***
Тяжёлое дыхание разносится по ванной комнате. Дрожащие руки опираются на край раковины, вцепившись в неё до побеления костяшек. Взгляд синих глаз сосредоточен на своём отражении в зеркале, осматривая тонкую линию плотно сжатых губ, тёмные мешки под глазами, что стали видны после смытого макияжа и бледный, практически белый цвет лица, которое покрывают отвратительные морозные узоры справа. Рядом вспыхивает пламя семьи Ён, внутри которого материализуется огненная рыба. Тебя мне только сейчас не хватало. Кун снова переводит взгляд на себя, подмечая, что лёд распространился ещё немного, полностью охватывая половину лица. С губ срывается усталый вздох. Будь прокляты гены. Скорее всего, у него осталось не так уж и много времени. Это закончится либо полным помешательством, либо смертью. Не то, чтобы Кун кому-либо скажет о этом. — Кун, ты тут? — три стука в дверь и столь знакомый голос, заставляют застыть на месте. Он в панике переводит взгляд с двери и обратно. Нельзя позволить, чтобы его увидели в таком состоянии. Тем более он. — Да, всё хорошо, — парень отвечает спокойным голосом, подавляя какие-либо признаки неудобства и беспокойства, — Что-то случилось, Баам? — несколько секунд, что по ощущениям тянутся часами, они проводят в тишине. — Нет, — с той стороны слышится вздох, после чего голос приобретает радостные оттенки, — Просто тебя очень долго не было, вот я и начал волноваться. Но я рад, что всё в порядке. Ты пропустил ужин, поэтому я оставил для тебя порцию на столе. Как только выйдешь, обязательно поешь, Кун, — после чего послышались удаляющиеся шаги. Агеро ждёт, пока шаги полностью не стихнут и в поражении опускает голову вниз, закрывая глаза. Боже, этот парень станет его кончиной. — «Но», — думает он, когда в голове то и дело проскакивают воспоминания о золотых глазах, а на лице сама по себе появляется небольшая улыбка, — «Я не против умереть вот так». Подобно луне, что не может существовать без ночи, Кун Агеро Агнис никогда не сможет жить без Двадцать пятого Баама. Он чувствует это, знает на инстинктивном уровне, что если тот умрёт во второй раз, по-настоящему, Кун не выдержит, и подобно лебедю, последует за ним. От этих радужных мыслей его отвлекает жар прямо перед лицом. Открыв глаза, парень замечает огненную рыбу, что недовольно смотрит на него, прищурив глаза. Снова следует тяжкий вздох и Агеро тянется за тональным кремом, что в небольшой баночке лежит на раковине. «Чего ты хочешь?» — интересуется голубоволосый, макнув пальцы в консистенцию и нанося её на лицо. Если эта рыба снова заведёт свою песню про их отношения, завтра на обед у них будут морепродукты. «Так значит это правда», — она слегка прищуривает свои чёрные глаза и, будто насмехаясь, машет хвостом, — «Влюбленный отпрыск семьи Кун», — слышится небольшой смешок, — «Как интересно», — после чего она вновь исчезает. Агеро никак внешне не выражает своё раздражение этими комментариями, лишь продолжает замазывать иней на теле. Обычной косметикой это было бы сделать пусть и возможно, но невероятно трудно, однако с его деньгами купить что-то высшего качества, специально предназначенное для подобных случаев не составило труда. Тем более, что если Кун позволит себе пользоваться товарами качеством ниже, чем отличного, он сам себя не простит. Как только лицо снова приобретает презентабельный вид, он переходит к рукам. Их приходилось мазать на два раза, так как ими он пользовался довольно часто, да и сама косметика не задерживалась там надолго, постоянно стираясь местами. Покончив с этим делом и убедившись, что консистенция немного подсохла, он ещё раз оглядел себя в зеркало, после чего сложил все свои принадлежности в маяк и, убрав все следы своей деятельности или присутствия, он наконец вышел из ванной. Первым делом, Агеро решил пойти на кухню. Не пропадать же стараниям шатена зря. К счастью, по пути он никого не встретил, однако это не помешало оставаться ему настороженным и бдительным. Всё же, не смотря на позднее время, близящееся к полуночи, их команда не была известна хорошим режимом сна, тем более, что прямо сейчас они были на войне. Помимо напряженной обстановки, травмирующих для многих событий и воспоминаний, также была извечная опасность нападения врага в любое время. Хотя, если Кун правильно всё рассчитал, то у них было ещё около недели прежде, чем армия Захарда обнаружит их. Во время еды Кун чувствует холод, пробегающий от кончиков пальцев и по всему телу, заставляющий чувствовать периодически пробирающий тремор конечности и скрежетать зубами. Он предпочитает игнорировать это.***
