Леон Фантом

      …Пока они двигались по Альвийскому кварталу — Леон примагничивал откровенные взгляды, особенно почему-то от альвийских подростков. На Аврору, конечно, смотрели тоже, особенно мальчики. Но на Фантома магнитило так, будто сам Леч по улице идёт. Некоторые, особенно зеленокожие девчонки посмелее, даже пытались пройти мимо так близко, чтобы случайно задеть его бедром.       В порту, как обычно, было многолюдно. Аврора выбрала путь по побережью, совсем близко от моря. Слышались ленивые плески волн об берег. Она обошла места, где смуглые марувианцы жарили шашлыки под открытым небом, и вошла в огромную прибрежную забегаловку, где было тепло и слегка тесновато, пахло жаренным мясом, рыбой, грибами, сыром, морем, свежей зеленью и овощами, куревом, винами. Недалеко от входа расположились три весёлые компании, одна играла в «бутылочку», другая во что-то вроде «правды или действие», третье — в настолку. Слышалась разноголосая речь, обрывки слов и фраз.       — …и, значит, говорит, что пребудет в своём земном облике недолго, и скоро его тело станет вновь огненным…       — …возле фонтана. Его аура и энергетика притягивала всех вокруг и заставляла думать только о плотских наслаждениях, и ни о чём кроме. Известно только, что татуировка на спине в виде меча и змеи…       — …зелёные глаза?..       — …нет, черные…       — …синие!..       — …в таинственном исчезновении инфанты Хуанны, а, когда она вернулась, охладела к своей подруге донне Исабель, потому что…       — …беременна от Дьявола…       — …русалка, ликом схожая с герцогом Алехандро Лос-Ланес…       — …точно… тайный заговор правительственных лиц…       — …разоблачить министра Эстероса? Нет, никто бы не решился, но девочка заявила, что…       — …он сказал, что Дьявол и его приспешник это были!       — …перед смертью монах сказал, что у него были глаза разного цвета, а голос подобен огненному хлысту…       — …что в его жилах течёт не кровь, а чистое пламя…       — …поэтому инфант стал таким, что чего ему теперь бояться, когда он Леча зовёт своим братом?..       — …приехали на лошадях в тир, а вокруг них все девки так и смотрят, так и липнут…       — …с черными длинными волосами, которые развиваются по ветру, вот как в легенде той и сказано…       — …такого шторма от роду не бывали, но он спас Каринтию…       — …чтобы её сделать своей вотчиной…       — …и бедняга Флоренс вообще ничем не виноват, что не смог устоять перед аманте самого Леча…       — …вернее, Дьявола…       Аврора огляделась по сторонам и взглянула на своего спутника с улыбкой:       — Вот так приходит популярность!..       — Это что — всё про меня? Да неужели?.. — усмехнулся Леон. — Как минимум, больше половины слушков — про Тэррона…       — И всё равно популярность… великая… Только не мни себе, что я влюбилась в тебя настолько, чтобы упасть перед тобой в штабеля, как злосчастная Хуаннита, — закатила глаза рыжеволосая. — Я, похоже, единственная, кто может взгреть «Дьяволу» и «Лечу во плоти» и не побояться…       — …И я буду от этого только любить тебя сильнее, — отозвался разноглазый, слегка сжав руку альвийки и, повернувшись, посмотрел ей в глаза. — У рыжих нет души. Поэтому мою душу ты украла…       — …Кто бы говорил!.. У тебя самого нет души.       Оба рассмеялись.       Пока брюнет и рыжая усаживались за простой деревянный стол, сплетни вокруг прямо-таки не утихали.       — …голову на отсечение, что донья Розамунда — в числе его любовниц! потому все самые красивые женщины Рико…       — …а про донью Долорес и говорить не стоит — она пропала с виллы…       — Как видишь — тут всё просто и без изысков, и одеты все просто, как ты и хотел, — кивнула Аврора. — И сплетничают… Простонародье в Рико очень любит сплетничать, дай только повод потрепаться языками.       