***
В одном из многочисленных коридоров участка, эхом разлетаются странные непонятные звуки. Катя издает тихий стон, пытаясь дотянуться до коробки с нужными ей файлами на верхней полке. Кладовое хранилище, где лежали забытые документы за половину двадцатого века, было тёмным помещением с высоченным потолком и такими же высокими шкафами, железными полками и маленьким столом в углу; тесная и душная комната, не смотря на наличие кондиционера. Несколько жёлтых лампочек слабо догорали своё оставшееся, короткое время. Девушка высокая, но даже на каблуках роста недостаточно, чтобы схватить эту дурацкую коробку. С раздражением она упирает руки в бёдра и смотрит на оскорбительную коробку, смирившись с потребностью в табурете. — Нужна помощь? — Катя удивленно втягивает воздух, оглядываясь на дверь. Лейтенант Пятифанов с фирменной дерзкой, но усталой полуулыбкой заглядывает в картотеку. Блондинка солгала, если бы сказала, что её сердце не забилось быстрее. Хоть они и работали в одном участке, встречались крайне редко; только на общих собраниях, а если повезёт, перекидывались словами в общей столовой. Прошла неделя с тех пор, как они виделись в последний раз. Вспоминая, как в школе, после очередной перепалки с парнем, она мечтала забыть о его существовании, Катя частенько улыбалась своей тогдашней наивной глупости. Все бессмысленные детские обиды были давно обговорены и решены, ребята даже несколько раз ходили на общие тусовки, где могли что-то и обсудить, но… Катя не могла не отрицать факта, что вдвоём им было находиться трудно, то ли от слишком схожего характера (тут уже работает закон её любимой физики), то ли от странного неизведанного напряжения, что частенько витало между ними (и они оба не хотели этого признавать). По многим рабочим вопросам они частенько спорили и ещё чаще, не смотря на его звание, Катя осыпала Рому бранными словами и выходила из кабинета громко хлопая дверью. Но сейчас она соврала, если бы сказала, что не скучала по его вечно-дерзкому холодному голосу. — А сам как думаешь? — С раздражением отвечает она, но резко меняется в лице, когда смотрит на недосягаемые документ и тихо проговаривает.— Да, пожалуйста… — Без проблем.— Рома уверенно-геройской походкой заходит в тесное помещение, Катя едва открывает рот, чтобы предупредить его не трогать толстую книгу, которой она подперла дверь, но не успевает издать и звука, когда парень носком ботинка задевает предмет и отбрасывает его в сторону. Тяжёлая дверь с характерным звуком захлопывается за ним, фактически запирая их в комнате. — Блять, Пятифан! — Восклицает Катя, направляясь к двери, уже зная, что усилия бесполезны. Она никогда не понимала, почему эта дверь автоматически запирается вот так. Наверняка она и Рома не первые, кто попадались в эту «ловушку». — Какого… — Пока не осознавая всей ситуации произносит Рома. Дверная ручка бесполезно дёргается в руке девушки и до него доходит.— Блять… Рома шепчет тихое «извини», но в секунду взяв себя в руки, с претензией произносит: — Откуда я мог знать? Какого хуя ты меня не предупредила? — Глаза Кати наполняются чистой яростью. Что за наглость?! — Я пыталась! Но ты же у нас вечно нос свой суёшь куда не надо! — И это ТЫ мне говоришь, гадюка?!..— Услышав старое прозвище, Катя почувствовала, что они снова превращаются в глупых детей, и попыталась успокоиться, выдохнув тихое «хорёк…». Кинув гневный взгляд на лейтенанта, она громко выдыхает и отворачивается от него. Всё в порядке. Всё отлично. Если она будет стучать в дверь достаточно долго, кто-нибудь обязательно их услышит и откроет! Она поднимает руку, чтобы постучать по двери костяшками пальцев, но Рома быстро останавливает её. — Можешь не париться, Смирнова; мы последние в здании, я почти уверен.— Рома медленно садиться на пол, прислонившись к высокому шкафу. Девушка оглядывается на него через плечо. — Что? С чего ты взял? — Неуверенно спрашивает Катя, боясь услышать ответ. Пятифанов пожимает плечами, направляя взгляд вниз. — Сегодня был тяжёлый день, Тихонов отпустил всех по-раньше… Бяша был последним, я сказал, что сам всё запру. — Да, запереться у тебя определённо получилось…— От безысходности, она прислоняется лбом к холодной двери. Это означает, что они застряли здесь как минимум на следующие шесть часов, пока кто-нибудь не придёт утром. Это означает, что бумажная работа, которую ей нужно было сделать сегодня вечером, задержится. Это означает, что она заперта в этой комнате для документации- которая больше похожа на забытый склад- с человеком, которого не могла выносить больше тридцати минут. Она заперта здесь с Пятифаном. Катя поворачивается к нему на каблуках и прислоняется спиной к двери. Рома выглядит довольно виноватым. Взгляд слишком очарователен и совершенно противоречит свирепому парню, которого она знает. Но, как бы она не хотела этого признавать, ей это нравилось. — Похоже, мы здесь застряли.