В его оправдание можно сказать, что вполне естественно, что он не ожидал встретить Кун Марко Асенсио на восьмидесятом этаже. И уж тем более, он не мог предвидеть, что он решит переговорить с ним наедине, отделив от остальной команды. — Я не буду нападать на тебя и твою команду или сообщать ваше местоположение другим, если ты добровольно пойдёшь со мной, — сказал копейщик, как только окинул его взглядом с ног до головы, — Попробуешь сбежать — потащу с собой силой. «Значит он заметил», — думает Кун тяжело вздыхая и отправляя Ису сообщение, что он отлучится ненадолго, но нет нужды волноваться, а также, чтобы он передал это остальным. После, он отключает маяк и следует за своим родственником по коридорам лабиринта этажа, пока они не придут к комнате, которую тот открывает при помощи шинсу, пропуская его вперёд и закрывая за ними дверь. Ещё раз обреченно вздохнув, Агеро садится на кровать, в то время как Асенсио садится на корточки у подножия, рукой поднимая чужую голову за подбородок и поворачивая её из стороны в сторону, осматривая на наличие ран и пытаясь увидеть количество распространившихся морозных узоров. Однако второго не удаётся из-за покрывающей кожу косметики. Или так хотелось бы думать Куну. Но правда в том, что членам их семьи и не обязательно видеть это: участки кожи, пораженные проклятием имеют более низкую температуру, чем остальное тело, также от них исходит небольшое количество ледяного шинсу. Обычный человек это вряд ли заметит, но тот, кто знает, что искать, как члены их семьи, что уже не раз сталкивались с подобным, с лёгкостью обнаружит эти небольшие изменения. Парень, хмурясь проводит рукой по голубым волосам, заправляя выбившуюся прядь за ухо, опуская пальцы ниже и не отводя пристального взгляда от синих глаз, она недовольно цыкает, замечая отсутствие серёжек. — Он того стоит? — спрашивает он, встав и скрестив руки на груди. Ему не нравилась вся эта ситуация: мало того, что его младший брат связался с незаконным, кандидатом в убийцы FUG, стал врагом армии Захарда из-за него, так ещё и сейчас умирал по этой же причине. И судя по тому, что он слышал — это был уже не первый раз, когда такое происходило. Он сощуривает синие глаза, подавляя желание помассировать виски и налить себе бокальчик чего-нибудь крепкого. — Да, стоит, — тут же следует незамедлительный и непреклонный ответ, — Он стоит всего, что я могу дать. И даже больше, — упрямство и уверенность в собственных словах, которые он видит в глазах напротив, заставляют его понять, что он мало что может здесь сделать. Однако это не значит, что он не попробует. — Почему? — вопрос режет по ушам, заставляя сжать в руках находящееся под собой одеяло и то тут же покрывается инеем. Огненная рыба противным голосом посмеивается где-то на кромке подсознания, заставляя недовольно оскалить зубы. — Потому что это он, — Агеро смотрит в синие глаза напротив и понимает, что этого недостаточно, — Без него всё потеряет смысл, — в ответ лишь недовольное покачивание головой, на что парень просто пожимает плечами. — Мы возвращаемся домой, — говорит Асенсио, опустив одну руку, а вторую положив на талию. Как только носитель света открывает рот, чтобы возразить, тут же следует незамедлительное, — Это не обсуждается, — он активирует свой карман, набирая чей-то номер или записывая кому-то сообщение. — Я не пойду, — он встаёт с кровати, недовольно сжав кулаки. Он знает, что это неразумно, но ничего с собой поделать не может, — Я его не брошу. — Ты умираешь, — ничем не приукрашенный факт, но Агеро даже не вздрагивает. Он и сам это знает. — Мне всё равно, — Асенсио раздражено выдыхает сквозь стиснутые зубы. Угх, этот чёртов ребёнок. Влюблённого Куна не было вот уже более пятисот лет. И кто бы мог подумать, что это будет тот самый отчуждённый ребёнок, который всегда славился своим разумом и рациональностью, тот самый ребёнок, которого остерегались не только ровесники, но и старейшины. Тот самый мальчик, что предал собственную сестру и помог сводной, тот самый мальчик, внутри которого был столь огромный потенциал. Кто бы что не говорил, а Асенсио заботился о своих братьях. Не обо всех, а лишь о некоторых, но тем не менее. Это заставляло стиснуть зубы. Что ж, видимо, это и правда, та самая любовь, которой могли похвалиться немногие члены семьи. Любовь Куна смертельна в первую очередь для самого члена семьи Кун. Шинсу уничтожает тело изнутри, разрушая, замораживая всё внутри. Однако, одно дело молния, тогда тело просто постепенно разрывается, другое же лёд, когда оно медленно замерзает. Но есть средство замедлить, если не остановить распространение этого. Проблема в том, что способ как это сделать известен только их отцу. Агеро знает об этом. Это также является одной из основных причин, почему он отказывается от возвращения. Он не хочет видеть этого человека больше необходимого. Он включает свой карман и видит сообщение от членов команды, а это значит, что их время вышло. — Мне пора, — носитель света направляется к двери, сложив руки в карманы штанов, — Был рад увидеться, — он усмехается и, открыв дверь, выходит из комнаты. — Если ты передумаешь — звони, — говорит Асенсио, после чего следует за младшим, но, покинув комнату переговоров, направляется в противоположную сторону от него. Агеро ещё несколько мгновений смотрит на его удаляющуюся спину. — Кун, — окликает его бегущий к нему навстречу Баам, — Кун, — подбежав на достаточно близкое расстояние шатен в панике осматривает парня, но не найдя каких-либо повреждений, с облегчением выдыхает, — Слава богу, ты в порядке, — его руки обхватывают талию носителя света, крепко сжимая того в объятиях. Его нос утыкается в голубые волосы, вдыхая столь любимый запах, но их обладатель этого не замечает. «Да», — думает Кун Агеро Агнис, обнимая в ответ, — «Если это он, я не против», — если это был Баам, то он был не против сделать и вытерпеть ради него что угодно. Не обращая внимания на то, какой вред или пользу это принесёт ему самому.***
