i’ll do better when you promise me we’ll stay together

«Я просто говорю», — сказал Феникс, закончив смеяться. «Что кучка детей делает, играя с огнем?» Его речь была невнятной, алкоголь подействовал уже давно. Йору и Феникс ходили взад-вперед, обсуждая первое, что пришло им в голову и показалось смешным. «Ты не играешь с огнем», — ответил Йору с пьяной ухмылкой на лице. «Это последнее, что ты делаешь на уроке химии». Их последней темой была лабораторная ошибка Феникса на первом курсе. Феникс, будучи любопытным студентом, оставил горелку Бунзена включенной слишком долго во время лабораторной по химии. После нескольких минут напряженного разглядывания он взял пробирку с небольшим количеством жидкости, которую они использовали в лаборатории, и вылил ее на огонь. Он не думал, что это что-то сделает. Жидкость казалась достаточно безвредной, но меньше всего он ожидал, что произойдет небольшое возгорание. Всех, кто находился в научном корпусе, позже вывели из здания после того, как сработала дымовая сигнализация. К счастью, никто не видел глупости Феникса. Кроме его тогдашнего партнера по лаборатории, Йору. «Я помню, как ты умолял меня никому не говорить, что ты это сделал». сказал Йору со смехом. Когда все классы благополучно покинули здание, Феникс потянул Йору в сторону и заставил его пообещать ничего не говорить. Йору, будучи маленьким засранцем, ухмыльнулся в ответ и пожал плечами. Он сказал Фениксу, что не любит давать обещания, и ушел, чтобы догнать остальной класс, ведь после этого они не собирались продолжать уроки. Феникс каждый день жил в страхе, что его одноклассник пойдет и расскажет учителю о совершенной им ошибке. Прошло несколько месяцев, и несчастный случай стал лишь забавным воспоминанием, но ему стало ясно, что Йору не настолько волнует его, чтобы доносить на него. «Правда?» весело спросил Феникс, не помня, чтобы он разговаривал с Йору за пределами домашней работы. Феникс помнит, что вроде как говорил кому-то не стучать, но он всегда предполагал, что это был один из его друзей в классе. Видимо, нет. Ухмылка Йору слегка уменьшилась. «Ты не помнишь?» «Уххх…» Он скривился в глубокой задумчивости. «Может, это потому, что я пьян?» Он пошутил, не замечая, как настроение Йору, казалось, ухудшилось. «Блин», — сказал Феникс с довольным вздохом. «Рассказывая тебе все эти истории и прочее, я думаю, могли бы мы быть лучшими друзьями в школе?». Он не ожидал ответа, и даже если у Йору и был ответ, его разум был слишком затуманен, чтобы понять его. «Честно?» начал Йору, на что Феникс хмыкнул в ответ. «Сомневаюсь.» Феникс поднял бровь. «Ты так думаешь?» Йору вспомнил, как Феникс смотрел на него, когда он шел по коридорам, и как он хихикал над какой-нибудь глупой шуткой, направленной на него. «Я так думаю». «Кто бы не хотел быть твоим другом», — Феникс с глупой улыбкой. «Ты был так добр ко мне — иногда, ты очень хорошо готовишь, ты умный, хорош в спорте, и ты такой — очень, очень, очень симпатичный. Ты знаешь это? Ты был бы намного симпатичнее без всей этой ерунды с гелем для волос, и если бы ты поменьше хмурился. Тебе нужно больше работать над своим выражением лица». Феникс откинул голову назад и рассмеялся. Йору почувствовал, как из его ушей пошел пар, наверное, он выглядел глупо, просто сидя здесь и краснея. Это был последний раз, когда он пил с Фениксом. «Что ты вообще говоришь, идиот.» пробормотал Йору и легонько пнул Феникса ногой. «Ты такой злой», — игриво проскулил Феникс и потерся о его ногу. «Всегда называешь меня глупым. Ты как мои мамы». сказал он, фальшиво надувшись. «Мамы?» удивленно спросил Йору. Значит, у Феникса было две мамы, и он все еще путался в своей сексуальности? Неужели он ни разу в жизни не спрашивал у них совета? «Да, обе мои мамы», — повторил он, как будто это могло вывести Йору из первоначального шока. При мысли о своих родителях Феникс откинулся назад и уставился в потолок. Он не мог сформулировать ни одной вразумительной мысли, но это был первый раз за долгое время, когда он мог поговорить о своих родителях. Он не собирался упускать эту возможность. Даже если он ничего не понял. «Всегда называли меня глупым и все такое. Я знал, что они шутили большую часть времени и все