Во имя любви

Кларк не уехала из Египта. Несмотря на все уговоры Аньи и чувство собственной безопасности она не собиралась бежать, пока Лексе угрожает опасность. Она уничтожена и уязвима, однако Титус по-прежнему во Дворце, и он способен на любые действия. — Кларк, пойми, тебе нужно уехать, хотя бы на время, нужно придумать план, как остановить его, — Анья села рядом с девушкой и погладила по руке. — У нас нет этого времени, Анья, этот негодяй прямо угрожал Лексе. — Я поговорю с ней, как только всё стихнет, а ты уезжай, оставаться здесь опасно. — Нет, я должна сама с ней поговорить. — Что? Ты с ума сошла? Если ты попадешься ей на глаза, в этот раз она не пощадит! К тому же тебя и близко не подпустят к Дворцу. Кларк встала с дивана и прошла по комнате. Тяжелые думы сдавливали виски. — Скажи, Анья, она сильно ненавидит меня? Женщина вздохнула, зная крутой нрав племянницы. — Лекса подавлена, разбита, зла, бескомпромиссна, но она не ненавидит тебя. Иначе ты была бы уже мертва. Кларк обернулась. — Тогда помоги мне, помоги ей. Устрой нашу встречу, мне невыносима сама мысль, что она так долго думает, что я причастна к хищению. Я должна сказать ей правду и открыть глаза на Титуса. Переводчица обняла себя за плечи, чувствуя озноб от круговорота злых мыслей. Хотелось покончить с этим безумием одним махом, только бы Лекса ей поверила. Анья встала с подушек и прошлась по тесной комнате. — Через две недели Лекса едет в пустыню, чтобы встретить караван с золотом. Она пробудет там сутки, я попробую помочь тебе. Но ты должна понимать, что исход этой встречи может быть любым. — Мне без разницы, Анья. Если она не поверит, то мне не за чем больше, — Кларк замолчала, но после уверено произнесла, — жить. — Что ты говоришь, девчонка! Даже не смей думать о таких вещах, боги слышат наши гнусные мысли и непременно поспешат поквитаться с теми, кто не ценит дарованную ими жизнь, — женщина подошла к поникшей переводчице и крепко обняла, разделяя непроходящую печаль. — Я люблю её, — прошептала девушка. — Знаю, дорогая, поэтому ты должна быть сильной, ты ей нужна. Их объятия длились долго. Кларк прижалась к теплому телу, на которое катились потоки слез. — Всё будет хорошо! Мы обязательно найдем выход, — шептала Анья. — Линкольн зайдет завтра и принесет продукты, а ты постарайся не натворить дел. Сиди тихо, не высовывайся, я приду, как только смогу. А теперь мне пора. Анья аккуратно разомкнула объятия и посмотрела в голубые глаза. — Ты всё поняла? — Поняла, не буду высовываться, — слегка улыбнулась Кларк, шмыгая носом и вытирая слезы. Женщина направилась к выходу, но была остановлена просьбой. — Анья, пожалуйста, присмотри за Лексой, будь рядом с ней. Женщина кивнула и вышла за дверь. Кларк села на диван и опустила голову на руки, сильно зажмурив глаза. Хотелось выть от бессилия и беспомощной ситуации. Уже месяц она скрывается в хибаре, в которой укрыла её Анья, здесь точно никто не будет искать. Линкольн часто навещает сестру, каждый раз призывая бежать из страны. Порой, поздно ночью, она выходит на улицу, укрываясь полностью плащом, и гуляет по окрестностям. Район проживания был бедным, никто не обращал на неё внимания. Лишь пару раз попадалась царская стража, держащая караул. Кларк удавалось избежать с ними встречи. А когда она возвращалась домой, то рыдала, горько и безутешно. Нужно было выждать время, но сил больше не оставалось. Хотелось выйти на главную площадь и закричать о невиновности, снять с себя невыносимый груз и посмотреть в глаза Лексе. О Царице она думала беспрестанно. Их чувства, только что зародившиеся и готовящиеся к расцвету, обрубили на корню. Её забрали у Кларк и не позволили даже проститься. Внушили мерзкую ложь и зародили сомнения. Кларк больше всего боялась, что Лекса не сможет простить её, не захочет видеть, прогонит и, может