Раздели со мной вечность

- Дей, подойди сюда, - позвал блондина Сасори, лишая его возможности вступить в спор. Хаку молча проследил, как подошедший к Акасуне Дейдара навалился ему сзади на спину и обвил руками его шею. - Что такое, данна? – мальчишка уперся подбородком ему в плечо и тайком, чтобы никто не заметил, коснулся его шеи губами. В ответ Сасори потрепал его по золотистой макушке, давая понять, что его нежность и ласка были оценены по достоинству, и ткнул в монитор пальцем. - Взгляни. Вот тебе трехмерная модель бункера Орочи. Будь умницей, мой мальчик, подскажи своему данне, куда будет лучше всего налепить пластид, чтобы подвалы завалило полностью, а от верхних помещений не осталось и руин? Дейдара чуть не лопнул от собственной значимости, едва сообразил, что его просят о помощи. Никоим образом не выдав переполнявших его чувств, он несколько секунд внимательно вглядывался в монитор, после чего принялся тыкать пальцем в компьютерную карту бункера. - Вот здесь, здесь, здесь и здесь, - помолчав немного, уверенно добавил: – Ну, можно и сюда тоже. И тут не помешает пара килограмм. - А зачем так много? – недоуменно поинтересовался Сасори. - Как зачем? – не менее недоуменно отстранился от него Дей. – Здесь несущие стены и балки. Тебе надо, чтобы все рухнуло или так… чтобы пошатало немного, и на вас шлепнулась пара камней? - А так нас завалит к черту, - мрачно предположил сидящий рядом Забуза. - Так вы сначала свалите оттуда, а потом уже взрывайте. В чем проблемы, не пойму? Я свое дело знаю на «отлично» и уж точно не позволю, чтобы данну завалило, - несколько ядовито заметил мальчишка. - Ладно, не буянь, - попросил его Сасори и, улыбнувшись, незаметно погладил по бедру. – Спасибо за помощь, беги, занимайся дальше своим заданием, мой гениальный. - Ловко ты разобрался, молодец, - похвалил его Хаку, как только он присел рядом с ним. - Ну, так! Недаром же данна называет меня «альтернативно одаренным»! - Как-как, прости? – не понял Хаку. - «Аль-тер-на-тив-но о-да-рен-ный», - по слогам повторил Дей. – Что не понятного-то? - Да нет, все предельно ясно, - сдерживая смех, ответил юноша. – В чувстве юмора твоему данне не откажешь, это точно. - Я смотрю, он у тебя, действительно, смышленый мальчишка, - с некоторой иронией в голосе заметил Забуза. – А так и не скажешь по нему. - Внешность обманчива. Я на все сто уверен, что твое мнение обо мне тоже ошибочно. А что касается Дея… В вашем поединке, допустим, я с уверенностью поставил бы на него, - Сасори мельком взглянул на Забузу, проверяя, какую реакцию вызвало у того его провокационное заявление. - Наслышан, наслышан о его подвигах, - покивал головой тот, после чего указал глазами на пару самурайских мечей, висящих на стене. – Этими игрушками тоже он развлекается? - Тоже. И не развлекается, а владеет в совершенстве. Желаешь проверить? - Желаю. - Вам заняться больше нечем? – прекрасно слыша о чем они говорят, подал голос с дивана Итачи. Поднявшись, он с хрустом потянулся и ленивой походкой направился на кухню. - Посмотреть не хочешь? – бросил ему вдогонку Сасори. - На что? Скукотища! Я заранее знаю, кто победит, - Учиха скрылся за перегородкой. – Вы лучше давайте заканчивайте побыстрее, мне идти уже надо. Я и так не знаю, какого черта здесь делаю, вы еще тут спарринги устраиваете. Ей богу, я когда-нибудь сам свергну Мадару, надоел уже, - громко проворчал брюнет из кухни. Наступила короткая пауза, после которой он добавил. - О, услышал. Разорался. - У него точно с головой все в порядке? – тихо спросил у Дейдары Хаку, настороженно поглядывая в сторону кухни, где Итачи ругался с Мадарой. Только вместо того, чтобы делать это мысленно, Учиха бранился с родственником вслух, не стесняясь и используя нецензурную лексику. - Нет. По моему мнению, здесь у всех сдвиг по фазе. Даже у тебя, - заявил блондин. - Дей! Вот Забуза сомневается, что ты с катаной дружишь, - для того, чтобы завести Дейдару, Сасори не понадобилось особо напрягаться: вспыльчивый мальчишка повелся моментально. - Значит, он не дружит с головой! – последовал, как и ожидалось, дерзкий ответ. - Дей, не надо, - предостерегающе, поглядывая на Забузу, попросил Хаку. – Ты пошевелиться не успеешь, как он без единого звука окажется около тебя… - Я тебя умоляю, - с самой милой улыбкой протянул Дейдара. - И не таких валил. Ну что, так и пойдешь на меня с голыми руками? – поинтересовался он уже у соперника, сняв катану со стены и приближаясь к нему. Внешне парень выглядел расслабленным: рука, держащая меч, была особо не напряжена, но Забуза уже понял, что это все обманчивое впечатление; мальчишка был полностью готов к бою и прямую атаку мог отразить легко. Из чего следовало, что его надо было тоже как-то обмануть. Некоторое время мужчина и юноша молча смотрели друг на друга, выискивая брешь в защите, после чего блондин предложил: - Ну, чего ждешь? Нападай. Быстрый и абсолютно бесшумный маневр от Забузы, ловкое неуловимое движение со стороны Дея, и вот мужчина почувствовал, как его шеи коснулось холодное, острое, как бритва, лезвие катаны. Ощущения были не из самых приятных, он боялся даже сглотнуть, чтобы не поцарапать кадык. - Тихий убийца, говоришь? А тихо умирать умеешь? - послышался над ухом Забузы немного насмешливый голос мальчишки. - Беру свои слова обратно, - усмехнулся громила. - Я тебя недооценил, мальчик. Смеяться над тобой больше не буду, - с некоторой долей уважения в голосе к остро отточенным навыкам парня