«Конец уже содержится в начале »
Дж. Оруэлл.
13 лет назад…
Начало светать, когда я начала медленно пробуждаться от безмятежного сна, не смотря на то, что ещё глубоко за полночь, моя цель погрузиться в блаженное царство снов, мне казалась абсолютно непосильной. В доме стояла всепоглощающая тишина, которую я посмела нарушить шуршанием одеял, сейчас на улице зима и стоит дубовый мороз, а для того, чтобы не заледенеть во сне, приходится отогреваться сразу двумя, а то и тремя одеялами. Вяло приподнимаясь в постели, сладко зевнув, я подтянула ноги к себе и, потянувшись, выгнула спину и начала разминать шеюПосле, я обратила свой взор к окну и словила себя на том, как увлеклась разглядыванием столь умиротворённого пейзажа в эту суровую зиму. Тонкая полоса алой зари начинает окрашивать темный небосвод, на котором ещё не успели померкнуть несколько ярких звезд. Даже очертания предметов в доме становятся более чёткими. Вокруг деревни всё тихо и спокойно, деревья, покрытые инеем, застыли неподвижно. На улице ни души, ведь все ещё крепко спят. Снег светится под первыми солнечными лучами. Заторможенно отвлекаюсь на то, какая в доме стоит мерзлота. Кончики пальцев рук и ног закоченели, кожа покрылась мурашками и тут меня пробивает дрожь. В голове начинает зарождаться мысль, пойти растопить печь, а затем хорошенько отогреться. Заворачиваюсь в кокон из одеял и нехотя спускаю ноги, вставая на ледяной пол, с моих губ срывается едва слышный вдох, вздрогнув, пытаюсь привыкнуть к холодному полу. Тихонько выбираюсь из комнаты, стараюсь ступать бесшумно и не задеть скрипучие доски, прохожу мимо комнаты дочери, поворачиваю за угол и пробираюсь к лестнице. Словно кошка, ступаю мягко по последним лесенкам, наконец спустившись вниз на первый этаж. Огибая пару комнат, слегка притормаживаю у той, которой дверь приоткрыта, образуется щёлочка, дающая возможность немного разглядеть мужа утомлённого работой, заснувшего в кабинете на небольшом диване. К такому раскладу событий я давно привыкла, поэтому, это даже не застаёт меня врасплох, когда я просыпаюсь или же наоборот засыпаю, в одиночестве. Прохожу в небольшую гостиную, соеденённую с кухней, иду мимо печи и подхожу к окну открывающему вид на крыльцо, на котором обычно находится склад рубленного полена для печи. Понимаю, от того, что осталось будет мало толку, чтобы хорошо растопить печь, придётся выйти в этот мороз чтобы сходить к общему складу и набрать поленьев. Эта мысль мне совершенно не прельщает, но что поделать, согреться наконец, всё-таки было бы славно.