быть, казнит. Но это не наводило такую тоску, как мысль о том, что она больше никогда её не полюбит. Взгляд Лексы в ту ночь, полный презрения и пустоты, резал в клочья сердце Кларк, и до сих пор невозможно собрать эти кусочки. Хотелось только одного: поскорее её увидеть. В одну из ночей Кларк прогуливалась по окрестностям с братом, они оба укрылись плащами и говорили вполголоса. — Я видела, что в стороне главной площади идёт стройка. — Я не знаю, что это будет, наверное, очередная тюрьма. — Оно красивое, высокое, будто до самых небес, — задумалась девушка. — Да, туда войдет много преступников. Царица об этом позаботится. — Линкольн, прошу, не надо. — Но она изгнала тебя, Кларк! Ни за что! Не разобравшись. — За воровство из святых мест следует казнь, она меня пощадила. — Хороша пощада — скрываться в грязных подворотнях. — Давай не будем об этом. Расскажи лучше о себе — чем ты тут занимаешься? Не приходит ли к тебе стража? — Наш дом будто забыли, никому я не интересен. К тому же Октавия обо всём предупреждает, — мужчина осекся, понимая, что сболтнул лишнее. Кларк едва улыбнулась, давно рассекретив брата. — Октавия — хорошая девушка, береги её. — Кларк! — Всё хорошо, я не против, — она подбодрила его по плечу. — Ещё бы ты была против! Это мне нужно подумать, одобрять твою Лексу или нет, учитывая её прошлые «заслуги». Девушка опустила глаза и вмиг побледнела. — Прости, Кларк, я полный болван. Неудачная шутка. — Ничего, — она собралась с мыслями и продолжила тихую прогулку, но вопрос брата заставил громко стучать сердце. — Ты скучаешь по ней? — Ты не представляешь — как, — крепкая рука парня крепче притянула девушку ближе, и они пошли вдоль по переулкам, молчаливо думая о жестокой судьбе. Безрадостные дни полетели со скоростью света. Кларк создала небольшой календарь, на котором зачеркивала прошедшие дни, приближающие к свиданию с Лексой. Она вспоминала дни и минуты, проведенные вместе. Улыбнулась, когда в мыслях пронесся их первый поцелуй и растерянные глаза Лексы. Ощутила умиление от того, как заинтересованно Царица смотрела на её тело в спальне, совершенно не зная, что делать. И погрустнела, когда подумала о разговоре про любовь в Пирамиде, потому что уже тогда Кларк безвозвратно в неё влюблялась и совершенно не понимала, что чувствует Лекса. Она всё еще этого не понимает, неопытность и холодный нрав не позволили проявить свои чувства, но Кларк видела любовь в её глазах, и ради этого она готова рискнуть жизнью. Две недели прошли. Поздним вечером Анья явилась в хибару и увела Кларк с собой. Они ехали на верблюдах через пустыню, объезжая царский лагерь со стороны, которая не охранялась. Анья умело провела Кларк сквозь охрану, убеждая воинов, что под плащом — наложница для Царицы. Препятствий для визита не оказалось. Они стояли перед главным шатром, собираясь войти. — Анья, я могу зайти одна? — Кларк, лучше мне пойти с тобой. Мы не знаем, как отреагирует Лекса. — Прошу, мне это нужно. Женщина заметила, как взволнована Кларк, как дрожит и переминается с ноги на ногу, растерянно бегая по песку глазами. — Иди к ней, я буду рядом. И Кларк несмело вошла. Все дни ожидания казались жестокой пыткой, которая наконец завершена. Любимая Лекса сидела за столом и писала на папирусе, рядом колыхалась свеча. Она не сразу обернулась, но приподняла голову, будто чувствуя, кто вошел. А когда она встала и посмотрела Кларк в глаза, захотелось кинуться в её жаркие объятия и больше никогда не отпускать. Кларк поежилась от непоколебимого взгляда, который тут же остудил душевный порыв, вопрос и вовсе заставил замолчать биение сердца. — Зачем ты пришла? Металл в голосе, злоба во взгляде, гордость в осанке и тонкая, едва уловимая печаль пронзили переводчицу в грудь и усмирили сомнения — Лекса её забыла, вырвала из души и больше не хочет