произнес он. До сих пор молча следивший за ходом этого поединка Сасори был несколько разочарован его скоропалительным концом, но с другой стороны, его буквально распирало от гордости за своего мальчика, который смог одолеть довольно сильного соперника, да еще и так быстро. Акасуна в блаженстве откинулся на спинку кресла, испытывая в этот момент неописуемый моральный оргазм. Сейчас он обожал Дейдару до потери пульса; что ни говори, а мальчишка, по его мнению, этого обожания заслуживал. «Нечего всяким сомневаться в его умениях», - удовлетворенно подумал он, считая инцидент исчерпанным и возвращаясь к работе. Итачи, который все-таки выглянул из кухни и теперь стоял, сложив руки на груди и подпирая спиной перегородку, удрученно вздохнул и снова уединился. Закурив и усевшись на подоконник, он выслушал очередной монолог Мадары, резко и даже как-то возмущенно выдохнул дым, едва не поперхнувшись. - Дедушка, а, дедушка? Оставь меня уже в покое? – обреченно попросил он. – Почему бы тебе не поговорить с Акасуной? – Учиха глубоко затянулся и продолжил. – Чем они занимаются? – Итачи покосился на вход в кухню и неожиданно злорадно ухмыльнулся. – Дерутся! Поморщившись от рева, оглушившего его на несколько секунд, он спокойно предложил: - А ко мне какие претензии? Обращайся к Сасори. Это у него тут беспредел в квартире творится, я-то тут причем? - Итачи наконец успокоился, позволив себе курить уже более вдумчиво и не торопясь, так как приставучий родственник наконец отстал от него, перекинувшись на Акасуну. В общем, Учиха чувствовал себя сейчас вполне комфортно, сдав всю компанию Мадаре, заявив тому, что они ни к чему не готовятся, а только бездельничают, устраивая спарринги. Брюнет жмурился от удовольствия, томно прикрывая глаза и пуская к потолку струйки дыма, наполняющие комнату вишневым ароматом. Нирвана, в которой он до поры до времени пребывал, была уже вскоре нарушена вероломным вторжением. Справа, в углу кухни, раздался кашель, и Итачи, приоткрыв глаза, увидел Хаку, который стоял около раковины и отмывал свой бокал от остатков крови. Судя по его напряженной позе, быстрым и несколько нервным движениям рук, юноша явно ощущал себя скованно в присутствии Учихи, но это не мешало Итачи вновь заняться его разглядыванием. Закурив еще одну сигарету, брюнет некоторое время молча наблюдал за ним из-под упавшей на глаза челки, потом медленно затянулся и неожиданно негромко, но отчетливо поинтересовался: - Ты спишь с ним? Парнишка замер, едва не выронив бокал из рук, и беспомощно оглянулся. - С кем? - С Забузой, - Итачи кивнул в сторону гостиной. Повисла напряженная пауза, во время которой Хаку искал, куда поставить бокал, а Учиха сверлил его спину выжидающим взглядом. - Ну, так как? Мне повторить вопрос? – тихо, но уже более требовательно произнес брюнет. Властный тон был непривычен для него, он редко пользовался своим положением, чтобы так разговаривать, но сейчас ему приспичило узнать, кем приходятся друг другу эти двое. Тем более юноша, по всей видимости, не особо желал с ним делиться своей личной жизнью и отвечать на поставленный вопрос не хотел. - Тебе не кажется, что это не твое дело? – набравшись смелости, не оборачиваясь, сказал парень. Внезапно охватившая его тело слабость заставила мальчишку удивленно выдохнуть. Ему даже пришлось ухватиться за край раковины, чтобы устоять на подкашивающихся ногах. Дыхание перехватило, а перед глазами все начало двоиться и расплываться. Комната приобрела нечеткие очертания и словно покачивалась. Но странным было то, что это не вызывало приступ дурноты, наоборот, дарило удивительные ощущения парения в воздухе. Легкий холодок, пробежавший по коже, и затем едва ощутимое прикосновение к телу в области шеи: юноша почувствовал, как с нее рукой в сторону убирают его длинные волосы, одновременно нежно проводя по ней кончиками пальцев. Сознание то ускользало, то вновь возвращалось, не давая отличить реальность от грез, мысли путались, сил не было даже повернуть голову, не говоря уж о том, чтобы пошевелиться. Мальчик прикрыл глаза от охватившей его тело тяжелой истомы, но тут же сделал попытку взять свое сознание под контроль. «Даже не думай... У тебя ничего не получится… - раздался над ухом вкрадчивый ласковый шепот, в котором было столько власти и секса, что Хаку сразу притих, желая сейчас только одного, чтобы этот шепот повторился еще раз. – Какой же ты глупенький еще… неопытный… тебя всему еще учить и учить…» Юноша хотел достойно ответить своему искусителю и не мог произнести даже слова, лишь умоляя того о продолжении. Он хотел, чтобы к нему прикасались еще и еще, так же почти неуловимо, вызывая зыбкую дрожь во всем теле, но уже через несколько секунд он жаждал крепких, сильных объятий и жадных, сводящих с ума поцелуев. Затаив дыхание, мальчик полностью отдался приятным ощущениям, которые прежде никогда не испытывал. А тот, кто дарил ему сейчас эти новые впечатления, стоял у него за спиной и упоенно наблюдал за тем, как он наслаждается, впитывая в себя доселе неизведанное. Итачи медленно провел пальцами по его плечу, едва касаясь бледной кожи их кончиками и следя за движением своей руки. Услышав, как Хаку тихонько прерывисто вздохнул, брюнет вернул взгляд на его лицо и снисходительно усмехнулся. - Тебе нравится, как я к тебе прикасаюсь? – склонившись к его уху и задевая его губами, прошептал он. Ответом был едва различимый полустон; парень еле стоял на ногах, учащенно дыша и теряя