«— Мира, это же грабёж! — тихо возмущалась девушка, воровато оглядываясь по сторонам. — Ты сейчас становишься воровкой. — Не я, а мы, — спокойно заметила, распутывая вязь защитного плетения. — И грабежом это было бы, если магистр Тесме стоял за нашими спинами, а адепты сидели за партами, — аккуратно подцепив пальцами книжечку, вытащила ее из тайника, перекладывая на учительский стол. Дэя настороженно глядела в дверную щель, вздрагивая от каждого шороха. — Но я никогда бы… — она замолчала, услышав тихий смех адептов, заходящих в одну из ближайших аудиторий, но я понимала её без слов. — Именно поэтому сейчас стоишь и наблюдаешь за окружающей обстановкой. Дэй, успокойся, — я быстро листала страницы книженции, запоминая её содержимое. — На нас сейчас столько скрывающих заклинаний, что не факт быть замеченными императорскими гончими. Это не те заклинания, что вы из-за лени используете сейчас, а хорошие, проверенные столетиями. Нас никто не увидит, пока я этого не захочу. Приложив руку к обложке, направила в неё свою магию, высунув от усердия язык. Ровно через десять секунд в другой руке, заменяя высунутый из кармана камушек, появилась точная копия дневника. Быстро уложила оригинал на место, закрывая дверцы шкафа, слыша оглушающий треск и видя полетевшие искры. — Ну, — обречённо пожала плечами, — видимо, что-то я все же пропустила, — уныло посмотрела на подругу, мигом хватая её за руку, прижимая к себе и открывая портал.»
Я, черт возьми, старше всего живого населения этого учебного заведения вместе взятых, а занимаюсь какой-то ерундой, совсем не напоминая людей с большим жизненным опытом и тех грымз, говорящих другим, как им жить. Вроде должна с серьёзным лицом взирать на всё свое окружение, давать какие-то практичные советы и помогать во всём. Но чаще всего помогали именно мне: давали советы, потому что жить в этом времени было попросту невозможно, вытягивали из передряг, в которые моя тушка с невозмутимым видом влезала. Но потом первая уборка подземелий, скидывание на меня ненужной бумажной волокиты и энтузиазма как-то поубавилось. До сих пор не знаю, зачем эта книжка мне понадобилась. Но я видела, как эта вечно грустная красноволосая мордашка, словно губка, впитывала все знания после ночных смен, с интересом смотря на уже потрёпанную временем книгу. Именно поэтому сразу же кинула дневник в руки подруги, наблюдая за тем, как она, свободными от работы вечерами, сидит над ней сгорбившись и внимательно изучает, время от времени делая какие-то пометки на полях, с нетерпением ожидая новых записей, оставленных магистром Тесме на следующих листах. Мне нравилось смотреть на её редкую улыбку и совершенно не нравилось наблюдать за вечно находящимися под её глазами синяками. Кричала на неё, добавляя свои деньги в её тайник, все время наблюдая, как они неожиданным образом вновь оказываются у меня. Привыкать такой жизни было трудно. Раньше любое моё желание могло осуществиться по щелчку пальцев. У меня были сила, деньги, власть — всё, что могло понадобиться для беззаботной жизни. А сейчас почти ничего. Сила осталась, но как таковой надобности в ней не было, только убирать время от времени рога с хвостом, перекрашивать водосы в распространённый чёрный и менять цвет глаз, на непримечательный серо-зелёный, такой, как у большинства людей, за которых решила себя выдавать. Власти не было, она давно испарилась без следа, да и как она может быть у того, у кого и собственного дома-то нет, а как-то заявлять о своём существовании и вновь возвращать то, что принадлежало мне, заставляя уже не такой, как я его запомнила, мир перевернуться с ног на голову, не хотелось. Деньги тоже отсутствовали, так что мне пришлось работать, потому что все же предпринятая единственная попытка вернуться в свое имение и позаимствовать немного золотых из своих закромов, не увенчалась успехом. Вокруг дома стояли такие защитные заклинания, взлом которых мне хоть и был под силу, но разбираться с последствиями, а главное с тем, кто и наложил эти плетения, совершенно не хотелось. Так что вперёд в трудовые будни, иначе бы я не была сама собой. Найти