знать. — Я… мне… — горло пересохло, Кларк не знала, что сказать. — Это Анья помогла тебе скрыться в городе? Кларк молчала, наблюдая, как Царицей овладевала ярость. Ещё немного, и жизнь Кларк действительно перестанет существовать. — Позволь мне сказать, Лекса, — собралась с силами девушка. Лекса посмотрела на свечу, которая сильно всколыхнулась от разъяренного взгляда. — Говори. Кларк прочистила сухость в горле и на свой страх и риск сделала два шага вперед. Их тела были близко, только души разлетелись по разным сторонам. — Я не делала этого, ты должна мне поверить. — Должна? С чего бы это? — Лекса обернулась и надменно окатила тем же холодным взглядом. — Я люблю тебя. Три слова, имеющие магическое действие, своей магией коснулись сердца Царицы. Она сглотнула ком и на секунду спустила панцирь царской надменности. В лице промелькнула печаль. Но эта брешь в броне была быстро залатана. До слуха Кларк донеслась презрительная усмешка. — Твоя любовь похожа на ненависть. А вот я всё делаю из любви — прощаю, — она подошла ближе и заглянула в испуганные голубые глаза, — наказываю. Особенно наказываю, Кларк! Зачем ты пришла? Чтобы снова поставить меня перед выбором? В этот раз я могу не пощадить. Кларк слушала пламенную речь и больше не боялась. Совершенно ничего не боялась, кроме одного — потерять эту девушку раз и навсегда. Она сделала шаг, который разделял их расстоянием, и дотронулась до теплой руки, смазывая рисунок, как в первый раз. Она провела ладонью вдоль, до плеча, ощущая, как мелкая россыпь разливается по смуглой бархатной коже. — Мы обе знаем, что ты этого не сделаешь, — прошептала она в пухлые губы, которые чуть приоткрылись. — Я так скучала, Лекса, — она хотела закончить речь поцелуем и потянулась к родному, желанному лицу, но не успела. — Уходи, Кларк, — отвернулась Царица, сжимая боль в кулаки. Кларк глубоко вздохнула, с досадой прикрыв глаза. — Я уйду, но сначала ты выслушаешь меня. Знаешь, почему я не уехала? Я боюсь за тебя. Ты в большой опасности. Лекса снова обернулась. — Кларк, между нами все кончено, ты не сможешь… — Я вижу, что больше тебе не интересна, — перебила Кларк и с силой сжала зубы, чтобы сдержать подступившую горечь к груди, — но я не лгу. Твоя жизнь в опасности. Я слышала, как Титус и другие советники замышляют против тебя заговор. И длится он всю твою жизнь. — Как ты смеешь обвинять советника! — Они с самого рождения воспитывали тебя и желали только одного — чтобы ты стала марионеткой в их злобных руках. Они ненавидят Египет и хотят развалить культурное наследие. — Замолчи! — Они пригласили меня, чтобы я познала ваши великие знания и увезла с собой, присвоила и выдавала их за достижения Аттики. Они воспитывали в тебе жестокость и нелюбовь к народу, они требовали, чтобы ты принимала только те решения, которые угодны им. Они хотели, чтобы тебя ненавидел Египет и сверг с престола, чтобы страну охватили болезнь и разруха. Но ты стала действовать не по плану, ведь ты дочь своего отца! Ты способна на великие свершения и готова править Египтом по законам достойных правителей. Ты стала им неугодна, поэтому я боюсь за тебя. — Ты лжешь… — проговорила Лекса с неверием. Пламенная речь проникла в душу и свернула в ком все светлое, что только недавно возродилось. — Она говорит правду, Лекса, — вошла Анья, которая всё слышала и позволила Кларк говорить. — Я вам не верю. Так не может быть! Титус воспитывал меня с рождения, в то время, как ты, Анья, была неведомо где. — Я ничего не знала, а когда стала понимать, было уже поздно. Титус надежно впустил во Дворец свои когти. Но я прошу тебя, моя девочка, не делай глупости. Сделай вид, что не знаешь. Иначе… — Хватит! — закричала Лекса. — Уходите, обе! Или я позову стражу! — она села на кровать и схватилась за голову, проговорив: Я больше не верю никому. — Лекса, — прошептала