Общий склад решили соорудить у нас в деревне для тех, у кого наколоть дров не представляется возможности. Чтож, не могу не согласиться, что это не такая уж и плохая задумка. Во мне понемногу начинает закипать раздражение, что вместо того, чтобы спокойно развести огонь и насладиться теплом, мне ещё нужно бегать за поленом. Ну просто изумительно! Быстро поднимаюсь наверх, чтобы одеться потеплее и не заморозиться, едва ступив через порог дома на улицу. Успеваю также тихонько отворить дверь и поверить дочь, Далия крепко спит, когда такой холод, но вдруг она случайно раскроется, мои опасения подтвердятся, она превратится в ледышку. Такой расклад событий меня точно ни в каком месте не устраивает. Убедившись, что ребенок в тепле, захожу в комнату и подхожу к окну, слегка приоткрываю, чтобы понять, насколько хорошо придётся утеплиться. Подхожу к большому платяному шкафу, открываю одну дверцу и достаю одежду. Решаю не снимать сорочку, а просто заправить её в теплые штаны, следом надеваю шерстяную кофту с высоким горлом, натягиваю шерстяные носки и засовываю ноги в ботинки, которые тоже утеплены мехом. Спустившись вниз, перед выходом снимаю с крючка кефту, хорошенько запахиваю её и наконец выхожу из дома на улицу. Когда я вышла, морозный свежий ветер, мгновенно ударил мне в лицо, от которого я кое-как не поёжилась. Странным образом зимний воздух делает все гораздо яснее, свежее и живее. Взглядом проложив путь до склада на окраине с лесом, ступаю по снегу, что хрустит под ногами. Солнце озаряет своими лучами горизонт, окрашивая его в холодный розовый цвет. Зимнее утреннее небо не так красиво, как летом, здесь нет облаков и совсем мало красок. Снег поблескивает под солнцем. Все постепенно оживает и просыпается. Вокруг все преображается, снег на солнце переливается подобно миллиону бриллиантов и за этим можно наблюдать бесконечно. Ничто, помимо холода, не способно испортить этот день. В такие дни разум очищается, мы наполняемся вдохновением, любовью к окружающему миру, жизненными силами. Одной из самых прекрасных вещей в зимнее утро является возможность увидеть, как ледяные кристаллы оседают на ветви деревьев и кустарников, словно украшения на елке. А эти кристаллы, блестящие и прекрасные, заставляют забыть о холоде и замерзаниях. В целом, зимнее утро — это время для наслаждения чистотой и свежестью, время для размышления и остановки мгновения, чтобы насладиться всем прекрасным, что окружает нас в этом мире. Дойдя до склада, набираю нужное количество полена и собираюсь возвращаться назад, как вдруг на периферии зрения, я замечаю какие то движения и оборачиваюсь, чтобы разглядеть получше что там, не так далеко от ворот к деревне, я замечаю вполне большую группу людей. Не могу сначала понять во что они одеты, но тут присмотревшись получше, моё сердце проваливается куда то в бездну и вязкий страх начинает окутывать с головой. Появилось тошнотворное ощущение полной потери контроля над собой, из ниоткуда появилась отдышка, головокружение, чувство страха перед гибелью…
Только один народ носит огромные шкуры животных: Фьерданский отряд разбойников, не тех дрюскеллей, что охотятся на Гришей, а те, что грабят поселения наводя животный хаос, убивают почти всех до единого… Наша деревушка находилась где то между Халмхендом и Черностью, окружённая, почти скрытая лесами, мы могли быть уверены, что навряд ли, когда нибудь подвергнемся набегам разбойников. И тут нашу уверенность настиг крах. Оторопело бросив прямо в снег поленья я понеслась в обход, чтобы не привлекать уже издалека внимание, к дому. Но, резко замерла, подумав о том, что следует предупредить остальных жителей и я, чуть меняя направление, приблизилась к небольшой вышке с колоколом, начала усердно в него звенеть, и надеяться, что всё же он сумеет прервать людской сон и поможет спасти народ. Забежав в дом, громко хлопнув дверью с целью поднять его обитателей, я понеслась будить мужа. Резко открыв дверь кабинета я принялась его трясти: — Даэрон! Даэрон, ну же! Просыпайся сейчас же! — Что… — Ещё полностью не проснувшийся муж, пытался трезво оценить происходящее —Что, стряслось Аматея? К чему крики? Объясни мне, что происходит?!
— Я проснулась из-за того, что дома стоял невыносимый холод и решила сходить за поленом — Едва не запинаясь протараторила я, стараясь как можно яснее донести свои мысли — Когда я уже выходила со склада, я заметила буквально, в паре милях от ворот в деревню, людей. Знаешь, что это за люди Даэрон? Фьерданские разбойники! По пути домой я поднялась на вышку и позвонила в колокол, но я не уверена, что люди от него вообще начнут просыпаться! Нужно срочно уходить отсюда, иначе нам не остаться в живых…— Паника всё же накрыла меня, а от вида мужа едва понимающего о чём я, вяло переваривавшего информацию, я яростно схватила его под руку, заставляя подняться, и оставив его в этом положении, я проворно устремилась теперь к комнате дочери наверху.
