***
Просыпаться было нереально трудно. Веки казались невероятно тяжёлыми и ни в какую не желали двигаться, пытаясь избавиться от внешнего раздражителя под названием солнце. В горле было сухо, как будто после недельной пьянки, вот только таких попоек я не организовывала очень давно, предпочитая сесть возле окна вечером и выпить бокал вина, но времени на это не всегда хватало, наверно, это и к лучшему, — я не спилась в одиночестве. Тяжко застонав, повернулась на бок и накрылась одеялом, пытаясь избежать солнечных лучей, которые, будто специально, светили в глаза. Вот только в моем имении все окна были завешаны, да и я давно не выходила из лаборатории, предпочитая даже спать там, вот только окон в ней не было, и светить ничего не могло. Резво подскочила на кровати и распахнула глаза, вертя головой по сторонам. Встретившись с солнцем лицом к лицу, мигом зажмурила глаза, пытаясь оградиться от яркого света, а потом немного приподняла веки, вконец привыкая. Комната была небольшой в ней находилось лишь самое нужное: небольшая кровать, на которой я сейчас сидела, стол, полностью заваленный многочисленными листочками и перьями, плотно закрытый уже начавший облезать шкаф и стул, стоящий возле кровати, на котором сейчас уместилась девушка, прикрывая глаза и откинувшись на деревянную спинку. Воспоминания, бурным потоком, хлынули в голову, и я тяжко застонала. Я уже давно не просыпалась в незнакомых мне местах, но за последние часы это уже точно решило стать небольшой традицией, вот только мне этого все же не хотелось. Магический резерв не был заполнен даже на одну двадцатую; я была непонятно где, а незамеченное мной до этого зеркало показывало и вовсе не меня. Тело сейчас больше напоминало обтянутый кожей скелет, то что я смогла выбраться на поверхность в такой форме, заслуга не иначе, чем силы воли; волосы стали безжизненной соломой платинного цвета, и теперь стелились по полу, став просто невероятно длинными; глаза потускнели и, казалось, скоро вывалятся из глазниц, ярко выделявшиеся на лице скулы, потрескавшиеся губы, веснушки, которые раньше украшали лицо, посветлели теперь почти что сливаясь с кожей, ставшей от недостатка света сероватой. Я была собой и не собой одновременно. Один лишь хвост весело покачивался за спиной ни сколько не изменившись, и я даже примерно не понимаю, сколько тысяч лет должно было пройти, чтобы я оказалась в таком физически ужасном состоянии и с высушенным почти что под ноль резервом. Облизала потрескавшиеся губы, слегка поморщившись от лёгкой боли, и перевела взгляд на открывшую глаза девушку. Она мигом подскочила с насиженного места и, пискнув что-то, выбежала за дверь, чтобы буквально через десять секунд вернуться со стаканом воды и подать мне. Я взяла его и несколькими большими глотками осушила, смачивая горло, наконец чувствуя себя нормально. — Спасибо, — прокашлявшись, поблагодарила девушку, возвратив сосуд обратно в её руки. — Не за что, — она махнула головой и, немного наклонившись, поставила стакан на пол, вновь усаживаясь на стул перед кроватью, нервно начиная теребить подол своего платья. — Ты упала и ни на что не реагировала. Я привела тебя к себе. — Твоё решение привести совершенно незнакомого человека к себе домой многого стоит, — я покачала головой, понимая, что сама бы так никогда не сделала. Возможно бы привела в сознание и перенесла к лекарю, но ни как не к себе, — спасибо, я не знаю, как тебе отплатить, — наклонила голову, пытаясь хоть таким способом выразить свою благодарность этой девушке. — Не стоит, — она замахала руками перед моим лицом, — ты же вылечила меня и из-за этого упала в обморок. Я просто не могла тебя бросить. — Ты поранилась по моей вине, — произнесла я, но меня перебили. — Ты не сделала мне ничего плохого, я действительно испугалась, увидев тебя в колодце. Меня пугали в детстве страшилками о том, что если посмотреть в бездну, то она посмотрит в ответ, а в колодце сверкнули твои глаза, — она вздрогнула, нервно улыбнувшись. — И ты не побоялась помочь тому, кто