Кун был уверен, что это займёт больше времени, но факты говорили об обратном, проклятие или болезнь, смотря как его называть, развивалось стремительно быстро. Таким образом, уже к восемьдесят пятому этажу его правый глаз был неспособен видеть из-за слоя небольшой корки льда, покрывающей его оболочку, кончики пальцев рук полностью посинели и если бы не сила огненной рыбы, то он бы даже пошевелить ими не смог. Однако постоянное использование рыбы вкупе с борьбой температур внутри тела сильно изматывали, заставляя чаще оставаться на своём маяке или в комнате. Это конечно вызывало беспокойство среди команды, но Агеро ссылался на извечное планирование и построение стратегий и остальные закрывали на это глаза. В основном его состояние было стабильным, но иногда случались моменты, которые носитель света окрестил как «приступы». В таких ситуациях шинсу внутри него выходило из-под контроля и лёд начинал воздействовать не только на него, но и на окружающие предметы. Благо, в этот раз, когда это началось он был один и в комнате, а не как в прошлый, когда он находился посреди сдачи теста этажа и пришлось экстренно использовать пламя семьи Ён, чтобы стереть все следы происшествия. Агеро в раздражении оглядывает комнату вокруг себя, отмечая низость температуры, а также иней ползущий по стенам, нарастающий с каждой секундой. Рядом с ним раздаётся звук вызова с кармана. Кто бы мог звонить ему с неавторизованного номера? Нахмурившись и поразмыслив пару секунд, Кун решил, что он ничего не теряет и, проверив, что через его карман нельзя вычислить их местоположение, он ответил на звонок. — Давно не виделись, — доносящийся из кармана голос заставляет замереть на месте. Вот уж кого он точно не ожидал услышать, — Ты видимо тот самый ребёнок, про которого рассказывал Асенсио, — тон всё такой же равнодушный, каким он его помнит с последней встречи, однако сейчас в нём проскальзывает нотка любопытства и чего-то ещё, что Кун не может назвать. Да и не хочет, если быть честным. — И что с того? — собственный голос под конец фразы всё же дрогнул, заставляя прикусить щёку изнутри, чтобы сдержать цыканье, — Тебе-то какое дело? Как только он сказал это, в комнате появились небольшие вспышки молний, которые со временем увеличились как в размерах, так и в силе. Отскочив назад от эпицентра, Кун выставил вперёд щит из маяков, выхватив в нетвердую хватку всегда имеющийся при себе нож. Он ожидал удара или нападения, однако всё, что произошло через несколько секунд, это из молний появилась фигура довольно высокого мужчины с завязанными в хвост волосами. Как только молнии стихают, становится возможным рассмотреть не только силуэт, но и самого человека. И первым делом, Агеро замечает голубые волосы и синие глаза. Вот же чёрт. На лице появившегося нет улыбки, как у его версии с адского поезда, или холодного выражения, как на семейном этаже, как в те пару раз, что он его видел. Недовольно цыкнув, Эдван подходит к парню быстрее, чем у того даже мысль о побеге успевает проскочить. Он ладонью охватывает левую сторону лица, проводя большим пальцем прямиком под глазом, заставляя замереть на месте. Щелчок пальцами и вот все средства маскировки, под воздействием чужого шинсу, сгорают прямо на коже, без вреда для их владельца, заставляя чувствовать себя голым. Хмурый взгляд синих глаз осматривает его с ног до головы, будто под микроскопом. — Как давно? — Кун пытается отодвинуться, но чужая хватка крепка и он может лишь разочарованно и презрительно фыркнуть. С каких пор этого человека вдруг волнуют собственные дети? Тем более изгнанные? — Тебе-то какое дело? — повторяет свой вопрос Агеро недоверчиво смотрит в ответ, отчаянно ища пути отступления. Замечая это, глава семьи Кун предостерегающе качает головой. — Я бы не советовал этого делать, — словно в подтверждении его слов, в его глазах начинают сверкать молнии, а под ногами образовываться лёд, — Мне хватит и нескольких секунд, чтобы убить их всех, — чужой тон, а также выражение лица и обстоятельства не оставляют места для сомнений, — Может мне начать с кандидата в убийцы? — вопрос, вероятно, риторический, однако он заставляет мышцы напрячься, а по тело пробежаться дрожь, шинсу в теле буквально сойти с ума, что позволяет инею распространиться сильнее по телу. Лёд на стенах начинает потрескивать. Это естественно не укрывается от глаз незваного гостя, — Вот оно как. — Не смей, — из груди вырывается рычание, а зубы сжимаются до такой степени, что становится больно, краем зрения он замечает силуэт огненной рыбы. Кун не настолько глуп, чтобы думать, что он сможет сейчас победить отца, но тем не менее, если это потребуется, он сделает всё, абсолютно всё, чтобы Баам был жив и в безопасности, и плевать он хотел против кого придётся