✶ ✶ ✶
В тот момент, когда мама ворвалась ко мне в комнату, видимо, мой сон балансировал где-то на грани с пробуждением, так как от хлопка двери, я вздрогнула и рывком подскочила в кровати, с колотящимся сердцем от испуга и неожиданно громкого, стука двери об стену. Заспано посмотрев на маму, я не нашла ни намёка на ту, спокойную всегда женщину, самообладанию которой, многие могли позавидовать. Её вид меня напрягал и даже пугал, янтарные глаза с расширенными зрачками, этот взгляд мечущийся по комнате, не способный найти одно место, на котором можно задержать внимание. Бурно поднимающиеся плечи из-за сбитого дыхания. Наконец я решилась подать голос, но он поддался мне не сразу, сорвавшись сначала на хрип, но прокашлявшись, теперь я могла спросить:— Мам, что-то не так?..— Будто уже заранее почувствовала я, каков будет ответ на мой вопрос, что-то тревожное заставило затянуть в животе тугой узел, засосало под ложечкой. — Далия. — Она сделала небольшую паузу, подбирая слова, чтобы продолжить — Нам нужно сейчас же, быстро собираться и уезжать из деревни! Нет времени объяснять, иди ко мне, давай я помогу тебе собраться. — Но, что случилось? Зачем нам уе.— Не успела я закончить свой вопрос, как мама обратила на меня тяжкий взгляд, напрямую говорящий «Довольно вопросов!», под его действием тело среагировало мгновенно, и я съёжилась. Я мысленно гадала про себя, что же такого приключилось, что мои родители с таким рвением собрались покидать деревню, в которой мы так долго проживаем. В чём может заключаться столь веская причина? Мама одела меня, как можно теплее, самой мне ещё не так просто было одеваться, как-никак, мне только 4 года и в этих одеждах у меня частенько выходит легко запутаться и чтобы самой одеться, мне нужно повозиться. Когда мы с мамой спустились вниз к отцу, они начали вместе собирать какие то вещи, а мне велели не путаться под ногами и я присела на небольшую скамью у окна наблюдая за ними. В какой то момент, мне наскучило смотреть на всю эту неразбериху и я перевела свой взгляд на улицу через окно, решив что там я смогу найти, что-то намного занятнее. На улице начинают показываться люди, они ведут себя странно, заводят короткие сумбурные диалоги не ясные мне, как наблюдателю не слышавшим их. Зачем все так рано проснулись? Почему такая суета, куда все засобирались?! Внезапно я так сильно дёрнулась от неожиданного испуга, что чуть не слетела со скамьи, от проступивших с улицы через промежутки, меж стенами дома и оконной рамой, оглушающего надрывного крика, кажись женщины, что жила по соседству через пару домов от нашего. Сердцебиение ускорилось, во рту поселилась сухость, меня начало потряхивать от нарастающего страха перед неизвестностью, а конечности понемногу онемели. Не понимание всей обстоящей ситуации злила и вводила в ступор, хотелось кричать и капризничать от негодования. Оторопело, будто я нахожусь вне власти над своим телом, я прижалась к стеклу и попыталась разглядеть, что стало причиной всему этому хаосу, думала я, не представляя, что настоящему хаосу ещё только предстоит начаться… Как мне показалось, видимо, где-то в деревне начался пожар и разрастаясь, зацепил дом бедной крестьянки. Толпы людей начали собираться у мест, что подверглись пожару, пытавшиеся общими усилиями потушить его. Их громкие переговоры были подобны жужжащему рою назойливых пчёл. Спрыгнув со скамьи, я подбежала к родителям и начала теребить подол отцовской рубахи, настойчиво привлекая внимание:
