Во имя любви

Кларк не выходила из дома, не ела, не разговаривала с братом и почти не спала. Разрыв с Лексой стал большим испытанием, которое она не прошла. Разочарование в себе, безумное влечение и помутненный любовью рассудок ударили с огромной силой по сердцу, и все египетские боги не могли заглушить плач её души. Кларк знала, что время лечит, она ведь смогла оправиться после смерти мужа, смогла жить дальше. И теперь сможет. Только когда? От невыносимой боли сжалось в груди, она прикрыла глаза. Любимый вид из окна казался серым и мрачным. А пустыня Сахара больше не напоминала прекрасное тело женщины, это всего лишь груда песка. Кларк усмехнулась собственной глупости и провальной попытке любви. С первого этажа послышались разговоры, но к незваным гостям девушка была не готова. К тому же Линкольн дома, он примет визитеров. Кларк снова взглянула на бурлящий жизнью город, который для неё навсегда померк. — Царица! — воскликнул Линкольн, когда открыл дверь и уставился на правительницу, а вместе с ней и на дюжину воинов, расположившихся у входа в дом. — Госпожа пожелала посетить ваше жилище, — сказала Октавия. — О, вы озарили светом наш дом! — стал лепетать растерянный парень, чем вызвал смешок на лице Октавии. Лекса тоже подняла уголки губ. — Вот я болван, стою тут на проходе, проходите, будьте как дома, — суетился он. Царица и Октавия вошли, слуги по приказу остались снаружи. Лекса оглядела гостиную и вопросительно взглянула на Линкольна. — Где Кларк? — Она наверху, в своей спальне, сейчас позову. — Не нужно, я сама поднимусь. Парень наблюдал, как статная и величественная девушка поднимается по скрипящим деревянным ступенькам. — Хорошо, хоть пол успел подмести, — обратился он к Октавии и улыбнулся. Кларк по-прежнему наблюдала за городом, в то время как дверь в её спальню приоткрылась. Она обернулась. — Лекса… Царица прошла по комнате, глянула на небольшую кровать, письменный стол и остановилась на виде из окна. Она подошла ближе и стала смотреть на свой город. — Зачем вы пришли? — Кларк уступила смотровую площадку. — Ты не приходишь во Дворец. — Я не хочу. — Но ты должна приходить! — обернулась Лекса, приподняв голову. Тон голоса был повышен. — Ты всё еще наш переводчик. Кларк больше не боялась Царицу, душой и телом владело лишь разочарование и собственное бессилие. Даже такой Лекса ей нравилась больше всех на земле, но быть одной в любви недостаточно, любить должны двое. — Скоро я уеду, Лекса, — имя было сказано с усилием. — Тебе пора подыскать нового переводчика. Взгляд Царицы вмиг переменился и рассеянно бегал по белокурой Кларк. — Я думала… — начала она, но сменила вектор речи. — Раз так, я найду нового работника. И гордой походкой она пошла к двери. Кларк сжала кулачки, чтобы сдержать порыв и не кинуться следом. И не смогла. — Лекса, подожди. Царица остановилась и обернулась. — Ты можешь хотя бы объяснить? — грозный тон правительницы сменился покорным, еле различимым щебетанием. — Ты не приходила пять дней, а теперь собираешься уехать. Что я снова сделала не так? Кларк видела, как тяжело вздыхает Лекса, как нелегко далось ей преломить свой гордый взгляд, который теперь был похож на мольбу и сожаление. — Ты сказала, что в гареме тебя будут обучать ночным утехам, ты сама этого хочешь. — Но я хочу быть лучшей любовницей. Лучшей для тебя, — Лекса сделала пару шагов ближе, заглядывая в мутные, грустные глаза. Кларк понимала, что Лекса всё еще не осознает жестокости своей затеи. Но для себя она трактовала это просто — Лексе она не нужна, у неё таких целые гаремы. — Ты не понимаешь, Лекса. — Так объясни. Прошу. Кларк снова