Раздели со мной вечность

На улице с ночи непрерываемым потоком лил дождь. Он намочил весь замок Бран, и теперь тот выглядел еще мрачней и ужасней. Хоть замок и был выстроен в готическом стиле, предполагающем прямые линии, стремящиеся вверх — отличительная черта этого стиля, темные цвета и устрашающий вид, — но днем он особенно-то и не пугал, мимо него спокойно могли проходить люди, зная, что обитающая там нечисть не вылезет до ночи. Вот уже как минут пять Дейдара, проснувшись, пялился в украшенный красивым орнаментом потолок и силился понять, где ему довелось очнуться. Он лежал в богато обставленной комнате, на большой кровати с балдахином, укрытый по грудь не только пуховым белоснежным одеялом, но еще и дорогим парчовым покрывалом, на паре таких же белых пуховых подушек, восхитительно мягких и уютных. В помещении было еще немного прохладно: видно, камин, в котором сейчас весело потрескивали сухие поленья, затопили совсем недавно, и комната еще не прогрелась. Однако такая забота пришлась парнишке по душе: он блаженно вздохнул, решив отдаться приятным ощущениям, а не тревожившим его мыслям о своем местонахождении. Ведь в любом случае, обитатели этого жилища настроены дружелюбно, а не враждебно, иначе бы он очнулся не в пуховой постельке, а в каком-нибудь подвале, закованный в цепи. Мальчишка даже расслабленно улыбнулся сам себе. Надо же, есть еще на свете добрые люди. Однако уже через секунду он сидел, тяжело и взволнованно дыша и испуганно хлопая глазами. В памяти быстро, одно за одним, по порядку восстановились предшествующие события. Люди?! Да черта с два! Какие люди?! Самые настоящие нелюди! Едва он вспомнил с кем ему довелось встретиться в лесу, чувство покоя стремительно покинуло его, уступая место тревоге и безотчетному страху. Дейдара снова оглядел поражающую богатым убранством спальню, и его вовсе обуял неописуемый ужас. В том, что его похитили вампиры, он нисколько не сомневался, так как привык доверять своей достаточно крепкой памяти, но судя по роскошной обстановке, здесь живут отнюдь не бедные вурдалаки и даже не средние упыри. Так, так, так… что там отец рассказывал о «высших»? Черт, а вот тут память подводила: мальчишка судорожно рылся у себя в воспоминаниях, но, как назло, самое нужное вылетело сейчас из головы напрочь. Откинув одеяло, Дейдара обнаружил, что его еще и заботливо раздели, оставив в тонкой рубашке и подштанниках. — Спасибо, хоть их не стянули, — пробормотал он, осматриваясь в поисках своей одежды. Ее он увидел сушащейся около камина. Блондин живо соскочил с кучи перин и быстренько оделся в сухую, теплую одежду. — Бегом отсюда, скорее, — бубнил он себе под нос, направляясь к двери, возле которой его и остановил бой часов. Парень обреченно отсчитал удары и повернулся к окну, где багровый диск солнца еле виднелся над горизонтом. Поздно. Закат. Он все равно не успеет сбежать. Немного потоптавшись в нерешительности на месте, Дейдара не придумал ничего лучше, как найти в этом жилище укромное местечко и переждать там ночь, а уже утром смотаться отсюда подобру-поздорову. Утром и днем вампиры вроде как должны спать в своих гробах, а не болтаться где попало. Парнишка открыл дверь, стараясь чтобы она не заскрипела, и вышел из спальни в темный холл. Как только он увидел огромный зал и большую, устланную красным дорогим ковром лестницу, ведущую вниз, внутри у него похолодело окончательно, а в душе поселилось отчаяние. «Да ведь это же Бран! — обреченно подумал он, всматриваясь в темный коридор. — Замок, принадлежащий здешним «высшим!» Боже… Господи, я пропал!» Он был уверен в своей правоте: такого богатого жилища не было ни у кого