работу в Ардаме было сложно, но я, только недавно начавшая вновь познавать мир, понимала, что без неё ни мне, ни Дэе не обойтись. Злилась, рычала, обижалась непонятно на кого, а в особенности на Хаоса, порываясь использовать свою магию на полную катушку, вытащить его тушку из заточения и надавать ему по шее, после посадив на цепь в том самом злополучном колодце, в который он закинул меня. Вот только оставляла эти мечты в своём сердечке, понимая, что все равно никогда в жизни не решусь на это. Не из-за того, что не хватит сил, а из-за последовавших за этим смертей. Никто не должен страдать из-за того, что одна бессмертная взбесилась, иначе, чем я буду отличаться от Хаоса. Влияние возвращать не планировала, деньги тоже, а жить на что-то надо, ведь одним безвкусным чаем из столовой сыт не будешь. Таверна «Зуб дракона» встретила нас радостно, даже не успев вывесить объявление по поиску подавальщиц на всеобщее обозрение. Я тогда все ещё мимолетно высказывала свое «фи», привыкнув к тому, что делать мне ничего и не надо было, а подруга радостно улыбалась, в тот момент все ещё боясь лишний раз сделать то, что мне не понравится, постоянно сканируя моё выражение лица и боясь касаться. Со временем прошло, она стала не то что трогать меня, хватать за хвост, доказывая мою неправоту, не обращая ни малейшего внимания на моё шипение, словно перед ней ласковый домашний кот, но никак не грозный метаморф, которому фиг знает сколько лет. Она стала все чаще отчитывать меня, словно младшую сестру, а я понуро стояла перед ней, склонив голову. Но оно и понятно, я даже на двадцать лет выглядела с натяжкой, что мне уж тут. Всегда давали не больше семнадцати, на что красноволосая человечка еле сдерживала смех. По нашим с ней скромным подсчётам семнадцать мне, конечно, было, но с приписанным с левой стороны числом девяносто семь.« — Мира, — воскликнула девушка, подскакивая с кровати и возмущённо на меня смотря, — я все эти месяцы думала, что ты демоница. — Способная щелчком пальцев избавиться от рогов и хвоста перед началом занятий, а ещё поменять цвет своих глаз? — засмеялась я, упоминаемый хвост сейчас беззаботно покачивался из стороны в сторону, гордо поднимая кисточку на конце вверх, будто понимая, что речь сейчас идёт о нем. — Ну, откуда я знала, — она топнула ногой, надув щеки. — Вдруг ты какая-нибудь особенная. У тебя все же есть и хвост, и рога! — На постоянной основе только у чёртиков, но, вроде, их никак не напоминаю, — засмеялась я, — у высших демонов только во второй ипостаси. А я метаморф, — через секунду перед девушкой сидела её точная копия. С такими же вишневыми волосами, карими глазами и надутым видом. Дэя ахнула, подойдя поближе и, проверяя на подлинность, ткнула пальцем в щеку. Я, смеясь, завалилась на кровать, возвращая свой облик. — Но как же рога и хвост, — она, ничего не понимая, хлопала глазами. — Небольшая особенность, — хмыкнула, начиная смеяться ещё сильнее, пытаясь объяснить подруге причину, — при самом первом обращении мы перенимаем некоторые черты того, в кого превращались. Я, будучи пятилетним ребёнком изучающим мир, решила принять облик демона в боевой трансформации, и так, будто это было вчера, помню, как папа оправдывался перед мамой, где я увидела боевое обличие суккуба, и её благодарности о том, что остались лишь рога с хвостом.»
Звонок вырвал из раздумий, заставив невероятно быстро подскочить с места, закидывая все учебные принадлежности в открытую сумку и на такой же скорости вылететь из кабинета леди Орис, которая лишь добро покачала головой. Она вообще замечательная женщина, любящая щёлкнуть по носу нерадивых студентов, не понимающих всю силу любви, а в частности любовных проклятий, что погубили немало различных государств. В особенности же уделяла внимание мне, что на любовные проклятия смотрела как на что-то постыдное, потому что за свою молодость насмотрелась на них знатно и видела, как из-за них попросту теряют головы. Несколько раз приходилось бывать в борделях и лицезреть, как девушек, неспособных отлично обслужить нужного заведению совершенно незнакомого клиента, проклинали, с