такое, но… все равно было больно, понимаешь? Чувак… странно жаловаться на них, они же не были плохими родителями. Они были отличными мамами, я не мог бы просить никого лучше в своей жизни». «Даже если они были хорошими, они должны были знать, что причиняют тебе боль», — сказал Йору, глядя на своего друга, который все еще смотрел в потолок. «Ты вроде как ожидаешь, что твои родители смогут понять такие вещи — обычное родительское дерьмо». По крайней мере, по мнению Йору, это должно было быть элементарным родительским этикетом. Стандарты Йору, когда дело касалось семейной динамики, были крайне низкими. Что он мог знать? Феникс просто пожал плечами. Он очень редко позволял словам родителей повлиять на себя, особенно теперь, когда он стал старше и жил вдали от них. Его жизнь складывалась прекрасно, лучше, чем кто-либо ожидал — лучше, чем он ожидал. «Они никогда не говорили этого вслух… я очень сомневаюсь, что они так думали… но мне всегда казалось, что они не думали, что я чего-то добьюсь», — усмехнулся он. Если бы родители услышали его слова, они бы стукнули его по голове, а потом принялись бы бить друг друга за то, что их сын так себя чувствует. «Мои мамы говорили, что самое плохое во мне то, что я никогда не слушал, но я рад, что это не так. Я мог бы провести всю свою жизнь, думая, что я ни на что не гожусь». Йору молчал, слушая тихий смех Феникса, который, скорее всего, все еще думал о своих родителях. После минутного раздумья Йору наконец обрел голос. «Как ты это сделал?» тихо спросил Йору и притянул колени к груди. «Я думал, что в какой-то момент моей жизни меня перестанет волновать то, что люди думают обо мне… Я убедился, что никого не впускаю в свою жизнь, чтобы не слышать ничьих дерьмовых мнений… но меня все еще так волнует, что думает обо мне один человек». Йору подумал, не следовало ли ему просто признаться, что этот человек — его отец. Феникс только посмеивался, как будто Йору рассказывал ему смешную историю, а не открывал свою травму. Приступ смеха Феникса наконец закончился, когда Йору вытянул ногу, чтобы снова пнуть его. «Я впускаю людей», — просто ответил Феникс, когда Йору убрал ногу. «Из-за всех этих проб и ошибок я нашел людей, с которыми мне было действительно приятно находиться рядом, и отсеял тех, с кем мне просто… не нравилось. Например, с теми, кто считал меня глупым и все такое». сказал он и засмеялся. Йору нахмурился. «Я когда-нибудь вызывал у тебя такие чувства?» спросил он, заставив Феникса посмотреть на него. Должно быть, алкоголь действительно подействовал, если Феникс так пристально смотрел в пустоту. «Я все еще заставляю тебя чувствовать себя так?» Феникс просто пожал плечами. «Иногда», — Йору оценил честность, даже если она заставила его вздрогнуть. «Но я знаю, что ты это не всерьез». «Я все еще причиняю тебе боль». Феникс слегка улыбнулся. «Нет… я не думаю, что ты можешь причинить мне боль — как бы ты ни старался», — сказал он и вернул голову в исходное положение, снова уставившись в пустоту. «Даже если бы ты это сделал, я бы не возражал». Йору, который не был полностью пьян в стельку, как его сосед по комнате, должен был помнить об этом. «Я тоже не против». сказал он, зная, что Феникс все равно ничего этого не вспомнит. Йору мог полностью отпустить ситуацию, не беспокоясь о том, что подумает Феникс. «А что насчет тебя?» спросил Феникс, на что Йору с любопытством склонил голову набок. «Твои родители? Я рассказал тебе о своих, теперь твоя очередь. Это справедливо». Как по-детски, подумал Йору с насмешкой. Не мешало бы поразглагольствовать, особенно учитывая, насколько Феникс был не в себе. Йору задумчиво хмыкнул, не зная, какую историю ему рассказать. Не то чтобы у него был большой выбор. Все они попадали в одну и ту же категорию. «Мой отец был не самым лучшим», — начал Йору с отстраненным взглядом в глазах. Йору зажмурил глаза при упоминании о своем отце. «…когда я был моложе, я пытался найти выход…» Он сказал просто, зная, что, как бы туманно это ни звучало, Феникс все равно уловит подсказки. Феникс повернул голову назад к своему соседу, его глаза наполнились беспокойством. Он не ожидал чего-то настолько личного так быстро. Йору только усмехнулся. «Это был мой первый год в