— Пап! — Отец не сильно реагировал на мои возгласы, пытался отмахнуться от меня, чтобы я не отвлекала.— Ну папа! Откуда взялся пожар и почему всё это происходит? Мама? Ну скажите мне уже! Видно, что отец становится взвинченным, но мне необходимо было добиться объяснения.— Далия! Ну что с тобой такое? Так сильно хочешь знать что происходит?! — Необъяснимая для меня ярость начала разгораться в поведении отца.— Так вот милая, я скажу тебе, сейчас на нашу деревню началось нападение со стороны Фьерданских разбойников, и для того, чтобы спастись нам как можно скорее, нужно убраться прочь отсюда пока нас не убили, о милостивый Джель! — Пока он объяснял мне, видимо он забывал дышать из-за быстрого темпа своей речи, от чего теперь его ноздри широко раздувались как у дикого зверя. Отец отличался от мамы начиная с происхождения, верой, заканчивая темпераментом. Он мог намного быстрее потерять самообладание в отличие от мамы, особенно в напряжённые моменты. Теперь страх имел полноправную возможность, быть в спектре моих чувств, в данном случае. Родители уже собрали всё то, что считали нужным и мы устремились к выходу. Я двинулась чуть быстрее, находясь впереди родителей и решительно открыв дверь, передо мной на крыльце стояла мамина подруга которая по всей видимости собиралась только постучать. Но глядя на то, что разворачивалось на улице принятые нормы могли быть отодвинуты на задний план, и по её настрою можно было с уверенностью предположить что она была готова, что уж там, колотить в дверь. Октавия Йеллен, так её зовут, приблизительно того же возраста, что и моя мать. Наши семьи очень близки, оттого кажется что мы не две раздельные семьи, а одна большая.
Едва она открыла рот чтобы начать говорить, как вдруг, раздались человеческие вопли, застывающие звоном в ушах. — Аматея! — Она заглянула за мою спину на стоящих позади в проёме родителей и прокричав, ибо ничего не слышно из-за этой какофонии, обратилась к маме.— Идёмте со мной, Лорс с детьми запрягли лошадей в телегу, мы сможем все уместиться. Только так мы спасёмся! — В конце её голос надорвался оттого, что ей приходится слишком громко кричать для того, чтобы мы услышали её. Пока мы выбрались из дома и начали двигаться в направлении к дому Йеллен, маме приходилось буквально, волочить меня следом за собой, я не поспевала за её размашистыми шагами и частенько спотыкалась. Я старательно игнорировала боль, в те моменты, когда нога при спотыкании, подворачивалась. Я подумала, что если я не буду жаловаться на боли и продолжу идти сама, всем будет проще… Мне не хотелось стать обузой, мёртвым грузом, что лишь своей тягой, организует встречу с дорогой в мир иной. Нам нужно, попасть в то место, откуда мы должны были выдвинуться в путь подальше отсюда. А для этого, нам следовало выйти к центру деревни, пройтись по главной дороге, а затем завернуть через пару домов. Казалось бы, это отнюдь не сложный маршрут, но вот положение, в котором приходится осуществить этот план, выдвигает свои условия, для достижения поставленной цели. Неожиданно, к симфонии людских криков, подключилось звучание громоподобных выстрелов. И крики, обернулись неистовыми воплями, от которых тело заводила рябь. В это мгновение, меня прижали к стене одного из домов, что и препятствовало нашему продвижению к главной дороге, и моя голова, с распростёртыми объятьями, встретилась с каменной, шершавой и царапающей поверхностью, вслед за этим я ощутила неприятное жжение в области висков, перед глазами замерцали пятнистые круги, напомнившие звёзды. Это был отец. Пока мы все, нашей небольшой стайкой пригнулись и ждали сигнала от отца, что из раза в раз с задержками выглядывал из-за дома. Я потянулась своими маленькими пальчиками к голове, и ощупывая аккуратно кожу, на месте удара почувствовала что-то горячее и влажное, в нос ударил тошнотворный запах железа. Опустив руку и исследовав её, я обнаружила на ней алые разводы. На минуту отстранившись от всего окружающего, весь шум стих, а на его замену пришёл звон в ушах. Мгновением, когда пришлось вынырнуть как из-под толщи воды стало, когда меня быстро потянул вслед за собой отец, в моменте передавая матери за руку.