пойти ради этого. — Понятно, — только носитель света хочет огрызнуться и выдать в ответ что-нибудь колкое или угрозу, как его тут же перебивают, — Откажись от этого, — от этих слов он отшатывается, врезаясь спиной в стену и понимая, что отступать больше некуда, в то время как мужчина подходит ближе, проводя кончиками пальцев по правой стороне лица, избавляя от болезненных ощущений, а также от части от онемения, — Откажись от него, — он заправляет выбившуюся прядь голубых волос за ухо младшего, игнорируя следящий за каждым его движением взгляд. — Ни за что, — он почти переходит на крик, но голос твёрд и не дрожит. Он ни за что не откажется от него. Да он лучше отвернётся от мира, от башни, от собственной жизни ради него, но он его не бросит. Он будет рядом столько, сколько сможет выдержать, столько, насколько хватит его жизненных сил, даже несмотря на то, что те уходят в геометрической прогрессии. Однако от ответа на вопрос Эдван лишь покачивает головой и измученно вздыхает, словно родитель, наблюдающий за истерикой ребёнка. — Я думаю ты знаешь, что это в конечном счёте приведёт к тому, что ты полностью оледенеешь, — даже несмотря на его слова, мальчишка не меняет своей решительности, что хорошо видно по его взгляду. Что ж, видимо он и правда об этом осведомлён, — Разве он уже не предпочитал тебе кого-то другого? — лёгкое подёргивание уголков губ, а также сжавшие в кулаки руки подсказывают, что он движется в правильном направлении. Однако вместо, казалось бы внеобъятной радости, он чувствует лишь горечь и раздражение, потому что эта история ему до жути кое-что напоминает, — Разве он не ставил тебя на второе место, ради достижения собственных целей? — руки парня начинают подрагивать, а температура в комнате стремительно падает, — Разве он хоть раз смотрел на тебя? Разве он хоть раз говорил, что не оставит тебя? — с каждым вопросом и невербальным ответом от младшего, Эдван хмурится всё сильнее. — Заткнись, — Агеро слегка потряхивает и срабатывает чистый инстинкт «бей или беги», который тот всеми силами пытается подавить. Как? Почему этот человек задавал те вопросы, которые носитель света боится спрашивать у самого себя даже в полном одиночестве, ответа на которые он желает искать или слышать никогда? Его слегка потряхивает, но пусть и отдалённо, он слышит шаги членов его команды, выкрикивающих его имя, что заставляет его внимание переключиться на то, что происходит по ту сторону двери. Видимо, они вернулись с прогулки и, заметив странную повышенную активность шинсу, а также крики, доносящиеся из его комнаты, заподозрили неладное. Возможно, если они объединяться, им удастся хотя бы сбежать. Но как только эта мысль проскакивает в голове, он чувствует адскую боль в области сердца и, вскрикнув от неожиданности и её количества, хватается за грудь и падает на колени, тяжело дыша. Подобное он испытывал, когда эта блондинистая сука подложила ему бомбу в сердце. Зрение начинает расплываться и появляется огненная рыба, что начинает кружить вокруг него и вызывает удивление у ещё одного присутствующего в комнате, но, видимо, ничего не смогши сделать, исчезает обратно вглубь его подсознания. — Я знал, что так закончится, — звучит рядом голос, а после руки подхватывают его под коленями и спиной, поднимая в воздух и прижимая к груди, — Хотя, признаться честно, я не ожидал пламени семьи Ён, — всё, что может Агеро, это хвататься за грудь и сосредотачиваться на дыхании, хотя бы через раз, — Но скорее всего именно оно позволило тебе продержаться так долго. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Больно. Эта мысль набатом бьёт в голове, заставляя сильнее свернуться калачиком и стиснуть зубы. Ощущение, будто тысячи иголок пронзают тебя изнутри. Однако, второй мыслью, даже в такой ситуации был Баам. Он должен был увести отца как можно скорее отсюда, не дать ему навредить шатену, да даже пальцем тронуть. Видя состояние одного из своих детей, Эдван ускоряет шаг, приближаясь к своему карману, оставленному в месте изначального появления, сильнее прижимая ношу к своей груди. По ту сторону двери слышатся всё приближающиеся голоса и шаги, однако главе семьи Кун на них наплевать. Навряд ли они смогут ему что-либо сделать — силёнок не хватит. Всё, что его сейчас волнует, это вновь повторяющаяся история столь далёкого прошлого и состояние своего ребёнка, что он держит на руках. Он доходит до кармана, когда дверь позади него сносится ударом шинсу. — Кун! — кричит вбегающий шатен и остальные лен команды следуют за ним, но увидев человека внутри, в особенности те, кто был на скрытом этаже, замирают на месте, — Отпусти его! — Эдван лишь одаривает его ледяным взглядом, даже не оборачиваясь, а Агеро на его руках переходит на скулёж и хныканье, из его рта начинает выходить пар. Видимо, тепло окончательно начало покидать его тело. — Баам, — шипит голубоволосый, не в силах говорить громче. Его взгляд расфокусирован, а глаза слезятся от непрекращающейся агонии. Но он должен в первую очередь позаботиться о шатене. Видя всю эту сцену, Эдван лишь в горечи цыкает. — Виновником всего этого, являешься