в округе. Да и угадывался мрачный готический стиль, в котором в данной местности был построен только этот замок. Отец столько о нем рассказывал, жаль, что парень не слушал его более внимательно, а только урывками прислушивался в самых интересных местах рассказа. Ступая по мягкому ковру тихими шагами, Дейдара, прижимаясь к стене, крался к лестнице, ведущей вниз. Пару раз он замирал, почти физически ощущая на себе чей-то взгляд, но, думая, что это всего лишь его буйное воображение играет с ним злые шутки, продолжал свой путь. Вот опять! Мальчишке показалось, что недалеко от него кто-то тихо усмехнулся. Дейдара замер, вытянувшись струной и прижавшись к стенке. Сердце бешено стучало в груди, дыхание сбивалось и казалось шумным, хотелось сорваться с места и бежать сломя голову отсюда без оглядки. Парень перевел дыхание и судорожно сглотнул, обмирая от страха. Желудок тут же отозвался гулким голодным и, как показалось блондину, невероятно громким, предательским урчанием. Да как же все не вовремя! Так и выдать себя недолго. У вампиров очень чуткий слух и острейшее зрение в темноте. С минуту Дейдара просто прислушивался и тщетно убеждал себя, что ему все только мерещится из-за мрачной обстановки, а потом двинулся дальше. Никто его не догнал и не остановил, пока он спускался с лестницы в нижний холл, и мальчишка немного осмелел. В животе снова, ну просто оглушительно заурчало, едва его обоняния коснулся аппетитный тонкий аромат, донесшийся, судя по всему, из столовой. Больше всего на свете блондин любил поспать и вкусно поесть. Поэтому он и застыл в неуверенности перед открытыми дверями в столовую, даже не задумавшись, зачем вечным помещение для принятия пищи, если они живут только одной кровью. Но, тем не менее, запах оттуда шел сногсшибательный, и мальчишка против своей воли, повинуясь первобытному инстинкту и одному из сильнейших провоцирующих чувств — голоду, способному затмить рассудок любого здравомыслящего человека, подошел к дверям и распахнул их настежь. Несколько секунд он взирал широко открытыми глазами на покрытый красной скатертью стол, уставленный различными блюдами, посреди которого красовался большой серебряный поднос с жареным гусем, обложенным вокруг печеными яблоками и свежей зеленью. Именно его поджаристая золотистая корочка и издавала тот умопомрачительный аромат, который заставил блондина поддаться искушению. «Черт… ну, ничего же не будет, если я немного поем, они же все равно не едят, а только пьют кровь, — словно зачарованный, мальчишка медленно направился к столу, — Я чуть-чуть… совсем немного… — наивно убеждал он сам себя, протянув руки и ухватив огромный поднос с покоившейся на нем увесистой жареной гусиной тушкой, — Тут кушать-то — всего ничего». Еле дотащив посудину с гусем во главу стола, Дейдара с облегченным вздохом поставил ее на скатерть и уселся на высокий стул. Пододвинув к себе подсвечник с тремя свечами, он, недолго думая, принялся выворачивать гусю сочную ляжку. С хрустом оторвав ее от тела, мальчишка с жадностью вцепился в нежное мясо крепкими белыми зубами и принялся отрывать его от косточки с утробным голодным урчанием. Во время процесса поедания птицы Дейдара не отрывал глаз от оставшейся одноногой тушки, прикидывая уже, что оторвать ей в следующую очередь, вторую ляжку или крылышко. Ему уже было не до вампиров, он наслаждался вкуснейшей едой до тех пор, пока не подавился, откусив слишком большой кусок за раз. Мальчишка поперхнулся, закашлялся и поискал взглядом, чем бы ему запить. На глаза попался большой кувшин, и Дейдара, не раздумывая, налил из него в кубок рубиново-красную жидкость, которую выпил залпом, не