последнюю силу воли. - …Ты хочешь, чтобы это длилось вечно… Хаку с трудом кивнул, чувствуя на своей шее немного сбитое дыхание: Итачи вдыхал новый для себя запах, такой влекущий и будоражащий. Снова легчайшее прикосновение, теперь уже губ к шее, и мальчишка растаял окончательно, продолжая беспомощно стоять без движения. - Эй, Хаку, ты где потерялся? – как будто издалека, но в то же время и вокруг него раздался знакомый голос, вырвавший его из оцепенения. У юноши будто пелена с глаз спала; реальность мгновенно преобразилась, став ясной и понятной, так как искаженная действительность потеряла свою власть над ним от внешнего раздражителя. Если еще минуту назад Хаку не мог отличить, где явь, а где наваждение, то сейчас разум уже воспринимал происходящее нормально, четко определяя местоположение тела. Парень растерянно обернулся и обнаружил Итачи по-прежнему сидящим на подоконнике. Свесив одну ногу и покачивая ею, Учиха, нисколько не изменившись в лице, спокойно выдержал недоумевающий, гневный взгляд юноши. - Ты чего? – подошедший к Хаку Дейдара развернул его к себе, заглядывая ему в лицо. – Эй? С тобой все в порядке? – он пощелкал у него пальцами перед носом. Хаку вяло отпихнул его руку, после чего включил холодную воду и несколько раз брызнул ею себе на лицо. - Да, все нормально. Иди, я скоро буду. - О’кей, - Дей подозрительно посмотрел на Итачи. Учиха только выразительно пожал плечами, словно говоря, что он тут вообще не при делах. Хаку сжал руками край раковины, пытаясь унять сбившееся дыхание и стараясь хоть немного адаптироваться. - Твои шуточки, да? – он повернул голову в сторону Итачи, глядя на него из-под упавших на лицо прядей волос. – Что это было? - Это? Это было то, за чем однажды ты сам придешь ко мне, мальчик… - А если не приду? – Хаку сглотнул. - Тебе не хочется узнать, что может случиться дальше? - Нисколько. - Ты сейчас врешь, - заверил его Учиха. – Причем самому себе. Имей в виду, я буду ждать. А ляжешь под другого – пожалеешь об этом. - А если уже ложился? - Не ложился. Нет, с Итачи невозможно было просто так разговаривать, настолько он был уверен в своей правоте. Он озвучивал свое мнение с таким спокойным видом и таким самоуверенным тоном, что и мысли не возникало оспорить сказанное им. Проще говоря, Хаку не смог бы ему ничего доказать, как бы ни пытался. - Да тебе-то откуда знать? - Опыт, мой мальчик. И ничего больше, - Итачи спрыгнул с подоконника и направился в гостиную. Все, права были заявлены и можно было со спокойной душой сваливать. Мальчишка никуда теперь от него не денется, даже если очень сильно захочет. Забуза? Да плевал он на Забузу, не стена, можно и пододвинуть. Тем более, он парню никто: интимных отношений с ним не имеет, прав на него тоже, просто заботится о нем, как опекун. Это Итачи узнал в первую очередь, едва юноша оказался под влиянием мощнейшего гипноза, созданного из сплошных причудливых галлюцинаций. Как только Учиха появился в гостиной, его, даже не обернувшись, окликнул Сасори. - Скажи мне, гений разведки, у этой особи по-прежнему ядовитое дыхание? – поинтересовался Акасуна, имея ввиду ползучего Зетсу. Этим вопросом он застал Учиху врасплох, но Итачи моментально сообразил, как ему вывернуться, что и сделал все с той же невозмутимой физиономией. - Откуда мне знать? – небрежно отозвался он. – Оно на меня не дышало. Такое наплевательское отношение к делу вывело Сасори из себя, но он тоже не поддался эмоциям. - А надо было, - смерил он Итачи недовольным взглядом. – Чтоб ты охуел. Забуза, сидевший в кресле напротив Акасуны, усмехнулся, но в диалог вмешиваться не стал, предоставляя «высшим» разобраться между собой самим. -…Ты можешь мне объяснить, чем ты там вообще занимался, что не выяснил такую существенную деталь? – продолжал сердиться Сасори на невнимательность друга. – Только и делал, наверное, что разглядывал его членотентакли! - Хорош ворчать, - отмахнулся от него Итачи. - Нет, и что ты прикажешь нам теперь делать? - Слушай, Акасуна, я одного не пойму, ты что, целоваться с ним собрался, что ли? Просто не подходи к нему близко и все дела! - И все? - И все! - А если оно само подползет? - Стреляй, придурок! – развел руками Итачи. - А если сзади? – не унимался Акасуна, все еще негодуя. - Отвали! Я не нанимался преподавать тебе курс выживания! Ты и не из такой жопы вылезал. Если сзади, то постарайся расслабиться, ибо ядовитое дыхание по сравнению с членотентаклями – ничто! - А мы тебя с собой возьмем, - заговорил, наконец, Забуза, обращаясь к Учихе. – Чтобы проверить, что страшнее. - Вот именно, - поддержал напарника Сасори, - Для начала заставим тебя вдохнуть, чтоб не дергался, а потом подставим его отросткам твою задницу и посмотрим, как ты расслабишься. - И даже подержим тебя, чтоб не вырывался, - добавил Забуза. - И членотентакль тебе побольше и красивее подберем, - уже еле сдерживая смех, дополнил описание красочной картины Сасори. – А пока оно будет с тобой играть своим пестиком, мы успешно выполним задание. - Прекрасный отвлекающий маневр, - голосом, лишенным каких-либо интонаций, похвалил Забуза. - Ну, так как, Учиха? Готов ты ради дела пожертвовать собой? Так уж и быть, мы расскажем потом Мадаре о твоем существенном вкладе и о том, что твоя помощь была неоценима. - Браво! – Итачи лениво поаплодировал. – Я прямо заслушался вас, клоуны. Клянусь, я поеду с вами, если попросите, но только для того, чтобы посмотреть, как ты, Акасуна, будешь носиться по