такой изощрённостью накладывая одну любовь на другую, что после их отпаивали сильнодействующими успокоительными, позже перебираясь на пожирающий организм наркотик. Залетев в комнату, сразу же увидела уткнувшуюся в подушку подругу и услышала тихие разносящиеся по помещению всхлипы. Закрыв дверь и скинув сумку возле прохода, аккуратно присела на край кровати, ласково поглаживая девушку по голове, что разревелась ещё сильнее. — Отчислил? — негромко поинтересовалась я, не переставая перебирать её волосы. Когда-то и я хотела такие, ярко-красные, похожие на радостное и тёплое пламя, такие же как и у матери, но унаследовала белоснежную шевелюру отца, на которую в детстве очень сильно дулась. Папу я любила, но хотелось быть хоть чем-то похожей на маму, но, видно, не судьба. Такие же как у него платиновые волосы, ярко-жёлтые кошачьи глаза, даже те же веснушки на носу — всё от него. А потом первая метаморфоза и в дополнение к уже довольно узнаваемой внешности небольшие, почти что незаметные рога и гибкий длинный чёрный хвост. Потом уже мама дулась на папу вместе со всеми причитающимися и летающими по дому предметами. — Я не знаю! — всхлипнула она, подняв немного лицо, чтобы я её услышала. — А ещё я его прокляла тем проклятием, что нам рассказывал профессор Швер, — и разревелась пуще прежнего. — Ты из-за этого плачешь? — шестерёнки сразу же закрутились в голове, вспоминая тот день и произнесенное профессором проклятие. И я засмеялась. — Если ты произнесла все в точности, то отчисление тебе точно не грозит. Дэя плакать перестала, оторвалась от подушки, показывая красные глаза и тихо поинтересовалась: — Почему? — она настороженно ждала моего ответа, задержав дыхание и вообще не планируя двигаться. — Потому что быть тебе его любовницей, Риате, — прошептала я, внимательно смотря подруге в глаза. — Проклятие Страсти это не простое, чтоб ты сдох. Она никогда не разрешала мне вмешиваться в свою жизнь. Незачёт по смертельным проклятиям — Мира, я не дам тебе принять мою личину и сдать их за меня. Рабство, в своей родной глухой деревне — Мира, только попробуй чего-нибудь сделать, я справлюсь со всем сама. Обморок от переутомления — Мира, я не дам тебе выйти на работу вместо меня. Не важно, что лишние часы бодрствования не отразятся на мне так же, как на ней. Я — метаморф, что мне не спать несколько недель, не то, что дней, а вот она — человек и от малейшего дуновения ветра может слечь с осложнениями, и мне все равно придётся выходить вместо неё на работу, только уже в собственной личине, ну и зачем доводить себя до такого? Она решила вновь разреветься, а я прижала её к себе, успокаивая: — Да перестань ты, — услышав тихий всхлип, поспешила объяснить ей причину смеха. — Дэйка, на нем такие охранные заклинания. Там ни одно проклятие, даже двенадцатого уровня не пролезет. Через минуты три в комнате стало тихо, Дэя перестала шмыгать носом и тихо сказала: — Но зачёты не сдала, — вновь покатившихся слез по её щекам я не выдержу, — по двенадцати профилирующим предметам. — Знаешь, иногда ты все же даёшь мне почувствовать себя старше, — я тяжело вздохнула, доставая из кармана носовой платок и подавая его ей, — если бы хотел отчислить, то сразу бы вручил документы. Но ты сейчас здесь, со мной и даже вещи не собираешь. Спорим, завтра утром срок сдачи зимней сессии увеличится? — С чего ты взяла? — она вытерла слезы, поднимаясь с кровати, выпутываясь из моих объятий и принимаясь расхаживать по комнате, вскоре замирая возле окна. Нижняя губа вновь затряслась. Я же быстро поднялась с кровати, подходя к ней и обнимая, позволяя уткнуться головой в плечо. Рост ей это позволял, она была совсем немного выше меня. Мы вообще были с ней самыми невысокими на потоке, что никогда не мешало мне смотреть всем прямо в глаза, даже если приходилось для этого задирать голову вверх и вставать на носочки. На свой рост я вечно дулась, предпочитая накидывать личину или же отыскивать каблуки, чтобы казаться хоть чуточку выше. Повернув голову в сторону окна заметила лорда-директора, отрабатывающего удары на стоящем на полигоне, совершенно никому не