ощутив ни вкуса, ни запаха. И только когда злосчастный кусок, застрявший в горле, провалился в желудок, парень догадался, что только что осушил полный бокал вина. Он не особо разбирался в винах, ибо ему до этого приходилось пробовать спиртное всего лишь один раз, но по оставшемуся во рту послевкусию, он понял, что это вино отнюдь не дешевое, а, судя по изысканному аромату, очень даже дорогое. И оно, по мнению сразу опьяневшего блондина, отлично подходило к мясу. Поэтому он, потеряв остатки стеснения, уверенно пододвинул к себе поднос с гусем и, чуть приподняв его тушку, принялся вгрызаться в нее, не удосужившись даже отрезать себе ломтик ножом, лежавшим рядом с его тарелкой. Теперь уже тщательно пережевывая кусок, который ему удалось отхватить зубами, мальчишка протянул руку за кувшином и снова налил себе полный бокал вина, собираясь все это дело запить. — Аккуратнее, юноша, — неожиданно, в полной тишине прозвучал у него за спиной негромкий ровный голос. — Вино крепкое. Ты можешь сильно захмелеть. Парень мгновенно перестал жевать и замер с набитым ртом, резко выпрямившись и боясь даже обернуться. Страх моментально сковал все тело, не давая даже как следует вздохнуть. Мальчишка попросту сидел молча, не шевелясь, с широко открытыми глазами. Легкий сквозняк чуть не потушил свечи, которые освещали трапезу блондина, и тут же справа от него бесшумной тенью прошествовал хозяин голоса. Дейдара инстинктивно поднял голову и, медленно дожевывая, проводил его фигуру взглядом. Хозяин Брана остановился совсем недалеко от него сбоку стола и повернулся к своему гостю. Не отрывая от него взгляда, мальчишка с трудом громко проглотил прожеванный кусок и затаил дыхание, ожидая следующей реплики. Некоторое время вампир и человек просто разглядывали друг друга: первый, чуть прищурившись и склонив голову на бок, изучающе-внимательным взглядом, а второй пялился на вечного во все глаза, с немым изумлением. Сколько Дейдара себя помнил, отец всегда рассказывал о вампирах только страшные истории, представляя их в своих рассказах чуть ли не ужасными отвратительными монстрами, но тот, кого парнишка видел сейчас перед собой, ничуть не походил на тех ходячих мертвецов с клыками из сказок родителя. Карие, с гранатовым отблеском глаза приковывали к себе внимание почти сразу же, но вот если бы в них было бы побольше жизни и тепла, а так взгляд вечного просто обдавал ледяным холодом. Приятная благородная внешность никак не вязалась с немного надменным выражением лица, а уголки высокомерно поджатых губ были чуточку опущены вниз. Бледная, отливающая фарфоровой белизной кожа и темно-красные, почти багряного оттенка волосы, находящиеся в легком классическом беспорядке, резко контрастировали по цвету друг с другом, эффектно добавляя облику вечного неповторимый шарм. Вампир, представший перед Дейдарой, оказался вовсе не отвратительным чудовищем, а вполне обычным на вид молодым человеком лет двадцати пяти. Без единой эмоции на лице, удовлетворив свое любопытство пока просто визуальным осмотром, вечный чуть нахмурил тонкие брови и, медленно побарабанив пальцами по столу, наконец, заговорил снова: — Судя по твоему поведению за столом, ты либо слишком голоден, либо совсем не воспитан и не имеешь понятия, что существуют столовые приборы, которыми и принято есть, что бы то ни было. Дейдара продолжал сидеть и молчать, открыв рот не потому, что не знал, как ему ответить на подобную реплику, а по иной причине. Он невольно притих, вслушиваясь в приятный, убаюкивающий голос: негромкий и завораживающий своими интонациями, вампир говорил слегка лениво, чуть растягивая слова и делая небольшие паузы. Его