бункеру, спасая свою гребанную неприкасаемую задницу! Ну, шутники? Я вам еще нужен, или мне уже можно идти? Считая обмен любезностями завершенным, Сасори поднялся со своего места, чтобы проводить приятеля, ну, и заодно поменять пепельницу, в которой было немного пепла и пара недокуренных им, смятых сигарет. Щепетильного и педантичного Акасуну сие обстоятельство естественно не устраивало. Раньше пепельницы по его просьбе менял Дейдара, но сейчас мальчишка был занят, и Сасори пришлось озаботиться этим самому. - Мы непременно сообщим, если у нас возникнет в тебе нужда, - заверил он Учиху, подходя к нему. – Куда так торопишься? В бордель? - Не угадал. Домой поеду, отсыпаться. Я свои «бабки» отработал, ваша очередь. Хрустальная пепельница выскользнула из руки Сасори и со стуком покатилась по паркету, усыпая его пеплом. - Ты не заболел часом, Учиха? – тихо спросил Акасуна. Отвечать надобность отпала сама собой. Из кухни, наконец, вышел Хаку: на мальчишке лица не было. Урок, который преподал ему Итачи, оставил неизгладимое впечатление, заставив юношу всерьез задуматься о своей дальнейшей судьбе, которую, как он понял, уже решили за него. Жаловаться Забузе и, тем самым, вмешивать его в свои проблемы, не имело никакого смысла. Если он и заступится, это могло обернуться не самыми благоприятными для него последствиями: «высшие» своих никогда не давали в обиду. Да и самому Итачи ничего не стоило разделаться с ним, используя свои неограниченные возможности. Парнишке ничего не оставалось делать как, либо продолжать противостоять в одиночку, либо смириться и ждать дальнейших домогательств Учихи. Радости это не вызывало абсолютно никакой. Одно дело было любить и быть любимым в ответ, а другое – стать игрушкой и постельной утехой для «высшего», который в любой момент, наигравшись и использовав, мог вышвырнуть на улицу в чем мать родила. Насколько Хаку было известно, Итачи не отличался особой порядочностью, а уж о его моральном облике и говорить было нечего. Наткнувшись в коридоре на Акасуну и Учиху, которые все никак не могли распрощаться, юноша поднял на них затравленный взгляд и застыл на месте, ощущая себя рядом с ними полным ничтожеством. Видать, искренние переживания слишком явно отразились на его миловидном юном личике, - лицемерить мальчик еще совсем не умел, - что Итачи, поймав его взгляд, подмигнул ему и ободряюще улыбнулся. - Да не переживай ты так, – брюнет похлопал его по хрупкому плечу. – Все будет зае… то есть, хорошо. Ты не пожалеешь, обещаю. Хаку молча высвободился из-под его руки и поспешил к Дейдаре, уже заскучавшему без его общества. - Учиха? Мне показалось, или ты клеишь парня? – проводив его настороженным взглядом, удивленно спросил Сасори. - И что? - Ты. Клеишь. Парня, – указывая на Хаку пальцем, четко отделяя каждое слово друг от друга, настойчиво повторил Акасуна. - Да понял я! Клею. Тебе-то что? - Ничего. Ты бы поаккуратнее, что ли. Не так же в открытую и нагло. Прям как танк прешь… - Нет, блять, я буду ходить вокруг да около целый месяц, как ты, читая высокопарные морали о надлежащем поведении. Завалю, как только вернется с задания. - А приятеля его в расчет не берешь, значит? - Вот именно. Он ему всего лишь на всего «приятель». Не больше. Покровитель, опекун, называй, как хочешь. В одной койке они не кувыркались, это точно. Мальчишка вообще еще ни под кем не был, так что пробу на нем буду ставить я, и никто другой. Я понимаю твою зависть, дружище, но держи себя в руках. Этот мальчик мой. - Да я и не претендую на него, - Сасори открыл перед Итачи входную дверь. – Все, проваливай, давай. - Вот увидишь, - донеслось уже из коридора, но Акасуна дослушивать не стал, громко захлопнув дверь за спиной приятеля. - Ну что ж… - задумчиво произнес он, вернувшись к Забузе. – Учиха здорово нас с тобой подставил, и сейчас мы уже ничего не сможем исправить. Поэтому живо думаем над тем, что можно предпринять, и расходимся по домам. – Сасори оглянулся на Дейдару. – Дей! Вы скоро там? - Да, данна! Мы уже почти закончили, - обрадовано доложил блондин и снова пристал к тяжко вздыхающему Хаку. – Ну? Так что, говоришь, у вас там с Итачи произошло на кухне? Некоторое время Хаку молчал, не зная, делиться ли ему с новым приятелем своими сомнениями. Но поняв, что в этом случае лучше иметь друга в его лице, чем утаивать от него всю правду, юноша чистосердечно признался. - Меня домогаются. - Пф! Тоже мне новость сказал. Это я и без тебя знал. Чтобы Итачи и не домогался, увидев перед собой хорошенькую мордашку, это противоестественно! Противоречит природе, - беспечно произнес Дей, кладя вытянутые ноги на стол и откидываясь на спинку дивана. – Я вот не пойму, чего ты паришься? При «высших» не так уж и плохо живется, если вести себя правильно. - А правильно - это как? - Все зависит от тебя. Как ты себя подашь, - приступил к преподаванию мастер-класса Дейдара, сев нормально. – В первую очередь ты должен быть нежным и послушным. Ласковым, как котенок! – умиленным голосом сообщил он. – Этим можно о-о-очень многого добиться, я тебе клянусь. Сначала ты работаешь на имидж, потом он начинает работать на тебя. - То есть, ты играешь перед Сасори определенную роль? - Почему же? Вовсе нет. Я такой на самом деле. Когда любишь, о какой игре может идти речь? Так! Ты не путай меня, давай! - Но ты ведь сам только что сказал… - Забудь о том, что я только что сказал! Итачи и Сасори в чем-то похожи, но все равно они разные, понимаешь? И Сасори в меня