взглянула в растерянные зеленые глаза. — Скажи, ты бы хотела, чтобы кто-то ко мне прикасался? Лекса сгустила брови. — Прикасался? Кларк вздохнула и больше не могла пытать ни себя, ни её. — Да, Лекса! Прикасался, обнимал, проводил со мной безумные ночи, целовал так, как тогда в Пирамиде. Просто ответь, и это будет ответом на твой вопрос — почему я ушла и до сих пор не приходила. Царица задумчиво отвела взгляд в окно. Неприятная мысль проскользнула в глазах, отчего она нахмурилась и превратилась в грозную статую. — Нет, я не хочу об этом думать. Никто не может прикасаться к тебе. Её речь была похожа на обиженного ребенка. Кларк поспешила закончить аналогию. — Тебе не нравится даже эта мысль, теперь представь, что чувствую я, когда думаю, что в гареме тебя коснутся другие люди, другие губы и слова. Кларк отвернулась, а Лекса, будто что-то поняла, смотрела на уставшую, опечаленную девушку. Она подошла к ней и дотронулась до плеча. — Посмотри на меня, Кларк. Кларк обернулась, в её глазах серебрилась влажная гладь. Лекса провела большим пальцем по бледной щеке, с которой скатилась слеза. — Кто я для тебя, Лекса? Я хоть что-то для тебя значу? Но Царица молчала, трепетно бегая глазами по мраморному лицу. То ли пески раскаленной пустыни, то ли воды бездонных морей отражались в этом взгляде, но впервые Кларк видела совсем другие глубины Царицы. А потом она посмотрела на кулон на шее. — Я… — Кларк накрыла его рукой, чтобы снова вернуть на себя этот новый, требовательный и глубокий взгляд. — Поцелуй меня, — проговорила Лекса, смотря на гладкие губы напротив. Кларк поддалась вперед, обхватывая смуглую шею руками. — Доверься мне, — и она накрыла горячим поцелуем губы Царицы. Неистово и страстно, отчего Лекса резко прервала близость и отдалилась. — Кларк? Переводчица вновь подошла близко и обхватила её руки. Лекса дрожала, испуг выражали глаза. — Это тоже поцелуй. — Но он не похож на тот, что был в гробнице. Кларк улыбнулась и еще ближе притянула её к себе. — Это называется страсть. Когда люди чувствуют притяжение, страсть овладевает телом и дарит минуты большого удовольствия. Дрожь Лексы стихала, она снова посмотрела на губы Кларк. — Ты позволишь? — бережно спросила переводчица, стараясь больше не вводить Лексу в смятение. Царица, теплая и смущенная, кивнула. И её губы снова накрыл поцелуй. Сначала целомудренный, а потом он разгорается и превращается в страсть, которая впервые поймала в плен великую Царицу. Руки Лексы обволокли талию переводчицы и сжали так, как никогда раньше. Их поцелуй продолжался, однако Кларк, чувствуя опьянение, чуть интенсивнее стала проявлять напор. Она скользнула рукой по спине Лексы и спустилась на бедро, но ощутила сопротивление. Лекса прервала контакт и вопросительно на неё посмотрела. Кларк расцепила объятия, понимая, что немного перегнула палку. Она с трудом привела эмоции в равновесие и обратилась к смущенной, растерявшейся девушке. — Не бойся моей любви, Лекса. Я не коснусь тебя до тех пор, пока ты не позволишь. — Кларк, прости, я никогда этого не испытывала. — Я понимаю. У тебя будет всё, Лекса, и страстные ночи, и прекрасные дни. — Они будут такими только с тобой. — Как скажете, госпожа, — Кларк улыбнулась и поклонилась. — Ты поедешь со мной во Дворец? Сегодня там будет праздник. — Поеду, только мне нужно переодеться. Кларк снова чувствовала жизнь в красках, а Лексу всей душой. — Хорошо, переодевайся. Кларк помнила их неоднозначные раздевания друг перед другом, но теперь это значило бы совсем другое. Лекса осведомлена, и хотелось понять, насколько. Она подошла к шкафу, нашла белое платье и положила его перед