— Отчаянно выдыхает Рома, лениво осматривая помещение. — Правда, кэп? — Язвит Катя, но тут же с выдохом проговаривает, — Эта чёртова дверь открывается только снаружи. Сколько раз я на собрании говорила начальству её починить! Разве так сложно вызвать мастера? А я говорила что это опасно, да-да-да! Но, видимо, бюджет у нас на столько мал, что его не хватает даже на дверь. — Я могу попытаться вскрыть её. — Предлагает Рома, вскакивая на ноги, и филигранно размахивая своим ножом-бабочкой. Катя по-инерции поднимает руки перед лицом, с опаской глядя на нож. — Ну и где ты тут видишь замочную скважину, или хотя бы щель, гений? — Смутившись, Рома медленно убирает нож в карман. — Одну я тут вижу… — И я не думаю, что Тихонов оценит, если мы выломаем дверь.— Добавила Катя, сделав вид, что не заметила подкол со стороны парня. Рома смеётся в ответ. — Да, он всегда мои косяки покрывает… Катя вспоминает моменты, когда Пятифан нехило ложал; на ум сразу приходит тот случай, когда Рома, только-только зашёл на службу после учёбы, и выданный ему пистолет он благополучно забыл в баре, когда отмечал начало карьеры. На следующий день Тихонов ему при всём участке такой подзатыльник влепил, что Рома ещё месяц руку на кабуре, как приклеенную, держал, опасаясь снова потерять оружие. Воспоминание заставило губы Кати изогнуться в улыбке. — Ладно, я думаю, нам остаётся только поудобнее устроиться.— Он осматривает шкафы. — Здесь хоть есть что-нибудь интересное почитать? — Во-первых, не думала, что ты умеешь читать, — Рома только закатил глаза на её колкость, — а во-вторых, есть. Если ты любишь по вечерам почитывать личные дела маньяков, психопатов и убийц. — О, моё любимое. — Саркастически потирает руки Пятифанов, снова скатываясь по стене на пол. Катя пересекает небольшое пространство и садится напротив него, прислонившись к стопке коробок. Только сейчас она замечает пластырь на его разбитой переносице. Нахмурив брови, блондинка задумывается, с кем опять мог подрался парень. Её ноги болят в туфлях на высоких каблуках, поэтому через мгновение она снимает их, с удовольствием выдыхая. Рома выгибает бровь. — Ты сказал, устраиваться поудобнее, — говорит она, пожимая плечами. Парень издает тихий смешок. Повисает неловкая тишина. Да, ситуация… Екатерина Смирнова застряла в какой-то вшивой каморке да ещё и с прославленным Пятифановым- самым сексуальным мужчиной в участке… по мнению её подруг- коллег… Катя наблюдает, как он поджимает губы, разглядывая свой нож-бабочку. — И что нам теперь делать? — Нарушает тишину девушка через несколько мгновений. Его холодный взгляд останавливается на ней, уголок рта растягивается в ухмылке. — Не знаю, как ты, но я себя развлечь смогу.— После чего он достаёт из нагрудного кармана компактную фляжку и делает большой глоток. Поморщившись, Рома великодушно протягивает предмет девушке напротив- она только недоверчиво смотрит на фляжку, — Да не ссы, не яд, всего лишь коньяк. Это мне стоит опасаться; когда ты дотронешься до фляжки своими губами- яда в ней точно прибавиться. — С каких это пор ты такой заботливый, Пятифан? — Катя берёт в руки прохладную фляжку и аккуратно отпивает, сильно морща нос. Обжигающая жидкость стекает в чувствительное горло девушки. Она, кашляя, отдаёт фляжку смеющемуся брюнету. — Бля, ты вообще пила что-то крепче кваса? — Ну и что в этом «бункере» делать? — Проигнорировав насмешку спросила Катерина. Оглядевшись, Рома спросил: — Ты когда-нибудь играла в эти дурацкие игры для подростков? — Недоверчиво вглядываясь в блондинку он продолжил, — Ты вообще знаешь, что такое веселье? — Например, «Правда или действие»? — Неуверенно спрашивает она. Рома обнажает опасно-сверкнувшие клыки. Его широкие плечи приподнимаются, когда он ими пожимает. — Можно попробовать сыграть в неё. Я думаю, это будет более захватывающе, чем игра в «города».— На это Катя звонко хихикнула. — Но у нас даже нет бутылки, и я не думаю, что в «Правду или действие» будет интересно играть вдвоём… — Держу пари, я могу сделать её интересной.— Катя переводит свой заинтересованный взгляд на парня. Он проводит рукой по волосам, и выглядит так привлекательно даже с разбитым носом, что блондинка буквально втягивает воздух сквозь зубы. «Правда или действие», решает она, может очень быстро стать интересной. — Ладно, кто начнёт? — Сдаётся она. — Валяй. — Хорошо, правда или действие? — Хм, правда. — Трус, — дразнит Катя, на что парень толкает её ногу в чулке ботинком.— Ладно, ладно. Так… Что у тебя с носом? — Я вижу, ты начала с трудных вопросов. — Отвечай. — Упал. — Упал? — Упал. — Интересно… — Реально? — Катя пожимает плечами, небрежно перебрасывая собранные в хвост волосы через плечо. Роман несколько секунд с любопытством смотрит на неё, прежде чем спросить: — Правда или действие? — Её зубы сверкают в ухмылке, когда она говорит: «Действие». Ожидав услышать другой выбор, парень, опешив, отвечает: — Эм… Попрыгай на месте пятнадцать раз. — Пф-ф, вот это фантазия, Пятифан, — цокает языком она, и встаёт на ноги, отбрасывая каблуки в сторону. Катя легко выполнила это указание, пока Рома молча смотрел на неё и попивал из фляжки, но после пятнадцатого прыжка, она поняла, что это задание было подлым. В кладовой и до этого было душно, сейчас девушке просто жарко, от чего и не очень комфортно. Здесь слишком жарко. Жажда поглощает её. — Дай.— Она вырывает фляжку из рук парня и делает большой глоток, пока он удивлённо смотрит на неё. Глубоко вдыхая девушка снова садиться на пол и отдаёт фляжку шокированному брюнету. — Воу, ты давай полегче, Смирнова, а то ещё мама наругает.— Рассмеялся он, тоже делая глоток. — Правда или действие, Пятифан? — Действие.