мешающем, столбе, который он снёс одним резким движением. — Да чтобы ты поскользнулся, герой-любовник, — фыркнула я, прекрасно понимая, что он меня услышит. Головы не повернул, не поскользнулся тоже, лишь ожесточённо начал пинать уже упавший столб, чтобы через несколько секунд исчезнуть в адовом пламени. Ну, как я и говорила, на следующее же утро сроки продлили, а Дэя чуть ли не прыгала от радости, смотря на приказ лорда-директора, вывешенный в холле учебной части. Хотя вру, все же прыгала, радостно сжимая кулачки и весело улыбаясь. А ровно через двенадцать дней все сдала, конечно, не все предметы с первого раза, но главное — результат, сдала и теперь все просто замечательно. Уже сидя в своей комнате после конца зимней сессии, она не могла перестать улыбаться. Её в списке должников не было, впервые за все года обучения, что и было причиной радости. Она кружилась по комнате, напевая что-то себе под нос, пока вновь не замерла возле окна, заставив меня тяжело вздохнуть и подняться с кровати посмотреть, что же там привлекло её взгляд. Наш многоуважаемый лорд-директор неизвестно в какой раз сменил время тренировки и сейчас отрабатывал удары на вновь поставленном столбе. Полуголый, что немаловажно. Наверно, именно поэтому я сейчас могу с абсолютной уверенностью сказать, что адептки, да и профессора тоже, сейчас прильнули к окнам, внимательно наблюдая за разгоряченным мужчиной, с тела которого можно лепить статуи богов. — У меня сердце бьётся в десять раз быстрее, когда Тьер смотрит на меня, — ни с того ни с сего выпалила Дэя, заставив меня удивлённо поднять брови. Лорд Тьер же моментально повернулся в сторону женского общежития, упираясь взглядом прямо в неё. Я вообще удивлена месторасположением полигона. Окна женского общежития удачно выходили на него, видимо, чтобы показать всю силу мужской половины, которая даже пробежать одного круга по этому самому полигону не может. Окна же наших защитников показывали лишь Ардамский лес, видимо, чтобы увидеть наступающего на Академию врага в виде умертвий и сразу же вступить в бой, ну или же успеть спрятаться первыми, что будет более полноценно описывать нынешних адептов, совершенно ничего не ждущих от обучения. Дэя мигом отскочила от окна, да и все женское общежитие тоже. Везде послышался грохот, крики и треск предметов интерьера, но ровно через три секунды все мигом затихло. Лорд Тьер перевёл взгляд на меня, на что я невозмутимо пожала плечами. Магистр, видимо, не понял моего жеста и вопросительно приподнял бровь. — Пытайтесь, — прошептала я одними губами, понимая, что мужчина услышал, и задвинула шторы.***
Лорд Тьер в действительности идеальный мужчина. Делать все только ради того, чтобы вся Академия его ненавидела, — дорого стоит, но он, видимо, не понимал этого, ну или не хотел понимать. Сперва достаточно резкое пробуждение и глухие стуки приземлившихся на пол тел адептов, непривыкших к таким резвым подъёмам. Изумительная тренировка и тот самый бег по полигону, который теперь, в отличие от прошлых, шуточных забегов парней, чтобы покрасоваться, должны были сделать все. Вприпрыжку, ползком, или ногами вперед, но десять кругов преодолеть должен был каждый. И даже голый торс новоиспеченного директора, не спасал от ненависти со стороны Академии Проклятий, у девушек точно, а у парней и подавно. Дэя была грустной и задумчивой с того самого момента, когда вернулась обратно в Академию. Даже поспать толком не успела, только прикрывая глаза и сразу же просыпаясь от оглушительно громкого гонга. Сейчас она бежала, к слову, тоже, еле перебирая ногами, а я всеми силами подбадривала её, находясь рядом. На совершенно полную сил меня, завистливо смотрела вся Академия, тихо посылая вслед проклятия, но магистр Тьер строго бдил за всеми, в частности за Дэей, я уж могла сказать это с точностью, ведь лёгкую иллюзию, которую он наложил на себя, мог обнаружить каждый уважающий себя маг, не то что метаморф, как раз-таки на этих иллюзиях специализирующийся. Но адепты Академии Проклятий да, обнаружить не могли, для них вообще любая магия заканчивалась плачевно, что уж тут говорить. Кстати, могу