Ходящий тропами вдоль ветвей древа Сущего

      Северус поднял взгляд, оторвавшись от изучения конспектов. Судя по тревоге, так и сквозившей в каждом жесте Эйвери, Марлин МакКиннон опять сидела, рассеянно уставившись в свою тарелку, и так и не притронулась к еде, чем печалила и без того неспокойного Эдварда. События последних месяцев смогли выбить из равновесия даже того, не говоря уже об остальных учениках, не отличающихся в большинстве своем привычным для слизеринского старосты сдержанным благодушием. Северус, конечно, никому не говорил, но и сам считал седьмой курс самым тяжелым из всех, и не только из-за учебы или разлада среди его друзей.       Нападения Пожирателей мало того, что стали происходить чаще и последствия имели более разрушительные, так еще и обзавелись яркой, нервирующей «вывеской». Впервые увидев в газете колдографию сотканного из тумана черепа с выползающей изо рта змеей, он испугался, но одновременно и поразился тонкости этого колдовства. Глава банды меченых был действительно искусным магом, и столь шокирующей мыслью Северус даже рискнул поделиться с патроном и друзьями.       А через неделю он всерьез напрягся, с неприятным удивлением заметив интерес к собственной персоне, среди сомнительных личностей, ошивающихся в Хогсмиде. Когда к нему подсели в пабе с предложением обсудить политику страны, ему потребовалась вся сила воли, чтобы позорно не удрать. Сомневаться в искренности друзей, как и чувствовать себя будто голым под всеведущим взглядом могущественного колдуна было жутко. Успокоиться он смог только после пояснений Люциуса: оказалось, Волдеморт, как в прессе называли лидера промышлявших разбоем магов, наложил на свое имя один из видов чар Табу, позволяющий контролировать кто и что говорит о нем. Так что было исключительно вопросом времени, когда вербовщики придут прощупывать «восторженного юношу» на предмет лояльности идеям их господина. Попав в поле зрения подобного человека, Северус второй раз в жизни по-настоящему испугался и почел за лучшее помалкивать. Он избегал появляться в магической деревне еще месяц, хотя прежней уверенности так и не обрел. — Марли опять сама не своя, — Эйвери вырвал его из размышлений. — После того случая, она вправе дергаться, хотя пользы от этого ноль, только нервы себе треплет. Еще и связалась с этим идиотским орденом. — Мне кажется, что она пока просто посещает их собрания, — с затаенной надеждой высказался Эдвард. — Не обманывай хотя бы себя, МакКиннон вступила к ним еще в начале весны, — даже на вкус самого Северуса пренебрежение в его голосе не смогло скрыть беспокойство.       Марлин не только перестала заниматься с ним зельями, чтобы прилично сдать экзамен и поступить в Аврорат, но и забросила учебу в клубе. Освободившееся время та предпочитала проводить среди «бравых борцов с темной магией», во главе с Поттером и его верным пажом Петтигрю. Люпин не раз замечал их совместные отлучки. Со старой же компанией их подруга вполне осознанно, шаг за шагом обрывала все связи: перестала делиться личным, на попытки поговорить отмалчивалась, все реже приходила на их общие встречи, игнорировала даже обидные подначки Северуса и Регулуса. Лили, пожалуй, осталась единственной из них, кому еще доставалось внимание Марлин. — У тебя так и не получилось вывести ее на откровенность? — Нет, а когда я попытался спросить о том ночном погроме их семейного магазина, она просто сбежала, а мне попытался наподдать один из гриффов. — Если твое рвение еще не иссякло, то можем повесить на нее следящие чары и подкараулить вне башни после отбоя, тогда точно не отвертится. Хотя если «поводок» заметят раньше времени, вычислить нас не составит труда… — в голосе Северуса мелькнули нотки самоиронии. — Вряд ли бы до такого додумался кто-то еще из ее друзей… если нас, конечно, можно ими назвать. — Пусть знает, — проигнорировав часть реплики об окончании дружбы, Эдвард отодвинул от себя тарелку с так и недоеденным ужином, и, пользуясь тем, что на пару ярдов вокруг не осталось никого из соучеников, накрыл их пологом тишины, будто решившись на что-то. — Мне очень, — он выделил голосом последнее слово, — очень не нравится происходящее с ней. Сейчас совсем не время, чтобы влезать в подобное дерьмо. Дело ведь не только в одиночных нападениях на магов в общественных местах… Они снова пошли по домам старых семей, с требованием вступить в ряды «борцов за чистоту крови». Недавно на мадам Гойл, после отказа ее мужа сотрудничать, попытались напасть прямо в цветочной лавке. Мой отец теперь не выпускает маму из дома без эльфа и экстренного портключа. Марли могут убить даже не в бою, а просто походя! — Эдвард повысил было голос, но затем, спохватившись, перешел практически на шепот, комкая в пальцах платок. Подобный разговор был не к месту, но молчать, видимо, у него больше не было сил. — Скоро ради сохранения нейтралитета придется занять осадное положение. Родители надеялись, что в школе будет спокойно, но и здесь вербовка и бесконечные конфликты. Хвала Мерлину, что есть клуб и вводный курс для малышей по основам понятий магловского и магического мира, иначе мы переубивали бы друг друга из-за банального непонимания и… — Давай представим, что тебе подлили Болтушку, и это приступ разговорчивости, а не истерика, — перебил Северус и сунул тому в руки небольшой флакончик.       Несмотря на сарказм, он отлично понимал друга. Люди вокруг все больше пропитывались страхом, и пугали их не жуткие темные заклинания в исполнении жутких темных магов, как утверждал среди своих последователей Дамблдор, а неизвестность. Нельзя защититься, не зная, когда на тебя нападут. Беспомощность, вкус которой Северус отлично знал и яростно ненавидел с самого детства, день за днем взращивала в волшебниках панику. Даже Хогвартс, еще в начале года казавшийся оплотом безопасности, к лету подрастерял неприступность. Почти все на Слизерине стали связываться с семьями чаще, и он сам тоже не был исключением — еженедельно писал матери и домой, уточняя обстановку. За исключением того, что Люциус перешел в режим трудоголика и не просто почти перестал спать, а даже и появляться вне пределов рабочего кабинета, все было спокойно. Нарцисса, теперь полностью взявшая на себя переписку с близкими, даже порой баловала его забавными историями из жизни.       