♪ Take a moment to breathe (without words) — Normal the kid ♪
Прошло полгода с нашей последней встречи. Как и задумывалось мной, я не знал, где она, с кем. Знал лишь одно — Орден потерял её след с того самого дня, как и она сама, и её дело «таинственным» образом исчезли. Я думал, что смогу забыть её, выкинуть из своей головы. Жить своей жизнью, в которой нет места для миража, имя которому Эстер Кроу. Но её образ преследовал меня вне зависимости от того, сколько времени я проводил наедине или в обществе. Никто и ничто не могло вытеснить её из моей жизни. Оторвать от моей судьбы. И это изводило меня день за днем. Сегодня я был особенно разбит из-за тяжелого расследования всех этих смертей и даже был немного пьян, позволяя своей усталости увлечь себя и забыться в крепости напитка. Я смотрел, как плясали языки пламени в камине, расстегнув несколько верхних пуговиц рубашки, чтобы хоть она меня не душила. Я наблюдал, как плескалась огненного цвета жидкость в бокале, пока покачивал рукой из стороны в сторону, пытаясь опустошить не только бокал, но и голову, когда дверь вдруг тихо приоткрылась и в комнату проник незнакомец. Широкий плащ и капюшон скрывали его лицо и тело. Я моментально пришел в себя, тут же поднимаясь и выхватывая клинок из трости, готовый отразить удар или напасть сам. Плащ оголил тонкие кисти в момент, когда капюшон открыл мне столь давно знакомые кудри и измученное переживаниями лицо. Она смотрела на меня встревоженным взглядом, стоя неподвижно и молча, пока капли дождя стекали с плаща на ковер так, будто принесли с собой всю печаль этого мира. Я, казалось, оцепенел и всё, что мог произнести, было удивленное и даже злое: — Что ты здесь делаешь? Уходи! Она переменилась в лице моментально, тут же выбросив робость, на место которой пришло раздражение и даже, как мне показалось, разочарование. — Быть здесь — стоило мне больших усилий, так что не гони меня! Её выпад полоснул меня и отрезвил, я видел, как она взволнованно дышала и нервно сжимала кулаки. Я опустил клинок, возвращая в трость и лишь молча кивнул. Она выдохнула, успокаиваясь, и затем решительно подошла, по пути сбрасывая куда-то на кресло мокрый от дождя плащ. И я не устоял, моментально лаская взглядом её силуэт. Теплое, наглухо застегнутое под подбородок шерстяное платье кололо мне сердце своей выверенной строгой клеткой, будто нарочно заставляя ритм в груди прыгать по этим квадратам, теряя последнюю надежду не смотреть так пристально. Я думал, никогда тебя более не увижу. И я так радовался и злился от этого. А теперь ты здесь. И я вновь злюсь и захлебываюсь радостью.♪ Gibran Alcocer — Idea 22 ♪
Она встала предо мной и луна огладила её щеку своей светлой дланью, касаясь тонкой, давно зажившей линии напоминания о пережитом в тюрьме инквизиции. Мне захотелось повторить вслед за этим светом, но она опередила меня и коснулась пальцами своего шрама, пытаясь укрыть его от меня и прикрыться волосами из-за того, как въедливо я смотрел. Боль скользнула в стекле её глаз и она постаралась спрятать и их. Не знаю, виноват ли крепкий алкоголь или же тот факт, что я не видел её слишком давно, но я сам себя остановить не смог. Она ощутимо вздрогнула и вернула мне свой печальный взор, когда я аккуратно убрал её пальцы от лица и тихо спросил: — Зачем ты здесь? — Поговорить. Она произнесла на выдохе, скидывая с себя все чувства, что тяжелой тенью только что лежали на ресницах. Она смотрела на меня странным взглядом, который я не мог разгадать. — Я так злилась и ненавидела тебя большую часть прошедшего времени. Привычно окаменев, я лишь усмехнулся, отводя взгляд куда-то в сторону. Будто мне было мало и собственной ненависти… — Думала… Так мне сказал тот инквизитор… Джузеппе… Что из-за тебя я оказалась там. Что это ты виноват. Она сжала кулаки, сдерживая злость и я тоже разозлился, слушая эти слова. Ведь сам убивал себя этими чувствами, а теперь она пришла ко мне, кажется, для того, чтобы добить. — Ты пришла узнать, виновен ли в этом я? Виновен. Из-за меня