собой. А потом с вызовом глянула на внимательно смотрящую за ней Царицу. Она спустила бретельку туники с плеча и собиралась сделать это с другой, но Лекса резко отвернулась и направилась к двери, проговорив, что подождет внизу. Кларк улыбнулась её смущению и проговорила себе: «Вот и закончилось обучение, Лекса. Теперь ты тоже чувствуешь это». Прежде чем выйти из комнаты, Кларк опустила руку на кулон, который, словно барьер, стоит между ней и Лексой. Она сняла его и погладила, а потом поцеловала. «Пришло время идти дальше, Финн. Я всегда буду тебя помнить» — с этими словами она опустила украшение в шкатулку и надежно закрыла на замок. Вся компания отправилась во Дворец, а когда они прошли по узким коридорам, то оказались в большом танцевальном зале, в котором их ждали лучшие места. Музыканты играли на барабанах, девушки в восточных костюмах танцевали соблазнительные танцы, гости, поклонившись Царице, продолжали смотреть представление. Кларк, Линкольн, Октавия и Лекса расположились в царских местах на подушках, рядом стояли вазы с финиками и виноградом и кувшины египетского вина. Настроение у гостей было приподнятое. Кларк часто ловила на себе взгляд Царицы и растворялась в её божественной улыбке. Сама же она не могла никуда смотреть, только на неё. Недавние разговоры, недосказанности, страстные поцелуи, желание плотской любви уносили Кларк за пределы Дворца и погружали в томные думы. И пусть Лекса ничего не обещала, Кларк знала всё сама — они предназначены друг для друга и ничто их не разлучит. К Лексе часто подходили заморские гости, кланялись и подносили дары. Она поднимала за них полный до краев кубок. Глаза слегка захмелели. Одна из танцовщиц подошла к ней и стала танцевать танец живота так, что приковала взгляд всего зала. Она изгибалась и волной пускала живот, изящные бедра не переставали греметь монистой в такт барабанов, грудь оказалась напротив Лексы. Кларк смотрела не на представление, а на те эмоции, что овладевают увлеченной Царицей. Она уже приоткрыла губы, провела по ним языком, глубоко дышала и не сводила глаз с красивой танцовщицы. Рука с силой сжала подушку, когда девушка положила себе на живот её свободную руку. Кларк встала. Не обращая внимания на взгляды, особенно Линкольна, она подошла к Лексе и прошептала ей на ухо, что хочет поговорить. Лекса только тогда оторвалась от танца и кивнула. Они вместе вышли из зала и отправились в свободную комнату. Музыка отдаленно касалась слуха. — Кларк, что-то случилось? — Я просто хотела остаться с тобой наедине. Лекса улыбнулась и подошла, а затем заключила девушку в объятия. — Мне тоже этого хотелось. — Да? — удивленно изогнула бровь Кларк. — Мне показалось, что… — Тебе показалось, — ласково прошептала Царица. Кларк провела по её лицу пальчиками, очертила весь контур, будто вглядывается в каждую клетку этого восхитительного творения. Хотелось разгадать его тайну. — Поцелуй меня снова, со страстью, — проговорила Лекса. — Подожди, я хочу кое-что сказать, — она медлила, собиралась с мыслями. — Кларк? — Когда я приехала в эту страну, я не могла представить, что встречу здесь человека, сумевшего вырвать печаль из моего сердца и поселить в нем другое, самое красивое и волшебное чувство — любовь, — девушка посмотрела в зеленый омут и закончила речь, — я люблю тебя, Лекса. Я всегда тебя буду любить. Царица не ответила, не могла. Порыв направил её в глубокий, чувственный поцелуй. Они снова упали в объятия страсти и уже не могли выбраться из неё. Лекса целовала не только губы, но и всё лицо, а потом, повинуясь желанию тела, стала спускаться по шее, к плечам и могла продолжить, но