влюблен по уши и женат на мне, не забывай! А Итачи тебя пока просто хочет! Вот я и хочу тебе подсказать, как себя вести именно с ним. В свое время мне тоже пришлось немало потрудиться, чтобы данна в меня влюбился без ума. Зато сейчас посмотри на него, на все ради меня готов. Если я его брошу, он же будет плакать навзрыд. Ты думаешь это он тут главный и командует мной? Да это я верчу им, как пожелаю! Я и тебя научу, как из Учихи веревки вить! Это своего рода искусство, - блондина несло. Об этом говорил его самозабвенный вид и четко слышимое в голосе вдохновение. – Я многого достиг рядом с данной. Теперь пожинаю плоды, а данна пляшет под мою дудку! И еще как… Дейдара не договорил - его прервало вежливое покашливание за спиной, заставившее мальчишек замереть в страхе. Но все же Дей, не раз застигнутый возлюбленным за неумеренным хвастовством и привиранием, сориентировался быстро. На его лице тут же появилось благоговейное почтительное выражение, он задрал голову и одарил незаметно подошедшего к ним сзади Акасуну влюбленным взглядом. - Данна! – самым сладким голоском протянул он, вкладывая в это обращение максимум любви и преданности. - Может, ты похвастаешься перед новым приятелем, с какими концертами ты выступаешь на этой самой «дудке»? Под столом? – предложил Сасори, мягко улыбнувшись, но при этом награждая блондина легким подзатыльником. – Вдруг ему предстоит заниматься тем же самым? – перестав улыбаться, он перевел взгляд на открывшего рот Хаку. – А ему предстоит, я уверен. Даже еще кое-что похлеще. - Вы меня можете хоть чем-нибудь порадовать, а не запугивать? – упавшим голосом спросил юноша, нервно сплетая пальцы рук. - Да. Тебе понравится, – сухо пообещал Сасори и посмотрел на часы. – Итачи большой затейник, тебе не придется скучать. Так, Дейдара, гости уже уходят. Вы полностью подготовились или вам еще необходимо встретиться? - Данна, ты меня сейчас смертельно обидел, - недовольно проворчал парнишка. – У меня все под контролем, а что не под контролем, с тем разберемся на месте. Да же? – с нажимом произнес блондин, в упор глядя на напарника и всем своим видом призывая того это подтвердить. - Конечно-конечно, - закивал тот, поднявшись с дивана и направившись к двери, у которой его уже ожидал Забуза. - Интересная парочка все-таки, да? – проводив гостей, Сасори принялся убираться в гостиной. Мальчишка, улегшийся на диван, наблюдал за тем, как он скрупулезно подбирает какой-то одному ему видимый мусор, складывает бумаги на столе в папки, поправляет сдвинутые с места вещи так, чтобы они стояли ровно. - Вот не лень тебе, а? – поинтересовался, наконец, Дейдара, в отличие от него относившийся к беспорядку в их квартире более пренебрежительно. Собственно, он этот беспорядок и устраивал всегда, но никогда не беспокоился по этому поводу, попросту не замечая его. - Не лень, - откликнулся Сасори. – Вставай и тоже убери бардак, - кивнул он на журнальный столик со стоявшим на нем открытым ноутбуком, грязным бокалом и ворохом бумаг. - Вот еще! Тебе нечего делать, вот и убирайся, - отмахнулся мальчишка, мечтательно глядя в потолок. – Я вот тут думаю сейчас, лежу… Сасори сразу догадался, что сейчас ему будет обеспечен, если не взрыв мозга, то его легкое изнасилование точно. Как он ни старался привыкнуть к этой фразе, он всегда оказывался не готов к ней морально. - И? – коротко отозвался он, подбирая с пола пепельницу и надеясь на то, что Дей будет тоже взаимно краток. - Я вот думаю: если ты погибнешь на задании, что тогда делать мне? - Тут без вопросов. Тоже погибай, - Сасори, направившийся на кухню, остановился напротив него. – Тебе заняться больше нечем, как думать о такой ерунде? На него смотрели голубые, ясные глаза, и взгляд был обожающим донельзя. - Ну, данна… - вздохнул мальчишка. – Нам же не может везти до бесконечности. - Может, - уверенно заявил Сасори. – Вставай, прибирай на столе. Нам вечером еще ехать за взрывчаткой и оружием. Домик, который они когда-то любезно предоставили для проживания Тсунаде, теперь пустовал. Ведьма покинула его, рассыпаясь в благодарностях и превознося до небес благородство Акасуны, чем потешила его завышенное чувство собственного величия. Но переезду в роскошные апартаменты своего возлюбленного она была, несомненно, рада, так что укатила с легким сердцем и в легком же подпитии. Винный погребок Акасуны, чьи запасы ведьма беззастенчиво опустошала, Сасори и Дей переделали под склад, перевезя туда все взрывчатые вещества и оружие, причем Дейдара любовно и заботливо расставлял на полках каждую свою фигурку, пока Акасуна таскал тяжелые ящики. Сасори пришлось тогда встряхнуть мальчишку, чтобы он оторвался от своих творений и начал ему помогать. Выехав туда вечером, они добрались до деревенской избушки, когда уже стемнело. По небу снова ползли мрачные низкие тучи, а знакомый порывистый ветер трепал листву на деревьях, как всегда во время их приезда сюда собиралась гроза. Местность славилась своими мрачными погодными условиями, рождая мифы и легенды о ведьмовском уголке. - Прямо аномальная зона, да? – прокричал Дей, вылезая из машины и убирая рукой волосы, которые ветер бросал ему в лицо. Сасори, прищурившись, посмотрел на небо и, обойдя машину спереди, пошел к домику. - Пойдем, хорош любоваться! – позвал он блондина с восхищением следящего за частыми всполохами молний у горизонта. - Буря начинается, - радостно сообщил ему Дей, забегая в уютный, чистенький домик. Сасори закрыл дверь на