ты оказалась там. Я резко повернулся к столу и подхватил бокал. Чувство вины, постоянно съедавшее меня по ночам, сейчас накрыло волной и я не смог смотреть на неё, не смог видеть шрам, зная, что под платьем есть десятки других, не смог видеть её навсегда изменившийся взгляд. Я осушил бокал до дна, полагая, будто это поможет. В действительности зная, что лишь разозлит ещё больше. Стук каблуков за спиной врезался в меня точно иглы и я мог лишь сжимать стекло в руке в надежде, что это сдержит мою ненависть к самому себе. Я ощутил, как она ласково коснулась моего плеча, вынуждая обернуться к ней. Внушая, будто бы ей нравилось видеть меня таким. — Ты винишь себя в том, что произошло? Вновь я видел этот её взгляд, который искал нечто во мне, нечто недоступное. Неужели ты хочешь насытиться моей виной? Ты рисковала собой ради этого? Тебе всё ещё нравится мучать меня? Я не ответил. Но это было не нужно. Она и без того поняла. — Это ведь ложь. Ты не отдавал приказа. Я узнала, что Джузеппе воспользовался твоим отсутствием тогда, для того, чтобы сместить тебя с должности. Он повязал и допрашивал всех, чьи дела смог найти. Мне просто не повезло… Но ведь ты и так все это знаешь, правда? Это ведь ты избавился от него в итоге? — Разве это всё умаляет мою вину? — Разве это не твоя работа — собирать сведения? Я почувствовал, как украдкой её пальцы легли на мой сжатый до боли кулак. Терпкий, смолистый запах масла, что я уже начал забывать, разбередил мои чувства вновь. И я позволил ей мягко касаться меня. Побоявшись спугнуть этот момент, я ответил так спокойно, как только мог сейчас. Честно признаваясь и ей и себе в том, что сам знал давно. — Ты не должна была быть моей работой. Она сильнее сжала мою ладонь, ища мой взгляд, что я пытался прятать, лишь бы не видеть то, как сильно она изменилась, как потеряла яркий, задорный свет витража… — Не ты выкрал меня посреди дня. Не ты пытал и истязал меня. Ты забрал меня из этого Ада… Я ощущал, как она поглаживала мою ладонь, не позволяя ей сомкнуться в кулак. — И всё же, мне есть за что чувствовать вину. — За что же? Я посмотрел ей в глаза, понимая, что мне было всё-равно на последствия моих слов. Ведь я знал, что она уйдёт из моей жизни вновь. И помнил собственные чувства, когда сожалел, что не говорил так, как мог бы говорить. — За то, что покинул город. Если бы я выбрал остаться, а не сбежать… Всё было бы иначе. — От чего ты бежал? Я поднял руку к её лицу в желании прикоснуться к щеке, на которой навсегда осталась отметина, напоминавшая нам обоим обо всем произошедшем. Я будто бы хотел стереть этот шрам с её тела и из её воспоминаний, чтобы не было тех четырех страшных дней в её жизни, как и в моей. Но так и не смог прикоснуться, понимая, что это не исчезнет, и я лишь сжал руку в кулак и безвольно опустил. — От твоего проклятья… Эстер нахмурила брови, напряженно замерев. — Моего проклятья? Она спросила это так искренне и удивленно, будто бы была непричастна, и я ощутимо вспыхнул. Так давно разрывающие меня чувства пытались вырваться наружу всё это время и теперь я не тормозил их. Дав себе обещание в нашу последнюю встречу, что буду с ней честен, я этой честности пытался избежать. Но теперь меня ничего не сдерживало, слишком много раз я перешел черту. Теперь я хотел лишь покоя. Чтобы всё, что болело внутри меня — унялось. — Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я, Эстер. — Но я не понимаю… Я раздраженно выдохнул, чувствуя, что задыхаюсь, и отошел к приоткрытому окну у кровати, отрезая от себя мягкость её прикосновений. Прохладный воздух трепал занавеску и мою рубашку, и я будто наполнялся спокойствием, отдавая все эмоции ветру. Эстер подошла ко мне, почти невесомо касаясь моей спины. Будто нарочно усиливая те терзания, что постоянно рвали мой внутренний мир на сотни разрозненных кусков. — Объясни, что за проклятье? Может быть, я смогу… — Ты и без того сделала достаточно. Просто оставь меня в покое. Отпусти меня. — Ричард… Она взяла меня за руку, пытаясь