вылез из бездны? — хмыкнула, удивляясь её наивности и доброте, но, возможно, из-за них я сейчас жива. — Ты не выглядела плохой, да и нуждалась в помощи! — твёрдо произнесла она, посмотрев прямо мне в глаза. — И совершенно не напоминала тех монстров, что запирают в бездне. — Но меня же все-таки там заточили, — хмыкнула наблюдая за её реакцией. Она стремительно начала белеть, но все ещё держалась, не отводя от меня глаз. — Не бойся, я просто не угодила Хаосу, — попыталась я её успокоить, но, видимо, не получилось, так как она решила побледнеть ещё сильнее, хотя уже сейчас напоминала мел. — Хаос, он же… — пролепетала девушка, в ужасе приподнимая брови, — его же заточили много тысячелетий назад. После её слов пазл в голове сложился. Я замерла, задерживая дыхание и широко распахивая глаза. То что я смогла выбраться теперь перестало быть обычной силой воли. Хаос бы никогда не запечатал кого-то там, где могли бы основать государство: всегда были дураки способные залезть в бездну и пробудить несколько давно заснувших в ней монстров, просто по неосторожности и молодому уму. Так что я должна была оказаться так далеко от Хаоса, чтобы не один из них до меня не добрался, он бы не дал существовать государству на том месте, где была запечатана я, а тем более не забыл бы подпитывать мою тюрьму своими силами, чтобы не проснулась самостоятельно. То, что я смогла с такой лёгкостью вырвать цепи, говорило лишь о том, что его магия давно иссякла. И это могло быть осуществимо только в случае его магического истощения, предыдущие несколько десятилетий. И эта девчонка только что подтвердила мысли, крутящиеся на подкорке сознания. Его силы хватило бы, чтобы поддерживать меня в бессознательном состоянии примерно три-четыре тысячи лет, после запечатывания и лишения магии. — Тихо-тихо, — не знаю, кого я успокаивала больше — её, уже осмыслившую все мои слова, или себя, потерявшую несколько тысяч лет своей жизни. Мир имеет свойство не стоять на месте, а постоянно меняться, так что выйдя сейчас на улицу, я совершенно точно его не узнаю, а если решу вернуться домой, то застану там других жильцов. Ни один из доменов не сможет существовать столько лет без дарая, а Хаос, я уверена, сразу же назначил нового наместника, после того, как открыл из моего дома портал в Бездну. Я схватилась за голову, сдавливая её руками пытаясь понять, что делать дальше. За это время сменилось уже несколько поколений существ, и вряд ли в живых остался хоть кто-то, кого бы я знала лично, а он в ответ знал бы меня. Такая безликая бессмертная, чьего имени уже никто не помнит. И раньше бы я, наверно, даже радовалась этому, на улице каждый бы не считал бы своим долгом поприветствовать меня; другие дараи не присылали бы приглашения на различные пьянки, вот только сейчас осознание этого почему-то убивало. Не потеря известности, а от неожиданно нахлынувшее одиночество. — Эй, ну Вы чего, — девушка вновь подала голос, а мне слух резануло это её Вы. — Вам хотя бы есть куда вернуться, а мне вот возвращаться домой нельзя, — она грустно улыбнулась. — А знаешь, мне возвращаться, как оказалось, некуда. Слишком много времени прошло, чтобы я могла заявиться в Хаос и сказать: «Привет», — я засмеялась. Она улыбнулась в ответ, протянула вперёд свою ладонь и произнесла: — Дэя Риате. Можно просто Дэя, — и настороженно уставилась на меня, следя за каждым движением. — Мириэль Эрзонф, — усмехнулась, пожимая протянутую руку, — можно просто Мира, — девушка облегчённо вздохнула, будто скидывая со своих плеч несколько тонн, и ослепительно улыбнулась.Часть 1
20 июня 2023 г. в 19:38
Я ничего не слышала: ни собственного надрывистого дыхания, ни стука сердца, кое сейчас, чувствовала, отбарабанивало вовсю, ни гневного крика, который был просто обязан эхом отразиться от дворцовых стен, в которых я буквально мгновение назад находилась. Словно слепой котенок, озиралась по сторонам, но не могла ничего увидеть, и если животное могло сориентироваться на материнское тепло, то я ощущала лишь могильный холод.