Кларк, едва не растворившись в безумии, прервала её. — Постой, подожди, Лекса. Дай мне только одно обещание, даже если не собираешься его исполнять. Царица, переводя дыхание, вопросительно на неё взглянула мутными глазами. — Обещай, что никогда меня не оставишь. Мы всегда будем вместе. — Обещаю, Кларк. Кларк улыбнулась, понимаю, что клятва сказана в спешке и совершенно не обдумана. Она с печалью и надеждой завершила: — По закону любви ложь любимой женщины прощается. — Для меня это не просто слова, я… Кларк положила пальчик на её губы, не позволяя продолжить. Ей хотелось, чтобы Лекса не говорила эмоциями, а хорошо подумала и разобралась в своих чувствах. — Давай не будем тревожить богов разговорами, сегодня такая прекрасная ночь. И я хочу, чтобы она не кончалась. — Пойдем в мою спальню, Кларк, — пригласила Лекса и получила положительный ответ. Они направились к выходу из палаты. Но внезапно вошел Титус. — Моя госпожа, — поклонился он. — Мне не до тебя, советник! Сегодня меня ни для кого нет. Лекса взяла Кларк за руку и собиралась уйти. — Прошу прощения, Царица. Мне нужна Кларк из Аттики, пришли важные сведения с её родины. Я заберу её на несколько минут. Лекса сомнительно посмотрела на Кларк. — Это важно? — Не знаю, — проговорила Кларк, чувствуя недоверие к происходящему. — Это сведения о её библиотеке, госпожа, — вмешался Титус. — Что с моей библиотекой? — Идем, посол ждет тебя. Госпожа, а вас ждут в танцевальном зале. Гости начинают расходиться и желают попрощаться. Кларк испуганно посмотрела на Царицу. Появление Титуса и его странные предложения не на шутку встревожили и приводили мысли в сомнение. — Кларк, иди с Титусом, а я, как только разойдутся гости, приду к вам. — Хорошо, только возвращайтесь скорее. Лекса вышла из палаты, они остались с советником вдвоем. Он презрительно посмотрел на девушку. — Что ж, иди за мной. Она следовала по коридорам за джати и чувствовала, как в жилах застывает кровь. Что-то нехорошее предвещала интуиция. По пути она увидела, как разговаривает Линкольн с Октавией, но не стала их отвлекать. А когда они свернули в знакомый коридор, Кларк поняла, что её ведут в библиотеку. — Проходи, — открыл дверь Титус и пропустил Кларк в хранилище книг, сам вошел следом и закрыл дверь. Кларк огляделась. — Здесь нет никакого посла. Его и не было? Джати промолчал. — Тогда что вам от меня нужно? Советник сложил руки на груди и прошел по библиотеке. — Как много книг ты перевела? — Половину. — Этого недостаточно! Вместо того, чтобы бегать по палатам с Лексой, ты должна переводить. Тебя для этого сюда позвали! Голос мужчины повышался с каждой фразой. Кларк еще никогда не видела его таким несдержанным. — Зачем вам это нужно? — Не твоего ума дела. Ты должна лишь переводить, а потом уехать. — И увезти полученные знания с собой? Советник распахнул глаза, которые налились гневом. — Откуда ты это знаешь? — Я слышала ваш разговор. Я всё знаю, Титус. И я долго думала, зачем я понадобилась вам с таким рвением к переводу. Он подошел к девушке вплотную и заглянул в глаза. — Что ещё ты знаешь? — Вы хотите развалить египетскую культуру. Хотите уничтожить Египет и все его достижения с самого основания и для этого вам понадобилась я. Ведь я могла бы легко увезти то, что узнала, в Аттику и присвоить ей ваши открытия, но я этого не сделаю. Никогда! Мужчина обошел Кларк и задумчиво проговорил. — А ты догадлива, девчонка. Что ж, теперь, когда ты всё знаешь, у тебя два пути: либо ты продолжаешь переводить и увозишь грязный Египет с собой, либо я тебя уничтожу. Кларк как никогда была смела и открыта. Она не боялась, а следовало