— Услышав это, блондинка по-злобному ухмыльнулась. — Время мести, Ромочка. С тебя двадцать отжиманий.— Он недоверчиво смотрит на девушку, но после слов «Без б ваще» всё-таки встаёт, снимая китель и закатывая рукава рубашки. Катя бросает на него озорной взгляд, но вместо слов просто передвигает ноги так, чтобы они были подвернуты под неё, давая ему больше места. Рома качает головой, но в его глазах она видит веселье. Он занимает позицию, и Катя заинтересованно предлагает: — Я посчитаю. Кивнув, Рома начинает отжиматься, когда девушка считает вслух, её глаза прикованы к гибким движениям рук, опускающих его к земле. То, как он поднимается обратно- плавно, снова и снова, заставляя её воображение пробудиться, и блуждать по более грязным тропинкам её сознания. — И… двадцать, — говорит она, когда Рома заканчивает, прижимаясь спиной к стене. Он даже не вспотел.— у тебя это выглядит так просто… — Я легко могу сделать в два раза больше, а то и в три. Для звания лейтенанта нужно быть в отличной физической форме, тем более, если метишь на звания выше.— Надулся от важности Пятифанов, засучивая выше рукава рубашки. Катя только ухмыльнулась и закатила глаза. — О боже… — Да, некоторые называют меня так, но многие просто зовут Рома, — Катя легко ударяет парня по икре своей ногой, сдерживая улыбку. Потирая ушиб, Пятифанов делает глоток из фляжки и продолжает игру, спрашивая: «Правда или действие?» — Правда.— Рома обдумывает то, о чем он хочет её спросить, блуждая взглядом по телу девушки. Катя удивляется, когда алкоголь внутри него говорит: — А ты что делаешь, чтобы оставаться в форме? — Ну-у, мне нравится бегать… Приседания, йога- очень помогает поддерживать форму… И другие упражнения, которые требуют… меньше одежды.— Глаза Пятифанова на мгновение расширяются, прежде чем на его лице появляется широкая улыбка. — О, правда? Кажется, у нас схожие вкусы в упражнениях.— По позвоночнику блондинки пробегает рой мурашек. Разум приятно затуманен лёгким опьянением. Катя наклоняется ближе к нему, убедившись, что её грудь приподнята. Она определенно не упускает из виду то, как его глаза скользят по ней на мгновение, прежде чем встретиться с взглядом. — Правда или действие? — Выдыхает она, вкладывая в свой тон столько соблазна, сколько осмеливается. — Действие. — Итак… покажи мне, как хорошо ты остаешься в форме…— Она поджимает губы. — И как же? — Ой, Пятифан, ты хоть и был троечником, но я думаю, ты умный мальчик и понимаешь, что я имею ввиду.— Она дергает подбородком в его сторону.— Сними рубашку. — О, вот, значит, как мы играет… Означает ли это, что я могу попросить тебя о том же в следующем раунде? — Взгляд Ромы становится тяжёлым то ли от выпитого им коньяка, то ли от странного чувства, что зарождается в воздухе. — Думаю, ты сможешь это выяснить.— Отвечает Катя, с вызовом глядя ему в глаза. Офицер сверкает ей злой ухмылкой, прежде чем расправить тугие рукава. Катерина в ожидании наблюдает, как он расстегивает пуговицы на своей белой рубашке. Она замечает, как туго натянута ткань на его широкой груди и бицепсах. Девушка закусывает губу, когда он пожимает плечами, доходя до белой майки. Затем Рома стаскивает и её через голову, Катя почти уверена, что её челюсть падает на пол. Она видела мужчин без рубашки; многие из них были довольно симпатичные. Но, как бы Кате не было тяжело, она признаёт, что у Ромы отличная форма. Она с ужасом осознаёт, что хочет провести языком по плоскостям его пресса… — Слюни подбери, Смирнова.— Катя снова переводит взгляд на его лицо и обнаруживает, что он улыбается. Румянец заливает её щеки, но она старается сохранять спокойствие. — А ты жалуешься? — Нисколько.— Рома откидывается назад и проводит рукой по волосам, и он не может не знать, как сексуально он выглядит, когда делает это. Желание броситься к нему на колени и добиться своей цели с ним сильно, но девушка каким-то образом сопротивляется. Лейтенант указывает на одежду, — Шмотки остаются на полу? — Конечно.— На это Рома хмыкает и задаёт вопрос. — Правда или действие? — Смирнова знает, что если она скажет «правда», точно останется без своей блузки. Это своего рода её конечная цель, но всё же. Она не хочет заканчивать их игру слишком рано. — Правда. — уверенно говорит она. — Насколько ты наслаждаешься мной без рубашки? — Рома нагло ухмыляется, смотря ей в глаза. Он точно знает, к чему она здесь стремится. Катя задается вопросом, как далеко она сможет зайти, прежде чем он сломается. Девушка решает, что ей очень интересно это узнать. Она наклоняется к нему ближе, забирает фляжку и лакает последние капли жгучего алкоголя. — Вид мне определённо нравится. — Замечает она, отставляя фляжку. Рома наклоняется к ней ближе; достаточно близко, чтобы она могла видеть бледно-серые и темно- синие пятна в его холодных глазах. — Ты щас серьёзно? — У блондинки перехватывает дыхание от чувственного тембра его голоса. Она позволяет своему взгляду скользить между его ртом, голым торсом и снова возвращаться к его глазам, и уголки её рта растягиваются в ухмылке. Затем Катя снова садится на своё место. — Правда или действие? — Небрежно спрашивает она. Пятифанов откидывается назад с понимающей улыбкой на лице. — Правда. — Зная твоё прошлое и интересы, я понимаю, что ты был знаком со многими красивыми женщинами и имел с ними опыт. Расскажи про самый запоминающийся. — Ты реально хочешь услышать, что я делал с другими женщинами, или ты просто хочешь, чтобы я показал тебе это на деле? — Шутит Рома. Смирнова хихикает, прежде чем демонстративно вытягивает ноги перед собой, скрестив одну над другой. Она не акцентирует на том, как его глаза буквально съедают длину её ног. Она задается вопросом, сколько еще он сможет выдержать. Кажется, он теряет терпение, но Катерина ждать умеет. — Я хочу услышать. — Сухо отвечает девушка, её губы изгибаются в ухмылке, — И если мне понравится то, что я услышу, может быть, я позволю тебе показать. — Хорошо, — говорит он, кажется, на мгновение задумываясь об этом.