Кларк, наблюдая, как безумие рыщет в зеленых глазах. — Нужно уходить, Кларк, — потянула её Анья. — Но мы не можем оставить её одну. — Поверь, сейчас она для нас опасна. Но когда эмоции стихнут, мы её найдем, — Анья взяла девушку за руку, последний раз взглянула на Лексу, и они вышли из шатра. По мере того как отдалялся палаточный лагерь, Кларк всё время оглядывалась и печально смотрела на огни. Печаль разливалась по всей пустыне. А когда они приехали в бедный район и вошли в хибару, она проговорила: — Мы не должны были её оставлять! — Кларк, мертвые мы ей не поможем. Нужно придумать план, что делать дальше. — Как долго она будет ехать во Дворец? — Часа два. — Мне нужно идти. — Стой, куда? Что ты задумала? Кларк накинула плащ и выбежала из дома. Она поймала груженую повозку и направила извозчика по известному адресу. В мыслях было только одно: лишь бы успеть. Когда цель была достигнута, она вышла из скрипящей колесницы и скинула плащ. Перед взором стоял знакомый сердцу Дворец. Она знала, что визит в него не закончится благополучно, но позволить Лексе быть там одной, среди врагов и заговорщиков, она не могла. Тем более в таком состоянии. Она хотела дождаться кортеж Царицы и не допустить, чтобы та вошла во Дворец. Она хотела забрать её с собой, уговорить бежать в Аттику, скрыться в пустыне — любые безумства, лишь бы спасти любимую и сохранить её жизнь. Но ничего из задуманного не успела. — Стой, где стоишь! — скомандовал грозный голос. — Ты та воровка, которая наказана? Ты не должна расхаживать возле Дворца! Высокий воин направил на Кларк копье и кивнул в сторону входа. — Иди вперед. Кларк повиновалась. Они вошли в коридоры, освещенные светом факелов, и направились в тронный зал. Кларк смотрела на изображения богов и впервые мысленно к ним обратилась: «Пожалуйста, помогите мне и Лексе. Не допустите краха Царицы». Огромные двери распахнулись, воин схватил девушку за руку и втащил в зал. Её встретили три советника. — О, кто к нам пожаловал, господа! — развел руки в стороны Титус и вальяжно подошел к Кларк. — Разве девчонка не должна была уехать? — спросил Джаха, с ненавистью глядя на неё. — Мне сказали, что она не садилась на корабль. Значит, пряталась где-то в городе. Я как раз собирался заняться поиском, а она сама пришла сюда. — Зачем ты с ней возишься, Титус. Не проще ли решить проблему одним махом? — обратился Пайк. — Этим я и хочу заняться. Она мне надоела. Совершенно бесполезная. Кларк дернула рукой, чтобы освободиться от хватки стражника, но тот её не отпускал. — Когда-нибудь вам воздастся за ваши грязные дела. — Когда-нибудь — это в другой жизни? Так и быть, а пока мы разнесем в клочья этот мир из песка. Египет падет и заберет с собой твою Лексу, — советники переглянулись и засмеялись. — Лекса разберётся с вами! С каждым по отдельности. — Вот незадача, её нет во Дворце. Да и что она может? Крокодилов здесь больше нет, добренькая Царица слишком слаба. Но скажу тебе по секрету, — Титус наклонился к уху Кларк, — когда она вернется, мы разберемся и с ней. Её последние решения нас не устраивают — дерево не устоит, если не глубоко сидит в земле. Пришло время покончить с отродьем великого Фараона. Вы с ней вместе отправитесь в загробный мир. — Ты жалкий, Титус. Вы все жалкие и трусливые. — Хватит болтать, давайте закончим с этой девчонкой, — поторопил Пайк. Кларк дернулась вперед, пытаясь хоть как-то достать до советника. — О, ты думаешь, что сможешь в одиночку остановить нас и очистить Египет от зла? — расхохотался джати. — Она не одна! — дверь распахнулась, и в зал вошли Лекса, Анья и несколько воинов. — Царица! — от неожиданности Титус раскрыл рот. — Я… мы снова поймали эту самозванку, она… — Замолчи, советник, я достаточно слышала, — она перевела взгляд на Кларк, — и у меня больше нет сомнений. Анья шепнула одному из