бы. — Я не собираюсь этого делать. Советник усмехнулся. — Глупо. — Лекса всё узнает, она разберется с вашей шайкой. — Ты уверена? Тогда почему до сих пор ты ничего ей не сказала? Кларк замолчала, понимая, к чему он клонит. — Правильно, ей небезопасно об этом знать. Кто знает, какая угроза скрыта во Дворце. — Ты не посмеешь! — дернулась вперед Кларк. — Что ж, будь благоразумна, молчи и дальше. Я вижу, ты питаешь особые чувства к Царице, — он рассмеялся, — так будь умна и сотрудничай с нами, и, может, тогда я не трону ни тебя, ни её. — Я не стану предавать Лексу и Египет, — выкрикнула Кларк, о чём сразу пожалела. — Тогда ты вынесла приговор. — Что здесь происходит? — вошла в библиотеку Царица. — О, моя госпожа, случилось непоправимое, — заговорил советник. — Позовите стражу. Кларк смотрела только на Лексу, совершенно не понимая, что происходит. В читальный зал вошли слуги, стража, другие советники и Анья. — Кларк, что с тобой? На тебе лица нет, — подошла к ней женщина и взяла за руку. В это время Лекса в смятении наблюдала представление Титуса. — Моя госпожа, мне довелось узнать, что в наш Дворец проник вор. — Какой вор, Титус? Говори яснее, — приказала обеспокоенная Лекса. Пайк и Джаха направились к письменному столу Кларк и взяли её сумку, которую она оставила в прошлый раз. Эту сумку кинули к ногам Царицы, а из неё посыпались украшения и золотые кубки. Кларк сильнее сжала руку Аньи и в неверии перевела взгляд на Лексу. — Это твоя сумка, Кларк из Аттики? — строго спросил Титус. — Моя, — прошептала она. — А это сокровища из гробницы Сети Первого, моя госпожа. Эта девчонка оказалась воровкой. Ты допустила её до святыни с благими намерениями, а она всего лишь хотела разбогатеть. Сокровища были похищены неделю назад, мы провели расследование и выяснили, кто к этому причастен. Лекса перевела взгляд, полный горечи и разочарования, на Кларк. — Она самозванка и охотница за сокровищами. Она обманывала нас всех, — высказался Пайк. Кларк же не могла сказать ни слова. Всё произошедшее повергло в шок, конечности онемели, голова кружилась. Анья придержала её за талию, ощущая, как мякнет тело. Кларк из последних сил взглянула на Лексу и прошептала: — Я этого не делала. Но громкий голос Джахи перебил её. — Она опасна, Царица, её нужно немедленно казнить. — Не совершай ошибку, Лекса, взвесь всё, — вмешалась Анья, понимая, что лишь одно слово может погубить Кларк. Желваки на лице Лексы вновь заиграли. Потерянная и опустошённая она посмотрела на содержимое сумки и обреченно прикрыла глаза. — Завтра её не должно быть в Египте. — Но госпожа, — начал джати. — Пусть уезжает в Аттику. Ты лично проследишь за этим, Титус. А сейчас уведите её. — Лекса, позволь мне забрать Кларк, я сама отведу её на корабль, — вступилась Анья. — Мне всё равно! Главное сделайте это быстрее! — печальный голос превратился в грозный крик. Слуги попятились из библиотеки, Анья быстро повела Кларк прочь, советники разошлись. Рядом с Царицей остался Титус. — Ты стала очень добра, Лекса, — он положил руку ей на плечо. — Когда-то я учил тебя строгости к неповиновению. — Она была мне небезралична. Мужчина видел, как горько дались эти слова. Как печальна и темна Царица. — Ты поставила разум на службу чувствам. Что ж, принять в свою жизнь человека — это искусство. Расставание тоже должно быть искусством. Она украла сокровище, а ты пощадила её. Пусть этот жест милосердия послужит ей уроком. — Она украла гораздо больше, — с этими словами Лекса распахнула дверь и вышла из библиотеки, оставляя по пути осколки вдребезги разбитого сердца. Ночь опустилась на Египет. Одинокая, холодная ночь.