— Самый запоминающийся опыт… Однажды мне пришлось провожать дочь высокопоставленного офицера на благотворительный вечер в качестве одолжения её отцу. В какой-то момент он отошёл- базарил с ещё более большими шишками… вообщем, малышка мне быстро показала, где был выход на крышу, и я трахал её пока эти нафуфыренные штрихи с её батей накатывали шампанское внизу… — Боже, Пятифан! — Что?! Слишком реалистично для ушек нашей принцессы? Ладно.— Он одарил её ещё одной злобной ухмылкой.— Мы оказались на крыше высокого здания, и только звезды наблюдали за тем, как мы делаем друг с другом невероятно грязные вещи. Так лучше? — Намного! — Катя смеялась во весь голос, не стесняясь присутствия парня.—… Так ты хочешь получить ещё запоминающегося опыта? — А тебе так интересно узнать? — Спрашивает Рома, скрещивая руки на груди. Девушка только загадочно улыбается, — Правда или действие? — Хм, действие! — Брюнет, кажется, обдумывает вызов в течение долгого, затянувшегося момента. Катерина ждет, гадая, что же он может задумать. — Покажи мне свой скрытый талант.— Он освещается в улыбке. Девушка сперва задумывается, но затем садится прямо и достаёт блузку из пояса юбки. — У меня есть много талантов, но этот, я считаю, одним из самых важных.— Рома внимательно наблюдает за её действиями, его любопытство явно повысилось, когда Катя засунула руку за спину блузы и потянулась к застежке лифчика. Он легко расстегивается, и девушка издает тот счастливый короткий выдох, который она всегда делает, когда снимается напряжение. Затем Катерина осторожно проводит руками по бретелькам, прежде чем вытащить лифчик из воротника блузки, позволяя ему раскачиваться на её пальце, и упасть на пол к ногам; белое кружево резко контрастирует с темным полом. — Это ахуенный талант… — Говорит Рома с завистью слегка напряженным голосом. На его щеках появился румянец, которого раньше не было. Смирнова томно потягивается, поднимая руки высоко над головой, приподнимая тем самым груди. Ей не нужно смотреть на парня, чтобы понять, что он уставился на неё. Словно шестое чувство покалывает её кожу. С долгим удовлетворенным выдохом Катя опускает руки на колени, прежде чем ухмыльнуться ему. — Почему бы тебе не показать мне то, чему вас учили в этой школе милиции? — Невинно спрашивает она. Улыбка, расплывающаяся на его лице, похожа на волчий оскал, и девушка уже задается вопросом, во что она ввязалась. Рома достаёт белую рубашку из вещей на полу, прежде чем подняться на ноги, и подойти к блондинке медленным шагом. — Руки над головой, гражданка Смирнова. — Её сердце подпрыгивает в груди, дыхание неожиданно обрывается, но она послушно поднимает руки. Рома становится напротив; так близко, что она чувствует запах его манящего одеколона и сигарет. Блондинка ощущает тепло его кожи, когда он начинает оборачивать длинные рукава рубашки вокруг её запястий, привязывая их к металлической опоре одной из полок позади. Холодный металл шокирует её кожу, она, наконец, поднимает глаза и видит, как парень завязывает серию замысловатых узлов. Катя изо всех сил старается не двигаться, чувствуя, как между её ног разгорается жар от столь близкого контакта. В Пятифанове было что-то властное и уверенное. Этот навык, от части, подтверждает его звание лейтенанта, и он же делает брюнета только сексуальнее. В последний раз потянув за рукав, Рома наклоняет голову, чтобы встретиться взглядом с девушкой. — Ну и что ты думаешь об этом, Катенька? — Он шепчет, и девушка знает, что он точно понимает, какой он горячий. Она сглатывает, пытаясь обработать свои мысли. — Я думаю… эм, вау!..— Она уставилась ему в глаза, — На самом деле, я потеряла дар речи. — Ну, я думаю, в твоём случае- это скорее проклятье.— Рома ухмыляется, когда Смирнова пытается ударить его в колено.