Легенда Ириса.

Самурай немного согнул ноги, все еще крепко держась за свою катану. Кадзу без ошибки определил боевую позицию. Задание должно было быть легким. Какая-то женщина всего лишь пожелала узнать, изменяет ли ей ее высокопоставленный муж-чиновник. Изменяет – убить. Верен – помиловать. Клан бы за такое не взялся, да только госпожа обещала кругленькую сумму. Ключевыми стали слова «должно было». Он убьёт Сатоши. По возвращению – обязательно. Кими его трупа не узнает. И никакой грим не поможет. По плану, он должен был вылезти из окна мужа заказчицы, проверив, спит ли он один или нет. Напарник отвлек бы охрану, подобрал его под окнами, и они бы вместе ускакали домой. Только вот придурок Сатоши, видимо, решил опоздать. — Кто ты? — самурай почти рычит, а у Кадзу нет перед ним преимуществ. Только нож в стальной хватке рук, спрятанной длинным рукавом. Двое на одного было бы легче. Бежать некуда. Сзади окно в покои, к сожалению или счастью, верного своей жене господина, откуда он только что вылез на глазах какого-то самурая, спереди — тот самый самурай. Наито молчит. Он в своей победе не уверен. Воин точно сейчас в выигрышном положении. Но позорно будет умереть, выполняя подобное задание. Остается играть. — Я устал… — тон Кадзу не приторно-сладкий, как был бы у гейши, пытающейся понравится своему клиенту, но точно дает понять, чью роль он исполняет. — Если ты, красивый, не против, я мог бы обслужить тебя ртом или предоставить услугу по желанию завтра. После того, как отосплюсь. Лицо самурая надо было видеть. Оно вытянулось, позеленело, побледнело, потом в конце концов покраснело, а его глаза округлились до размеров чайных блюдец. Кадзу получил эффект, на который рассчитывал – ошеломление. — Ты… Тобико*? — Пользуешься эвфемизмами, скромный? Боишься слова «кагэма»*? Юный воин был обескуражен. Он опустил оружие. — Как тебя зовут? — голос звучал робко и смущенно. Кадзу вопросительно выгнул бровь, но ответил: — Акио*. — Акио… — юноша прошептал про себя пару раз. Самурай закопошился и извлек их кармана мешочек, полный монет. Сердце синоби забилось быстрее от волнения и страха. Он хочет… снять тобико, которым Кадзу представился? — Ты, наверное, не от легкой жизни начал этим заниматься. — вынес он, глядя на лицо Наито, сокрытое сумраком. — Приходи завтра во дворец сегуна. Скажи, что ты к Масамунэ Араи, служащему Мокити Эккену. — Масамунэ подошел ближе и схватил лже-кагамэ за руку, вкладывая в нее мешок с деньгами. — Я дам тебя завтра ещё. Меня… — Араи сделал паузу, словно собирался с силами. — обслуживать не надо. Знаю, что деньги, что я тебе дал закончатся, но все же прими их. Его лицо во время всей это тирады выглядело так серьезно, что хотелось расхохотаться. — А ты сюдо* не практикуешь случаем? — Нет! — громко и уверенно. Кадзу хмыкнул. Масамунэ не собирался, видимо, отпускать его ладонь, которую схватил, пока вкладывал в нее мешочек. Где-то за спиной Араи мелькнуло лицо Сатоши, выглядывающее из-за угла. — Мне пора… — синоби сунул деньги за пазуху черного кимоно, нарочно оголяя часть груди. Юный самурай зажмурился. Ниндзя закатил глаза и начал уходить в сторону своего напарника. — Постой! Позволь мне тебя проводить!… — Если я кагэма, то это не значит, что я кисейная барышня, не умеющая за себя постоять! — Кадзу выпалил достаточно громко, чтобы Сатоши услышал. В голове прозвучало ехидное хихиканье Азуми. Идиот ведь обязательно расскажет (если доживет). — Акио! — Масамунэ никак не мог заткнуться и это начинало действовать на нервы. — Тебе идет это имя… — пробубнил смущенно. Странно. Кадзу был уверен, что с того места его лица не видно.

***

Масамунэ схватил Кадзу за бедра, прижимая потное тело ближе. Его собственные же задвигались мучительно медленно. — То самое место!… — Кадзу почти шипел, раздраженный медлительностью партнера. Его ладони нырнули в шелковые волосы ронина, пропуская пряди меж пальцев. — Двигайся же, черта с два! — Акио, Акио, Акио… — Масамунэ практически мурчал на ухо, дразня воспоминанием о далекой первой встрече.