ты, сын Ви, — цедит глава семьи Кун, поворачиваясь в пол оборота, но этого достаточно, чтобы все присутствующие увидели лёд, покрывающий конечности их носителя света, — Подумай об этом, — Эдван не питает особых надежд по поводу этого мальчишки и потому, лишь презрительно фыркает, когда замечает полный ужаса и шока взгляд золотых глаз. Возможно, он делает это из собственных мотивов и целей, однако повторения этой истории он не допустит. Тем более со своим сыном, кем-то, кто имеет те же гены, и такой же характер и принципы, что и он в прошлом. Кем-то, кто имеет намного больший потенциал, чем жертвовать собой ради какого-то эгоистичного мальчишки, не видящего дальше собственного носа ради девчонки, что скорее всего, на него и не взглянет лишний раз. Две фигуры исчезают в голубом свечении молний, оставляя после себя человека, который падает на колени и отчаянно кричит. Золотые глаза в отчаянии загораются. Он не примет такой исход событий.***
Шибису не был готов к такому, если быть до конца честным, никто из их команды не был готов к такому. Ну разве что за исключением Хварьюн, что снова пропала в самый нужный момент, или тот же Рака. — Баам, стой! — когда Кун был на грани смерти на скрытом этаже в адском поезде, пусть и с трудом, но им удалось вразумить и остановить шатена, однако сейчас что-то, возможно, это рык, исходящий из его горла, возможно, метающиеся вокруг тени, а может, безумная концентрация шинсу в воздухе, что почти не оставляет шанса для дыхания, подсказывает ему, что в этот раз также не получится. — Кун! — раненным зверем кричит незаконный, безутешно оглядываясь вокруг в поисках знакомых голубых волос, но всё тщетно. — Успокойся, Виоле, — объявившийся Ха Джинсон кладёт руку на плечо шатена, активируя обратный поток шинсу. Тот ещё несколько секунд безрезультатно пытается двинуться и сделать хоть что-то, но вскоре обмякает, и видя это, мужчина деактивирует свою технику, облегчённо, как и все остальные выдыхая. — Простите, — контролёр волн не читающимся взглядом смотрит в пол, сжимая губы в тонкую линию. Он не должен был допустить этого. Не снова. Однако что значат те слова Кун Эдвана? Он был виноват? Но в чём? Эти вопросы заставляют руки сжаться в кулаки. И почему Кун не сказал ему об этом? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Почему?! С каждым вопросом, Баам не сдерживаясь бьёт по полу, с каждым вопросом сила удара увеличивается. — Почему?! — отчаяние достигает своего апогея и криком разносится по комнате, слёзы, накопившиеся на дне золотых глаз, наконец падают на поверхность. — Виоле, — Джинсон подхватывает его за плечи, помогая встать и смотрит с некоторым сожалением на парня рядом с собой, — Пойдём, — он выводит его из комнаты, позволяя остальным спокойно вздохнуть. Баам не обращает внимания на свое окружение. В его голове проносятся одновременно тысяча мыслей, но самая главная: неужели Кун действительно пострадал из-за него? Снова? Он не смог защитить того, кто был ему дороже всего? Даже дороже себя. Но почему его тело было покрыто льдом? Неужели он снова замерзал? Или это было из-за огненной рыбы? Столько вопросов, но ни одного ответа. Шатена садят на диван, но он не замечает ничего вокруг себя, погруженный в собственные мысли. — Идиот, — слышится негромкое высказывание, но ушей кандидата в убийцы оно достигает и его будто осеняет. Точно! Хварьюн! Она должна знать, что произошло. Голова незаконного резко поворачивается вправо на источник шума и красная ведьма замирает под этим пронзительным, будто расщепляющих на мелкие кусочки, взглядом. — Расскажи мне всё, — все остальные в комнате смолкают переводя взгляд с него на девушку и обратно. Та лишь смиренно закрывает глаза. — Кто-нибудь из вас слышал о проклятии семьи Кун? — проводник взглядом обводит группу, но все лишь смотрят недоуменным взглядом. Увидев такую реакцию, она принимается рассказывать известную не так многим историю. С каждым словом, её Бог хмурится всё сильнее, а плотность шинсу в комнате нарастает в геометрической прогрессии, однако на этот раз никто не пытается его успокоить. Наоборот, все остальные тоже находятся на взводе. — Но почему он ничего не сказал, — Шибису обеспокоенно смотрит на красноволосую, но та лишь молча отводит взгляд, делая обстановку ещё более напряжённой, — Хварьюн? — Я провожатая, а не телепат, — девушка лишь пожимает плечами. Она может видеть развилки судьбы и ближайшие события, которые могут произойти при том или ином выборе, но не более того. Хотя конечно, она догадывается о личных мотивах носителя света, но разглашать их не собирается. — Глупая синяя черепашка, — бурчит Рак, пиная ножку стула, отчего та ломается на пополам. — Хорошо, — говорит Баам, его тело всё ещё излишне напряжено, а в голосе прослеживается рычание, — Но почему ты ничего не сказала?! — кричит шатен. Он в ярости от этой ситуации, в отчаянии от того, что всё так закончилось, в непонимании, как он мог не замечать этой проблемы раньше. Горючая смесь из этих эмоций, заставляет его буквально сходить с ума. — Он попросил, — красная ведьма равнодушно разводит руками. Хотя «попросил» не совсем верное слово. Паршивец нагло угрожал ей заморозить её тело, а после скинуть его в реку или в какой-нибудь обрыв. И даже не смотря на то, что она была далеко не слабой, а также являлась провожатой, сомневаться в навыках и мозгах одного сына Кун Эдвана не приходилось, заставляя вполне логично опасаться такой угрозы. Несмотря ни на что сомнение в слове «попросил» яро отражается на лицах небольшой группы, что они собрали во время прохождения башни, — В своём стиле, — это сразу убирает присутствующий скептицизм. — Подождите, — вмешивается Шибису, — Его же забрал Кун Эдван — глава семьи Кун, ведь так? — получив в ответ кивки от товарищей, он продолжил, — Значит скорее всего, он на их семейном этаже, то есть на сто одиннадцатом, — как только шатен заканчивает говорить, он видит, как Баам тут же подрывается с места, и уже хочет окрикнуть его, но не успевает, так как незаконного уже спешит остановить Джинсон. Шибису облегченно вздыхает, — Давайте успокоимся. Во-первых, нам с вами нужно подняться ещё на десять этажей, прежде чем мы доберёмся до нужного. Во-вторых, мы не можем действовать необдуманно, тем более, что за нашими головами всё ещё гонится армия Захарада и без Куна будет сложно увеличить дистанцию между нами, да и к тому же, спешу напомнить, что, — он выразительно смотрит на Бааме и тот, заметив это, лишь отводит взгляд в сторону, — Он является одним из глав десяти семей, а это значит, что он намного сильнее всех нас вместе взятых. И в третьих, — он убеждается, что все в комнате, хотя бы, слушают его, — Мы не знаем для чего ему нужен Кун, но судя по всему, вредить ему, по крайней мере, в ближайшее время ему не собираются. Это не значит, что мы его бросим, но нам нужно учитывать всё вышесказанное. Баам лишь разочарованно сжимает кулаки, вырываясь их хватки своего учителя и направляясь к себе в комнату. Ему нужны ответы. И плевать, кого ради этого придётся одолеть.***
Несмотря на то, что, благодаря Шибису, у них был план прохождения теста каждого этажа, они поднимались слишком быстро. Настолько, что войска Захарда банально не успевали за ними: как только они появлялись на определенном этаже, незаконный и его команда, уже покидали его. «Возможно», — думает Баам, вытирая кровь с лица руковом кофты, — «Это из-за меня», — он даже не оглядывается назад, где секунду назад находилась команда соперника. Он знает, что от них ничего не осталось, ну разве что, за исключением пепла. Он представляет, как выглядит со стороны, знает, что с моральной точки зрения его действия неправильны, что нельзя вот так просто убивать всех остальных участников, кроме собственных друзей, видит и чувствует, как некоторые члены команды начинают его сторониться, избегая встреч тет-а-тет или и вовсе не желая бросать на него даже взгляда. Но, если честно Бааму плевать. Всё, что сейчас имеет значение — вернуть и спасти Куна, его Куна, если тот в опасности. После того разговора, он ещё раз пошёл к Хварьюн, выпрашивая подробности истории и обозначил для себя несколько вещей. Во-первых, никто не знает, как именно работает проклятие, кроме самих Кунов, за исключением того, что оно связано с их любовью и что оно смертельно для его носителя. Во-вторых, это как-то было связано с Кун Эдваном и Захардом. И в третьих, самое важное, единственным, кто знал, как вылечить или остановить его развитие был глава семьи Кун. Это удручало, но теперь то, что именно он забрал их носителя света имело хоть какой-то смысл. Правда, Баам всё равно ему не доверяет и поэтому, чем быстрее они доберутся до сто одиннадцатого этажа, тем лучше. — Команда Двадцать пятого Баама прошла испытание, — слышит он голос, где-то на периферии подсознания, — Вы можете пройти на следующий этаж, — шатен идёт к вратам, которые переместят их, всё также погруженный в свои мысли. Но если это всё было из-за любви, а Эдван сказал, что в состоянии Агеро была вина Баама, значит ли это, что он был в него влюблён? Анализируя поведение носителя света, это было на самом деле довольно легко заметить, в конце концов, одной из немногих вещей, в которых Кун был плох — чувства. Но, если это так, то… Баам обязан был исправить ситуацию. А ещё не помешало бы извиниться. Хотя бы за то, что не замечал ничего раньше, слепо следуя за одной блондинкой, одержимой мечтой о звёздах, даже не уверенной в том, существуют ли те на самом деле и готовой убить кого угодно ради них. Теперь, вспоминая все моменты, когда он отодвигал Агеро на второе место, либо из-за Рахиль, либо из-за собственного эгоизма и наивности, но тот всё равно следовал за ним и оставался рядом, он может только разочарованно поджимать губы. Им срочно нужно будет поговорить. Несмотря ни на что, факт того, что Кун ему, никому из них, ничего не сказал, он либо им не слишком доверял, но шатен сразу же отбрасывает эту мысль, понимая, насколько она неверная, либо не хотел обременять их своими проблемами или создавать и вовсе новые, о чём однажды проболтался, по пьяни. Этот вариант был более вероятен. Золотые глаза угрожающе потемнели. Он думал, что это была либо минутная мысль, либо Кун избавился