воинов, чтобы позвали Индру, он незаметно удалился из зала. — Моя госпожа, ты прибыла слишком рано, значит, так суждено, — Титус хлопнул в ладони, и в зал вбежал десяток воинов. Они наставили копья на Лексу и её слуг. Лекса огляделась и усмехнулась. — Значит так вы покорны своей Царице. — Тебе уготована быстрая смерть, ты долго служила гиксосам, — говорил Титус, пока Пайк подходил к большой соломенной вазе, из которой вынул извивающуюся змею. Лекса взглянула на ядовитое создание и улыбнулась. — Красивая смерть, надеюсь, она придется тебе по вкусу. Титус сверкнул глазами в свою госпожу. — Себе я изберу другую участь. Лекса взглянула на Кларк, которую удерживал воин. — Всё будет хорошо, — прошептала она. Глаза белокурой переводчицы излучали страх и ужас. В этот момент в зал стали врываться и большим потоком проникать воины Индры. Железная женщина бежала впереди, оголив меч. Они разбежались по площади и окружили советников и их слуг, которые тут же бросили копья. — Мы ждали сигнал, госпожа, — отчиталась женщина Царице. — Ты вовремя, Индра. Лекса посмотрела на ошарашенного Титуса и его приспешников. — Я думала, ты заботился обо мне из любви. — Я ненавижу тебя, Лекса, я ненавижу твоего отца и эту грязную, вонючую египетскую жизнь, — он плюнул на пол, сморщив лицо в гримасе. — Что ж, тогда не будем дожидаться следствия, я избавлю тебя от презренных мучений. Она подошла к Пайку, который всё еще держал змею. Аккуратным движением она взяла опасное существо, которое в царских руках немедленно успокоилось и перестало вырываться в стороны. Лекса полюбовалась созданием богов и поцеловала скользкую кожицу. А затем направилась к Титусу. Советник стоял гордо и неподвижно, когда змея оказалась возле его шеи. Он прогнулся назад и еще больше оголил пространство для смертельного укуса. — Теперь ты свободен, Титус, — прошептала Лекса и поднесла змею ближе. Она моментально выполнила приказание и вонзила яд в крепкую шею. Советник слегка пошатнулся, а затем камнем упал на мозаичный пол. Лекса на него не смотрела. Она перешагнула тело, положила змею в корзину и подошла к трону, но не села. Она заняла место на ступеньке и молчаливо смотрела перед собой. Анья скомандовала слугам, чтобы убрали следы казни. Индра арестовала других советников и предателей. Все вышли из зала, осталась лишь Кларк. Она подошла к задумчивой Лексе и села рядом. Хотелось что-то сказать, но не нашлось слов. Лишь легким касанием она взяла её руку и прижала к своей щеке, вдыхая аромат сандалового масла. Лекса обернулась. — Идем со мной, — не расцепляя рук, она повела переводчицу за собой, в свою спальню. И когда дверь за ними закрылась, Кларк будто вернулась из страшного сна. Лекса подошла к кувшину с вином и налила два бокала. Один протянула Кларк. — Давай выпьем за то, что все закончилось. Она приподняла кубок и выпила напиток до дна. Кларк не смогла сделать то же самое, полный бокал был поставлен на стол. Недавнее потрясение всё еще не отпускало, а следующее предложение Лексы повергло в пущее смятение. — Ты разденешься для меня? — Что? Лекса выдохнула воздух, который застоялся в легких. И прошла по комнате, не зная, чем себя занять. Только теперь Кларк почувствовала её напряженное, потерянное, угнетенное состояние, которое не могло найти выход из груди. Все нежности и признания не смогли бы умерить смятение. Однако есть одно средство, которое точно бы помогло. Она сама подошла к Царице и остановила поток бешеных мыслей и беспокойства. — Я разденусь. Лекса замерла, а Кларк продолжила начатое. Она скинула с себя платье, распустила собранные волосы и шагнула вперед, позволяя зеленым глазам испепелять молочное тело. — Я отдаю тебе себя всю, без остатка. Царица приблизила лицо к красивому образу и вдохнула аромат египетской ночи. Рассудок охмелел от возбуждения, ноги слегка