К ним двоим уже спешила официантка — простенько одетая в тёмный сарафанчик и в чепчике брюнетка.       — Что хотите поесть? — спросила она, оборачиваясь на всё ещё сплетничающие компании.       — Охо… Сколько славы о Тёмном Ловеласе… — хмыкнул нервно Леон, осмотревшись по сторонам и, отодвинув креслице сперва для Авроры, дождался, когда та сядет, и пододвинул обратно, затем посмотрел на официантку он кивнул, садясь:       — Добрый вечер… М-м-м, жареную рыбу, сома, если есть, жареную жёлтую икру под грибным соусом. А ты, Рор?       — А я хочу гигантских креветок штучек пять, несколько устриц под белое вино и… пожалуй, пока всё, — кивнула рыжая. — Ну ещё бы, о чём ещё в порту говорить, как не о Тёмном Ловеласе…       Напротив, чуть поодаль от их столика, у противоположной стены за большим столом расположилась большая компания, играющая, судя по всему, в какую-то азартную игру с фишками и карточками. Был там молоденький альв с короткими светлыми волнистыми волосами, две альвийки, а напротив них сидели две русалки и тритон с очень яркими, малиново-красными волосами. Альв вкрадчиво говорил тритону:       — Я видел твою сестру утром пьяную, в полумаске, она шаталась и еле ползла от экипажа до таинственной виллы на Крайней улице! У неё точно есть любовник!       — Это не моя сестра была, — парировал тот красивым, но на удивление мужественным голосом, передёрнув плечом.       — Да ну? С зелёными волосами! Твоя!..       — Да мало ли русалок с зелеными волосами?..       Вино и заказ Авроры принесли довольно быстро, чуть позже принесли и сома.       — Но это точно твоя сестра была! И одета в точности, как она любит! Зелененький веер, все при ней! Путалась в подоле платья и шла так, как будто по земле ходить разучилась. Хаха! Лучше следи за сестрой, Фелиппе, и меньше шляйся по портам с альвами!..       — Очень умно!.. — обиделся тритон.             Леон, с огромным аппетитом принявшийся на сома, немного недовольно повернулся в сторону играющих:       — Жаль, что я не любитель сплетен. Русалка с зелёными волосами? Не припомню такую.       — Или переодетый тритон… — Аврора хитро усмехнулась и посмотрела на брюнета.       — Рыжая Рора! Магичка из Альвийского квартала!.. — Красноволосый внезапно выцепил взглядом Аврору — и Леон изучающе и неприязненно осмотрел его. Бесспорно, это был тритон, судя по белоснежной, совсем не загорелой коже, и ярким красного цвета длинным распущенным волосам, тритон — но не тритончик. Словом «тритончик» каринтийцы обозначали таких, как Марко. А этот красноволосый был похож, скорее, на Гаспара, в нём чувствовалось что-то откровенно мужское, мужественное, сильное, хоть и пока ещё не раскрытое в полной мере.       — Рорита!.. Иди к нам, что ты там якшаешься с какой-то тёмной лошадкой? — Фелиппе помахал рукой, подзывая альвийку. — У нас интересно, мы тут обсуждаем таинственного Леча и играем на раздевание. Айда к нам?       — Обсуждайте-обсуждайте таинственного Леча, — хмыкнул брюнет в ответ. — Вот только… Тебя Фелиппе зовут, так?.. Тебя твоя русалочья мама не научила, что звать играть на раздевание чужую жену нехорошо?..       — Жену?! — Тритон удивлённо вылупил глаза. — Аврора, ты замужем? Я и не знал.       — Кто это такой? — Леон нахмуренно посмотрел на свою спутницу.       — Маркиз Фелиппе дель Гомес, советник морского короля Алоизия, — немного скучающе отозвалась та, разделывая креветку.       — Серьёзно? И, что делает маркиз в порту, играя на раздевание с альвами?       — Да он всегда такой… Да, кутит… Несмотря на то, что королевский советик.       — И что — Гаспару нужен такой советник, нет? Он что — спит с альвами? А ты его откуда знаешь?       — Один из моих недо-клиентов, приходил ко мне, чтобы за деньги пытаться узнать, «странный» он или нет, — пожала плечами Аврора.       — Вот как… И как, он «странный»?       — Откуда я знаю? Магически такое не определяется…       — Ещё бы, — хохотнул Леон довольно. — Будь это константа… оно бы определялось, видимо. Но «странных» не существует…       Он облизал пальцы, испачканные рыбьим жиром, небрежно вытер их салфеткой и подошёл к компании играющих, наклонился над столом и внимательно, выразительно посмотрел на каждого их них:       — В общем, так, барышни… текущие, как спелые груши, от упоминания таинственного Дэвил’э, и ждущие его по ночам… и вы, спермотоксикозные недо-мужчины. Если Аврора окажет вам милость и согласится с вами играть — пусть играет, раздевать она может кого угодно, а вот её — не сметь! Она моя жена, а я ревнивая сволочь. Всем всё понятно? Если тут начнётся кровопролитие — то оно будет из-за меня. А конкретно ты, Фелиппе, или как тебя там… — Он ткнул пальцем в грудь тритона и угрожающе снизил голос: — …Если у тебя так сильно зад чешется кому-нибудь отдаться — отдавайся Гаспару, он хотя бы тебя воспитает правильно и научит быть мужиком, а не сверкать перед альвами всякими сокровенными местами…       — Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — возмутился маркиз. — Я из высших кругов, не то что ты, деревенщина портовая! Ко мне надо «Ваша светлость» обращаться, а не «эй, ты, Фелиппе, или как тебя там»! И не спал я с альвами — что ты ко мне прикапываешься? Да ещё с такими гнусными предложениями! Я вообще-то аманте Дэвил’э, а ты мне в покровители какого-то Гаспара сватаешь, которого я знать не зна…       — Морского принца не знаешь, сына своего господина? — удивился Леон, заломив бровь.       На щеках тритона проступил румянец, и он отвёл взгляд:       — Этого знаю… Но он приличный… и его всякая деревенщина называть будет «Его Высочество инфант», а не просто «Гаспар», как ты его зовёшь, как своего дружка-разбойника какого-нибудь. И вообще…       — Ты не аманте Дэвил’э, как ты тут нахвастал своим друзьям, — усмехнулся тот, внезапно схватив пальцами тритона за щёки и начиная их сильно сжимать. — И, я тебя уверяю… тебе бы этого не хотелось — объектом для сгона мании становиться, потому что в обычном состоянии, не болезненном, Дэвил’э ни мужчинами, ни тритонами не интересуется… а только своей любимой женщиной.       — Эй!.. Парень, пусти его! — начали заступаться за красноволосого русалки и альвийки, что были с ним за столом, потому что тот мог только мычать и вертеть головой, пытаясь отстраниться, однако, Леон игнорировал просьбу до тех пор, пока Аврора не подошла к нему со спины и не обняла его за пояс. Только после этого брюнет выпустил парня, а альв помолчал и произнёс, взглянув на него:       — Поосторожнее с ним, его там ждут, между прочим, на улице, у моря.       — Кто ждёт? Девушка? Русалка? — небрежно поинтересовался тот.       — Друг его, Абель Кариад, придворный певец тритоновский. Если он синяки на лице заметит, то ведь королю наверняка доложит… или, что вероятнее — принцу, потому что король у них болен и при смерти лежит. А принц раз в 20 эдак стал более суров, чем был…       — Да пусть себе докладывает принцу, что хочет, не получил бы он от него сильно больше синяков за то, что по портам шляется и на раздевание играет, а?       — Леон… — Аврора потёрлась об его руку и плечо волосами, чувствуя, что тому испортили настроение, и он начинает тихо звереть. — Может быть, ты… м-м… сходишь покуришь, а я с ребятами поиграю, и всё улажу, а? Так будет лучше… Ну, пожалуйста, Леон.       