Эдвард, что всегда гордился своим хладнокровием, не стал спорить, привычный к неуклюже-колючей заботе Северуса, и, поглубже засунув уязвленное самолюбие, выпил предложенный им состав. — Твои попытки быть деликатным убоги, — уже ровным и умиротворенным тоном произнес тот, возвращая пустую тару владельцу. — В этом ты с ними похож, — хмыкнул он. — Договаривай уже. — Опуская все лишнее, Хогвартс перестал быть нейтральной и защищенной зоной. И больше всего меня возмущает, что Дамблдор устроил свою секту прямо в замке. Даже рекрутеры меченых не позволяют себе такого и дежурят в Хогсмиде, сохраняя школе статус нейтральной территории… Я бы с радостью сдал его Дагворт, да только доказательств пока не достал. — Думаю, она в курсе. Мадам директриса, насколько мне известно, и во внеурочное время держит учителей под надзором. Именно потому, что профессора так просто не уличить, и участники этого самого Ордена Феникса будут отнекиваться до последнего, прикрывая его, она держит всю эту ватагу перед глазами, — Северус продолжал перекатывать миниатюрный пузырек между пальцами. — Я не знаю, как донести до Марли всю глубину той задницы, в которую она так самоотверженно лезет… а последнее время даже не уверен, что стоит это делать.       Эдвард бы очень хотел возмутиться, но его зелья работали без осечек, так что «почему» Эйвери прозвучало скорее удивленно, чем негодующе. — Потому, что она выбрала. Мы бегаем за ней почти пять месяцев и предложили кучу вариантов решения проблемы, — он убрал фиал в карман и принялся загибать пальцы. — Ты готов был помочь с работой в Министерстве; Реджи организовал услуги чароплета из гоблинов, чтобы установить охранные чары на магазин и дом ее семьи; Розье приволок продавца; Люпин обещал поговорить с отцом, чтобы разместили дополнительный патруль в том районе; даже Барти наступил себе на горло и готов был пойти на поклон к Краучу-старшему, с просьбой о защите для них, — губы его скривились в печальной усмешке, напоминать о том, что лорд Малфой прислал вполне официальное письмо с предложением дружбы и защиты для семьи МакКиннон, он даже не стал. — Наша Марли просто предпочла обычным смертным «высшую цель».       Эдвард уже хотел возразить, видимо, все еще надеялся, что их подруга запуталась, испугавшись за семью, но Северус отрицательно качнул головой, сделал пару вдохов и, вернув привычное равнодушное выражение лица, закончил свою мысль. — Вспомни наш январский разговор в карете. Она уже тогда мысленно примкнула к их лагерю. Взять хотя бы ее восторженные заявления о темных магах и очистке улиц от зла, — он грустно посмотрел на друга. ‐ Мы опоздали с душеспасительными беседами, и я не верю, что имеет смысл биться лбом в эту стену дальше.       Посуда и остатки блюд исчезли со стола — час, отведенный на ужин, завершился. Друзья молчали, наблюдая, как одни школьники разбредаются по своим делам, а иные, наоборот, входят в Большой зал, чтобы провести время с приятелями с других факультетов. Неподалеку от них устроилась разношерстная компания третьекурсников, бурно что-то обсуждавших и гремевших волшебными шахматами. — Не думал, что станет вот так, — Эдвард со вздохом поднял глаза к наколдованному звездному небу на потолке, разглядывая не скрытые облачной дымкой созвездия. — Марли связалась с сомнительной компанией; Лилс и Рег отдалились из-за одного придурка. Если бы не Эван, мы бы и Барти потеряли… — О нем вообще можешь не переживать! У этой парочки, как я понял, сейчас кипят испанские страсти. Наша овечка наконец додумалась, что скоро ее пастушок уйдет в закат. — Мерлин, Сев! Что за вульгарщина лезет из твоего рта! — Эдвард рассмеялся, принимая смену темы, Умиротворяющий бальзам в любом случае не позволял печалиться. — Ты назвал Барти овцой! — Это была тонкая аллегория, точно описывающая суть! — О таких, как ты выразился, аллегориях любит почитывать моя матушка! Признайся, вы с ней тайно обмениваетесь романами? — Ой, да иди к Мордреду! — Кстати, твой ярый фанат пристально на нас смотрит, — отсмеявшись, Эдвард бросил взгляд на гриффиндорский стол. — Кажется, он снова готов бороться за твое внимание. — Как же он меня достал. Иногда мне кажется, что надо было закопать его в компостной яме за теплицами еще тогда, на третьем курсе, и не пришлось бы слушать весь тот бред, что он несет. — Может, ему Поттер платит, чтобы он тебя доставал, раз самому нельзя? — Можно узнать наверняка, если добавить в его тыквенный сок Веритасерум, — оживился Северус, заинтересованно поглядывая на друга. — Я давно хотел его сварить и опробовать. — Действительно, а потом съездить в Азкабан. Очень оригинальный способ избежать сдачи ЖАБА. Лучше предложи эту идею Шарпу. — Не получится. К сожалению, человек с интеллектом флоббер-червя не в состоянии сварить сыворотку правды, — притворно-грустно покачал головой он, а потом язвительно добавил. — Думаю, что именно в него превратит тебя Амалия, если через пятнадцать минут не найдет у Темной башни. — Мерлин! Я же месяц добивался этой встречи! — Эдвард вскочил с лавки и, не размениваясь на разговоры, практически выбежал из Большого зала, едва не врезавшись на выходе в Римуса.       Хмыкнув, Северус хотел было вернуться к своим экзаменационным конспектам, но его внимания потребовал недовольный Люпин, плюхнувшийся рядом на лавку. — Тебе тоже выдать Умиротворяющего бальзама? — насмешливо поинтересовался он, убирая пергаменты в сумку и смиряясь с тем, что повторить материал ему спокойно не дадут.       