подкосились, она придержалась о Кларк. — Что мне нужно делать? — Всё, что пожелаешь. Глубокое дыхание Лексы обволакивало мраморную нежную кожу и покрывало табуном щекотливых мурашек. Она приблизилась к гладкой шее и коснулась её губами, а затем провела вдоль языком. Кларк откинула назад голову, заключая дрожащую Царицу в объятия. И больше не могла терпеть. Она взяла её руку и притянула к своей ложбинке, направляя движения так глубоко, что перехватило дыхание. В животе сжималось желание, ноги подкашивались от учащенного проникновения, потому что Лекса быстро поняла, как управлять податливым телом. Она схватилась за прямые плечи в тот момент, когда достигла высшего наслаждения, и издала протяжный, облегченный стон. Такое она никогда не испытывала. — Всё хорошо? — спросила озадаченная Лекса, придерживая обмякшее тело в своих руках. — Ты даже не представляешь, насколько, — грузно дышала Кларк. — Так должно быть? Кларк взглянула в любопытные зеленые глаза и улыбнулась. — Я видела, что можно и по-другому. Идем. Она потянула Лексу на кровать, положила на спину, а сама нависла сверху, расстёгивая ширинку её походных штанов. — Кларк… — Тише, ничего не говори, — она пальчиком накрыла губы Лексы, затем спустилась ниже, приподняла рубашку и сжала упругую грудь, а потом прильнула к ней губами. Лекса простонала от новых ощущений и раскинула руки в стороны, позволяя впервые кому-то властвовать над собой. Кларк тонула от приятных прикосновений, от возможности доставлять удовольствие любимой, от переполнявших её сердце чувств. Эта ночь была волшебной и необычной, подарившей девушкам множество незабываемых моментов. Уставшие и влюбленные, они упали на подушки под утро и сплелись в объятия двух прекрасных неискушённых тел. Жаркие поцелуи и нежные прикосновения еще долго не давали уснуть. А когда измотанная Лекса прикрыла глаза и провалилась в сон, Кларк бережно поцеловала её в плечо и прошептала: «Спи, моя Царица, я буду охранять твой сон». И до утра она не уснула, любуясь знойной красавицей. Хотелось провести с ней целую вечность. Рассвет в Египте, как известно, приходит не один. Амон-Ра садится в колесницу и огибает небесную пустыню. Кларк размышляла о чудесном устройстве жизни, когда Лекса открыла глаза. — Доброе утро, — прошептала она. — Как спалось? — игриво поинтересовалась Кларк. — Необычно. Роскошно. Прелестно. Ты особенная, Кларк. — Хочу каждое утро слышать твои комплименты. — Да будет так, моя госпожа, — Лекса приподнялась и поцеловала девушку в носик. Кларк не смогла сдержать лучезарную улыбку. Они легли рядом, друг против друга, и любовались прекрасными очертаниями. — Кларк, у меня болит тело, это нормально? — У меня тоже, думаю, мы всё сделали правильно, — рассмеялась переводчица. — Надо вставать, вчера был полный переполох, Дворец нужно успокоить. — На мгновение я забыла, что мне придется делить тебя с Дворцом и Египтом. — Часть меня всегда будет принадлежать тебе. Кларк снова улыбнулась, пряча за улыбкой тайную грусть — Лекса всегда будет с ней лишь наполовину. — Как ты, Лекса? — Уже лучше. — Вчера мне показалось, что тебе было нелегко терять Титуса. — Он воспитывал меня с рождения, но он выбрал свой путь. Лекса встала с кровати и накинула белый халат. Стало заметно, этот разговор ей не по душе. — Кларк, мне нужен новый джати. — Как насчет Аньи? — Она в прошлом жрица, ей нельзя. Я хочу, чтобы ты стала моим советником. — Что, Лекса? — Кларк приподнялась на локтях, с сомнением смотря на серьезную Царицу. — В тебе ведь еще осталась неистовая любовь к Египту? — Моя любовь к стране отныне нераздельно связана с тобой. — Тем лучше, будешь служить мне и моему народу. Думаю, ты лучше всех справишься с нами. Подумай об этом. А теперь мне пора. Лекса прошла по комнате, скидывая по пути всю одежду, и скрылась в ванной. На этот раз