— Хм, развязывать ли мне тебе руки? Или оставить так… Посмеиваясь, он наклоняется вперед, и Катя чуть не вскрикивает, когда чувствует, как его дыхание обжигает её мягкую кожу на внутренней стороне запястья. Все её тело кажется чрезмерно чувствительным, возбужденным только от этой игры, в которую они играли, и от этого соблазнительного связывания. Он сейчас так близко к ней, что всё, что ей нужно сделать, это наклониться вперед и прижаться губами к его ключице. Его кожа блестела от пота, и девушка определенно не возражала бы попробовать эту соль языком. Навыки Пятифанова выходят за рамки простого вязания узлов. Она ощущает, как он кусает и дергает ткань рубашки одними только зубами, и, что невероятно, чувствует, как узлы развязываются. Блондинка пытается скрыть удивлённое дыхание, но уверена, что есть и другие признаки того, насколько она сейчас возбуждена. Но если он думает, что он единственный, у кого есть туз в рукаве, значит, он её плохо знает. И если он намеренно скользит зубами по её запястьям и ладоням, и губы едва касаются её кожи, то он определённо дразнящий ублюдок. Катя ухмыляется. Он не знает, во что ввязывается. Она чувствует, как узел ослабевает, и без колебаний цепляется за широкие плечи парня, заставляя его сесть на пол. Она грациозно поднимается на полпути, вытягиваясь во весь рост. — Какого… — запротестовал Рома, внезапно обнаружив, что сидит, но девушка не дает ему много времени на раздумья. Она разворачивется спиной к нему, запустив руки в волосы, покачивая бедрами. Она чувствует тяжесть его взгляда на ней и практически слышит, как быстро бьется его сердце в груди. Катя снова качает бедрами, прежде чем повернуться, выставляя одну длинную ногу напоказ, и криво ухмыляется. — Что? — Саркастически-язвительно спрашивает она, когда видит, как он смотрит на неё широко раскрытыми глазами с отвисшей челюстью. — Ты думал, что единственный, у кого есть козыри? — Нет, что ты, — ухмыляясь сказать он.— просто думаю, что самое время их раскрывать. Катерина теперь полностью поворачивается к нему. Девушка помнит о юбке, которая на ней, хотя уверена, что Ромка не прочь взглянуть на то, что под юбкой. Она покачивает бёдрами, прежде чем положить на них руки, опуская туловище вниз, зная, что это ему предоставит идеальный вид. Судя по тому, как он судорожно сглатывает и шевелится на полу, ему определенно нравится то, что он видит. Катя распускает волосы из конского хвоста, в который они были собраны, длинные пряди свободно падают по спине. Офицер не прикасается к ней, хотя она может видеть, как его пальцы дергаются по бокам, явно испытывая желание. Она опускается к нему на колени. В его штанах невозможно тесно, трение заставляет стон сорваться с его губ. Катерина кладет голову ему на плечо, прижимаясь своей спиной к его голой груди. Рука скользит вверх, чтобы зарыться пальцами в волосы парня, продолжая прижиматься к нему. — Бля… — Шипит лейтенант, его голос низкий и хриплый, горячее дыхание обжигает чувствительную кожу её шеи. — Не начинай того, что не сможешь закончить, Смирнова. — Правда или действие? — Выдыхает Катя. Брюнет некоторое время не отвечает. — Правда. — С какого момента ты был возбужден? — Она чувствует его губы над своим пульсом. — С тех пор, как понял, как сильно ты хочешь увидеть меня без рубашки. Правда или действие? — Девушка снова двигает бёдрами, сжимая губы, чтобы сдержать стон от трения. — Правда. — Насколько сильно ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас? — Дрожь пробегает по всему её телу. Желание наполняет мозг, и всё, о чем она может думать, это его горячая длина, прижимающаяся к ней сквозь разделяющие их слои ткани, жар его кожи на её спине и то, как сильно она хочет, чтобы он сорвал с них одежду, заставляет её трепетать. Прямо здесь, в этой маленькой каморке для документации. Вместо того, чтобы ответить, блондинка схватила его руку и поднесла к своей груди, крепко сжав. Её соски уже затвердели, просто от эротического акта трения о него, и она слышит, как парень втягивает воздух, чувствуя напряженный сосок под своей ладонью. — Пиздец, как сильно, Пятифан.— шепчет Катерина. При этом лейтенант издаёт горловой рык, сжимая её грудь сильнее. Она вскрикивает, когда Рома сжимает её бедро и ближе притягивает к себе на колени. Девушка прикусывает губу, когда его член прижимается к ней через штанину. Всё, что она ухитряется сказать это: «Правда или действие?» — Действие.— Его зубы царапают её шею, вызывая глубокий вдох. Катя закрывает глаза, пока он продолжает трогать её грудь. Но она хочет большего, ей нужно больше. Её трусики пропитаны возбуждением, и всё, о чем она может думать, это о толстом члене, который она может чувствовать под своими бедрами, и о том, как сильно она хочет оседлать его до пика удовольствия. — Заставь меня кончить своими пальцами.— Теперь его зубы сжимают место соединения её шеи и плеча. Она вскрикивает, спина выгибается, когда по позвоночнику проносится заряд удовольствия. — Ты уверена, что хочешь кончить так? — Пробормотал Рома, его дыхание согревает её кожу. — Или ты предпочитаешь, чтобы я заставил тебя кончить благодаря моему члену? Катя поворачивается к нему лицом и вызывающе кусает за мочку уха. — А кто сказал, что я не могу добиться и того, и другого? В конце концов, мы пробудем здесь до утра. — Верное замечание, гражданка Смирнова— С этими словами Рома скользит рукой по её бедру вниз. Девушка задирает юбку, пока он проводит пальцами по её трусикам. Она втягивает воздух, и дрожь удовольствия пробегает по коже. Он едва прикоснулся к Смирновой, а она уже близка к тому, чтобы сдаться. Его зубы царапают её шею, бедра мягко соприкасаются, когда он наконец скользит пальцами в её трусики. — Ты вся мокрая. — Шепчет Пятифанов ей в шею, — С какого момента ты была возбуждена? — С отжиманий.— Катя мычит, когда он дотрагивается до её складок, кончик его пальца пробегает по клитору, — Определенно с отжиманий. Рома усмехается, прежде чем более уверенно провести по её клитору. Девушка подпрыгивает на его коленях, чувствуя, как поток удовольствия пронзает её. Её киска сжимается вокруг пустоты. — Чёрт.