Несмотря на то, что большую часть волчьих черт из облика Римуса удалось убрать, иногда в том все же промелькивало нечто звериное. Особенно после полнолуний, особенно когда тот был зол, как сейчас. Наметанным взглядом отметив трепещущие крылья носа гриффиндорского старосты, резко сокращающиеся мышцы шеи, Северус тут же укрыл их чарами от любопытных глаз. Открывшаяся картина ему совершенно не понравилась. — Что происходит, Рем? — Все нормально. — Именно поэтому ты сейчас похож на злобную псину, готовую покусать первого встречного? — он снова полез в укладку за зельем. — Я ведь просил предупреждать о резких изменениях в самочувствии! Последняя версия Аконитового зелья сильно отличается от предыдущих, даже Белби не знает, что может выкинуть твой организм.       До ответа Люпин не снизошел, только скрипнул зубами и по-звериному ощерился, таким образом отреагировав на сравнение с собакой. — Сам выпьешь, или мне силком их в тебя залить?       Северус посильнее стиснул палочку и развернул кисть так, чтобы выполнить движение Петрификуса максимально быстро, если друг все же решит кинуться. Луна пошла на убыль совсем недавно, так что даже небольшой укус гарантированно наградит его какой-нибудь волчьей привычкой сомнительной полезности, вроде тяги к сырому мясу. — Ты в курсе, что выглядишь, как злодей из фильмов? — неестественно благодушно отреагировал Римус, после того как все же добровольно влил в себя выданные составы. — Это ты еще других моих родственников не видел, — Северус от облегчения даже не скривился от собственной шутки, хотя обычно любые упоминания о представителях рода Принц ничего, кроме раздражения и ощущения горечи на языке, не вызывали. — Что ты мне дал? — тот покрутил в ладони крохотные бутылочки. — Умиротворяющий бальзам и усиленную модификацию успокоительного, практически транквилизатор, способный утихомирить даже магический выброс с одной ложки. — Но я выпил не меньше пяти. — О, неужели? А я и не заметил! — от растерянности приятеля он только больше разозлился, с трудом удерживаясь от откровенной грубости. — Давно тебя штормит от эйфории ко гневу? — С утра, но мистер Белби же предупреждал, что небольшая тревожность — это нормально. — О, так вот как выглядит раздутое самомнение! — волнение Северуса окончательно переплавилось в злость. — Ты идиот, Люпин! Я бы с удовольствием рассказал, насколько убогий уровень критичности мышления ты продемонстрировал, но боюсь, что ты выйдешь из себя и будешь скакать здесь на четвереньках, как разъяренный бабуин, чем похеришь больше года усилий по улучшению твоего самочувствия!       Между ними воцарилось гулкое молчание. Пока он переводил дыхание, взгляд оборотня на миг полыхнул желтым, но вместо того, чтобы разразиться руганью, тот смиренно опустил голову. — Все было настолько плохо? — Дошло, наконец! Сейчас напишу Белби, нужно тебя осмотреть как можно скорее, — Северус, выложив на стол пергамент и перо с чернильницей, быстро составил короткую записку. — Пошли на выход, я вызову ворона к крыльцу.       Крылатый почтальон обернулся довольно быстро, Белби обещал наведаться в школу не позднее восьми вечера. — Как дела у Рэя с Малфоями? — неожиданно поинтересовался Люпин, по дороге в комнаты, отведенные мадам Помфри под нужды оборотня. — Он после Рождества такой довольный ходил…       Пройдя по инерции еще несколько шагов вперед, Северус замер, Римус тоже остановился, но подходить не спешил, только немного неловко улыбнулся, ожидая ответа.       «Да быть того не может!..»       Трогательный в своей невинности вопрос заставил его внутренне застонать и проклясть себя за превышение дозы транквилизатора. Ничего не оставалось, как, утащить Люпина в ближайшую нишу — пока в коридоре не появился кто-нибудь еще — предварительно наложив на них заклинание отвлечения внимания. Он выругался и пообещал себе разобраться, что именно в составе влитых в оборотня зелий могло спровоцировать у того перепад эмоций и тягу к душевному эксгибиционизму. — Рассказывай. — Да нечего особо, просто… Мне он вроде как нравится. Вот и подумал: если у них не сложилось, тогда я попробую… А если нет, то просто признаюсь. — Уверен, что хочешь поговорить с ним об этом? — Думаешь, не стоит? — Думаю, стоит определиться, нужен ли он тебе вообще, — Северус предпочел обозревать коридор, а не смотреть другу в глаза. — К тому же его отец — известный сторонник разнополых браков. На Рождество мне пришлось ужом крутиться, чтобы прикрыть этого идиота, когда в Париже он удрал к Бенезету, вместо того, чтобы присутствовать на собственных смотринах. В результате пришлось просить о помощи Люциуса, варить Оборотное и несколько вечеров подряд торчать с его кандидатками в невесты. Рэй конечно же доволен, а мне теперь пишет несколько ведьм с кругозором как у нюхлера, и висит должок Люцу, но суть не в этом. Раймонд в любом случае скоро будет помолвлен, готов ли ты к подобному?       Он мог бы привести в качестве примера того же Регулуса, для которого подобная ситуация стала катастрофой, но о неудачной любви Блэка Римус не знал, а если и догадывался, то предпочитал молчать. Замолчал и Северус, ожидая реакции друга, и только раздраженно дернулся, когда оборотень тихо рассмеялся. — Ты такой основательный, — тот продолжал широко улыбаться. — Я уверен только в том, что иногда хочу его поцеловать, а ты уже рассуждаешь, что мистер Мальсибер не позволит нам заключить брак. После такого кажется, что мой интерес — это простое шевеление в штанах, а не чувство. — Я… — он недовольно нахохлился, но так ничего и не добавил, просто взмахнул рукой, снимая заклинание. — О, ты теперь умеешь колдовать Финита Инкантатем без палочки?! — веселость Люпина Северусу нравилась еще меньше тяги того к душещипательным разговорам. — Захочешь выйти из комнаты, тоже научишься, — буркнул он, торопливо увлекая собеседника в сторону лестницы.       Брови Римуса взлетели в искреннем изумлении, так что ему пришлось нехотя добавить. — Сам виноват. Проспорил.       Смех Люпина разнесся по коридору. — Мистер Малфой, как всегда. Еще и наверняка посоветовал, четче формулировать условия спора.       