засов, подумав, что ни о каком возвращении обратно в город сегодня не может быть и речи. Разыгравшаяся за окном непогода не давала на это никаких шансов, из чего следовало, что ночевать придется здесь. Чтобы не терять время, а оставить его значительную часть на отдых перед отъездом, Акасуна сразу спустился в погребок и позвал оттуда мальчишку, который перебирал на стеллажах склянки с зельями, сваренными Тсунаде. - Данна, вот обязательно заниматься этим сейчас? – проворчал парнишка, спускаясь по каменной лестнице в прохладный подвал. – Лично у меня сейчас нет желания возиться с этим арсеналом! - Лично у меня, - Сасори голосом подчеркнул последнее слово, - желание побыстрее покончить с этим и завалиться отдыхать. – он откинул безразмерную тяжелую ткань с груды ящиков, аккуратно стоявших в углу, подняв при этом кучу пыли. – Иди сюда. Дей, который вопреки своим словам уже начал перебирать и рассматривать свои творения, недовольно оглянулся и, поставив фигурки на место, подошел. - Говори сколько надо, чтобы все взлетело к чертям? - Для этого не обязательно было подзывать меня, я и так, не глядя, мог тебе сказать, что достаточно будет пары ящиков, - язвительно заметил парнишка, оказавшийся в своей стихии и поэтому позволивший себе поучительно-издевательский тон. Акасуна мельком взглянул на него и беззлобно предупредил: - Договоришься сейчас, умник. Бери ящик и тащи наверх. - Ты с ума сошел, данна? Не буду я таскать их, они же тяжеленные! – возмутился блондин. - Ты вампир или барышня кисейная? - Это у тебя силища немереная, вот и таскай, сколько твоей душе угодно! - Дей. Я сказал, бери один ящик и тащи наверх, к входным дверям. Не строй тут из себя неженку. Ну? -Я тебе это припомню, - прищурившись, процедил парнишка, с легкостью поднимая ящик. - Буду ждать, - пообещал Сасори, пряча улыбку и взяв второй ящик. Уже через минуту он пожалел, что попросил мальчишку помочь: тот, выбираясь из подвала, едва не уронил деревянный короб с взрывчаткой ему на голову, в последний момент успев удержать его за железную ручку. Несколько секунд Акасуна, затаив дыхание, смотрел, как Дей вытаскивает ящик наружу, и на всякий случай подстраховывал его старания взглядом. Когда блондин справился, Сасори сглотнул и, тяжело дыша, зловеще пообещал: - Я выберусь… Я тебя порешу, засранец неуклюжий. - Я нечаянно, данна! – попытался оправдаться Дей, волоча взрывчатку к дверям и на всякий случай оглядываясь, чтобы проверить, не собирается ли Сасори выполнить свое обещание. Перетаскав из погребка к дверям то, что могло им понадобиться на задании, Акасуна, отодвинув занавеску, выглянул в окно, прикидывая, есть ли возможность перенести все сейчас в багажник машины. Увы, разыгравшаяся не на шутку буря и затяжной ливень стеной не дали ему даже рассмотреть автомобиль, скрыв его очертания непроглядной завесой. - Нам придется задержаться до утра, - сообщил он Дейдаре, который, казалось, совсем не замечал, что там творится на улице. - Да я уже понял, не дурак, - мальчишка скрылся в спальне. Еще раз проверив надежно ли заперта дверь, Акасуна последовал за ним. Дей стоял у зеркала и перебирал разные склянки и флаконы, принадлежащие прежней хозяйке. Стоя в дверях, Сасори с улыбкой наблюдал, как парнишка открывал крышечки и, смешно морща нос, принюхивался к каждому пузырьку. Акасуну всегда поражала способность юноши находить что-то для себя интересное там, где казалось невозможно отыскать ничего стоящего. И не всегда это кончалось чем-то хорошим. Поэтому Сасори подошел к блондину сзади и молниеносно выхватил у него из рук очередной пузырек, наполненный какой-то бесцветной жидкостью. - Дай сюда и ничего не трогай, о’кей? Мало ли что эта колдовка могла забыть на этом зеркале, - он со стуком поставил флакон обратно на полку, после чего указал пальцем на соседнюю склянку. – Вот это, например, напоминает анализ мочи. - Ааа… - потрясенно выдохнул Дейдара. – А я его уже нюхал! - Ну и дурак, значит, - констатировал Сасори, отворачиваясь. – Не подходи ко мне. Дей недолго переживал по этому поводу, оценив тонкий юмор своего данны по достоинству. Заметив, что Сасори отвернулся, он схватил поставленный им пузырек, воровато, но быстро отвинтил крышечку и попытался вдохнуть. Увы, запах был слабый, но достаточно притягательный. - Данна, понюхай! Неплохой запах! – позвал мальчишка Сасори. - Поставь на место, говорю, - Едва Акасуна обернулся, чтобы подкрепить свое требование строгим взглядом, его лицо окатили тысячи мельчайших ароматизированных брызг. – Дей, блять! – рявкнул он, невольно вдохнув и утираясь рукой. Дейдара, не ожидавший, что попадет ему прямо в недовольную физиономию, застыл на месте, прижимая флакон к груди. - Но ведь вкусно же пахнет, правда? – виновато пролепетал он. - Вкусно, - буркнул Акасуна, не желая связываться и читать любопытному юнцу нудную мораль. Все равно ничего уже исправить было невозможно, так что нервы стоило поберечь, да и запах был, действительно, приятный для обоняния. Такой мягкий, ненавязчивый, оставляющий после себя дурманящее ощущение тепла. И вызвавший нестерпимое желание, которое лавиной обрушилось на Акасуну, когда он отошел от Дейдары всего на пару шагов. Дыхание внезапно сбилось, став тяжелым и учащенным одновременно. Охватившее все тело возбуждение собралось призывно ноющей жаркой тяжестью внизу живота и не поддавалось никаким отчаянным командам мозга. Ощутив его и не в силах с ним бороться, Акасуна порывисто оглянулся на