Не вокруг, нет, где-то внутри себя.
Гнев полыхал внутри, нисколько не согревая, хотя ощущение, что я вспыхну, как ритуальное пламя, нарастало с каждой проведённой здесь минутой. Но минутами это назвать было нельзя. Здесь отсутствовало понятие времени: секунда, минута, год — все тянется одинаково медленно и одновременно с этим быстро. Только что я была в собственном доме, стояла на мраморной плитке, которая неприятно холодила обнажённые ступни, и была готова в любую минуту вступить в бой, держа руки на рукоятках клинков, призванных в любой момент отразить атаку противника. Но тот не нападал, ходил вокруг и все ещё строил из себя друга, переживающего за моё нелицеприятное состояние, к которому сам и подвёл.
Власть и вседозволенность застелила ему глаза: он сошёл с ума, полностью изменился, перестав напоминать того, кого я знала многие столетия, создал вокруг себя хаос, заставляя подданных, которых мы так трепетно вызволяли из разрушающихся миров, умирать от каждого неосторожного движения, совершенно никак не напоминающего свержение власти. Скорее оступку, неудачно поставленную ногу, способность упасть на ровном месте и боязнь смотреть своему правителю в глаза.
Я была угрозой. Была просто невероятной угрозой, хотя уже ровно как двадцать один год предпочла затаиться среди песков своего домена, который он сам отдал мне во владения, отгородив тех, кто жил на моей земле, от его влияния. Решила просто не замечать того, что происходит вокруг и сосредоточиться на себе.
Зря, ведь могла бы намного раньше заметить эти изменения. Власть снесла ему крышу, он видел в каждом приходящем к нему на поклон змею, готовую наброситься со спины, и я не стала исключением. Была одним из тех, кто действительно мог сразиться с ним один на один и убить. С невероятным трудом, приложив немыслимые усилия, выйдя с такими ранами, от которых ни одно из живущих здесь существ кроме нас троих не сможет оправиться, но выиграла бы. Ведь его, решившего стать богом, убить смогли бы только его брат или я.
Помню все, как будто это было вчера. Вот мы покидаем наш родной, разрушающийся мир, прибываем сюда. В пространство, где кроме многочисленных песков нет ничего, что может зацепить глаз. Нас немного, пять или шесть бессмертных, я не обращала на это внимание, сосредоточившись на оживлении этого мира. Будто водя кистью по невинно-белому листу, изменяем его, добавляя то, что просто необходимо для существования, для заселения его первыми, кроме нас, живыми существами. А потом первые разногласия, и мы остаёмся втроём, окружённые многочисленными появившимися изломами. Растения, животные и расы, которым было позволено явиться из них, и новые изломы появившиеся из-за свержения решивших выбраться сюда бессмертных тех миров. Пространство только и успевало себя штопать, объединяя другие миры с этим.