Северус только недовольно фыркнул, признавая чужую правоту. — Куда спешите тайком от всех?       Неожиданно на спину оборотня с гиканьем запрыгнул Регулус, заодно попытавшись и ему отвесить пинка, но он ловко увернулся, правда, едва не врезавшись в материализовавшегося рядом Барти. — Как вы смогли подкрасться незаметно? — поинтересовался Римус, игнорируя любопытство жадного до сплетен Блэка и поудобнее устраивая того у себя на закорках. — Барти выучил Дезиллюминационные чары, а я скрыл звук шагов и прочие шуршания. — Вы только вдвоем? — Да, Рэй ругается с Хуч по поводу графика тренировок по квиддичу, Барни снова застрял в теплицах, а Лилс выгуливает своего очкарика, — отчитался Регулус, традиционно скривившись при упоминании Поттера. — Кстати, как на счет прогуляться всем вместе до Хогсмида, в эти выходные? Последний раз выпускают перед экзаменами. Давайте посидим в нашем месте, как в прошлом году? — Давайте, но только в субботу. В воскресенье у меня дополнительные, а после них Малфой хотел забрать куда-то. — Интересно, как он так легко с директрисой Дагворт договаривается каждый раз на счет тебя? — Это ж Малфой, — хмыкнул Барти, — им не отказывают. Вон, наш Рэй тоже не смог устоять. — Люпин, как тебе не брезгливо подбирать объедки за Снейпом? Или надеешься, что Блэк чему-то да научился в чужой постели?       Это глумливое замечание, раздавшееся позади, в один миг уничтожило веселую атмосферу между друзьями. Северус в очередной раз пожалел, что не проклял Шарпа так, чтобы отвадить раз и навсегда, но вместо разборок предпочел схватить Римуса за руку и попытался как можно скорее увести подальше от эпицентра конфликта — состояние того было нестабильным и опасным прежде всего для самого оборотня — а уж с Мордредовым задирой он разберется позже. Вот только у всех остальных участников стычки явно были совсем другие планы. — Север, твой ревнивый поклонник уже не знает, как привлечь твое внимание. Удели бедолаге хоть пару секунд! — громко снасмешничал белый от бешенства Регулус.       «Если бы не фамильная гордость, то он непременно бы уже кинулся в драку, чтобы отплатить за унижение». — Шарп, извинись и уходи, пока можешь. Ведешь себя как завистливый ублюдок, вылезший из сточной канавы, — даже обычно тихий Барти вспылил и теперь стоял с палочкой наизготовку — Что ты ляпнул, мелкий педик? Тебе вообще лучше не высовываться, а то долетаешься однажды, как брат твоего дружка.       Это стало последней каплей. Дальше все произошло слишком быстро, и Северус просто не успел. Римус рванулся назад, уклонившись от луча заклинания, пущенного Шарпом, и блеснув ярко-желтыми глазами, кинулся на того. Пронзительное эхо разнесло крик гриффиндорца по коридору, привлекая к ним внимание. Люпин, сломав противником стоящую в нише лавку, замахнулся на Шарпа для нового удара, страшно злобно щерясь. — Ступефай!       Заклинание Северуса сбило оборотня с ног и протащило несколько метров по каменному полу, пока того не поймал Регулус. Барти уже скрылся за углом, помчавшись за Слизнортом, нужно было все объяснить и привести их декана на место потасовки до прихода других преподавателей, тогда слизеринцев не тронут. Он подошел к не первый год достававшему его маглокровке. Шарп глухо стонал, уже даже не пытаясь подняться; из сломанной руки торчала кость; под телом стремительно растекалась лужа крови. — Шарп, ты идиот! — прошипел он, лишая того сознания, а увидев приближающуюся к ним группку любопытствующих, рявкнул. — Живо за мадам Помфри!       Одна из девушек, охнув от представшей их глазам картины, бегом помчалась в больничное крыло, к Северусу же подскочила Кавита Патил, рейвенкловка, с которой он ходил на курс колдомедицины в учебном клубе. — Снейп, ему нужна диагностика и немедленная помощь, иначе придурок помрет от банальной кровопотери, — зашептала та ему на ухо. — Не хочу светиться. Если палочку проверят… — одними губами произнес он. — Давай я, у меня мама — колдомедик.       Вместо ответа он вынул из кармана укладку с зельями и отдал Кавите несколько фиалов, а сам подошел к тихому Люпину, с опущенной головой сидевшему возле бледного Регулуса. — Что?.. — Знаешь, я как-то спер у дяди Альфарда сигарету, — с отстраненным видом поделился Блэк. — Как позже оказалось, в портсигаре тот хранил едва ли не целую аптечку. Так вот, мне тогда досталась успокоительная. Когда закурил, думал, что язык отвалится от горечи, а потом ничего, втянулся и даже понравилось. Знаешь, так тихо внутри стало, кошмары прекратились. Я сегодня дяде напишу, чтобы он мне выслал таких сигарет, — заметив, как Северус склоняется к Римусу, чтобы осмотреть того, Регулус его остановил. — Лучше не надо, Сев. У него лицо застряло в частичной трансформе. Там, как ты иногда выражаешься, пиздец. — Говорить можешь? — спросил он у Люпина, проигнорировав унылую тираду Блэка. В ответ тот лишь мотнул головой. — Тогда слушай. Сейчас я пущу тебе в лицо Жалящее, и вы с Реджи пойдете в твою смотровую. Я дождусь Барти с деканом и Помфри. Регулус, ты готов? Или мне сначала успокоительного тебе накапать с чашку с какао? Или трансфигурировать плюшевого зайца, для поддержки?       Тот выразительно фыркнул и поднялся, источая волны насмешливого высокомерия. — Я что, похож на идиота? Конечно готов. — Ну тогда держи его, — ухмыльнулся Северус и ткнул так и не поднявшего голову оборотня палочкой в лоб.       Люпин взвыл и, ему показалось, даже всхлипнул. — Ты с ума сошел, что ли? — зашипел Регулус. — Лучше пусть его разбарабанит в говно, чем кто-нибудь допрет до особенности Римуса, — тоже шепотом вызверился он. — Пиздуйте, давайте. — Разбара… что? Мордред, Север, я ничего не понял из твоего магловского жаргона!       Грустное подвывание Люпина оборвалось странным лающим звуком, означавшим, очевидно, смех сквозь слезы. Северус, глядя на опухшую кривую рожу друга, вдруг успокоился и глухо рассмеялся. — Идите уже, придурки.