Дейдару. Мальчишка, судя по его невменяемому виду, чувствовал сейчас то же самое: его выдавали лихорадочно блестевшие глаза и приоткрытые губы, которые он безотчетно облизывал. - Ты нахера феромоны по комнате разбрызгал? – Сасори не узнал свой голос, охрипший и сдавленный. Вопрос был чисто риторическим, все его внимание было приковано к стоявшему в двух шагах от него юноше, как к самому желанному сейчас объекту. - К-какие феромоны… Видать концентрация активных веществ во флаконе была запредельной или содержимое представляло собой такую ядерную смесь, что уже через пару секунд любовники исступленно целовались, срывая друг с друга одежду. Сасори быстро завалил блондина на кровать, подминая под себя его обнаженное тело и прижимая его запястье к подушке. Дейдара со стоном прикрыл глаза; его губы были тут же заперты в крепкий, но нежный поцелуй, а настойчивый, ловкий язык Акасуны сразу же затеял неистовую борьбу с его язычком, лаская его и дразня ускользающими прикосновениями. Сасори постепенно превратил игривый поцелуй в ненасытный и подчиняющий, Дей безропотно принял и такую ласку, встретив ее приглушенным всхлипом. Рука Акасуны блуждала по его телу, вызывая в нем неуемную дрожь, пока не наткнулась на твердую и уже влажную от смазки плоть. Несколько медленных, словно проверочных движений вдоль ствола от основания к налившейся головке, и парень выгнулся дугой, испытывая непередаваемое блаженство. Несомненно, оба плохо соображали сейчас, что с ними творится: взаимная похоть лишала рассудка, заставляя концентрироваться только на удовольствии, которое они доставляли друг другу. Повинуясь этому непреодолимому желанию, Дей вдруг с силой потянул возлюбленного за волосы назад и лизнул влажным горячим языком его шею. - Полегче, детка... - Сасори отстранился и, коварно улыбаясь, скользнул взглядом по юному телу, раскинувшемуся перед ним в бесстыдной позе; и по взгляду любовника мальчишка понял, чего именно он хочет от него сейчас. Поймав рукой упруго качнувшийся член, Дейдара принялся поглаживать его и тискать, размазывая прозрачную скользкую смазку, от чего двигать рукой стало легче, да и наслаждение проявилось ярче и острее. Взгляд Сасори сначала заворожено замер, потом Акасуна, неотрывно следящий за рукой юноши, нервно облизнул разом пересохшие губы и удовлетворенно выдохнул. -Приятно? - вопросительно изогнув бровь, осведомился он, с понимающей полуулыбкой, поглаживая его бедра. Для блондина на данный момент это были божественные ощущения, когда собственная рука касается собственного же члена, чувствуя его сладкую дрожь, откликающуюся во всем теле. - Очень, данна… - жарким шепотом откликнулся он, постанывая и кусая губы. Уже в следующее мгновение его рука, сжимающая и скользящая вверх-вниз по члену, осталась не у дел. Сасори сильнее сжал его бедра руками, подтянул мальчишку к себе, склонился, и растревоженная плоть любовника почти полностью исчезла у него во рту. Правда он тут же ее снова выпустил и медленно, с нажимом обвел языком багровую головку, слизывая с нее без конца выступающую смазку, свидетельствующую о том, что Дей возбужден до предела. Для него Сасори вытворял сейчас нечто бесподобное. Он играл, забавлялся, развлекался с его разгоряченным членом. Его язык касался нежной кожи, натягивая ее и обнажая головку, которую Акасуна то принимался посасывать, то теребить губами, после чего вдруг исступленно принимался вбирать член в рот, хорошенько увлажняя и придерживая его рукой. Дей с трудом выдерживал эту изощренную пытку, но все равно громким шепотом просил не прекращать ее. Он задыхался от восторга, когда опытный, искушенный любовник перед тем, как в очередной раз обхватить плоть губами и начать ее ласкать, дразня языком, поднимал на него многообещающий, полный безудержной похоти взгляд. Следом появлялась обманчивая усмешка, и он тут же усердно принимался за дело, заставляя мальчишку стонать снова и снова, чуть ли не в голос. Но как бы ему не было хорошо, тело все равно желало большего; Дей приподнял голову и срывающимся голосом позвал: - Данна… иди ко мне… Сасори, услышав зов любимого, выпустил его член изо рта и поднял голову. Несколько секунд молчания, и его губы снова тронула пленительная улыбка. Он облизнулся и медленно покачал головой, не соглашаясь и, тем самым, желая подразнить мальчишку, распалить его еще больше. - Ну, данна… - знакомо заскулил Дейдара, ерзая по постели. Резко поменяв свое решение, Акасуна на секунду навис над ним сверху. Не дав любовнику опомниться, он рванул его к себе за шею, впившись в его приоткрытые губы и сминая их в жгучем, влажном поцелуе. Ласки языком, нежные и трепетные, были так же восхитительны, как и грубое вторжение твердого возбужденного члена, который Дейдара принял в свое тело с благодарным стоном. Последовали долгожданные резкие рывки, принесшие сразу море удовольствия и боль, без которой секс мальчишке казался пресным. Эта обжигающая боль была пикантной приправой, позволявшей ощутить весь вкус близости, и она всегда оставляла после себя долгое послевкусие, заставляя блондина мечтать о ней снова и снова. Прекрасно зная предпочтения своего мальчика, Сасори в свою очередь утолял его плоть именно так: грубо, жестко, вгоняя член до конца и извлекая почти полностью. Под ним извивалось и выгибалось красивое, гибкое тело, а он с упоением врывался в него сильными, размеренными движениями, овладевая им словно впервые и при каждом рывке ощущая, как сжимаются мышцы вокруг