Демоны, вампиры, тёмные лорды, люди, ведьмы — мир стал приманивать новых обитателей, что мигом стали обживать новые земли, начиная чувствовать себя в безопасности. Мы никогда не были богами, но он решил им стать…
Ещё один меч, прицельно летел прямо в голову, и я в последний момент успела увернуться, а дальше темнота. Бывший лучший друг столетиями будет оправляться от полученных ран, так же как и я. Он бы не стал убивать. Только два века назад все наконец успокоилось вокруг. Бездна больше не выпускала неугодных, а все миры полностью объединились в один. Непонятный и не до конца нами изученный. Где-то бескрайние воды, где-то не заканчивающиеся никогда зимы. Новые изломы были не нужны, а значит и убивать меня было нельзя. Это все словно замкнутый круг, который мы наконец смогли разорвать, и даже он не захочет повторять все заново.
В голове будто что-то перемкнуло, тело не болело от слова совсем. Ужасные рваные раны на руках и ногах на приносили боли, будто их давно уже не было, а остались лишь незаметные белые полосочки, что усеивали тело. Сколько же времени я провела здесь.
Мгновенно дёрнулась, пытаясь выбраться из незнакомого места, но что-то вверху оглушительно звякнуло, заставляя оглохнуть на несколько секунд, но обрадоваться тому, что я наконец смогла хоть что-то услышать, а после, переведя взгляд на собственные конечности, и увидеть тоже.
Толстые цепи, уходящие в никуда, теряющиеся в непроглядной тьме, что немного расступилась, позволяя увидеть оковы, привязывающие меня к этому месту. Ещё раз дёрнулась, заметив, как воздух сдвинулся в сторону, напоминая невероятно густое месиво, которое все сильнее давило на дыхательные пути. Подумала бы, что была под водой и воздуха вокруг не было. Но я дышала, хотя и прикладывая для этого много усилий.
Он, будто издеваясь, заточил меня здесь, видимо надеясь, что никогда не выберусь из Бездны, будучи заточенной на самом её дне, оставшуюся мне бесконечность. Тварь, чёртов сильх , переживающий за сохранение своей задницы на троне.
Вдруг цепи треснули, с невероятной лёгкостью отрываясь от браслетов, прикрепленных к моим конечностями, которые, без подпитки их создателя, раскололись на части. Я бессильно упала вниз, больно ударяясь всем телом и вскрикивая, не столько от боли, сколько от неожиданности. Не думала, что выбраться будет столь легко.
Все тело будто онемело, мне невероятно повезло, что я выпала из кандалов, потому что сейчас я даже двинуться не могла, расползаясь по полу, который стал мягким, словно застеленный ковром.
Двинуться я не могла достаточно долгое время. Тело казалось невероятно тяжёлым и неспособным совершать какие-либо движения, что было неудивительно, если учесть, сколько времени я здесь, по всей видимости, провела. Волосы, по моим воспоминаниям даже не достигающие плеч, сейчас длинными локонами лежали рядом; одежда напоминала лохмотья не столько из-за многочисленных дыр, оставленных лезвием, сколько из-за времени, — рассыплется, попробуй я её снять.
Наконец тяжесть спала, и я смогла пошевелить рукой, хотя это все ещё было невероятно трудно. Тело не хотело слушаться и будто забыло как двигаться за все то время, что провело здесь, и это наталкивало на не самые лучшие мысли. Не предположенные годы, а целые столетия. Я не видела ни конца, ни края клубившейся вокруг тьме, которая все также мешала полноценно дышать.
Закрыв глаза на секунду, кажется, отключилась, ведь вновь подняв веки, наконец смогла двигаться. С трудом оперевшись на руки, медленно села, переводя сбившееся дыхание. Осмотревшись вокруг, увидела кроме свисающих цепей и лежащих на полу кандалов, многочисленные монеты, заполнившие всю поверхность, наверно именно поэтому падать было больно.
Я невероятно сильно хотела его убить, или же заточить здесь так же, как он когда-то заточил меня. Но сил на это не было, сил даже с лёгкостью подняться не было, лишь пожирающий все внутри гнев. Обессилено зарычала куда-то в пустоту, вот только мой голос вновь потонул во мраке, поглощающем все звуки, медленно но верно сводя с ума невероятной тишиной вокруг. Наконец я поднялась, встала на ноги и еле успела схватиться за цепь, не давая себе упасть обратно, ведь голова пошла кругом. И я вновь стояла и переводила дыхание, которое сбилось от слишком интенсивных, на взгляд тела, действий.