манера речи расслабляла и вообще действовала гипнотически, несмотря на прохладный тон, он словно ласкал слух своего собеседника произносимыми словами, привлекая тем самым и уже не отпуская его внимание. Опущенные уголки рта тронула едва заметная ироничная усмешка, выражение лица немного потеплело, видно вампира начинала забавлять растерянность его «гостя». — Ну… или это выпитое вино стерло все грани приличия, сделав твое поведение таким фривольным, — изысканная манера выражаться только лишний раз убедила постепенно приходящего в себя мальчишку в том, что перед ним не какой-то упырь среднего сословия, а самый настоящий представитель высшей вампирской элиты. — Простите, — выдавил из себя блондин, беря со стола салфетку и вытирая ею испачканные губы. Вести себя в приличном обществе и обращаться со столовыми приборами он, конечно же, умел, но посчитав, что его ужин пройдет в одиночестве, он просто не удосужился прибегнуть к правилам этикета, решив хоть раз в жизни поесть безо всяких условностей. — …мне знакомы правила хорошего тона… — Да неужели? — вальяжно, по-хозяйски перебил смутившегося мальчишку вечный, смерив его убийственным взглядом, — Охотно верю! Вот только ты не туда сел. Это место мое: во главе стола, как тебе должно быть известно, сидит хозяин, поэтому, будь добр, встань и пересядь… ну, хотя бы вот сюда, — он отодвинул стул, возле которого стоял. Пристыженный, разом отрезвевший блондин послушно поднялся и, шмыгнув носом, уже было направился к указанному хозяином месту, как тот снова остановил его. — Да, гуся тоже можешь захватить с собой, — в его голосе слышалась едва различимая насмешка. Вспыхнувший, словно маков цвет, мальчишка вернулся и, взяв поднос с жареной птицей, потащил его с собой, мысленно проклиная и «гостеприимного» хозяина замка, и его угощение. Внутри уже поднималась волна протеста против угнетения, слабенькая пока, но Дейдара, подчиняясь ее зарождающимся порывам, не выдержал и намеренно с грохотом поставил посудину на стол, после чего повернулся и вызывающе уставился вампиру прямо в глаза. Тот некоторое время равнодушно тоже смотрел на него, видимо, раздумывая, принять ему вызов или нет, после чего показал глазами на отодвинутый стул. — Присаживайся, — вызов был принят, судя по властному тону и взгляду в упор, которым мальчишка сразу же подчинился против своей воли. Сев на вежливо придвинутый к столу хозяином стул, он положил руки на колени и опустил голову вниз, чувствуя себя не совсем уютно. Вампир вернулся во главу стола и, расстегнув две нижних пуговицы своего великолепно сшитого сюртука, бесшумно сел на свое место. Воцарилась жуткая тишина, и Дейдара, не выдержав напряженного молчания, первым поднял взгляд на вечного, тайком поглядывая на него из-под длинной челки. Тот держал в руке бокал с вином и мрачно осматривал его, как бы проверяя цел ли он. Почувствовав вспыхнувший интерес к своей персоне, вампир пригубил вино и соизволил заговорить. — Ты можешь продолжать свой ужин, только воспользуйся приборами, а не ешь как полуголодный нищий. Такая несдержанность отвратительна. — Спасибо, я уже наелся, — неприветливо отозвался насупившийся мальчишка, решив, что раз с ним разговаривают таким сниходительно-прохладным тоном, то и хозяин замка тоже не удостоится вежливого ответа и поведения. — Какой грубый, невоспитанный молодой человек, сбавьте тон, юноша, когда разговариваете со мной, — тихим голосом приказал ему вечный, поставив бокал на стол. — Вы тоже не отличаетесь особой вежливостью и гостеприимством! — продолжил грубить парнишка. Вампир откинулся на спинку кресла, обитого красным бархатом и, сцепив изящные пальцы