*

— Где наш подоп… пациент? — Белби пыхтя вошел в небольшую лабораторию, по которой уже расхаживал взволнованный Северус. — Добрый вечер, мастер! Вот данные осмотра, Люпину я дал слабое сонное зелье. Странная трансформация постепенно проходит. — Мне так повезло с Вами, молодой человек. Здесь даже больше, чем я ожидал! И с учетом свежих новостей, состояние мистера Люпина вполне ожидаемо.       Дамокл внимательно прочел пергамент с диагностическими данными Римуса, тут же скопировал их на отдельный лист и спрятал в карман, оригинал же самостоятельно удрал в специальную папку, лежавшую на лабораторном столе. — Думаю, мистер Снейп, Вам будет интересно узнать, что мы с колдомедиком Шафиком смогли собрать весьма любопытную статистику по больным ликантропией и даже сделали определенные выводы. Как мы и предполагали, тело мага или сквиба меняется раз и навсегда, сразу после попадания в рану слюны обращенного, а на полнолуние приходится лишь своеобразное обострение дремлющих в течение остального времени способностей. Целитель даже высказал идею о проклятии, которое за давностью лет приняло такую форму.       Северус оживился и рискнул перебить наставника. Темная магия увлекала его не меньше, чем зелья. — Думаете, это одно из тех двояких проклятий, что волшебники нередко накладывают на себя сами? Заплати меньшим за большее? — он воодушевленно начал развивать мысль. — Как книги-вампиры, что понемногу пьют магию хозяина, а спустя время становятся отличными накопителями. Или проклятье черных вен, которое так популярно на Карпатах, когда становится невозможно ни перелить, ни взять кровь волшебника. Это опасно, ведь на проклятом многие диагностические чары перестают работать, но зато ни один вампир не укусит. Или…       Белби добродушно захихикал и замахал руками. — Молодой человек, остановитесь, я зельевар, проклятия совсем не мой профиль. Давайте я Вас познакомлю с мистером Шафиком, он с радостью подискутирует на эту тему, — тот хлопнул по плечу напряженного и смутившегося Северуса. — Вернемся к зелью. Мой состав, как показал опыт последних лет, работает несколько иначе, чем я задумывал. После его приема, скажем так, волчьи способности не могут достигнуть пика, благодаря чему волшебник и сохраняет разум. Однако на количество вырабатываемой под влиянием полной луны магии оно не влияет, так что, по окончании ежемесячного цикла, тело инфицированного все еще хранит ее остатки. — Поэтому Римус стал меньше болеть и легче переносить оборот. Нагрузка на организм меньше, ведь он до конца не перестает быть волком в течение всего месяца, как было бы без Аконитового зелья, — неожиданно подал голос Барти, сидящий на стуле в самом дальнем и темном углу комнаты. — Совершенно верно, молодой человек, — находясь в кругу внимательных и понимающих слушателей, Дамокл явно воодушевился. — Преимущественно мое изобретение блокирует влияние болезни на разум, остальные эффекты скорее производные. Именно из-за сохранения ясного рассудка ликан не совершает большинство вредных для себя действий, наоборот, стремится к отдыху и комфорту. Но из-за этого, увы, копит излишки магии. — Потому Люпин так сильно изменился внешне за первый год приема зелий. — Да, мистер Снейп, Вы верно догадались. В этом возрасте дети активно растут, черпая силы для этого процесса откуда только могут! В случае с нашим подопечным, его организм посчитал нерастраченные остатки волшебства подходящим источником энергии для роста и развития. — Значит, права была бабушка Кассиопея… — Регулус задумчиво разглядывал спящего Римуса.       Дамокл, очевидно, по фамильным чертам уже понял, к какому роду принадлежит мальчик, наверняка вспомнил и немолодую ведьму, что открыто привечала оборотней в своем имении даже в те времена, когда Министерство и общество их активно травило, и не удержался от вопроса. — Что же говорила Вам миссис Блэк? — Что ликантропия — не совсем удачный эксперимент кого-то из древних магов, желавших заполучить силу зверя. — Вполне может быть, однако этот вопрос требует глубокого и длительного изучения, — наставительно произнес единственный в комнате взрослый волшебник. — Сейчас я предлагаю поразмышлять о том, что… — Мы убрали из состава пыльцу фей, — потрясенно прошептал Северус, неосознанно оборвав речь своего учителя, и метнулся к столу с записями, сопровождаемый одобрительным и самую малость завистливым взглядом мастера зельевара. — Только она в сочетании с клобуком монаха могла заблокировать связь магии с эмоциями больного. А теперь…       Наблюдая за привычными метаниями и бормотанием друга, Регулус только закатил глаза.

*

      Дамокл же удовлетворенно разгладил мантию на животе. Зелье для помощи юному оборотню было по составу совсем несложным, но вот тот факт, что его ученик так быстро догадался о необходимом ингредиенте, как ничто другое доказывал талант юноши к зельеварению.       Через два часа он слегка подкорректировал целебный состав за авторством Снейпа, еще раз осмотрел грустного после своей выходки, но выглядящего исключительно как человек Люпина, тепло попрощался с местной медиведьмой, хлопочущей над сломанной рукой какого-то ученика, и отбыл через камин.

*

      Шарп в этот раз отделался лишь торчащей из руки костью и сильным сотрясением, из-за чего пару раз у того даже случались галлюцинации: то у его старосты лицо вдруг почти превратилось в звериную морду, то в палате неожиданно стал появляться его собственный повешенный труп… После пары истерик, «бедного мальчика» — как называла Шарпа мадам Помфри — на несколько суток ввели в глубокий сон, до полного выздоровления.       Прикрыв таким образом Римуса и заодно отомстив, Северус немного успокоился. Кавита, в благодарность за помощь и спасение чужой жизни, потребовала свидание, так что он был вынужден почти всю субботу провести в странных, приспособленных исключительно для девиц, местах. Впрочем, Патил была достаточно умна и красива, чтобы им не было скучно.       Время за учебой пролетело быстро. Когда до экзаменов оставалось меньше недели, Северус посмел робко начать надеяться, что нервотрепки, происшествий или еще каких-нибудь жутких событий больше не случится. Марлин окончательно от них отдалилась, перестав даже здороваться. Кубок по квиддичу взял Рейвенкло, из-за чего Раймонд напился с горя, а Барти — от счастья. От этого же едва не умер Эван, когда абсолютно невменяемый Барти полез к тому целоваться. Романы леди Амалии не врали — маленькие белые овечки, когда надо, соображают очень быстро.       Единственное, что тревожило Северуса, помимо предстоящих экзаменов, — это притихший Поттер. Регулус грустил и вел себя примерно, а значит — жених Лили к тому больше не лез, что как раз и настораживало. Как оказалось, не зря.