— Хнычет она. — Такая чувствительная. Ты, должно быть, уже близко. Я тебя так сильно завожу? — Блять…— Выдыхает она, не в силах признать поражение, — Заткнись уже, Пятифан. Он прижимается манящим поцелуем к изгибу её шеи. От этого действия Катя вздрагивает всем телом. Она хочет этого; она хочет этого так сильно, что не знает, как это ещё выразить. — Пожалуйста… Рома… — Шепчет она. — Всё, что госпожа гадюка пожелает.— Пятифанов поднимает свободную руку и просовывает её в расстегнутый воротник женской блузки. У неё вырывается стон, когда он сжимает её грудь. Катя ёрзает у него на коленях, его палец все ещё кружит на её клиторе в мучительном ритме. Он точно знает, что делает. Катерина тихонько хнычет, когда желание скапливается в её животе, бедра качаются на его твердом стояке. — Скажи мне, чего ты хочешь, малышка… — Бормочет офицер. — Я хочу, чтобы ты, идиот, трахнул меня своими пальцами, сейчас же! — Ого, думаю ты сейчас не в том положении, чтобы дерзить, Смирнова.— Рома хитро ухмыляется, — Что хорошая девочка должна сказать? — Нгх, — уперто вырывается из блондинки, — ненавижу… — Не-ет, хорошие девочки не грубят.— Он останавливает свою руку, что заставляет её выкрикнуть от разочарования. — Ладно! Ладно! Прости… Пожалуйста… — Что? Ты всегда, вроде, такая громкая, а сейчас я почти ничего не слышу. — Пожалуйста! Дай меня кончить! — Вот, так бы сразу. Учить тебя ещё манерам и учить.— Не успела девушка возмутиться, когда его зубы впиваются в её шею, и он опускает пальцы ниже, обводя её влажную плоть. Он всё ещё дразнит её сосок другой рукой, и это двойное удовольствие почти слишком велико для неё. Оно только усиливается, когда Рома наконец проникает в неё одним пальцем. Катя хнычет, когда он прижимает палец к её стенке, сразу же находя самое чувствительное место. Чувствуется, как её киска сжимается вокруг него, словно пытаясь втянуть палец глубже. — Черт, хорошо смотришься. — Напряженным голосом говорит Рома, — Но, могу поспорить, на моём члене ты будешь выглядеть ещё лучше. Катерина лихорадочно кивает, на мгновение не в силах обрести голос. Он проводит языком по её ярёмной вене, когда вводит в девушку второй палец, медленно двигаясь. Катя издает тихий вскрик, перекатываясь бедрами по его руке. Его пальцы проникают глубже. Блондинка чувствует, как удовольствие нарастает быстрее и быстрее, словно лесной пожар, распространяющийся со скоростью ветра. Ощущение только усиливается, когда мужчина прижимает большой палец к её клитору, движение бёдер обеспечивает трение, в котором она отчаянно нуждается. — О, черт, да, прямо здесь! — Стонет она, — Не останавливайся, Рома, не останавливайся, пожалуйста, мне нужно… нужно… — Скажи мне, что тебе нужно, милая. — Сильнее. Трахни меня сильнее.— Она слышит низкое рычание в его груди, прежде чем внезапно его пальцы начинают быстрее проникать в её трепещущую киску. Катя крепче сжимает его волосы, другой рукой цепляясь за свою грудь. Жар лижет основание её позвоночника и распространяется по всем нервным окончаниям, обжигая всё горячее и ярче по мере приближения кульминации. Её бедра двигаются под его рукой неравномерными толчками, удовольствие слишком велико, чтобы справиться с ним. — Давай, Катя, — шепчет ей на ухо Рома, — будь хорошей девочкой, и кончи мне на руку. — Ах! — Его пальцы массируют чувствительное место внутри неё, и от этого она буквально падает с обрыва. Белые пятна вспыхивают в глазах, когда она кончает. Её киска сжимает его пальцы, увлажняя руку и, несомненно, его колени. — Ебать, Смирнова, только посмотри на себя… Грязная девчонка.— Катя зажмуривается. Волны удовольствия обрушиваются на неё снова и снова, пока она не начинает думать, что они никогда не остановятся. Она с трудом может поверить, что кончила так сильно только от его пальцев. Что же с ней случится, когда это будет его член? Ей не терпится узнать. Наконец, её оргазм превращается в мягкую пульсацию вокруг его пальцев, дыхание неглубоко царапает её горло. Рома замедляет свои движения, пока не начинает слегка поглаживать её чувствительную зону. Он проводит легкими поцелуями вверх по её шее к уголку челюсти, прежде чем, наконец, убирает пальцы. — Ты так сильно кончала, что, я уверен, все за пределами участка слышали твои крики. — Замечает он с оттенком юмора в голосе, поднимая руку. Катя медленно открывает глаза; голова закружилась от блаженства. Она видит, как его ладонь всё ещё лежит на её груди. Её щеки краснеют. — Твою мать, Пятифан… — Наконец бормочет она. Екатерина поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, не совсем уверенная, жалеет он или нет. Но он улыбается и достаточно искренне, и невозможно спутать темный блеск желания в его голубых глазах ни с чем другим. Она полностью поворачивается у парня на коленях, прижимает руку к его подбородку и целует. Рома страстно отвечает на поцелуй, проводя языком по её губам. Блондинка открывает рот и стонет, когда его язык сплетается с её собственным. Через мгновение лейтенант отстраняется. — Иди сюда.