в замок на животе, уже с нескрываемым интересом уставился на гостя. — А как же жареный гусь и превосходное вино к нему? Тебе разве не понравилось? — Вы хотите сказать, что это было приготовлено для меня? — неуверенно спросил блондин, сразу сбавляя тон. — Ну, не для меня же, — скептически фыркнул вечный, — Я вампир, и ты прекрасно знаешь, чем я питаюсь. — Уж поверьте, знаю! — снова неприязненно выпалил мальчишка. — Вы пьете кровь людей! Таких как я! — Оу, я смотрю, ты возмущен, — с притворным уважением протянул вечный, — Тебя, гляжу, волнует тема естественного отбора? Свое мнение скажу сразу: выживет сильнейший, то есть, мы, вечные. — Вы излишне самоуверенны! — почти гневно выкрикнул юноша, нахмурив золотистые брови и всем своим видом напоминая обиженного ребенка, белокурого и хорошенького, — Люди и не в таких условиях выживали! — Конечно, — с учтивой фальшивой полуулыбкой откликнулся вампир, — Вы же как тараканы… назойливые и живучие. Странно, он говорил неприятные для Дейдары, как для человека, вещи, но тот все равно продолжал прислушиваться к его словам и внимать. Помимо вспыхнувшей неприязни, парень невольно ощущал на себе силу его обаяния, незримого и ненавязчивого, оно просто присутствовало в его голосе, его спокойном невозмутимом поведении, его пристальном, прямом, глаза в глаза, взгляде и манере держать себя. И что самое интересное, все это привлекало и вызывало неподдельное любопытство. Хотелось продолжать разговор с ним и дальше, о чем угодно, лишь бы слышать его мягкую, негромкую речь и смотреть на красивое, бледное лицо, на котором эффектно выделялись своим гранатово-карим цветом завораживающие глаза… Мальчишка заметно вздрогнул и заерзал на стуле, понимая, что поддался нечеловеческому обаянию вампира. Об этой черте характера много рассказывал отец — вот надо было слушать его только внимательнее. Так, надо было достойно отвечать. О чем он там? О каких еще тараканах? — Вы, вечные, можете жить вечно сколько вам угодно, — оскорблено пробурчал он, не осмеливаясь повысить голос, чтобы ненароком не разозлить вампира, — Но человечество вам не искоренить никогда… чтобы вы ни делали. — Бог с тобой! — послышался сдавленный тихий смех. Сухой и безрадостный, — Я не собираюсь уничтожать человечество… и никто из нас, вечных, не собирается, уж поверь. — Да у вас это просто не получится! — в голосе парнишки послышались хвастливые нотки, — Нас больше, чем вас! Вам это не под силу! — Ошибаешься. Нам это просто невыгодно. Кем же мы тогда питаться будем? Чью кровь пить? На кого охотиться, кого убивать? Опомнись, мальчик, и подумай сам. Вы — наша еда, зачем нам вас истреблять? Живите в свое удовольствие, пока за вами не придет смерть… или что еще хуже — мы. Вот так, легко и просто, спокойно и без лишних эмоций, вампир развеял в прах все представления наивного юного мальчишки о силе человечества и его положении в этой жизни. Он-то думал, что человек в этом мире главный, а тут, оказывается, другие цари нашлись. Они сильнее, они умнее и это они всем заправляют, просто давая людям крошечную иллюзию о том, что они хозяева своей жизни. На самом деле все не так, все за них решают они, вечные. Вдруг отчетливо поняв это, Дейдара удрученно молчал, возразить ему было нечем. Вампир снова неторопливо пригубил вино, терпеливо ожидая, пока шокированный гость соберется с мыслями. — Почему Вы тогда не укусили меня? — наконец, прозвучал в тишине голос полный тоски. — Ты слишком молод… сколько тебе? Лет шестнадцать-семнадцать? — Мне девятнадцать. — О… — выдохнул вечный, искренне удивившись, — Взрослый уже, но все равно еще не дорос для того, чтобы умереть… или стать «низшим», если