от этой привычки, но нет. Что ж, переубедить Агеро в том, что он ошибается займёт довольвно много времени, а до этого момента Баам позаботится о том, чтобы ситуаций, в которыхон мог бы допустить такую мысль не происходило и как минимум не выпускать ночителя света из виду. Он надеется, что Кун в порядке и ему действительно пытаются помочь. Потому что потерять его во второй раз он не сможет, он не выдержит. Если Кун умрёт, то что ж. Баам не оставит от этой грёбанной башни и камня на камне. — Следующий этаж принадлежит семье Кун, — продолжает администратор, как только вся команда собирается вместе. Незаконный игнорирует направленные на него обеспокоенные взгляды, — Пожалуйста, будьте осторожны. Как только они перемещаются, кандидат в убийцы, как и все остальные, тут же осматривается. Первым делом мысленно все отмечают ужасно низкую температуру, просто ужасающий холод, что пронизывает до костей, а также периодически сверкающие в небе молнии. Судя по обширному помещению, витражному куполу вместо потолка, а также, лежащими неподалёку вину и винограду, они сейчас в тронном зале, о котором также узнали от Хварьюн. Золотые глаза осматривают зал на признаки присутствия нужного им человека, но тщетно. Через несколько секунд тело шатена на инстинктивном уровне напрягается, выискивая источник огромной мощи шинсу, что он почувствовал. — Так значит это ты? — в зал заходит не кто иной, как Кун Эдван, опасно поблескивая глазами, — Убирайся, — практически рычит мужчина, когда по его телу один за другим проходят разряды тока, предупреждая об опасности, но шатен не уступает, даже не двигается с места. — Что с Куном? — Баам сжимает кулаки, готовясь отразить нападение в любой момент, сосредоточив свой взгляд на мужчине напротив, — Если вы ему что-то сделали… — Я сделал? — Эдван усмехается, его бледные губы расходятся в зловещем и азартном оскале, но в глазах, помимо этого отражается раздражение и эмоция, назвать которую незаконный не может, — Разве я не говорил тебе, — глава семьи Кун щёлкает пальцами и спутники кандидата в убийцы исчезают в голубом свечении, — Что его состояние твоя вина? — секунда, и вот, голубоволосый уже оказывается рядом с младшим, хватая его за подбородок и приподнимая его голову вверх, — О, насчёт них не волнуйся, — говорит обладатель синих глаз, — Они в комнате ожидания. В конце концов, это личное не так ли? — Верно, — сразу же отвечает Баам, делая глубокий вздох, — Так что с Куном? — младший не отступает ни на шаг, заставляя старшего приподнять брови в лёгком удивлении. — Ну надо же, так слухи не врали, — тихо говорит Эдван, но из-за близкого расстояния между ними, Баам всё равно его слышит, — Вот только про какого именно Куна ты говоришь? — не имея возможности получить ответ на единственный интересующий его вопрос, шатен подавляет рычание, прикусывая губу изнутри. По возможности, будет лучше избежать драки с этим человеком, хотя что-то подсказывает ему, что обычным разговором они не ограничатся, — У меня множество сыновей или же ты имеешь ввиду одну из моих дочерей? — Кун Агеро Агнис, — как только слова слетают с губ контролёра волн, температура в комнате падает ещё на несколько градусов, а гроза на улице начинает усиливаться, — Что с ним? — Ох, Агеро, верно, — Эдван отпускает чужое лицо, делая вид, что только что понял, о ком именно они говорят, — Скажу сразу, ему будет лучше остаться здесь, — улыбка пропадает с губ мужчины, а его лицо приобретает холодное выражение. — Это не тебе решать, — практически кричит шатен, игнорируя нарастающее напряжение и прямую угрозу. Он знает, что если они сойдутся в драке, его шансы выиграть минимальны, если вообще имеются, но он не отступит. Ему нужно знать, что с его Куном. Прямо. Сейчас. — Но и не тебе, — глава семьи Кун отходит на несколько шагов, сложив руки на груди, — Этот ребёнок не знает, что для него хорошо, а что плохо, а если и знает, то игнорирует, — он тяжело вздыхает, — Он не откажется от тебя, даже если это убьёт его, он будет следовать за тобой, как бы много раз ты им не пренебрегал, он умрёт за тебя, воскреснет, положит на алтарь всё, что имеет и даже больше, ради твоего благополучия, — мужчина усмехается, но на этот раз в этом чувствуется горечь, — Какого это? Впрочем, это риторический вопрос. — Вы ведь сейчас сравниваете меня с Захардом? — тихо спрашивает Баам, удивлённо распахнув глаза. Он тут же встряхивает головой, сгоняя наваждение, — В любом случае, мы с ним совершено разные. Я не знаю какая история произошла между вами, но мы с Куном отличаемся от вас. И я его не брошу, — шатен уверенно поднимает голову, — Чего бы мне этого не стоило. Да, возможно, я слишком поздно осознал, насколько он для меня важен, но это произошло ещё до вашего вмешательства, — парень опускает руки по бокам, вздыхая и давая телу расслабиться, поскольку концентрация шинсу в комнате немного спала, — Ещё во время адского поезда. Я понял свои ошибки, но у нас не было как такового времени поговорить. Но, — лицо шатена пугающе серьёзное, — Я его не отпущу. И не дам ему умереть однозначно. Я ни за что не откажусь от него. В глазах