начальной школе после переезда сюда. В классе выше меня учился ребенок, родители которого всегда были слишком заняты для него. Они редко бывали дома, а когда они были дома, то проводили время во сне. Думаю, одиночество стало для него слишком тягостным, поэтому после сильной ссоры он выбежал из их дома и бросился на оживленную улицу… ты уже знаешь, чем это закончилось». «Святые угодники, он в порядке?» «Да», — бесстрастно ответил Йору. «Его положили в больницу, и родители не отходили от него даже после того, как он очнулся. С тех пор их расписание стало более гибким. Если один из них был на работе, другой был дома с ним». Фениксу не нужно было знать, что мальчиком в этой истории был Омен. Йору никогда не забудет те дни, которые он провел у постели своего друга, пока тот снова не почувствовал себя лучше. Йору не знает, что бы он делал сейчас, если бы несчастный случай оказался фатальным. Омен был для Йору защитной сеткой. Старший мальчик, который обычно проводил время в библиотеке или под деревом за чтением, подошел к Йору, когда узнал о «новом ребенке, который не говорит по-английски», и представился, как мог, на японском. Омен заинтересовался языком из-за шоу, которое его отец смотрел в свободное время, и почти год до встречи с Йору занимался языком. В тот день их судьба как лучших друзей была предрешена. Йору сделал паузу, прежде чем продолжить свой рассказ, образ молодого Омена, прикованного к постели, все еще преследовал его. «Когда мой глупый девятилетний ребенок услышал эту историю, у меня возникла потрясающая идея сделать то же самое. Я думал, что если мой папа увидит меня в таком же состоянии, то он наконец поймет, что любит меня… Я думал, что моя мама вернется, если узнает, что мне больно», — горько улыбнулся Йору. «Когда я наконец проснулся, то увидел лишь злость на лице отца — он даже не был обеспокоен. В течение следующего года я каждую ночь ложился спать, думая, почему мой план не сработал… пока, наконец, не понял, почему». «…почему?» спросил Феникс. «Все просто… мои родители никогда не любили меня», — признался Йору. Те самые шесть слов, которых он боялся в детстве, но теперь, когда стал старше, смог признаться. «Родители того парня? Работали на износ, потому что заботились о нем. Моего отца никогда не было дома, поэтому ему не приходилось заботиться обо мне». Феникс удивлялся, как Йору смог сказать все это без единой слезинки на глазах. В любом случае, взгляд Йору был таким, на который он не мог смотреть. «Мне так жаль.» прошептал он. Йору усмехнулся и покачал головой в знак заверения. «Не стоит, я был молод и глуп — настолько глуп, что думал, что мой отец заботится обо мне», — Йору сделал паузу, возившись с ниткой, выбившейся из шва штанов. «Как бы сильно отец ни обижал меня, какая-то часть меня все еще любит его. Как бы глупо это ни звучало, но я не могу не думать о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы он не был таким пеплом». «Нет ничего плохого в желании, чтобы твой отец был другим», — ответил Феникс. Когда Йору замолчал, Феникс задал вопрос, который так хотел задать. «А как насчет твоей мамы? Что с ней случилось?» «Она ушла, когда я родился… ты можешь в это поверить?» спросил Йору, снова рассмеявшись. «Я действительно думал, что она полюбит меня настолько, что захочет увидеть меня снова». «Конечно, твоя мама любила тебя». добавил Феникс, надеясь, что это смягчит боль его друга. «Она ненавидела моего отца больше, чем любила меня». Феникс вздохнул и притянул себя немного ближе к Йору. «Так как у тебя с отцом сейчас? Ты съехал после школы?» У Феникса пересохло во рту после воспоминания о разговоре с Сейдж о том, что Йору выгнали. Несмотря на то, что он был весь в дерьме, он все еще смутно помнил этот разговор. Если бы только они не вели этот разговор после бутылки соджу. «Средняя школа?» пошутил Йору. «Я сбежал еще до того, как началась средняя школа… но я проверял его. У него новая жена, у которой есть свой сын. Он заботится об этом маленьком засранце, как будто не он разрушил мою жизнь». Йору схватил свою чашку, надеясь, что в ней еще осталось немного напитка. Когда в чашку попала лишь маленькая капля алкоголя, он со злостью опустил чашку. Всякий раз, когда Йору