его члена. Как в тумане он слышал свои стоны и задыхающийся прерывистый шепот мальчишки. Дейдара беспорядочно ласкал его тело жадными руками и, всхлипывая, умолял не останавливаться. Слышать его во время секса для Сасори было безумно приятно; знать, что ему хорошо с ним – это было дороже всего, а для Дейдары отдавать себя полностью: и душу, и тело было вообще бесценно. В едином порыве, когда первый брал, а второй отдавал, они стремились к одному финалу, накаляя атмосферу в комнате до предела. Смешавшиеся стоны, шепот и прочие звуки, наполнявшие спальню, становились все громче и чаще, сводя обоих с ума. Необузданная страсть, обуявшая обоих и до сих пор не отпускавшая из своего плена, превратилась для мальчишки в оглушительный оргазм, охвативший каждую клеточку вздрагивающего тела сладкой судорогой. Дей с криками переполнявшего его удовольствия заметался по постели, теряя контроль и вырываясь из крепких объятий любовника. Из напряженного члена ровными толчками выплеснулось семя, стекая на подрагивающий живот тяжелыми каплями, после чего мальчишка с облегченным стоном расслабился, отрешенно уставившись в потолок. Чувствуя, как мышцы все еще продолжают рефлекторно сжимать его член, Сасори приподнял бедра любовника повыше и толкнулся в его тело несколько раз, тут же наваливаясь сверху и кончая, в отличие от блондина, с тихим вздохом и неописуемым блаженством на лице. Наваждение, вскружившее им головы, постепенно утихало, уступая место тишине, в которой слышалось только неравномерное тяжелое дыхание почти в унисон. Несколько минут они лежали молча, полностью опустошенные, не в силах сказать друг другу ни слова. Такой изматывающий секс порой оставлял их почти без сил. Наконец, Сасори со стоном свалился с блондина и разлегся рядом, вольготно раскинув руки и ноги, словно убитый воин на поле брани. Дейдара скосил взгляд на его постепенно опадающий член и тайком облизнулся, жалея, что в безудержном порыве страсти не догадался ублажить любовника ответными оральными ласками. - Обойдусь до следующего раза, - поймав его мысли, усмехнулся Сасори, не открывая глаз. - Когда он будет-то, - вздохнул мальчишка, садясь на кровати и поправляя растрепавшиеся волосы. - Когда вернемся, естественно… - Если еще вернемся. - Следи за языком, дурень, - приоткрыв все-таки глаза, лениво предостерег Сасори, повернув голову в его сторону и позволяя взгляду блуждать по голой спине юноши. – Вернемся, и сразу отсосешь мне как следует, о’кей? - Постараюсь… - оглянувшись на него, с улыбкой пообещал блондин, вставая с намерением посетить душ. - Да уж постарайся, - Сасори проводил его долгим, обожающим взглядом. Пессимизм Дейдары был ему ясен: не так уж и часто им приходилось расставаться, и юноша всегда очень переживал, если это происходило, скрывая свои страхи за напускным равнодушием или беспечностью. Предстоящая разлука и на Сасори навевала уныние, которому он все же стойко не поддавался, надеясь справится с заданием быстро, без лишних проблем. Тем более, с ним будет надежный напарник, способный вовремя прикрыть, если что. Пообщавшись немного с Забузой, Сасори неожиданно сам для себя понял, что Мадара, пожалуй, был прав: новый сотрудник, действительно, производил впечатление серьезного и ответственного работника. Такой дурака валять не будет на задании, как, например, Дей. Тому шоу подавай, с переодеваниями, интригами и последующими взрывами, этот же, судя по его прямолинейности, кривляться не привык, выстрелит или шею свернет без разговоров, если понадобится. Сасори нравился такой подход к делу; он сам всегда так поступал. Да и выглядит он вполне надежно, просто, грубо, но надежно. «Черт, Сасори! Тоже нашел, о ком думать сейчас!» - недовольно осадил себя Акасуна и взглянул в сторону душевой, где плескался сейчас мальчишка. - Дейдара! - Что, данна? – блондин выскочил оттуда сразу, словно только и ждал, когда его позовут. - Хватит с водичкой играть, моя очередь, - проворчал Сасори, поднявшись с кровати. - Вот никогда бы не подумал, что ты тоже с водичкой играть любишь, - игриво заметил юноша, снова подходя к полке с духами Тсунаде. - В отличие от тебя, я принимаю душ и ничем посторонним там не занимаюсь. А у тебя постоянно с собой любимая игрушка, - Акасуна кивнул на его еще не упрятанные в нижнее белье «причиндалы». Сасори трудно было уязвить, он на любую колкость, не напрягаясь, находил быстрый остроумный ответ. - У тебя такая же имеется, а ты ею даже играть не научился, - Дей, в свою очередь, был хорошим учеником и иногда умел достойно парировать. - Спать ложись, завтра рано вставать. Не добудишься ведь, - перед тем, как исчезнуть в душевой, Сасори оглянулся. – И умоляю, отойди оттуда, не трогай там ничего! - Я фен ищу! Если я не высушу волосы, то завтра проснусь кудрявый! – обиженно проворчал парнишка. - Главное, чтоб не лысым, - Акасуна, которому надоело блистать остроумием, ибо Дейдара не всегда был благодарным ценителем его юмора, наконец, скрылся за дверью. Вернувшись, он обнаружил мальчишку уже мирно спящим в постели. Осторожно пристроившись рядом, Сасори обнял его и уткнулся носом в его шею сзади, вдыхая родной запах и словно стараясь надышаться им и запомнить его. Дей пошевелился, тяжко вздохнул и подложил себе под голову его руку, тем самым заменив ею подушку. Легонько коснувшись губами его все еще немного влажной макушки, Сасори тоже закрыл глаза. Шторм за окном постепенно стихал, обещая подарить им спокойную безмятежную ночь.