Тот выдохнул и коротко поцеловал рыжую в губы, уступая:       — Ну так и быть, не буду их убивать… пока что. Пойду куплю сигары у местных, у меня кончились. Наслаждайся, родная!.. Эй, вы там! — обратился он напоследок к игрокам. — Предупреждаю всего один раз, и советую слушать внимательно. При попытке раздеть мою жену вы встретитесь с Дьяволом и Лечем намного раньше…       Аврора села за стол, что-то тихо и успокаивающе всем говоря, а Леон сурово двинулся к выходу из забегаловки, где его встретила короткая и довольно узкая улица.       Здесь пахло свежим бризом, солью, морской рыбой. Было очень оживленно. Дьявол полной грудью вдохнул свежий, солоноватый воздух, словно хотел избавиться от запахов кабачка, в котором только что сидел, с горечью вспомнил о недоеденном соме, но потом эту горечь перебила мысль о том, что надо купить курева. Брюнет осмотрелся и, заметив лавочки с товарами, медленно спустился к ним по облупленной старой лесенке, а, осмотрев и, не найдя ничего привлекательного для себя, спросил прохожих:       — Не подскажете? Сигареты или сигары, может, мундштук, продаются где-нибудь поблизости?       — Да, конечно, вон спроси у того — он продаёт! — Ему ткнули в какого-то моряка, который возле сломанной лодки в самом деле, кажется, сидел торговал сигаретами, правда, делал это почему-то как-то скрытно.       И вполголоса добавили:       — …Он еще и не такое продаёт…       — Н-да? — покосился на прохожего Фантом и хмыкнул. — Благо, мне нужны только сигареты.       Он направился к лодке.       Моряк при виде него встал и показал свой товар дрожавшей татуированной рукой. Даже почти не глядя в сторону этого долговязого трясущегося продавца, Леон понял, что перед ним, скорее всего, местный наркоман.       — Спасибо, — буркнул Леон и указал на длинные, полу-папиросы, доставая кошель. — Вот эти, можно? Сколько?       — Пару медяков. Может… марихуана? или… опиум?.. — почти до шепота снизил голос моряк.       — Нет, благодарю. Я и так труп, и усугублять своё состояние не горю желанием.       — Вот как, труп?.. Тогда, что тебе терять?.. — Продавец скрипуче рассмеялся, но осёкся, поймав непонимающий, но суровый взгляд разных глаз.       Достав медяки, Дьявол расплатился, взял коробочку, спички и, отойдя, прикурил, проходясь вдоль берега и выпуская дым.       Слышались крики чаек, и волны мерно бились о берег. Погода стояла очень солнечная и ясная. Несколько девушек, стоявших возле фонаря, одетых как простые рыбачки или крестьянки, смеялись и, судя по всему, обсуждали мужчин. Чуть дальше на песке несколько загорелых детишек лепили песочный замок и украшали его ракушками. У кромки воды стоял невысокий, щупленький и похожий больше на девочку-подростка, чем на парня, тритон, который бросал камни в воду, медитативно напевая какой-то популярный мотив. Тритон был рыжий, но немного другого оттенка, чем Гаспар, скорее с янтарными переливами. И глаза у него тоже были желтовато-карими. На вид не сильно старше Марко, но выше ростом. Астенического хрупкого телосложения, как и все тритоны, одетый в желтое наполовину расстёгнутое пальто и поэтому похожий на цыплёнка или утёнка. Весь его вид вызывал ассоциации с хрупким детенышем, которого хочется защитить.       Фантом осмотрел их всех и подошёл к тому, что в одиночестве бросал камушки, смутно вспомнив, что ему говорил альв из забегаловки о каком-то придворном певце, который на улице стоит и преданно ждёт, когда пьяный и наигравшийся в игры на раздевание Фелиппе выползет на рогах. Брюнета покоробило от сострадания к этому наивному певцу.       — Абель Кариад? — поинтересовался он, выдыхая дым.       — Да… это я… А откуда вы меня… Я вас совсем не знаю… — испуганно ответил тритон, повернув к Леону веснушчатое лицо и часто моргая длинными рыжими ресницами. Голос у него оказался высокий и почти женский, а весь вид представлял собой зрелище испуганного ребёнка.       