представлял себе своего отца, он видел лишь темную фигуру, нависшую над ним — неподвижную. Он представлял отца стоящим во весь рост, с хмурым выражением лица. Несмотря на этот образ, отец был молод и здоров. Когда Йору думал о своем отце сейчас, все, о чем он мог думать, были фотографии, которые его новая жена размещала в Интернете (Йору нашел ее аккаунт после импульсивного поиска, он не признается в этом вслух). Человек, которого он боялся, которого он когда-то называл своим отцом, был совершенно другим человеком. Напряженные плечи теперь были расслаблены, некогда здоровые волосы поседели, и самое удивительное — мягкая и искренняя улыбка не сходила с его лица. Он больше не был отцом Йору. Он был сводным братом его отца. «Наверное, он понял, каким плохим отцом он был для меня», — Йору достал из кармана телефон и перешел к голосовым сообщениям. «Он пытается извиниться, хочет меня увидеть». Йору прокручивал список голосовых сообщений, пока не остановился на конкретном сообщении месячной давности. Сообщение началось с долгого молчания, прежде чем мягкий голос произнес. '…Йору? Ты до сих пор не ответил ни на один из моих звонков», — последовала пауза, прежде чем отец вздохнул. 'Хотя я не могу винить тебя за это… Я разговаривал с твоим братом о школе и не мог не думать о тебе. Он так напоминает мне тебя, когда ты был младше… Я скучаю по тому ребенку — я скучаю по тебе… Пожалуйста, перезвони мне». Йору положил телефон на колени, на его лице появилось выражение, которое Феникс не смог расшифровать. Феникс опустил глаза на телефон Йору, быстро осознав, что все еще смотрит на его лицо. «…Может быть, он действительно изменился», — просто сказал он. «Не лучше ли просто дать ему еще один шанс?» Йору почувствовал, как его кровь похолодела от отсутствия сочувствия. Он знал, что Феникс хотел как лучше, когда давал ему совет, но меньше всего ему нужно было, чтобы кто-то сказал ему дать отцу еще один шанс только потому, что он «изменился». «Почему я не мог быть причиной того, что он изменился?» Йору выплеснул яд из своего голоса. «Почему я должен был страдать?» Все время обучения в средней школе Йору считал, что он чем-то заслужил такое отношение к себе со стороны отца. Он считал, что такое отношение отца было вызвано тем, что его мама ушла, в чем, по мнению Йору, была и его вина. «Это не твоя вина», — сказал Феникс. Йору перевел взгляд на Феникса, который придвинулся ближе, пока Йору все еще был в глубокой задумчивости. «Ты не заслужил этого». Йору почувствовал, как сжимается его сердце. Какими бы трогательными ни были его слова, Феникс все еще был пьян. Они потеряют сознание от алкоголя, проснутся с головной болью, и все, что произошло накануне вечером, будет забыто. Все, в чем признались Феникс и Йору, стало бы лишь слабым воспоминанием, а комфорт, который они обрели друг с другом, показался бы сном. «Я не заслужил этого.» тихо повторил Йору. Не вредно время от времени лгать самому себе. - «Феникс», — раздался приглушенный голос. Феникс застонал, почувствовав, как кто-то легонько встряхнул его тело. «Феникс проснись, уже почти час». Он застонал и повернулся так, что его тело оказалось напротив Йору. «Я приготовил завтрак», — просто сказал Йору. Несмотря на сильную головную боль, от которой страдал Феникс, он заставил себя открыть глаза при упоминании о завтраке. Если он чего и ждал каждое утро, так это запаха того, что готовил Йору. «Яйца помогают при похмелье, поэтому я позаботился о том, чтобы сделать их побольше для нас». Йору выпрямился из скрюченного положения и пошел к обеденному столу, где уже был накрыт стол. После некоторых усилий Феникс, наконец, поднялся с дивана и подошел к столу. Он уже чувствовал, как его рот наполняется запахом. Он быстро сел за стол и взял приготовленный Йору бутерброд. Он был прост: теплый круассан, авокадо, яйца, бекон и слегка острый соус. Феникс откусил большой кусок и опустился на стул, на его лице появилась довольная улыбка. «Большое спасибо Йору за еду». Йору саркастически хмыкнул про себя и откусил от бутерброда поменьше. Феникс, запихнувший в себя изрядное количество яичницы, смешанной с хрустящими кусочками толченого картофеля, быстро проглотил кусочек. «Извини, приятель», — сказал