заверить, что подбадривать и вдохновлять лорд совершенно не умел. После его «воодушевляющей» речи, которой он пытался пробудить адептов, ещё недавно второсортной академии, к активным действиям, все смотрели на него, как на недалекого, но вскоре с «радостью» выполняли все его поручения. После тренировки, обратно в общежитие все просто ползли, не в силах нормально перебирать ногами, а я за руку тащила подругу в комнату, потому что душ на этаже все же был один. А потом все так завертелось, что я поняла — лорд Тьер начал действовать по мой прямой наводке. Дэйку поселили на первом, к слову, преподавательском этаже, реконструировав общежитие, и ни в какую не соглашались на требования Ригры, поменять красноволосой комнату, до банального простой отговоркой на тему того, что, мол, силы для поднятия духа-хранителя нужно очень много, и всем совершенно фиолетово на то, что резерва нынешнего директора, хватит как минимум ещё на сорок таких призывов, чтобы он не опустел даже на половину! Дэя опять молчала словно в рот воды набрала, но запустила меня в свою комнату на которой теперь были навешаны такие охранные заклинания, что императорская сокровищница мирно отдыхала в сторонке. Хотя ладно, я утрирую, но охранки все равно заставили остановиться на несколько секунд и всунуть свой любопытный нос в плетения, памятуя, что где-то похожие я уже видела. Аккуратно, конечно, потому что в Академии не числилось ни одного магический одарённого студента, и такое варварское вмешательство в охранную систему попросту не могло бы остаться незамеченным. А ещё они с лёгкостью засекут любой магический всплеск, так что я, действительно, до конца обучения стала человеком, убрав всё лишнее и оставив всё так на этот и следующий год. Новых проблем не хотел никто, а я в особенности. Высшие метаморфы просто так не живут, а вставать на какие-то там учёты и вновь прислуживать кому-то не хотелось, возвращаться к своей прошлой жизни тоже. Эта, человеческая, оказалась на порядок интересней, да и проще тоже. Появились на паре по бытовым проклятиям, но меня отправили за какими-то колбочками и мисочками к леди Орис и сказали поторапливаться, а Дэя вновь во что-то вляпалась (мне кажется, что мы даже сошлись с ней вместе, потому что вляпываться во что-то у нас в крови), потому что, когда я вернулась обратно в аудиторию, никого кроме адептов не было, на мой немой вопрос и приподнятую бровь ответили односложным: «у директора» и принялись разговаривать дальше. Я распереживалась, места себе не находила и все ерзала на стуле, постоянно смотря на дверь, которая через пятнадцать минут распахнулась, являя бледного, как сама смерть, профессора Сэдра, который отрешенно уселся на стул и ничего не сказал. Через три минуты вернулась такая же бледная как и он Дэя, присаживаясь рядом со мной и открывая тетрадь. Вот только дальше проводить урок профессор не стал, сочувствующе сказал что-то о том, что академия больше не будет прежней, будучи прерванным прозвеневшим звонком, после которого нас отпустили на следующие пары. — Он пригласил меня к себе домой ночью, — наконец прошептала она мне в ухо, когда мы вышли из аудитории, направляясь на следующую пару. — И он сказал, что мы будем снимать с помощью духа-хранителя проклятие. — Пойдёшь? — таким же шёпотом поинтересовалась я. — Да, наверно, — неуверенно произнесла она, — мы должны снять проклятие! — твёрдо продолжила. — Тем более, он ясно выразился, что не заставит меня лечь в свою постель. — Прям так и сказал? — удивлённо хлопнула глазками, поправляя сумку. — Почти, — она повертела рукой в разные стороны и тяжело вздохнула. Всегда удивлялась её наивности, хотя, возможно, это я слишком осторожная и недоверчивая. Ведь разбираться с проклятием, которого, как я думаю, уже и нет, они будут в самую последнюю очередь. О чем сразу же ей и сказала, но она лишь недовольно на меня посмотрела, добавив, что я слишком предусмотрительна, и она никогда не согласится, если он предложит такое, тем более, сейчас она не находится на грани отчисления. Мы добрались до аудитории Тесме и сели за парту, доставая тетради. Вскоре прозвенел