одна. Кларк, озадаченная предложением, не могла его обдумывать, потому что голову заполнили другие навязчивые мысли. Она встала с кровати и следом направилась в ванную, так же изящно скидывая ночную рубашку с плеч. — Лекса, мы не договорили… — с этими словами она вошла в помещение, и следующие минуты красивая Царица снова принадлежала ей. Спустя месяц Кларк приступила к новой должности, на удивление, Дворец охотно её принял. Лекса много работала, виделась с народом, выезжала на встречи, а ночи проводила с удивительной Кларк. Пирамида Хеопса была открыта для посещений, чтобы люди знали и могли глазами увидеть подлинную историю умелых предков. Зерно в умеренных количествах поставлялось во Дворец, Кларк тщательно за этим следила. Голод постепенно покидал Египет. От болезней не осталось следа. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной на площадь. — Но Лекса, у нас много дел, посмотри, сколько накопилось бумаг, — Кларк протянула кипу папирусов Царице. — Тогда это приказ. Ты пойдешь со мной. Кларк откинулась на спинку стула и ласково посмотрела на госпожу. — Любишь ты воспользоваться положением. — С тобой по-другому никак. — Когда идем? — Сейчас. — Лекса! — И без разговоров, уважаемый джати. Кларк покорно выдвинулась вслед за Царицей. Вскоре колесница подвезла их к высокому зданию, которое когда-то приметила Кларк. Возле него сидел слепой старец и просил милостыню. Лекса подошла к мужчине и протянула горсть монет, которые упали в его шапку. — Пусть боги хранят тебя, путник, — проговорил он, не видя своего дарителя. Кларк внимательно наблюдала за Царицей, в очередной раз убеждаясь, что от прежней жестокости Лексы не осталось следа. Она изменилась во имя любви. — Скажи, для чего это строение? — спросила переводчица. — Увидишь, идем. Лекса взяла её за руку и повела за собой, прямо внутрь этой огромной башни. А когда они вошли, Кларк удивленно распахнула глаза. Перед ней, до самого неба расстилались этажи, набитые доверху книгами. Их было так много, что закружилась голова. — Невероятно, Лекса! Что это? — Это моё признание в любви. Кларк молниеносно перевела на неё взгляд. Впервые она слышала эти долгожданные слова от любимой Лексы. Сердце ускорило ритм. — Кларк, я хочу сказать, что ты принесла радость в мою жизнь. Я люблю тебя одну, люблю нежно и трепетно и дарю библиотеку, созданную во имя нашей любви, распорядись ею на своё усмотрение. По щеке белокурой переводчицы скатилась слеза. — Я люблю тебя, Лекса, люблю! — она кинулась к Царице и заключила в пылкие объятия, а потом неистово, требовательно поцеловала. — Ты невероятная, Кларк, — улыбалась Лекса, когда их губы насытились друг другом. Кларк, всё еще пребывая в объятиях любимой, огляделась вокруг, утопая в гигантских настилах с книгами. — Тебе нравится? — Лекса радовалась очарованию Кларк. — Очень! Особенно тем, что здесь никого нет. Кларк провела по изящной спине рукой и остановилась на ягодицах, крепко их сжимая. — Кларк, мы же не в спальне. — Это можно делать не только в спальне, — переводчица игриво подняла брови. — Ах, так! Тогда у нас еще много мест, в которых следует побывать. Иди ко мне, — Лекса притянула любимую в долгий, чувственный поцелуй, который растворился в маленькие крупицы и превратился в золотую ночь под названием Вечность.

Накрой меня крылом любви И тихо в сказку позови: Туда, где дни приходят в сны И круглый год не ждут весны. Ты отведи, где страсть слепа И плоть, дрожа, горит дотла, Где слезы прошлых глупых лет, Осушит утренний рассвет. Ты позови, где жизнь пьянит, Где красота огнем пленит, Туда, где грезы — не мечта И страхи — будней суета. Ты забери меня с собой, Где ночь целуется с луной, Где день дороже многих лет И смерть — не главное из бед! Обняв за плечи, отведи На территорию любви, Туда, где счастье вновь и вновь, Туда, где царствует любовь!