утихомирить. Алкоголь, она в такой близости и чувство, что она вновь исчезнет из моей жизни — всё это вызывало желание прикасаться, ощущать, быть… И я не выдержал. Я пытался и не смог. Мои действия были резкими, порывистыми. Я позволил себе обернуться к ней, приблизиться в рваном, импульсивном движении. И также порывисто поднял руку, на секунду пугая её. Она окаменела, когда я опустил ладонь на её щеку, аккуратно поглаживая шрам, навсегда облачивший её боль в реальность. Я был настолько близко, что ощущал, как взволнованно поднималась её грудь. И я позволил себе насытиться этой близостью сполна. Разрешил себе вкусить её губ, что манили меня каждый раз столь неумолимо. Видит Первозданный, я не ожидал, что она сорвется навстречу моим прикосновениям, обнимая меня жадно, словно теперь это я для неё был оазисом в пустыне. Мне казалось, я схожу с ума. Ведь Эстер — та Эстер, которую я знал — оттолкнула бы меня. Но она лишь притягивала меня к себе ближе и я не мог остановиться. Я, наконец, ощутил гладкость этих кудрей, мягкость и тепло её тела, податливость движений. Моё проклятье ликовало, связывая меня с ней нерушимой нитью… Я остановился, тяжело дыша, пытаясь осознать произошедшее. Она смотрела на меня так доверчиво, вцепившись в рубашку будто намертво, пока я гладил её волосы, насыщаясь тем, что, наконец, прочувствовал мягкость каштановых кудрей. Я отвёл взгляд, пытаясь собрать свои мысли. — Избавь меня от своего проклятья… — мой голос был, кажется, слишком подавленным, — Я устал. Эстер взяла моё лицо своими ладонями, заставляя смотреть на неё. Я видел её бегающий, печальный взгляд, она гладила меня по щекам, словно нарочно пробуждая ещё больше потребности в этих касаниях. — Нет никакого проклятья, Ричард… Она озвучила то, о чем я давно догадывался, но признавать не хотел. Мой стеклянный взгляд стал пустым и обреченным и Эстер начала повторять свои слова, будто бы пытаясь вдохнуть в меня жизнь заново. — Нет, Ричард… Я не проклинала тебя. Я никогда ничего не делала против тебя… Я набрался сил посмотреть в её глаза и увидел в них беспокойство и тепло. Осознание, что я сам себя проклял, обрек на эти муки, больно полоснуло в груди. Ведь каждый раз, зная, что меня тянуло к ней, я сам выбирал быть её тенью. Сам отказывался от других лишь бы не потерять её. — Это… пройдет? Я смотрел на неё, практически умоляя дать мне ответ. Она сводила брови и пыталась что-то сказать мне. Но вместо ответа лишь качнула головой и пожала плечами. Я выдохнул и ощутил такую усталость, что стоять стало тяжело. Я мрачной тенью прошел к своему креслу и сел, уронив голову в ладони. Не ожидая, что когда-нибудь скажу ей всё это. А теперь мне было уже всё-равно, я хотел лишь покоя. Время словно замедлилось. Я ждал, что она уйдёт. Оставит меня наедине с этими чувствами. Тихий шелест платья прозвучал вместе с ветром, ворвавшимся в окно и я ощутил легкость прикосновения и её тепло, а затем услышал полушепот. — Моя ненависть к тебе и обида затмевали разум… Но твои последние слова и то, что ты сделал не давали покоя… Её прохладные пальцы робко начали поглаживать меня по волосам, заставляя погружаться в этот момент. — Я не могла думать ни о чём другом и со временем поняла, что всё, что ты всегда делал — это был рядом. Каждый раз, когда это было нужно, когда никого не было — ты был. И тогда… Именно ты пришел за мной. Все те, кто обещали мне свою помощь, своё покровительство, свою любовь… Я резко поднял на неё взгляд, прекрасно помня каждого из тех, к кому она проявляла благосклонность. Она остановилась на секунду и ласково провела по моей щеке. — Никто не помог мне. Только ты… И тогда я посмотрела на всё иначе. На тебя посмотрела иначе… И больше не смогла оставаться так далеко. — И именно я же привел тебя туда. Пусть и не своими руками. Ты в праве меня ненавидеть. Она опустилась предо мной на колени, расстилая платье по ковру и пристально смотря на меня уверенным, хоть и меланхоличным взглядом. Я неотрывно наблюдал, как она неторопливо расстегнула четыре верхние пуговицы платья, открывая шею и ключицы. Всё горло сжало из-за того, что я увидел, как много на ней осталось напоминаний от встречи с Джузеппе. Столько, что теперь она была вынуждена скрываться за строгими платьями, не допускающими вольности. Эстер чуть приоткрыла один из бортов мягкой ткани, показывая часть плеча, также щедро усыпанного метками. — Эти напоминания никогда не исчезнут… Те четыре дня изменили всё в моей жизни. Я никогда не забуду об этом. Но и ненависти к тебе не питаю. Больше — нет.♪ Gibran Alcocer — Idea 1 ♪