— Дрожь пробегает по спине девушки от гортанного трепета в его голосе, но она с готовностью подчиняется. Она полностью седлает его, пока парень живо расстегивает ширинку. Он обхватывает её бедра руками и притягивает к себе. Катя вдыхает, прежде чем снова его поцеловать, её руки зарылись в тёмные волосы, пока она прижималась к нему бедрами. — Не думала, что когда-нибудь скажу это, но…— Бормочет Екатерина, прерывая их поцелуй.— Я хочу тебя, Пятифан. — В который раз убеждаюсь, что тебе лучше не думать, Смирнова.— Катя кусает его за нижнюю губу. Лейтенант тянется к пуговицам на её блузке и начинает расстегивать их, снова жадно прижимаясь губами к девушке. Блондинка сбрасывает блузу, как только расстегивается последняя пуговица, прежде чем она приподнимается с его колен настолько, чтобы он мог спустить штаны. Как бы ей ни хотелось опуститься на его член прямо сейчас, она этого не делает. Катя была необычайно любопытна с детства, поэтому она откидывается на его бедра и обхватывает руками основание, любуясь, каким толстым и твердым он ощущается в её руке. Она гладит его, захватывая губы парня в очередном поцелуе, проводя большим пальцем по головке. Он притягивает её бедра ближе к себе. — Ну и чего ты ждёшь? Испугалась? — Ещё чего.— Девушка встает прямо над ним, проводя своими мокрыми складками по головке члена. Его пальцы сильнее впиваются в её бедра. Она обхватывает его челюсть руками и крепко целует. Через мгновение она отстраняется и выдыхает: «Правда или действие?» — Правда. — Насколько сильно ты хочешь, чтобы я трахнула тебя прямо сейчас? — Спрашивает она, повторяя его слова ранее. — Пиздец, как сильно, Смирнова. — Хрипит Рома напряженным голосом. Его глаза- темно-синие озера, зрачки расширены. Она удерживает взгляд, престав над ним, желая увидеть каждую реакцию, которая появляется на лице, когда она, наконец, опускается на него. Когда она это делает, то видит прекрасную картину: то, как его губы раздвигаются в безмолвном вздохе, зрачки расширяются, пока почти не перекрывают цвет его глаз, всё его тело напрягается, как натянутый трос. Ей требуется каждый грамм силы, чтобы держать глаза открытыми, когда она поглощает его сантиметр за сантиметром, чувствуя долгожданное растяжение, когда парень наполняет её. Только когда она достигла дна, Катя, наконец, позволила своим глазам закрыться и глубоко вздохнула. — Чёрт, — выдыхает она. — это потрясающе. — Нет. — бормочет Пятифанов в ответ.— Это ахуенно… Затем Рома наклоняется вперед, обхватывает губами грудь девушки. Катя вскрикивает, её бедра испуганно дергаются. Но крик быстро превращается в стон, когда она чувствует, как его член двигается внутри неё, пульсация первого оргазма ещё сотрясает. Одного этого движения достаточно, чтобы прервать паузу, в которой они сдерживали себя. Екатерина двигается, её бедра прижимаются к офицеру, когда она скачет на нём. Рома скользит руками вниз, обхватывая её задницу и помогая ей двигаться вверх и вниз. При каждом подъеме и падении с губ блондинки слетает гортанный стон, и она слышит неровные порывы его собственного дыхания. Она уже близко, так близко, но сопротивляется. Она не хочет, чтобы это закончилось так быстро. — Стопэ, Кать. — Говорит Рома, отстраняясь от её груди. Девушка смотрит на него сверху вниз с непониманием. — Что? — Есть идейка.— Внезапно лейтенант обхватывает рукой её талию и поднимается на ноги. Катя вскрикивает от неожиданности, крепко обнимая его за плечи. Она почти не может поверить, что ему удалось встать, всё ещё находясь внутри неё. — Что ты… — Начинает она, но Рома перебивает её, соединяя их губы в поцелуе. Затем он прижимает её к одной из полок вдоль стен. Смирнова издает вздох, когда он прижимается к ней, погружая остальную часть своей длины в девушку. Зубы Пятифанова царапают её шею, снова и снова впиваясь в нежную кожу. — Чёр… Блять. — Хнычет Катя, когда его член попадает во все нужные точки. Её ногти впиваются полумесяцами в широкие плечи, ноги плотно обвивают его талию, пока он трахает её. Полка ударяется о стену с каждым мощным толчком его бедер, и она лениво думает, что было бы хреново, если бы на них каким-то образом упала коробка, до которой она так хотела дотянуться, но Рома чувствует себя слишком хорошо, чтобы останавливаться. Катя зарылась рукой в волосы парня. Его запах повсюду. Это мускусный аромат, смешанный с запахом секса- совершенно опьяняет. — Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на мой член. — Рычит он ей в ухо. Девушка откидывает голову на полку, открывая ему доступ к своей шеё. Острые зубы сразу впиваются в её горло, а потом и в ключицу, вызывая мурашки по её гиперчувствительной плоти. — Если ты продолжишь так меня трахать, обязательно почувствуешь. — Умудряется сказать Катя, ее голос сорвался от возбуждения.