звонок и гомон в аудитории затих. Профессор поднялся из-за учительского стола, со скрипом отодвинув стул, и принялся вещать нам об одном проклятие смерти седьмого уровня. Наверно, пары по смертельным проклятиям были одними из самых, на мой взгляд, интересных, а самое главное почему-то запоминающихся. Никто из адептов не разрешал себе говорить, внимательно слушая монолог профессора и записывая появившиеся на доске схемы и слова. Я не была исключением, предпочитая записывать все, что он диктовал, делая множественные сноски на полях, рассуждая на те или иные вопросы сама с собой. Профессор Тесме мог заинтересовать своим предметом, сделать так, чтобы выполнять домашнее задание действительно хотелось, а в ожидании следующей пары ярко горели глаза. Он полностью отдал себя этому делу, и мне было совершенно без разницы, что это он сделал вынужденно, и, если не случайность, сейчас был бы хорошим боевым магом. Две пары пролетели быстро, но очень информативно. Вот только что мы зашли в аудиторию, а вот выходим из неё, энергично обсуждая только полученные знания. Я же с прищуром наблюдаю за бледной подругой, вскоре прикладывая к её голове руку и констатируя жар. — Мир, я попозже обязательно схожу к лекарю, — заверила она меня, и развернулась чтобы пойти к аудитории, а я вот как-то пропустила причину возвращения всего потока четверокурсников обратно. Тяжело вздохнула и, секунд тридцать посмотрев на потолок, последовала за ними. Все пары, запланированные на сегодня, уже закончились, и нам осталось только пообедать и разойтись по своим комнатам. Всем, но только не мне. Сегодня моя смена в таверне, и я хотела сразу же направиться в город, и пообедать уже у мастера Бурдуса, но что-то пошло не так. Светлые головы адептов посетила такая же светлая мысль, и они поспешили задать свой вопрос магистру Тесме. — Да, дайте мне пройти, — минутная задержка и все, я стою в самом конце и из-за широких спин однокурсников ничего не вижу. — Подвинься, Элброт, — фыркнула, подтверждая свои слова тычком в ребра, локтями отодвигая столпившихся возле прохода адептов, пробираясь к Дэе. Заприметив красноволосую макушку, схватила девушку за край формы, протискиваясь вперёд, одновременно с этим отодвигая её немного назад, вставая перед ней для наиболее хорошего обзора. Вообще не пойму, чего они так столпились возле прохода, и что мешает им пройти немного вперёд. И все это за мгновение до того, как в полет с произнесенным: «Ловите», отправился кинжал. Красивенький такой, блестящий и спешащий встретиться с моей головой. Глаза моего беловолосого убийцы широко раскрылись, ну, конечно, целился-то он в Дэю, а клинок кинул прямо мне в лоб, и в том, что я не поймаю, не сомневался от слова совсем. И присесть, чтобы избежать клинка я не могла. Позади меня стояли те, кто такой подарок точно не словят. Рефлексы сработали быстрее, чем я успела все осознать и решить, что же мне сделать. Острие кинжала зависло в миллиметре от головы, остановленное моей рукой. Стиснув острые края пальцами, наблюдала, как ярко-красные капли стали падать на пол. — Вы совсем что ли? — я даже не сразу узнала себя. Голос осип, я говорила чуть ли не шёпотом. Понимание того, что даже воткнись он по рукоять в мою черепушку, я бы все равно выжила, не успокаивало. За четыре года я раскисла, потому что делать чего-то сверхъестественного не приходилось. Человеческая жизнь не предрасполагает к наличию тех, кто готов всадить в тебя клинок. Я просыпалась, бежала на пары, потом работала в таверне, и так было день изо дня. Я привыкла не ждать атаки с любой из сторон, не беспокоиться за свою жизнь. Редко выходила на пробежку или тренировку, а ещё реже брала в руки клиники. Как-то привыкла к размеренной жизни, отсутствию каких-либо сражений и вообще надобности хоть как-то защищать себя в обычных ситуациях. Я настораживалась, обслуживая пьяных троллей в таверне, быстро проходила тёмные улицы глубокой ночью, но никогда не ожидала, что такой мне нужно будет быть в Академии. Обычный клинок, предназначенный совершенно не мне, вывел из равновесия, так что же будет, если напасть решат действительно