Прищурившись посмотрела наверх, желая увидеть, что же держало эти цепи. Ничего, они будто проходили сквозь тьму, туда, наверх и крепились к чему-то сверху. Обмотала сплав вокруг руки и дёрнула, слыша, как что-то обламывается и со свистом начинает падать вниз, но до сих пор не слыша собственного дыхания. Мигом отошла к другой цепи, наблюдая, как эта, стремится вниз ко мне, через продолжительное количество времени полностью падая на монеты, заставляя их подлететь вверх на довольно большое расстояние.
Усевшись перед оковами, принялась внимательно осматривать каждое звено, наконец находя нужное. Сдернув с запутавшихся волос ореол, направила острие одного из украшающих его конусов на руну, расцарапывая её посередине. Сила вновь заструилась в теле, и я наконец почувствовала себя нормально. Вернула диадему обратно, прикрывая небольшие рога, едва выглядывающие сквозь волосы.
Тяжести в теле больше не было, и я с лёгкостью поднялась на ноги, вытягивая руки и немного разминая шею. Щёлкнула пальцами, решая наконец вырваться из этого места и переместиться домой, в родные пески, постепенно возвращая былую силу, которой сейчас во мне почти что не было, но вот только ничего не произошло. Так нужный сейчас мне портал не появился, ни в этот раз, ни спустя время, когда пальцы стали болеть от многочисленных попыток. Хвост нервно извивался, гуляя из стороны в сторону и полностью выдавая моё состояние.
Я посмотрел на оставшиеся цепи, мигом вырывая те две, что сдерживали мои ноги. Тщательный осмотр каждого звена ничего не дал. На них никаких рун не было. Я напряжённо смотрела на оставшуюся висевшую цепь, но не решалась к ней подходить. Если на ней ничего не будет, то я не смогу выбраться отсюда никогда, при этом не факт, что если я найду на ней руну сковывающую мою магию, то смогу сразу же переместиться. А ещё там могла оказаться и руна, впитывающая мою силу, тогда я уж точно не выберусь, даже если разломаю её на части.
Проклятия так и сыпались из уст; жажда крови застилала глаза, а понимание того, что я не могу ничего сделать, убивало. Я ходила из стороны в сторону, пиная попадающие под ноги монеты, сильно стискивая кулаки, заставляя ногти впиваться в ладони. Это немного отрезвляло, заставляло мозг работать, искать выходы из этой ситуации. И не из такого выбиралась, и не с таким имела дело, что мне обычное отсутствие магии и полная безопасность, так услужливо предоставляемая бездной.
На самом её дне нет жизни, а так же, как оказалось, нет возможности выбраться наверх, хотя бы подняться на другой этаж, ведь попытки идти прямо и никуда не сворачивать вновь приводили к одиноко висящей цепи.
Думала я долго, несколько раз порывалась подойти к ней и вырвать, но пересиливала себя, вновь отходя. Мыслей в голове не было, магии в себе я тоже не чувствовала и все больше склонялась к варианту, что магию из меня вытянули подчистую, и мне понадобится несколько лет чтобы её восстановить.
Из размышлений меня вывел тихий свист. Я напряглась, начиная внимательно смотреть наверх. Монета. Сверху упала монета, ударяясь об остальное драгоценное полотно. Мысль возникла в голове моментально. Я подбежала к тому месту, куда упал ценный металлический диск, и задрала голову вверх, все также тщетно пытаясь что-то разглядеть. Несильно дёрнула цепь, проверяя выдержит ли она мой вес и, не услышав никакого треска, с облегчением вздохнула.