он с улыбкой. «Спасибо за еду». И потянулся за своим стаканом апельсинового сока. «Как твоя головная боль?» спросил Йору. Феникс просто пожал плечами. «Это чертовски убийственно», — пошутил он. «Я не знаю, как ты в полном порядке — достаточно в порядке, чтобы приготовить завтрак! Мы могли бы просто пойти поесть». Йору насмешливо хмыкнул. «Я не повезу нас на мотоцикле, когда у тебя еще похмелье, и уж точно не позволю тебе сесть за руль после прошлой ночи». Феникс резко положил руку на грудь. «Я тебе не безразличен?» спросил он. Йору схватил маленький кусочек яичницы и бросил его в своего друга, который пытался и не смог поймать его ртом. «Не льсти себе». Феникс только усмехнулся и снова сосредоточился на еде, а также попытался вспомнить, что произошло, пока они были пьяны. Все, что он смог разобрать, это первый час, когда они пили, а потом внезапно проснулись… но это было не все, что он помнил. Когда он хорошенько подумал, а это было слишком много для человека с бушующей головной болью, он смог разобрать фрагменты различных разговоров. Он говорил о школе, о своей жизни дома, и что-то о Йору, что он не мог определить. Может быть, небольшой сон поможет ему вспомнить. Может быть, это также избавит его от шума в голове. «Что случилось прошлой ночью?» спросил Феникс. «Если ты в полном порядке, то, наверное, что-то помнишь, да?» «Я ничего не помню», — солгал он без малейшего колебания. «Может быть, это вернется к нам в другой раз». На этом разговор был окончен. Феникс не стал расспрашивать друга дальше и согласился на ложь. В этом не было ничего подозрительного, Феникс скорее удивился бы, если бы Йору помнил, что произошло после всего этого алкоголя. Йору надеялся, что все, что они сказали, никогда к ним не вернется. - Закончив завтрак в тишине, оба соседа по комнате быстро ушли в свои комнаты и отдыхали, пока похмелье полностью не прошло. Феникс проводил время в своем телефоне, изучая влияние алкоголя. Конечно, он и раньше пил, но не до такой степени. «Возвращаются ли мои воспоминания после выпивки?» пробормотал он про себя, набирая вопрос на телефоне. Большинство статей, а также люди, отвечавшие на вопросы, говорили, что это зависит от количества выпитого алкоголя. А алкоголя было не так уж и много, если Феникс все еще был в состоянии вспомнить пару деталей, так что, по крайней мере, он не был пьян до потери сознания. Феникс вздохнул, изо всех сил пытаясь вспомнить, что произошло после или даже до тех воспоминаний, которые ему удалось сохранить. 'Я не думаю, что ты можешь причинить мне вред'. Феникс нахмурил брови, услышав голос, который он мог принять за свой собственный. Мелькнула вспышка покрасневшего лица Йору, смотрящего на него, а затем его собственный рот открывается, чтобы ответить на его комментарий — его крайне пошлый, выходящий из образа комментарий, который он никогда бы не сказал своему другу. Если бы только Феникс мог вспомнить контекст. Что они обсуждали, чтобы он это сказал? Феникс застонал от разочарования и повернулся на бок, пытаясь найти хоть какой-то ответ. 'Даже если бы ты это сделал, я бы не возражал'. слабо вспомнил он. 'И я тоже.' Воспоминание вернулось к нему, как будто никогда и не уходило. И без того красное лицо Йору, казалось, засияло еще ярче от того, что он сказал, его глаза теперь были устремлены в пол. Казалось, несмотря на то, что слова были его искренними мыслями, ему было трудно даже признать это. Мысли Феникса блуждают, его первоначальная задача — попытаться осмыслить случившееся — отброшена в сторону, так как в его мозгу мелькают картины Йору в течение всей ночи. Переход, о котором он даже не подозревал. Йору с запрокинутой назад головой смеется. Затем ухмылка. Покраснел. Смущен. Грустно. Злой. Смущен. Каждая новая мысль и образ, материализовавшиеся в его голове, были только Йору. Ну… очевидно, да? Последним, кого он видел, был Йору, так что, очевидно, он не собирался видеть много Джетт или Килл Джой там, в своей голове. Конечно. Феникс в глубокой задумчивости постукивал пальцем по своему телефону, не особо обращая внимания на то, что всплывало в его ленте. Он задавался вопросом, что они сказали прошлой ночью, чтобы Йору испытал такой широкий спектр эмоций.