*

      Несмотря на завывания ветра, эхо девичьих всхлипов отчетливо разносилось по Астрономической башне. Северус знал, где искать пропажу. С того дня, когда они на втором курсе случайно обнаружили это место, Лили приходила поплакать или побыть в одиночестве только сюда. — Ты воешь как привидение, — он с трудом протиснулся в узкий проход и прислонился к стене, скрестив руки на груди. — Вот и нечего было сюда приходить, — Лили обиженно отодвинулась, продолжая давиться слезами. — Больше некому, — он с тяжелым вздохом вынул из кармана платок и неловко попытался вытереть чужие мокрые щеки. — Об этом месте, кроме нас двоих и твоего жениха-идиота, никто не знает. Поскольку он так и продолжает стоять истуканом в коридоре, остаюсь только я. — Я думала, его уже расколдовали. — Я решил, что ты не захочешь его сейчас видеть.       Лили расплакалась с новой силой, стиснув предложенный платок — а заодно и руку друга — тонкими, в веснушках пальцами. Северус замер, мысленно костеря Поттера на все лады. Ублюдок все же не смог удержаться, и конечно же попался на поцелуе с Регулусом, разбив своей невесте сердце. — Я же даже помолвку расторгнуть не могу! — между всхлипами выдала та. — Почему? — он напрягся. — Тебя заставили что-то особое сказать во время ритуала? — Нет, я сама так решила, а Юфимия, мама Джеймса, даже отговаривала. Просто… — Лили резко схватила ртом воздух, пытаясь унять рыдания, — я испугалась. Я… — Остановись! — от резкого обращения та даже дернулась, так что Северус, мысленно выругавшись, попытался смягчить свой тон и продолжил уже тише. — Сначала вода и зелье, потом разговоры. — В твоих карманах чего только нет, — чуть успокоившись, тепло отозвалась Лили, прижавшись к чужому теплому боку и слушая завывания ветра. — Что ты сделал с Джеймсом, кстати? — Я? Абсолютно ничего плохого. Мне же нельзя, — насмешливое хмыканье с нотками злорадства не оставляло сомнений в том, что Поттеру сейчас ой как несладко. — Сев, я староста, так что в любом случае должна буду ему помочь. — Поверь, ему совсем не нужна помощь. Он укрыт очень мощным щитом и спрятан ото всех врагов, — Северус издевательски рассмеялся, так что Лили даже чуть воспряла, видимо почувствовав себя немного отмщенной, правда, ненадолго — следующая его фраза вернула ту к печальной реальности. — Рассказывай, Лилс, куда ты вляпалась. — В прошлом году, девчонки на факультете, кто играет в квиддич, стали шушукаться, что, мол, у «Джей-Джея» от меня столько засосов и укусов, мол, они в раздевалке видели, — он ждал, что та, как всегда, покраснеет от смущения, но когда Лили подняла к нему лицо, то была бледной и злой. — Только вот я не кусаюсь и не оставляю других следов. Я хотела проверить и даже как-то стащила с него рубашку, но кожа была чистая. Я отступила. В сплетнях, сам знаешь, чего только не наплетут. К тому же он был ко мне так ласков и внимателен: помогал с оформлением документов для поступления, ходил со мной к декану, — та вдруг очень мягко хихикнула, видимо, вспомнив какой-то особенно приятный момент, — даже ужин мне таскал с кухни, когда я не успевала поесть. Какие измены, когда мы оба учились с утра до вечера! — Пока я слышу только слезливую историю, идеально подходящую для дамских романов, вроде тех, что так любит мать Эдди. Можно ближе к драме? — Северус скривился от недовольства, а Лили шлепнула его по руке, сердито сверкнув глазами. — Какой ты все-таки противный иногда! — но, очевидно, желание предаваться воспоминаниям у той пропало, и продолжила Эванс уже значительно суше. — Все было хорошо, но в мае я увидела его как-то вечером, выходящего из одного из переходов. Такого довольного, лохматого… — Он всегда лохматый. В «Придире» пишут, что это последствия обсыпного лишая… — Сев, парни такими со свиданий возвращаются, или когда у них… — она все же мучительно покраснела, а Северус порадовался, что прикрыл мантией все стратегически важные места. От румянца на этих щеках у него сбивалось не только дыхание. — Я понял. И что дальше? — Да ничего, объяснил, что он летал, кому-то там подарили новую метлу. Но у меня будто глаза открылись, ведь раньше как-то даже в голову не приходило, что его могут у меня увести… Кажется, Джей тогда тоже что-то почувствовал, потому что не прошло и недели, как он сделал мне предложение. И мне бы радоваться, вот только тот странный случай с Реджи… Я ведь до конца не поверила тебе, слишком несчастный был у того взгляд тогда. В общем, я наконец поняла, в кого, кроме меня, тот мог быть влюблен. И решила, что потребую нерасторжимую помолвку, продолжительностью не более четырех лет. Как раз закончить школу и пройти базовый курс в Академии зельеваров. — Зачем такие строгие рамки?       Внутри у Северуса все заледенело. Уже никогда Лили ему не достанется. Надеяться, что та одумается, смысла больше не было. От понимания этого стало очень больно. — Я испугалась, — та отвела глаза, комкая носовой платок, — что Блэк сможет его соблазнить, что кто-то догадается сыграть на ревности — моей или Джея — и рассорит нас… Да мало ли что еще! А так мы бы точно не потеряли друг друга. — Что же ты тогда сбежала, напоследок приложив любовь всей своей жизни Ступефаем? — фраза прозвучала настолько ядовито, что Лили закусила губу, неверяще глядя на него. Из глаз девушки снова потекли слезы.       А Северусу сейчас очень хотелось ранить ту, добить, поглумившись над глупой девичьей сентиментальностью, вывалить на Лили все то, что он знал. О прошлом и этом учебных годах, в течение которых Поттер Блэка разве что еще не трахнул; о том, что если бы та раскрыла глаза, то увидела бы, с каким ублюдком связалась; о том, что Эванс — дура, выбравшая не того… О том, что ему тоже очень больно!.. Но он хорошо помнил слова своего патрона, о нанесенных любимым ранах, и понимал, что, как бы он ни поносил жениха Лили, его самого та не полюбит и с ним не останется… Просто станет еще более несчастной, вынужденной выйти за предавшего ее человека, глупышкой. Так что он постарался поглубже спрятать любые искренние эмоции.       «Не следует отступать от плана». — Прости, — Северус протянул руку и стер большим пальцем пару выкатившихся из уголка чужого глаза слезинок. Рыжие ресницы от этого нехитрого жеста слиплись стрелкой, делая его плачущую подругу еще красивее. — Иди сюда.       Та покорно переползла к нему на колени, позволяя крепко себя обнять и сжимая руки в ответ. — И ты меня, — прогундосила Лили куда-то ему в грудь. — Не поздновато? — хрипло осведомился он, с ехидством настолько вымученным, что сам скривился. — Мой платок ты уже превратила в тряпку. Или ты извиняешься за мантию, которую теперь заливаешь слезами? — И за мантию тоже.       Северус глядел на стремительно темнеющее небо и желтые огоньки Хогсмида, слабо мерцающие вдали. Подруга продолжала тихо всхлипывать у него на груди, так и не разжав объятий. Лили Эванс всегда казалась ему девочкой из ожившей сказки, где есть свет и добро, где на некрасивых нищих мальчиков смотрят с восторгом просто так, ни за что. Прощаться с ней было горько до покрасневших глаз. — Ты наревелась? — он последний раз позволил себе мягко погладить чужие волосы. — Хочешь сказать еще какую-нибудь гадость? — недовольно поинтересовалась та, мстительно вытирая лицо об его рубашку. — Нет, но ты так и не ответила, почему сбежала. Вот интересуюсь, вдруг реки слез иссякли, и ты снова в состоянии разговаривать словами через рот. — Ты же сам видел его с Регулусом! — голос у Лили настолько охрип, что в конце фразы и вовсе сорвался на возмущенный сип. — Если бы ты дослушала, а не упорхнула гордым гиппогрифом, то знала бы, что Блэк на прошлой пьянке продул в карты, и ему загадали поцеловать Поттера. Он долго капризничал, но сегодня сломался.       Лили в его руках застыла. — Ты врешь. — Можешь хоть сейчас спросить любого парня из нашей компании. Кроме Люпина, он тогда на обходе был — пропустил. — Я не верю! — Твое право. Мирить тебя насильно я ни с кем не собираюсь.       Та замолчала, а Северус пожалел, что не добавил к успокоительному немного зелья доверия или Елейной смазки Григория. — Сев… — М? — Почему ты сразу не сказал? — Я хотел, но потом ты созналась, что засунула голову в какую-то сомнительную историю, потом тебе нужно было исповедаться, потом ты ревела. Я попытался вклиниться, а в отместку ты измазала мне форму соплями. — Но Реджи… в прошлом году… он почти перестал со мной общаться!       Он порадовался, что, не считая чахлого магического светильника где-то под потолком, они сидели почти в темноте, и выражение его лица было тщательно укрыто тенями. — Не он один вдруг решил сменить круг общения. Или у нее тайный роман? С Петтигрю или сразу с Дамблдором? — почти прямое указание на Марлин заставило Лили стушеваться. — Я уже говорил тебе, что у Блэка полно собственных проблем, но если тебе так хочется, можешь считать, что и он по уши влюблен в вас с Поттером. По четным… — Не передергивай, — постепенно подруга явно брала себя в руки и теперь уже более осознанно пыталась найти аргументы в пользу своих страхов. Вот только этот план Северус продумал и подготовил уже давно, а Лили даже в голову не могло прийти, что он может по личной инициативе выгораживать Поттера. — То есть, я два часа как идиотка убивалась из-за того, чего нет? — Ну, я могу сварить Веритасерум, ты напоишь им своего гриффиндурка, вдруг что-то и всплывет. — Боже! — наконец, все осознав, девушка торопливо выпуталась из его объятий и вскочила. В свете тусклого Люмоса, что сама же наколдовала, Лили с ужасом оглядела себя в зеркало. — Я похожа на мочалку! Это никуда не годится! Сев, скажи, куда ты засунул Джея? — Поближе к его обожаемым метлам, — в ответ на суровый взгляд он только хмыкнул.       Но вместо традиционных препирательств та вдруг солнечно улыбнулась и еще раз крепко обняла его. — Спасибо! Ты — лучше всех!       Провожая взглядом спешно удаляющуюся фигурку вновь воспрянувшей духом подруги, он отправился в подземелья, думая, что просто лучше всех лжет. Самолюбие тешило и то, что о Поттеровских выходках тоже можно больше не беспокоиться, за помощь в примирении с Лили ублюдок дал ему магическую клятву, что и близко больше не подойдет к Регулусу.