Зрелище, что открылось глазам было чудовищным.
Казалось, что весь снег, был окраплён багряными узорами, на создание которых, человеческая природа, снисходительно расщедрилась. Зарево неба и земли, почти сливались в кровавом танце.
Это был хаос, воистину, пришедший из фантазии никчёмных людишек.
Мы бежали под градом свистящих пуль, то и дело, не остававшихся без жертв. Люди падали замертво, с противным булькающим хрипом. Некоторые люди, судя по всему, устроившие всё это, обходились попросту кинжалами, вспарывая тела, словно звериные туши, из которых выпадали их внутренности, дополняя весь образ картины, делая её ещё сочнее и детальнее. В глазах палачей сияла жажда изуверства и свирепости, их глаза заполнили расширенные зрачки, точно хищники загнавшие добычу в ловушку, поддавшиеся искушению наслаждения. Не успевая предупредить маму, я замечаю стремительное приближение человека, откуда то сбоку. Обогнав меня находящуюся сзади, спереди он налетает на маму и поваливает её на землю. Я не успеваю затормозить и с визгом валюсь на землю к их ногам.— Мама! — Из меня вырывается лишь жалкое, писклявое визжание. Но слава всем святым, оно обращает внимание на себя папы. Он оборачивается так резко что чуть не поскальзывается на скользком снегу, стремительно бежит на помощь, возвращаясь назад. За ним также следует и Октавия, оказавшись рядом она подхватывает, меня и подрывает на ноги, унося прочь. Но я торможу её, упираясь пятками как только могу и выкрикивая протесты: — Нет! Ну стой же, мы должны дождаться их! — Пытаюсь оттянуть её за собой назад, по направлению обратно к родителям. —Ты что вытворяешь?! Мы никак не можем стоять на одном месте, мы открытая мишень для этих варваров! Твои родители нас догонят.—Но она также не уступает, и всё же, её силы превосходят мои и я, почти отрываюсь от земли, начинаю нестись вслед за ней. Ещё раз оборачиваюсь к родителям, хочу убедиться что слова женщины не скрывают в себе обман. Вижу как отец атакует чужеземца со спины, хватает, пытается удержать и сбросить, но тот полосует топором его по плечу и у отца вырывается яростный рык от боли, у него стекает струйкой кровь по руке. Достав кортик, отец другой, не поверженной рукой, всаживает его в шею противника и тогда его удается свалить с мамы. Но, поддавшись последней секунде жизни, он замахивается и наносит смертельный удар по её груди, я слышу стон отца полный горя от утраты… Увидев это из моих глаз потоком вырываются слёзы и я надрывно взвываю:
— МАМА, НЕТ! — Дыхание в груди надрывается и застывает где-то глубоко. Видимо адреналин в крови и состояние шока, способствуют резкому увеличению силы и я делаю рывок. У меня выходит освободится из крепкой хватки женщины, и я сломя голову бегу, к маме… Услышав меня отец резво поворачивается и что-то кричит, кажется он велит мне не приближаться, но я ничего не могу с собой поделать ведь печаль также заполняет меня до краёв. Пока я пытаюсь добежать до него, мой взгляд приковывает его, и смотря в его взор я вдруг вижу не только боль, но и затуманенность, будто, будто его жизнь медленно ускользает от него. Вдруг он падает, а затем мой слух улавливает выстрел. На его одежде расцветает тёмное пятно, и его глаза закрываются.
Я начинаю ощущать подкатывающую дурноту, уже знакомый звон в ушах возвращается, а сердце замедляет своё биение. Перед глазами расстилается мрак, затягивающий так цепко в свои объятия…