напротив, Эдван с удивлением отмечает тот же взгляд, которым синие, так похожие на его собственные, глаза, смотрели на этого мальчика в тот самый день, тот же взгляд, который он так хотел увидеть в ответ, хоть раз направленный на него, а не на ту девушку, сейчас был направлен на его сына. Что ж, его состояние он стабилизировал, но… Мысли голубоволосого прерывает ворвавшийся в зал человек. — Баам! — кричит Агеро, как только видит знакомую фигуру и ощущает столь привычную энергию шинсу. Спотыкаясь, так как его тело не до конца восстановилось и периодически вестибулярный аппарат подводил, он бежит к человеку, ради которого он может бросить всё, тут же осматривая его на наличие ран, — Ты в порядке? Тебя не ранили? Как остальные? Как далеко армия Захарда? — прохладные гладкие руки обхватывают его лице, поворачивая голову из стороны в сторону, ища следы сражений или шрамы. «Конечно, первое, о чём Кун подумает, буду я», — отмечает про себя шатен, не обращая внимание на болезненно сжимающиеся от этой мысли сердце. В любом случае, Баам собирается исполнить данное себе обещание. Он осматривает парня напротив, отмечая отсутствие ледяной корки, по крайней мере, за исключением пальцев рук, а также более здоровый цвет лица. — Всё хорошо, — он берёт чужие руки в собственные, сжимая их, — Я в порядке, но что насчёт тебя? — чужой взгляд, заставляет Агеро закусить губу и опустить взгляд в пол, экстренно думая, что сказать, — Кун, пожалуйста, — носитель света удивленно мычит, когда чувствует горячие руки на своей талии, и чужое дыхание на совей шее, — Не закрывайся от меня. Я всё знаю, — голубоволосый вздрагивает. В спешке и переживании за незаконного, он совсем забыл об этом. Тот факт, что Хварьюн могла рассказать Бааму всю его подноготную, зная, как ему невозможно отказать, сильно ударил по сознанию, — Знаю, но, — шатен отстраняется, заправляя прядь голубых волос за ухо, — Я тоже тебя люблю. — Что? — синие глаза распахиваются в шоке, а голос падает до шёпота. Кун, его Кун, отчаянно ищет в его глазах неуверенность или ложь, и контролёр волн лишь качает головой, — Баам, ты… — Да, я уверен, — он обрывает голубоволосого на середине фразы, — Я не откажусь от своих слов, я понимаю о чём говорю. Я понял, что люблю тебя ещё после скрытого этажа. Мне жаль, что я не сказал об этом раньше. Мне жаль, что до того случая, я был сосредоточен только на Рахиль. Но я правда люблю тебя. — Хварьюн тебе рассказала о ситуации, верно? — Агеро ждёт ответа, после чего продолжает, — Баам, послушай, любовь нашей семьи отличается от привычной остальным. Она нездорова. И я… — Я знаю, — парень наклоняется, аккуратно касаясь губами носа, — Я не уверен, что то, что я чувствую можно назвать чем-то здоровым. Просто, если с тобой что-то случится, я найду способ это исправить, если ты умрёшь, значит я найду способ тебя воскресить, если же нет, то я разрушу эту башню и найду способ за её пределами, — он смотрит в синие глаза, а на губах сама собой расползается улыбка, — Ты ведь чувствуешь тоже самое не так ли? — как только последнее слово слетает с его губ, он чувствует сначала дыхание на них, а после и прикосновение. Кун его поцеловал. Кун. Его. Поцеловал. Значит ли это, что они…? — Даже не думай теперь от меня отвертеться, — хмыкает Агеро, кладя голову на плечо шатена. — Ни за что, — улыбается Баам, чувствуя, как в ответном объятии его шею обвивают руки. Эдван наблюдая за этой сценой только хмыкает. Он не доверяет этому кандидату в убийцы, поэтому как минимум на неделю они останутся на его этаже. Также, ему нужно посмотреть как тело и шинсу Агеро отреагируют на только что произошедшее и не станет ли ему хуже от этого? Возможно, он и не должен сравнивать свою ситуацию с этой, но ничего поделать с собой не может. Глава семьи Кун слишком хорошо знает, насколько переменчив может быть человек, даже такие чудовища как Захард и этот только начинающий расти по силе мальчик. Именно поэтому он будет наблюдать за ними, но что-то, возможно, тот же взгляд золотых глаз, позволяют дать мальчику шанс. Противостоять проклятию семьи Кун очень сложно, замедлить его можно только постоянным вливанием большого количества подходящего шинсу в тело. Даже у большинства офицеров не хватит на это сил, да и к тому же подобрать похожее или нужное по своему составу шинсу ужасно сложно. И именно этим глава семьи Кун занимался до того, как сын Ви пришёл сюда. Но вот полностью избавиться от проклятия можно лишь двумя способами: либо полностью отрекшись от этого человека, что требует не только больших внутренних сил, но и физических, потому что тело будет на постоянной основе испытывать боль, в желании найти этого человека, прикоснуться к нему, ощутить его присутствие, либо же получив в ответ такое же количество любви, такую же отдачу, что происходит крайне редко. Эдван лишь прикрывает глаза, ощущая как неподалёку от главного здания, где они сейчас находятся происходит серия взрывов. Ощущая знакомую энергию шинсу он лишь усмехается. Что ж, похоже старый друг решил его навестить. И какой же он хозяин, если откажет любимому гостю в тёплом приёме?