*

      Тот весьма кстати нашелся в спальне шестикурсников, лежащим на собственной кровати, лицом вниз, в позе звезды. Когда Северус вошел в комнату, другие ученики оперативно исчезли в коридоре. Слизеринский принц Блэк всегда был на особом положении. — Выпить не хочешь?       Черные кудри зашевелились, между прядей обозначился покрасневший кончик носа и синий глаз, в обрамлении слипшихся ресниц. — Ты же не пьешь… вообще. — Сегодня пью.       Кряхтя, Регулус перевернулся и сполз с кровати под насмешливо-вопросительным взглядом Северуса. — Упал. Больше, надеюсь, дурацких вопросов не будет? — Я ничего и не спрашивал, — хмыкнул он, выходя из комнаты первым.       В спальне седьмого курса, помимо Мальсибера, обнаружился почему-то еще и Эйвери, который ночевать обычно уходил к себе, в спальню старосты. Второй неожиданностью стал Люпин, вышедший из ванной ровно под звон колокола, возвестившего о наступлении времени отбоя. — Какими судьбами? — Я обменял на свободную ночь информацию о том, в какой кладовке находится статуя Поттера, — Римус сверкнул в улыбке крупными клыками. — Подумал, что сегодня нам всем не помешает выпить и расслабиться. — Дружба со слизеринцами сделала тебя хитрым, Люпин.       Регулус упал на кровать, под бок к Эйвери. — А где Эван с Барти? — Спорю, что в спальне нашего старосты!       Лицо Регулуса стало на миг настолько самодовольным, что Северусу тут же захотелось испортить тому настроение, но Римус и так довольно ясно дал понять, что будущая чета Поттер помирилась, так что добивать того было воистину жаль. — Что, неужели Крауч созрел поговорить на чистоту?! — Похоже на то. — С ума сойти! Может, он ему еще и даст?! — Но-но! Я спокоен за непорочность своей постели как минимум потому, что нашему умнику еще нет шестнадцати. Как бы вот только Розье на радостях ему губы не сожрал…       Эдвард очень трагично вздохнул и вынул палочку. Повинуясь его жесту, из-под обычно не используемой кровати старосты выскочил ящик, полный пыльных бутылок, лежащих в соломе будто яйца в гнездышке. — Предлагаю сыграть в стопки, — тут же нашелся Регулус. — Мы упьемся через час. — Тогда… — Давайте просто посидим, а? Сев, может, Добби притащит нам патефон? У меня есть с собой пластинки, — Мальсибер вынырнул из сундука со стопкой плотных картонных квадратов в руках.       Спустя десять минут, спальня преобразилась. Между кроватями Северуса и Раймонда был установлен небольшой столик, на который заботливый домовик Люциуса Малфоя выставил закуски и приличную, по его мнению, посуду. Римус подвинул себе сундук, чтобы присесть и не тесниться, Эдвард закинул ноги на тумбочку и произнес первый тост. — За дружбу.