Леон, куря, покачал головой с досадой:       — В кабаке рассказали, что ты ждёшь здесь Фелиппе дель Гомеса. Скажи, зачем ты его ждёшь? Если тебе хочется пойти в кабак вместе с ним, почему не заходишь, а стоишь на улице?       — Так ведь я совсем не хочу в кабак… Я просто… Ну… Фила сопроводить… поболтать по дороге, чтобы было не скучно. А он за это вечером меня домой провожает, чтобы не страшно было. Ну. Чтобы ко мне моряки не прикопались…       — Моряки? А они прикапываются? К тритончику-ребёнку?.. — Леон почему-то зыркнул взглядом в сторону наркомана.       — Я не ребёнок, я совершеннолетний тритон, — гордо ответил певец. — Видите ли, в Каринтии есть, конечно, Договор о сексуальной неприкосновенности тритонов, но его не всегда и не все… ну… соблюдают…       — А если не соблюдают, почему тритоны не жалуются?       — Так, это… стыдно же… жаловаться-то… Вон, Марио, который Безумный Марио, наверное вы знаете, его имя у всех на слуху… Когда его мельник изнасиловал, пробовал жаловаться, но его в суде только со смехом прогнали… и вроде потом судейские тоже прижали и изнасиловали.       Леону захотелось взвыть.       — Это всё из-за патроната! — выдохнул он, пытаясь придать голосу спокойные интонации, чтобы не напугать маленького Абеля. — Пока в Каринтии у мужчин вообще есть интерес к юношам — тритонов так и будут обижать и унижать!.. Гаспар прав… И Тэррон тоже. Отменять надо, к свиньям собачьим… Слушай, Абель. А если твой защитник Фелиппе выползет из кабака пьяный и на рогах, его ведь вряд ли спасёт то, что у него наглости побольше, чем у тебя, и мышц чуть-чуточку побольше. Вас могут обидеть обоих.       — Что же делать. Я доверяю Фелиппе. Он сильный и намного сильнее меня, он меня всегда защищает. Также как и… другой тритон, глубоководный. Анхель его зовут, и он марротуррианец. Он тоже меня защищает. Ну, а ты? Почему интересуешься, кто ты вообще?       — Я Леон, — просто пожал плечами тот. — Призрак, который доживает свою короткую жизнь и учит вашего принца уму-разуму, чтобы тот защищал вас, тритонов, когда меня уже не станет.       — Короткая жизнь?.. — очень грустно пробормотал рыжик.       Брюнет поправил волосы и, затянувшись, выдохнул дым в сторону.       — Кстати, Абель. Не подскажешь? Какие тритоны нынче ищут утех? Тебя я в это впутывать не хочу. Мне просто интересно: есть такие тритоны, которые сами -?..       — Марио всегда ищет — но тебе такое вряд ли понравится. А, так, ну… Флиртуют иногда, на поцелуи напрашиваются — но не более того… Извини, это такая тема, что я и правда ни во что не хочу быть замешан, если ты от судейских… или от инфанта…       Абель капризно надул губы, но Леон улыбнулся и растрепал ему волосы добродушным, отеческим движением:       — Не пугайся, сегодня я тебя сам провожу до дома, и пьяницу Фелиппе тоже. Кажется, вы, тритоны, нуждаетесь в помощи и защите даже больше, чем моя дорогая супруга, которая вполне может за себя постоять. Впрочем, я её одну тоже не оставлю. Она поедет с нами.       Абель робко улыбнулся и внезапно положил руку на грудь Леона и посмотрел ему прямо в глаза:       — А можно я тебе прозвище дам?..       Тот пожал плечами:       — Да всё равно. А какое?..       — Друг Тритонов, — улыбнулся Абель ещё шире.       Леон невольно улыбнулся, несмотря на осевшую в его душе горечь:       — Пусть так и будет. Вот только Другом Тритонов я пробуду не дольше, чем проживу. Идём за мной, нечего тебе тут стоять. Не бойся никого.       Фантом докурил сигарету и выбросив её под ноги, втоптал ту в песок и, взяв Абеля за руку, направился в сторону забегаловки, выдохнув остатки дыма.