Я не хотел больше бороться с самим собой и потянулся к ней. Эстер дернулась, пытаясь тут же закрыться, но остановила сама себя. Я прикоснулся к шраму от ожога под ключицей, ощутив, как она нервно дрогнула от этого касания. Я думал о том, когда сам смогу отпустить это всё, перестать винить себя. Но чем дальше я продвигался пальцами к её плечу, чем больше чувствовал, тем крепче становилась моя уверенность в том, что я никогда себя за это не прощу. Она расстегнула ещё пуговицу, открывая больше и я вёл по этому пути боли, огибая шелковую сорочку. Эстер медленно поднялась, вынуждая следить за каждым движением её пальцев, пока она неторопливо расстегивала пуговицы. Тяжелая ткань платья скользнула вниз, открывая её настоящую и я замер, рассматривая не шрамы, но её саму. Она взяла мою руку и проложила путь по животу сквозь сорочку, давая понимание, что Джузеппе было плевать, что резать и жечь. — Их было бы больше, если бы не ты. Меня бы не было… Если бы ты не дал мне шанс сбежать. Я оглядел её, замечая каждую деталь, и поднялся с кресла, испытывая смесь злости на себя и желания дать ей хоть что-то, что не будет сопряжено с болью. — Чего ты хочешь от меня? Она подошла ближе, переступая платье, оставляя в нём туфли, и положила ладони мне на грудь, неторопливо проводя вверх и медленно поднимая взгляд. И я снова увидел яркий блеск витража, взиравший на меня откровенно. — Тебя. Её шепот, подтвердивший мои собственные мысли, заставил меня окончательно отказаться от всего, что отделяло меня от неё. От каждой мысли. От собственной принадлежности. От осознания, что всё это — лишь иллюзия реальности. Но мне было всё равно. Я жаждал ощутить эту иллюзию сполна, погрузиться в неё и даже утонуть… А потому в тот же момент отдал ей то, чего она хотела. Отдал ей себя, без остатка, без сожаления. Я целовал её так, будто этого никогда больше не произойдет. Прижимал к себе, словно боялся, что она растворится в воздухе, стоит мне отпустить. И чувствовал, с каким трепетом она сама отдавала мне себя. Впивалась пальцами в спину, не желая отпускать ни на секунду. Я самозабвенно целовал её ключицы и плечи, запоминая каждый из шрамов, желая, чтобы они ассоциировались с моими к ней чувствами, а не с болью. И она утопала в них, просила больше. И я давал ей ещё больше ласки, будто изголодавшийся зверь я забывался в своей жажде. Сняв с неё сорочку, я застыл, разглядывая всю её, видя, что инквизитор и правда постарался отнять у неё красоту. Она вся сжалась от моего взгляда, попыталась прикрыться, но я остановил её. — У него не получилось. — Что… Эстер непонимающе смотрела на меня и я чувствовал её неловкость. Наверное, впервые я улыбнулся ей искренне, без наигранности или маски равнодушия. Я положил ладонь на её щеку и она прикрыла глаза, наслаждаясь касанием, я неспешно провел пальцами по её телу, наблюдая, как она откликалась на каждое из прикосновений. — У него не получилось отнять твою красоту. Боль легла на её лицо, делая его пасмурным, как погода за окном и смешиваясь одновременно с благодарностью. Она притянула меня к себе, всей собой умоляя не прекращать дарить ей свои чувства через близость и я повиновался, укладывая её на стол и пробуждая в ней то же безумие, что неумолимо связывало нас. И всё же ты околдовала меня. Пусть не по своей воле, но… А я шел к тебе и за тобой добровольно. Зная, что даже насытившись, не остановлюсь. Ведь эта жажда безмерна. И я наслаждался этой жаждой, упивался её дрожащим дыханием, сквозь