*

— Мастер Северус, пора вставать, — донеслось до него сквозь сон.       Следом он ощутил осторожные касания, очевидно, это Добби гладил маленькой лапкой его плечо. Он застонал и попытался перевернуться. Внутренности скрутило как старые тряпки, которые, судя по его ощущениям, сначала протухли внутри его живота, а теперь пытались вырваться на свободу через рот. Северуса остро, до холодного пота, замутило, и он уже было свесился с кровати, чтобы хотя бы не заблевать постель, когда домовик ловко дернул его за подбородок и влил в открывшийся для недовольного возгласа рот зелье. Перед тем как захлебнуться и закашляться, он узнал отрезвляющее — Вам лучше? — Добби уже протягивал в лапке стакан воды. — Да…       Он понял, что даже не соврал. Дурнота и боль отступили, а воспоминания о вчерашней ночи больше не напоминали клубок перепутанных ниток, выстроившись теперь ровным строем. — Добби подготовил мастеру Северусу ванну. — Я не собираюсь тратить на это время. — Очень жаль, — домовик поднял на него большие грустные глаза и очень печально вздохнул, — тогда Добби не сможет рассказать все новости, что услышал вчера. А ведь мастер Северус уснул так рано и узнал так мало. — Вот уж точно личный помощник Люциуса, — недовольно дернул он головой, тем не менее покорно следуя за слугой, — но мыться я буду сам!       Посреди скромной школьной душевой стояла роскошная белая ванна на изогнутых ножках, полная ароматной воды золотистого цвета. Каким образом один щуплый эльф, ростом ему по колено, смог ее сюда затащить, пусть и с помощью магии, Северус даже думать не хотел, без возражений погрузившись в почти кипяток. В конце концов, Добби действительно знал толк в создании комфорта. — Я слушаю. — Мистер Эйвери жаловался, что, почти сразу после выпуска, отправится с матерью во Франкфурт, мистер Мальсибер переберется во Францию, к сэру Бенезету. Тот договорился с отцом Вашего друга. Мистер Люпин решил остаться в Британии, будет учиться в Кембридже и помогать отцу в Министерстве магии. Это хорошее решение, — эльф важно покивал, ненавязчиво подсовывая Северусу под руку намыленную мочалку. — Большинство аристократов вывозят семьи или хотя бы наследников на континент. Когда Вы отправитесь в Сорбонну, встретите среди студентов многих из своих сокурсников. Господин Люциус передал несколько буклетов о дополнительных курсах, которые удобно будет совмещать со специализацией зельевара. Я оставил их на тумбочке. — А если я решу экстерном окончить только одно отделение и вернуться? — его начали терзать вполне определенные подозрения. — Добби очень жаль, но ближайшие три года Вы проведете на континенте. Господин Люциус уже все решил. Мистер Белби тоже будет во Франции следующие полгода и как раз успеет закончить Ваше обучение, а еще в Сорбонне преподает Асклепий Бовари, знаменитый колдомедик, у которого учился мистер Шафик. Его курс длится два года, а если пойти на специализацию по снятию проклятий, то как раз три. — Я смотрю, твой хозяин хорошо тебя проинструктировал, — злость толкала наговорить гадостей, но Северус только посильнее стиснул под водой мочалку. Эльф не был в чем-либо виноват, а с Малфоем он еще поговорит. — Да, господин Люциус хочет, чтобы Вы были в безопасности, пока он будет занят.       Гнев улетучился, когда маленький защитник практически ткнул его носом в суть происходящего. — Добби, будет война? — Она идет уже не первый год, мастер Северус. Просто хозяин больше не может сдерживать всех недостойных. Пожалуйста, послушайтесь его и уезжайте, так ему будет легче.       Он предпочел перевести тему, для утра перед началом экзаменов новости были слишком непростые. — Как-то мало ты рассказал о том, что услышал от моих друзей. — Вы тоже плохо принимаете ванну, — не растерялся домовик. — У Вас тяжелые волосы, нужно использовать зелье для объема, а лучше вместе со специальным очищающим. — Я не девица столько возиться с прической! — Господин Люциус тоже, но пользуется и зельями, и мазями! — Не всем так везет с внешностью, как твоему хозяину. — Вам, мастер Северус, стыдно жаловаться на некрасоту! Даже госпожа Нарцисса считает Вас «привлекательным молодым человеком, который не понимает своего темного очарования», — пользуясь замешательством подопечного от нежданного комплимента, домовик быстро опрокинул ему на голову пару пузырьков с зельями. — Мордред с тобой! Как Реджи и остальные? — Мисс Эванс получила от своего жениха специальное магловское кольцо и после экзаменов собирается познакомить его с родителями. Мисс МакКиннон проплакала полночи в заброшенном классе, одного из соседей ее семьи убили Пожиратели. Мистер Блэк обнимает во сне мистера Люпина. Вчера они целовались. Мистер Розье еще несколько часов назад отправил письмо семье. — Какое письмо? — Добби думает, что с отказом от статуса наследника. Мистер Крауч ответил на чувства Вашего друга, а значит — один из них должен войти в семью другого. Но мистер Крауч — единственный ребенок в семье, а у мистера Розье есть младший брат.       Северус от столь неожиданных новостей хотел подскочить, но поскользнулся и нахлебался воды. — Откуда такие сведения?! — прохрипел он, откашлявшись. — Об одержимости мистера Розье мистером Краучем знают даже его родители, вопрос был только в том, взаимны ли чувства. Вчера юные волшебники принесли друг другу обещания быть вместе, так что уже сегодня отцы семейств будут договариваться о заключении союза. — Как-то ты подозрительно хорошо осведомлен о делах в Хогвартсе… — Господин Люциус распорядился, чтобы Вы всегда были под присмотром. Добби попросил Кики, и она с первого курса дежурит в школе и докладывает обо всем, что видит. — Малфой попросил тебя рассказать мне об этом?       Эльф кивнул. — Господин Люциус велел передать, что жизнь сложнее, чем кажется, и пора взрослеть. А еще он до конца года ждет свою благодарность за дружескую помощь.       Теперь Северус ушел под воду вполне осознанно. Голова гудела от новостей, на которые его патрон со своим маленьким помощником не поскупились.       «Пора взрослеть, значит».

*

      Из душевой он вышел идеально выбритый, причесанный и одетый в форму, Добби даже успел нанести какой-то ненавязчивый парфюм. В спальне царила тишина, и первым делом он заглянул за полог обычно пустующей кровати Эдварда. Очевидно, спящий там Римус почуял чужое присутствие и дернулся, пытаясь проснуться, но похмелье внесло свои коррективы, и тот только застонал. В ответ на это движение, сладко дрыхнущий у того под боком Регулус только сильнее прижался, недвусмысленно потираясь пахом о чужое бедро. Северус предпочел задернуть тканевый занавес, подобные картины — это не то, что он хотел бы видеть хоть когда-нибудь. — Привет, — с соседней постели поднялся бодрый и, судя по виду, вполне выспавшийся Эйвери. — Смотрю, ты сумел справиться с похмельем. — Не хотелось бы последний день перед началом ЖАБА проваляться унылым телом на кровати. А тебя «пастушок с овечкой» все же выгнали из собственной спальни? — Все больше убеждаюсь, что любовь — чудовищное чувство, лишающее разума даже лучших из нас. Что уж говорить про Эвана… Даже вещи свои доставать пришлось через домовика. Ладно, я в душ.       Прозвучавшие следом сигнальные чары, оповещавшие о наступлении времени подъема, породили единодушный стон и массу неловкости, особенно уходящего в общую гостиную Северуса повеселили красные щеки Люпина.

*

      На следующий день в Хогвартсе начались выпускные экзамены, а через два месяца каждый из них начал новую, взрослую жизнь.