ядовитой желчью в голосе Рен. — Справедливо. Пойдёмте, но это будет стоить мне бессонной ночи и вечности в Аду… — тяжело выдохнул Хао. Это решение ему далось нелегко, хоть он и привык уже к ревнивости рыцаря; к необходимости расплачиваться за то, что даёт Рену поводы для беспокойства, принц привыкнуть никак не мог. О, если бы только в его власти было перемотать время назад, в тот день, когда он отправил рыцаря в тот чёртов поход, где его взяли в плен и изнасиловали местные мусульмане! Но время течёт лишь в одну сторону, и теперь Хао должен взять на себя ответственность за то, что произошло тогда. И вот, прямо посреди бала в честь брата, которого Хао любил совсем не братской любовью, наследный принц уходил в тень своего кабинета с Реном. Разумеется, гости, занятые светскими беседами друг с другом, танцами, артистичными выступлениями акробатов и иностранных танцовщиц и представлениями королевского шута, который жонглировал горящими факелами, не заметили, как под сплав разрозненных звуков, которые изливали музыкальные инструменты, терзаемые музыкантами, бал покинула ещё одна пара, скрывшись в кабинете принца.***
— Спишь с ним? — с искажённым гримасой боли и ревности, лицом выдохнул Рен. — Ты говоришь о Его Высочестве дофине! Не забывайся! Думай, что позволяешь себе, Рен! — гневно прорычал Хао. — Повторяю вопрос: ты. спишь. с ним. да, или нет? — чеканя слова, болезненно переспросил рыцарь, вжимая принца в стену кабинета и сверкая золотым взглядом, в котором широко разливались отголоски бури, бушевавшей в груди Рена. Хао даже не пытался вырваться или оттолкнуть своего мучителя, понимая колоссальную разницу в силе между собой, изнеженным роскошью, и рыцарем, за плечами которого не один десяток доблестных подвигов и поверженных врагов. Принц молчал. Он не может предать себя и опуститься до обсуждения своего отношения к брату с Реном. — У меня к тебе встречный вопрос: как смеешь ты на моих глазах вести с дофином подобные разговоры и бросать ему такие бесстыдные взгляды?.. Йо это терпит, но я не такой спокойный и покорный… Я терпеть не стану, Рен, не зарывайся, — прорычал Хао, уже не сопротивляясь рыцарю даже когда тот начал его целовать неистово и ревностно, до крови терзая сухие и податливые губы принца, с каждым мгновением распаляясь всё сильнее и уже переходя на рваные хрипы, спускаясь к шее Хао. — Я не смогу остановиться, — задыхаясь воздухом и в запале своей неудержимой греховной похоти рвано и сбивчиво дыша, прорычал Рен. — Я смогу, — осадил рыцаря Хао, резко отталкивая сильное тело от себя, — возвращайся к остальным, — сухо-строго повелел принц. — Хао… Я тебя ненавижу. Из-за тебя я потерял всё в ту проклятую ночь, и с тех пор не хочу делить ложе с дамами… Когда моя невеста узнала о том моём позоре, решила уйти в монастырь… Но ты пошёл дальше и пригласил Жанну на бал. Зачем ты так мучаешь меня, Хао? За что?***
— Мадемуазель Пирретт, смею отметить Ваше необыкновенное сходство с братом, мсье Хоратом… У Вас невероятно чистые глаза, они словно слёзы самих ангелов. Я в восхищении, мадемуазель, Ваша красота пленила меня! Должно быть, Вы самая завидная невеста Провена, в котором живёте с братом?.. — говорил Йо, кидая взгляды раненого зверя на Аннет, которая вела увлечённую беседу с монахиней в кроваво-красном барбетте, что так подходил её рубиновым глазам и надёжно скрывал серебристые волосы. — Благодарю, Ваше Высочество, эти изящные комплименты до бесконечности лестны мне! — проговорила его собеседница, делая глубокий реверанс, — если честно, я питаю утопичную, наверное, надежду стать фрейлиной при той девушке, которую Его Высочество взяли под свою опеку… Как Вы думаете, у меня есть шанс?.. — робко спросила девушка, несмело поднимая взгляд своих чистых легко-голубых сияющих глаз на дофина. — О, если Вы говорите про мадемуазель Опаше́, которую Его Высочество забрали с парижских улиц, обнаружив в ней необычайную гибкость ума и красоту лица, то, думаю, что дать свою рекомендацию касательно Вашей персоны на роль фрейлины при юной мадемуазель Опаше́, — это меньшее, что я могу, нет, обязан, сделать в благодарность за Ваше внимание, — с доброй улыбкой проговорил Йо. — О, Ваше Высочество, молва о Вашей доброте дошла и до нашего Провена, но Вы доказали справедливость слов, которые о Вас говорят своими поступками! — воскликнула девушка, присаживаясь в изящном глубоком реверансе и целуя руку дофина. — Не стоит, мадемуазель, я лишь стараюсь следовать заповедям Господа нашего Иисуса Христа, — с мягкой улыбкой ответил Йо, — но я, должно быть, лишаю Вас праздника… Простите, мадемуазель, кажется, господин Чоколав вот-вот наберётся решимости и пригласит Вас на танец, как только я Вас отпущу… Прошу, наслаждайтесь вечером в компании кавалеров и помните, что я безмерно восхищён Вашими обаянием и добротой. Благодарю за то, что составили мне компанию в то время, как брат мой куда-то запропастился… — пробормотал Йо и, поцеловав мадемуазель ручку в поклоне, отошёл к стене, чтобы показать кавалерам вечера, что девушка свободна. Как дофин и ожидал, едва он оставил девушку под маской белочки, под которой скрывалась Пирретт, к ней сразу же подошёл Чоколав, чтобы пригласить на танец. Йо наблюдал за ними с молчаливой улыбкой. Да, эта на редкость добрая и приятная девушка помогла ему на какое-то время забыть об Аннет. Интересно, чем же сейчас занят Хао и почему ни его, ни Рена, Йо среди многочисленных присутствующих не нашёл?..