Положив руку на пояс выхватила небольшой кожаный мешочек, сохранившийся лучше всего того, что было надето на мне, и вытряхнула оставшиеся в нем травы, добытые в этой самой бездне. Опустилась на колени и принялась закидывать в него монеты под завязку, предпочтительно ища золотые. Затянув верёвочки, повесила его на пояс, и даже хвост сквозь верёвочки просунула, чтобы не дай эта тварь, Хаос, не потерять. Схватилась за цепь и принялась выбираться наверх.
Если вспомнить длину вырванной, то становилось понятно, что карабкаться мне придётся достаточно долго, что не прибавляло весёлых мыслей. Обхватила металл ногами и подтягивалась на руках, не обращая внимания на тяжесть монет, ведь если я не смогу воспользоваться магией там, выше, то это будет моим единственным спасением, кто-то же их кидал.
Я не знаю сколько прошло времени, предпочитая думать лишь о том, что выберусь отсюда, смотря вверх, надеясь увидеть то, к чему крепилась цепь. И наконец заметила вмурованный в камни конец. Поднимаясь все выше и выше, наконец схватившись за каменный выступ, начиная с ещё большим трудом перебирать руками, ведь цепь уже закончилась, а свет виделся где-то вдалеке.
Теперь я уже отсчитывала секунды, считала каждый камень, за который цеплялась. Наконец услышала стук своего сердца, тяжёлое сбившееся дыхание, посторонние звуки доносящиеся откуда-то сверху. Кто-то что-то шептал, а вскоре рядом пролетела ещё одна монета. Последние рывки были самыми тяжёлыми; руки уже не держали, норовя сорваться и дрожали не хуже чем после первой тренировки на мечах в далёком детстве, но я терпела, кусала щеку, отрезвляя себя, и подбадривала как могла.
— О, велика Бездна, помоги мне поступить, пожалуйста, — сверху раздался мягкий женский голос. Девушка, сложив руки, держала между ними монетку, но, по всей видимости, не видела меня, но это и понятно — человек. Но вдруг она замерла, распахнула свои глаза и выпустила из рук металлический кружок, столкнувшийся с моей макушкой.
— Только не ори, — зашипела я, как черт выскакивая из, по всей видимости, колодца и накрывая ее рот рукой, мигом теряя всю свою усталость. Она стала заваливаться на землю, и я быстро подложила под её голову ладонь, чтобы смягчить приземления хотя бы для головы.
Она болезненно застонала, но оно и неудивительно, пол был на удивление твёрдым, так что даже мои колени, расставленные по бокам от её ног, стремящиеся хоть как-то смягчить удар, теперь болели.
— Прости! — тихо воскликнула я, мягко усаживаясь на её бедра. — Обещаешь не кричать? — поинтересовалась, на что она интенсивно закивала головой, и я медленно убрала руку с её рта.
Хвост, отпустив мешочек с монетами размеренно принялся покачиваться за моей спиной. Девушка болезненно морщилась, ерзая по полу, но ничего не говорила, во все глаза наблюдая за частью тела, живущей собственной жизнью.
— Сейчас, подожди немного, — вливая появившиеся крупицы сил в её лечение, наблюдала, как она с удивлением ощущает, что ушибленные части тела перестают болеть.
Девушка ошарашено хлопала карими глазами, обрамлёнными невероятно густыми ресницами, слегка отливающими красным, отлично сочетающимися с огненными волосами, сейчас раскиданными по полу. Невысокого роста, с хрупким телосложением и невероятно добрым выражением лица. Она точно могла быть незаметной серой мышкой, мнением которой будут интересоваться в последнюю очередь, если бы не такие яркие волосы и серьёзные не по годам глаза выдающие всю её ещё крохотную уверенность в себе и невероятное желание жить.
— Надеюсь, что тебе лучше, потому что сил у меня больше нет, — выдавила из себя и завалилась на бок.