— Я близко. Он делает глубокий толчок, прижимая её спиной к полке. Завтра на её заднице и спине могут появиться забавные синяки, но сейчас Катю это не волнует, пока он продолжает в ней двигаться. — Сильнее! — Стонет она. Рома кусает её за мочку уха и подчиняется: его бедра врезаются в её так сильно, что вся полка гремит, многие папки падают на пол, а бумаги, плавно левитируя, опускаются на пол. Его член входит в девушку под самым глубоким углом, подталкивая её все ближе и ближе к кульминации. Пот блестит на их коже, а дыхание сбивается. Трение божественно; этого достаточно, чтобы отправить её за край. Катя выкрикивает его имя, когда кончает, всё её тело трепещет, когда экстаз проходит через неё. Темп Ромы жёстокий и неумолимый, но он чувствует себя так чертовски хорошо, что ей хочется кричать на него, чтобы он не останавливался никогда. Рука Смирновой взлетает, чтобы схватиться за ближайшую полку; ей нужно что-то, чтобы заземлить себя. Холодный металл полки впивается в её кожу, но это только добавляет удовольствия. — Ебать… — Хрипит Рома ей в шею. Пятифанов замедляется, его бедра лениво двигаются, пока он смотрит на девушку. Его волосы в беспорядке, черные пряди прилипли ко лбу. Катерина длинными ногтями зачёсывает их назад, только через мгновение осознав, насколько интимен этот жест. Но Рома просто наклоняется и целует её. — Ты ещё не…? — Задыхаясь, спрашивает блондинка, когда последние оттенки оргазма трепещут внутри неё. — В этом ты меня обогнала, — его зубы сверкают в злобной ухмылке.— поверь мне, Смирнова; я могу держаться долго. — Хорошо, что мы заперты здесь на всю ночь, не так ли, товарищ лейтенант? — Мурлычет она, крепче обхватывая его шею. В глазах Ромы появляется дикий азарт, услышав своё звание. Внезапно он отрывает девушку от стены. Катя почти не может поверить, с какой легкостью он держит её, как будто она вообще ничего не весит. Парень усаживает её на узкий стол, придвинутый к стене, основной целью которого является просмотр записей, но сегодня он будет использоваться как место, где Рома будет трахать блондинку до потери сознания. Катя вздрагивает от удара прохладного дерева о её кожу, но затем Пятифанов закидывает её ноги себе на плечи и до конца вдавливается в её тело. — Я раньше не замечал, на сколько ты красивая… — Бормочет он, проводя пальцами по бедрам девушки. Катерина, смущённая неожиданным комплиментом, позволяет своим глазам скользить по его торсу, осматривая подтянутые плоскости его груди и пресса. Да, его тренировки явно были не зря. Затем блондинка возвращает взгляд к его лицу, и ухмылка растягивает уголки её губ. — Ладно, Пятифан, ты тоже не обделён красотой. — Побеждёно замечает она. Он поворачивает голову, и, смеясь, целует нежную кожу на внутренней стороне её лодыжки, прежде чем снова начать входить в неё. Она видит шрамы на его коже, бледно-белые отметины, рассказывающие истории его жизни. Кате хочется поцеловать каждый из них, сказать ему, что он правда красивый и, на самом деле, очень добрый. Может быть, она сможет сделать это когда-нибудь, в следующий раз, потому что на данный момент она совершенно уверена, что следующий раз будет. Внезапно он позволяет её ногам упасть на его бока, когда наклоняется над ней, хватая за бедра и притягивая ближе к себе. Рома крепко целует её со всей страстью и желанием. Ещё несколько толчков, и она чувствует его освобождение. Его бедра медленно останавливаются, когда парень прерывает их поцелуй, теплое дыхание касается её лица. Катя смотрит на него; она чувствует, как его член пульсирует внутри неё, но всё, на чем она может сосредоточиться, это мягкий взгляд его глаз. Такая редкость… Его губы распухли от поцелуев, а щёки раскраснелись, и сейчас блондинка понимает, что он самое красивое существо, которое она когда-либо видела. — Правда или действие? — Шепчет Катя. Уголок его рта дергается в улыбке. — Правда.— Девушка облизывает губы, скользя пальцами по его челюсти. — Ты бы хотел повторить это, хорёк? — Рома широко улыбается её ехидности. — Я бы определённо этого хотел, гадюка.— Катя улыбается в ответ. — Я тоже…— Она оглядывает комнату в беспорядке. — Кажется, мы сломали ту полку. Парень оглядывается, прежде чем усмехнуться. — Походу. Думаешь, Тихонов поймёт, как мы её сломали? — Не, думаю нет. — Хихикает девушка. — По крайней мере, я надеюсь, что нет… Пятифанов отстраняется, прежде чем помочь ей сесть. Затем произносит с ухмылкой. — Правда или действие? — Действие! — На мгновение задумывается Катя. — Я загадываю тебе, помочь мне узнать, сколько полок мы ещё сможем сломать до утра. — Давай это выясним.— Катерина улыбается ему в ответ, пока он не начинает смеяться, подходя ближе к ней. — Это определённо лучше, чем игра в «города»…***
Наступает утро, они убрались в каморке, как смогли, но несколько полок точно были сломаны. Их одежда растрепанна, а запах секса, несомненно, остаётся витать в помещении. Только, когда они полностью протрезвели, Рома взял с блондинки обещание, что она никому не растреплет то, что между ними было этой ночью. Услышав положительный ответ, он успокоился и через несколько минут спросил, когда и где всё можно будет повторить… Подходило время начало смены. Катя с нетерпением ждала горячего душа и чашки кофе, прежде чем заняться бумажной работой, которую ей нужно закончить. Но сначала нужно выбраться из этого «бункера». Антон всегда приходил по-раньше на своё рабочее место, и сегодняшнее утро не стало исключением. Услышав громкий стук из картотеки, он кричит «Сейчас!» и живо бежит за ключом. Через мгновение он открывает тяжёлую, старую дверь и растягивает рот от удивления: Потрёпанные и уставшие Смирнова и Пятифанов появляются в проёме. Катя уверенно выпрямляется в привычную осанку и подаёт голос, прежде чем Антон успевает хоть что-то спросить. — Чего уставился, Петров? — Затем она на каблуках поворачивается к Роме и важно спрашивает: — Так вы поможете мне достать эту дурацкую коробку, лейтенант?