которое звучало моё имя и её просьба не оставлять её, отдавался во власть подрагивающих от смеси противоречивых чувств пальцев, что не желали меня отпускать. Этого ли я хотел? Об этом мечтал? Эту ли близость я сам возжелал? Достаточно ли этого будет мне? Я выхватывал её блестящий взгляд, понимая, что мне никогда не будет достаточно. Она осыпала меня поцелуями так, будто мечтала об этом также долго и упоенно, как я. И я даже разрешил себе на этот вечер поверить в это. Как поверить и в то, что что-то большее возможно. Разрешил, нет… Захотел поверить в то, что она могла бы встречать рассвет в моей кровати и целовать меня перед сном. И позволил себе эту веру.***
♪ Gibran Alcocer — Idea 9 (Slowed) ♪
Я проснулся от того, что её не было рядом. Место на кровати, где недавно лежала она — пустовало. Как опустело и в моем сердце. Тревога заселила мои мысли одновременно с пониманием. Я ведь сразу знал, что ты исчезнешь из моей жизни. Я знал, что мы всегда будем по разные стороны. Даже объединившись на время… Мы всё-равно оставались собой. Кресло скрипнуло и я увидел, как она поднялась с него, открыто улыбаясь мне. Она куталась в мою рубашку поверх своей сорочки и я даже пожелал видеть её такой постоянно. Выдохнув от понимания, что она не исчезла, я слегка улыбнулся в ответ и подозвал её к себе. Эстер быстро оказалась рядом, ластясь и утопая в моих объятиях. Рассветные лучи играли на её лице и волосах и я гладил их, пытаясь поймать этот свет навсегда в своей памяти. — Я решил, ты сбежала. Она приподнялась на локте и посмотрела на меня серьезно, вновь создавая трещины в витраже, что буквально только что сиял так спокойно. Она дотронулась до моего лица прохладными пальцами и ласково провела, произнося слова, точно приговор: — Я должна. Я лишь кивнул и сухо спросил: — Когда? — Я проведу в городе день, завершу все свои дела и ночью… Не знаю, почему, но от её слов дыхание перехватило так сильно, что я едва с собой совладал. Я ведь знал, что ты покинешь меня. Ждал этих слов, чтобы не мучать себя неизвестностью. Так отчего же я так злюсь? Отчего ненавижу каждую из догм и каждый из законов? — Мне нельзя быть в этом городе, ты ведь понимаешь сам… Я отвел взгляд, прекрасно понимая всё даже больше, чем она. Зная наперед каждый из возможных исходов, если кто-то не тот узнает её. — Ни ты, ни Ворон не поможете мне, если… Меня словно ударило этим именем. — Не говори в моей постели о ком-то ином. Мои слова прозвучали столь резко и едко, будто хлыст, разрезавший воздух. Выстроив между нами новую стену с очередным из имен, и я никак не мог позволить этому быть. Ведь ты всегда заставляла меня чувствовать это. Бесконечно злиться и завидовать тем, кто мог свободно касаться тебя. Кто мог говорить с тобой, находиться рядом. Просто быть… А ты играла и ими, и мной, желая этого или же нет. Эстер какое-то время молчала и будто бы осознавала. Она тихо выдохнула и прижалась ко мне, аккуратно вынуждая лечь и мягко ложась на мое плечо. — Первое, что я сделала, появившись в этом городе — оказалась здесь, в твоем доме. Последнее, что я хочу сделать, покидая этот город — взять тебя за руку и вместе смотреть, как огни Венеции гаснут в тумане ночи. Я будто обледенел от ее слов. Прощаясь мысленно с ней каждую секунду, я не ждал подобного. Она чуть запрокинула голову, поднимая на меня взгляд и тихо говоря: — Я знаю, что о многом прошу, но… Ричард, я хочу, чтобы ты уехал со мной. Я не желаю прощаться. Не желаю, чтобы ты оставил меня… Я смотрел в потолок, слушая её просьбу и взвешивая подобную возможность. — Не говори сейчас ничего. Прошу, подумай… Я уеду в полночь. С восточного причала. Я буду ждать тебя там, что бы ты ни решил. Буду. А пока… Поцелуй меня. Каждая её фраза окунала меня во всё более глубокое болото, имя которому Эстер Кроу… В которое я добровольно погружался, забываясь и забывая обо всём. Не отдавая себе отчета, что уже исполнял её просьбу, целуя её вновь самозабвенно и теперь будто бы обреченно. Всё ещё считаешь, что ты не проклинала меня?