выживешь после укуса. — Тогда зачем я здесь? Ведь я Ваш пленник, как я понимаю… — Пленник? — вампир задумался, нахмурив брови и покусывая губу, — Может быть. Но только не мой. Вот объявится мой приятель, он и решит, что с тобой делать. — Что еще за приятель? — настороженно спросил мальчишка. — Тот, который приволок тебя сюда… ты его добыча, вот и пусть разбирается сам. Тщетно напрягая зрительную память, юноша попытался припомнить, как выглядит второй вампир, но там, в лесу, было темно, и он только видел темный силуэт. — А что он может сделать со мной, кроме того, как выпить? — горько усмехнулся блондин своей участи. — Не выпить полностью, — последовал быстрый безучастный ответ, — Сделать тоже вечным, но низшего сословия. Тогда он будет считаться твоим хозяином, а ты его подстилкой… во всех смыслах этого слова. Вампир говорил равнодушно, проявляя полное безразличие к судьбе мальчишки, а у того при его последних словах сам собой открылся рот и внутри похолодело. Сердце сначала замерло, а потом словно ухнуло вниз, резко бросаясь в бешеный галоп. Кто такие «низшие», а, тем более, подстилки для «высших», он прекрасно был осведомлен, ибо только эта тема в рассказах отца когда-то завоевала его внимание полностью. — П-подстилкой? — заикаясь, переспросил он, судорожно сглатывая, — Вы имеете ввиду… в каком смысле? В том самом? — Именно, — подтвердил его опасения вечный, зевая и прикрывая рот ладонью, — В том самом. — Но… но… а если я не захочу? — А кто тебя спрашивать будет? Это твоя судьба, вот и прими ее достойно. — Вы… Вы не понимаете! Я сын главного Инквизитора! Вам это просто так с рук не сойдет! — Чей сын? Главного инквизитора? — вампир снова задумался, опять побарабанив пальцами по столу, — Ну что ж… для Итачи будет большой честью иметь в подстилках отпрыска такой знатной уважаемой персоны! — Одумайтесь, пока не поздно! — чуть не плача, воскликнул блондин, все еще не желая мириться со своей участью. — Честно? Я к этому отношения не имею, и прекрати уже истерику. Вернется Итачи, перед ним и выступай с подобными концертами, — как-то даже брезгливо, сквозь зубы процедил вечный, поднимаясь и глядя на расстроенного парнишку свысока. Тот шмыгал носом, низко опустив голову и нервно сжимая пальцы рук и тут же снова их разжимая. Подними Дейдара сейчас взгляд, то он бы был немало потрясен, увидев в глазах вечного плохо скрываемое сочувствие и участие. Однако вампир пересилил себя и, медленно подойдя к нему, склонился над горестно всхлипывающим мальчишкой. — Прекрати ныть, как девица на выданье, Дейдара. Парень сразу притих, услышав свое имя. — …Ведь так тебя зовут? Отвечай. — Да… отпустите меня, я не хочу быть подстилкой… пожалуйста… — Не могу. Так вот, Дейдара. Пробовать сбежать отсюда не советую… если не загрызут волки в лесу, догоню и загрызу уже я, — обманчиво ласковым голосом пообещал вампир, шепча ему это прямо на ухо и поглаживая его плечи руками, — Клянусь тебе, разорву, как щенка, не пожалею. Так что имей ввиду, и прибереги свою смелость и храбрость для особых случаев, они тебе, думаю, скоро понадобятся. Вечный выпрямился, отпуская вздрагивающие плечи юноши, и уже более прохладным голосом закончил: — Ну, а теперь можешь идти в свою спальню, лечь спать или поплакать, не знаю… дорогу, мне кажется, ты должен помнить. Недаром же ты крался по коридору, словно следопыт, — вампир вернулся на свое место, снова усевшись в кресло. Дейдара тоже продолжал сидеть, все еще не в силах полностью осознать и переварить услышанное. Мысли были сумбурны и сбивчивы, они роились в голове, наскакивая одна на другую, от чего у парня в голове была настоящая каша. Но вот