на меня? Я расплачусь и дам прирезать себя в тёмном переулке? Да нет, я никогда так не поступлю, в голове промелькнула мысль о том, что тренировки нужно возобновить. Не из-за желания похудеть, как многие леди из высшего общества, потому что никогда не гналась за идеальным телом, да и недостаток еды, и постоянное движение на работе не давали располнеть, постоянно поддерживая в хорошей форме, а просто из-за того, что я стала все дальше отдаляться от прошлой себя, и осознание этого больно ударило по мне. В Хаосе всегда приходилось быть начеку, потому что пески и живущие в них существа не терпят слабости, а здесь она стала такой обыденностью, что я впервые за много лет испугалась чего-то внезапного. Высших метаморфов всегда учили отличать свою жизнь от жизни тех, чью личину они принимали. А я забылась, становясь такой же слабой, как и почти что любой человек. Как-то разом потеряла все то, что годами вкладывалось в моё сознание, то, что воспитывалось во мне с детства. И из-за этого я невыносимо сильно злилась на себя. Беловолосый лорд мигом подлетел ко мне, ласково разжимая пальцы, изымая клинок, заставляя его исчезнуть в синем пламени. Я же, сглотнув вязкую слюну, принялась всеми силами противиться регенерации. Это отрезвило, привело в себя, заставив пренебрежительно посмотреть на высшего демона, которым этот мужчина был со стопроцентной вероятностью. — Зачем ты вообще её дёрнула? — возмущался блондин, осматривая поврежденную конечность, с которой все также продолжала капать кровь. Краем глаза заметила, как Ригра выскочила из аудитории, прикрывая рот рукой, а кто-то позади закашлялся, подавляя рвотный позыв. — Как Вы вообще додумались кидаться оружием в образовательных учреждениях, — рука и правда была в ужасном состоянии. Я с такой силой сжала сталь хорошо заточенного клинка, что она почти что прошла насквозь. Фаланги на двух пальцах держались, можно сказать, лишь на одной коже, а на оставшихся был довольно глубокий порез. Слёзы покатились из глаз, когда шок наконец-то прошёл, и меня накрыло всей гаммой ощущений. Сильно прикусила губу, чувствуя, как кровь пошла и оттуда, быстро зализывая ранку языком, но все равно ощущая каплю, покатившуюся по подбородку. — У меня все было под контролем, пока Вы, моя дорогая, не решили влезть, — возмутился так, будто во всех проблемах была виновата именно я, но никак не он. — Лорд, я не уверенна, что мы с вами в таких хороших отношениях, чтобы я была дорогой, — пролепетала я, стараясь сохранить достоинство и не обращать внимание на невыносимую боль. И лорд мои старания, видимо, оценил, так как в следующую секунду боль в руке я чувствовать перестала, — тем более, не в таких близких, чтобы быть вашей, но в остальном да, у вас все под контролем, — дополнила, встречаясь с голубыми, словно пылающими пламенем глазами. — Ах да, — притворно огорчился он, принимаясь залечивать раны, но я, видимо, слишком сильно сосредоточилась на том, чтобы не дать ей зажить, так что ладонь осталась все такой же ужасной. — Леди не соизволит представиться, чтобы мы наконец смогли познакомиться? — поинтересовался лорд, удивлённо смотря на мои пальцы, с издевкой выделяя первое слово. — Простите, магистр, леди, — я тоже отставала от него, выделяя интонацией «леди», — не пристало представляться мужчине в первые минуты знакомства, особенно, если он тоже не соизволил представиться, — обольстительно улыбнулась и вскрикнула, стоило мужчине подхватить меня под коленями, взяв на руки. — Мириэль Эрзонф, — произнёс магистр Тесме, оперевшись об учительский стол. Он вообще спокойно реагировал, а я как-то не обратила внимание на то, было ли наложено на окружающих какое-то успокоительное заклинание. Потому что Дэя, которая должна была хоть как-то отреагировать, сейчас просто пораженно на меня смотрела, но молчала, точно также как и остальные адепты. Время будто замерло в тот момент, когда Дакене выскочила из кабинета, и больше не решалось пойти вновь. — Слышал? — обратился непонятно к кому незнакомец. — Что ж, адептка Эрзонф, — он открыл портал, смело шагая в игривое синее пламя, — мы с вами к лекарю.