одно блондин усвоил четко: это то, что он конкретно влип в нехорошую историю. Слегка недовольно закатив глаза, вечный так же недовольно вздохнул и немного повысил голос, чтобы вернуть гостя в реальность. — Долго ты тут собираешься убиваться и оплакивать свою судьбу? Я же сказал, ты можешь идти в свою спальню. Блондин тяжело вздохнул и, поднявшись, молча направился в сторону двери. Проходя мимо своего новоприобретенного господина, все так же не поднимая головы, он слегка задел его плечо рукой, но даже не заметил и не ощутил этого прикосновения, зато вампир успел задержать его за руку, чуть пониже локтя и не преминул напомнить: — И не забывай, что я тебе сказал на счет твоего побега: не вздумай дернуться отсюда, пожалеешь. Некоторое время Дейдара только затравленно смотрел в холодные глаза, потом осторожно высвободил руку и вышел из столовой. Сначала полностью поглощенный трапезой, а потом убитый горем, он так и не заметил, что все время, еще до появления хозяина, находился не один. Едва он покинул помещение, из затененного угла показалась темная фигура, которая своим появлением нисколько не удивила вечного. Он поднял усталый задумчивый взгляд и обреченно вздохнул. — Интересный экземпляр, правда, Сасори? — произнес Саске, присутствовавший здесь еще до появления Акасуны, когда Дейдара наслаждался ужином. Оставаясь незамеченным, он вдоволь позабавился над любителем вкусно покушать. — Полностью согласен… как раз подойдет твоему брату на утеху, — сухо отозвался Сасори. — Хм, — Саске нахально уселся на край стола, прямо перед приятелем старшего брата, — А я думал, что Итачи для тебя припас этот белокурый лакомый кусочек, — подросток протянул руку и осторожным легким движением пальцев убрал со лба Сасори челку, падавшую тому на глаза, — Да и ты вроде, смотрю, на него глаз положил… Слегка тряхнув головой, Акасуна вернул челку на место и поднял на подстилку Итачи уничтожающий взгляд. — Не твое дело. Понял, шлюха? Место свое знай, а то хозяину скажу… накажет. — Ну же, я о тебе забочусь же, — парень одарил его подобием милой улыбки и провел пальцами по его щеке. — А что, ты уже устал двоих ублажать? — усмехнулся в ответ вампир, отстраняя лицо от руки мальчишки. — Нет, но хочу, чтобы Итачи был только мой. — Спешу тебя огорчить, только твой Итачи сейчас развлекается в борделе с дамами для утех. Мальчишка сразу нахмурился и, спрятав завлекающий взгляд, резко сменил тему. — Зачем ты звал меня? — Ну вот другое дело, а то сидишь здесь, глазки мне строишь, — с некоторым презрением изрек вечный, доставая из внутреннего кармана сюртука письмо, — Теперь слушай меня внимательно. Мальчик этот непростой. Он сын главного инквизитора, и его настоятельно требуют вернуть, а твоего брата как следует наказать. — Откуда тебе известно? — встревожено поинтересовался мальчишка, теперь всерьез обеспокоившийся дальнейшей судьбой брата. — Неважно… так вот. Мадара, когда вернется, просто будет вынужден удовлетворить эту просьбу. Я про наказание, — Акасуна вложил письмо в руку парнишки, — Вот, отправляйся в ближайший бордель и найди там своего братишку, если его еще не схватили, передашь это письмо ему, и скажи, чтобы исчез недели на две и не возвращался пока шумиха не уляжется. Разговор с Мадарой возьму на себя, думаю, у меня получится заговорить ему зубы. Ну, а с сынком инквизитора я подумаю еще, что делать… ступай! — с этими словами вампир поднялся и, собираясь уже было уйти, на мгновение задержался, оказавшись лицом к лицу с юношей, — А когда вернешься, так и быть, можешь заглянуть в мою спальню, — протянув руку, он потрепал подростка по черным волосам, — Буду ждать с нетерпением.